Эта ученица желает возвышения!

18

— Я сдаюсь. — Скучающий голос Лин Фень разнесся по площади, где проходили бои между младшими учениками сект.

Ученик Грозового Облака удивленно посмотрел на нее, как и судья, не веря в то, что только что услышал. Лин Фень смиренно соединила ладони.

— Этот старший брат перешел на раннюю стадию духовной ступени смертного царства, эта младшая ему не соперник! Будет неправильно оскорблять старшего своими неуклюжими навыками, — она потупилась и скромно улыбнулась, отчего ее юная красота вспыхнула с новой силой, заставляя ученика напротив растаять и покраснеть.

— Девушка, вы уверены? — обратился к той старик-судья. — Поединок ведь даже не начался…

— Отвечая уважаемому господину судье, эта ученица понимает, что ее навыки недостаточно хороши и она сильно отстает от ученика Грозового Облака. Эта младшая научилась у старшего, что благоразумие — добродетель, — она вежливо поклонилась старику, мечтая, чтобы это поскорее закончилось.

Молитвы в мыслях достигли сердца старика, и тот объявил победу за сектой Грозового Облака, а Лин Фень торопливым зверьком покинула арену, оглядываясь в поисках других учеников своей секты. Бей Сяолун куда-то отлучился, предупредив, что не стоит искать его до вечера, поэтому Лин Фень неожиданно оказалась предоставлена самой себе.

Проигрыш в поединке не сильно ее заботил: Яо Гуан или Хан Бао будут сражаться изо всех сил, поэтому у них есть все шансы занять достойное место. И потом, наставник ясно дал ей понять, что он хочет взять ее в столицу с собой, а выигрывать и стараться выделиться на арене ей необязательно, посему Лин Фень не стала себя утруждать. Она лишь талантливая ученица пика Бронзового Котла секты горы Лань, куда ей до разгоряченных юношей и девушек, стремящихся перещеголять друг друга во всем?..

«Отправлю птицу сестре, вот только узнаю, как торгуют в столице! Это точно поможет семейному делу», — решила про себя девушка, пробираясь сквозь толпу, краем глаза замечая старшего ученика секты Лань, Тао Ло. Голубоглазый юноша, что был на отборе кандидатов в ее городе, отличался особой брезгливостью и любовью к чистоте. Это его качество было широко известно на горе Лань. Настолько, что появилась пословица «прилежен, как Тао Ло», что значило «этот человек такой чистоплюй, что устилает платками тропу перед собой». Очень подходяще ему!

Благоразумно решив не нарушать священное пустое пространство вокруг старшего ученика Тао, Лин Фень направилась в сторону лавочек с уличной едой и побрякушками, радуясь, что навязчивая компания из младшего и сестрицы осталась позади. Их поединки вот-вот начнутся, посему она может насладиться временем для себя. Да и, признаться, Лин Фень искренне надеялась, что благодаря этому путешествию Яо Гуан и Хан Бао сблизятся.

Красавицей Яо Гуан не была: толстая и неуклюжая девица с круглым лицом, хороши были лишь брови и яркие живые глаза. Однако она была благодетельной, мудрой, хорошо воспитанной и обладала сильными духовными корнями Молнии и Воды. Приятным характером и живым умом сестра Яо покоряла не с первого, второго или третьего раза. К ней проникались обожанием постепенно, как к хорошему чаю, чей вкус раскрывается с каждым новым глотком. Поддавшись очарованию однажды, вы уже не забудете его аромата. Добавьте к этому талант к культивации, вышивке и каллиграфии, и получите прекрасную девушку, достойную звания героини, а не очередной ступеньки к величию Ху Юнфеня. Неудивительно, что Хан Бао так жестоко обошелся с ней в книге: сестра Яо Гуан была одной из немногих, кто искренне о нем беспокоился и заботился. Предательство первой возлюбленной сильно ударило по самолюбию юноши, оставляя рану, что позже расцвела чистейшей ненавистью к девушке и главному герою.

Улицы столицы Шанцинь утопали в человеческом море. Сновали туда-сюда бессмертные заклинатели и ученики, торговцы горланили, надрывая глотки, в попытках расхвалить и продать товар и волшебных зверей в клетках. Лин Фень была внимательна, запоминая, что популярно у юношей и девушек, какие цвета чаще выбирали, какие товары покупали и как торговцы умасливали клиентов — все это послужит ей прекрасным материалом, что она отправит своей смекалистой старшей сестрице. Лин Тень и правда справлялась и без помощи дядюшек. Одного, если верить содержанию письма, она и вовсе скоро бросит в темницу за попытку насильно выдать ее замуж — ох и мстительна же ее старшая!.. Целая интрига ради одного ничтожного человека. Впрочем, Лин Тень была права, считая, что дурная ступенька лестницы способна подвести в неподходящий момент, посему стоит заменить ее поскорее.

Размышляя о родной старшей сестре этого тела, наставнике, учениках и товарах на прилавках, Лин Фень оказалась на широкой улице, утопающей в трактирах и чайных домиках, что плавно сворачивала в сторону арены. Оттуда на соревнующихся открывался чудесный вид, поэтому эстеты с удовольствием занимали места у окон, чтобы насладиться выступлениями учеников, потягивая чай за обсуждением школ и техник.

«Пожалуй, неплохое место, чтобы понаблюдать за поединками… — задумчиво уставилась на вывеску Лин Фень. — В книге упоминалось, что в этом году произошел некий инцидент между учениками… Но, кажется, ничего серьезного, да?..».

Посетителей внутри чайной «Сосна, слива и бамбук»[15] было так много, что приходилось передвигаться с особой осторожностью, чтобы никого не задеть. Дети толпились у окон, выходящих на площадь соревнований, смеясь и шумно комментируя происходящее, регулярно выкрикивая, что справились бы много лучше, и вообще, когда они станут учениками секты…

Лин Фень изящно улыбнулась, покачав головой, пытаясь найти местечко и для себя, чтобы насладиться и чаем, и боями, и слухами одновременно, размышляя, стоит ли ей подняться наверх. Ее одеяние ученика разительно отличало ее от простолюдинов, а подвеска горы Лань сверкала в свете солнца, образуя вокруг некоторую долю свободного пространства: младший ты или нет, мало кому из простых смертных хочется нажить себе неприятностей в виде разгневанного ученика школы бессмертных культиваторов.

— Мест нет! — бойко ответила служанка, стоило Лин Фень предпринять попытку заговорить с той в надежде получить свободную комнату или столик. — Но если госпожа знает кого-то из гостей, то может присоединиться к ним!

Разумеется, барышня Лин никого не знала. Оставалось только досадливо вздохнуть и протиснуться к окну, оставшись стоять, тоскливо рассуждая, стоит ли оно того, в ожидании, когда ей принесут поднос с чаем. Она попыталась облокотиться на стену и тут неожиданно заметила знакомый силуэт, поднимающийся на второй этаж заведения.

«Юнфень?.. — Девица даже вытянула шею, чтобы лучше разглядеть происходящее, отлипла от стены и сделала несколько шагов навстречу. — Что главному герою тут делать? Да еще и без сопровождения…»

Лин Фень думала недолго. Пожалуй, даже непозволительно мало, и единственным оправданием для нее было то, что поступала так порывисто она нечасто. Осторожно пробравшись по ступенькам наверх, незамеченная толпою зевак и посетителей, она осторожно вытащила из пространственного кольца стакан из стекла, что сделала самостоятельно в мастерской, с выгравированным символом контроля Ци для усиления звука, и принялась аккуратно подставлять ухо к стакану, выискивая нужную комнату в чайной.

Поступок для ученицы благой школы, конечно, отнюдь не благородный, но спасет ли честь от гибели?..

Наконец ее поиск увенчался успехом. Завернув за угол, оглядываясь, словно воровка, Лин Фень аккуратно приставила стакан к стене, забыв как дышать, услышав голос главного героя, что с кем-то беседовал. Но с кем? Он поднялся сюда один, кто же его поджидал?..

Голос незнакомца был приятен и мелодичен, спокоен и изобиловал низкими нотами. Очевидно, что собеседник Ху Юнфеня был очень близким и доверенным человеком. Лин Фень сосредоточенно прислушивалась, стараясь уловить детали разговора.

— Хм, ты снова сумел избежать быть в центре внимания, Ху Юнфень, — голос незнакомца прозвучал с налетом насмешки. — Впрочем, это хорошо. Таким образом, мы сможем воздать должное преступнику.

Лин Фень стиснула стакан сильнее: будь у нее возможность слиться с деревянной стеной, она бы уже так поступила, гадая, о чем ведет разговор главный герой романа с незнакомцем. До событий книги еще… год? Но что было до нее, естественно, покрыто мраком.

— Ты не думаешь, что это коварная попытка разрушить твой путь? — продолжал незнакомец. — Мы знаем, что сторонники третьего принца всегда мечтали подорвать ваш авторитет… Какая жалость, что вы лишь сын супруги Шуи[16]. Впрочем, несмотря на это, во дворце достаточно много ваших приверженцев, да и простой народ вас весьма почитает. Но вы уверены, что следует поступать подобным образом? Не разрушит ли это отношения со школами заклинателей?

— Не думаю, — голос Ху Юнфеня источал спокойствие и уверенность. — Так или иначе, они начали первыми. Не стоит винить меня за то, что я лишь взимаю положенную мне плату. Раз ты так беспокоишься о них, стоит ли мне действовать мягче?..

— Я лишь…

— Именно. Школ множество. Там, где падет одна, встанет другая, и только немногие сохранятся в памяти потомков. Так стоит ли волноваться о чем-то столь непостоянном?.. Скоро я обязательно окажусь в стенах одной из них, тогда и узнаем, благосклонны ли ко мне предки. Ну а пока… пожалуй, пришло время начинать. Прости. Ты изначально выбрал не тех людей.

Ненадолго в комнате повисла тишина. Лин Фень нахмурилась, воровато огляделась, убеждаясь, что никто не идет к ней, услышав несколько шагов в помещении, а после резкий крик дал ей по ушам с такой силой, что она выпустила стакан из рук и зажмурилась, хватаясь за голову. Ее изобретение, несомненно, было находкой для шпиона, но имело существенный недостаток — резкие громкие звуки попросту тебя оглушали!

— Ах! Его убили?! Ученик мертв?.. — Женский возглас продрался сквозь пелену, и Лин Фень, слепо нашарив стакан, торопливо спрятала тот в пространственное кольцо, поднимаясь, упершись руками в стену.

Убийство?.. Так вот он каков, инцидент «прошлого года» из книги?..

Девушка резко выдохнула, собираясь с мыслями. Где же носит ее учителя, когда тот нужен?!! Покачав головой, Лин Фень аккуратно подступила к двери и осторожно, очень тихо, пользуясь тем, что вся толпа хлынула к окнам с видом на арену, беззвучно приоткрыла дверцу и заглянула внутрь одним глазком, надеясь увидеть незнакомца и главного героя книги, в которую ей не повезло попасть.

Ху Юнфень был красив… Теперь она наконец-то могла разглядеть его ближе, не то что издали, как на площади, когда лица и детали смазывались, оставаясь в памяти нелепым цветовым пятном! Черные блестящие волосы, умные глаза дракона, тонкие губы и крошечная родинка у левого глаза, его отличительный знак. Когда Ху Юнфень улыбался, показывалась милая ямочка на левой щеке, которую многие дамы находили невероятно очаровательной, придающей юноше невинный вид. Он был строен, выше большинства мальчишек четырнадцати лет, хорошо сложен — похоже, он и правда занимался боевыми искусствами с детства, как и гласила книга. Впрочем, попробуй не заниматься, будучи в семье генерала!..

Припоминая, Лин Фень задумчиво прикусила губу, разглядывая шелковую ленту в волосах юноши. Подарок его настоящей матери, первой наложницы, что отдала сына на воспитание в семью своей родной младшей сестры, генеральской первой супруги. Ху Юнфень мечтал вернуться в мир смертных и спасти мать, задыхающуюся в хитросплетении интриг дворца, но вышло ли у него?..

«Похоже, вторая часть книги должна была поведать о его успешном крестовом походе на императорский дворец… Типичный сюжет про Императора Неба и Земли?..» — Она заставила себя отвести взгляд от мальчишки и наконец-то присмотреться к фигуре, утопающей в черном плаще, чувствуя, как нервно сжимает костяшки пальцев.

Они продолжали разговаривать, не замечая ее, Лин Фень же на долю секунды прикрыла глаза, пытаясь справиться с нервной дрожью, тщательно вычищая образ незнакомца из памяти.

Когда она распахнула глаза, уродливое обожженное лицо мертвеца с вытекшим глазом смотрело прямо на нее.

Линь Фень сделала самое логичное, что могла, — вскрикнула, попятившись, слыша булькающий хохот мертвеца.

— Господин! Я поймал мышь! — Укутанная в черное тряпье рука, защищенная наручем из плотной кожи и черненого металла, быстро схватила ее за плечо, намного быстрее, чем была реакция девушки, насильно втягивая в комнату.

Звук закрывающейся двери показался стуком молотка по подставке в зале суда, словно ей вынесли приговор.

Существо навалилось на нее сверху, заставляя вскрикнуть от боли и врезаться носом в пол, пятерня зарылась в ее волосы, сильно сжав, не позволяя поднять головы. Руки заломили, нажали на несколько точек — у Линь Фень выбило весь воздух из легких от боли, а после вспышкой пришло понимание, что она их больше не чувствует: мертвец парализовал ее ниже головы, не позволяя двигаться.

— Господин! Взгляните-ка! — Волосы наматывают на кулак и тянут, заставляя ее поднять голову, встречаясь с Ху Юнфенем взглядами. Янтарь и ртуть. Серебряные глаза юноши сверкнули от гнева, рука сжалась в кулак, а вторая потянулась к кинжалу на поясе. — Похоже, дворец прислал шпиона!

— Это не так! — воскликнула Лин Фень и тут же зажмурилась от новой порции боли. — Ай!!!

Незнакомец резко отпустил ее голову. Кажется, был хруст — нос Лин Фень болел, и кровь струилась, падая на пол.

— Кто ты? — Ху Юнфень сделал несколько шагов вперед и опустился перед ней на одно колено. — Кто подослал тебя?..

Его рука касается подбородка девушки и тянет вверх, заставляя смотреть ему в глаза. Лин Фень с трудом отвлекается от новой волны боли и фокусирует взгляд на юноше, пока ее мозг лихорадочно соображает, что ей делать.

Красота напротив нее опьяняет… Даже боль становится терпимой, нет, исчезает, стоит ей только посмотреть на него, а эта рука, что держит ее подбородок, эти белоснежные пальцы, что касаются ее кожи и намокают от крови…

«Приди в себя! — Яростный крик прорывается через пелену наваждения. — Немедленно соберись!»

Она не ребенок. Она не четырнадцатилетняя Лин Фень из романа.

Она вообще не отсюда. Она взрослая женщина, которая знает, чего хочет, и добивается того рано или поздно. Какого демона она поплыла, как подросток?!!

«Что-то не так… Что-то не так…» Мысли лихорадочно скачут от одной к другой, кровь липкая, холодная… Нос и губы печет, неудобно… Так почему?..

— Хо?.. — Ху Юнфень выгнул бровь. — Еще не сдалась?..

— Господин?..

— Интересно! — Юноша расцвел от улыбки. От нового удара по ее здравомыслию Лин Фень даже зажмурилась, чувствуя, как начинается головокружение. Еще немного, и она просто расплывется в улыбке и будет просить его…

«Просить его что?.. Жениться на мне?!! Да как… как это работает?!! Приди в себя, тут что-то не так! Ну не так!» — Память отказывалась работать на благо владелицы, что лихорадочно силилась вспомнить, было ли что-то написано об этом в той части, что она прочитала. Да, женушки в него влюблялись и падали в объятия, но это всегда было даже… логично, пусть и странно. Тогда что происходит сейчас?!

— Какой сильный дух! — донеслось до ее ушей. Пальцы сильнее сдавили подбородок. — И все же я слишком юн, чтобы обладать терпением… Если ты не заговоришь сама, боюсь, мне придется вырвать слова силой!

Что-то внутри словно надломилось. Лин Фень смотрела в глаза главного героя, принца, будущего культиватора, вдруг понимая, что волна обожания схлынула. Осталось только море ледяного покоя, словно кто-то невидимый переключил рубильник, и ум ее стал ясным, подобно стеклянной поверхности, почти незримой в своей прозрачности. Сердце девушки бешено билось, качая кровь, но разум обрел стабильность.

Словно почувствовав эти перемены в девочке, Ху Юнфень изменился в лице. Теперь к скучающе-злобному выражению добавилось что-то еще.

Удивление.

Так долго сопротивляться его ауре, а потом и вовсе преодолеть ее? Может ли такими качествами обладать шпион?..

Ху Юнфень внимательно ее разглядывал. Красивое лицо и стройная фигура — еще юная девушка, обязательно расцветет в настоящую красавицу. Волевой прямой взгляд, где больше не было ни страха, ни боли.

— Ты… — Взгляд его наконец-то нащупал кисточку на поясе девочки. — Слуга, передай мне знак на поясе.

— Не смей! — воскликнула девочка, оставшаяся беспомощно наблюдать, как в руки Ху Юнфеня попадает ее личный знак.

— Ученица школы горы Лань… — пробормотал тот. — Значит, ты не шпионка дворца… тебя подослали бессмертные? Говори. Или мой слуга вырвет тебе все ногти. Не переживай, ты непременно это почувствуешь. Надеюсь, ты не будешь винить меня в жестокости.

«А я смотрю, тебе очень нравится обвинять во всем других, да?» — слегка истеричная мысль проносится в голове. Лин Фень хмурится, глядя, как Ху Юнфень вертит нефритовую подвеску в своих руках.

Ей вновь нужно проявить благоразумие, чтобы выжить. Лин Фень посмотрела на юношу, хладнокровно оценивая обстановку. Что она может сделать, будучи парализованной и узнав, что Ху Юнфень явно сотрудничает с неупокоенным духом?.. Хоть какая-то зацепка…

Взгляд юноши не предвещал ничего хорошего. Его губы дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но Лин Фень перебила его, воскликнув:

— Лента! — Ху Юнфень вздрагивает и недоуменно на нее смотрит. — Лента в ваших волосах! Она ведь… Он ведь принадлежит не вам!

Лучшая тактика — ошарашить, заинтересовать и придумать что-то… что-то, что поможет выжить. Равно как и тогда, с мастером Бей Сяолуном, ей ничего не оставалось, как вновь прибегнуть к хитрости и собственным знаниям.

— Что ты хочешь этим сказать? — Юноша строго и настороженно посмотрел на нее. Пальцы мертвеца сжали волосы в кулаке сильнее. — Говори немедленно!

У Лин Фень перехватило дыхание от вспышки боли, но она же давала ей драгоценные секунды, чтобы собраться с мыслями. Ху Юнфень, Ху Юнфень, что знает она про него?

Оставленный матерью, алчущий ее внимания и заботы. Строгий дядя, который грезит о военной славе и крови. Его родная тетя, подчеркивающая, что взяла его из жалости и любви к сестре, занятая больше собственными детьми, чем племянником. Нарядно одет, накормлен и напоен — и хорошо… Отец, которому нужен лишь наследник, не ведающий о любви к своим отпрыскам, и сестра, погибшая по его вине.

«Лучше бы ты не рождался, так сказала моя мать, когда я увидел ее на соревнованиях. Я действительно был плохим сыном, отнял ее счастье своим рождением, но если бы я ничего для нее не значил, стала бы она опекать меня так, чтобы я выжил?..» — фраза, которую Ху Юнфень не раз повторял в книге. Менялись лишь обстоятельства и вариации, но суть…

Лин Фень открыла рот, чтобы продолжить, понимая, что время ее истекает:

— Она ведь вывернута. Вышивка… вышивка неполная…

Казалось, что он побледнел. Потом его лицо болезненно скривилось, и он сжал ее подбородок сильнее, до боли — синяков теперь не избежать, — притягивая ее лицо как можно ближе.

— Ты!!! Демоница! Откуда ты…

— Это ведь и есть то, что беспокоит вас, верно? То, что не дает голосу внутреннего демона умолкнуть…

Непонимание отразилось на прекрасном юношеском лице. Его рука дрогнула, а хватка ослабла, словно после укуса ядовитой змеи, пальцы его обмякли и выпустили Лин Фень, позволяя уронить голову вниз. Девушка даже покачала головой, словно это могло избавить ее от кровавой дорожки от носа к подбородку и жжения.

— Я знаю, как закончить ее, — теперь можно говорить. Пока разум ее собеседника все еще мягок и податлив, Лин Фень нужно забрать драгоценное преимущество себе, не давая тому усомниться. — Знаю, какой узор должен быть дальше. Я ученица праведной секты горы Лань, это так. Мне было дано видение о юноше с небесным духовным корнем, что не может раскрыться.

— Господин! — Мертвецкий дух предупреждающе зашипел, но Ху Юнфень остановил его жестом.

— Это не то, что ты можешь знать…

Верно. Об этом знал только сам Ху Юнфень и его мастер. Но до этого целый год…

Лин Фень улыбается внутри: победа. Пока она будет жить, а уж что будет дальше, зависит только от нее.

— Как я и сказала, мне было видение. Я пришла, чтобы исполнить волю Небес. Юный господин, вы не можете раскрыть небесный корень не потому, что у вас не хватает таланта. Ваши парные начала нестабильны. Когда женское инь и мужское ян пребывают в гармонии, внутренняя природа син и жизненная энергия мин, дыхание-ци и дух-шэнь — так смертная плоть обретает бессмертное тело[17]. Шэнь и син не пребывают в гармонии, ибо ваша рана глубока. И эта сердечная кровь питает вашего внутреннего демона, мешая преодолеть порог закалки. Позвольте мне исправить это.

Лин Фень подняла взгляд. Ху Юнфень задумчиво смотрел на нее, не говоря ни слова, явно размышляя о чем-то своем. Прошла минута, другая. Девушка напряглась, думая, что ей следует сказать, чтобы спастись, понимая, что в таком положении ни позвать на помощь, ни защитить себя она не сможет.

— Хорошо, — тихий ответ юноши смутил ее. Тот словно разом потерял всю свою опасную ауру, став уставшим ребенком с опущенными плечами и взглядом щенка, что вот-вот готов смириться с тем, что у него отбирают последнюю миску еды. — Сделай это сейчас. И если у тебя не получится, то я убью тебя.

Слуга Ху Юнфеня что-то прошипел сквозь зубы. Он отпустил, ее нажал на несколько точек на теле, и на Лин Фень разом обрушились неприятные ощущения по всему телу: ее руки затекли, пальцы подрагивали и ноги, казалось, кололи тысячи иголок.

Она помассировала запястья, садясь на месте, и первым делом достала платок, вытирая кровь с лица и дергаясь — нос ей явно сломали. Больно.

— Ты еще легко отделалась, — заметил дух, приставив к ее шее клинок. — Я перережу твою глотку и съем твою плоть, если ты попытаешься навредить хозяину…

— Я здесь по воле Небес… — пробормотала Лин Фень, аккуратно потянувшись к своему кольцу. Воля Небес, воля… Стоит быть благодарной той писанине!

Ху Юнфень распустил волосы. Черные пряди заструились по его плечам, сверкая в солнечном свете. Неуверенно, как провинившийся мальчишка, он протянул ей ленту с таким видом, словно вручал свою жизнь, настороженно наблюдая за тем, как девочка вытаскивает из кольца иглу и нитки.

А ее наставник еще ворчал, что она занимается женскими штучками на его пике для суровых кузнецов, плотников, гончаров и прочая, прочая… Наставнику определенно следует пересмотреть список талантов, что могут спасти жизнь!

Лин Фень, бросив взгляд на злобного духа, вернулась к ленте, осторожно ощупывая шелк, вывернув ее. Как и было написано в книге, надпись так и не была закончена… Лин Фень помнила, что сколько бы юноша ни просил, мать всегда отказывалась закончить ее, тем самым только сильнее привязывая к себе и закрепляя чувство неполноценности главного героя. Раньше бы Лин Фень возмутилась, но, хорошенько узнав этот мир и пожив в нем, перестала видеть в этом что-то больно аморальное — кто сильный, тот и прав, так какая разница, что сила в моральном превосходстве?.. Его мать, будучи имперской наложницей, участвует в немалом количестве интриг, так стоит ли удивляться, что воспитание собственного сына для нее тоже сродни новому заговору?

Игла пробила плетение шелка, и первый стежок расцвел на ткани, сливаясь с соседними, вышитыми матерью главного героя, госпожой Ху Бэй.

В начале романа Ху Юнфень не мог пробиться из-за духовного корня. Из-за чувства вины его прорыв все откладывался и срывался. Это накладывалось на жажду успеха, жажда успеха питала эго, а эго кричало, загнанное в порочный круг, что герой всего лишь жалкий слабак, недостойный ни силы, ни славы, ни любви.

Ей было хорошо знакомо это чувство. Может быть, если она…

Несколько стежков. Ху Юнфень внимательно следит за ее руками, как и его страшный слуга.

Разорвет ли порочный круг тонкая нить на шелке?.. Не станет причиной того, кем мальчишка стал в итоге? Если подумать, то такое поведение и правда может быть компенсацией. Доказать, получить, снова доказать, что он не слабак, и у него все есть?.. И любовь, и слава, и сила…

В оригинале Ху Юнфень шел по головам ради своей мечты и своей цели. Он убил множество людей, даже союзников, если те преграждали ему путь даже из добрых побуждений, стал единоличным небесным Владыкой, подчинил своей воле множество сект… Можно сказать, что все, что ему принадлежало, было присвоено силой или получено при минимальном усилии и воспринято как должное: в чьих руках могущество, тому достается все… Глупо сопротивляться силе. Для этого мира Ху Юнфень, несомненно, был добродетельным и сильным. Истинное добро, с кулаками и кровавым мечом в руке…

Она снова сосредоточилась на стежках.

Лин Фень в глазах Ху Юнфеня была другой. Она сама подошла к нему, сама ввязалась в какое-то туманное дело, сама протянула ему руку, не интересуясь, кто силен и кто слаб. И именно поэтому…

«Он не станет мне доверять, — подытожила Лин Фень, вытягивая нить. — Я знаю его слабость, но она временна… Но если даже так, шепот внутреннего демона не заглушить так просто. Нужно сблизиться с ним, завоевать доверие и ударить в слабое место… Тогда он рухнет с одного удара. Но у героя нет слабых мест позже… а сейчас мне его не убить… Что ж, значит, ничего не остается, кроме как самой стать его слабостью. Уверена, учитель бы одобрил или сказал то же самое».

Мучительные секунды слились в минуты, но она продолжала работать, не замечая ничего вокруг. Когда три палочки благовоний обратились в пепел[18], она наконец-то убрала иглу.

— Ветер шепчет о взмахе крыла совы. Белоснежная хризантема в озерной глади. Палочку вновь возжигаю, любуясь луною[19], — Лин Фень вздохнула, прочитав стих. И аккуратно протянула ленту ее владельцу, не говоря ни слова.

Пальцы юноши и его тело била дрожь. Он улыбнулся. Так искренне и светло, что даже сердце Лин Фень, державшееся из последних сил, пропустило удар.

— Господин!

Крик слуги утонул в шипении. Неприятный запах наполнил комнату, а клинок у ее шеи поранил нежную кожу, отчего порез мгновенно заполнился кровью.

— Все в порядке, — голос Ху Юнфеня подрагивал, пока он смахивал черный пот со лба. — Так, значит, вот оно как… прорыв.

Парень сжал ленту и поднес ее к губам, ласково целуя вышивку, созданную Лин Фень с прилежанием и страхом за свою жизнь, отчего она вздрогнула, чувствуя, как краснеют щеки. И это в такой-то ситуации!

— Моя матушка никогда бы не закончила ее, — начал юноша. Не поднимаясь, он вновь убрал волосы, поднял нефритовую подвеску и осторожно закрепил ее на поясе Лин Фень, что все еще не смела шелохнуться под клинком слуги Ху Юнфеня. — Ведь она всегда повторяла, что закончить ленту может только моя сестра.

Ху Юнфень нежно улыбнулся снова. Лин Фень почувствовала, как внутри все падает и разбивается осколками. Да-аа… конечно, она только что помогла ему, пожалуй, но только не говорите, что…

— Отныне и навсегда, — юноша взял ее за руку, жестом приказав духу убрать оружие, — ты мне старшая сестра.

Ху Юнфень отполз назад, взмахнув рукавами одежд, и выполнил несколько поклонов, выказывая свое почтение.

«Что он, что Хан Бао… да они же одинаковые!» — Лин Фень нервно икнула.

Интересно, а еще не поздно напороться на клинок злобного духа за спиной?..