Еще один фэнтезийный детектив (4)

— Очень приятно, лицезреть вас. Меня же при рождении нарекли Эренис де Реент-эль-Серневелкокс Как поживает ваш батюшка?

— Мой батюшка? — на лице Мелирленса была написано полное непонимание, а краешек рта, застывшего в улыбке, начал слегка подрагивать. Наконец Мелирленс вымолвил, — мой батюшка. С ним все в порядке. Насколько я знаю.

— Но до меня доходили странные слухи. Будто бы он при смерти.

— При смерти… но… я об этом ничего не знал. Я… понимаете, я уехал уже довольно давно и не получал новостей из дома…

— Простите, что принес вам столь печальную весть. Если вас слишком опечалила эта новость мы можем отложить…

— Нет, что вы… надеюсь слухи преувеличивают.

— Тогда приступим.

Молчание затянулось довольно надолго. Наконец Мелирленс понял в чем дело. Эренис как-его-там ждет, пока Мелирленс перемешает карты, чем Мелирленсу и пришлось заняться.

«Так» — подумал Мелирленс — «во имя всех богов, где она их только купила… Ну положим, это — королева, а это… и цифры какие-то кривые. Хорошо, что хоть можно количество значков посчитать».

Мелирленс прикладывал все мыслимые усилия, чтобы разобрать, что изображено на картах явно халифатского происхождения. Мало того, что они были затерты, а многие были просто не видны, так еще и цифры были не нормальными человеческими цифрами, а халифатскими, и нормальные человеческие цифры пусть и напоминали, но крайне смутно. К тому же, картинки были выполнены с катастрофически большим количеством завитушек, крайне затруднявшими определения масти и достоинства карты.

— Мне выпал джокер, так что ходить вам, дорогой князь, — произнес Эренис де Реент-эль-Серневелкокс.

«Князь — это он мне?» — на лице Мелирленса на пару секунд появился вопросительный знак. Затем Мелирленс задумался над тем, как же ему ходить. Изучив карты, он пришел к выводу, что ходить ему особо нечем и вытянул карту наугад.

Первый золотой Мелирленс проиграл, так же как и второй. То ли дело было в том, что практика Эрениса де Реент-эль-Серневелкокса, была значительно больше, чем у Мелирленса, то ли просто боги были заняты более важными делами, чем помощь бедному милицейскому. Мелирленс уже был готов распрощаться с благородным мошенником и пойти сажать Втри обратно в камеру, только теперь не за порчу гос. имущества, а за издевательство над сотрудником милиции, но тут вышеозначенная особа вошла в игру.

— Здравствуйте, благородные господа, — произнесла она, — могу ли я к вам присоединиться?

«Поразительно», — подумал Мелирленс, — «никогда бы не подумал, что она может так говорить».

— О-о… великолепный цветок расцвел в этом грязном трактире! Кто вы, сударыня? — ответил Эренис.

— Боюсь, мне придется сохранить это в секрете.

— Это только делает вашу неописуемую красоту еще более великолепной.

«Неописуемую красоту?» — спросил у себя Мелирленс, — «он что, слепой? Нет. Я не говорю, что Втри некрасива, даже совсем наоборот… Но одежда — все-таки важная штука, а она, если говорить мягко, не по размеру Втри».

Тем временем Эренис встал на одно колено и припал к руке Втри. Та была несколько раздражена столь галантным поведением, но к счастью, сдержалась и урожденный Реент-эль-Серневелкокс не свалился под стол искря, как птица, севшая случайно на два провода. Затем он подошел к ближайшему пню у соседнего столика, так как около них стояло только два, желая пододвинуть его для Втри. Ему пришлось изрядно потрудиться, пень оказался цельным и добротным и весил раз в десть больше среднестатистического стула. Втри молча подождала, пока он подкатил пень, перевернув его на бок, и уставил на месте.

— Во что вы играете, господа? — поинтересовалась Втри, садясь.

— В «Морского пса», таинственная незнакомка, — ответил Мелирленс, вкладывая в последние два слова дозу яда, способную выкосить все популяцию тараканов во всех обитаемых ими мирах, а следует учитывать, что тараканы могут спокойно ужиться не только с разнообразными безобидными космическими тварями, использующими людей в качестве инкубаторов, но даже в условиях большого взрыва.

— О-о, какая восхитительная игра. Дорогой господин, прошу вас перемешайте карты, — обратилась она к Мелирленсу, вернув ему яд с лихвой.

Не успел Мелирленс рассмотреть свои карты, как опять проиграл. Он уже был готов начать тихо проклинать Втри, и раздумывать над планом «В» по добыванию денег или же воспользоваться полном «Г», только использовав для его выполнения не Кетрин, а демоническое отродье по имени Втри, но тут он почувствовал, что в его руке, лежавшей на колене под столом, появилось что-то тяжелое. На ощупь это был маленький кожаный мешочек, наполненный чем-то твердым и круглым. По всей видимости, это был кошелек, который ему дала Втри.

«Но откуда он у нее?!» — едва сдержал крик Мелирленс.

— Здесь так жарко, тем временем произнесла Втри, несмотря на то, то что воздух в трактире можно было назвать скорее промозглым и влажным, какой бывает поздней осенью, когда идут проливные дожди, что, кстати, совсем не соответствовало погоде снаружи. В последние несколько дней стояла отличная солнечная погода, и о надвигающейся осени напоминали только ночной холод и темнота, спускающаяся на Лендал все раньше и раньше.

Однако дворянин пренебрег атмосферой в помещении, и поверил Втри на слово:

— Вы изволите что-нибудь выпить?

— Если вас не затруднит.

— Трактирщик, яблочный сидр даме и по пиву этому господину и мне.

— Я… — попытался отказаться Мелирленс, но что-то ударило его по щиколотке, что заставило его замолчать и только думать о своей несчастной судьбе.

— Вы не против увеличения ставок? — предложила Втри.

— А вы любите риск, мадемуазель.

— О, что вы. Если вы не против, до пяти злотых.

— Пяти?!

— Если вы против, дорогой Шусандрикс… — начал Эренис

— Нет, что вы.

— Тогда, поскольку наш дорогой князь сомневается, лишь идя на поводу у своего благородства, подымим до десяти, — закончила Втри.

Подымать ставки до десяти золотых, что было почти половиной его зарплаты, казалось Мелирленсу верхом неразумности, но он промолчал, надеясь, что Втри знает, что делает.

Вскоре Мелирленса уже ничего не мог сказать, он даже перестал считать. В кошельке, который Втри украла, в чем он не сомневался, было около сорока золотых, из которых половину он уже успел проиграть, но судя по стопке денег, образовавшейся около Втри, большая часть из его половины осела у нее. Втри снова выиграла, хотя Мелирленс и распрощался с очередным десятком. Так происходило еще пару раз.

«Однако, что за отвратительное пиво», — подумал Мелирленс, отхлебнув из своей кружки, проиграв в очередной раз, — «и ведь его подают в одном из самых дороги трактиров Лендала. Интересно, сколько оно стоит…»

— Боюсь, у меня не осталось иного выбора, — произнес Эренис, — кроме как пойти ва банк.

Он подвинул в центр стола небольшую кучку, около сорока золотых, что осталась от его запасов. Втри внимательно посмотрела на нее, после на свою, более чем внушительную кучу золота. Любой разумный человек отказался бы, Мелирленс точно бы отказался, хотя, если уж на то пошло, разумный человек, такой как, например, Мелирленс, не стал бы играть со ставками, равными его зарплате.

— Отвечаю, — Втри, в глазах которой полыхал демонический огонь азарта и жажды наживы, решительно сдвинула в центр стола свою кучу золота.

Мелирленс уже подбирал слова, чтобы отказаться, но Втри в очередной раз ударила его по щиколотке, которая уже почти потеряла чувствительность.

— Я с вами, — не фонтанируя энтузиазмом, произнес Мелирленс и сдвинул свои жидкие запасы в банк.

— Тогда начнем. Мелирленс, оставшийся в прошлый раз в проигрыше, опять перемешал и раздал карты. Следующие минут десять прошли мимо его внимания. Карты он бросал не глядя, затрачивая для это примерно одну десятую процента из тех десяти процентов мозга, которые, по словам ученых, используются людьми для мыслительных процессов. Пришел в сознание он только тогда, когда услышал:

— Как, я проиграла? — произнесла Втри удивленным голосом, в котором, несмотря на ожидания Мелирленса, не было ни капли раздражения или угрозы.

Поначалу он решил, что Втри просто не осознала, что случилось. Земля не сотрясалась, небеса не разверзлись огненным дождем, а моря не вышли из берегов. Втри продолжила:

— Какая жалость, а все так хорошо начиналось, — ее голос был переполнен наигранной обидой, которая пыталась быть похожа на обиду пятилетнего ребенка, у которого отобрали петушка на палочке.

— Простите, таинственная госпожа, — ответил ей Эренис, — леди Фортуна так непостоянна. Но вам не стоит печалиться.

Втри, опять же жутко переигрывая, сложила губки бантиком, Мелирленс в ужасе отвернулся. Дело не в том, что подобное зрелище в принципе противоречило его представления о прекрасном, но то, что это была клептоманка Втри в корне меняло дело. Мелирленс, как слуга закона, просто не мог себе позволить смотреть на очередное свершающееся преступление.

— Что ж, прощайте, — решительно встав, сказала Втри, после чего продолжила раскатившимся на ползала шепотом, — боюсь, мне придется отказаться от того платья… но такова Фортуна.

— Постойте. Смогу ли я вас еще раз увидеть? — дворянин решительно вскочил на ноги.

Втри только после того, как прошла половину пути до выхода остановилась и, обернувшись, произнесла:

— Все возможно в этом мире, а если не в этом, то в каком-нибудь другом.

— Тогда… я не смею и мечтать, но не могу и не предложить. Вы не могли бы принять от меня в подарок это кольцо, — сказав это, Эренис стащил с указательного пальца кольцо с огромным рубином, стоимость которого Мелирленс даже не пробовал оценить. — Так смогу ли я вас когда-нибудь увидеть?

Мелирленс увидел победный огонек, заблестевший в глазах Втри, однако ответила она как будто неохотно:

— Все возможно в этом мире… — после этих слов она взяла кольцо из онемевших пальцев парня и, не дав ему сказать ни слова, решительным шагом вышла наружу.

— Ну что ж, — Мелирленс не стал задерживаться и на пути к выходу решил попрощаться с дворянином, — приятно было познакомиться с вами. Желаю вам всяческих успехов и тому подобного, надеюсь…. Вряд ли мы с вами когда-нибудь встретимся. Я собираюсь отплыть в Новые Земли. Так что, прощайте, корабль отходит через несколько часов.

Не дожидаясь ответа, Мелирленс похлопал Эрениса по плечу и вышел наружу.

«Так, и куда же делась Втри?» — задумался Мелирленс, оказавшись снаружи. В поле его зрения ее не было.

Однако не успел он озадачиться этим вопросом всерьез, как уловил на своей спине прожигающий взгляд, который не мог принадлежать никому иному, кроме разыскиваемой особы. Втри стояла под аркой дома, в котором находился «Лысый пан».

— Ну как?! — гордо задрав нос, осведомилась она, — я молодец?

— Ты проиграла все деньги, что у нас были, даже те, что были действительно мои, а в замен получила какой-то камушек, который, к тому же, еще может оказаться поддельным!

— А как тебе это?!

Втри виртуозным движением извлекла из… откуда именно Мелирленс затруднялся сказать, учитывая то, что ни рукавов ни карманов у платья Кетрин не было, туго набитый кошелек.

— Ты его обокрала? Скажи Втри, а тебе не кажется, что показывать…

— Ты так говоришь, будто бы не ты был заказчиком. А насколько я знаю, заказчики несут точно такую же, если не большую, ответственность, что и исполнители.

— Ладно. Ты права. Но я только одного не понимаю: как ТЫ остаешься столь спокойна, зная, что проиграла сумму, на которую могла бы купить небольшой замок?

— Ну, во-первых, замки стоят немного больше, по крайней мере на сколько я знаю, а во-вторых, все деньги, не считая твоих трех золотых, здесь. — Втри ненадолго замолчала, вероятно ожидая вопроса типа «но как же так?», но ничего похожего не последовало и ей пришлось продолжить, — понимаешь, я с самого начала подменила монеты. Те, которыми мы играли, являлись всего лишь иллюзией, точнее не совсем иллюзией. Они превратятся в свинцовые диски часа через три. Именно поэтому я и задержалась: подновляла на них заклятие.

— А где ты их взяла? — озвучил Мелирленс мучавший его вопрос.

— В смысле? — не поняла Втри, ожидавшая обвинений в жульничестве, восхищении ее магическими способностями, да чего угодно, но только не этого.

— Ну, откуда ты взяла эти твои свинцовые монеты. Ведь они не просто деревяшки. Раз ты говоришь, что всего лишь подновляла заклятие, значит они были заготовлены заранее.

— Во имя всех богов, ну о чем ты спрашиваешь?

— Не забывай, я милиционер и привык обращать внимание на детали.

— Ну, я взяла кошелек с ними, когда переодевалась, и не говори, что ты этого не видел, потому что, если видел, я тебя убью.

— Не видел. И я верю тебе, если бы это было не так, ты бы не была столь спокойна. — Ладно. Надо поймать возницу и вернуться. Только вначале отдай мне кошелек.

— А-а… почему это?!

— Не бойся, больше чем мне надо, я не возьму. Когда выйдешь, лет через десять, получишь свой кошелек обратно.

— Нет.

— То есть я могу его оставить себе?

— Нет, то есть не отдам, если не пообещаешь, что приложишь все усилия, чтобы вытащишь меня.

— Обе…

— И еще, что не потратишь больше, чем тебе надо.

— Ну, вообще…

— И что сразу же, как посадишь меня, поедешь в университет, найдешь профессора и попросишь его, чтобы он внес за меня залог.

— А вот здесь могут возникнуть некоторые проблемы. Я немного повздорил с директором технического корпуса и теперь мне лучше не появляться в университете.

— Вот как… Ну тогда поедем в университет. Должен же меня кто-то вытащить. Ты не получишь деньги, пока я не поговорю с профессором.

— Да я с тобой спорить и не собирался.

— Но ты как-то посмотрел…

— Никак я на тебя не смотрел.

«Во имя, всех богов», — думал Фамбер, стоящий в своем кабинете около террариума и наблюдающий за тем, как одна из его змей заглатывает беленькую мышку из тех, что некоторые аристократы почему-то начали считать не вредителями, а милыми домашними питомцами, — «и что им всем так неймется, можно подумать, что я незаменим. Нет, оно конечно приятно, но крайне тяжело».

Вчера, сразу же после того, как его атаковала Втри, под дверью своей квартиры Фамбер обнаружил какого-то горе-студента, с долгом еще довоенных времен. Он заявил, что замещающий профессор отказался принимать долг и велел ждать возвращения Фамбера.

На закономерный вопрос, а откуда он, собственно, так быстро узнал, что это возвращение уже случилось, тот ответил, что он это предчувствовал. Фамбер заинтересовался примером предсказания будущего, в которое он не верил, однако ответ должника не только не пошатнул, но укрепил Фамбера в его более чем скептическом отношении к предвиденью. Оказалось, что вышеупомянутый должник предвидит его возвращение уже две дюжины дней, и чуть ли не круглосуточно сторожит под дверью. Оставалось удивляться, что он не разбил здесь себе палатку с костерком и не поставил садки для ловли невезучих малолеток, которые периодически забредали и сюда, хотя, по идее, они должны были обретаться в одном-единственном корпусе.

Несмотря на беспрестанные атаки студента, Фамбер отослал его, объяснив свой поступок тем, что он каких-нибудь пять минут назад сражался с архидемоном с самого нижнего уровня преисподней, что вполне подтверждал внешний вид преподавателя практического управления стихиями. До какой-то определенной степени это было правдой. Ведь если для всех жителей этого мира с конца войны прошло уже целое лето, то для Фамбера время это прошло в путешествиях между мирами, где оно течет совсем по-другому.

Сперва он поставил точку в деле со своим бывшим учеником Энфариксом, заточенным им в лампу во время героической битвы в лесу. Если вы помните, то в нагрузку ему дали Фур-Дур-Кафа — невольного убийцу халифа-узурпатора. Он доставил обоих в какой-то отдаленный мир, о котором ему было известно только одно: по физическим параметрам он пригоден для жизни человека. Занимался ими он где-то минут пять, не дольше. С Фур-Дур-Кафа снял замораживающее заклинание, сунул лампу тому в руку, сказал, что в ней заточен Советник Энфарикс и отправил на все четыре стороны. Тот попытался поскандалить, но Фамбер пригрозил, что опять заморозит его. Происходило все это на ничем не примечательной полянке смешанного леса. Фамбер понятия не имел, есть ли в этом мире разумные обитатели, а если есть, то где они, а главное, не едят ли они таких как Каф, но его это не слишком и заботило.

Когда он вернулся, его учитель заявил ему, что Шус и Втри в другом мире, но в этом нет ничего страшного так как, он, Сэйлэнар практически на сто процентов уверен, что с ними все будет хорошо. Конечно, уверенность одного из самых могущественных, если не самого могущественного, существ мира дорого стоит. И если бы Фамбер сел и подумал, он, может, еще и посомневался бы, а нужно ли идти туда, не знаю куда, особенно после того, как только что вернулся непонятно откуда, однако Фамбер не садился и не думал. Услышав слова директора магического корпуса университета, он, не сказав ему ни слова, ринулся обратно в дверь, из которой только что вышел. После этого не слишком разумного поступка последовала череда бесконечных перемещений и уходов в коридор между мирами. С миром, в котором оказались Шус и Втри, Фамбер определился сразу, но они, вместо того, чтобы спокойно сидеть на месте, все время зачем-то куда-то двигались. Мир этот был довольно странный, хотя в последнем Фамбер не был уверен, времени для того, чтобы приглядываться к окружающей обстановке он, в своем плотном графике, не отводил. В конце концов, он нашел своих заблудившихся учеников, вытащив их из совершенно безвыходной ситуации, и благополучно вернул в стены родного университета.

Оказавшись, наконец, в своей комнате, Фамбер тут же устремился к своей пастели, которую, по времяисчислению этого мира, не видел уже больше сотни дней.

Проснувшись на следующий день, Фамбер обнаружил под дверями своей комнаты уже целое племя должников и просто интересующихся. Он и представить себе не мог, что их так много. Поняв, что пробиться сквозь эту толпу не выйдет, а есть ему хотелось, Фамбер решил поупражняться в любимом фокусе своего учителя, несмотря на свое более чем скептическое отношение к еде из иномирья. Однако добыв из щели между мирами, или как там еще она называется, несколько пар валенок, которые преследовали его еще со времен путешествия за ларцом, он сдался и просто телепортировался прямо из своей комнаты в ближайшую едальню, что оказалось ошибкой. Каким-то совершенно мистическим образом племя должников прознало о том, где находится предмет их исканий и ринулось к нему, так что возможности спокойно поесть Фамберу не дали. Ему пришлось поставить магический барьер, отделявший его столик от всего остального мира, точно такой же, что ставил Сэйлэнар во время войны, но во-первых, намного меньший, во-вторых, менее крепкий, в-третьих, требующий постоянной концентрации, что не прибавляло Фамберу аппетита. А что самое главное — он был прозрачный и не защищал от умоляюще-ненавидящих взглядов, что портило аппетит окончательно. Доев, Фамбер с каменным лицом вернулся в свой кабинет, все еще прикрываясь щитом, заперся там, наконец-то снял щит и уселся рассматривать змей.

Именно в этот момент в его дверь постучали. Сей факт весьма озадачил Фамбера. До того племя должников выражало лишь немой укор. Фамбер не думал, что они так быстро перейдут в наступление.

Профессор практического управления стихиями уже было пришел к выводу, что это была ошибка или случайность, но тут стук повторился и, более того, создавалось ощущение, что это уже не острожное постукивание костяшками пальцев, а приличные по силе удары кулаком. Смутные сомнения Фамбера переродились в твердую уверенность в том, что это не могут быть парламентеры должников, так что у него не оставалось никакого иного выбора, кроме как встать и открыть дверь. На пороге он обнаружил Втри, обернувшуюся к двери спиной и с ногой, уже занесенной для удара каблуком. К несчастью, Втри не заметила того, что дверь открылась, и попыталась ударить. Не встретившись с преградой (Фамбер успел отскочить в строну) Втри, без малейшей грации, свалилась в дверной проем. Нижняя часть платья, которое и так было ей мало, задралась, отрыв на обозрение всему миру, ну или по крайней мере тем членам мира, что собрались здесь и сейчас, ее стройные ножки намного выше колен.

— Надеюсь, ты пришла не для того, чтобы доделать то, что тебе не удалось вчера? — спросил Фамбер у находящихся в весьма невыгодном положении Втри.

— А-э… — простонала Втри, которая похоже довольно сильно приложилась затылком, — я… ой. Простите, профессор. Я не хотела… я просто.

— Может, для начала встанешь? — миролюбиво предложил Фамбер.

— Э-э… да, спасибо.

Фамбер протянул руку. После того, как Втри оказалась в вертикальном положении и освободила проход, Фамбер быстро закрыл дверь, пока самый ретивые члены племени должников не решили, что это их шанс.

— Ну, и с чем ты пожаловала ко мне? Только не говори, что для того, чтобы извинится. И почему ты так одета? Это ведь совсем на тебя не похоже, девочка моя?

— Вообще-то я и правда пришла для того, чтобы извиниться. Что же касается моей одежды, это долго объяснять… Кроме того…

Фамбер начал всерьез беспокоиться. «Что с ней случилось? Она пришла, что бы извиниться?! Не заболела ли она, а если нет, даже страшно подумать, как на ее психику повлияло путешествие между мирами».

— Кроме того, — тем временем продолжала Втри, — я бы хотела попросить вас внести за меня залог.

— Залог? — не понял Фамбер.

— Ну да, залог. То есть денежную сумму, гарантирующую то, что я никуда не…

— Да знаю я, что такое залог. Но постой, ты что, уже успела сесть в тюрьму? За что? Когда ты успела?!

— Вчера вечером. Меня обвиняют в полнейшей ерунде, порче государственной собственности.

— Надеюсь, ты не взорвала магистратуру?

— Да нет, что вы. Ничего такого.

— Хорошо, внесу. Но немного попозже, к середине дня или…

— Сейчас, и так уже три часа.

— Правда?

— Да. Ну или что-то вроде того.

— Понятно… Тогда вечером.

— Спасибо, профессор… Ну, тогда я пошла.

— Три часа…

— Простите, что, профессор? — обернулась Втри, уже коснувшаяся дверной ручки.

— Нет, ничего, иди, Втри.

Уже после ухода Втри, Фамбер опять повторил: «Три часа…». После чего попытался подсчитать, сколько же дней он все-таки не спал. Осознав всю бесперспективность этой идеи, Фамбер сдался и возвратился к созерцанию змей в своем террариуме.

Мелирленс перевел ленивый взгляд с одного участка мостовой на другой. Центром этого участка был канализационный люк. Последние полчаса она занимался тем, что сидел в коляске, которую Втри наняла на честно украденные деньги, пытаясь увязать факты в единое целое, но ничего путного в его голову не приходило. То есть все, что он смог, так это в очередной раз провертеть в мозгу все, что произошло по делу «Лендальсого убийцы», и свои немногочисленные рассуждения, для которых, как он считал, нужна была хоть какая-то опора. Подсказка, позволившая бы понять, в каком именно направлении надо думать.

Кроме того, Мелирленс жалел, что не пошел с Втри, ведь он, еще до возращения ее и Шуса, хотел поговорить с профессором Фамбером. Но в то же время он вовсе не горел желанием опять столкнуться с директором Чистеленсом, особенно после той статьи.

Мелирленс уже приготовился поднапрячься и подумать еще раз, однако его прервал чей-то тяжелый взгляд. Отведя взгляд от мостовой, Мелирленс столкнулся с ледяными глазами заместителя ректора Лендальского университета, загороженными от мира стеклами очков.

— Что вы здесь делаете, господин капитан? — холодным голосом спросил Чистеленс.

— Как видите, сижу в коляске, господин директор, — не мнение дружелюбно ответил Мелирленс.

— Вы надеетесь что-то вынюхать, за кем-то шпионите?

— Нет, что вы. Я просто сижу в коляске без какой-либо цели, — почти честно ответил Мелирленс.

— Вы меня не обманете. Пусть я и не могу приказать вам убираться, здесь, к сожалению, уже не территория университета, но так и знайте, я слежу за вами, — сообщил Чистеленс, голосом лидера какой-нибудь империи, раскрывшего государственный заговор, имеющий своей целью в кражу семян подсолнуха для снижения производства подсолнечного масла.

— Мы за вами тоже, — не выдержал Мелирленс. — Скажите, а почему вы гуляете по улице в середине дня?

— Ха. Я так и знал, — сказав это, Чистеленс развернулся у скрылся за стенами университета.

Когда он уже удалился на значительное расстояние, из-за тех же стен появилась Втри.

— Наконец-то, где ты так долго была? — несколько резко спросил Мелирленс, еще не отошедший от разговора с директором, чем крайне возмутил Втри.

— Кто я тебе, чтобы так с мной разговаривать?! Жена или…

— Ты моя заключенная, — перебил ее Мелирленс.

— Ах ты так!.. Я… я кроме того, что ходила к профессору, еще заскочила в свою комнату. Книжек взяла для Розетт, ну и для себя. Все-таки мне до вечера сидеть.

— Хорошо, я понял. Может все-таки сядешь и мы поедем?

— Может быть…

Уже после того как Втри, в руках которой действительно была кипа книг, забралась в коляску и они поехали к Керлендерскому милицейскому управлению, она спросила:

— А когда ты успел познакомиться с Чистеленсом?

— Это довольно длинная история, — уклонился от прямого ответа Мелирленс, — но если совсем кратко, то я просто случайно вчера с ним с столкнулся, и он запретил мне появляться на территории университета. Постой, так значит ты все слышала и была поблизости все время нашего разговора?!

— Не такой уж он длинный был, ваш разговор.

— Но почему ты не вышла и…

— И не спасла тебя? Прости, но портить отношения с замом ректора мне-как то не улыбается.

— Наверное, ты права. А теперь, раз уж у тебя так все хорошо закончилось, можешь отдать мне кошелек.

— Весь?! Но ведь я…

— Да, весь. После я его тебе верну, но в камере-то он тебе все равно без надобности.

— Почему это без надобности?! Ты просто не понимаешь, что можно сделать с блестящими золотыми. Они ведь так блестят…, — произнесла Втри, передавая туго набитый кошелек Мелирленсу

— Втри, а ты уверена, что в твоих предках не было сорок?

— Сороки… это ведь птицы такие? Ты это к чему?

— Да так, просто одна поговорка вспомнилась…

— Что за поговорка?! — Втри, подозревавшая, что за всем этим скрываться какой-то подлый замысле, но какой именно не понимала, угрожающе посмотрела на Мелирленса. Тот в свою очередь скорчил невинное выражение лица:

— Ты о чем? А, о сороке… да я как-то и забыл, само вырвалось, просто мысли вслух…

Втри затихла, раздумывая какой именно род пытки применить для выбивания этой стратегической тайны. Мелирленс же размышлял над тем, как избежать этой самой пытки, и какой извращенной она может быть. Повисшее молчание нарушил возница, который по всем правилам хорошего тона должен был не только молчать, но полностью слиться с коляской, став ее составным механизмом.

— Откуда же вы, госпожа хорошая, раз не знаете, что за птица эта. Сорока-воровка. От того ее воровкой зовут, что она побрякушки всякие блестящие тянет, пусть они ей и без надобности. Просто от того, что блестят они.

Втри прожгла возницу пламенеющим от гнева взглядом, но секунды через три, осознав, что возница здесь в общем-то не причем, переключилась на Мелирленса. Тот скорчил невинную мину, долженствующую означать, что он дико извиняется и не имел в виду ничего плохого, а даже наоборот, говорил в самом что ни наесть положительным смысле. Несмотря на то, что Втри понимала вся фальшивость этой мины, у нее не оставалось иного выбора, кроме надуться и уставиться на бегущие куда-то стены домов.

Кетрин снилось что-то. Что-то хорошее и пушистое. Она даже еще не успела понять, что именно ей снится, как из сновидений ее самым гнусным образом извлек какой-то посторонний, грубый и хамоватый звук, природа которого определенно была темной и противной роду человеческому.

Этим чем-то оказался окрик тюремщика, склонившегося над ней и дышащего чем-то крайне отличным от фиалок.

— Отвечай, где настоящая ведьма?!

— Настоящая? Я настоящая… — ничего не соображая, ответила Кетрин.

— Да я не про то! Ты ведь…

Внезапно он оборвался, покачнулся и осел на Кетрин. Та уже приготовилась сопротивляться, но тут обнаружила, что он спит.

— Во имя всех богов, что здесь происходит? — спросила она у себя. — Он тяжелый.

Стряхнув тюремщика на пол, Кетрин села и ее взгляд наткнулся на Мелирленса, стоящего в открытой двери.

— Твои штучки? — хмуро осведомилась она.

— Ты имеешь в виду его? Да, мои. Кет, просыпайся и переодевайся, пока кто-нибудь сюда не решил зайти. Я и так рисковал. А я пока что им займусь, — с этими словами Мелирленс взял тюремщика за ноги и выволок из камеры.

— Так значит, у вас все получилось? — спросила Кетрин у Втри, в то время, пока Мелирленс проделывал какие-то чудовищные, пусть и не видные глазу, операции с усопшим, но не навсегда, как надеялась Кетрин, милицейским.

— Да, я все сделала как надо, — довольно ответила Втри, — только этот гад все у меня отобрал.

— А ты не думала, что стоит взять его в долю? Ведь он все же тебе помогал, ну или, как минимум покрывал…

— Ни в коем случае — донеся голос Мелирленса откуда-то снаружи, — и не думайте, я потом все отдам до последнего медяка.

— Ну зачем так беспокоиться, Мел? — спросила Кетрин. — В книжках милицейские постоянно так поступают.

— В твоих книжках они может так и поступают, но не я. Не продамся я за кучку золота.

— А за что же ты продашься? — не унималась Кетрин.

— Да, за что? — в унисон последней, произнесла Втри.

— Идите вы… к темным богам! — огрызнулся Мелирленс, обе девушки прыснули.

— А что ты там делаешь с этим бедным дядькой? — спросила Втри.

— Я сделал так, что он забыл два часа. Точнее не забыл, он будет думать, что ничего не делал, просто здесь сидел или спал. Это уж как ему больше понравится.

— А-а… понятно, — протянула Втри.

— Все-таки ты меня иногда пугаешь, — задумчиво произнесла Кетрин. — Вроде бы посмотришь на тебя — нормальный капитан милиции, не твердолобый, чувство юмора есть, а заглянешь поглубже и оказывается, что ты нечто странное с ужасающей силой. Скажи, ты случайно не какой-нибудь принц из потустороннего мира, скрывающий свою отвратительную личину от нас, простых смертных?

Источник последней фразы оказался как-то подозрительно близко к уху Мелирленса, сидевшего, прислонившись к стенке, разграничивающей камеры. Обернувшись, он обнаружил лицо Кетрин прямо перед своим, на нем играла веселая улыбка. И когда только она успела проснуться? От неожиданности Мелирленс попытался отскочить в сторону, что впрочем, получилось у него слишком уж неэлегантно. Он наткнулся на тело все еще спящего милицейского и запутавшись в его ногах потерял равновесие и упал, весьма ощутимо ударившись затылком об каменный пол.

— Ты в порядке? — поинтересовалась Кетрин.

— Нельзя же так простых людей пугать, — в ответ жалобно простонал Мелирленс.

— И где же ты здесь видишь простых людей? Здесь две ведьмы, одна из которых к тому же еще и клептоманка…

— Это кто здесь клептоманка?! — грозно раздалось из камеры, однако Кетрин продолжила, игнорирую голос Втри.

— … семилетняя девочка, читающая книжки, которые теоретически рассчитаны на бородатых профессоров и, наконец, вроде совсем обычный капитан милиции, который при этом пользуется магией неустановленной природы, факт существования которой скрывает от начальства.

Наличие в комнате еще одного живого существа, Кетрин проигнорировала, как, прочем, не распространялась и о себе.

— Не уверен, что я такой уж необычный, — ответил Мелирленс, наконец-то встав, — Кетрин, прощайся с Втри, надо идти. Втри, когда он придет в себя, а случится это минут через пять… В общем, не привлекай к себе внимания.

— В смысле? — не поняла Втри довольно-таки туманную мысль Мелирленса.

— В смысле, он не должен догадаться, что что-то не так.

— А как он догадается, если ты стер ему память?

— Ну, не совсем стер… В общем, ты поняла.

— Не…

— В любом случае, времени больше не остается, до встречи. Розетт… — обратился Мелирленс к девочке, до сих пор сидевшей с той же книжкой в руках. Та подняла на него взгляд, — до свидания.

— Да, — ответила она.

Мелирленс не совсем понял с чем именно она соглашается, но времени разбираться у него не было. Он запер камеру и отправился к выходу с девушкой все в том же белом платье с цветами, но уже с другой.

— И куда мы теперь? — спросила Кетрин сразу после того, как они вышли.

— Я в свой кабинет. А когда закончится рабочий день, мне надо зайти за этим нечастным кольцом.

— Понятно… А можно с тобой?

— В мой кабинет?

— Ну да.

— Ладно… — согласился Мелирленс, уже поставивший крест на своей репутации благовоспитанного парня, ну или по крайней мере такого, который не будет таскать с собой на работу разных девиц, пока начальник болеет.

Остаток рабочего дня Мелирленс потратил на поглощение бесконечного количества кофе и чтение газет, в то время как Кетрин продолжала рыскать в старых документах, которые по хорошему давно надо было сдать в приют на растопку печей или еще что-нибудь в этом роде, пытаясь найти в них что-то, что представляло бы историческую ценность.

Когда рабочий день кончился, Мелирленс оделся и, как и собирался, отправился в лавку ростовщика. По причинам, которые Кетрин не пожелала объяснять, она пошла с ним.

— Кет, — остановившись на противоположной от «Ростовщика на Сайраанском проспекте» стороне улицы, — начал Мелирленс, — запомни, меня зовут Шус.

— Шус? Скажи, Мел, а ты все время пользуешься его именем?

— Не все время. Только два раза. Сам не знаю почему, просто первое, что на ум приходит…

— Интересно, а почему именно его имя тебе на ум первым приходит?

— Не смотри на меня так! Откуда мне знать. И уж если на то пошло, откуда ты вообще знаешь что я пользовался его именем?

— Ну, я же говорила с Втри. Кстати, интересно, ее…

— Может, хватит уже болтать?

— Ну, если все так серьезно…

Почти весь день Лоуренс подсчитывал прибыль за последние двадцать дней. Что же касается заказа человека в капюшоне, которого Лоуренс подозревал в том, что он находиться не на той стороне закона, что большинство его клиентов, за него он взялся около получаса назад. Дело не в том, что ему было лень или что-то в этом роде. Просто с определенного возраста у людей зачастую появляются привычки, которые они не никогда не нарушают, какой бы ни была причина, пытающаяся вынудить их сделать обратное. Еще одни час он потратит на чтение. Это тоже было его привычкой, которую он не собирался нарушать даже под угрозой расстрела.

К тому же, он был почти уверен, что много времени это не займет, а клиент сегодня не придет. Он был в этом уверен. Ну должен же он понимать, что работа, которая стоит 5 золотых не может быть сделана за пол часа?

Каково же было его удивление, когда в дверь постучались, и вошел тот самый клиент. Как и в прошлый раз его лицо было закрыто тенью от капюшона, однако Лоуренс, учитывая специфику его работы, научился узнавать людей по тому, как капюшон сидит на их голове.

Кроме Шуса, именно так назвал посетитель себя в прошлый раз, была еще и девушка, чье милое личико ничто не скрывало и вообще, одета она была достаточно легко. И была она довольно запоминающейся особой. Кроме превосходной фигуры, которая в общем-то не была такой уж редкостью, и милого личика, она обладала волосами, крайне необычного, пепельно-серого цвета, заплетенными в косу, и глазами под цвет волос.

Заметив взгляд ростовщика посетитель сказал:

— Она со мной. Она, моя… жена.

Пепельноволосая девушка одарила спину господина в капюшоне ледяным взглядом, свидетельствующим о том, что если она и правда его жена, ему остается только посочувствовать.

«Во имя всех богов, — подумал Лоуренс, — откуда берутся такие идиоты? Зачем использовать вымышленное имя и прятать лицо, если при этом ходишь с такой красавицей? Конечно может она… нет, вряд ли, не похоже».

— Конечно, конечно, проходите, — произнес ростовщик, отходя с прохода, чтобы пропустить клиентов, — доброго вам дня, госпожа.

Закрыв дверь, Лоуренс вернулся за прилавок:

— Простите, господин Шус, но обстоятельства сложились так, что я не смог закончить работу над вашим кольцом.

— Это крайне неприятно.

— Простите, к завтрашнему дню все будет готово.

— Хорошо, тогда мы…

— Скажите, а сколько это стоит?

Девушка, как жену человека в плаще, Лоуренс ее не воспринимал, склонилась над одной из витрин и всматривалась в тусклый блеск мифрилового медальона.

— 87 золотых, госпожа.

— Так дорого?

— Напротив, дешево. Этот медальон сделан из мифрила в гномьих шахтах. Кроме того, ему более пятисот лет и он обладает некоторой магической аурой.

— Вы правы…то-то я думаю, что ж он так мне понравился.

«Кроме того, она еще и ведьма», — продолжал размышлять о человеческой глупости ростовщик, — «судя по ее возрасту — студентка. Что ж, если понадобится, разузнать о них не составит проблем».

— Мел, в смысле Шус… в общем, дорогой, давай его купим.

— Что?! Ты хочешь купить какую-то побрякушку, которая стоит сотню золотых? — Да даже будь у меня деньги, будь я хотя графом…

— Но ведь у тебя есть деньги.

— Не мои, к тому же ворованные!

«Они что, и вправду не понимают, что в моем присутствии не стоит показывать лица и раскрывать свои настоящие имена?» — философские размышлял Лоуренс.

— А я Втри пожалуюсь.

— Да она мне только спасибо скажет, что я ее деньги не даю тратить.

— Тогда твоему комиссару.

— И что же ты ему скажешь? Ваш…

— Кхм, — напомнил о своем присутствии ростовщик, он и так услышал больше, чем хотел бы.

— А-а… — простите, мы уже уходим, — произнесла девушка, улыбнувшись, — как видите, он не хочет пополнять ваш кошелек.

— Ничего страшного. Разумность никогда не повредит, — вернул ей улыбку Лоуренс, — обещаю, завтра все будет готово. — До свидания, господин Шус.

После того как эти двое ушли, Лоуренс сел и постарался забыть все, что услышал за последние пять минут. Конечно, эта информация имела некоторую ценность, но использовать ее при случае торговцу не хотелось.

— Три тысячи чертей… а может четыре? Ну почему, во имя всех богов, такое постоянно случается со мной? Притягивает вас, бандитов и уголовников, что ли ко мне? И ведь Втри, по сути, тоже кри-ми-на… в общем, элемент. И Жаннет, вроде бы, тоже… хотя… В общем, что за несправедливость, под какой несчастливой звездой я родился, какие прегрешения совершил в прошлой жизни? Может, в ней я был бандитом с большой дороги, а это расплата?! — разглагольствовал сам с собой Шус, сидя в темном подвале какого-то бандитского вертепа.

Разглагольствовал он вслух, поскольку охранников поблизости не было. Либо они отличались стопроцентной глухотой, что для охранника является довольно серьезным препятствием при трудоустройстве. Заключалась же его проверка в том, что Шус в течение довольно долгого времени поносил всех родственников вышеозначенных охранников до десятого колена. Причем половина выражений, им произнесенных, была бы им непонятна, поскольку была основана на специфике разведения бараномамонтов, что было вдвойне обидно. Однако после того, как Шус выдохся, никто не пришел его избивать, что было верным свидетельском того, что его никто не слышит. Потому что после такого не только бандит, но и простой благовоспитанный гражданин пойдет мстить обидчику.

Установив это, Шус еще раза два попытался поколдовать, надеясь, что ошейник рассчитан на определенное количество включений, или что он сломается. Возможно, так оно и было, но двух раз было явно недостаточно, но на большее количество попыток Шуса не хватило. Затем он попытался освободить руки, в чем тоже не преуспел.

С тех же пор до настоящего монолога прошло несколько, довольно много, часов. Он как раз задался вопросом, сколько же прошло времени, и в этот самый момент ему показалось, что он слышит шаги. Эти шаги как раз были ответом на его вопрос. Ведь Холдар обещал прийти в полночь. По крайней мере, так Шусу казалось.

Шаги приблизились. Затихли. Раздался скрип поворачивающегося ключа. Дверь распахнулась.

Шус уже было приготовился начать возмущаться, почему так долго, однако силуэт, стоявший в дверях, не был похож на силуэт Холдара. Более того, Шус сразу же узнал этот силуэт. Он был последним, что Шус видел перед тем, как оказался здесь.

— Ты что, не только колдовством промышляешь, но еще и конвоированием на допрос?

— Вставай, — не отвечая на его слова, произнес заморский волшебник, — можещ сейчась сражаться?

— А-а…?

— А вижю, что не можешь, так что пошли, я пришел, чтобы спасти тебя.

— Зачем? — не понял Шус, однако после непродолжительного размышления до него дошло, — а-а! Значит тебя послал Холдар. Он нас где-то ждет. То-то ты не похож на бандита.

— Не знаю никякого Холдяра.

— Тогда зачем ты меня спасаешь?

— Чтобы выяснить, кто из няс двоих сирьнее, разуметься, — ответил как что-то само собой разумеющееся иностранец, — мы ведь не разрешили этот вопрос.

— То есть ты спасаешь меня, чтобы убить?

— Нет, я не буду подле убиваться тебя. Все решит честный поядинок.

— Тогда я не пойду. Лучше посижу здесь, мне моя шкура дороже, — решительно заявил Шус. В доказательство твердости своих намерений, он попытался сложить руки на груди, что, впрочем, ему не удалось из-за того, что руки до сих пор были связанны.

— Ты подрец и низкий трусь!

— А еще сын скотника, — добил его Шус.

— Происхождение нитего не значить. Дух синоби живет в сердце каждого из нас, — величественно произнес спаситель Шуса. Последний же ничего не поняв, скорчил соответствующую мину, однако не прокомментировал, решив, что от этого будет только хуже.

Молчание затянулось. Наконец Шус, понял, что у иностранца что-то заклинило и сказал:

— Если уж ты хочешь меня спасти, может, хотя бы развяжешь для начала?

Бандитский маг, сощурив свои и так не в меру узкие глаза, посмотрел на него с выражением, находящимся где-то посредине между жалостью к больному и отвращением перед слабоумным и едва заметно вздохнул.

Тут Шус заметил тень, проскользнувшую за спиной спасителя.

Затем произошло что-то, что Шус не успел ни осознать, ни разглядеть. В следующую секунду у ног Шуса обнаружилась кочерга, на полу лежал Холдар, к горлу которого был прижат нож необычной формы, а иностранный маг держал в руках этот самый нож, в то время как кончики пальцев его второй руки светились фиолетовым, но этот фиолетовый был несколько светлее давешнего фиолетово шара.

Шус почти сразу сообразил, что вряд ли прикосновение этих пальцев благотворно повиляет на здоровье Холдара. Он даже успел выкрикнуть: «стой, он…», но было уже поздно. Холдар обмяк, а его открытые глаза закатились, оставив видимыми одни белки.

— Ты убил его?! Но он же друг, — едва сдерживая крик, сказал Шус.

— Нет, — ледяным тоном ответил волшебник, — я торько усыпирь его. Хотя он перьвый напарь. Вставяй, пока сюда не пришер еще кто-нибудь.

— Может, все же развяжешь меня?

— Так ты до сих пор не освободирься?

— А как я должен это, по-твоему, сделать?! Я же даже колдовать не могу.

На этот раз собеседник Шуса даже не одарил его взглядом. Он кинул свой нож в Шуса, точнее, как оказалось, не в него, а рядом с ним, вогнав его при этом примерно на треть в щель между камнями, что было поразительно, учитывая что этот нож был не плоский, а больше смахивал на четырехскатную пирамиду. Шус, понявший, что другой помощи не дождется, попытался вытащить нож, что оказалось выше его сил. Тогда он просто перерезал об него веревки.

Наконец, когда он смог твердо стоять на ногах, бандит, уже выдернувший свой нож с такой же легкостью, как и вогнал его, с едва сквозящим, но четко ощутимым нетерпением, произнес «пошли». Однако Шус возразил, что не может идти без Холдара, потому как обещал вытащить его. Иностранец на это лишь пожал плечами, мол выкручивайся, как знаешь. У Шуса не оставалось иного выбора, кроме как взгромоздить тушу Холдара на свою спину и тащить. Хотя ноги Холдара все равно волочились по полу.

Выход наружу прошел без всяких проблем. Создавалось такое ощущение, что весь бандитский притон вымер.

Квартал, по которому они шли, не оставлял у него никаких иллюзий насчет того, где именно он провел прошедшие сутки. Он даже не подозревал, что в Лендале где-то есть такие темные и грязные улочки, которые даже не освещали фонари.

После того как они прошли несколько кварталов, Шус спросил:

— Прости, но как мне к тебе обращаться? Знаешь, удары дубинками по голове не способствуют запоминанию имен.

— Ямамото Рокуро.

Шус жалобно посмотрел на иностранца:

— А покороче как-нибудь нельзя? Может Яма или Року?

— Ямамото — это фамирия. Так что, если тебе сложно запомнить, просто Ямамото.

Шус не стал говорить о том, что если убрать одно непонятное слово, второе не становится легче. Вместо этого он поинтересовался.

— И куда же ты теперь?

— К тебе, разумеется, — ответил Ямамото.

— А-а…ко мне?

— Ну да. Надо же мне где-то ждать, пока ты восстановишь сиры, а кроме тябя в этом городе у меня знакомых нету, за искрючением драконов. К тому же, ты ведь студент?

— Да… — ничего не понимая ответил Шус.

— Отрично. Значит, ты живешь на территории вашего манастыря. А туда даже драконы не сунутся.

— Монастыря?

— Ну вон то! — Ямамото махнул в сторону башен университета, — вы его называете университетом.

— А почему ты его называешь монастырем? Я думал, что в монастырях постятся и ничего не делают…

— Не знаю, как там в ваших монастырях, но в наших учатся.

— Постой, Яма…мо. Ты хочешь пойти ко мне домой и ждать там, пока я буду готов подраться с тобой?

— Да.

— Какого черта! Ты что — больной? Во имя всех богов, почему я должен пускать к себе того, кто собирается меня побить?

— Но ведь синоби доржны помогать друг другу.

— Никакой я ни чертов синоби, я…

— Но мне правда некуда идти. И еще. Видишь эту татуировку? — не дав Шусу сказать, что он ничего не видит, Рокуро оголил руку до локтя. На ней красовалась змея с драконьей головой и маленькими крылышками, — такая же есть у твоего друга. Она не торько помогает отричать чренов организации. Она еще помогает их отсреживать.

— Отслеживать? То есть ты хочешь, чтобы я привел к себе домой тебя, человека который собирается меня убить, а заодно с ним еще и всех бандитов Лендала?

— В том-то и деро, что в монастырь они не пойдут. Там я смогу заняться ее сведением у себя и твоего друга. И твоим ошейником. Никто другой не сможет этого сдерать.

Поставив Шуса перед дилеммой: бросить Холдара — лучшего друга своего учителя и остаться без возможности колдовать или впустить к себе домой подозрительного иностранца с трудно выговариваемым именем, связанного с бандитами, Ямамото Рокуро замолчал. Так, в молчании, они добрались до университета.

К счастью, Шуса не обыскивали и ключи у него остались. Так что вламываться в свою собственную комнату ему не пришлось и только тут он вспомнил о защите от взлома.

— Слушай, Яма. Ничего не получится. В университете установлена специальная защита от проникновения. Никто посторонний не может пробыть в комнате дольше пяти минут. Это… по правде говоря, я не знаю, как это работает, но входить тебе нельзя, иначе ты можешь оказаться практически где угодно.

— Тогда я буду спать здесь.

— Здесь?

— Под твоей дверью.

— Эй, постой. Как это «спать под твоей дверью?» У нас так не принято. Не знаю, как там у вас, но…

— Я поняр, что ты доворьно трусрив. Так я не позворю тебе сбежать.

— А-а… — Шуса хватило только на этот звук. — Делай, что хочешь…

Прислонив Холдара к стене, Шус вошел в свою квартиру, разделся со скоростью, которой мог бы позавидовать колибри, свалился на кровать и мгновенно заснул, не утруждая себя размышлениями о прошедшем дне и новом знакомом.

Мелирленс испытал странное ощущение. Он почувствовал чью-то жажду крови. В общем-то ничего удивительного в желании кого-то убить нет. Некоторые, особо эксцентричные личности, даже умудряются получать от этого удовольствие. Однако с Мелирленсом подобного раньше не случалось, к тому же во снах. Последнее было второй странностью.

Мелирленсу не так уж часто снились сны. Тем более такие, в которых он ничего не видел и не слышал, а только ощущал чье-то желание. И он никогда настолько четко не осознавал во сне, что спит. И уж точно, Мелирленс никогда не сознавал всей опасности и реальности сна.

Мелирленс проснулся. В течение нескольких секунд он совершенно ошалелыми глазами шарил по комнате, после чего наконец понял, почему же он проснулся. Его разбудил ТВ-шар, впервые с тех пор, как эти демонические приборы появились на службе Керлендерского милицейского управления.

— Да?

— Мел, скорее приезжай в управление! — выпалило лицо Еле.

— В чем дело? — довольно бодро для того, кто несколько секунд назад проснулся от ночного кошмара, ответил Мелирленс.

— Кет. Она…

— Что с ней? — в голос Мелирленса прокралась легкая тревога.

— Она… ее нашли в камере… на полу.

— Она жива?! — напрямик спросил Мелирленс.

— Да, хотя и нельзя сказать, что с ней все в порядке. Она до сих пор не пришла в себя. Знахари ничего вразумительного сказать не могут.

— Пес морской, Еле, неужели нельзя было нормально по-человечески сказать вместо того, чтобы разводить какую-то трагедию.

— Прости.

Мелирленс глубок воздохнул, после чего продолжил:

— Ладно, если жива, то все нормально. А что с Розетт?

— Втри утверждает…

— Втри? Так значит профессор Фамбер не внес за нее залог?

— Насколько я знаю, он не приезжал в управление. Так вот, Втри говорит, что она спала и не заметила ничего необычного, Розетт же все еще спит. Охранник тоже спал. Знаешь, все-таки эта твоя Розетт… нет, я ничего не хочу сказать, но…

— Прекрасно, и ты туда же? Втри что ли предположила? Нет это не Розетт. Я в этом уверен. Буду через…

— Я уже отправил к тебе коляску.

— Прекрасно, — повторил Мелирленс уже после того, как связь оборвалась. — С чего вдруг Кет решила падать в обморок, де еще в таком неудачном месте и в такое неудачное время? И почему я, во имя всех этих проклятых богов, позволил себя уломать? Упала бы она в свой обморок у себя дома и все было бы нормально, а теперь Розетт пожалуй могут не выпустить, даже если я поймаю настоящего убийцу.

Размышления Мелирленса прервал дверной звонок. Тут он обнаружил сразу две вещи: во-первых, он даже не начал одеваться и из всей одежды на нем были только подштанники, во-вторых, что он почему-то опять спал не в своей кровати и даже не в своей комнате, несмотря на то, что она больше не была оккупирована.

Мелирленс предпочел не шокировать не прекращающего звонить возницу управления своей почти полной наготой и отправился открывать дверь только после того, как соорудил из одеяла что-то вроде национальной одежды жителей халифата.

«Нет, ну что за негодяй?!» — гневно метая молнии, думала Втри, — «Да еще и старый извращенец, этот профессор Фамбер. Обещал же, что приедет. И Кет зачем-то в обморок решила упасть. Хотя… может, мне стоит поволноваться? Ведь может это и не обморок вовсе, тем более, что раньше с ней ничего подобного не случалось. Хотя скорее, это все ее наследственность. Все-таки рождение в семье потомственных волшебников и занятия магией с пеленок не могут не сказаться на здоровье. С другой стороны эта девочка…»

— Я вызвал Мелирленса, — произнес чей-то знакомый голос.

— Что? — переспросила Втри.

— Сейчас придет Мелирленс. Все ему расскажешь.

— Что я ему расскажу? Я же уже говорила, я ничего не знаю. Кстати, почему ты главный? Ты ведь, вроде бы, рядовой да еще и новичок?

— Так получилось, что никого из офицеров сейчас нет, а я хорошо тебя знаю.

— В каком смысле «хорошо»?

— В самом что ни на есть прямом. И, Втри, вместо того, чтобы идиотские вопросы задавать лучше бы о Кет побеспокоилась. Она же, вроде бы, твоя подруга?

— Я и волнуюсь!

— Ага, как же, — недоверчиво произнес Еле.

— Да, волнуюсь, — грозным тоном произнесла Втри, метнув в Еле огненный взгляд, который не прожег в нем дырку лишь по какой-то неведомой случайности, ну, или благодаря тому, что его ангел-хранитель закончил свои курсы по повышению квалификации с отличием.

— Прости. Все понял!.. Пожалуй пойду я.

Втри никак не прокомментировала слова Еле. Вместо этого демонстративно отвернулась к окну.

Дождавшись, пока Еле уйдет, она сменила объект наблюдения. Вначале этим объектом стала противоположная стена, которая не вызвала у Втри особого желания долго смотреть на себя. Наконец, ее гуляющий взгляд наткнулся на маленькую фигурку Розетт, которая читала очередную толстую книжку. Втри уже почти утвердилась в намерении что-нибудь сказать ей, но тут скрипнули петли и в открывшийся путь на свободу вошел, нет, не Мелирленс, как решила поначалу Втри. На пороге камеры стоял никто иной, как Корсен, комиссар Керлендерского милицейского управления.

Он осмотрел камеру грозным взглядом своих серых глаз, после чего в самый неподходящий момент зашелся пронзительным кашлем, переходящим в глухой хрип. Втри невольно поморщилась, скорее от сострадания, чем от отвращения. Отдышавшись, он подошел к Втри:

— Итак. Что ты видела?

— Я? Когда? — вопросом на вопрос ответила Втри, раздумывая над тем, почему Корсен ей кажется не таким, как всегда.

— Этой, — комиссара прервал еще один приступ кашля, — ночью.

— Сон какой-то, но я его не помню. К тому же глупый он был, — как можно более невинно ответила Втри.

— Брось. Зачем ты врешь? И пес с этой мостовой.

— Но я правда ничего не видела и не слышала этой ночью, — искренне сказала Втри.

— Может, ты боишься ее? — Комиссар кивнул в сторону Розетт.

— Нет, что вы.

— Мы защитим те…

Пока комиссар в очередной раз кашлял, Втри наконец поняла, что с ним не так. Не считая того, что его лицо приобрело несвойственный ему зеленоватый цвет, что можно было бы списать на усталость и недосып, из его трубки не шел дым. То есть трубка-то была на месте, но комиссар ее не курил, что говорило в пользу того, что с ним что-то действительно не так.

— Вы нездоровы? — ту же озвучила свое наблюдение Втри.

— Со мной все… КХА… в полном…КХА-КХ…порядке!

— Вы уверены?

— Да, пусть поглотят меня демоны! Так что ты видела этой ночью?!

Втри уже догадывалась, какого ответа ждет от нее комиссар, но давать его не хотела. Более того, полностью и окончательно разуверилась в собственном же подозрении. Однако это не отменяло тот факт, что в случае отсутствия этого самого «нужного» ответа, у нее могут быть серьезные проблемы. Однако ответ, который она дала бы Корсену, остался тайной, покрытой мраком. В камеру почти что влетел Мелирленс, переключив внимание комиссара на себя.

— Мелир, где ты, во имя все богов, пропадал? И какого пса морского ты здесь устроил?! И… КХА-аэх-КХЭ…

— Простите, комиссар.

— Лучше убеди эту глуплю девчонку в том, что ей незачем бояться и стоит рассказать все, как есть, иначе я оставлю ее здесь до скончания времен. Пока не сознается.

— В чем? — ничего не понимая, спросил Мелирленс.

— В темных делишках твоей ведьмы, разумеется.

— «Моей ведьмы»?? — продолжал ничего не понимать Мелирленс, уже было подумавший, что за то время, пока он ехал, Кетрин успела прийти в себя и что-то натворить.

— Да, этой… КХЭ… маленькой бестии, — комиссар не в силах говорить, показал на Розетт, игнорировавшую весь окружающий мир.

Теперь Мелирленс оказался в тупике, не зная, что ответить, однако его спасение пришло с той же стороны, что и спасение Втри, но было еще более неожиданным. В камеру вошел профессор Фамбер.

— Вот где вы прячетесь, комиссар?! — с места в галоп начал он.

— От кого я прячусь?! — комиссар тут же обернулся и столкнулся с взглядом профессора практического управления стихиями. Дуэль взглядов грозила затянуться на вечность или же перерасти в дуэль реальную, но тут влезла Втри:

— Профессор, вы пришли, чтобы внести за меня залог! Спасибо, я вам очень благодарна. Ну, тогда я пошла?

— Сидеть.

— Иди.

В один голос отдали противоположные указания Корсен и Фамбер.

— Я вас помню, профессор, — наконец произнес Корсен.

— Я вас тоже, комиссар, — в том же духе ответил Фамбер, и продолжил: — Я внес за нее залог. Она пойдет со мной.

— Она никуда не пойдет, пока не ответит на мои вопросы.

— Не будет она отвечать ни на какие вопросы.

— Нет, будет!

— А я сказал, что не будет!

Втри вжалась в нары, пытаясь забиться в щель межу ними и стеной, наивно полагая, что когда начнется война между университетом и Керлендерским милицейским управлением, пара кусочков древесины спасут ее от уничтожения. Мелирленс, примерно с теми же чувствами что и Втри вжался в угол. Тюремщик, оставшийся снаружи камеры сбежал в неизвестном направлении. Только Розетт не обращала ни малейшего внимания на, то что температура в камере подскочила на несколько градусов, а воздух загустел и заискрился.

— Но я должен знать, что она видела этой ночью!!

— А что она видела этой ночью?!!

— Не знаю, именно поэтому я и хочу ее допросить!!! — горло Корсена не выдержало и он разразился очередным приступом кашля, который дал Фамберу время на раздумья.

— И действительно, Втри, что ты видела этой ночью? — спросил он после того, как заглушающие все прочие звуки раскаты кашля комиссара сошли на нет.

Теперь уже две пары грозных глаз воззрились на Втри.

Та в ужасе переводила взгляд своих зеленых глаз одного на другого, пока наконец почти что завизжала:

— Да не видела я ничего! Я спала!!

Оба мужчины оторопели, Втри же решительно встала и оттолкнув обоих вышла наружу.

Шуса разбудил стук. Поначалу он решил, что началось землетрясение. Потом вспомнил уроки Землерасположения, на которых он спал еще на первом курсе. Все же он там усвоил, что в Лендале землетрясений не случалось последние несколько сотен тысяч лет или что-то вроде того. Когда он открыл глаза и более-менее пришел в себя, то понял, что стучат в дверь, по всей видимости тараном. Шус посмотрел на часы. Они показывали 10.30. Он проклял всех богов, демонов, послал стучащего к черту, после чего послал к черту самого черта, ища при этом, что можно было бы по-быстрому одеть. Не найдя ничего подходящего, завернулся в одеяло и обратился к атакующему его дверь противнику:

— Кто там?

— Так ты все-таки здесь?! — грозно произнес смутно знакомый голос.

— Кто вы?

— Почему у тебя язык заплетается, ты пьян?!

— Нет, что вы! Но все же, кто вы?

— Совсем мозги себе отшиб в своих поездках?! Открывай дверь, немедленно!

Наконец Шус извлек из глубин своей памяти этот голос, который он слышал, нельзя сказать, что так уж давно, но событий с тех пор произошло немало. Владелицей этого голоса была Келтрен, стройная светловолосая студентка

факультета Современного врачевания с несколько грубыми чертами лица, по крайней мере, для девушки и с характером, подходящим, скорее, для бывалого солдата.

Шус поразмыслил и пришел к выводу, что если он не откроет, дверь просто вышибут, как разбушевавшийся в сезон спаривания бараномамонт выбивает дверь хлева в поиска самки. Вид Келтрен, одетой в розовый махровый халат был более чем грозный стопа ее вдавила в пол все еще не подающее признаков жизни тело Холдара, а десницей она сжимала горло Ямамоты.

— Само то, что ты разъезжаешь по разным варварским странам на каникулах более чем непростительно, но притаскивать в университете еще и этих обезьян — твоих рабов, это уж слишком, даже для такого типа, как ты.

— Я-ах не ра-х… — прохрипел Рокуро.

— Рабов? — не понял Шус.

— Подобных им существ стоит держать на привязи, этот же разгуливал по коридору в то время, пока я принимала душ!

Пусть он всего лишь безмозглое животное, но даже он смог оценить красоту женского тела.

Шус удивленно посмотрел на Ямамото, тот ответил ему ужасающей гримасой, которая, скоре всего, никак не была связна со взглядом Шуса.

Он уже собирался сказать, что в варварских странах он никогда не был, никаких рабов не привозил и вообще считает, что рабство негуманно, но передумал:

— Отпусти его, а то задушишь. Все-таки я заплатил за него 50 золотых.

— Так дорого за это? — пренебрежительно поинтересовалась Келтрен, по-прежнему не отпуская Ямамото.

— Он умеет петь и танцевать и даже обучен магии. Кроме того, он умеет говорить на человеческом языке, — как ни в чем не бывало ответил Шус. Заморский маг прожег его ненавидевшим взглядом.

— Ну тогда ладно, — Келтрен отпустила Рокуро, который, не в силах удержаться на ногах сполз по стенке, свалившись на колени и тяжело дыша, — только следи за тем, чтобы твои рабы не разбегались. Конечно хорошо, что ты взялся за ум, но остатки тлетворного влияния твоего учителя еще не полностью испарились.

— Тебе тоже хорошего дня, — ответил Шус.

После того, как Келтрен скрылась за дверью своей комнаты, Шус облегченно вздохнул.

— Ну и зачем ты за ней подглядывал? Что ты вообще в ней нашел, Яма? Не фигуры…

— Та не похлядыварь я за ней, — к обычному акценты Рокуро прибавился еще и хрип, что делало его речь практически полностью непонятной.

— Тогда, что ты делал в ее…

— Ховорю же я… я просто мимо прьоходирь, а дверь быра отхрыта….

— Понятно. Ты — несчастная жертва медицинского произвола.

— Медечинскхо?

— Не обращай внимания. Что ты все-таки сделал с Холдаром? Почему он все еще без сознания?

— Наверное, я перестарарься…Должен прийти в себя скоро.

— Все-таки, зачем они придумали эту идиотскую систему защиты. В коридоре вы ведь жить не можете. Надо подумать… О, надо пойти к учителю, он наверняка что-нибудь придумает! К тому же, в его комнату можно входить. Так и сделаем.

Шус уже собирался воплотить в жизнь свои героические планы, но его остановил Ямамото:

— Может дрья начарья стоит одеться?

— А-а?.. — Шус удивленно на него смотрел секунды три, пока наконец не понял, в чем дело. — Да, ты прав.

Примерно через пол часа, они втроем стояли в центре толпы студентов, непонятно по какой причине осадивших двери кабинета учителя. После допроса с пристрастием одного знакомого, которого заприметил Шус, выяснилось, что профессор куда-то ушел, прикрываясь магическим щитом.

— Что будем дерать?

— Ну, не тащить же его обратно. — Шус кивнул в сторону Холдара, до сих пор находящегося в отключке. — Будем ждать прихода учителя.

— Могу рьи я поинтерьисоваться? Этот учитерь. Ты его так называешь просто так ири он на самом дерье твой учитерь?

— В каком смысле, на самом деле? Он мой официальный учитель, а что-то не так?

— Нет, все в порьядке, прьсто я не знарь, что у вас это тоже практикуется.

«Проклятье, ну что они ко мне пристали? Я правда, спала и ничего не видела… Ведь сны не… И к тому же я нашла Кетрин и позвала помощь». — Втри потрясла головой, стараясь вытряхнуть из нее ненужные мысли. Последние минут пять она стояла спиной к Керлендерскому милицейскому управлению сложив руки и пытаясь разобраться со своими чувствами и мыслями, в том числе, почему она до сих пор не пошла к себе домой куда, рвалась последние сутки. Может, если бы она постояла так еще пару часов, Втри в чем-нибудь разобралась, но ее размышления прервал голос из-за спины, принадлежавший Мелирленсу:

— Втри, я тебе не помешал?

— Помешал. Не видишь, я думаю! — агрессивно ответила Втри.

— Ну не настолько же серьезны твои думы, что в том случае, если их прервать, случится конец света.

— Может и настолько.

— Просто я хотел отдать тебе твои деньги…

Втри молча протянула руку, в нее после некоторого промедления опустился увесистый мешочек.

— Знаешь, — после паузы, пожалуй слишком длинной, сказал Мелирленс, — я думал, что ты скажешь, что-нибудь вроде «нет, мне не нужны эти деньги, можешь пустить их на благо правопорядка»…

— С чего это вдруг? — удивление заставило Втри забыть о своем амплуа мрачной задумчивости и повернуться посмотреть на Мелирленса.

— Ну просто, понимаешь… мне нужны деньги… я же говорил.

— Так вот в чем дело. Проси милостыню у кого-нибудь другого. Что-нибудь еще?

— Да, если хочешь, можешь съездить со мной к Кет, я знаю где она, но если нет, я просто могу…

— Да нет, я не против… Если, конечно, ты не будешь требовать у меня деньги.

— Хорошо, только мне нужно заехать в одно место, но ты мне не помешаешь.

Покинув коляску управления, Втри старалась не гадать о том таинственном месте, в которое собирается отправиться Мелирленс, ведь все равно они сейчас туда придут, но это ей плохо удавалось. Факты, связанные с этим похождением были более чем таинственные.

Во-первых, коляску они оставили в паре кварталов от пункта назначения.

Во-вторых, Мелирленс попросил ее быть предусмотрительной и не болтать лишнего.

В-третьих, заявил, что его следует называть Шусом, а на объективный вопрос: «Во имя всех богов, что все это значит и здоров ли ты?» дал весьма туманный ответ.

И наконец, уже непосредственно перед входом в пункт назначения, коим оказалась лавка ростовщика, надел капюшон.

— Слушай, Мел, раз уж ты так скрываешься, тебя не смущает то, что с тобой я, и мне прикрыть свою мордашку нечем?

— А что, что-то не так?

— Ну, если ты не хочешь, чтобы тебя узнали, тебе не стоит появляться вместе с людьми, которых ты знаешь.

— Ты так думаешь? Наверное, ты права… — совершенно убито произнес Мелирленс, — а я ведь и с Кетрин здесь был. Так значит, думаешь, мне незачем…

— Да нет, почему, капюшон можешь оставить, он тебе даже идет. К тому же, если ты его снимешь, хозяин может тебя и не узнать.

Мелирленс с помрачневшим лицом, что было заметно даже несмотря на капюшон, и опущенными плечами позвонил в звонок. Через пару минут ему открыли.

«Это уже становиться смешно…» — подумал Лоуренс, обнаружив за порогом человека, который называл себя Шусом, с девушкой, но на этот раз другой, зеленоглазой и черноволосой, — «надеюсь, больше он ходить ко мне не будет, после того как я уже, наконец, избавлюсь от его кольца».

— Надеюсь, я вам не помешал? — произнес человек, называвший себя Шусом.

— Нет, что вы, — ответил ростовщик, который как раз собрался ложиться спать.

— Она со мной, она моя…

— Сестра? — пришел на подмогу ростовщик.

— Нет, я просто его знакомая, неблизкая, — возразила зеленоглазая девушка.

— Так вы…

— Давайте пройдем внутрь.

— Да, конечно.

Лоуренс обошел прилавок, и немного порывшись под ним, достал кольцо и конверт.

— Нашел я, к сожалению, немного. Вашему кольцу 215 лет. Сделано оно в гномьих рудниках Албаира, где на него нанесли руны, закрепляющие одноразовый экзорцизм, который был активирован. Подробности я написал здесь.

— Спасибо. Вот ваши пять злотых.

— Конечно, — произнес Лоуренс и, обратив свой взгляд на зеленоглазую девушку, добавил: — она стоит двадцать золотых. — Девушка вздрогнула, после чего вытащила из рукава потемневшую от времени серебряную цепочку с довольно крупной жемчужиной посредине.

— А-а… я всего лишь хотела посмотреть. Кстати, вы ведь собирались спать? — мстительно спросила зеленоглазая девушка.

— Э-э… — Лоуренс понял, куда сморит надувшаяся воровка, собрался стащить колпак, который выдавал его с потрохами, несмотря на то, что он успел нацепить свою куртку поверх еще ночной рубашки, но подумав, решил, что это незачем.

— Да, — просто ответил он.

— Тогда не будем вам мешать, — произнес человек, называвший себя Шусом.

— Это обручальное кольцо твоей тети, которое она оставила тебе в наследство, а ты решил проверить его на случай, если на него наложены родовые заклятия? — поинтересовалась Втри, уже после того как они сели в коляску управления. Она вертела в руках ничем не примечательное кольцо из какого-то серебристого металла.

— Нет, это… я ведь рассказывал о Эланиксе?

— Той, которую убили? Я видела ее пару раз…

— Неважно, сколько раз и где ты ее видела. Важно то, что именно это кольцо я снял с ее обгорелой руки.

— Это довольно странно…

— То, что я его снял? Поверь, оно не казалось мне чем-то чудесным и я ни на секунду не представлял его, как свое…

— Я не про то, хотя… Оно же такое красивое, как можно не хотеть владеть им?!

— Втри, ты…Короче, не все люди так любят блестящие вещи, как ты.

— Что довольно недальновидно, но вообще-то я о другом… Насколько я знаю, просто так руки у трупов не обгорают.

— Они были не просто обгорелыми, а сгорели практически до костей.

— Тем более.

— Собственно, поэтому я и заинтересовался кольцом. Интересно, а что он там про него написал?

Мелирленс, в подтверждение своего интереса распечатал конверт, но прежде чем он успел его развернуть, Втри вырвала его у него из рук. Несколько попыток забрать письмо не дали никаких результатов, так что ему пришлось смириться и слушать содержание письма в неполном и путанном пересказе Втри:

— Уважаемый… ну это не важно… кольцо состоит из серебра с добавлением мифрила и магнитного железняка. Сделано в ныне обвалившейся гномьей шахте «Свобода золоту»»… странное название, хотя что взять с этих гномов… Кольцо магическое, а именно антиполтергейстное, одноразовой активации и уже было активировано. Когда и как попало в Лендал неизвестно. Выражаю свое… Это опять не важно.

Наконец, Мелирленсу удалось вырвать листок из рук Втри, однако пробежавшись глазами по бумаге, он не извлек из нее никакой новой информации.

— Скажи, Втри, а что значит «антиполтергейстное».

— Это значит, что оно противодействует духам мертвых или мелким демонам.

— Значит, духам мертвых… — задумчиво произнес Мелирленс, — скажи, Втри, а что случается при активации этого кольца?

— А мне откуда знать? Я его не делала, да и с призраки… вообще-то общалась, и не раз, но это другое… Короче, не знаю. Ладно, мы уже приехали.

Втри еще ни разу не была в больнице. Конечно, ей не раз доводилось бывать в мед. части доктора Карсыксы, но ведь это совсем другое. При ближайшем рассмотрении больница показалась Втри ничем не примечательным зданием с большим количеством длинных коридоров, одинаковых дверей и комнат-близнецов, скрывающиеся за ними. В регистратуре их постигло разочарование.

— Ренс Кетрин, — ответила пожилая женщина после довольно продолжительного похода куда-то за дверь, — она к нам поступила сегодня утром. Но ее забрали.

— Забрали? Кто?! — перебивая, открывшего рот Мелирленса, выкрикнула Втри.

— Ее родители.

— Родители? Но ведь они живут боги знает где. Откуда они могли здесь взяться?!

— Я не знаю, юная госпожа. Обращайтесь к главному знахарю, это всего лишь справочная.

Так ничего и не добившись, они отошли. Мелирленс считал, что не стоит отвлекать главного знахаря от его несомненно важны дел, тем более, что ответ он даст тот же. Однако Втри ему не поверила, и они отправились на поиски, минут через десять подтвердив предположения Мелирленса.

— Все-таки, как они могли ее забрать? — скорее сама с собой, чем с Мелирленсом, говорила Втри, — как они могли приехать так быстро? Ведь мало того, что они даже узнать не могли, но если б и узнали… Конечно, они, вроде бы, волшебники, но все равно…. Мел, а может это были вовсе не ее родители, может ее похитили?!

— Во имя все богов, Втри, зачем кому-то ее похищать?

— Ну, не знаю… Я бы, например, потребовала за нее выкуп, — задумчиво протянула Втри.

— Что ты бы сделала, я и так догадываюсь… — Мелирленс остановил себя на полуслове, решив, что еще раз говорить, что Втри — клептоманка незачем. Вместо этого он перевел разговор на другую тему, — Сейчас мне нужен кто-нибудь,

сведущий в магических кольцах и призраках. Ты не знаешь кого-нибудь в этом роде?

— Можешь обратиться к профессору Фамберу, хотя это немного и не его профиль или к директору, хотя он… в общем, его ответ может только все усложнить…

— Да, ты права, лучше к твоему учителю…

— Профессор Фамбер мне не учитель, он учитель этого идиота Шуса. И не сравнивай меня с ним!

— Ну вообще-то вы довольно похожи, конечно, не всегда и не во всем, но…

— Что?! Я же сказала!!

Вокруг Втри начал сгущаться воздух, что было совсем не хорошо, а учитывая то, что они находились в больнице, вдвойне плохо.

— Ладно, ладно. А что у вас случилось? За что ты на него так разозлилась?

Втри ответила ему гробовым молчанием, Мелирленс пожал плечами и не стал настаивать. Все в том же молчании они доехали до университета.

— А что здесь все-таки происходит? — спросил Шус у одного из студентов, того, что оказался рядом с ним.

— В смысле? — не понял тот столь наивного вопроса, дозволенного лишь ребенку или же необразованному парню из какой-нибудь глухой деревни, коим, впрочем, Шус и был, по крайней мере, до недавнего времени.

— Ну что вы все здесь собрались?

— Ждем, пока этот старый безмозглый идиот примет у нас долги. — Увидев суровый взгляд Шуса, должник вздрогнул и слегка дрожащим голосом поинтересовался, — что, он у меня за спиной?

— Нет, что ты. Просто я его официальный ученик… К тому же, насколько я слышал, учитель в некоторой степени повсюду и уж точно всегда знает, когда кто-то называет его старым, безмозглым идиотом, — зловещее прибавил, после небольшой паузы Шус.

— Да, ты прав, я всегда слышу когда меня называют старым безмозглым идиотом, и в данный момент тем, кто меня так назвал являешься ты, — ответил Шусу раздраженный голос Фамбера.

— Учитель? Наконец-то вы пришли!

— Только не говори, что у тебя тоже есть какие-то долги.

— Нет, я к вам совсем по другому вопросу. Шус кивнул на все еще спящего Холдара, прислоненного к стенке, — мне довольно много нужно вам рассказать, учитель.

— Хорошо, проходи и вноси его.

Шус и Рокуро, таща тело Холдара, вошли в кабинет Фамбера под недовольный рокот племени должников, уверенного в том, что это всего лишь коварный план по проникновению к профессору. Некоторые, особо экзальтированные члены племени были уверены в том, что усатый дядька, по всей видимости — друг профессора, вовсе не пьян, как думали другие, а что эти двое его оглушили и используют как прикрытие.

— А это еще кто? — грозно спросил Фамбер, попытавшись прожечь Ямамото одним из фирменных взглядов своего учителя.

— Он со мной. Я все сейчас расскажу. Если вкратце, то позавчера ночью меня схватили бандиты, а Яма меня спас. К тому же там, среди этих бандитов был Холдар, который попросил меня о помощи, но так случилось, что его оглушили, но как говорит Яма…

— Шус.

— Да?

— Ты не мог бы заткнуться?

— Конечно, учитель.

— Ну так заткнись.

Шус открыл рот, чтобы уверить учителя в том, что он действительно может замолчать, но сообразил, что Фамбер хочет чтобы он не производил никаких звуков.

Фамбер же подошел к Холдару, все еще висящему на руках Шуса и Ямамоты, пристально посмотрел на него, после чего произнес нечто нечленораздельное, по-видимому утвердившись в диагнозе, и вдруг ударил его кулаком по макушке. Через несколько секунд Холдар промычал что-то и слегка дернулся, что стало сигналом для Шуса и Рокуры, которые тут же его отпустили. В результате Холдар распластался на полу, с трудом приходя в себя. Первыми его членораздельными звуками были: «Во имя все богов… убейте меня… я же не пил…»

— Что вы с ним сделали, учитель? — испуганно поинтересовался Шус.

— Я привел его в чувство, а что с ним, лучше спроси у своего дружка. — Оба посмотрели иностранца.

— Это побочное действие. У него сирьно борить горова. Кроме того, возмозно несварение жерутька, рвота и временная срьепота, — без всяких эмоций ответил тот.

— И сколько это продлится? — уточнил Фамбер.

— От пяти минуть до порьучаса.

— Ну раз все равно ждать, тогда, Шус, расскажи по порядку, во что ты опять вляпался, только, пожалуйста, быстро и без художественных преувеличений.

— Что совсем, совсем?

— Да, совсем, совсем.

— Ладно, — Шус ненадолго задумался. В последнее время ему приводилось довольно часто рассказывать о своей жизни, однако обычно никто не ставил ему никаких рамок, к тому же таких жестких. Наконец, сопоставив факты и постаравшись отсечь ложные воспоминания и домыслы, которых успело накопиться в избытке, пусть со времени описываемы событий прошло меньше суток, он начал:

— Все началось с того, что я решил вернуться от Керлендерского милицейского управления домой пешком. Я заблудился и меня схватили грабители. Вначале Яма хотел со мной драться, но меня кто-то оглушил. Затем я обнаружил себя в камере. Вскоре ко мне в камеру вошел господин Холдар и сказал, что он меня спасет, но и я должен его спасти. Еще через несколько часов ко мне пришел Яма и сказал, что хочет меня увести оттуда. Зачем, я так и не понял точно. Но тут появился Холдар и началось… — под угрожающим взглядом учителя, распалившийся было Шус сник, — в общем, он его глушил. Я сказал, что он друг и мы выбрались оттуда вместе. Потом отправились ко мне.

— У тебя есть что-нибудь добавить? — обратился Фамбер к Ямамото.

— Нет, — кратко ответил тот.

— Зачем ты помог Шусу?

— Я говорирь ему. Я хочу с ним сразиться.

— Значит, ты его спас, чтобы после избить или убить? И предал ради этого свою организацию? Логично.

— Да.

— Еще кое-что. Ты из Цан-Цанской империи?

— Нет. Мы называем свою страну Ва, однако с недавних пор стали применять еще и Ниихон, переведя на свой язык ваше иносказание «стана, где восходит сорьнце». Вы же называете нашю страну Хандо, что явряеться грубейшей ошибкой, так как на сямом дерье это всего рьишь название наиборьшего острова… — неожиданно прорезавшуюся говорливость заморского мага прервал Фамбер:

— В общем, я почти угадал…

— Прошу не путать… — попытался поправить Фамбера Ямамото, однако тот продолжал, не обращая на эти жалкие попытки никакого внимания.

— Значит, ты хандиец. Но все же, зачем ты спас этого болвана?

— Я дорьжен с ним сразиться, — встал в гордую позу Рокуро.

Шусу показалось, что его плащ и конец его головной повязки развиваются так же, как и тогда, ночью и подумал, что все-таки здесь не обошлось без магии или специальных веревочек.

— Значит ты спас его для того, чтобы после убить? — задал тот же вопрос, что и раньше, Фамбер.

— Как распорядятся боги.

— Понятно. Шус, а зачем ты его привел ко мне? С Холдаром понятно, но он…

— Понимаете, учитель, ему негде жить.

— Так значит ты еще и заботишься об удобном ночлеге человека, который собирается тебя убить?

— Все немного сложнее, учитель. Дело в том, что те бандиты сделали на нем какую-то татуировку, позволяющую отслеживать его местоположение и такая же есть у Холдара. А Яма говорит, что только он может…

— Можешь показать мне? — обратился Фамбер к хандийцу, но до того, как тот успел хоть что-нибудь сделать, в дверь постучались.

Вначале Фамбер подумал, что племя должников решило перейти к более решительным действиям, и намеревался проигнорировать стук, однако он повторился. Причем на этот раз он был гораздо более сильный, по всей видимости был произведен при помощи ноги, что было совсем не похоже на действия должников. Фамбер нехотя разрешил войти. За порогом оказались Втри и Мелирленс.

— Профессор, можно у вас кое-что спросить? — поинтересовалась Втри. Заметив Шуса, безуспешно попытавшегося слиться с мебелью, она мгновенно скисла, но ничем больше, кроме полного ненависти взгляда не выразила ему свое презрение. По крайней мере, грязью не обливала, тяжелые предметы в него не кидала и потолок над его головой обрушить не пыталась.

— Холдар?! — Удивленно выпалил Мелирленс, заметив скрючившегося на полу бывшего улфулдара, — а ты-то здесь откуда?

Последний ничего, кроме нечленораздельного, страдальческого мычания, не ответил, но Мелирленс не унимался:

— Как ты попал сюда и почему, если уж на то пошло, ты в таком состояние?

— Убейте меня…

— Скоро он должен прийти в себя, — ответил за Холдара Фамбер, — а пока лучше объясните, в чем дело, и кстати, кто ты?

— Вы меня не помните? Вы же меня не больше часа назад…

— Ты, что ли, одни из тех милицейских?

— Да.

— Тебя послал комиссар?

— Нет, нет. Просто мне нужна консультация по одному вопросу… понимаете… В общем, вы знаете что-нибудь об, кольцах на которые наложены… Втри, как ты сказала?

— Экзорцизм.

— По правде говоря, это не совсем мой профиль, но если вы настаиваете… можно осмотреть кольцо? — перешел на «вы» Фамбер. По всей видимости, сделал он это ненамеренно, просто ему крайне польстило, что к нему обратились как к авторитетному специалисту, хотя, вроде бы и не должно бы, в его-то годы.

Мелирленс, не говоря ни слова, достал кольцо и отдал его Фамберу. Тот с видом, говорившим о том, что он осознает всю серьезность ситуации, стал медленно вертеть кольцо перед глазами, второй рукой поглаживая свою бороду, что тоже не входило в список его привычек, по крайней мере Шус был в этом уверен.

— Здесь нанесены какие-то руны… — задумчиво произнес Фамбер, — однако что там написано, я не знаю. Кроме того оно магнитит…

Надежды Мелирленса рушились, как дом из вагонки, под порывами смерча. Мелирленс уже почти смирился с той мыслью, что учитель Шуса способен только на то, чтобы не уступать комиссару в упрямстве и дырявить ни в чем не повинные двери, но Фамбер вдруг произнес:

— А пару дней назад оно было использовано.

— Это уже что-то. Скажите, профессор, а в случае его использования руки могут обгореть до костей?

— Нет, не должны. Если с заклинанием все в порядке. Оно вообще не должно причинять материальному миру хоть какой-то вред…Конечно, если это необычный призрак…

— Необычный?

— Ну знаете, бывают всякие странные привидения с разными мыслями, — неопределенно ответил Фамбер, — Если призрак перешагнет определенный порог силы, заклинание меньшей силы, направленное портив него…по правде сказать, я не знаю, что может тогда случиться, но тому, на ком надето кольцо, сильно не поздоровится. К тому же, это может оказаться вообще не призрак. Существует целый класс разнообразных существ, существующих в астральном мире. Как правило, они не контактируют с нашим миром, но иногда такое случается. Особенно, если в деле замешана магия. Волшебник может натравить этих существ на кого-нибудь или сделать так, что в определенном месте грань между астральным миром и нашим будет стерта. По большому счету, называть астральный мир миром не совсем верно, точнее совсем неверно. Мирами принято называть параллельные вселенные, хотя их корректнее называть именно вселенными, а не мирами.

К тому же, иногда происходят стихийные всплески, которые могут привести, в том числе, и к активизации кольца, а учитывая то, что заклинание вряд ли было рассчитано на подобные перегрузки, оно может дать сбой. Но лучше вам почитать соответствующую литературу. Вопросы?

— Скажите, учитель, а эти ваши «стихийные всплески» могут произойти когда угодно?

— Да, Шус, когда и где угодно. — Шус в ужасе отбросил кольцо, которое только что взял со стола, на который его положил Фамбер, кольцо закатилось под террариум, — но не беспокойся, подобное случается не чаще, чем случаются землетрясения или извергаются вулканы.

— У нас, в горах, трясло довольно часто.

— Не забивай себе голову. Намного вероятнее то, что тебя, болвана, убьют в какой-нибудь подворотне или на тебя упадет сосулька с крыши, зима-то не за горами, или, в конце концов, ты простудишься и умрешь.

Запуганный Шус больше ничего не спрашивал, эстафету подхватил Мелирленс.

— Профессор, а где можно достать соответствующую литературу.

— В библиотеке, правда я не думаю, что туда пускают милицейских.

— Почем это нет? — даже обиделся Мелирленс.

— Библиотеки создаются для цивилизованных людей.

Мелирленс уже был готов защитить честь мундира и доказать Фамберу, что в милиции служат разумные и здравомыслящие люди, но вовремя себя остановил, осознав всю бесполезность этого спора.

— До свидания, профессор, вы мне очень помогли, спасибо. Втри, ты ведь мне поможешь?

Мелирленс уже собирался выйти, но его остановил голос Шуса:

— А можно мне с вами? Я бы хотел помочь. Только мне нужно… Учитель, я…

— Если тебе так хочется зарыться в книгах, пожалуйста. И забери своего цан-цанца или хондийца.

— Я ниихонец, — поправил Фамбера Ямамото, но тот проигнорировал его и продолжал как ни в чем не бывало:

— Все зависит от того, смогу ли я что-нибудь сделать с этой татуировкой или нет.

— Давайте, для начала, пойдем куда-нибудь поедим? — принес Шус сразу же после того, как они выбрались из кольца осады кабинета Фамбера.

— Разве ты не собирался помогать мне? — съязвил Мелирленс.

— Библиотека никуда не убежит, ведь так? — резонно возразил ему Шус.

— В общем-то, ты прав. Я ведь тоже не ел с утра. Да и Втри наверное…

Она ничего не ответила. Вместо этого бросила на Мелирленса испепеляющий взгляд.

«Во имя всех богов», — подумал тот, невольно ежась, стараясь уклониться от потенциального огненного шара или чего-нибудь тяжелого — «ну что с ней творится? Не понимаю я ее. Что теперь-то не так?»

— Единственное подходящее место, что я здесь знаю, это «Горшочек ведьмы».

— Но он же такой дорогой.

— Ничего страшного, ведь у меня… у Втри есть деньги…

— Которые я могу одолжить, а для некоторых исключительно под проценты, отчеканила Втри, — Мел, ты мне должен.

— За что?

— Ты ведь одалживал у меня.

— Разве? Я не помню… хотя учитывая то, что в последнее время я одолжил почти что у всех, у кого только можно… но ведь это не так уж и важно, я тебе все верну, как только получу жалованье.

— Если тебя к тому времени не уволят.

В «Горшочке ведьмы» было довольно тесно. То есть нельзя сказать что в нем был аншлаг, но народу, в основном туристов, там было много. К их столику подошла официантка, которую Мелирленс уже встречал, та самая, что разговаривала с Кетрин в первый день их знакомства. Если ему не изменяла память, которая у Мелирленса отличалось завидной благовоспитанностью, ее звали Ревеинна

— Добро пожаловать, господа хорошие, чем я могу вам служить? — поинтересовалась она.

— Что-нибудь попроще и побыстрее, — за всех ответил Мелирленс.

— А так это ты? — перешла Ревеинна с официально-делового на обычную человеческую речь, — надеюсь, сегодня платишь сам?

— Э-э… ну, в общем, мне омлет, булочку и кофе, два, — проигнорировал последний вопрос официантки, Мелирленс.

— Что будете заказывать? — обратилась Ревеинна к Втри, которую, похоже, знала.

— То же что и ему… и еще эту, крицу, оскальпированную голыми варварами в последнюю ночь года, и две картофеля из великой топи.

— А ты не лопнешь?

— Посмотрю, как ты запоешь после суток в тюрьме.

— В тюрьме? Ну, этого следовало ожидать после общение с милицией. А что вам, господин?

Шус, поняв что обращаются к нему, уже собирался сказать, что ему того же, что и Втри, но подумав, решил, что в таком случае она либо все перезакажет, либо метнет в него ножик, либо испепелит на месте.

— Пожалуйста, тухлую рыбу с Хандо, вымоченную… в слабом серном растворе, три порции и картошку самую дешевую.

— А что будете вы? — обратилась Ревеинна к Рокуро, — Вы что-нибудь закажете? Вы ведь понимаете?

— Да. Нет. Не буду, — очень четко, делая большие перерывы, словно бы слова давались ему с трудом, ответил Ямомото.

После того как Ревеинна ушла, Шус обратился к Рокуро, которого рассматривал уже некоторое время и ему показалось, что каменное лицо еиихонца стало уж слишком ничего не выражающим, даже для последнего.

— С тобой все в порядке? — спросил Шус.

— Нет, — тихо произнес тот, после чего произнес что-то непонятное.

Через некоторый, достаточно продолжительный промежуток времени, к ним опять подошла Ревеинна в униформе ведьмы — официантки. В каждой руке она держала по подносу, полному еды, что, в общем-то, могло сойти за цирковой номер. На подносе красовались разнообразные и весьма неаппетитные блюда, что ни на секунду не остановило проголодавшихся капитана полиции, ведьму и ученика волшебника. Гримаса же, застывшая на лице иноземца, уже не была похожа на каменную мину какой-нибудь древней статуи. Скорее она походила на выражение лица небожителя, только что обнаружившего, что его создания питаются вовсе на святой миррой, а после переработки продуктов питания извергают они вовсе не рождественский эль.

Наконец он, крайне осторожно и максимально вежливо, поинтересовался:

— Сказите, вы уверьены, что это можно есть?

— А почему нет? — первым ответил Шус, — все свежее, а внешний вид… словом, не обращай на него внимания. К тому же, когда я так голоден, я могу и зомби сырого съесть.

— А что, были случаи? — ехидно спросил Мелирленс.

— Дай-ка подумать… Ну, однажды так случилось, что когда я путешествовал с учителем и Холдаром по степи…

— Никогда не слышал, чтобы в степи было много зомби. Откуда им там взяться-то, людей мало, могил тем более.

— Все, — внезапно сказал Ямамото, — я… вы… просьтите, мне надо выти на возьдух.

Заморский маг решительно встал и направился к выходу из трактира.

— Что это с ним? — спросил Мелирленс

— Не знаю, может и правда решил подышать свежим воздухом. Я не думаю, что он далеко уйдет. Он хочет сразиться со мной или что-то вроде того.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Ну, пока отвязаться от него у меня не получится. К тому же он меня спас.

— А все же, ты что серьезно ел сырой труп? Или это был призрак?

— Да иди ты.

Как и предсказывал Шус, Ямамото стоял в нескольких шагах от выхода и наблюдал за стайкой ласточек, собирающихся на юг. На просьбу Шуса объяснить, что все это значило, он ответил что-то насчет хорошей походы и вредности нахождения в закрытых помещениях при подобных погодных условиях при этом его правая бровь немного подрагивала. Шус готов был списать это на переутомление или вредную привычку, но опытный глаз Мелирленса видел, что ниионец напряжен до предела. Втри же смотрела в противоположную сторону. На ее лице было написано крайнее недовольство, платить за всех ей пришлось из своего кошелька.

Уже на самом подходе к библиотеке, Мелирленс вспомнил о заместителе ректора, профессоре Чистеленсе и его угрозах, но постарался как можно быстрее выкинуть эту мысль из головы. Во-первых, у него и так хватало проблем, во-вторых, самое худшее, что директор мог сделать, так это еще раз настучать на Мелирленса в «Лендальский вестник» и, наконец, вероятность встретить его была довольно мала.

Библиотека была огромна. Ей был отведен целый корпус, однако никаких вздымающихся к небесам стеллажей или многолетней пыли в ней не было, последнее было привилегией кабинета Сэйлэнара, как впрочем и стоп книг, готовых поспорить в размерах со снежными пиками. В библиотеке, напротив, было чисто, а до потолка можно было дотянуться, встав на какой-нибудь стул. В ней просто было очень много книг, по-настоящему много.

Первым препятствием на их пути оказался стол, с сидящей за ним пожилой дамой внушительных габаритов. Она поинтересовалась, кто они такие и зачем пришли. За всех ответила Втри и ее ответ был крайне расплывчатый и весьма далекий от правды. После чего она, в свою очередь спросила, где можно найти что-нибудь о призраках и приведения. Ответ, полученный ею, был конкретный и по существу. Они уже собирались пройти в указанном направлении, если бы не одна проблема. Библиотекарша узнала Шуса. К несчастью, он довольно часто появлялся в библиотеке.

— Ты ведь Шус? — спросила она, когда он уже собирался пройти мимо нее.

— Э-э… да. А что-то…

— Когда ты вернешь книгу? Ты уже попал в список должников и, кстати, не в первый раз.

Шус перебрал в своей голове все, что читал в последнее время. По его воспоминанием выходило, что в последнее время он ничего не читал, по крайней мере ничего из библиотеки, или хотя бы из этого мира. И тут его осенило. Дело в том, что последним, что он читал был пиратский роман Пуреленса-дю-Фри «20 лет под килем». Проблема состояла в том, что эту книжку он последний раз видел на том корабле, который, если Шус ничего не путал, носил имя какой-то королевы и опять же, если он ничего не путал корабль взорвали вместе с библиотечной книжкой. Тем временем пауза затянулась.

— И?

— А… понимаете я все никак не могу ее дочитать, все учеба, учеба никак нет времени.

— Сейчас же каникулы.

— Ну понимаете, просто я учусь. А что за каникулы, почему мне никто про них не сказал? А книжку я принесу. Как только дочитаю.

— Поторопись. Если не вернешь, ничего а библиотеке не получишь, в том числе и учебники.

— А-а… понято… так с нами, должниками и надо, — не слишком восторженно сказал Шус.

Следующим препятствием была лестница и несколько запутанных коридоров. С ними они справились довольно быстро. Главным же было совершенное непонимание, откуда надо начинать копать. Они поговорили с дамой-смотрителем раздела, однако она не сильно сузила их поиск. Точнее она посоветовала почитать учебник, но учитывая то, что им был нужен углубленный взгляд на вопрос, уровня учебника явно не хватит.

— Втри, напомни мне пожалуйста, зачем я здесь сижу и листаю эту книжку? — спросил Шус через три-четыре часа послед того, как они пришли в библиотеку.

— Тебя никто не держит, — в первый раз после инцидента с брильянтом, ответила Втри без злости и готового вырваться наружу инферно, — можешь поспать, как Мел, хотя по идее ему-то как раз это больше всего и нужно.

Шус посмотрел в строну Мелирленса. Тот, несмотря на злостный поклеп Втри, не спал, а просто задремал над книжкой, к слову никоим образом не относящейся к призракам или хотя бы к науке. Он заявил сходил в раздел художественной литературы в поисках какой-то книжки, которая, насколько он помнил, ему когда-то нравилась. Тот факт, что он никоим образом не связан с университетом, не помешал ему завести книжку читателя и взять книгу. Дело в том, что университетской библиотекой мог воспользоваться любой желающий, другое дело, что этим правом почему пользовалось не так уж и много людей. Свое беспринципное поведение Мелирленс объяснил тем, что он все равно ничего не понимает в этих магических пентаграммах и научных терминах и будет только мешать. Так что вся тяжесть научных изысканий легла на плечи Шуса, Втри и привлеченного к общественно полезным работам Ямамото. Последний хоть и читал через букву, и понимал далеко не все специальные слова, зато разбирался в магии, хотя, насколько смог судить Шус, он был намного более практик. Каким же образом так получилось, что он стал помогать им, никто не заметил.

Еще через полчаса Втри с грохотом захлопнула очередной талмуд. Шус, который просто свалился на распахнутую книгу и Мелирленс, уже начинавший храпеть, подскочили, как будто услышали объявление третьей мировой. Ямамото же, еще державшийся в вертикальном положении, проявил намного меньше энтузиазма, Втри подозревала, что он просто владеет техникой спанья с открытыми глазами.

— Нет, так мы ничего не найдем. Мы просто не знаем, что должны найти или на что оно должно быть похоже.

— И что ты предлагаешь? — спросил Шус.

— Надо обратиться к специалисту.

— И где мы найдем твоего специалиста?

— Не знаю, надо спросить у библиотекарши.

— И как же мы будем прашивать? — не унимался Шус.

— Слушай, Шус…

— Что?

— Может помолчишь, ПРИДУРОК?!

— А-а…

Как ни странно молний и книг в Шуса не полетело, Втри просто попыталась испепелить его взглядам, но не более того. Шус надеялся, что ее поведение говорит о том, что она смирилась с утратой камня и теперь их отношения войдут в привычную колею, без перегибов. Но провеять это не торопился и выполнил вежливую просьбу Втри сразу же.

Спрашивать отправилась Втри, велев остальным расставлять книги по местам. Вернулась она минут через пять, судя по ее лицу, удовлетворительного ответа не получив.

— Пошли к Сэйлэнару.

— Она сказала… — было начал Шус, но испытав на себе очередной испепеляющий взгляд, замолчал на полуслове.

Кабинет секретаря директора магического корпуса Лендальского университета как всегда радовал своей чистотой и освещенностью. На лице Рокуро нарисовалось то же выражение, что и во время обеда в «Горшочке ведьмы». Он даже уточнил:

— Просьтите, я ведь не ощибся, мы идемь к настоятерь монастиря?.

— Настоятелю монастыря? — переспросил Мелирленс.

— Яма почему-то считает, что университет — это монастырь, ну или, по крайней мере, должен им быть.

— Монастырь? Но в монастырях живут люди, которые молятся богам, либо какому-то определенному богу. К тому же, мужчины и женщины раздельно, или я что-то путаю?

— Да нет, все правильно. Просто Яма считает, что в монастырях учатся. Может, в монастырях в его стране так оно и есть.

— А может…

— А может уже войдем?

За столом Сэйлэнара опять сидело существо с головой лысого мамонта, почему-то только с одним бивнем. Причем этот кто-то был одет в желто-красную хламиду. По бокам у него торчали призрачные руки, по три или четыре с каждой стороны. За его окном раскинулся вид на джунгли, над которыми поднимался туман. Мелирленс, уже видевший схожую картину, сразу смекнул в чем дело, но Шус и Втри были поражены зрелищем до глубины души: Шус попытался спрятаться за спину Втри, в руке которой уже заполыхал огненный шар.

Реакция же иностранца была не только непредсказуемой, но и заставляющей усомниться в его умственном здоровье: он сразу же, как увидел голову мамонта стащил свои сапоги, после чего упал на колени, странно вывернув руки, касаясь лбом пола.

— Верьикий Ганеша, сын мирьостивого Шивы и грозной Парвати, — произнес он, — рад я тому, что смог увидеть твой пресветрьый рьик. Я не чаярь подобной чести. Я, нечестивый раб, скрьоняюсь пред тобой.

Шус уже был готов присоединиться к Ямамото. Не то, чтобы он в одни миг проникся искренней верой и уважением к химере человека и мамонта, но считал, что на всякий случай можно и поклониться. Вдруг это и правда какой-нибудь бог, а даже если и нет, то все равно наверняка кто-то очень могущественный, но он не успел. К мамонту без всякого почтения обратился Мелирленс:

— Доброго вам дня, господин директор. Простите, что не постучали.

Мамонт оторвал взгляд от чего-то, лежащего на столе. Из-за крепостного вала из бумаг и пыли не было видно, куда именно смотрит чудовище. Теперь же оно уставилось на Мелирленса. Как ни в чем не бывало мамонт произнес голосом Сэйлэнара:

— Здравствуйте, господин капитан. Что вас привело ко мне?

Рокуро от подобного обращения к богу чуть не совершил харакири кинжалом, припрятанным за пазухой на подобный случай. Не сделал же он этого лишь из-за глубочайшего ужаса, ранившего его в самое сердце. Шус передумал падать на колени. Раз уж к этому существу так запросто обращается простой капитан милиции, то ему, студенту Лендальсого университета, официальному ученику Фамбера, который, в свою очередь, является официальным учеником самого директора Сэйлэнара, и подавно не стоит бояться какого-то там полу-мамонта, полу-человека с кучей рук. А Втри погасила огненный шар и расслабилась, поняв, кто же на самом деле этот мамонт.

— Мы по делу, — пояснил Мелирленс, — собственно. Втри, это ведь ты ведь сказала, что нам надо к директору.

— Да, — та постаралась перестать откровенно глазеть на директора, в подобном высококачественном маскараде, — а вы почему… В смысле, нам нужно как можно скорее попасть к Белкрофту Ренсу проконсультироваться. В библиотеке мне сказали, что он должен быть в своем поместье, за городом, а поскольку времени у нас мало, я и подумала, что вы можете нас туда телепортировать.

— Неужели дело настолько срочное?

— Это связанно с делом «Лендальского убийцы», — пояснил Мелирленс.

— И что же, вы все собираетесь консультироваться?

— Да.

— Кстати, а где Кет?

— Она упала в обморок. Ее отвезли в больницу, откуда ее забрали родители.

— Понятно… а кто ты? — обратилось существо к Ямамото.

Тот до сих пор находился в ступоре.

Поняв, что бог обращается лично к нему, он с трудом разомкнул непокорные губы:

— Я… я Ямамото Рокуро. Родирься на Ниизонских острвях, в…

— Понятно, — остановил его мамонт, который, похоже, не горел желанием выслушивать полный список родственников Рокуро, его подробную биографию и список увлечений, я только одно хотел спросить. Ведь в Ниихоне, если я не ошибаюсь, Сана?танана-дха?рматизм не исповедуют?

— Ничто не скроется от вашей божественной мудрости. Мой дед эмигироварь из Мурайской империи. Я…

— Понятно, — в который раз повторил мамонт, — а теперь встань с колен и иди к остальным в середину комнаты, ты же с ними отправляешься.

— Да, — тут же выпалил Рокуро, подымаясь на ноги. Несмотря на фамильярное поведение варваров, он был уверен в том, что перед ним никто иной, как Ганиша, бог его дедов. Он безропотно выполнил приказ божества.

В этот самый момент дверь распахнулась. За ней находилась знакомая Мелирленсу долговязая фигура директора технического корпуса университета, Чистеленса. Тот только и успел узнать ненавистного капитане милиции, но не успел он и слова сказать, как последний растаял в воздухе, оставив заместителя ректора наедине с иностранным божеством.

Мелирленс еще не путешествовал подобным образом, так что впечатления для него, в отличие от Втри и Шуса, были новые. Так что после того, как фиолетовые огни перестали мельтешить перед глазами, и его ноги ощутили твердую опору, последние тут же подкосились и Мелирленс уселся на весьма удачно подвернувшийся стул. А собственно, где они оказались?

Мелирленс осмотрелся.

Находились они в небольшой, хорошо священной комнате, по все всей видимости, веранде или летней столовой. За последнее говорил обеденный стол с фарфоровой миской с салатом, буханкой хлеба, двумя столовыми приборами и владельцами этих приборов в том же количестве. Последние удивленно смотрели на возникших из воздуха гостей. Нет, в их глазах не было и тени ужаса, хотя вроде бы ужаснутся стоило: не такое это распространенное явление — возникновение из ниоткуда столь разношерстной компании. Но они были просто удивлены столь некультурным поведением. «Ими» были уже немолодой мужчина в очках, с широкой, но аккуратной и недлинной бородой и начавшей лысеть головой, с волосами крайне странного, пепельно-серого цвета и глазами под цвет волос. Одет он был в рубашку и клетчатую жилетку, с торчащей из кармана серебряной цепочкой, по-видимому с часами. Второй была миловидная женщина, среднего возраста, с волосами черного цвета.

Цвет волос крайне волновал Мелирленса, но почему именно, сказать он не мог. Хотя возможно, как он сам предположил, это было связанно с ускоренным перемещением в пространстве. Чувствовал он себя не очень-то хорошо.

Пока Мелирленс приходил в себя, а Шус и Рокуро тихо стояли в уголке, там, где они и материализовались, Втри решила взять инициативу в свои руки:

— Здравствуйте, господа. Простите за неожиданный визит, но не могли бы вы ответить на один вопрос? — начала Втри и, не дожидаясь ответа, продолжила, — вы господин Белкрофт Ренс?

— Да, — не стал спорить бородач.

— А нас послал к вам директор Сэйлэнар. В смысле, послал не совсем он, но телепортировал он.

— Понятно.

Что именно господину с бородой стало понятно, Мелирленс сам так и не понял, как впрочем и все остальные. Но в этом слове заключалось смысла и эмоциональной наполненности больше, чем в речах всех политиков вместе взятых.

— Тогда пожалуйте к столу, — сказала черноволосая женщина и еще до того, как кто-то успел возразить, она уже исчезла за дверью, ведущей, по-видимому, на кухню.

Спорить было, если и не бессмысленно, то невежливо. Они уселись. Втри решила, что о делах поговорить лучше после еды, которая состояла из салата, который был рассчитан на двоих и чая с вареньем и печеньем, явно не запланированных, а поданных исключительно из-за неожиданного визита.

Ели быстро и молча, в атмосфере беспокойства и напряженности. Может, внезапные появления незваных посетителей из воздуха и не приводили хозяев в смертельный ужас, но нельзя было сказать, что они плясали от радости.

— Прошу в мой кабинет, — сказал Белкрофт, дождавшись пока Шус съест четвертый бутерброд с яблочным вареньем. Он бы принялся и за пятый, но его остановил пинок Втри и грозный взгляд, принадлежащий ей же.

Путь к кабинету пролегал через кухню, небольшой холл и дубовую лестницу на второй этаж. По дороге в кабинет Мелирленсу все не давал покоя цвет волос и бороды господина Белкрофта. К тому же его беспокоила его фамилия, которая тоже ему что-то напоминала, но он никак не мог вспомнить что, хотя это было на него не похоже. Видно, мгновенное перемещение за несколько миль с соответствующими спецэффектами все же пагубно сказалось на его умственных способностях.

Кабинет вызывал неподдельное уважение. Можно сказать, что он был воплощением идеи кабинетности и последним представителем древней династии благородных кабинетов. Все: стены, потолок, книжные стеллажи, заполненные многотомными томами, перемежающимися замысловатыми медными приборами, о назначении которых Мелирленс, да и все остальные тоже, не взялся бы судить, массивный стол с лампой системы ДЖИН, были выполнено из резного, мореного дуба. За столом находился камин, окна были занавешены плотными шторами, что создавало благородную полутьму. В завершение стоит отметить громадный глобус, около полуметра в диаметре, стоявший неподалеку от стола.

Хозяин кабинета направился было к своему месту, но видно сообразив, что четверо гостей никак не смогут уместиться на одном кресле, стоявшим на против его стола, а других мест, хоть сколько-то подходящих для сидения, в комнате нет, остался стоять.

Молчание несколько затянулось. Видно, в кодекс чести Белкрофта входило предоставление возможности собеседнику начать разговор. Втри же была уверена, что хозяин должен поинтересоваться, кто они такие, как их звать и зачем они, вообще, сюда заявились. Шус и Мелирленс не вмешивались, полагая, что Втри всю эту кашу заварила, что было в общем-то, правдой. Ниихонец же последние часа два пытался понять, как же так получилось, что он бродит за этой подозрительной компанией и даже помогает им в чем-то и твердо укреплялся в мысли, что с этим нужно как можно скорее покончить.

Наконец Втри, отчаявшись услышать голос хозяина, начала:

— Еще раз простите нас за беспокойство. Я уверена, что вы хотите как можно скорее узнать, что все это значит и что за дело нас привело к вам?

— Можно сказать и так.

— Дело в том, что нам нужна довольно специфическая информация о призраках, а в библиотеке нам сказали, что вы крупнейший специалист в это области. Вы не думайте, мы не студенты, готовящихся к докладу… То есть студенты… но не все. Только я и тот… этот человек, — Втри кивнула на Шуса, видимо, так и сумев подобрать литературный эпитет в его адрес, — а те двое — нет. Словом, дело в призраках и информации о них, которую нельзя раздобыть в библиотеке университета. Дальше лучше расскажет он. — Втри показала на Мелирленса, а после довольно продолжительной, по меркам монолога паузы, добавила. — Кроме того, не могли бы вы сказать, что с Кет. Я ее подруга.

Две пары глаз уставились на Втри, как будто их владельцев поразила молния из случайно проплывавшей в кабинете тучки.

«Так значит…» — пронеслось в голове Мелирленса, — «не может быть. Во имя всех богов, да что это со мной? Ведь все так просто…»

— Ее состояние нормализовалось, — посмотрев на Втри сквозь стекла очков в течение нескольких, довольно-таки протяженных секунд, ответил хозяин кабинета, — по правде говоря, нам повезло, что она осталась жива.

— Осталась жива?! — переспросила Втри. — Но ведь это был всего лишь обморок. Я сама нашла ее и…

— Это был не обморок, — без тени каких-либо эмоций возразил Белкрофт Ренс, — на Кетрин напали. Пока что я не могу сказать, кто это был, но тот, кто на нее напал, определенно не был человеком. Так вы хотели поинтересоваться здоровьем моей дочери?

— Нет, — ответил Мелирленс, — то есть оно конечно нас беспокоило, но мы и подумать не могли, что вы — ее отец.

— Не мы а ты, а еще капитан милиции, — не удержалась от язвительного замечания Втри.

— Хотя, — продолжил Мелирленс, игнорируя Втри, — я начинаю думать, что дело, приведшее меня к вам, связано с состоянием Кетрин.

Белкрофт вопросительно поднял бровь.

— Если вы читаете газеты, то должны знать, что за последние несколько десятков дней в городе произошел ряд загадочных убийств волшебников.

Судя по выражению лица отца Кетрин, которое нельзя было назвать особенно подверженным мимическим упражнениям, газет он не читал. По крайней мере таких, в которых пишут про серийных убийц. Сделав соответствующие выводы, Мелирленс решил вкратце рассказать в чем же дело:

— Начиная с начала лета кто-то периодически убивает людей в Лендале. Причем разрывы между убийствами постепенно становятся все меньше и меньше. Уверенность же в том, что все эти убийства совершил один преступник, объясняется тем, что на теле жертв нет никаких ран или хоть каких бы то ни было увечий. Более того, никто из них не был убит магией, вернее эксперты не смогли обнаружить никаких магических следов. Все жертвы были волшебники со слабыми магическими способностями. По крайней мере, так было до недавнего времени. Как я думаю, последней жертвой «Лендальского убийцы» стала студентка факультета практического использования магии, что говорит о том, что ее уровень был на порядок выше уровня среднестатистических знахарей и поваров. Хотя ее тело, в отличие от всех остальных жертв, пострадало, и даже очень сильно. Ее руки обгорели до костей.

— Понятно, — сказал Белкрофт, когда Мелирленс закончил. — Однако, как это связанно со мной, капитан? Я ведь не перепутал ваше звание? Я всего лишь скромный ученый, живущий за городом и иногда развлекающийся магией.

— Дело в том, что на пальце последней жертвы было вот это кольцо, — сказав это, Мелирленс вытащил из кармана серебристое кольцо и протянул его Белкрофту. — мне удалось узнать, что это кольцо создано для борьбы с духами и что несколько дней назад оно было активировано. Кроме того, профессор Фамбер…

— Этот мальчишка? — впервые повысил тон Белкрофт, — может, он и преуспел в практической магии, но он ничего не смыслит в столь тонких материях, сколько бы он не пытался доказать обратное.

«Мальчишка?» — эти слова вонзились в мозг Шуса, как раскаленные иглы, — «он назвал учителя мальчишкой, но неужели он настолько стар? На вид ему лет пятьдесят, не более, а учитель… по крайней мере, судя по тому, что Холдар — друг его детства, ему не может быть больше сорока. Конечно, разница десять лет… но все равно…»

Пока в голове Шуса роились сумбурные мысли, Мелирленс продолжал:

Короче, не могли бы вы исследовать это кольцо, ведь вы лучший в вашей области.