Этот мир не выдержит меня. Том 3

Глава 23

Похоже, морфан передумал вступать со мной в прямое противостояние. Судя по тревожному тону, у него пропало желание мериться силами с человеком, от которого пахло кровью неких повелителей.

Кто это? Точно не знаю, но, думаю, тощий нудист называл так коттаров — брызги чёрной крови одного из них всё ещё виднелись на моих штанах. Вода подземного озера не смогла полностью смыть эту густую смолянистую жижу.

Морфан смотрел на меня, ожидая ответа на свои вопросы. Я же наблюдал за ним и за его «лошадкой», быстро «прокачивая» ситуацию.

Что делать дальше? Мысли в голове устроили привычный галоп: сопоставление фактов, планирование действий, оценка рисков — обычная, если не сказать рутинная, аналитическая работа. Перчинку ей придавал только гигантский краб, смердевший на всю округу тиной и протухшим мясом, и высоченный голый «мужик» с трезубцем в руке…

Первое. Нужно уйти с «засвеченного» места — мало ли кто ещё решит заглянуть на огонёк? Например, к нам могут присоединиться товарищи моего нового знакомого — тогда и без того не самая простая ситуация станет в три раза сложнее.

Пусть сейчас морфан вроде бы перестал строить гастрономические планы в отношении моей скромной персоны, но всё наверняка очень быстро изменится, если к нему подойдёт подмога.

Второе. Нужно выбираться отсюда, и я сильно сомневаюсь, что где-то за ближайшим углом притаился удобный скоростной лифт, ведущий прямиком в таверну Висельника. Наверняка путь предстоит непростой, и значит, мне потребуется информация, а ещё лучше — проводник.

И главный кандидат на эту почётную должность находился прямо передо мной.

Я глубоко вдохнул, разгоняя сознание, сосредоточился на ощущениях, приготовившись, если понадобится, ударить страхом… А затем резко развернулся и быстро пошёл вдоль берега. Уверенно, не оглядываясь и не показывая ни капли волнения.

— Куда ты, челоувечек? — с неподдельным удивлением спросил морфан. — Поустой!

Удивление — это хорошо. Оно здорово перегружает мозг и замедляет реакцию на любые раздражители. А тот, кто неспособен быстро реагировать на изменяющуюся обстановку, считай, уже проиграл.

Шаг, второй, третий. Бежать нельзя — убегает только жертва, а я в этом «спектакле» исполнял совсем другую роль.

Осязание и слух работали на пределе. Мышцы звенели от напряжения. Я кожей ощущал малейшее движение воздуха и слышал, как хитиновые лапы скрежещут по камням. Периферийное зрение фиксировало дрожание теней на земле.

Очень опасный момент. Я нарочно подставил спину под возможный удар. Не самая сложная провокация, но весьма действенная.

Если охотник купится на мнимую беззащитность «жертвы», то придётся показать ему кое-что из моего арсенала… Сознание скользило над бездной памяти, а магическая формула горела в мозгу яркими неоновыми огнями. Атака волной страха и следом — активация заклинания. Чтобы реализовать эту связку, мне понадобиться всего доля секунды.

Удары сердца отмеряли убегающие мгновения. Я был готов к схватке, но морфан не собирался нападать.

— Поустой, челоувечек! — от снисходительной уверенности, которую он демонстрировал в начале нашей беседы, не осталось и следа. — Поудоужди!

Лапы краба зашуршали по песку. Я бросил короткий взгляд через плечо.

Монстр, повинуясь командам наездника, сперва метнулся в одну сторону, потом в другую, а затем закружился на месте. Похоже, произошло то, чего я добивался — у морфана случился когнитивный перегруз, и он не знал, как поступить дальше. Неудивительно, «доубыча» вела себя слишком уж странно.

Правда, стоит отдать должное, уже через пару секунд морфану худо-бедно удалось взять себя в руки. Поводья натянулись, и краб медленно подполз к Пуллону. Огромная клешня аккуратно подхватила ветерана, а затем гигантское членистоногое посеменило следом за мной.

Монстр сильно припадал на одну из конечностей — похоже, он совсем недавно пострадал в драке. Не хотел бы я повстречаться с тем, кто рискнул напасть на такую махину…

Я ускорил шаг. Нужно отойти хотя бы метров на триста — там как раз виднелся обломок скалы с удобным пологим подъёмом.

Отличный наблюдательный пункт. К нему трудно подобраться незамеченным плюс место, где я вышел на берег, было как на ладони. Если туда пожалуют гости, то я сразу их увижу.

Краб находился в тридцати шагах позади меня, и это расстояние постепенно увеличивалось. Сперва он довольно шустро перебирал лапами, но с каждым мгновением двигался всё медленнее. Похоже, хоть сколько-нибудь длительные забеги — не его конёк.

Короткий рывок и молниеносная атака на близкой дистанции — вот в чём краб был действительно силён.

Поднявшись на обломок скалы, я осмотрел окрестности. Ничего особенно интересного в глаза не бросилось — то же озеро, те же камни, те же водоросли и те же тараканы, снующие тут и там. Почти инопланетный пейзаж очень быстро утратил всю свою необычность и стал просто фоном.

— Зачем так быстроу шёл? — с ноткой обиды в голосе спросил морфан, когда краб наконец-то «домчал» его до обломка скалы. — Усачу былоу трудноу угнаться за тоубой!

Он смотрел на меня снизу-вверх. Я находился примерно в трёх метрах над ним.

Сверху стали заметны многочисленные вмятины и глубокие царапины, уродующие панцирь краба. Видимо, зверюге частенько приходилось защищать своего тощего наездника. Судя по всему, здесь было далеко не так безопасно, как казалось на первый взгляд.

Сам морфан значительно уступал тем статуям, которые оживил Король нищих. Он был не таким высоким и далеко не таким мощным. То ли неведомый скульптор серьёзно польстил подземным жителям, то ли мне повезло столкнуться с не самым выдающимся представителем этого вида.

Разумеется, я не стал объяснять морфану мотивы своего поступка. Хотя манёвр оказался очень удачным.

Мне удалось одним «выстрелом» прикончить даже не двух, а сразу трёх зайцев. Я покинул потенциально опасную территорию, узнал кое-что интересное о моём новом знакомце и его «милой» зверюшке, и, главное, поменялся с морфаном ролями.

Если раньше он был хозяином ситуации, то теперь занял подчинённое положение.

— Ты оучень плоухая доубыча, челоувечек, — пожаловался морфан. — Оучень беспоукойная…

— Ты сильно ошибаешься, — холодно произнёс я, — если действительно считаешь меня своей добычей.

— Ноу тебя принесла воуда-воудица… Такоув поурядоук…

Морфан, будто бы оправдываясь, пожал плечами. Он всем своим видом говорил, мол, ничего личного — это просто бизнес.

Я в гробу видал подобные «обычаи», но спорить с традициями глупо. Их не «победить» аргументами и доводами разума. Против них работает только страх.

— В тех местах, откуда я родом, тоже есть свой порядок…

Морфан с интересом смотрел на меня, ожидая продолжения.

— И он гласит: если попробуешь ещё раз напасть… — я взял небольшую паузу, чтобы до моего собеседника лучше дошёл смысл. — То мне придётся сперва убить Усача, потом тебя, а следом — всю твою родню до четвёртого колена… И если ты вдруг решишь, что у меня не получится, то вспомни о том, чьей кровью испачканы мои руки.

— Ты прикоунчил поувелителя… — завороженно произнёс морфан.

Не знаю, чего в его голосе было больше — страха или восхищения.

Я многозначительно ухмыльнулся. Пусть кровью были испачканы штаны, а не руки, да и драться с коттаром мне не пришлось, но зачем тощему нудисту знать такие подробности? При этом я даже ни разу не соврал — морфан сам всё додумал, так что с меня, как говорится, взятки гладки.

— Усача не троужь, — добавил вдруг мой собеседник. — Усач — старый защитник. Оун заслужил поукой…

Судя по многочисленным повреждениям, покой Усачу мог только сниться. Но такая забота о питомце в любом случае выглядела очень трогательно… Особенно на фоне того, что о судьбе своих родственников морфан, похоже, вообще не переживал — их возможная кончина его почему-то совершенно не взволновала.

— Не трону, — уверенно произнёс я. — Не суетись, не пытайся меня убить и не называй добычей — тогда всё будет в порядке. И с тобой, и с твоим пахучим приятелем.

— А этоут челоувечек? — морфан кивнул в сторону зажатого в клешне Пуллона. — Оун доубыча?

Я посмотрел в мутные глаза ветерана и кивнул. «Вписываться» за неудачливого мстителя не имело никакого смысла. Я бы и сам прикончил его с превеликим удовольствием.

— Тоугда егоу моужноу соужрать?

Мутные глаза Пуллона прояснились. В них мелькнул почти животный ужас. Он захрипел и даже попытался вырваться, но крепко сжатая клешня не оставляла бедолаге ни малейшего шанса на побег.

— Его — можно, — поразмыслив пару секунд, ответил я. — Но не живьём.

Пусть у нас с Пуллоном не сложилась крепкая дружба, однако отправлять его на съедение заживо было, мягко говоря, неправильно. Интуиция подсказывала, что это не самая приятная смерть, а я никогда не стремился к бессмысленной жестокости. Покойнику же глубоко безразлично, что произойдёт с его трупом.

— Эх… — разочарованно выдохнул морфан.

Моё решение явно расстроило этого «гурмана», но перечить он не посмел. А вот Пуллона новость, наоборот, обрадовала — если, конечно, подобная характеристика вообще уместна, когда речь идёт о человеке, на всех парах несущегося к неизбежной смерти.

Ветеран даже попробовал кивнуть, чтобы выразить мне свою благодарность, но не успел. Морфан хлопнул ладонью по панцирю, краб щёлкнул свободной клешнёй, и голова Пуллона отделилась от тела.

Усач ловко подхватил её в воздухе, распахнул пасть, в которую спокойно могла заехать легковая машина, а затем зашвырнул то, что осталось от ветерана, внутрь себя. Доля секунды и всё закончилось. О бывшем легионере напоминал теперь только сытый блеск крабьих глаз и ничего больше.

Не самая лучшая «эпитафия», чего уж там…

— Воут так воут, — печально подвёл итог морфан, — Раз и нет челоувечка… Теперь Усач сыт, а я всё ещё гоулоуден…

Он внимательно смотрел на меня своими огромными совиными глазищами, в которых читался вполне понятный интерес. Мой собеседник хотел знать, какой эффект на меня произвела столь стремительная расправа над Пуллоном.

— Потерпишь, — с холодным равнодушием произнёс я.

Произошедшее не напугало меня — скорее удивило. Ничего подобного я никогда раньше не видел… Что совершенно не помешало мне держать чувства при себе. Оперативник, который не умеет контролировать эмоции — это плохой оперативник.

А плохой оперативник — это мёртвый оперативник.

— Поутерплю, — смиренно согласился морфан, а затем вдруг, будто бы между делом, спросил: — Челоувечек, а где ты взял кусоучек истинной синевы?

Он с благоговением смотрел на осколок статуи, который я всё это время держал в руках. Его бледный синий свет очерчивал вокруг нас дрожащее пятно.

— Нашёл, — не моргнув глазом соврал я.

«Сапфироглазый» упоминал, что подземные жители поклонялись ему, поэтому признаваться в том, что я ловко разломал статую их божества, было не очень-то дальновидно. Пусть морфан меня боялся, но такое святотатство вполне могло толкнуть его на необдуманные поступки.

— Где? — сразу же спросил он.

— Где нашёл, там больше нет, — грубовато ответил я.

— Жалкоу… — вздохнул морфан. — Поударишь мне его?

Я даже слегка опешил от подобной наглости. Совсем недавно он собирался сожрать меня живьём, а теперь безо всякого стеснения просил подарок. Странное поведение. Какая-то подростковая, если не сказать детская, непосредственность.

Хотя судя по словам самого морфана, ему было уже очень немало лет. Однако никакой житейской мудростью здесь и не пахло… С другой стороны, что я знал об этих существах? Практически ничего. Возможно, для них такое поведение — норма.

К слову, понять возраст морфана по внешности, оказалось попросту невозможно. Он выглядел так, что ему можно было дать хоть пятнадцать, хоть девяносто два. Слишком странное лицо и слишком странные повадки…

— Обойдёшься, — усмехнулся я. Прогибаться нельзя. Стоит один раз уступить, и мне тут же сядут на шею.

Кроме того, никакой тяги к безвозмездному разбазариванию имущества я в себе не ощущал. Нездоровая благотворительность — это не про меня. Если отдавать осколок, то только в качестве платы за услугу.

Тем более, мне было что попросить взамен…

— Дарить ничего не буду, — я на всякий случай спрятал осколок за пояс сзади, чтобы не провоцировать у собеседника ненужные порывы. — Мой порядок этого не разрешает.

Аргумент был встречен морфаном с пониманием. Он не стал упрашивать — только коротко кивнул.

— Но, — продолжил я, — никакой порядок не помешает мне передать тебе кусочек истиной синевы в качестве благодарности…

Я замолчал, ожидая, пока морфан проявит себя. В сделке должны быть заинтересованы обе стороны, иначе это не сделка, а профанация.

— Благоударноусть? — спросил мой собеседник через пару секунд. — За чтоу?

— За помощь. Мне нужно выбраться на поверхность, и я хочу, чтобы ты показал мне путь.

Морфан поднял взгляд к потолку, обдумывая предложение, а потом покачал головой и коротко ответил:

— Нет.

— Тогда ты ничего не получишь, — на всякий случай пояснил я.

— Поулучу, — возразил морфан. — Поутоум. Тебе не выбраться оутсюда самоуму… Я проустоу поудоужду, поука ты оуслабнешь и умрёшь, а поутом заберу кусоучек…

Он поведал мне о своём гениальном плане с такой непрошибаемой искренностью, что у меня появились серьёзные сомнения в его умственных способностях.

— Не думаешь, — я прищурился, — что я сейчас просто убью тебя?

— Зачем? — удивился морфан. — Разве этоу поумоужет тебе выбраться оутсюда?

Весьма разумный довод для существа, которое, как говорится, не умеет «фильтровать базар». Зато мой обнажённый собеседник умел удивлять. Что есть, то есть.

— Нет, конечно, — оскалился я.- Это просто доставит мне удовольствие.

— Оучень поу-челоувечекски… — фыркнул морфан.

— Не тебе меня стыдить. К тому же ты ведь тут такой не один, не так ли? Убью тебя, а потом найду кого-нибудь другого… И ты не только не получишь кусочек истиной синевы, но ещё и потеряешь самое ценное из того, что имеешь — свою жизнь.

Хотя, судя по виду, кроме жизни, терять морфану было больше и нечего.

— Мои роудичи не станут с тоубой гоувоурить. Для них ты всегоу лишь доубыча…

— Посмотрим. Ты тоже поначалу называл меня так.

— Тебе их не напугать, — заявил морфан. — Их оучень мноугоу… Они соужрут тебя прежде, чем успеют учуять кроувь поувелителей. Да и не найдёшь ты никоугоу… Будешь блуждать туда-сюда, поука не поумрёшь.

Что же, мой странный собеседник был вовсе не так глуп, как могло показаться на первый взгляд. Он весьма умело набивал себе цену, но не учёл одного. Я находился выше него и поэтому видел то, что ему было недоступно.

— Не найду, говоришь? — усмехнулся я.

— Не найдёшь, — уверенно покачал головой морфан.

— А у меня по этому вопросу другое мнение…

Я уже примерно четверть минуты наблюдал за тремя морфананами, которые вышли из воды на берег — в том же месте, где и мы с Пуллоном. Это не могло быть совпадением — таких совпадений просто не бывает.

Выглядели новоприбывшие куда внушительнее, чем их обнажённый соплеменник. Закованные в шипастую броню и вооружённые длинными блестящими трезубцами, они спрыгнули с крабов, каждый из которых был раза в полтора крупнее Усача, и приступили к осмотру.

Морфаны искали следы, и их поиски не могли окончиться неудачей — Усач, к сожалению, совершенно не заботился о скрытном перемещении.

Найти нас не составит большого труда. Но время в запасе пока было.

— Оу чём ты гоувоуришь, челоувечек? — напрягшись, спросил «мой» морфан.

Я стремительно анализировал информацию, выстраивая варианты дальнейших действий. Как поведёт себя тощий нудист, когда поймёт, что прибыло подкрепление? Нападёт или выдаст наше местоположение?

Точно не знаю, но интуиция подсказывала, что не будет ни того ни другого. Слишком уж встревоженно он выглядел…

Я скользнул назад, чтобы увеличить дистанцию, и указал рукой на то место, где хозяйничали «гости». По мышцам пробежала горячая волна — тело готовилось к рывку. Если «мой» морфан поведёт себя неправильно, то это станет его последней ошибкой.

Однако опасения не подтвердились. «Мой» морфан не спешил делать глупости — он перепрыгнул с панциря на камень, поднялся чуть выше и тоже увидел новоприбывших. И судя по вылезшим из орбит глазам, увиденное его не особо обрадовало.

— Оух-хоу, — испуганно выдохнул морфан.

Он вдруг поднял волосы и коснулся какой-то синей хреновины, обхватывающей затылок. Спустя мгновение тощая фигура растворилась в воздухе, словно её и не было.

Я закрыл глаза, «разгоняя» слух. Морфан, в отличие от Клопа, который выдавал себя биением сердца, не издавал никаких звуков. По крайней мере, пока оставался неподвижным.

Интересная штуковина… Интересная и очень опасная. Если у новоприбывших тоже есть такие «игрушки», то это может здорово осложнить ситуацию. Впрочем, им пока было не до нас — они увлечённо рассматривали вмятину на песке, оставленную Пуллоном.

Фрагменты мозаики складывались в единую картину.

Объяснение получили и многочисленные «шрамы» на панцире Усача, и не самый презентабельный внешний вид морфана, и то, почему он так равнодушно воспринял мою угрозу родне. Похоже, у него с этой самой роднёй сложились натянутые отношения…

Настолько натянутые, что «мой» морфан, судя по неподдельному страху, мог просто не пережить встречу с «любящими» родственниками.

Гипотеза требовала проверки, и я демонстративно потянулся к осколку статуи.

— Не надоу! — из пустоты раздался испуганный голос. — Не свети! Заметят!

Что же, можно считать, что гипотеза полностью подтвердилась. И это радовало — у меня появился такой козырь, который будет очень трудно побить.

— Думаешь, не стоит? — с наигранным сомнением спросил я. — А вдруг к нам твои невидимые родственнички подкрадываются?

— Не поудкрадываются, — пискнул морфан. — Оуни так не умеют — оуни забыли оу синем свете!

А вот, похоже, и причина разногласий… Спор мировоззрений — штука серьёзная.

Однако тот факт, что другие морфаны не обладали возможностью растворяться в воздухе, весьма радовал. Невидимые и хорошо снаряжённые бойцы могли стать большой проблемой. А так их доспехи, скорее, сыграют мне на руку — металл, в отличие от живой плоти, прекрасно поддавался воздействию моего заклинания.

— Нужноу ухоудить! Я не врал тебе, челоувечек! Оуни соужрут тебя без разгоувоуроув!

— И тебя, — уточнил я.

— И меня, — согласился морфан. — Нужноу ухоудить!

— Нет, — я покачал головой.

— Оустоувайся, если хоучешь, а я пойду, — по камню зашлёпали босые ноги.

Всё-таки слабые стороны у этой маскировки тоже имелись.

— Стоять, — рявкнул я. — Никто никуда не пойдёт, пока мы недоговорим. Сделаешь ещё шаг, и я достану кусочек истинной синевы — как думаешь, через сколько твои родичи будут здесь?

— Оуни и так скоуроу придут…

— Придут. Но пока время ещё есть.

— Чегоу ты хоучешь⁇

— Я уже сказал. Я хочу, чтобы отвёл меня на поверхность.

— Давай оубсудим этоу поутоум!

— Нет, — отрезал я.

Потом у меня уже не будет такой сильной позиции.

Время действительно поджимало. У меня не было ни малейшего желания встречаться с серьёзным противником лицом к лицу, однако чутьё подсказывало — мой собеседник уже готов сдаться. Осталось только немного дожать.

— Если не уйти сейчас, тоу оуни нас доугонят! — морфан предпринял ещё одну попытку переубедить меня. — Оуни оучень быстры! Ты не сможешь оубоугнать их!

— А мне не нужно обгонять их, — усмехнулся я, припомнив известную присказку про забеги от медведя. — Мне достаточно обогнать тебя, что сделать не так уж сложно… И пока они будут заниматься тобой, я успею уйти.

Я не видел морфана, но чувствовал, как он трясётся от страха. От страха и от собственного бессилия.

— Хоуроушоу, челоувечек! — выдавил через секунду он. — Ты поубедил! Я поумоугу тебе…

Я улыбнулся. Так-то лучше.

— Ноу и ты поумоужешь мне, — добавил вдруг морфан.

— Чего ты хочешь? — сразу же напрягся я.

— Поутоум!

— Сейчас!

Нельзя соглашаться на сделку, не узнав всех её условий. Подобная невнимательность всегда оборачивается серьёзными последствиями. Это правило я прекрасно усвоил ещё в прошлой жизни.

— Оут меня сбежала доубыча, и ты поуможешь её вернуть…

— Человек? — прищурился я.

— Нет, не челоувечек — существоу…

— Что за существо?

— Я поукажу! Ноу поутоум!

Времени не осталось. Морфаны разошлись в разные стороны, и скоро они неизбежно встанут на след — это вопрос нескольких минут.

— Доугоувоурились⁇

Воздух «треснул» — из пустоты вышел морфан. Он вытянул перед собой кулак и призывно потряс им, с мольбой глядя на меня.

Похоже, вместо рукопожатия, этот народ использовал другой ритуал.

— Как мне тебя звать? — спросил я, прежде чем ударить по кулаку в подтверждение уговора.

— На челоувечекский язык моё имя переводится, как «Тот, который живёт вдали», — протараторил морфан. — Но ты можешь звать меня так же, как меня называли роудичи… Зоуви меня Дру-уг!

Дру-уг? В памяти вспыхнули слова, сказанные «Сапфироглазым»: «Спаси врага от друга. И накорми друга врагом». Похоже, сам того не ведая, я выполнил ровно половину этого то ли пророчества, то ли руководства к действию.

— Тоуроупись, челоувечек! — морфан забрался на спину краба и взялся за поводья.

Я быстро спустился с обломка скалы. Пора уходить.

Усач, понукаемый наездником, устремился вперёд, подальше от воды. Он явно двигался на пределе своих возможностей. Похоже, даже его крабьих мозгов хватило, чтобы понять — дело пахнет керосином.

Я рванул следом, перепрыгивая через камни и кусты из «водорослей».

Впереди виднелось широкий разлом в скале, но прежде чем мы ступили в него, до нас донёсся едва слышимый хрипло-гортанный крик. Радостный и предвкушающий.

Преследователи встали на след.