Эволюционер из трущоб. Том 10

Глава 6

Я жевал, попутно рассказывая всё, что со мной случилось за эти годы. Опустил момент с ранним взрослением и опытом прошлой жизни, да и про доминанты умолчал, но вот всё остальное поведал, не таясь. Егорыч внимательно слушал, иногда задавал уточняющие вопросы, хмурился, кивал. Иногда проваливался в свои мысли и барабанил пальцами по столу.

— Твою мать, — дослушав рассказ, досадливо выругался он. — Если бы мы раньше узнали, что Барсовцы вырезаны, то удалось бы избежать лишних потерь. Люди у нас на вес золота. Сам понимаешь, Михаил Константинович. Живём на отшибе, притока новой крови нет, а твари регулярно пробуют нас на зубок. Вот на прошлой неделе гарпии двух человек унесли.

— Хреново вам, Егор Егорович, — сказал, я улыбаясь.

— А ты чего скалишься? Радуешься наши потерям? — нахмурился майор.

— Радуюсь тому, что у нас есть артефакт, защищающий Кунгур с воздуха. Даже птеросы, наткнувшись на защитный купол, за секунду обугливаются до костей, — похвалился я, забрасывая удочку.

— Даже так? — задумчиво проговорил Егорыч и полез в карман за пачкой сигарет, потом будто вспомнил о Зинаиде, которая заявится и настегает по мордасам полотенцем, и тут же спрятал пачку обратно.

— А ещё мы заняли центр Кунгура. У нас есть связь с цивилизацией. Дружим с родом Титовых, торгуем помаленьку. Да и население у нас чуть больше двух тысяч человек.

— Хвастаешься? — спросил Егорыч, осуждающе посмотрев на меня.

— Скорее, делаю деловое предложение. — Выждав пару секунд, я продолжил. — Так уж вышло, что вы угадали. Действительно, я сын барона Архарова. По известным причинам я не могу использовать фамилию отца, но я могу использовать фамилию матери. Моя мама — Елизавета Максимовна Багратионова. И то, что я теперь глава рода Багратионовых — чистая правда. Вот только есть нюанс. Я аристократ без земли. Всё, чем я владею, так это Кунгуром. Мне, как и вам, нужны люди. Вам они нужны для безопасности, мне — для возрождения угасшего рода.

— По сути, это одно и то же, — кивнул майор, потянулся к кружке чая и попытался отпить из неё, но кружка оказалась пустой. С досадой он вернул её обратно на стол. — И ты, Михаил Константиныч, хочешь, чтобы мы к вам присоединились?

— Именно так. Судя по тому, что я видел, вы отличные люди. Судя по тому, что я слышал, летающие твари доставляют вам море неудобств. Переселившись в Кунгур, вы будете в безопасности.

— Звучит неплохо, но я сомневаюсь, что местные захотят переезжать.

— Егор Егорович, есть ещё и второе «но», — многозначительно сказал я и замолчал, ожидая, пока майор задаст вопрос.

— А ты умеешь заинтриговать, — усмехнулся Егорыч. — И в чём проблема?

— Проблема в верности. Если вы решите переселиться в Кунгур, я должен быть уверен, что никто из переселенцев не ударит мне в спину. А по сему, я хочу, чтобы ваши люди присягнули мне на верность.

— Ха-ха! Ну ты даёшь! Да тебя никто и в глаза не видывал. А уже на верность? Шутник, право слово, — рассмеялся Егорыч и встревоженно посмотрел на дверь. Видать, боялся разбудить Зинаиду, которая уже часа два как должна была спать.

— Никто и не говорит, что вы должны сразу присягнуть. Переберётесь в Кунгур. Освоитесь. Поживёте пару месяцев, а там уже и решите, мил я вам или нет. Если нет, вернётесь в Чусовской. Если да, добро пожаловать в род Багратионовых.

Егор Егорович поскрёб подбородок и случайно задел рассечённую губу. Скорчившись от боли, он вздохнул и не спеша произнёс:

— Можешь лечь спать на диване, — он указал взглядом за мою спину, туда, где стоял коричневый потёртый диванчик. — Завтра в обед проведём совет. Если большинство согласится на переезд, переезжаем.

— Если не согласятся, то мы с вами ещё раз подерёмся, и я поеду в обратную сторону, — заключил я.

— Можно и так, — расплылся в улыбке Егорыч, поднимаясь из-за стола. — Доброй ночи, Михаил Константинович.

— И вам, Егор Егорович.

Майор ушел, я же разложил диван и незамедлительно лёг спать. День выдался насыщенным. Чертовски хотелось закрыть глаза и восстановить силы. Однако если бы я знал, что ждёт меня завтра, я бы не спешил прощаться с днём сегодняшним.

Часов в десять меня разбудила ругань Зинаиды. Ругалась она шепотом, Егорыч же молчал. Судя по тому, что я сумел разобрать, жена майора не хотела покидать родного посёлка. Мол, здесь уже жизнь устоялась, сами себе хозяева, и всё такое.

Однако, после долгого молчания Егорыч парировал её выпад, сказав, что рано или поздно начнётся расширение аномальной зоны, и тогда посёлок Чусовской прекратит своё существование. В финале он добавил, что это вопрос выживания и лишь сильный способен защитить мирных жителей. А во мне он как раз видит сильного лидера. Признаюсь честно, мне было приятно это услышать.

Зинаида затихла. Судя по всему, она размышляла над услышанным, а может, у неё закончились аргументы. Как бы там ни было, через пять минут на кухне зазвенела посуда. Талантливая хозяюшка начала готовить завтрак, а в дверь кабинета тихонько постучал Егорыч.

— Михаил Константинович, спишь?

— Вовсе нет. Сижу, уши грею, — честно ответил я, сев на край дивана.

Дверь отворилась и внутрь кабинета вошел Егор Егорович.

— Знал бы, что у тебя такой отменный слух, утащил бы жену для беседы в дальнюю комнату, — ухмыльнулся Егорыч.

— Если бы вы это сделали, я бы так и не узнал, что вы считаете меня сильным лидером.

— Да иди ты, — отмахнулся Егорыч, слегка смутившись. — Лучше штаны надень, лидер. Через двадцать минут позавтракаем и пойдём на совет. Там и сможешь проявить свои лидерские качества.

— Запросто, — ответил я и стал собираться.

Помните, я говорил, что жена Егорыча готовит отменно? Завтрак лишний раз подтвердил мои слова. За жалкие двадцать минут она состряпала яичницу с помидорами и обозвала её «шакшукой». Никогда такого не пробовал, а когда попробовал, чуть язык не проглотил.

Бутербродики с паштетом из утиной печени тоже были восхитительны. Запил всё это ледяным морсом и принялся поглощать пирожки с яблоками. Судя по взгляду Егорыча, он никак не мог понять, куда в меня влезает столько еды?

— Вот это я понимаю гость. Всё до последней крошки слопал, — улыбаясь, сказала Зинаида.

В этот момент я почувствовал, что уши начинают краснеть. Вот же, зараза. Я, и правда, слишком увлёкся и смёл всё, что было.

— Да не тушуйтесь вы так, — засмеялась Зинаида. — Я, наоборот, рада. Это своего рода комплимент мне, как хозяйке.

— Зинаида Петровна, вы божественно готовите. Егору Егоровичу с вами очень повезло, — похвалил я её и заметил, что на словах о везении Егорыч потёр щеку, по которой вчера огрёб полотенцем.

Кстати, домашняя замороженная котлета сработала на ура. Фингал Егорыча практически сошел. Была лёгкая желтизна под глазом, но, думаю, она в ближайшее время тоже сойдёт.

Попрощавшись с Зинаидой Петровной, мы с Егорычем двинули на совет народных депутатов. Я не уверен, что именно так называется совет, да и депутатов там было многовато. Собрался почти весь посёлок, кроме бойцов, охраняющих периметр. На совете было так шумно, что казалось, будто я попал на базар. Кстати, собрание проходило на футбольном поле, куда я вчера и приземлился. Я шел следом за Егорычем и грел уши. Ведь разговоры вокруг были весьма занимательные.

— Шо? Вот этот дрыщ поломал Илюху? Да иди ты, козу в трещину! — послышался старческий хрип сбоку.

— Да я те отвечаю! Он колдун! — ответил второй гнусавый голос.

— Ха! Это вы колдуны, — усмехнулась молодая девица лет двадцати с небольшим. — Каждый вечер колдырите.

— Фроська, иди знаешь, куда? — обиделся дед.

— Чё в такую рань-то собрались? Заняться больше нечем? — зевнул мужик с помятым лицом.

— Да будь твоя воля, ты бы только и делал, что спал целыми днями. Лодырь, — возмутилась женщина, которая, судя по всему, была женой помятого.

— Егорыч! У мяне крыша течёть! Надобно исправить! — закричала бабка, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Хе-хе. У тебя, старая, крыша уже давно протекла. Носишься со своими кошками, как с писаной торбой, — засмеялся мужичок лет тридцати с рыжей бородой и тут же отскочил в сторону, чтобы не схлопотать от старухи клюкой по спине.

— Пшел отседва! Ирод! — пронзительно заверещала бабка, позабыв про крышу.

Галдёж стоял такой, что я даже не слышал собственных мыслей. Но было весело. Егорыч остановился в центре футбольного поля, а местные отступили назад на пару метров, образовав пустое пространство; и тут все, как по команде, умолкли, уставившись на меня и Егорыча.

Майор коротко обрисовал итоги нашей вчерашней «беседы», если так можно назвать рукоприкладство. Народ внимательно слушал, кивал гривами. А когда Егорыч предложил всем переселиться в Кунгур, начался ад.

— Да кому ты веришь⁈ Ты глянь на эту морду зеленоглазую! Вылитый колдун же шь! — ткнув в мою сторону пальцем, заорала дородная женщина.

— Никуда мы не поедем! Сто пудов, это Барс пацана подослал! — скорчив презрительную мину, гаркнул здоровенный лоб и сплюнул на снег.

— А чё вам тут не сидится? Нормально живём, — спросила молодая девица, и на неё обрушились вдовы, потерявшие своих мужей в этом «нормальном житье».

— Рот свой прикрой! Были бы у тебя дети, я б посмотрела, как ты запела! Средь бела дня не выпустить погулять даже! Того и гляди, гарпии утащут!

— А маво утащили! Агась. Ой, бедный мой Коленька-а-а!!! — завыла тётка с раскрасневшимися щеками.

— Прекратить балаган! — рявкнул Егорыч.

Толпа затихла. Егорыч собирался что-то сказать, но я остановил его и сделал шаг в сторону толпы.

— Предлагаю сперва познакомиться. Меня зовут Михаил Константинович. И я не просто пацан, а глава рода Багратионовых, — подняв руку вверх, я продемонстрировал родовой перстень. — Что до Барса, так он мёртв. Вот этими руками я лично его убил.

— Да чё ты заливаешь⁈ Кого ты там мог убить-то⁈ — визгливо спросила тётка, рыдавшая секунду назад. Судя по всему, плачь был наигранным, раз она так быстро сумела успокоиться.

— А вы у Ильи спросите. Мог я или не мог, — предложил я, указав взглядом на моего вчерашнего знакомца, стоящего в толпе.

Илья потупил взгляд и со стыдом зыркнул на меня.

— Чего молчишь? Я тебе нос сломал, или ты в дверной косяк не вписался? — стальным тоном спросил я.

— Ты сломал, — тихо ответил Илья, но стоявшие рядом услышали, и снова начался гвалт.

Народ активно обсуждал полученную информацию; кто-то предлагал меня повесить, и дело с концом. Другие говорили, что нужно выслушать. Третьи и вовсе были готовы переезжать хоть сейчас, и всё равно, куда.

— Раз уж вы поняли, что я не совсем обычный мальчишка, то предлагаю следующее: вы можете выбрать делегацию, и они поедут со мной в Кунгур. Посмотрят на всё собственными глазами. Пообщаются с людьми, а потом уже и решат, безопасно вам переезжать или нет.

— Ага! Вы в заложники возьмёте наших и чё потом? Воевать с вами⁈ — послышался пьяненький выкрик.

— Молчи! Вояка засратый! Ты задницу свою с дивана давно поднимал? — раздался возмущённый женский голос.

— Люда, ну чё ты при людях-то, а⁈ У меня же грыжа! А так бы я… — парировал поддатый.

— Ха! Трепач, — хмыкнул парень, стоящий рядом, и обстановка резко накалилась.

— Ты это про меня,что ли⁈ — возмутилась пьянь.

— А ну, тихо! — во всё горло заорал Егорыч. — Вместо того, чтобы глотки драть, идите по домам. Я сам с парнем поеду. Посмотрю, что там, да как.

— И я поеду! — выкрикнул из толпы Евсей и встал рядом со мной.

— А мне можно? — робко спросил Максимка.

— Ды кто ж тебя прогонит? Поехали, конечно, — кивнул Евсей.

— Егор Егорыч, пущай Евсей сам едет. Его не жалко. А ты мне крышу справь, — посоветовала бабка, но на неё никто не обратил внимания кроме меня.

— Бабуль, если переберётесь в Кунгур, у вас будет новая отапливаемая квартира. С мебелью, — пообещал я, но доверия, видать, не заслужил.

— Тьфу на тебя. Искуситель. Знаю я вашего брата. Сперва сырком заманите, а потом — хрясь! — она ударила клюкой о землю и добавила. — А потом хребет сломаете.

Фыркнув, она медленно поковыляла на выход с футбольного поля следом за остальным народом. На поле остался только я, Евсей, Егорыч и Максимка.

— Да-а-а… Гостеприимный у вас народец, — присвистнул я.

— Скорее, настрадавшийся, — вздохнул Егорыч, глядя сельчанам вслед.

— Я с вами тоже поеду, — буркнул подошедший к нам Илья.

Физиономия сильно опухла, фингалы под глазами, нос свёрнут на другую сторону, как я и обещал. Странно, что в травмпункте нос не вправили.

— Добро пожаловать на борт, — улыбнулся я и протянул ему руку. Нехотя он пожал мою ладонь. — Если хочешь, то по приезду в Кунгур я попрошу моих лекарей вправить тебе нос. Сейчас-то нос не дышит?

— Не дышит, — буркнул Илья и, посмотрев на меня исподлобья, расплылся в улыбке. — Не думал, что такой доходяга может так сильно бить.

— Сочту это за комплимент, — усмехнулся я. — Но если назовёшь меня доходягой при моих людях…

— Снова сломаешь мне нос? — спросил Илья.

— Вовсе нет. Я просто не успею этого сделать. Мои ребятки сами тебя отоварят, — добродушно пояснил я.

— Понял, принял. За базаром буду следить, — заверил меня Илья.

— Договорились, — кивнул я и посмотрел на Егорыча. — Когда отправляемся?

— Прямо сейчас. Если Зинаида узнает, что я еду в Кунгур, такой вой поднимется… — закатил глаза майор и улыбнулся.

— Хе-хе. Если снова из дома выгонит, можете у меня заночевать. Времянка свободна. Баньку истоплю, попаримся, настоечки бахнем, как в старые-добрые, — сказал Евсей, подмигнув майору.

— А потом вас обоих выпрут из дома, и будете проситься переночевать у меня. Знаем. Плавали, — вздохнул Максик.

— Ой, да ладно тебе. Всего пару раз такое было, — отмахнулся Евсей, и они с майором дружно заржали.

— Как я понимаю, вы специально вытворяете подобное, чтобы получить пару законных выходных вне дома? — спросил я, улыбаясь.

— Можно сказать и так, — кивнул Евсей. — Оно ж, знаешь, как? Бабе сложно понять, что такое мужская дружба. Выпить, поговорить по душам до самого утра, попариться…

— Подраться, — вклинился Максик.

— Да когда такое последний раз-то было? — нахмурился Егорыч.

— Месяц назад вы Тимура отлупили за то, что он попросил вас заткнуться. Вы ж, как полоумные, песни орали в три часа утра, — напомнил Максик и старики, вздохнув, отвели взгляд.

— Не отлупили, а немного помяли, — буркнул Егорыч.

— Вы ему лицевые кости сломали, — парировал парень, пристыдив старшее поколение.

— Ой, да ладно тебе. Не убили ведь, — отмахнулся Евсей.

— Так можно оправдать что угодно. Сожгли чужой дом? Да ладно, не убили ведь. Обокрали соседа? Да ладно, не убили ведь. Изнасиловали его жену? Да ладно, не убили ведь, — стал занудствовать Максик, я же стоял и ждал, когда терпение старых лопнет — и оно лопнуло.

— Евсей, может и Максику пару лицевых костей сломать? — улыбаясь, спросил Егорыч.

— Да вот и я об этом же подумал. А то он что-то бухтит многовато в последнее время, — усмехнулся Евсей.

— Не надо ничего ломать! Я всё понял, — хихикнув, произнёс Максик и замолчал.

— Молодец. Толковый, — ухмыльнулся Евсей и хлопнул парня по плечу. — Ну, раз всё понял, беги к Толику, пусть машину подготовит к выезду.

Макс кивнул и пулей рванул на окраину посёлка. Мы же неторопливо, под шутки и прибаутки, добрались до гаражей, где к поездке во всю готовился ржавый вездеход. Увидев его, я засомневался, что эта колымага способна нас хоть куда-то доставить, ведь дороги завалены снегом, а по лесу эта консервная банка вряд ли проедет. Но Егорыч заверил меня, что в умелых руках машина способна творить чудеса. Я кивнул, но сразу предупредил, что, в случае чего, будут сами её выталкивать.

Мы с Евсеем сели на переднее сиденье, Егорыч за руль, а Максик и Илья на заднее. Вездеход стал чихать, выбрасывая чёрные клубы дыма, но с горем пополам завёлся. Заревев, словно раненый зверь, он тронулся с места, и мы помчали напрямик в Кунгур. Удивительно, но Егорыч не врал, говоря про чудеса. Вездеход, и правда, проезжал там, где и танк увязнет. Вот, что значит опыт!

Вездеход швыряло из стороны в сторону. Порой казалось, что он вот-вот перевернётся, но нет. У Егорыча всё было под контролем. Спустя час пошел мелкий противный дождь, радовало, что мы сидим в тепле и нам…

Словно электрический разряд пробежал по позвоночнику. Я почувствовал в глубине леса знакомую пульсацию энергии. Энергия, похожая на ту, которую я почувствовал, перерождаясь в этом мире…