Фантастические рассказы из журнала «Вокруг света»

Пол Дж. НАЙАН ОЧИСТИТЕЛЬ ЯЗЫКА

Идея этого изобретения пришла к нему во время развода. Он, разумеется, предполагал, что его оставят в дураках, но как именно они собирались это провернуть — разве угадаешь? Поди разберись в судейской абракадабре.

А ведь он сам запустил свои дела, позволил жене нанять чертова болвана-юриста, который составлял документы. Впрочем, он все равно не думал ни на что претендовать: обиженной стороной была Дженет, а он попался с любовницей в самый неподходящий момент. Тогда ему казалось, он готов на все ради своей белокурой, неуемной в страсти подруги. Но через некоторое время решимости у него поубавилось.

Профессор Уиллард Уотсон, защитивший диссертацию по семантике, автор объемистых исследований в области смысловой структуры слова, чувствовал себя последним тупицей, не способным разобраться во всей этой круговерти. Машина остается за ним или нет? Что будет с домом и банковским счетом? Кому перейдут собака и кот, старинный ларец, серебро, горные лыжи, библиотека, телевизоры и прочие великие ценности, нажитые за двадцать пять лет семейной жизни? Чем там кончится дело с алиментами? Спрашивать эту дубину, адвоката Дженет, все равно бесполезно. Он разразится новым потоком невразумительных извещений, писем и тому подобной чуши.

Какой, к черту, смысл может иметь следующее письмо:

"Настоящим уведомляется Уиллард Уотсон, ответчик, в том, что истцом Дженет Уотсон подано в суд округа Ориндж, штат Калифорния, заявление по делу о разводе. Настоящим вы предупреждаетесь также о возможности дополнительных исковых заявлений, не исчерпывающихся, однако, ниже следующим: иск о нанесении морального и физического урона истцу вследствие приверженности ответчика к отдельным формам сексуальных извращений; иск о причинении ущерба общественному престижу истца вследствие систематического распутного поведения ответчика. Истец сохраняет за собой полную свободу действий в процессе судебного разбирательства. Кроме тех случаев, которые в судебном порядке оспариваются противоположной стороной, истец заявляет о своих правах на все совместно нажитое имущество обеими сторонами, наличествующее в настоящее время, а также наличествовавшее в прошлом и могущее наличествовать в будущем, за исключением имущества, находившегося в личной собственности ответчика вплоть до даты бракосочетания истца и ответчика".

Обескураженный потоком юридического красноречия, профессор Уотсон нанял собственного крючкотвора, что незамедлительно сказалось на объеме корреспонденции: ее потоки удвоились, хотя профессор по-прежнему не понимал ни слова. До него дошел смысл старой поговорки, бытовавшей в Новой Англии: "Человек между двумя адвокатами, что рыбка между двумя голодными котами".

Он отказался от услуг своего юриста и просидел три ночи кряду, ломая голову над своими проблемами. Тут его и осенило. Не теряя времени, он связался со старым университетским товарищем Сэмом Склански, преподававшим на физическом факультете.

В холодный, ветреный октябрьский день Уиллард под дождем вприпрыжку несся от стоянки, где оставил машину, к факультетскому корпусу. Хлюпало в ботинках, цепочка грязных следов тянулась за ним по университетской лестнице. Даже природа издевалась над ним.

Окончательно продрогший и вымокший, он предстал перед своим другом. Вода стекала с полей шляпы и капала на воротник. Он застыл посреди кабинета, словно диковинное морское растение, чудом уцелевшее в шторм.

— Привет, Сэм. Я очень благодарен тебе за то, что ты нашел для меня время в такой ранний час.

Все понимающий, привыкший говорить напрямик, Склански оторвался от бумаг и скользнул по нему вопросительным взглядом.

— Что стряслось, Уиллард? Между прочим, зонтики и плащи уже давно изобретены. Или ты связался с этими пижонами, чокнутыми на здоровом образе жизни? Босиком по снегу еще не бегаешь?

— Послушай, Сэм. У меня все ужасно, мне и без погоды проблем хватает. Срочно нужна твоя помощь. Если хоть один нормальный человек не объяснит мне, что написано в заявлении Дженет, я чувствую, она устроит мне веселую жизнь.

— Понятно, Уиллард, тебе необходимо встретиться с профессором Шустером с юридического. Я занимаюсь физическими явлениями, математическими величинами, истиной, так сказать, в космическом смысле, но отнюдь не юридической белибердой.

— Да нет же, Сэм, я пришел к тебе, хватит с меня этих идиотов. Ты должен сказать, выйдет ли что-нибудь из моей идеи.

Сэм был настоящим другом и потому приготовился слушать. При первых же словах Уилларда Сэм расхохотался, затем он вдруг черкнул уравнение. Видимо, в голову ему пришла какая-то мысль, и он стал выводить новые ряды уравнений. Теперь он с интересом прислушивался к тому, о чем говорил Уиллард, и когда тот закончил, профессор Склански опять не смог сдержать смеха, на сей раз довольного. Идея осуществима!

Друзья решили приступить к работе в ближайшие выходные и скрепили свой уговор сердечным рукопожатием.

Уиллард взялся подготовить список синтаксических трансформаций, составить тезаурус, включающий синонимы, антонимы и примеры глагольной сочетаемости. Сэм обеспечивал техническую сторону дела, составлял инженерный проект, заказывал узлы и блоки и сам занимался их сборкой.

Прошло немногим более двух недель, и вот уже в лаборатории Сэма стоял новенький, сверкающий никелем прибор. С виду ничего примечательного — гладкий металлический куб, длина граней ровно сто девятнадцать сантиметров. Глянцевую поверхность прорезали две узкие щели, помеченные "Вход" и "Выход". Все было готово к испытанию.

— Нет, Сэм, начинай ты. Это все-таки твоих рук дело.

— А идея была твоя.

— Сэм, я прошу тебя.

— Ну ладно. У меня как раз и задачка есть.

Профессор Склански резко поднялся и направился к своему рабочему столу. Он заложил в машинку лист превосходной белой бумаги и быстро отстучал: "Наблюдалось выпадение атмосферных осадков в жидком виде, затем процесс трансформировался с выпадением их модификации в форме твердых сферических образований и завершился обратным преобразованием в газообразное состояние".

Со смешанным выражением радостного ожидания и неуверенности на лице он поднес бумагу к отверстию "Вход".

— Ты готов, Уиллард?

Уотсон кивнул, и Сэм решительно отправил бумагу внутрь.

Через несколько секунд на выходе показалась карточка. Друзья одновременно потянулись к ней и прочли: "Вначале прошел дождь, который сменился градом, затем влага испарилась".

— Дьявольщина! — хором вскричали оба.

Очиститель языка сработал!

— Ото, Сэм, дело пошло.

Уиллард выгреб содержимое своего портфеля и нашел исковое заявление.

— Сейчас посмотрим, до каких гадостей додумалась моя жена.

— Погоди, Уиллард, — остановил его Сэм, положив руку на плечо друга.

— Не будем спешить. Давай сначала как следует проверим прибор. Вот сегодняшний номер университетской газеты, я прочту тебе интервью с деканом выпускного курса — материал для проверки бесподобный. Послушай: "Даже в таких учебных заведениях, как наш колледж, предположительно отличающийся достаточно высокой степенью гомогенности, контингент обучаемых обнаруживает значительные субкультурные различия в области семейного воспитания, различия, сочетающиеся с многовариантностью социальных и личностных приоритетов учащихся, неоднозначностью их устремлений".

— О, Господи! Сэм, неужели ты заложишь _э_т_о_ в машину? Она же перегорит.

— Ничего, Уиллард, зато докажем, что наш очиститель языка работает по-настоящему.

Сэм тут же отпечатал цитату из газеты и опустил листок в прорезь аппарата. Машина, не колеблясь, ответила: "Ни один студент не похож на другого".

— Ты только посмотри, Сэм! В нашем переводе появляется хоть какой-то смысл. Попробуй еще.

— Отлично, Уиллард. Вот еще одно место из этого же интервью: "Таким образом, в студенческой аудитории наряду с индивидуумами, чья интеллектуальная мотивация прозрачна, встречаются и такие, в понимании которыми задач обучения столь же мало определенности, сколько в очертаниях аморфного облака, в котором конденсируются наши неосознанные стремления и желания, собираются духовные миазмы нашего существования".

Получив очередную головоломку, машина ответила: "Одни студенты знают, чего они хотят, а другие — нет".

— Довольно, Сэм, и так ясно: прибор первоклассный. Где эти чертовы судебные бумаги?

События, последовавшие за этим, давно ушли в прошлое. Уиллард с помощью своего изобретения все-таки раскопал во что ему обойдется развод. Кончилось тем, что его действительно оставили в дураках. Зато теперь, расшифровывая юридическую корреспонденцию, приходившую от жены, он хотя бы понимал, как им удается облапошить его. Говоря по совести, это его уже не так беспокоило. Они с Сэмом намеревались заработать кучу денег, предлагая свой прибор различным государственным и частным организациям. Повсюду — в образовании, бизнесе, делопроизводстве — ощущалась потребность в устройстве такого рода. И пусть Дженет забирает себе все, пожалуйста. В глубине души — Уиллард ни за что бы в этом не признался — он даже рад был избавиться от кота и собаки. Гонорары за изобретение очистителя языка окупят все.

Уиллард предоставил Сэму заниматься продажей прибора. Завершив свои разводные дела и оставшись без гроша, он явился к Сэму с надеждой на гонорар.

— Ну как наши дела, Сэм? Как идет продажа очистителя?

Сэм выдвинул ящик стола, достал чек на пять тысяч долларов и протянул другу.

— Это твоя доля, Уиллард. Пока удалось продать три штуки, но заказы поступают.

— Черт побери, Сэм! Я знал, что так оно и будет! Кому ты продал эти три прибора? Держу пари, наши клиенты — солидные фирмы, которые постоянно имеют дело с государственной инспекцией.

Сэм усмехнулся.

— Все три закупил профессор Шустер с Юридического факультета.

— Ну, конечно! — Уиллард хлопнул себя ладонью по лбу. — Как же я не догадался! Юристы, вот кому прежде всего требуется наша машина. Адвокаты, которые несут чепуху, ни бельмеса в этом не понимая. Они сделают нам рынок на пятьдесят лет вперед. А зачем очиститель языка старине Шустеру?

— Ты не совсем прав, Уиллард. Шустер пишет книгу по юриспруденции. Первый вариант не прошел в издательстве. Говорят, наукообразия мало или что-то в этом роде. Наш очиститель — то, что надо в данном случае.

— Я тебя не понимаю, Сэм.

Беспомощная улыбка появилась на лице Уилларда.

— Если труд Шустера недостаточно запутан, то при чем здесь очиститель?

Сэм, довольный произведенным эффектом, откинулся в кресле и принялся объяснять:

— Уиллард, дружище, в физике есть такой закон. Называется, Закон большого пальца. Так вот, он гласит: если процесс развивается в одном направлении, то можно с уверенностью сказать, что этот процесс может идти и в противоположном направлении.

До Уилларда наконец дошло.

— Ты хочешь сказать… Ты хочешь сказать, что…

— Вот именно, старина. Я совсем немного изменил схему, и теперь наш друг Шустер запихивает текст, написанный нормальным языком, туда, где у нас был "Выход", а на "Входе" получает свою бессмыслицу. Теперь его книга станет бестселлером у законников.

Уиллард от потрясения не мог придти в себя. Судьба сыграла злую шутку с его детищем. Он в растерянности уставился на Сэма, удовлетворенно посмеивавшегося в своем кресле.

— Ты посмотри на это с другого конца, Уиллард. Те, кто будут читать эту книгу все равно не способны уловить ее смысл, да и плевать им, понимают они ее или нет.

Уиллард молчал. В кабинет впорхнула секретарша Сэма.

— Извините, профессор, вам заказное письмо из Вашингтона. Мне показалось, это срочно. Еще раз простите, что беспокою вас.

— Хорошо, Сьюзан. Спасибо.

Девушка вышла. Сзади она смотрелась просто убийственно: стройные ножки, соблазнительно подрагивающие бедра, обтянутые узким платьем. Уиллард позабыл обо всем на свете.

— Спокойно, Уиллард, — прокомментировал наблюдательный Склански. — Если память мне не изменяет, твои неприятности начались именно из-за блондинки, так что на эту лучше не заглядывайся. Лучшая секретарша из всех, что у меня перебывали.

— Ты, как всегда, прав, Сэм, но девица — чудо.

— М-м-да, — бормотал Сэм, просматривая письмо и хмурясь, — послушай, Уиллард, это из Пентагона, управление научно-технических разработок Министерства обороны. Некоторое время назад я послал им заявку, описал возможности нашего прибора. Он же им чертовски необходим, чтобы разобраться во всей этой канцелярщине, которую они тоннами получают от фирм-производителей.

Вот какой текст сочинил их юрисконсульт:

"Отвечаем на ваш исходящий запрос от 28 октября. Тщательно рассмотрев и взвесив все аспекты возможных последствий практического применения очистителя языка в его предлагаемом варианте и возможных будущих модификациях, мы пришли к заключению о том, что это изобретение не может не сказаться — и не обязательно благоприятным образом — на финансово-экономическом положении авторов, их социальном статусе, а также физическом благополучии. Идя навстречу высказанному вышеуказанными авторами пожеланию о выплате им вознаграждения (навечно или пожизненно, в зависимости от того, какой срок выплаты их больше устраивает) в размере одного миллиона долларов ежегодно, мы в свою очередь напоминаем, что одновременно они должны принять на себя обязательство следовать духу и букве Закона о военных секретах от 1947 года, часть 12 раздел 19.321 (см. Приложение). Договоренность на обоюдовыгодных условиях будет достигнута по возвращении нам прилагаемого документа с подписями указанных авторов. Договоренность на всех прочих основаниях исключается".

Сэм спрятал письмо в ящик и принялся барабанить пальцами по деревянной крышке стола.

— Ну как, Уиллард? Ты хоть что-нибудь понял в этом?

Он пролистал все пятьдесят три страницы напечатанного на тонкой бумаге через один интервал Закона о военных секретах 1947 года и продолжал:

— Что до меня, Уиллард, мне кажется, наш очиститель языка просто напугал этих вояк. Представляешь, получают они от подрядчиков прожект производства каких-нибудь там систем, само собой под большие кредиты. А в чем смысл предложения — не поймешь, столько всего накручено. Подключают они наш очиститель: раз-два, ответ готов. Очередная туфта. Да и самим производителям такой прибор пригодится, чтобы отбиваться от государственной бюрократии. В общем, каждому станет ясно, какие мысли вкладывает в свои словесные выкрутасы противная сторона.

— О, Господи! Сэм, я отказываюсь понимать что-либо. Нужно провести это послание через наш прибор. У тебя в лаборатории осталась исходная модель?

— Дело говоришь, Уиллард, пошли.

Машина проглотила пентагоновскую бумагу. За письмом последовал Закон о военных секретах от 1947 года на пятидесяти трех страницах. Над этой задачей машина задумалась. Прошло ровно сорок три секунды. Где-то в недрах прибора перегревались полупроводники, на полную мощь работал усилитель, едва не порвалась лента механической передачи. Наконец расшифровка завершилась. Ответ машины был следующим: "Немедленно подпишите заявление. Забудьте навсегда о вашем изобретении и получите пожизненное вознаграждение — один миллион долларов в год. Не подпишите — они расправятся с вами, и следов никто не найдет".

Сейчас Сэм живет на Гавайях. Он бросил преподавание и пишет исследование по теоретической физике. Уиллард тоже ушел из университета и женился на Сьюзан, так что рассказывать о том, чем они занимаются сейчас было бы по меньшей мере неделикатно. Один раз в году все они встречаются в Сан-Франциско и делят свой миллион долларов. Затем выпивают по рюмочке у Рыбацкого Причала и катаются на фуникулере.

Кстати, Сэм оказался прав. Книга профессора Шустера действительно стала бестселлером, что доказывает простую истину: чтобы заработать миллион, вовсе не обязательно изобретать всякие хитроумные способы. Например, сначала делать открытие, а потом забывать о нем на всю оставшуюся жизнь и получать за это деньги.

Иной раз, как выясняется, достаточно быть просто болваном-юристом.