Криворожий оценил этот взгляд и улыбнулся, исказив лицо уродливой гримасой:



– Здесь все знают, что я шпион большой земли. Это там у вас в конспирацию играют. У нас все проще. Жизнь слишком тяжелая, чтобы такими мелочами заморачиваться. А как это вы с юга пожаловали?– неожиданно спохватился он.– Там же нет ничего. Места гиблые. Мы, почитай, последний городок, что на окраине Заброшенных земель уцелел. А там самое сердце нечисти.



– Бабочек смотрели,– съязвила Майя.– Тут недалеко есть уютный уголок с диковинными бабочками и вековыми дубами.



– Зачарованный лес?– удивился лавочник.– Плохое место. Вы, видно, недавно в наших краях.



– Не знаю… Мне понравилось.



– Еще бы!– хмыкнул тот в ответ.– Там плотоядный мох. Он голову дурманит. Не дай бог разомлеешь и прикорнуть ляжешь. Он тебя за день до костей усвоит. В наших краях надо бояться тихих мест, где зверья нет. А там только птицы выживают... Я этот мох настаиваю… Бальзам получается чудеснейший. Очень хорошо хандру снимает.



Криворожий покосился на робота и подмигнул девушке:



– Вы к нам как? С поселением или проездом? Вас на ночлег определить, или серьезно обустроить?



Он достал из-за прилавка три стакана, но, поразмыслив, один убрал.



– Проездом. Мне нужен доступ к одному старому складу, тут недалеко, и безопасная дорога на город Света.



Криворожий налил в стаканы пенный напиток и протянул их гостям:



– Квас… Координаты склада покажи. А по городу Света надо отдельно поговорить. Тут все не просто.



Майя придвинула высокий табурет и уселась на него возле стойки.



– Давай отдельно говорить за город Света.



– Безопасной дороги здесь нет. Мы в этой глуши не от хорошей жизни окопались. Но всякая дрянь, что обитает окрест, все одно будет получше тех, что людьми зовутся. Раньше здесь Белое братство порядки свои устанавливало. Столько поселений пожгли и людей сгубили. Мы, наверное, единственные уцелели. Землю они от зараженных чистили. Редкие выродки. Потом поуспокоились, дальше на восток подались. Здесь им не справиться было. А мародеры остались. Они по краю Заброшенных земель прижились, местных без разбора душат. Одна радость, чистых и мутантов особо не различают. Ко всем одинаково.



Меняла достал из-за прилавка штоф, отлитый грубым стеклом, и третий стакан. Он налил себе мутной жидкости и протянул бутылку гостям:



– Чего покрепче?



Майя покачала головой, а Михаил с готовностью приложился к рисковому напитку. Громко крякнув после дегустации, Криворожий пополнил свой стакан и перегнулся через стойку к девушке:



– Не знаю, как вы сюда добирались. Но по дорогам отсюда в город Света не попадете. На них мародеры плотно сидят: блок-посты, засады. Они с этого кормятся. Но даже если и выберетесь окольными путями из Заброшенных земель, дальше начнется территория Белого Братства. А они расползлись уже на восток до самого города Света. Есть только один реальный вариант – железнодорожники. Это те же мародеры, но с ними можно договариваться. Они торгуют со всеми – с местными, с братством, с остальными мародерами. Их поезда – настоящие крепости. Они делают вылазки в грязные города и далеко на запад. Собирают уцелевшие плоды цивилизации. Говорят, с братством активно торгуют.



– Поезда? Здесь ходят реальные поезда?– Майя читала в записках полковника Насферы о курсирующих по зараженной территории составах, но тогда не придала этому значения. Слишком невероятно это звучало.– Но им же надо топливо, техническое обслуживание. Это же не телега с лошадью.



– Они используют паровозы. А там особого умения не надо. И топить котлы можно всем, что горит. Главное чтобы рельсы были и вода. Вдоль путей отстраивают узловые станции – Железные города. Сеть этих городов растет, они развиваются, торговля процветает. Железнодорожники охотятся за игрушками цивилизации… Оружие, станки, стройматериалы, металл – все, что еще может работать или использоваться. Я писал об этом в отчетах, но начальство этим не очень интересовалось. А стоит задуматься.



Он многозначительно закатил глаза, употребив очередной стакан самогона:



– Если бы они таскали всякое барахло, было бы понятно. Это тоже есть. Но они везут на восток вагонами железо, медь, кислоту, электронику. Зачем братству в промышленных масштабах сырье для производства? Эти болваны только убивать умеют и об очищении мира болтать. Или железнодорожники добрались до города Света, а там, похоже, уже реальная цивилизация: фабрики, заводы. Или есть кто-то еще. А в последнее время железнодорожники носом роют тяжелое вооружение. Сам видел, как они тащили на восток танки и пушки. Явно не для себя. Что-то серьезное готовится.



– А что у тебя у тебя есть по городу Света?– Майя поторопилась вернуть разговор в интересующее ее русло.



– Да ничего нет,– махнул рукой Криворожий.– Одни байки. Сказочная долина, мир и процветание, мудрые правители… Там у Насферы свои люди есть. Но мне не докладывали. Лучше скажи, что на юге видела.



Он сверкнул глазами, выдавая свой интерес к этому вопросу. Майя демонстративно прищурилась в ответ и промолчала.



– Мы далеко от своих домов не отходим. Больно много здесь живности водится,– стал оправдываться меняла.– Есть у меня пара осведомителей у железнодорожников. Там за главного некий Батян. Но близко к нему подобраться не получается. Жестокий, хитрый и осторожный. Я его давно веду. Есть непроверенная информация, что большая часть грузов уходит не на восток, к братству или городу Света, а куда-то на юг, в центр гиблых земель. Я туда две группы отправил. Одна вернулась ни с чем, а другая сгинула. Мне кураторы пообещали сами все проверить, и наказали туда больше не соваться. А теперь, когда война началась, им не до того будет. А мне чешется узнать, что там Батян замутил…



Криворожий как фокусник, извлек откуда-то бумажную карту и развернул ее на прилавке:



– Вот сюда и сюда их снаряжал. Отсюда ребята вернулись. Еле ноги унесли…



Прочитав во взгляде девушки немой ответ, он разочарованно придвинул к ней карту ближе:



– Ладно, показывай, где твой склад.



Майя уверенно ткнула пальцем в пересечение двух второстепенных дорог.



– Забудь,– резко ответил меняла.– Эту точку пару месяцев назад вскрыли железнодорожники. Не меньше пяти составов барахла оттуда вывезли. Несколько недель ковырялись там. Они в последнее время взяли больше половины наших схронов. Такое ощущение, что уже не наугад ищут, а точненько по координатам приходят. Я писал кураторам, чтобы проверили, нет ли у них утечки. А то слишком большая удача мародерам прет...



– Тогда давай вернемся к дороге на город Света,– Майя задумалась, вспомнив рассказы полковника. История резидента указывала на то, что родственники Каэма не только добрались до информации Насферы, но и зачем-то передавали ее мародерам. Она не очень хотела дальше обсуждать мысли Криворожего в присутствии робота.¬– Я так поняла, ты предлагаешь мне добраться до ближайшего железного города и попасть на поезд до города Света?



– Ну, не так все просто,– лавочник быстро выбросил руку и подхватил сползающего Михаила за шиворот. Тот после третьего стакана браги заметно обмяк и уже готов был уютно устроиться на полу. Криворожий кивнул одному из толкавшихся рядом посетителей, и тот принял подвыпившего парня под руки.– Проводи ребят в комнату на втором этаже и устрой на ночь, а я с барышней еще посижу. И дверь прикрой… На сегодня с торговлей завязываем.



Дождавшись, когда Михаил в сопровождении Каэма и пары крепких ребят выйдут в служебную дверь, меняла перегнулся через прилавок и с вызовом посмотрел на Майю. Теперь он больше походил на резидента, чем на болтливого лавочника:



– Что это за изделие ты привела с собой? Таких роботов наши не делают. Откуда эта чертовщина?



Его голос был жестким, а взгляд требовательным.



– Вот именно,– ответила девушка, не отводя глаз.– Вопросы задаешь правильные. А теперь сосредоточься на моих вопросах.



Криворожий какое-то время угрюмо молчал, размышляя о своем, но потом с широкой улыбкой вернулся в образ менялы:



– Тебе нужен не ближайший железный город, а подходящий. До ближайших вы не доберетесь живыми. А вот подальше на севере есть один захеревший железный городок, который за два года так и не встал на ноги. На север отсюда начинаются Голодные земли. Много грязных городов и насекомых, а житья нет. Две-три дюжины хуторов с отшельниками и пара поселков с промысловиками. Люди там не селятся. Но в этот железный город раз в месяц железнодорожники заявляются. Если повезет, то на следующей неделе там состав будет. Только вот пассажиров они не берут.



– И как на него попасть?– Майя взяла недопитый стакан Михаила и залпом его выпила, ощутив прогорклый жар во рту и в горле.



– Они торгаши,– одобрительно кивнул головой Криворожий и долил алкоголь в стакан девушки.– Дай им то, что они хотят больше, чем соблюдать свои правила…



– Например…



– У тебя есть координаты схрона, который они разобрали месяц назад. Но ты ведь не можешь знать, что он уже пустой. Они тогда старательно тихорились. Скажи, что у тебя есть для них плата за билет до города Света. Предположим, у тебя есть три такие точки. Ты им авансом даешь эти координаты, и обещаешь по прибытии дать еще две наводки. Им тебя и проверять не придется – они будут точно знать, что твои координаты реальные.



– Хороший блеф,– согласилась Майя отодвинув предложенный стакан.



Меняла не побрезговал тут же употребить отвергнутое угощение:



– И твой робот сгодится, как аргумент. Изделие видное, впечатляет. И машинка ваша, забитая картриджами, тоже слова подкрепит.



– Откуда про машину знаешь?



– Я тут давно торгую,– хитро сощурился меняла.– Научился кой-чему. На ночь я к ней своего человечка приставил. Так надежнее. А утром вам бы пораньше отсюда выдвинуться. Люди здесь не простые, а вы сильно отсвечиваете. Я тебе в дорогу пару имен черкану и гостинчиков передам для моих ребят в столице железнодорожников. Вам так или иначе через Батяна дорогу держать. Глядишь, с этой оказией ты мне службу сослужишь и продвинешь моего человечка поближе к этому упырю. Только не свети их перед этим твоим устройством от греха подальше. Я своих даже от кураторов прячу.



– Договорились.



Майя, почувствовав тяжесть в ногах, слезла с табурета. Ей хотелось скорее добраться до постели и выспаться за все бессонные ночи, а если получится, то и впрок.



– Погоди,– остановил ее меняла.– Расскажи, что знаешь о военных действиях. Я сводки регулярно получаю, но это какая-то чухня. Если им верить, то мы скоро северный полюс захватим. Что в реалии происходит? Раньше мне за день по несколько указок приходило. А за последнюю неделю вообще ничего. Как повымерли. Знаешь что-нибудь?



Девушка пожала плечами и покачала головой. У нее не осталось сил на разговоры, а третья мировая ее совершенно не волновала. Хмель на голодный желудок сдавил голову. Все это было фарсом и не имело никакого значения в сравнении с бабочками зачарованного леса. Пол раскачивался под ногами, и она поторопилась подняться по скрипучей лестнице на второй этаж, где уже во весь голос храпел Михаил.



Майя буквально упала на кровать, заснув еще до того, как голова коснулась подушки. Ей снились бабочки. Они кружили перед глазами, шуршали крыльями, разбрасывая облака сверкающей пыльцы.



Утро пришло поздно с головной болью и чувством голода. Девушка села на кровати и закрыла лицо ладонями.



– Попробуй это. Бодрит,– Михаил сел рядом, протягивая большой кубок с квасом.



Он выглядел свежим и довольным жизнью.



– Такое похмелье от одного стакана,– возмущенно прошептала девушка, осушив кубок.– Из какой дряни он это пойло гонит?



– Все натуральное, никакой химии!



На пороге комнатушки с бревенчатыми стенами стоял Криворожий. Он опирался на костыли и весело улыбался. Накануне прилавок позволял видеть только его торс, скрывая нижнюю часть тела. Вместо ног у менялы были странные деревянные протезы, которые не могли скрыть неестественную деформацию нижних конечностей.



– Это была не претензия, а комплемент,– поморщилась Майя.



– Он говорит, что мы пойдем дальше на север,– Михаил указал на улыбчивого лавочника. – Это правда?



– Он слишком болтливый для шпиона… А тебе какая разница? Ты же с нами до города Света собирался.



– Да, но сперва мне надо найти сестру. А она как раз где-то на севере.



– Как ты себе представляешь ее поиски?– девушка с недоумением посмотрела на парня.



– Это не проблема,– махнул тот рукой.– Главное, что нам и дальше по пути.



Криворожий сбросил из-за плеча мешок, и, громыхая костылями, уселся прямо на пол. Он вынул несколько неприглядных свертков, разложив их на три кучки.



– Я вам домашней еды в дорожку собрал, чтобы не только консервами брюхо набивали,– прокомментировал он, отгребая несколько свертков в сторону.– А это тебе, парень, бальзамчики, на травках настоянные. Ты, вижу, такие вещи ценишь. А здесь для моих корешей гостинчики.



Он лукаво посмотрел на Майю и придвинул в ее сторону большой пакет, плотно завернутый в полиэтилен:



– Смотри не попутай. А то конфуз может выйти большой.



Она еле заметно кивнула головой.



– А для тебя, мой молчаливый железный друг, у меня ничего не нашлось,– меняла прищурился на робота и развел руками.– Не знаю, какое ты машинное масло пьешь, но такого не держим.



Каэм, который безмолвствовал с момента их прихода в поселок, не издал ни единого звука и на этот раз, изображая из себя примитивный механизм. Криворожий ловко поднялся и перехватил костыли:



– Провожать не стану. Из города я давно не высовываюсь по понятным причинам. Вас у входа мой человечек дожидается. До машины проводит, чтобы никаких осложнений не возникло. Он и карту даст с моими отметками и маршрутом. Лучше ехать кругами, как я нарисовал. Если ни во что по пути не вляпаетесь, завтра в это время уже на месте будете. Справитесь быстрее – заночуйте за городом. В наших местах не любят незваных гостей на ночь глядя. И помните, людей только по дорогам встретить можно. А в зарослях зверя. Сами решайте, кого бояться надо больше. Все! Долгие проводы – лишние слезы.



Меняла вышел, не оборачиваясь, оставив после себя странное ощущение, которое звало убраться из этого городка поскорее.



Глава Восьмая.



Ветка сирени била в окно, разбавляя мерный шум дождя тревожными звуками. Ненастье в последние дни поубавилось, грозы утихли, но дождь продолжал поливать землю, и низкие тучи прочно удерживали небо в сумраке.



Ольга давно проснулась и оставалась в теплой постели, проваливаясь временами в дремоту мыслей, и снова просыпаясь на удары ветра и далекие раскаты грома. Утро было мрачным и обещало такой же день.



Ирина уже встала, но вопреки обыкновению не пыталась поднять ни Ольгу, ни Катерину, которая уже окончательно переселилась к ним. Их ведьмовская практика набирала силу, и женщины быстро осваивали новые фокусы. Ольга преуспела лучше остальных, и стала замечать проявления ревности у Ирины, которая заметно отставала. Даже Катерина, не имевшая силы от природы, научилась видеть энергетические потоки, хотя и не освоила технику их касания. Для Ирины это таинство так и осталось закрытым.



Накануне под аккомпанемент грозы Ольга завела с подругой тяжелый разговор о детях. Она откровенно рассказала о своих непростых отношениях с Валерой и о том, что не может по-настоящему воспринимать его как сына. Она видела в нем прототип существа, рожденного в лаборатории, и не могла избавиться от этого ощущения. Ирина со свойственной ей прямотой и жесткостью сказала много обидных слов о ней, как о матери. И хотя Ольга понимала правоту слов подруги, ей было тяжело их принять. Они расстались поздно ночью, раздраженные друг другом.



Теперь она вслушивалась в угасающий шум дождя и думала о том, что скоро они с Ириной разругаются окончательно, и она опять останется одна, упрямая отшельница, плохая мать и плохая подруга. От этих мыслей настроение быстро портилось. Тем более это было тяжело сейчас, после самых интересных и счастливых недель за долгие десятилетия, когда ее жизнь заполнилась столькими открытиями и яркими впечатлениями.



Поэтому, когда Ирина вдруг бесцеремонно отдернула занавеску, и прыгнула с ногами к ней на кровать, возбужденно выкрикивая с вытаращенными глазами что-то нечленораздельное, Ольга испытала волну теплых чувств. Подруга вела себя как обычно, непринужденно и искренне. А это означало, что вчерашний разговор не оставил у нее осадка, а все свои печали, навеянные дождем, она навыдумывала себе сама.



– Чего ты лыбишься, блаженная?– кричала на нее Ирина.– Ты слышишь, что я тебе говорю?



– Что-то про Везелву,– пыталась сосредоточиться Ольга.



– Дракон проснулся,– по слогам повторила та.– Это ты не гром слышишь. Это Везелва бьет лапами по земле. Понимаешь?



– Ну не все же время ему спать…



– Дура!– подытожила Ирина.– Он же страж. Раз он спит, значит, опасности нет. А сейчас он мечется и рычит. Он учуял опасность. Понимаешь?



– Ты вчера говорила, что послы братства про третью мировую рассказывали. Значит, это правда?



– При чем здесь это? Какая третья мировая? Думаешь, он радио слушает? Я тебе про реальную опасность говорю!



В дом с улицы вбежала Катерина с горящими глазами:



– Кажется, он собирается взлетать!



– Шутишь,– выдохнула Ирина.– Это надо видеть своими глазами.



Она прыгнула к комоду и принялась вытаскивать невероятных размеров плащ. Ольга только успела сесть на кровати, не в силах поддержать выбранный подругой темп.



– Да нет там уже дождя,– поторопила ее Катерина.– Скоро и тучи растянет.



– Тогда полезли на крышу!– загорелась Ирина.– Тащи лестницу из амбара. Тогда мы вообще ничего не пропустим.



Ольга едва поспевала за ними. Когда она оделась и выбежала на улицу, прихватив дорожный плащ, подруги уже забрались на соломенную крышу и оседлали ее конек верхом, всматриваясь куда-то поверх деревьев. Карабкаясь по скрипучей лестнице и вдыхая запах мокрой соломы, которая царапала ладони, Ольга пыталась сообразить, почему она не взлетела на крышу привычным способом, а последовала примеру остальных. Но устроившись рядом с Ириной и почувствовав ее крепкое объятие, когда та помогала ей зацепиться за скрытые в соломе жерди кровли, поняла, что иначе нельзя было.



Они сидели, обнявшись, и кутались в холодный груботканый плащ, от которого пахло сыростью. В том, как они жались друг другу и поддерживали, чтобы не покатиться с мокрой крыши, было что-то особенно приятное и трогательное. А перед ними разыгрывалось зрелище, достойное древних сказок и легенд.



Хребет Велезлы вздымался над лесом и был хорошо различим. Всего в нескольких километрах огромный дракон глухо сопел и ворочался, сминая близлежащие деревья, как траву. Он явно нервничал и каждым своим движением выражал недовольство. Иногда он поднимал вверх голову и широко раскрывал пасть, словно собирался крикнуть. Но после снова прижимал ее к земле и фыркал, поднимая над деревьями фонтаны камней и сломанных веток. Этот танец продолжался довольно долго, прежде чем Везелва встал на свои огромные лапы по весь рост и вытянул хвост.



Женщины синхронно выдохнули, когда дракон расправил гигантские крылья над верхушками деревьев, представ перед их взорами во всем своем величии. Они замерли, ожидая удара этих крыльев о воздух и взлета огромного ящера.



Но, когда огромное тело легко поднялось над землей, под медлительным взмахом крыльев, Ольга испытала разочарование. Слишком легко это произошло, неожиданно слабым был удар ветра, под которым деревья лишь нехотя прогнулись. Она машинально сконцентрировала внимание на силовых линиях неба, и загадка драконьего полета раскрылась перед ней во всей ее простоте.



Везелва не летел. А точнее его полет не имел ничего общего с полетом птиц. Она это знала по себе. Дракон мог вообще не расправлять крыльев – он поднимался в небо по силовым линиям, которые вздымали его тушу, не опираясь на воздух. Перебирая лапами, и размахивая крыльями, ящер машинально тянулся к ярким струнам энергии, которые так и не научилась видеть Ирина.



Этот полет был жульничеством, и Ольга почувствовала себя обманутой. Ей было обидно за подругу, для которой это зрелище было чудесным и сказочным.



Дракон кругами взбирался к поднебесью, изредка издавая глухие гортанные звуки. Он выглядел настолько большим и тяжелым, что казался неуместным на фоне поредевших туч.



Увлеченные воздушным танцем Везелвы, женщины не обращали внимания на силуэт крылатой твари, приближение которой побеспокоило дракона.



*****



Вал продолжил свой путь, едва неистовство стихии пошло на спад. Он летел сквозь грозу и дождь, чтобы тяготами путешествия изгнать беспокойство мыслей. Антоник и Кулина разрывали его разум. Он парил над землей, ощущая на лице удары дождя и холодный ветер, и в то же время он сидел с ними за грубым столом в странной темной комнате без стен.



Было очень тягостно присутствовать сознанием сразу в двух местах, и ни в одном из них полностью. Стоило закрыть глаза и отдаться дремоте, как черная комната расширялась, захватывая все пространство вокруг, а лица брата и сестры вставали перед взором в мельчайших деталях. Можно было рассмотреть каждый волосок, каждую морщинку на их коже. И появлялось ощущение падения…



Вал даже пытался удержать концентрацию на реальности, причиняя себе боль. Но это были лишь короткие просветления, после которых чувство падения усиливалось. Он выбивался из сил, но понимал, что проигрывает эту нескончаемую битву с безумием.



Вал удерживал своих «пленников» немыми, пока это еще было в его власти. Он боялся, что стоит впустить их голоса в голову, и обратного пути уже не будет – они окончательно его одолеют, обретут власть над его разумом.



Он летел, задыхаясь в разряженном воздухе, на предельной для себя высоте, и едва различал землю за периной холодных облаков. Но эта высота была смешной в сравнении с той бездной, что разверзлась под ним.



Мысли Вала часто возвращались к образам Али и Ольги – желание открыть им свое сознание преследовало его. Он не понимал причины этого наваждения, старательно избегая любых слабостей, которые могли разрушить его хрупкую защиту.



Если присутствие Али поддавалось контролю, то ощущение матери становилось ярче по мере приближения к цели. Они все были рядом, братья, сестры, тетки, мать и… ненавистная Тереса. Вал с трудом мог вспомнить, что заставило его выбрать этот путь, и почему он с таким неистовством искал поединка с сестрой. На раздумья просто не оставалось сил.



Вал почувствовал стража задолго до того, как увидел его.



Это была Тереса, ее кровь и плоть. Это была неотъемлемая часть его битвы. И он торопился ее начать, пока его разум еще подчиняется ему.



Дракон тяжело поднимался навстречу. Он не летел, а взбирался по силовым линиям неба, которые прогибались под его тяжестью. Это создание было само соткано из энергии, наполнено ей, подобно сосуду. Враг был сильным и опасным, но битва была желанной.



Вал спикировал навстречу дракону, сложив крылья. Он видел его уязвимость.



*****


Везелва тяжело набирал высоту, извиваясь могучим телом. Подобравшись к рваным краям низких серых туч, он выпустил из пасти струю яркого пламени, которое алыми сполохами света осветило все небо.



Ирина восторженно вскрикнула и крепко сдавила руку подруги. Но Ольга не смотрела на дракона. Ее взгляд выхватил в небе хрупкий силуэт крылатого противника Везелвы, который казался крошечным и был едва различим.



Ольгой овладело беспричинное беспокойство, которое росло по мере того, как небесные противники приближались к развязке схватки. Гигантский Везелва и крошечная на его фоне крылатая тварь неслись навстречу друг другу.



Ольга высвободила руку из захвата подруги и судорожно сжала пальцы до хруста, не понимая, что заставило похолодеть ее тело. Ирина обернулась и удивленно посмотрела на нее:



– Ты вся бледная…



Ольга вздрогнула, когда озарение ускользавшей догадки выплеснулось на нее жаром:



– Вал,– беззвучно зашевелились ее губы. И в следующее мгновение она закричала во весь голос.– Вал!



Ирина округлила глаза, всматриваясь в лицо подруги, и не смела поднять глаза к небу, где противники, наконец, сошлись в битве.



Вал, ухватившись за силовую линию, легко увернулся от струи пламени, брошенной ему навстречу, и скорректировал траекторию крылом, чтобы поднырнул под брюхо дракона. Он уверенно раздвинул столбы силовых линий, выбив опору из-под противника.



Везелва с чудовищным воплем завалился на бок, ухватившись за другую опору, но грузно просел в воздухе. То, что произошло, было для него полной неожиданностью. Воспользовавшись его смятением, Вал сомкнул разнонаправленные потоки энергии под брюхом врага, и разряд молнии ударил дракона.



Через несколько секунд раскат грома докатился до хижины и трех женщин, оседлавших ее крышу. Ирина перевела взгляд на воздушный бой, а Ольга, словно по сигналу ухватилась за ближайший поток и устремилась вверх.



Везелва заполнил небо стоном, который мог соперничать с громом, и расплескал пламя вокруг себя. Но Вал успел к тому времени переместиться вверх и, опять соединив потоки энергии, ударил молнией. Дракон содрогнулся и вновь потерял опору, проваливаясь в падение.



Ольга едва понимая, что делает, стремительно набирала высоту, приближаясь к месту сражения. А Вал хлестал обезумевшего от боли дракона молниями и выбивал из под него силовые линии, пока Везелва окончательно не сорвался в падение.



Ольга успела подняться на несколько сотен метров, когда силовая линия, которая несла ее вверх, неожиданно отклонилась и ударила о поток с противоположным направлением. Яркий свет залил все вокруг, и звенящая тишина окутала женщину.



Ольга падала, лишенная чувств, ощущений и надежды на спасение. А следом за ней в сверкании молний падал сраженный дракон. Вал неустанно бил его силовыми линиями, толкая гиганта навстречу земле. Его расчет был безошибочным – преимущество врага стало его слабостью.



Удар Везелвы о землю в последний раз сотряс громом небеса в это хмурое утро. Земля глухо вздрогнула и подняла в месте падения дракона фонтан из камней и сломанных деревьев.



Вал жадно хватал ртом наполненный озоном воздух, ощущая прилив сил и почти позабытое единство рассудка. Он не замечал Антоника и Кулину в себе, он не чувствовал боли и усталости, сомнений и страхов. Им владело торжество победы и ее сладость.



Вал расправил крылья, отстранив гудящие силовые линии неба, и отдался прикосновению ветра. Он летел легко и непринужденно, плавно снижаясь к группе построек, где его ждала встреча с Тересой. Теперь между ним и его настоящим соперником не осталось преград.



Вал предвкушал долгожданную схватку.



*****



Небо над Плимутом посветлело, и свежий ветер торопился очистить его синеву от хлопьев облаков, оставшихся после урагана. Полковник Насферы щурился на солнечный диск, с удовольствием подставляя лицо его теплым лучам.



Адмирал Барнз был занят, и у полковника появилась возможность хоть на какое-то время отстраниться от хлопот и суеты последних дней. Со смотровой палубы авианосца открывался чудесный вид на акваторию порта. И если не оглядываться на берег, где щупальцами к небу поднимался дым пожарищ, залив выглядел умиротворяюще. Мелкая рябь волн, соленый ветер и вопящие чайки оставались непричастными к людским трагедиям, словно существовали в параллельном мире.



Полковник и сам чувствовал себя отстраненным от потока бессмысленных событий, которые наслаивались друг на друга, сворачиваясь в спираль хаоса, но проходили мимо него. Многолетнее напряжение неожиданно спало с его плеч вместе с расформированием Насферы. Гонка за призраками старого мира закончилась, а вместе с ней исчезла и связь с происходящим. Новое назначение и секретность проекта ка раз предполагали удаленность от падающей в бездну цивилизации и затворничество – то, чего так желала утомленная душа. Оставалось поставить в этой истории жирную точку.



– Что Вы еще придумали, полковник?– услышал он раздраженный голос адмирала за спиной.



Барнз подошел в сопровождении двух вышколенных офицеров. Их мундиры сидели идеально, а с выправки можно было писать картины – флот отличался щепетильностью и чутким отношением к традициям. На их фоне полковник выглядел мешковатым увальнем.



– Вы получили от меня больше, чем может позволить ситуация,– адмирал Барнз поджал губы и забросил руки за спину.– У меня только несколько минут на этот бессмысленный разговор.



– Я не займу много времени,– улыбнулся полковник, демонстрируя противоположность угрюмым морским офицерам.– Как раз собирался вернуть лишнее.



Он махнул рукой в сторону эсминца, стоявшего на рейде.



– Что Вы задумали?– лицо адмирала заметно побагровело.– Конвой сформирован… Вы должны были выйти в рейс еще до полудня. У меня нет времени на эти игры. Вы злоупотребляете полномочиями. Хочу Вам напомнить…



– Уверяю, Вам понравится мое предложение,– полковник постарался сосредоточить в своем взгляде всю кротость, на которую был способен.– Буквально, на пару слов…



Барнз кивнул сопровождавшим офицерам, и те, щелкнув каблуками, поспешили удалиться:



– Только что пришла сводка. Флот противника разворачивается в боевые порядки у наших берегов. Атаку ожидаем в ближайший час. Вам стоит убраться из акватории немедленно.



– Я видел эту сводку. Адмирал, я хочу убрать из конвоя все Ваши корабли сопровождения, и оставить только две субмарины среднего класса и два взвода морской пехоты. Мы будем выглядеть, как гражданский конвой, который торопится покинуть зону боевых действий… Мне незачем привлекать к себе внимание эскадрой военных кораблей.



– Вы рискуете,– ответил Барнз после долгой паузы, но в его тоне звучало согласие.– Они в любом случае обратят на Вас внимание.



– Вопрос в том, как они отреагируют, и сколько ресурсов решатся отвлечь перед началом атаки. Когда здесь все начнется, никому до нас дела не будет.



– Возможно, Вы правы. И мне лишняя ударная мощь не помешает. Передавая Вам корабли в сопровождение, столичные умники не слишком беспокоились о том, как мне строить оборону. Не знаю, какой важности Ваша миссия, но лишь Плимут стоит на пути врага. Американский флот в двух днях пути от нас. Как обычно, придется все делать самим.



– Есть еще один щепетильный вопрос,– осторожно начал полковник Насферы, заглядывая в глаза адмирала.– Я не стану ждать последнюю колонну с пассажирами. Они застряли из-за беспорядков в пятидесяти милях от Плимута. Мне сообщили, что там уже идут настоящие уличные бои. Им потребуется больше часа, чтобы добраться сюда, если повезет. Сейчас заканчивается погрузка на борт прибывших. А через четверть часа я подниму якорь. Так что у меня освободилось две сотни коек. Я знаю, сколько семей моряков осталось на базе. Я предлагаю Вам выбрать тех, кому достанутся счастливые билеты.



Барнз сначала вздернул возмущенно подбородок, но быстро отвел глаза.



– Я даже не представляю, куда Вы направляетесь и с какой целью,– хрипло выдавил он из себя.



– Мы направляемся как можно дальше от этого места. Я бы показал списки пассажиров, чтобы Вы понимали, ради кого столичные умники готовы были ослабить защиту Плимута. Но какое это имеет значение? Мы с Вами старые вояки, и понимаем, что здесь произойдет. Я не заберу всех, но хотя бы часть Ваших людей сможет не беспокоиться о своих близких.



Адмирал снял фуражку и обтер ладонью лысину, покрывшуюся испариной:



– Это не тот выбор, который престало делать морскому офицеру… Не знаю, что будет милосерднее… Дать им умереть в самом начале, или заставить жить в том мире, который останется после всего этого…



– У меня есть одно условие,– понизил голос полковник.– Обе Ваши дочери должны взойти на борт «Апангетона». Я отправил за ними своих людей. Они уже ждут у порога. Остальных определите сами… Катера ожидают у пирса. Они могут вернуться на «Апангетон» с людьми или пустыми… Четверть часа, может быть полчаса… И двести мест.



– Подождите,– Барнз остановил собравшегося уходить полковника.– Я не знаю, что Вы за человек, и не знаю, на какую судьбу обречете тех, кому предлагаете спасение. Мой ад сегодня закончится так или иначе... Если Плимут падет, нас ожидает мучительная агония, а уцелевшие будут жалеть, что выжили. Но если мы выстоим… они нанесут ядерный удар и сожгут всю страну дотла. Вы должны помнить, между чем и чем я выбираю. Потому что Ваш ад еще впереди. Вы понесете ответственность за тех, кого взяли на борт. Я не скажу Вам слов благодарности, но пожелаю не иметь выбора, который есть у меня.



Полковник молча кивнул и уверенно направился к трапу смотровой площадки, где его ожидал матрос сопровождения. Ему предстояло пересечь половину акватории до «Апогнетона», принять рапорт капитана и выполнить несколько формальностей. А времени совсем не осталось. Остальные корабли конвоя закончили погрузку еще утром, и сейчас снимались с рейда, выстраиваясь в караван.



«Апангетон» был не только флагманским кораблем и уникальным научно-исследовательским судном. Это была гигантская и сложная конструкция, специально созданная для единственной цели, которую полковнику предстояло воплотить в жизнь. Остальные транспортные корабли конвоя на фоне этого гиганта казались неприглядными суденышками. Но лишь избранные знали истинное назначение «Апангетона».



Поднявшись на борт, полковник первым делом спросил у встречающего офицера, как проходит посадка последних пассажиров.



– Были небольшие проблемы с учетом. Они поступают без вещей, без документов. Многие напуганы, задают вопросы. Последний катер уже отошел от пирса. Через десять минут, будем готовы поднять якорь. Получилось двести пятнадцать человек. Сейчас работаем над размещением дополнительных людей.



– Лучше больше, чем меньше,– пробормотал полковник.– Состав?



– Гражданские. В основном женщины и дети.



Вой сирен воздушной тревоги всколыхнул акваторию, но полковник, встретив озабоченный взгляд офицера, спокойно улыбнулся ему в ответ:



– Видите? Нас торопят. Самое время отправляться в путь.



Экипаж «Апангетона» действовал быстро и слаженно. Выполнив свой ритуал на мостике, полковник поспешил удалиться в каюту, чтобы не путаться под ногами людей, которые хорошо знали свое дело. Ближайшую неделю ему предстояло оставаться простым пассажиром, и он уже составил для себя планы на это время.



Но не успел он устроиться за столом, как в каюту настойчиво постучали. Бывший начальник аналитического отдела Насферы имел растерянный вид.



– Что не так?– полковник указал ему на кресло у стола.



– Мы принимаем сигнал,– прошептал офицер.



– И что с ним не так?



– Атака на Плимут… Работают средства радиоэлектронной борьбы. Все каналы, все частоты подавлены. Никакая связь не работает. Не может работать... Но мы принимаем сигнал.



– И что это за сигнал? Китайцы?



– Нет. Я не знаю. Он направленный. Наш файрвол был взломан за несколько секунд. И как в прошлый раз, на сервер грузятся данные. Они зашифрованы нашими же ключами, ключами Насферы.



– Опять доброжелатель,– равнодушно подытожил полковник.– И что там?



– Пока не известно. Разворачивается какая-то база данных. Пока она целиком не установится, мы не узнаем.



– А как идет сигнал? Экипаж его тоже принимает?



– Нет. Я представления не имею о природе сигнала. Его вообще не может существовать.



– Значит, никто о нем не знает. Пусть так и остается. Позовете меня, когда получите доступ. Информация, которая попадает к нам с такими приключениями, должна представлять какую-то ценность.



Оставшись один, полковник отложил свои планы и улегся на койку поверх покрывала, закрыв глаза. Ему нужны были время и покой, чтобы сосредоточиться на своих размышлениях о доброжелателе. Первая информационная посылка стала настоящим подарком – в ней были «сырые», необработанные данные со спутников и разного измерительного оборудования за последние несколько лет. Парадокс заключался в том, что эта же информация из тех же источников, от тех же самых спутников уже была в распоряжении Насферы. Но данные отличались. Результаты их обработки и выводы, также были совершенно иными.



Этим жестом доброжелатель давал понять, что вся предыдущая деятельность Насферы основывалась на подделке и дезинформации. Источником фальсификации данных был исследовательский центр в чернобыльской зоне, очаге нашествия. Попытка его захвата обернулась громким поражением. Только в этом центре были технологии, превосходящие все известные человечеству.



Получив первую информационную посылку, полковник задался вопросом, был ли доброжелатель новой, третьей силой, столь же технологически оснащенной, как и источник дезинформации. Или это он сам и есть. Вчерашний враг, который долгие годы вводил в заблуждение информационные системы всех государств, теперь хочет установить контакт.



Вспомнилась и удивительная история «случайного» обнаружения его вмешательства. Удачное стечение обстоятельств, которое не только раскрыло информационную диверсию, но и прямо указало на автора. Это больше походило на «хлебные крошки», череду подсказок.



Все указывало на то, что доброжелатель и был исследовательской базой. Сперва он дал себя обнаружить. Потом убедительно показал свое превосходство, выдав хорошую затрещину. А затем подбросил подарок. Его первая посылка была интересной, но бесполезной – Насфера уже прекратила свое существование, и использовать эти данные было некому. Это была демонстрация намерений, жест доброй воли, а не попытка снабдить ценной информацией.



А теперь новая посылка. Наверняка, она тоже будет эффектной и любопытной, но не более. Суть послания не в его содержании, а в том, как и когда оно пришло. Для игры, которая тянется так долго, и просчитывается так точно, случайных совпадений не может быть.



Вторая информационная посылка не случайно пришла именно в этот момент. Атака на Плимут? Отплытие конвоя? Не работающая связь?



Полковник открыл глаза и резко сел на койке. Отсутствие связи. Чудес не бывает – доброжелатель уже находится на «Апангетоне». Бритва Оккама: не следует множить сущее без надобности – самое простое объяснение и есть правильное. Вот, что означала вторая посылка. Это вежливый стук в дверь, предупреждение о том, что он уже рядом.



Полковник пересел за стол, вслушиваясь в гул мощных двигателей, вибрация которых мелкой дрожью проникала в каждый уголок корабля, в тело каждого члена его экипажа и пассажира. Вездесущая и неотвратимая вибрация в замкнутом пространстве. Где-то рядом ее также отчетливо ощущал и доброжелатель, или его посланник.



Полковник не сомневался – следующим этапом этой игры будет их личное знакомство. Ему просто дали время подготовиться к встрече.



Ночь резко сменяет день на большой воде, и иллюминатор заполнился тьмой быстрее чем, полковник успел это заметить. Он давно хотел проводить закат в открытом океане, но и в этот раз эта долгожданная человеческая радость осталась для него недоступной. Он так и сидел в темноте, не включая свет, пока из задумчивости его не вывел резкий стук в дверь.



– Получили доступ к данным?– спросил полковник у офицера, который замер в освещенном проеме двери.



– Капитан срочно зовет Вас подняться на мостик...



По надломленному голосу офицера он понял, что произошло что-то чрезвычайное. В полном молчании они быстро поднялись через несколько палуб, и прежде чем капитан заговорил, полковник понял, что произошло.



С мостика открывался почти круговой обзор на океан.



За кормой горело алое зарево, напоминавшее закат. Но солнечного диска не было – узнаваемые грибовидные облака вспыхивали белым, а потом разливались по всему спектру от желтого до насыщенного красного цвета. Линия горизонта мерцала подобием северного сияния, размазывая по небосклону переливы странного свечения.



– Мы зафиксировали уже более тридцати электромагнитных импульсов,– без вступления прокомментировал капитан. Он говорил отрывисто и резко, чеканя каждое слово.– Это ядерная атака. Очень мощные всплески. Избыточная мощь. Сомнений быть не может. Великобритания уничтожена.



Полковник, который не просто допускал такой вариант развития событий, но и считал себя готовым к нему, удивился тому, какой эффект на него произвели слова капитана. Это было подобно падению в бездну. Он вдруг ощутил пустоту вокруг себя и щемящее чувство одиночества. Перед глазами встала нелепая картинка из раннего детства, когда он отстал поезда. Родители и пассажиры уехали в грохочущем составе, а он остался на перроне один, потерянный, ощущая непоправимость совершенной ошибки. Только что он бегал по вагону, смеялся, дразнил сестру, и вот он провожает взглядом уходящий поезд, не представляя, что делать дальше.



Глупый образ занял все мысли, а разум отказывался принимать реальность происходящего. Офицер аналитического отдела Насферы – полковник никак не мог вспомнить его возраст, двадцать восемь, тридцать лет – смотрел на него выпученными по-детски глазами, словно ожидая, что полковник вмешается, остановит капитана и опровергнет его заблуждения.



– Первая фаза проекта завершена. Полковник, я принял командование проекта согласно расписанию и передам Вам полномочия после завершения второй фазы. Запущен протокол камуфляжа. Все активное оборудование и приемопередающие устройства каравана деактивированы и опечатаны. Для остального мира нас больше не существует. Ваши подразделения располагают автономным оборудованием. Оно должно быть отключено. Сопроводите старшего помощника в расположение Вашего персонала, чтобы он удостоверился, что все процедуры исполнены.



На мостике находилось около десяти офицеров, и взгляд каждого был прикован к зареву ядерного пожара. Только капитан старался держаться так, словно владел собой, но скрыть своего напряжения, не мог. Такое не под силу никому.



В нескольких сотнях миль от них радиоактивным пеплом к небесам поднимались свидетельства безумной трагедии, которую ничто не могло оправдать. Миллионы жизней, тысячелетняя история народа, могилы предков, пропитанная потом и кровью земля, судьбы и чаяния – все, что наполняло смыслом существование, исчезло. Непоправимо и необратимо.



– Делайте свою работу,– полковник не узнал собственный голос. Он завидовал капитану, потому что в отличие от него, не знал, ни что делать, ни что говорить.– Необходимо снять с вахты персонал, чьи близкие остались на берегу.



– Экипаж «Апангетона» формировался не случайным образом,– жестко оборвал его капитан.– В команду отбирались только те, у кого не осталось привязанностей. Мой персонал хорошо подготовлен для таких ситуаций. И для пяти тысяч гражданских пассажиров у нас есть разработанные мероприятия.



Полковник хотел возразить, что к такому подготовиться невозможно, но для подобных высказываний не было места:



– Капитан, я Вас попрошу провести полную инвентаризацию груза.



– Мы только сегодня закончили погрузку.



– Вот именно. И до начала третьей фазы я должен знать, чего не хватает.



– Согласен. Это уместно в данной ситуации. Я отдам необходимые распоряжения.



– Мне еще что-то надо знать?– полковник почувствовал слабость, и ему не терпелось вернуться в каюту.



– На одной из субмарин произошел инцидент. Капитан отказался следовать курсом и попытался развернуть лодку. Он и часть экипажа взяты под стражу. Порядок восстановлен. В настоящий момент обе субмарины идут в строю. Но у нас теперь не будет связи с кораблями конвоя. А на этих лодках военные без подготовки для целей проекта. И еще на «Апангетоне» два взвода вооруженных морских пехотинцев. Без подготовки. Вам это необходимо учитывать при начале третьей фазы.



Полковник вернулся в каюту с ощущением невероятной усталости. Он с трудом преодолел последнюю сотню футов коридора и повалился на койку.



Перед его глазами стояло лицо адмирала Барнза, а в голове стучали слова: «…пожелаю не иметь выбора, который есть у меня…».



Был ли это выбор адмирала? Осознавал ли он, между чем и чем выбирает? Что он имел в виду, предостерегая его от такого же выбора? Теперь эти вопросы звучали для него совсем иначе.



*****



Ольга очнулась от тряски и болезненных ударов по спине. Она открыла глаза и увидела, как замшелые деревья медленно проплывают мимо и удаляются куда-то к ее ногам. Она оперлась на локоть, но тот провалился между сучковатыми ветками.



Женщина осмотрелась, постепенно возвращая себе ощущение реальности.



– Наша царевна проснулась,– услышала она голос Ирины.



Ольга лежала на волокуше, которую тащил запряженный олень. Наскоро сооруженные оглобли одним концом были подвязаны к спине животного, а другим волочились по влажной земле, оставляя канавки, быстро заполнявшиеся болотной водой. Наспех закрепленные между оглоблями толстые ветки образовали ложе, приютившее женщину, и всякий раз, когда жердь натыкалась на кочку, ветки вздрагивали и болезненно толкали в спину.



Ирина шла следом, положив руку на холку навьюченного оленя, которому досталось нести на спине смотанные узелки и котомки. Она выглядела угрюмой и беспокойно всматривалась в подругу.



Процессия остановилась, и Ольга осторожно села на покатом ложе, чувствуя головокружение. Подоспевшая Катерина подхватила ее под руку и помогла встать.



– Я упала?



– Попыталась,– хмыкнула Ирина.– Когда в тебя попала молния, ты падала, как половая тряпка, вся в растопырку. Благодари Катю. Она сразу сиганула с крыши и полетела.



– Ты летела?– Ольга изумленно посмотрела на девушку.



Та засветилась от радости и часто закивала:



– Даже не знаю, как получилось. Просто потянулась к этим цветным линиям на небе и меня понесло. Как-то все само вышло.



– Теперь у нас две летающие ведьмы,– съязвила Ирина, но голос выдал нотки зависти.– Она тебя у самой земли подхватила. Я уж думала, обе ушибетесь.



Ольга вздрогнула в ответ на вернувшиеся воспоминания:



– Валера! Что с ним?



– За него можешь не беспокоиться. Он забил молниями Везелву, сбросил его с неба и полетел к Сельбищу.



– А мы куда направляемся?– Ольга недоверчиво завертела головой, всматриваясь в пейзаж заболоченного леса.– Мы не на пути к Сельбищу…



– Одурела?– Ирина даже подалась вперед от возмущения.– Ты видела, что он творит? Или ты думаешь, он к Тересе прорывается для душевного разговора?



– Я должна с ним увидеться,– почти закричала женщина.



– Очнись! Там сейчас такое месиво, а когда подтянется Вечная стража…



– Ты не понимаешь…



– Ольга, успокойся,– Ирина старалась понизить голос.– Он убил Везелву. В любую минуту здесь будут Кромункул и Тефан. Дракон мне всегда нравился. Но с этими тварями лучше не встречаться. У них на троих одно сознание, а контролирует его Тереса. Сейчас они мчатся сюда. Когда они сцепятся с твоим Валерой, на десятки километров вокруг ничего живого не останется. Ты тоже не вечная. Один раз повезло – радуйся.



– Он мой сын,– застонала Ольга.



– Не сейчас. Потом ему колыбельную у кроватки споешь.



– Как далеко мы от Сельбища?– не сдавалась женщина.



– Недостаточно далеко. Единственный путь из этих мест по южному тракту, который идет от Сельбища к ремесленному поселку людей, а дальше земля Белого Братства. Мы выйдем на тракт через болота, обогнув Сельбище. В поселке людей есть у меня молодой кузнец. Он мне кибитку сладил и держит пару лошадей на такой случай. Оттуда рванем в город Света.



– И что дальше? Ты едешь к своему сыну, а я бегу от своего.



– Ты всмотрись, где остальные! В Сельбище никого не осталось, кроме Тересы. Остальные дернули оттуда еще до того, как Везелва с землей встретился. Ты его не остановишь и ничем ему не поможешь. А будешь под ногами у этих чудовищ путаться, враз сгинешь.



– Правда,– взмолилась Катерина.– Так Вы только хуже сделаете. Можем в поселке переждать пару дней, посмотреть, как все обернется. А тогда и решим, дальше ехать или вернутся. Но сейчас в Сельбище идти нельзя.



Ирина была права: Ольга всмотрелась и почувствовала Тересу отдельно от остальных членов семьи. Женщина задумалась.



Ее по-настоящему беспокоили только две мысли. Она не знала, зачем рвется к сыну, и что собирается делать, встретившись с ним. Дорога к нему была такой долгой и заполнила все ее сознание. А теперь, когда он был совсем рядом, она растерялась. Нужных слов для встречи она еще не нашла.



Но больше ее ранило другое. В отличие от нее, Валерий мог видеть и чувствовать ее в любой момент. Он буквально пролетел у нее над головой, и не мог ее не заметить. Но он даже не обратил на нее внимания – проследовал мимо, словно она была пустым местом.



– Мы подождем пару дней в поселке людей,– согласилась Ольга.



– Слава богу,– Ирина выдохнула и хлопнула в ладоши.– Распрягай своего лося. Без этих рогатин мы сможем быстрее двигаться. И так столько времени потеряли…



– Это не лось, а олень,– нехотя поправила ее подруга.



– Ну конечно. А рога тогда где?



Ольга обреченно махнула рукой.



Она все еще не чувствовала земли под ногами. Ее падение продолжалось.



*****



Вал отдышался и сложил крылья.



Он стоял в центре мощеной площадки Сельбища, перепачканный чужой кровью, в окружении поверженных им тварей. Это были многочисленные выродки Тересы: кентавры, змеи с львиными головами, шестилапые медведи, быколюди и прочие порождения больного воображения его плодовитой сестры. Они напали, едва он коснулся земли, но годились только на то, чтобы пугать своим видом впечатлительных крестьян. Многие твари были откровенно неуклюжими и едва владели своими телами. Любой хищник с рефлексами, отшлифованными тысячелетней эволюцией, дал бы им фору.



Тереса стояла на краю площадки, выставив вперед живот, и исподлобья смотрела на брата. Вал не был расположен к разговору – между ними все было предельно ясно. Он уверенно подошел к ней и одним движением вскрыл ей горло.



В следующее мгновение он удивленно отпрянул. В ней не было крови отца. Он отчетливо ощущал ее рядом, и не было сомнения в том, что перед ним была Тереса, но кровь не позвала его к себе.



Тереса опустилась на колени, прикрывая шею руками, а ярко красное пятно быстро расползалось по светлой блузе. Ее глаза смеялись и горели торжеством.



– Как ты это сделала?– не удержался Вал.– Ты разделила кровь, как это сделал отец? Или ты научилась ее прятать?



Он спрашивал, не ожидая ответа, но Тереса изо всех сил пыталась заговорить. Наконец, у нее это получилось и, брызгая кровавой слюной, она быстро зашептала:



– Ты всегда был упрямым, но никогда не отличался умом. Тебя еще ждет много сюрпризов.



Слова отняли последние силы, и Тереза, закашлявшись, упала навзничь замертво.



Вал чувствовал, как растет его гнев, а вместе с ним крепнут голоса Антоника и Кулины. Они были свидетелями его позора, и он отчетливо ощущал их злорадство. Тело сестры лежало перед ним бездыханным, но сама она оставалась где-то рядом, скрытая от него, неуязвимая. Она могла быть травой под его ногами, деревьями вокруг Сельбища. Она могла ютиться в любом живом существе или сразу в нескольких. Но она оставалась для него недосягаемой.



Вал зарычал во весь голос и сосредоточил всю волю, призывая кровь отца, хотя заранее понимал тщетность попытки. Коварство сестры его взбесило – она отняла у него долгожданную и заслуженную победу, оставила одного в пустом Сельбище.



Раздавленный неожиданным поражением, Вал почувствовал опасность в самый последний момент. Он обернулся, когда над стоящим рядом срубом уже показалась голова десятиметрового гиганта. Он больше походил на глиняного голема, чем на живое существо. Его покрытая вонючей слизью кожа была испещрена глубокими трещинами как высушенная солнцем грязь. Узкие щелки не по размеру маленьких глаз безучастно взирали куда-то вдаль.



Вал поморщился от едкого зловония, исходившего от гиганта, и с опозданием понял, какую ошибку допустил. Это была не просто вонь. Миллионы микроскопических организмов ворвались в его легкие, легли на кожу и вцепились в плоть. Боль обожгла тело, потекла по вздувшимся венам, а кожа вздулась пузырями и расползлась язвами. Такой агрессивной атаки он не ожидал.



Вал ударил крыльями о воздух и тяжело поднялся в воздух. Он сцепил несколько силовых линий и ударил молнией в неповоротливого гиганта. Слабость быстро сковывала тело, которое все силы забрало на то, чтобы противостоять нашествию убийственных микроорганизмов.



Великан покачнулся и присел на землю, выдохнув облако розового пара. Вал едва удерживался в воздухе, выбрасывая молнии в ядовитую тварь. Он смещался назад, чтобы розовое облако не коснулось его. Наконец, великан завалился на бок и замер. От ударов молний слизь в почерневших ранах врага занялась пламенем, и через несколько секунд голем заполыхал, укутавшись голубым огнем. Он горел как сухое полено, потрескивая и выгибаясь от нарастающего жара.



Вал упал на землю, жадно хватая воздух. Поселившиеся в нем микроорганизмы заполнили все нутро нестерпимой болью, въедаясь в кожу и разъедая мышцы. Судороги сковали тело. Вал вонзил пальцы себе в грудь, чтобы выпустить жар, заполнивший легкие. Он готов был раздвинуть ребра, чтобы избавиться от боли, и растаявшая кожа расползлась под нажатием пальцев, открыв кровоточащие язвы.



В этот момент он почувствовал в себе Антоника. Брат, утопавший в той же боли, сражался на его стороне. Антоник умел врачевать раны и изгонять болезнь из тела. Его кровь создавала таких же микроскопических убийц, которые обрушивались на чужеродные организмы, отвоевывая каждую клетку у этого нашествия.



Он все еще корчился на земле и бился в агонии, но враг уже начал отступать. Разорванные мышечные ткани срастались, а язвы затягивались, выдавливая с гноем агрессоров. Боль полыхала и жгла, но глаза опять увидели свет, и Вал смог почувствовать свои руки, пальцы, постепенно возвращая власть над телом.



Он с усилием сел и повернул голову навстречу странному звуку, который заметно выделялся на фоне гулких ударов пульса.



Лес на окраине Сельбища стонал и трещал. Сначала ему показалось, что разбросав деревья, из леса выкатилась волна грязевого потока, которые случаются при наводнениях или оползнях. Колышущаяся черная масса неслась прямо на него.



Кромункул… Вал услышал истошный вопль Кулины внутри себя. Она металась в безумной панике, повторяя единственное, ничего не значащее для него слово. Выбрасывая гигантские щупальца, черная масса вытекала из леса, набегая на него неотвратимой волной.



Кромункул… Вал отпустил Антоника, доверив ему сражаться с мелкими тварями в истерзанном теле, и сосредоточился на потоках энергии. Он попытался подняться с ними, оторваться от земли. Но небо отвергло его, почувствовав слабость заносчивого повелителя.



Кромункул… Вал почувствовал онемение, которое заслонило от него боль и, собрав все силы, схлестнул потоки энергии. Молния ударила в набегающую волну черной массы, и стон разочарования вырвался из сдавленных легких.



Кромункул даже не вздрогнул. Разряд прошел сквозь него в землю, а в следующее мгновение черная масса чудовища комком извивающихся щупалец накрыла Вала, подхватила его, поглотила, и закружила, перемалывая тысячами острых зубов.



Кромункул не был существом. Он был соткан из миллионов копошащихся существ, примитивных, голодных, объединенных единой волей. Они непрерывно рождались и умирали, пожирали друг друга и все вокруг, превращая любую живую ткань в Кромункула.



Если бы Вал был в состоянии кричать, он бы разорвал связки от крика, который родился при прикосновении к нему Кромункула. Теперь боль была не только в нем, но и вокруг него. Она стала бесконечно огромной. Его тело было разорвано на тысячи фрагментов, и он чувствовал каждый из них. Кости перемалывались в пыль, а ткани разжевывались в тончайшие нити.



Но черная кровь отца не давала облегчения смертью, удерживая сознание у края безумия и наполняя его всей полнотой ощущений.



Мучения, которые испытывал Вал, не способно было познать ни одно живое существо с момента сотворения мира. Таким был дар его отца.



Растворенный в Кромункуле Вал открыл сознание и закричал. Это был немой крик, в который влились голоса Антоника и Кулины. Это был крик, который услышали все, даже неразумные твари.



Вал взывал о помощи к матери…



*****



Ольга застыла на месте и обернулась к Ирине с немым вопросом. В ее глазах был ужас. Но Ирина молча покачала головой.



– Я тоже это слышу,– всплеснула руками удивленная Катерина.– Это Валера?



Ольга опустилась на землю и закрыла лицо руками. Боль сына, которую она услышала, выходила за границы ее восприятия. А потом наступила тишина, в которой не было ничего. Она закрыла глаза и опустила потяжелевшие руки. Мягкая слабость приняла ее в объятия, освободила разум от мыслей, подарив облегчение.



Ирина успела подхватить подругу, прежде чем она упала:



– Тащи жерди,– раздраженно прикрикнула она на Катерину.– Будем опять мастерить волокушу.



– Он погиб?– шепотом спросила девушка, осторожно поглядывая на лишившуюся чувств Ольгу.



– Уймись ты! Думай о наших бедах. Вечная стража совсем рядом. А нам еще до поселка два часа пилить. Вся семейка уже давно сбежала дальше на юг. Нам повезет, если наши лошади нас дождутся. Иначе так и въедем на перекладных лосях в город Света.



Ирина продолжала ворчать, но девушка ее не слушала – в жизни Катерины это был самый удивительный и счастливый день. Сегодня она впервые летала. Это было настоящим чудом, сказкой. А через пару недель, или и того раньше, она увидит город Света, самое невероятное место на земле.



Катерина, конечно, сопереживала своим старшим наставницам, которые внешне выглядели сверстницами. Но все, что происходило вокруг, не могло затмить ее радости. Когда-то она маленькой девочкой с завистью наблюдала за небожителями Сельбища. Они могли творить настоящие чудеса. Кто-то почитал их как богов, кто-то проклинал как нечисть. А сегодня она стала ровней им. Будучи обычной от рождения, Катерина получила их силу.



В отличие о тех, кому эти возможности были дарованы кем-то, она понимала, что у этой силы нет границ, а у нее самой нет ограничений. Для нее было возможно все. И однажды она превзойдет своих учителей.



*****



Майя не могла избавиться от наваждения бабочек – они занимали все ее мысли, переворачивали мир с ног на голову. Она пыталась вспомнить что-то подобное из прошлой жизни, но память хранила только угрюмые картины. Резервация, воспитатели, холодные казармы, заносчивые сослуживцы – бессмысленная суета. Все, чему она посвятила свою жизнь, было серым и мрачным – ни единой бабочки.



А зараженные территории за несколько дней раскрыли перед ней сокровищницу новых ощущений. Она еще до конца не осознала, но уже приняла новый мир, стала его частью. Перед ней лежала таинственная и непознанная земля, таящая в себе прекрасное и опасное одновременно. «Большая земля» осталась в прошлом, крошечная, тесная, душная и чужая.



Они последовали совету Криворожего и встали на ночевку, не доехав до железного города. Дорога оказался длинной и запутанной. Приходилось объезжать множество грязных городов и заброшенные поселки старой Европы. Дороги были сносными и хорошо сохранились, но их было много: они петляли, путались и норовили завести на улицы старых городов. Только под вечер удалось выбраться в глухие места и подобрать уютное место для стоянки.



Михаил научил девушку разводить бездымный костер и прятать его свет так, чтобы не привлекать внимание хищников и людей. Он был удивительно приспособлен для этого мира и, казалось, знал о нем все. Майя вслушивалась в его иногда несвязную речь и впитывала знания, которыми тот охотно делился.



Каэм бережно относился к их общению и умел оставаться незаметным, проявляя себя только по необходимости. Когда робот, уличив момент, поманил Майю в сторонку, она даже удивилась – обычно он не отвлекал ее от Михаила.



– Я должен кое о чем проинформировать,– произнес он вкрадчивым голосом.



– Это какая-то тайна?– игриво спросила Майя, пребывая в приподнятом настроении.



– Нет. Но это важная информация. Если я ее скрою, это вызовет недоверие ко мне. И еще я боюсь, что это плохие новости.



Майя рефлекторно выпрямилась и изменилась в лице:



– Говори.



– Китай нанес серию ядерных ударов по Великобритании. Мне жаль, но тот мир, в котором Вы выросли разрушен.



Девушка долго, не мигая, смотрела на робота и пыталась осмыслить его слова:



– Много жертв?



Каэм сделал длинную паузу, прежде чем ответить:



– Да. Это была интенсивная бомбардировка. Насколько мне известно, выживших нет.



– Выживших нет где?



– Великобритания, Ирландия и прилегающие острова. Целью атаки было тотальное уничтожение. Цель достигнута. Даже рельеф и береговая линия изменились до неузнаваемости. Мне жаль, что приходится сообщать это.



Каэм предупредительно отступил в полумрак, оставив девушку наедине с услышанным. Он понимал, что сейчас ей никто не был нужен рядом.



Майя простояла почти час, не пошевелившись. Она не могла вспомнить ни одного человека, смерть которого могла бы ее растрогать. Но бессмысленную гибель такого количества людей она не могла принять. Девушка осознала, как сильно ненавидит покинутый мир, который способен приносить такие жертвы в угоду никчемных амбиций. Человечество уже разрушило свою цивилизацию и, оказавшись на краю, также стремительно торопилось к гибели.



Майя презирала людей. Теперь она была уверена, что они заслужили вымирание. Для них просто не было места рядом с бабочками нового мира.



Она не помнила, как заснула, и как прошла ночь, но окончательно пришла в себя только с рассветом, заметив, что лежит с открытыми глазами и всматривается в уходящие звезды. В залитом утренним светом лесу мыслям о страшной трагедии не было места. Теплое солнце всегда несет легкость восприятия. Тем более, когда его свет падает на чудесный новый мир.



Майя разом стряхнула с себя переживания ночи – рассудок не мог удерживать дольше ее дух в угнетенном состоянии, и встала на ноги. Она даже отметила легкость в теле и с удовольствием увлеклась хлопотами лагеря.



Михаил заварил кофе, и его аромат окончательно вернул девушку в реальность, которая торопилась преподнести свои сюрпризы. Сосредоточенная на себе, она не заметила перемену в поведении парня, не обратила внимания на неподвижность Каэма, который явно чего-то выжидал.



Обжигая губы о края железной кружки, она смаковала горячий напиток, когда Михаил неожиданно произнес:



– Можешь не прятаться, ты же понимаешь, что я чувствую тебя.



Девушка не успела сообразить, что его слова адресованы не присутствующим, а кому-то за пределами лагеря. Она выронила кружку из рук, судорожно вспоминая, где оставила карабин, когда из-за деревьев к костру вышел гигантский волк.



Это было невероятно грозное создание. В его движениях сочетались грация дикого хищника и мощь танка. Угловатая морда была украшена непропорционально длинными клыками, но взгляд приковывали голубые глаза, за прищуром которых скрывалось сознание разумного существа.



В несвойственной для волка манере – Майя знала повадки зверя – создание вышло к огню, уставившись в упор на Михаила. Они долго смотрели друг на друга, игнорируя присутствие девушки и робота.



То, что произошло потом, Майя до конца не поняла, потому что разум не всегда верит собственным глазам, выдавая желаемое за действительное или игнорируя невероятные вещи, противоречащие здравому смыслу.



В ее восприятии волк присел, странно зашевелился, меняя позы, и у костра напротив Михаила уже сидела девушка с великолепной фигурой и милым личиком. Только тело ее было покрыто короткой шерстью, и голубые глаза горели также ярко, по-звериному.



– Что тебя сюда привело? Его ищешь?



Создание говорило глубоким женским голосом со странным акцентом, в котором шипящие звуки выделялись тверже и резче. Майя вспомнила рассказ полковника Насферы о классификации мутантов, где одну из высших ступеней занимали оборотни. Несомненно, перед ней был настоящий оборотень, удивительный, противоречащий логике и самой природе.



– Я искал тебя,– спокойно возразил парень.



– Зачем?– девушка-оборотень говорила не просто требовательно. В ее голосе звучал вызов.



– Пришло время всем собраться. Я направляюсь в город Света. Хочу, чтобы ты пошла с нами.



– Зачем тебе это?– девушка сверкнула глазами и резко встала.



Ее движения были резкими и отрывистыми. Она подалась грудью вперед и отвела руки за спину, слегка наклонив голову к парню. Это было сделано странно, по-звериному. Майя зачарованно рассматривала оборотня. Она не понимала смысла их разговора, но была увлечена им. Если это была сестра Михаила, то Каэм оказался прав – он парень не простой.



– То, что сейчас происходит – важно. И это касается всех нас,– рассуждал Михаил.– Спрятаться от этого или переждать не получится. Ты сама это понимаешь.



– Их это тоже касается?– девушка-оборотень уверенно подошла к роботу и стала бесцеремонно разглядывать его с расстояния нескольких шагов.– Кто твои попутчики, и зачем они тебе?



Ее манера говорить о присутствующих в третьем лице, задевала Майю, но она все равно не могла не восхищаться этим красивым и диким существом. Все в ней было притягательным – голос, внешность, искренняя эмоциональность. Она была сродни бабочкам зачарованного леса. Она была настоящая.



– Этот похож на оружие людей. Ты охотишься за Валом!



Девушка оскалилась и резко повернулась к брату. Теперь в ее голосе звучала угроза.



– Перестань,– спокойно, почти устало, ответил Михаил.– Я потерял его из вида больше десяти лет назад. Он умеет скрываться от всех. Только сегодня под утро я услышал его зов к матери. Похоже, с ним что-то стряслось.



Майя даже вскочила, напуганная реакцией девушки-оборотня. Та, вдруг, опустилась на землю и обхватила руками голову, словно, ее ударили.



– Он страдает!– не причитала, а кричала она.– Он оставил меня здесь… Одну… Дожидаться его… Я нужна ему… Я его подвела, разочаровала… Все из-за меня…



Она рыдала, вздрагивая всем телом, но в этих рыданиях была не слабость, а злость и ярость. Михаил подошел к сестре неторопливо и спокойно, словно боялся вспугнуть дикого зверя. Он опустился рядом и бережно обнял за плечи, прижав ее голову к груди. Девушка крепко обхватила его руками и залилась в слезах:



– Я ждала, как он сказал… Я бы все сделала для него… Я не могу тут одна, вся извелась … Слишком долго… Я сделала плохие вещи… Всех этих людей… Они ненавидели его, всех нас… Я это сделала для него… А он даже не обернулся!



– Аля, я пришел за тобой,– голос Михаила звучал ровно, но в нем было щемящее сердце тепло. Майя почувствовала, как у нее самой от его голоса подкатывает комок к горлу.– Мы найдем его, встретимся с остальными.



Аля резко отстранила брата и снова оказалась на ногах. Ее глаза были еще мокрыми, но уже горели гневом:



– Мне не нужны остальные! Им лучше держаться подальше от меня и от Вала. И тебе тоже!



– Мы все разные,– проигнорировал ее агрессию Михаил.– Но мы одно целое. Можем любить друг друга или ненавидеть, но этого не изменить.



– Что ты знаешь об этом?! Ты знаешь, что задумали Торин с Тересой?



– Мы все узнаем. Время пришло для этого. Поэтому нам надо идти к остальным.



– Как мы найдем Вала? Не чувствую его… Он сказал дожидаться здесь… Я никуда не пойду!



Аля неожиданно перевела взгляд на Майю:



– Ты кто? У тебя красивая одежда…



Ее голубые глаза были прекрасны! Как бабочки… Особенно это выделялось на фоне звериного образа. И хотя девушка-оборотень скалились на нее и сверлила свирепым взглядом, Майя не чувствовала в ней опасность. Наоборот, с каждой секундой ее симпатия к Але росла.



– Свою не отдам,– улыбнувшись, ответила она.– Но в машине есть еще такая. Одевать ее сложно, но я помогу. Хочешь?



Девушка-оборотень удивленно вскинула брови и наклонила голову на бок, как это часто делают собаки, всматриваясь во что-то с интересом.



– Хочу.



Майя направилась к машине, и девушка немедленно последовала за ней, совершенно забыв о Михаиле. Увидев, как из пакета для нее извлекли камуфляжную гидру, Аля стала торопливо отряхивать с себя шерсть, обнажая белую кожу и человеческий облик. Когда Майя повернулась, перед ней стояла обнаженная девушка с тонкой талией и мускулистыми бедрами. В ней не было ни следа зверя, и даже глаза немного потускнели, поубавили цвет. Но все равно эти глаза были чистыми, прекрасными, и приковывали к себе.



– Красивая?– Аля перехватила на себе взгляд растерявшейся девушки.



– Очень,– призналась Майя.– Тебе это будет к лицу.



Она расправила комбинезон гидры и уверенными движениями стала расстегивать многочисленные застежки, подгоняя их под размеры Али. Михаил наблюдал за этими переодеваниями с задумчивостью. Он был явно озадачен тем, как легко его сестра переключилась с тяжелого разговора на бытовые хлопоты.



Аля не скрывала восторга – она поглаживала упругую ткань гидры, пыталась заглянуть себе за спину и даже опробовала несколько рискованных движений, пробуя комбинезон на растяжение. Она осталась довольна результатами теста и бросила на Майю короткий, но выразительный взгляд, в котором сплелись признательность и искорки озорства.



Довольная собой Аля вернулась к костру и расположилась напротив брата:



– Как ты предлагаешь туда добираться?– она обсуждала их путешествие как свершившийся факт, непринужденно и деловито.– Это далеко, и мы искали поезд.



– Это Майя и Каэм,– с опозданием представил Михаил попутчиков.– А это моя сестра, Аля. Они не попутчики, а друзья, и очень помогли мне. Благодаря им я так быстро до тебя добрался. Они знают, как попасть на поезд. И мы ехали в железный город…



– Ничего не выйдет,– перебила его сестра и помрачнела.– Мы тоже так хотели. Но поезда там не было… А тем более теперь.



– Скоро в этот железный город придет поезд,– попытался возразить Михаил.



– Ничего не выйдет!– начинала терять терпение Аля.– Они не берут пассажиров! Тем более в этом железном городе…



– Все твердят, что они не берут пассажиров…– Майя присела рядом, но, перехватив взгляд Михаила, осеклась, и замолчала.



– А что в этом городе не так?– тот не сводил глаз с сестры.



Аля явно нервничала. Она заламывала ладони и отводила взгляд, неумело пытаясь скрыть свое состояние, но быстро сдалась.



– В этом железном городе никого нет... Больше никого нет... Там Вал встретился с Кулиной, и они сражались… А потом я… не сдержалась. Если кто-то и уцелел, они давно убежали. Там все было в крови… и тела. Потом птицы налетели, падальщики всякие. Я и сама там больше не показывалась. Так, бродила окрест. Место это теперь плохое.



Она виновато посмотрела на брата и пожала плечами:



– Не думаю, что, если мы там будем встречать поезд, нас хорошо примут.



Михаил стал хмурым, но причиной его подавленности были не рухнувшие планы. Майя, наоборот, прониклась к девушке уважением.



– По моим оценкам, поезд будет здесь уже сегодня вечером,– дал о себе знать Каэм, присоединившись к сидящим у костра.– Осмелюсь предложить вариант поведения.



Глаза Али загорелись изумлением, когда она услышала мягкий баритон механического существа. Майя хорошо помнила, какое впечатление этот голос производит при знакомстве.



– Впереди они пустят дрезину с разведчиками. И разведчики встретят на подступах к городу двух миловидных девушек и безобидного парня, у которых при себе есть целехонький внедорожник, набитый очень ценными для этих мест безделушками и оборудованием, включая меня. Историю разрушенного города они услышат именно от этой группы. А еще они увидят реальную перспективу наживы, подтвержденную доказательствами. Это для них будет иметь большее значение, чем очередная гибель никчемного поселения.



– Но город Света в обратной стороне,– напомнила Майя.– Этого будет достаточно, чтобы они развернулись из-за нас? Ведь куда-то же они направлялись.



– Это тупиковая ветка путей,– не унимался робот.– Дальше, за железным городом, только несколько грязных городов. Но они давно разорены и разграблены. Уверен, они делали заход сюда только, чтобы отметиться в этом поселении. А теперь его нет. Зато есть несколько слабых, на вид, путешественников с информацией о сокровищах… Я оцениваю вероятность успеха более чем высоко. Так что нам осталось придумать историю, которая устроит железнодорожников.



*****



Юрка был счастлив.



Он не только получил признание товарищей, но и занял достойное место в команде «Черного лотоса». За последние дни им пришлось выдержать целый ряд жестоких атак и даже понести потери. Если от хищников и диких тварей им удавалось отбиваться с успехом, то стычка с мародерами, которые устроили на них засаду, сильно потрепала поезд. А накануне рейд через грязный город едва не стал для них последним.



Они оказались на пути миграции мелких насекомых, размером с кулак, которые просто текли рекой, заполняя все пространство и забиваясь в каждую щель. Если сами насекомые и не были опасными, то птицы, слетевшиеся поживиться ими с окрестностей, стали реальной угрозой. Грязный город превратился кашу из жуков, птиц и прочих тварей, пожиравших друг друга. Они проникали в вагоны, ползали под ногами, разрывали решетки на окнах и даже залетали в топку паровоза. «Черный лотос» пробирался через эту массу наощупь, не имея возможности выдвинуть вперед разведчиков. О том, чтобы сделать вылазку наружу и пробежаться по прилегающим зданиям не могло быть и речи.



А потом, проходя через самую толчею насекомых, «Черный лотос» начал заваливаться на бок и проседать. Старая насыпь, размытая дождями, не выдержала веса состава и поплыла под ним. Машинист не растерялся и дал полный ход, чтобы проскочить этот участок. Но последние платформы состава уже потеряли колесами рельсы, и катастрофа становилась неизбежной.



Вот тогда Юрка и вспомнил Оррика, который, не смотря на свои скромные размеры, обладал завидной волей и смелостью. Пока остальные вопили и пророчили неминуемую гибель, молодой железнодорожник бросился к последнему вагону и успел отцепить крайние платформы прежде, чем они опрокинули «Черный лотос». Оказавшись снаружи, он не думал о насекомых, ползавших по нему, о птицах, сновавших рядом. Он думал об Оррике, который, наверняка, сделал бы то же самое, не раздумывая.



Им повезло.



Повезло «Черному лотосу», сумевшему вытянуть состав и выбраться из грязного города. Повезло Юрке, отделавшемуся несколькими ссадинами, но не сорвавшемуся с поезда. Но на этом везение закончилось.



Команда уже начала роптать. Юрка замечал, что железнодорожники собирались группами и шептались. Начальник поезда, суровый и угрюмый, перестал разговаривать нормально – ему приходилось рвать горло и пинками добиваться подчинения. Молодой железнодорожник, хотя и понимал, что назревают неприятности, остался в стороне от группировок. Он был слишком молодым, чтобы был интерес втягивать его в заговор, но и показал храбрость, чтобы оставаться дальше незамеченным. Он слышал разговоры недовольных, но не придавал им значения – такое происходило и раньше, всякий раз, когда добыча была скудной, а смерть ходила совсем рядом.



Начальник поезда определил его в группу разведчиков, наиболее опытных и выдержанных железнодорожников, которые всегда держались отдельной кастой. Для него это было не просто повышение – это было начало новой жизни, о которой он мечтал, впервые ступив на платформу «Черного лотоса».



Он пребывал в радужных раздумьях о будущем, сидя на площадке впередсмотрящего, когда увидел, как на насыпь впереди взбирается группа людей. Юрка ударил в люк дрезины и закричал: «Люди на путях!!!»



– Вижу,– буркнул стрелок и высунулся наружу, чтобы развернуть станковый пулемет.



Дрезина была сварена на четырехколесной базе из листов толстой стали и чем-то напоминала автомобиль. Тем более что и в движение она приводилась старым химическим двигателем, снятым с обычного автомобиля. Угловатая кабина вмещала четырех разведчиков, но один всегда дежурил на смотровой площадке, выглядывая опасность впереди. Это была самая неблагодарная и рисковая вахта, но Юрка нес ее с гордостью.



Дрезина замедлилась и остановилась в сотне метров от трех силуэтов, которые теперь бежали по насыпи навстречу и размахивали руками. Стрелок смотрел на них в прицел и чертыхался.



– Там две женщины и парень,– прокомментировал Юрка.– В руках оружия нет…



– Так оно обычно и случается. Эти останавливают, а остальные из зеленки начинают палить.



Люди остановились в десяти шагах с опаской поглядывая на направленный на них пулемет.



– Не надо в нас из этого целиться,– громко возмутилась девушка.– Мы же на вас оружие не направляем.



– Чего надо?– крикнул стрелок.



– Надо поговорить с вашим старшим. Нам помощь нужна.



– Ага... Бегу – волосы назад. А еще чего надо?



– Так и будем перекрикиваться?



– А почему нет? У меня горло луженое…



Девушка сделала несколько уверенных шагов навстречу.



– О-о!– предупредительно выкрикнул стрелок.– Такими темпами наш разговор одной очередью ограничится. Стой, где стоишь.



– Нам помощь нужна. Мы от группы отбились.



Из кабины выбрался старший разведчик и хлопнул Юрку по плечу:



– Пошли со мной, малый. Ствол с предохранителя сними. А ты на зеленку справа наведи.



Последние слова он адресовал стрелку. Старший разведчик уверенной походкой направился к девушке, а молодой железнодорожник, удерживая наготове тяжелый дробовик, поспешил за ним.



Троица незваных гостей выглядела нелепо.



Это были пришельцы из другого мира. Парень с отрешенным взглядом, две ухоженные девушки, одетые в новые форменные комбинезоны. Одна из них была невероятно красива, с голубыми глазами и кротким взглядом. Люди с такой внешностью не могли здесь выживать.



Старший разведчик даже заулыбался под дерзким взглядом бойкой девчушки, вышедшей им навстречу:



– Что за помощь вам нужна, и откуда вы такие нарядные взялись?



– Мы отбились от основной группы нашей экспедиции и нам надо выбраться отсюда на восток,– быстро заговорила она.– Мы в безвыходной ситуации. Все летит к чертям, и нам угрожает опасность.



– Тише-тише,– остановил ее старший разведчик.– Здесь всем угрожает опасность. Но пока мы рядом, можете не суетиться и говорить спокойно. Так что это за экспедиция?



– Это международная научная экспедиция. Мы развернули исследовательскую базу две недели назад. Она в двухстах километрах к югу отсюда, на краю болот. Но мы не успели начать научную программу, как пришли новости о начале войны. Военные, которые нас охраняли, снялись и вернулись назад, бросив весь научный состав на произвол судьбы. А потом из лагеря ушли, нет, сбежали несколько групп. С центром мы связаться не можем, об эвакуации приходится самим беспокоиться. Без охраны лагеря нам не выжить…



– Ну, это понятно,– вставил старший разведчик, воспользовавшись паузой, пока девушка переводила дыхание.– Так где, говоришь, ваша научная база?



– Уже нигде! Я же говорю, здесь без охраны не выжить. У нас оставались три внедорожника. Вот три группы и направились на поиски путей эвакуации. Наша была одна из трех. Мы исколесили все окрестности, но ничего не нашли. А когда вернулись на базу, там уже никого не было. То, что осталось было разорено, но людей не было. Их либо эвакуировали, либо другие группы нашли выход…



– Либо до них добрались местные твари,– добавил разведчик.



– Мы не нашли следов борьбы. Да, и какая разница? Мы остались одни и нам надо самим выбираться отсюда!



– Раньше сюда частенько всякие научные экспедиции наведывались, но за последние лет пять ничего такого не вспомню.



– Мы три года готовили экспедицию,– заговорила низким голосом вторая, более симпатичная девушка, с едва уловимым акцентом.– А сейчас нам надо идти на восток. Но на своей машине мы вряд ли далеко уедем. Это большая удача, что мы вас встретили. Здесь вообще людей нет.



– А куда именно на восток вы направляетесь?



– Город Света,– хлопнула ресницами симпатичная.– Мы знаем, как оттуда выбраться.



– Город Света?– удивился железнодорожник.– Далековато. И это в другую сторону от вашего центра…



– Через границу нашествия мы живыми не пройдем,– вмешалась бойкая.– И там идут боевые действия. А из города Света мы сможем связаться с правительством и безопасно убраться отсюда.



– Город Света очень далеко отсюда,– хмыкнул разведчик.– Вы даже не представляете себе это путешествие…



– Нам есть, что предложить,– спохватилась голубоглазая.



– Да, мы сможем заплатить,– поддержала ее бойкая.– Тут недалеко есть законсервированное хранилище. Там мы пополним свои запасы провианта, и вы тоже сможете взять, что захотите. Там не только еда. Есть амуниция, оборудование, топливные картриджи и даже оружие. Я дам координаты.



– Хранилище, говоришь,– сверкнул глазами старший разведчик.– На это надо посмотреть. Давайте так. Впереди, километрах в двадцати есть городок. Мы едем туда. Добирайтесь своим ходом. Там и поговорим.



Девушки переглянулись, и бойкая перешла на шепот:



– Мы там уже были. И нам там делать нечего…



– Что, плохо встретили?



– Там только мертвецы и стаи безумных птиц, которые их выклевывают,– девушка надула губы, сдерживая слезы.– Там произошло что-то ужасное… и уже давно.



– На карте покажешь, где вы это видели?– старый разведчик помрачнел лицом и протянул девушке потрепанный планшет с картой.



– Седых!– крикнул он, повернувшись к дрезине, когда девушка показала место.– Поставь антенну. Надо с начальником связаться. Сканер запускал?



– Запускал,– из дрезины высунулся раздраженный связист с мотком выкидной проволоки.– На десять километров вокруг все ровно. Кроме них никого не видно. А там какое-то оборудование фонит.



Он ткнул пальцем в сторону невысоких деревьев.



– Там наша машина и автономный модуль,– закивала головой девушка.



– Какой модуль?



– Это такой робот исследовательский. Уникальная модель. Специально для нашей экспедиции разрабатывался. Современное измерительное оборудование.



– Ладно. Пошли, покажешь свою машину и робота. Твои дружки пусть здесь на виду останутся. Малый, ты тоже со мной.



Юрка был счастлив, что голубоглазая красавица впервые увидела его с дробовиком в руках, а не с тряпкой, когда он драил ржавые стены вагонов или туалеты. Девушка несколько раз бросила на него взгляд, и от этого всякий раз он вздрагивал, чувствуя, как кровь стучит в ушах. Проходя мимо нее, он больше всего боялся споткнуться или оступиться, растерять свой бравый вид



Старший разведчик с нескрываемым восхищением разглядывал новенький внедорожник и странного скелетообразного робота, который разговаривал и жестикулировал как живой человек. Но эти устройства не произвели на молодого железнодорожника такого впечатления, как голубоглазая девушка. Он чувствовал жар от одной мысли о ней, и ему не терпелось снова оказаться у нее на виду, чтобы почувствовать на себе ее взгляд.



Вернувшись к дрезине, старший разведчик закрылся в кабине. Обычно ироничный и скупой на слова, он оживленно о чем-то говорил по рации с начальником поезда, иногда начиная громко и возбужденно повторять «Да-да-да! Вот именно! А я тебе о чем говорю!». А Юрка стоял совсем рядом с девушкой, которая теперь открыто его рассматривала, и горел от восторга.



Она была не просто красива, она была особенной и даже двигалась иначе. Переминаясь с ноги на ногу или закладывая руки за спину, она умудрялась делать это изящно. Изгибаясь всем телом и натягивая ткань одежды, чтобы та плотно обнимала ее формы, она провоцировала всплески воображения у юного железнодорожника.



– Вам улыбается удача,– наконец старший разведчик выбрался из дрезины.– Оказывается, наше командование как раз планировало вернуться на базу, а это считай полпути до вашего города Света. Так что нам по дороге. Начальник поезда с вами обсудит вопросы по хранилищу, и как вам дальше сможем помочь.



– Замечательно!– хлопнула в ладоши бойкая.– Это счастье, что мы вас встретили. Давайте знакомиться. Меня зовут Майя, я младший администратор. Аля, ассистент. А Михаил микробиолог, научный сотрудник.



– Успеем еще познакомиться,– добродушно махнул рукой приветливый разведчик.– Пойдем, младший администратор, подвинем машину с роботом поближе к путям. Сейчас состав подойдет, надо будет ваши пожитки погрузить на платформу.



Он повернулся к Юрке и продолжил вполголоса:



– Слышь, малый. При них останешься. Поселишь в командный вагон, рядом начальником поезда. Там сейчас им камору освободят и подготовят. Ни на шаг не отходи. Проследи, чтобы они разговаривали только с тобой и начальником. Состав придет, я возьму еще пару ребят, и проверим город. Проследи, чтобы машину нормально погрузили, и чтобы они сразу к начальнику попали.



– Ну что, молодежь,– снова подобрел и заулыбался железнодорожник, повернувшись к молодым ученым.– Теперь за вас отвечает Юрка. Он вас и разместит и покормит. По любым вопросам сразу к нему обращайтесь.



Он увел бойкую девушку к машине, а голубоглазая, не отводя глаз, подошла вплотную к молодому железнодорожнику:



– Юрка…– тихо повторила она его имя своим бархатным голосом и протянула руку.– Меня зовут Аля. Теперь, видимо, ты за меня отвечаешь.



Едва удерживая землю под ногами, он послушно взял протянутую руку и почувствовал в рукопожатии девушки неожиданную силу. А еще он почувствовал тепло ее ладони, приятный запах, который исходил от ее волос, и прилив слабости во всем теле. Он не нашелся, что сказать в ответ, и старательно избегал смотреть в глаза голубоглазой красавицы.



А она смотрела прямо на него, играя улыбкой в уголках губ, и видела больше, чем он мог себе представить.



Глава Девятая.



– А ты оказался куда более талантливым стратегом, чем я себе могла представить,– Лилия говорила тихо и вкрадчиво, уверенно играя интонациями в голосе.– Когда Торин со своей свитой заявился во дворец, я думала, он отберет у тебя все. Ты назначил его военачальником, отдал ему армию. Казалось, обратного пути не будет. Но ты его переиграл. Дал ему власть, силу и заставил служить тебе. И теперь Торин сидит в твоей приемной и, как верный пес, ожидает, когда его призовет хозяин. Это гениально! Это изящно! Ты истинный владыка города Света!



Глеб поморщился. Артистическая натура его вызывающе красивой сестры порой раздражала. Слишком много пафоса, много лести и женских манипуляций. Красивая и лживая до кончиков волос, она была ему симпатична, и в ее обществе он всегда чувствовал себя комфортно. Он хорошо ее понимал и видел насквозь. Или она позволяла ему чувствовать себя так рядом с ней.



Но сейчас она попала в точку. Он приложил немало стараний, чтобы задвинуть старшего брата подальше, скормить ему важное занятие на вторых ролях. И теперь Торин, действительно, ожидал в приемной, а его власти ничего не угрожало. Глеб сохранил лидерство в семье, и то, о чем говорила Лилия, понимали все. Возможно, кроме самого Торина.



– Надеюсь, ты не за этим пришла,– хозяин дворца отвел глаза в сторону, чтобы сестра не прочла в них удовольствие от ее речей.– Ты встретилась с Константином?



– О да! Это была эпическая встреча!



– Я прошу тебя… Ты же не в театре.



– Я не преувеличиваю!– наигранно вспылила Лилия.– Это надо было видеть! Они стали лагерем у Северного болота. Константин за эти годы совершенно не изменился. Такой же гигант в два с половиной метра с телом минотавра. Ручищи, обнаженный торс…Жесткий взгляд. А вокруг него сотня таких же великанов, смуглых красавцев. Он наплодил по своему подобию множество детей. Все как на подбор в два с лишним метра. И хотя они молоды, это настоящее воинство.



– Лилия,– осек ее Глеб.– Я слышу впечатлительную женщину, а хочу послушать посла. Ты выяснила, с чем он явился к нам?



Константин был его давним соперником. Властный и амбициозный, он так же жаждал свершений и созидания. Если бы город Света не сотворил Глеб, это сделал бы Константин. Ему это было по плечу. А еще ему многое давалось легче. Намного легче, без труда и усилий. Он одним словом мог увлечь за собой семью, и многие братья и сестры последовали бы за ним по первому зову. У Константина была единственная слабость – он на дух не переносил людей, откровенно их презирая. И в свое время Глеб воспользовался этим, чтобы отнять у него последователей и пошатнуть трон, стоявший на всеобщем обожании.



Не случайно Лилия начала разговор с Торина. Не случайно она заговорила о власти и лидерстве.



– Конечно,– она небрежно взмахнула рукой.– Мы обо всем поговорили. Он не просто прожил эти годы отшельником. Он основал свою империю на Голубых болотах. Он создавал ее в полной изоляции. Ты знаешь, что они умеют делать из этих светящихся голубых грибов?



– Лилия!– Глеб начинал терять терпение.



– Он сказал, что всегда знал, к чему мы придем,– поспешила исправиться сестра.– И он готовился к битве с самого начала. Он привел лучших своих сынов, чтобы защищать семью. Он сказал, что город Света прекрасное творение, достойное славы. А еще просил передать, что с уважением относится к тому, кто его создал. Для него будет честью, сражаться рядом с тобой.



– Он так и сказал?!



Лилия на мгновение задумалась и кротко улыбнулась:



– Почти… Он просил передать, что тебе не о чем беспокоиться… Он будет сражаться не за тебя, а за всю семью. Потому что никто не смеет бросить вызов нашей крови. А после он уйдет. У него есть свой мир, которым он владеет. От города Света ему ничего не надо. Но город ему понравился… Как-то так.



Глеб откинулся в кресле и закрыл глаза. Это было правдой, это было похоже на Константина.



– Спасибо, Лилия,– он махнул рукой, не открывая глаз, и дал понять, что встреча окончена.



– Его дети великолепны. Я не преувеличила. И у каждого топор, размером с меня…



– Спасибо,– настойчиво повторил хозяин дворца.



Последние дни дались Глебу тяжело, и он чувствовал себя вымотанным. Непрерывная череда встреч, которые, порой, заканчивались глубокой ночью, чтобы опять возобновиться с восходом солнца. Времени не хватало не только на сон, но даже на нормальную трапезу. Ожидание неминуемого нападения держало в напряжении, подкрадывалось приступами панического страха.



Торин вошел в каминную залу с офицерами гвардии и сотниками черных рыцарей. Хозяин дворца, не открывая глаз, узнал каждого из них по походке. Он слышал эти шаги днем и ночью, десятки раз за день. Они стучали в его голове, вызывая мигрень.



– Мы думаем, они атакуют завтра.



Глеб открыл глаза на голос Торина и вопросительно на него посмотрел.



– Их разведывательные вылазки за последние дни свелись к минимуму. Это означает только одно. Они обучают молодняк,– пояснил старший брат.– Мы отправили нескольких охотников в разведку. Им не пришлось даже углубляться на юг. Если всмотреться, то отсюда видна полоса туч над горизонтом. Это их летуны роятся, отрабатывают полеты. Долго они ждать не будут.



Доминик поднял руку, запрашивая слово, и Глеб кивнул в ответ.



– Они нападут днем, когда солнце встанет в зенит. Летуны всегда заходят со стороны солнца, чтобы слепить противника. Но в первом эшелоне их не будет. Первая атака – это разведка. Они найдут самое слабое место в обороне. И тогда последуют сразу две волны…



Хозяин дворца не слушал. К своему удивлению, он испытал облегчение. Изнурительное ожидание закончилось, и завтра все свершится.



Тактические детали его не интересовали. Глеб прошел многие войны и знал цену штабным планам. Все равно что-то пойдет не так, и исход битвы решится на поле боя. Чтобы одержать победу, нужна не стратегия, а свирепость бойцов. Если новичок сражается с ветераном, победит тот, кто будет злее, а не моложе или опытнее.



Глеб поднял руку, требуя тишины.



– Вы усилили посты?



– Конечно,– фыркнул Торин.– Уже все расставлены по местам, раздали им патроны и полностью подготовились…



– Распустите всех по казармам до утра,– перебил его хозяин дворца.– Они должны в своих постелях выспаться перед завтрашним днем, а не перегореть за ночь у костров. Утром расставите их в боевые порядки. Сейчас ограничьтесь часовыми на стенах… Больше не надо их накручивать. То, чему вы успели обучить солдат, увидим завтра.



Торин гневно сверкнул глазами, но после смягчился и даже улыбнулся:



– Возможно, ты и прав. Всем лучше выдохнуть и немного успокоиться.



– Если я не путаю, в первой линии у нас стоят черные рыцари братства?



– Верно,– кивнул головой Доминик.– Без малого четыреста братьев с крупным калибром.



– Это хорошо. Завтра рядом с ними надо будет расставить великанов Константина. Пошлите за ними к Северному болоту, чтобы они успели добраться сюда до атаки. Если верить слухам, они необычные бойцы. У них крепкие кости и толстая кожа. Не знаю, как они со своими топорами будут противостоять муравьям, но один их вид способен вселить в нашу армию уверенность в победе. А это нам завтра понадобится не меньше, чем патроны.



Глеб поднялся и заглянул каждому в глаза, словно искал что-то в их взглядах:



– А теперь я попрошу прервать Совет. Нам всем тоже нужна передышка. Встретимся на рассвете. Завтрашний день будет долгим… Торин, поужинай со мной.



Офицеры и рыцари разошлись в приподнятом настроении. Для них спокойная ночь тоже была желанным подарком. Дворецкий немедленно запустил в каминную залу слуг, которые в считаные минуты разожгли камин и накрыли у огня стол.



– Мы сможем завтра победить?– спокойно спросил хозяин дворца у Торина, разливая вино в бокалы.



– Глупый вопрос! Никто не знает, что произойдет завтра. Этот враг нам неведом. Но мы идем за победой. Что ты хотел спросить на самом деле?



– Хочу знать, веришь ли ты сам в победу.



Торин отставил недопитый бокал и перегнулся через стол, приблизив лицо к брату.



– Тебе дела нет до моей веры,– процедил он сквозь зубы.– Ты беспокоишься только о своем статусе. Ты, Константин, Николай, Тереса… Вы взяли слишком много от людей из того, что их погубило. Вы увлеклись их играми. Но забываете, кто мы.



– И кто же мы?



– Ты спросил, верю ли я в победу. Я уверен в ней! Но ты и я понимаем ее по-разному. Твоя победа – сохранить свой мирок, который ты обустроил в этом городе. А моя победа в том, чтобы мы, кровь отца, выжили и воссоединились.



Глеб швырнул бокал в камин, но лицо его оставалось каменным и лишенным эмоций:



– Старая песня о великом замысле отца. Разве не Вал воплощает твою мечту? Почему ты не сразишься с ним? Какая разница, кто из вас победит? Все равно ведь соединитесь в одно целое. Все там будем…



– Мы попусту тратим время,– Торин обмяк, равнодушно ковыряя вилкой сложное блюдо, замысловато уложенное слоями.– Механизм воссоединения я не понимаю. Мы чего-то не видим. Раньше я полагал, что тот, кто побеждает в схватке, определяет доминанту. Последний, кто соберет в себе всю кровь отца, возродит его. Это казалось логичным и объясняло его замысел. Создать множество различных вариантов себя, чтобы в конкурентной борьбе осталась самая жизнеспособная версия… самая достойная. Новый уровень сознания.



– Теперь ты в этом усомнился. Поэтому мы все еще живы?



– Тереса тоже усомнилась. Поэтому и остановилась. Но Вал нет. Тихоня и отшельник Вал остервенело собирает кровь отца…



Торин крутил в руке бокал с вином, всматриваясь в его рубиновые глубины и то, как преломляется свет в гранях хрусталя. Когда молчание стало угнетать, Глеб достал из коробки сигару, и не спеша ее раскурил. Он очень редко обращался к табаку, предпочитая ароматные масла кальяна. Но сейчас он хотел испытать жесткий вкус этого зловонного растения:



– Гражина вернулась. Ко мне не явилась. Но ты, думаю, встречался с ней. Как ей удалось так быстро добраться из Сельбища?



– Оседлала одну из крылатых тварей Тересы,– безучастно ответил Торин.– За сутки загнала ее до смерти. Они рухнули на подступах к городу. Я послал за ней. Ничего серьезного – несколько ссадин. Она так устала, что заснула у меня на руках.



– Она что-то рассказала о том, что произошло?



– В общих чертах. Никто толком ничего не знает. Когда Вал начал метать молнии и убил бессмертного дракона Вечной стражи, они все рванули из Сельбища к нам. Только Тереса отказалась бежать. Сказала, что приберегла пару сюрпризов для Вала. Так что скоро все здесь соберутся.



– Он может метать молнии?– округлил глаза Глеб.



– Да. И теперь у него еще есть крылья Кулины...



– Но молнии! Такого не было ни у кого!



– Гражина принесла другую новость. Она для меня важнее, чем крик Вала, который мы слышали, и то, что Тереса по-прежнему жива. Думаю, их битва еще идет. Если то, что рассказывают о Вечной страже правда, Валу придется туго…



– О какой новости ты говоришь?– Глеб с нетерпением заглянул в глаза брата.



– О той, ради которой я принял твое приглашение на ужин. В прошлую Луну, к Тересе заявилась Ольга, мать Вала, со странными вопросами о том, что произошло с телом Николая, когда в нем не осталось крови отца.



– Что это значит?



– А я тебе расскажу. Тело Бартелайи расползлось у меня в руках. То же было с Николаем. Уверен, и с остальными. Без черной крови наши тела нежизнеспособны и быстро распадаются. Вал – младший из братьев, а Ольга последняя из женщин, к которой прикасался отец. По крайней мере, мы так считали.



– О чем ты говоришь?– хозяин дворца догадался, к чему клонил Торин, но отказывался в это верить.



– От Ольги отец ушел в полном здравии и после этого еще успел натворить дел. А значит, в нем еще оставалась черная кровь… Ольга уверена, что в нашей семье есть еще один наследник, о котором мы не знаем.



– Только у Вала есть способность скрывать свою кровь от нас,– напомнил Глеб.



– Вот именно. И Вал ее открыл для себя не сразу. А этот наследник с рождения оставался для нас невидимым. А теперь Вал рвется собирать кровь отца. Боюсь, замысел отца был иным.



– Ты думаешь, неизвестный нам наследник, и есть жнец, который должен собрать посеянное отцом?



– Жнец?– Торин залпом допил вино.– Отличное слово. Точное. Механизм возрождения нашего отца остается загадкой. Но, похоже, каждому в этом таинстве отведена конкретная роль.



– Неужели наш ясновидящий Казимир оказался прав…– поморщился Глеб.– Он подходил ко мне на похоронах Галины. Говорил, что война с муравьями только отвлекает нас от главного. Говорил, что все предопределено, и нам остается роль наблюдателей. Но он ничего не говорил о Жнеце. Он говорил о Вале…



– Он говорил то, что было вложено в его уста отцом,– прервал его Торин.– Мы все марионетки в этом спектакле. Так ты спрашивал, верю ли я в завтрашнюю победу? Мне и самому интересно, что будет завтра, что нам уготовано…



Он резко встал, откинув стул на мраморный пол, и тяжелой походкой направился из каминной залы.



Хозяин дворца выбросил вонючую сигару в огонь и взялся за графин с рубиновым вином:



– Если мы марионетки в этом спектакле, то для кого его разыгрывают?



*****


Мазур был в бешенстве.



Их прибытие в столицу железнодорожников отметилось чередой нелепых событий, развязку которых он не мог даже представить. Впервые в своей новой жизни он чувствовал себя бессильным и не способным влиять на ситуацию.



Он вышагивал из угла в угол и возмущенно сопел, но серые стены камеры равнодушно взирали из полумрака на его проявления протеста. Они повидали многое. Узкая полоска света от зарешеченного окна сломалась в углу, раскрыв ярким пятном фактуру кирпичной кладки. Полоска забралась уже высоко над полом – «солнечные часы» указывали на вечер.



Оррик пошевелился, и Мазур замер, всматриваясь глазами всех тел в родента. Тот глухо вздохнул и сел, тяжело опираясь на стену.



– Наконец-то ты пришел в себя,– Мазур сел напротив, заглядывая в замутненные глаза Оррика.– Что это было? Ты закричал и вырубился на два дня.



– Голова болит… Это не поезд… Мы уже доехали до столицы железных городов?



– Еще как доехали. С большим шумом.



– А где мы? Здесь холодно… Где мое оружие?



Илья поспешил снять с себя куртку и укутал родента.



– Мы в тюрьме. А здесь оружие не выдают. Тюрьма самая настоящая – служит своему назначению уже не одну сотню лет. Что в старом мире, что в новом, а тюрьмы всем нужны. Это признак цивилизации. Традиция.



Оррик молча смотрел на Мазура. И чем больше просветлялся его взгляд, чем отчетливее в нем читался вопрос.



– Я тебе все поведаю в подробностях. Времени у заключенных предостаточно. Но сначала ты мне расскажешь, что с тобой произошло.



Родент скривился в ответ, как от зубной боли:



– Это Валера. Меня просто затянуло в его сознание…



Было видно, с каким трудом ему давались слова. Словно одно упоминание о произошедшем доставляло страдания.



– Он сражался с чудовищем, и проиграл… Он испытал боль, которая способна разрушить любой разум… Его, буквально, разжевали тысячи челюстей… Вместе с ним в агонии терзаются его пленники. Я знаю их имена – Антоник и Кулина… Их разум тоже кричит… Вал находится на краю между жизнью и смертью очень долго. Наверное, как ты говоришь, два дня. Но для него время стоит, и боль длится вечность…



– Так он жив или мертв?



– Не знаю… Он кричит. В нем нет ничего, кроме этого крика и его боли.



– Где он?



– Не знаю. Он внутри чудовища, которое его повергло.



– Хочешь сказать, его сожрали?– Пятерня произнес это в пять голосов,– И он все это чувствует… Как ты к нему попал?



– Он позвал Ольгу. Позвал так сильно, что этот зов забрал меня против воли. Я успел это остановить в последний момент и коснулся лишь края его разума. Не сразу вышло разорвать с ним связь – он открыл свое сознание очень широко. Под ним была бездна боли… На меня легла лишь ее тень… Не представляю, как он способен ее выносить.



– А Ольга?– Мазур непроизвольно встряхнул Оррика за плечи, и зрачки родента расширились, словно в его тело вонзили сотню раскаленных игл. Пятерня спохватился и убрал руки.– Извини…



Оррик с трудом отдышался:



– Не делай так... Я все еще на краю, рядом с ним… Я видел ее мельком. Точнее почувствовал. Она сразу закрылась и ушла. Это утопило Валеру в горечи. Для него сейчас все большое, гигантское, без границ… Очень остро все чувствует…



– Ты знаешь, где она?– Мазур был взволнован и едва сдерживался.– Мы сможем ее найти?



– Мне тяжело. Мне страшно даже думать о них. Если бы я мог, я бы никогда больше не прикасался к их разуму. Мой дар присутствия – это проклятие…



– Погоди-погоди,– Мазур очень осторожно приложил ладонь к горячей голове родента, ощутив под шерстью жар.– Не закрывай глаза и не засыпай. Поверь, ты хорошо выспался. А что тебе может присниться, даже не представляю. Просто будь со мной… Давай я тебе расскажу, во что мы влипли. Тебя это позабавит.



Оррик кивнул. Он был благодарен Пятерне за то, что ему не придется больше говорить, истязая свое тело.



– Когда ты вырубился, я тебя уложил на полке и дежурил в одно лицо. Раззнакомился с ребятами «Бегущей реки». Дальше мы ехали скучно. Таких приключений как в первые дни уже не было. Да и грязные города стороной объезжали. Зато железных на пути было много – мы их проскакивали без остановки. Все чистенькие, ухоженные, богатые. Сытно живут. Ничего не предвещало беды. Но их столица совсем другая. Представь, они здесь грязный город зачистили! Весь! И их здесь десятки тысяч и больше…



Мазур легонько провел рукой за ушами родента, чтобы убедиться, что тот не провалился в беспамятство. Оррик вздрогнул и поморщился в ответ.



– Так вот. Пока ехали сюда, все нормально было. Других поездов тоже повидали. Они постоянно гудят и пересвистываются. Я думал, так только корабли делают. Но у железнодорожников свои приколы. Бардак начался, когда мы под разгрузку встали. У них тут сложные правила, как добычу делить. Когда состав прибывает, целая толпа собирается, и начинают барахло распределять по своим законам. И пошла у них размолвка. Такой ор поднялся! И какие-то ребята начали команду «Бегущей реки» щемить. А потом смотрю, народ ножички достал, стволами друг в друга тычут. А ты у меня на руках еле дышишь…



Пятерня осекся, словно пожалел о сказанном и продолжил голосом Ильи:



– Я просто в толпе оказался. Черт их разберет, кто там за кого. Они как-то различают друг друга, а я нет. Короче началась свалка. Сначала морды били друг другу, а потом пошла поножовщина. Меня тоже задирать начали… Если бы город был поменьше, я бы их растолкал и ушел переулками. Но тут везде площади, открытое пространство. Угроза была реальной. Несколько человек уже мертвецами лежали. Я стал прорываться с боем. Пальнул пару раз. Несколько человек положил. И вот тогда… Они вдруг все навалились на меня. Все, даже парни с «Бегущей реки», которых я защищал…



Завидев беспокойство в глазах Оррика, Илья улыбнулся:



– Короче, меня обложили со всех сторон и наехали по полной программе. Надо было или валить всех, в мясорубку, или сдаться… Теперь сидим, ждем, чего порешат. Обещали сегодня свести со старшими.



– Ты из-за меня сдался?



– Не парься,– махнул рукой Илья.– Ты тут не при чем. Просто так сложилось.



– Ты говоришь иначе,– выдавил из себя Оррик.– Твоя речь изменилась. Слова другие.



– Это из-за Вадима,– улыбнулся Мазур.– Он был задира, и в прошлой жизни просидел пару лет в тюрьме. Нахватался словечек... Моя личность соткана из многих. В разных обстоятельствах они проявляются по-разному. Сейчас мы в тюрьме, вот ностальгия и усилила влияние Вадима. Это его стихия – ему и верховодить. Такое не только в словах проявляется, но и в действиях. Во мне доминирует тот, кто лучше с ситуацией справляется. Хотя в этот раз не особо помогло…



– У Вала по-другому. Он не может объединиться со своими пленниками. Антоник и Кулина не подчинились ему, они сопротивляются.



– С коллективным разумом все сложно. Я уже перестал задумываться над этим – можно свихнуться. Знаешь, что самое сложное для меня? Одиночество…



Пятерня на мгновение застыл во всех своих лицах, словно сказанное им шокировало его самого.



– Одиночество возможно для тебя?– Оррик выглядел изумленным.



– Одиночество – тяжелая ноша. Оно ощущается не в тот момент, когда ты один в комнате. А когда понимаешь, что ты такой один во всем мире. И тогда одиночество тебя задушит, даже если ты будешь стоять в толпе людей. Но они чужие, тебя не понимают, не принимают…



Мазур спохватился, поняв, что увел разговор в сторону, но так и не успел исправиться. Дверь камеры загремела замками, и на пороге появились вооруженные железнодорожники.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник