Еще один фэнтезийный детектив (4)

«И какого черта здесь вообще творится?» — молча вопросил Шус, — «мне кто-нибудь объяснит?!»

Однако, несмотря на усталость, как моральную, так и физическую, он почему-то пошел за этой пепельноволосой девушкой.

В его неожиданно потяжелевшей голове промелькнуло:

«Может такая у меня судьба: вечно брести за кем-то, не раздумывая, почему и зачем. Нет, с этим надо кончать. Как только я отведу ее к директору, сразу же спать. Как можно дольше спать».

Кабинет директора магического корпуса Лендальского университета больше смахивал на место испытания тактического ядреного оружия. Повсюду на каменных стенах были черные пятна от огненных шаров, тут и там многолетняя пыль во многих местах выгорела, диван, который почти полностью лишился обшивки и теперь мог претендовать на место в журнале, посвященном революционным направлениям современного искусства, был перевернут и валялся в углу комнаты, а под потолком клубился дым.

Втри тяжело дышала, присев на стол профессора, едва придерживая единственный кусочек ткани, прикрывавший ее наготу. Больше никого в кабинете не было видно. Фамбер выскользнул из кабинета, воспользовавшись усталостью агрессора. Когда и, главное, куда исчез Сэйлэнар доподлинно известно не было, так что Втри могла праздновать победу и взять в ленную зависимость кабинет директора, что впрочем делать она не собиралась. Ко Втри с видимым трудом возвращалась память, вместе с болью в запястьях и лодыжках, о происхождении которой Втри ничего не помнила. Впрочем, у нее было несколько предположений, одно безумнее другого. Что же касается головной боли и зуда во всем теле, их происхождение объяснить было гораздо сложнее.

Она услышала какой-то скип и обернулась на звук. В дверь, а именно от нее и доносился звук, вошел Шус. Втри уже собиралась высказать ему все, что она думает об учениках волшебников-извращенцев, но тут в кабинет, сметая Шуса с дороги, ворвалась девушка с пепельно-серыми волосами, заплетенными в косу. Это была никто иная, как Кетрин.

«Во имя всех богов, она-то откуда здесь?» — промелькнуло в голове Втри. Не то, чтобы она была не рада увидеть подругу, но не сейчас.

— Втри, это и правда ты?!

— Да…

— Куда, во имя всех темных богов, ты пропадала?

— Я… это долго объяснять.

— А почему ты так… одета?

— В смысле, почему она так раздета? — невинно поинтересовался Еле, почему-то одетый в милицейскую форму и почему-то тоже бывший здесь. В него полетело что-то, что подвернулось под руку Втри, однако он вовремя это заметил и спрятался за косяком двери.

Кетрин, все это время стоявшая в паре шагов от Втри, словно бы опасаясь к ней подходить, пока она не удостоверилась, что это и правда она, не в силах сказать еще что-нибудь, бросилась обнимать Втри. Шус, стоявший около входа начал краснеть. Еле, высунувшийся из-за двери, думал, как бы прокомментировать сие зрелище.

— Так ты все же жива?

— А почему нет? Куда это вы смотрите!?

— Уже никуда, — Шус демонстративно уставился в окно.

Не вымотайся бы Втри, гоняясь за Фамбером, она бы ни на секунду не поверила бы, но она устала, к тому же намного больше ее интересовала беседа с Кетрин.

— Ну разве можно исчезать так надолго, ничего не сказав?

— Надолго?

— На все лето.

— Как это «на все лето»? Там же прошло всего лишь…

— Нас и похоронить уже успели, — заметил Шус.

— Похоронить? Кет, как это так — похоронить?

— Ну, понимаешь, — смешалась Кетрин, — просто так получилось. Я не хотела, просто…

— Кет?

— Это тоже довольно долго объяснять.

— Ладно… какая, во имя всех богов, разница. Все, что мне нужно — это теплая ванна и кровать. Я к себе домой пойду.

— В таком виде?

— Да… и правда. За такое ведь и отчислить могут. И что мне делать?

— Ну, я могу сходить к тебе домой…

— Нет, это слишком долго. К тому же у меня нет ключа, а ты мою дверь вряд ли откроешь. Слушай, ведь здесь живет Каруна.

— Ты думаешь, можно? Она ведь все же…

— Ну и что. Она ведь не перестает от этого быть человеком. И учитывая мое положение, она даст какую-нибудь одежду. Она в университете?

— Да, вроде бы. Ну тогда я схожу?

— И оставишь меня с этими двумя? Нет, лучше послать кого-нибудь из них. Шус, ты можешь пойти. Отправляйся в башню Растриланикса, в комнату 1346, и попроси там одежду для меня, — сказала Втри.

— А почему я? Я ведь даже не знаю…

— Знаешь, и не могу ведь я идти в таком виде.

— Почему, можешь… — без надежды на успех возразил Шус, но увидев грозное лицо Втри, пошел на попятную, — ладно, ладно, я схожу.

Шус отправился к лестнице. Лифт у кабинета директора, как всегда, не работал.

«И где эта башня Растриланикса? Ага… вроде бы… черт, и зачем я спустился?»

С величайшим трудом, сравнимым с подвигами великих героев древности, не раз спрашивая у редких прохожих путь, Шус все-таки добрался до пункта назначения. Подымаясь по лестнице, так как лифта он не нашел, Шус гадал, кто же живет в этой комнате 1346. Что-то говорило ему, что студентов не селят в башнях. К тому же имя Каруна казалось Шусу отдаленно знакомым. Ему даже казалось, что слышал он его не очень давно, но сколько он ни пытался вспомнить, его усталую голову так и не посетило озарение, кто же это может быть. Он постучался. Открыли ему не сразу, однако когда открыли, ему предстало крайне захватывающее зрелище. За дверью стаяла девушка с розовыми волосами в столь же розовом халате. И эта девушка не могла быть никем иным, кроме как профессором боевой магии, Каруной Унной.

— А, э-э… это вы?! — лицо Шуса скривилось в гримасе, совмещающей в себе истинный ужас и искренее смущение. Он отступил на пару шагов назад и, если бы не одеревенелось в ногах, сорвался бы с места и убежал как можно дальше.

Профессор же боевой магии, смотрела на него как на какого-нибудь чудного зверька из зоопарка.

— Мы знакомы? — наконец произнесла она.

— Д-да… — сквозь зубы выдавили Шус.

— А, точно, точно. Ты вроде бы в той же группе, что и Втри? Кстати, почему ты прогуливал?

— Это… это сложно объяснить.

— Попробуй.

— Ну, просто… я зашел в одну дверь и попал в одно место, совсем в другом мире, а потом вошел в другую дверь, в том месте… вернее не совсем в том месте, но почти, и вышел из той двери, в которую вошел вначале.

— Опять директор Сэйлэнар развлекается с лабиринтом между мирами?

— Да.

— А зачем ты пришел ко мне?

— Ме-меня Втри послала… Я не знал, что к вам… Просто… ей нужна какая-нибудь одежда, а вы ближе всего оказались.

— Одежда?

— Да, так получилось, что ее у нее нет.

— А она тоже была с тобой в другом мире?

— Да, она тоже.

— Этот Сэйлэнар… Хорошо, я что-нибудь найду. Хотя лучше я сама все отнесу. Подожди здесь, — с этими словами она закрыла дверь, оставив Шуса краснеть в одиночестве.

«Во имя всех богов, она что, все время моется? И что же это такое? Втри же все прекрасно знает, неужели она специально? Хотя нет. Она наверное уже и забыла»

Шус собирался подумать еще о чем-то, непосредственно связанном с Втри, но дверь открылась и из нее, все в том же халате, вышла Каруна.

— Ну, пошли. Куда, кстати?

— В кабинет директора.

Профессор водрузила на Шуса стопку разнообразной одежды, которой можно было заполнить целый магазин, не то что одеть одну отдельно взятую ведьму, и зашагала вперед. Шус поплелся за ней, в очередной раз вспомнив о своих недавних рассуждениях о свей судьбе плестись, как бараномамонт на привязи, за разнообразными провожатыми, в основном красивыми девушками. В основном, потому что учителя он при всем своем желании не мог называть красивой девушкой. На спуске по лестнице, встретившись с парой удивленно оглянувшихся прохожих, Шус всерьез забеспокоился о том, что о нем подумают, после того как он шатался по университету с профессором в розовом халатике, но гипертрофированно выросшая с момента ее первого проявления усталость, не позволяла ему развить эту мысль дальше.

При виде профессора, Втри и Кетрин вскочили со стола, на котором уже успели удобно расположиться. Правда Втри несколько раз посещало желание разлечься на столе, но она себя удерживала, уверенная в том, что это уже чересчур. Разгромить кабинет директора, выгнав его самого — это еще ничего, а вот валятся на его столе, это уже переходит всякие рамки.

— Профессор? — произнесла Втри.

— Мы же с тобой вроде как договорились не заниматься таким глупостями не на уроке? — спросила профессор.

— И верно, — ответила Втри, — просто у меня голова раскалывается.

— Втри, а за что ты так разгневалась на нашего дорогого директора?

— Разгневалась? — Втри сделала круглые глаза, — в смысле, вы имеете в виду бардак в кабинете? Я не на него. В смысле, я не разгневалась. Просто у меня голова раскалывается… к тому же…

— Ладно, расскажешь после. Сейчас тебе и правда не помешало бы одеться.

Шус, стоявший все это время на пороге с кучей белья, понял все без слов, быстро вывалил кучу на стол, после чего выскользнул из кабинета. Еле, попытавшийся сделать вид, что ему вообще все равно и он сморит в окно, под пристальным взглядом трех девушек мгновенно скис и испарился из кабинет едва ли не раньше Шуса. Дверь за ними закрылась вроде бы даже на ключ, несмотря на то, что замок в кабинет Сэйлэнара был сломан примерно одновременно с увольнения последнего его секретаря.

— Слушай, Еле, может хоть ты объяснишь, что здесь происходит, и как ты оказался в этой форме? — спросил Шус, поборов, сам не зная зачем, первое свое желание отправиться к себе домой и свалиться на кровать.

— Ну то же самое я бы хотел спросить у тебя… но, я уже понял, что это не мое дело. К тому же, как я вижу, где бы ты ни был, ты там очень устал. Насчет твоего второго вопроса, все очень просто. Я поговорил с Мелирленсом, отправился в управление и поступил на службу. Что же касается того, что здесь происходит… Знаешь, это довольно сложно объяснить и вообще, много всего происходит. Но ты, наверное, хотел бы узнать, как так случилось, что тебя похоронили? Я и сам не очень-то понял. Просто так получилось. Дело в том, что в парке выкопали чьи-то кости, принадлежавшие одному призраку, который их и показал. Вообще-то откапал их я, но инициатором были Мел и та беловолосая волшебница. Потом на некоторое время я отключился. Сам не знаю почему, наверное, когда сквозь тебя проходит призрак… В общем, не важно. Когда я пришел в себя, оказалось, что эти кости признаны за твои и Втри, и вас обоих решили похоронить.

— Не скажу, что понятно, но наверное во всем виновата моя собственная голова. Ладно, а что за «Лендальский убийца»?

— Это некто, убивающий волшебников. Убийства начались еще в начале лета. Зачем он это делает — непонятно, кто это — естественно тоже, но главное в том, что это дело повесили на Мела, который, похоже, даже не переставляет, с какой стороны браться за него.

— Понятно…

— Слушай, Шус.

— Да?

— Ты ведь с ног валишься, лучше иди и выспись, а после уже обо всем разузнаешь, если захочешь.

— Но, я…

— Мне еще уговаривать тебя? Иди, никто тебя не накажет, а даже если и накажет, это всяко лучше, чем окочурится от недосыпания.

— Да я, вроде бы, спал… недавно, — последний раз попытался возразить Шус, но Еле всем своим видом выражал готовность насильно уложить Шуса в постель или арестовать в профилактических целях. Так что Шус, который даже не был уверен, что сможет зажечь лучины взглядом, не то что оказать сопротивление, отправился в сторону лифта, который не работал. Вспомнил об этом он только добравшись до него, спустился вниз по лестнице, и устремился домой, в свой корпус, к своей кровати.

— Наконец-то, — облегченно выдохнул Мелирленс при виде людей в белый халатах, пробравшихся к нему, — я уже отчаялся вас дождаться.

— Где пациент? — не тратя времени на приветствия спросил идущий впереди. Мелирленс показал на Акриллу.

— А кто та девочка, что привела нас сюда?

— Моя… племянница, двоюродная, — соврал Мелирленс.

— Очень милая девочка.

— Да. Вы справитесь без меня?

— Конечно, господин капитан. Вам нужно что-то узнать?

— Нет, ничего. Думаю, я знаю все, что надо. И я не думаю, что то, что она говорит — правда.

— Хорошо, господин капитан.

Разобравшись с этим, Мелирленс отправился к выходу из подвала. Розетт, ничего не сказав, пошла за ним. Выйдя на поверхность, Мелирленс прежде всего по очереди вызвал все группы и приказал им собираться у западных ворот просто потому, что до них ему было ближе всего. Покончив с разговорами с подчиненными, он и сам отправился к месту сбора, вернее отправился бы, если бы не столкнулся нос к носу с человеком, которого видел всего раз, зато совсем недавно. Этот человек больше всего смахивал на гигантский циркуль, на который зачем-то нацепили рыжий пиджак и штаны. Этим циркулем был никто иной, как директор технического корпуса Лендальского университета, являющийся еще и заместителем ректора, господин Чистеленс.

— Здравствуйте, господин директор, — выпалил Мелирленс, надеясь, что Чистеленс бросит на него мимолетный взгляд, проходящий сквозь него, и пойдет себе дальше, но чаяния Мелирленса оказались напрасны.

— Здравствуйте. Насколько я понимаю, вы до сих пор играете в милиционера?

В ответ Мелирленс издал какой-то нечленораздельный звук.

— И еще полсотни человек, бродящих по территории университета, занимаются тем же?

— Д-да… — выдавил из себя Мелирленс.

— Вы меня что за полного идиота принимаете?! Вы что думаете, что вам все сойдет с рук?!

— Нет.

— А по-моему, да. Доставайте свое удостоверение.

— Но…

— Только не говорите, что вы его забыли. Впрочем, оно мне не так уж и нужно, капитан Мелирленс.

— Я…

— Неужели вы извиняетесь? Вы думаете, что просто так, без моего ведома, можете разрывать могилы на территории моего университета и устраивать рейды? Что из-под полы можете находить трупы?

— Нет, — Мелирленс, несколько сдавший под напором директора технического корпуса, взял в себя в руки и ответил, — нет, конечно я делаю это не «из под полы». Мне дал официальное разрешение директор Сэйлэнар.

— Я даже не буду просить вас показать его мне, капитан. Даже если случилось так, что он написал какую-то бумажонку, она не имеет никакой силы. Это я, слава всем богам, заместитель ректора, а директор Сэйлэнар всего лишь директор магического корпуса и ведает только им.

— Но интересы следствия требовали немедленного расследования.

— Да плевал я на ваши проклятые интересы! Если бы вы пришли ко мне, а не к Сэйлэнару, тогда другое дело.

— Во имя всех богов, у вас тут человека убили, а вам плевать?! — не выдержал Мелирленс, — или вам лучше всех перебьют, но формальности вы соблюдете?!

— Я подам жалобу на вас, капитан, а сейчас вон с территории моего университета и забирайте всех ваших дружков!

— Я и так уйти собирался.

— А это что за ребенок? Вы еще и детей похищаете?

— Это моя дальняя племянница, — уже второй раз подряд Мелирленс приписал Розетт к числу своих немногочисленных дальних родственников.

— Я это проверю, капитан, — сказав это Чистеленс, резко развернулся и широкими шагами направился к своему корпусу.

Мелирленс прибавив шагу, молясь всем известным ныне здравствующим, мертвым и только предполагаемым в проекте богам, чтобы директор забыл бы их разговор и вообще о существовании Мелирленса. Ну или, на крайний случай, не заметил бы медицинской коляски, стоявшей у подвала. Уже придя на место, он вспомнил, что забыл вызвать Еле, что его скорее обрадовало, чем огорчило. Ему пришла в голову одна мысль, которую, если бы Еле уже расстался с Кетрин, реализовать было бы невозможно. Он снова принялся терзать ТВ-шар:

— Еле.

— Да?

— Подходи к западным воротам. Я бы и рад тебя оставить в университете, но у меня случился некоторый… конфликт с директором технического корпуса.

— Хорошо, сейчас…

— Постой немного. Кетрин рядом с тобой?

— Почти? Хочешь с ней поговорить?

— Нет, незачем. Просто скажи ей, что я хотел бы с ней встретится часов в девять-десять сегодня вечером где-нибудь. Где ей будет удобно? Да хоть в том же «Круглом столе», пожалуй, старом. И еще, если им не сложно, было бы здорово, если бы там были Шус и Втри, ведь они в университете, я ничего не путаю?

— Да, живы и не страдают смертельными недугами. Вроде бы.

— Тогда, если им не сложно, пусть тоже придут. Хоть посмотрю на них и удостоверюсь, что они живы.

— Хорошо, я передам. Но мне тогда придется подождать, так что идите без меня.

Разговор прервался, по шару пошли серые полосы.

«И где они все, неужели так сложно прийти раньше командира?» — подумал, Мелирленс, который, за исключением милицейских, которых он поставили на эти ворота, был единственным служителем правопорядка у западных ворот Лендальского университета. Наконец его подчиненные прибыли нестройными группами, и все они покинули территорию университета.

— Во имя всех богов, кто там ломится? — спросил Шус, выкорчеванный из глубин сна, у своей подушки.

Как обнаружилось, заснул Шус не раздеваясь, просто свалился на кровать, так и не сняв теплые сапоги из чужого мира. Кроме того, он весьма смутно представлял, как вообще вошел. Ведь ключей у него, по идее, не было, а дверь должна была быть заперта, но это пришлось отнести в разряд не разгадываемых тайн. Тот факт, что он был одет, Шус расценил, как положительный, потому что ему не нужно было заставлять того, кто был снаружи, ждать, пока он оденется. Ведь, судя по всему, этот кто-то очень хотел попасть внутрь и если бы ожидание затянулось, он бы вышиб дверь.

— Кто там? — по инерции спросил Шус, уже открыв дверь.

— Не видишь, что ли? — раздраженно ответила Втри.

— Да нет, почему не вижу? Вижу. А собственно, в чем дело?

— Мел зачем-то хочет с нами поговорить.

— Мелирленс? Зачем?

— Откуда я знаю. Пошли.

Шус, тоскливо взглянув на свою постель, вышел из комнаты, предварительно прихватив ключи, откуда-то оказавшиеся на тумбочке рядом с кроватью. За дверью кроме Втри обнаружилась еще и Кетрин, с которой Шус вежливо поздоровался.

На улице уже стемнело. Сколько именно сейчас времени и куда они идут, Шус не представлял. Он толком и не проснулся. Наконец, широко зевнув, он произнес:

— Втри, а сколько сейчас времени?

— Ты надо мной издеваешься?

— Почему?

— Откуда я знаю?

— Ну…

— Будто бы я должна все время на часы смотреть. И зачем Мел с нами хочет встретиться, я тоже не знаю. Может, просто хочет удостовериться, что мы живы.

— Ага, живее всех живых.

— Это ты про что?

— Да так… в одной книжке прочитал.

Дальше они шли молча. Выйдя с территории университета, они, не пытаясь поймать хоть какое-нибудь транспортное средство, пошли по Ниверскому проспекту до пересечения с улицей Элинаса, а оттуда до улицы Изысканных слов.

Шус уже достаточно проснулся для того, чтобы догадаться, куда они идут. Конечно, существовала вероятность, что они отправились в бывшую резиденцию ныне здравствующего халифа Келхарского халифата, Хул-Дул-Гур-Бур-Фура V, которая стала музеем сразу же после того, как халиф покинул ее. Владелец смекнул, что так он заработает гораздо больше, чем если будет просто сдавать квартиру. Но вероятность этого была невелика. Скорее всего, по мнению Шуса, они направлялись в трактир «Круглый стол».

Дедукция Шуса не подвела, они действительно зашли в «Круглый стол». Шус осмотрелся. С последнего раза, когда он здесь был, произошли некоторые изменения. Самым главным было то, что по какой-то неведомой причине у барной стойки, точнее того, что раньше было барной стойкой, толпилась куча народу. Причем толпились они не просто так, а организованно, разделясь на несколько потоков, двигавшихся к разным частям барной стоки, у которой стояли официантки и печатали что-то на небольших печатаных машинках. Сверху, над стойкой, висело большое меню.

Мелирленс обнаружился сидящим за одним из дальних стоиков у окна. Кроме него присутствовали Еле и какая-то маленькая девочка.

Ожидание уже порядком надоело Мелирленсу.

— Еле, послушай, ты уверен, что не перепутал день или место встречи?

— Ничего я не перепутал. Просто им же долго собираться. Тем более, что госпожа Кетрин и госпожа Втри наверняка начали собираться минут за пять до назначенного времени. Но я готов об заклад биться, что они придут в ближайшие десять минут.

— Готов?

— Готов!

К счастью для и так пустого кошелька Мелирленса, поспорить они не успели, к ним подошла ожидаемая троица.

— Привет, Мел, Еле, Розетт, — за всех поздоровалась Кетрин, — ну и зачем мы тебе нужны, да еще в этой паршивой забегаловке? Неужели ты заключи договор Франсуэлуэсом Тофом, обязывающий тебя всеми возможными и невозможными способами увеличивать его, и так непомерно разросшийся за последнее время, капитал?

— Нет, что ты. Куда мне. Я далек от коммерции так же как бараномамонт от габаритов Апаалаана Белверскоого.

— А это кто? — не слишком заинтересованным голосом спросил Шус.

Это знаменитая древняя статуя, доставшаяся нам с древних времен, изображающая одного, ныне мертвого бога, — ответил ему Еле.

— А ты-то откуда знаешь? — поразился Мелирленс.

— Еще до того, как я попал в армию, я учился в художественной школе. И, несмотря на то, что я ее так и не закончил, кое-чему я там все же научился.

— Кет, ты меня конечно прости, но ты не могла бы немного отойти и дать мне посмотреть на этих двоих, стоящих за твоей спиной.

— А вот и не прощу, к тому же, неужели тебе не видно их так, ведь я ниже даже Втри.

— Почему это «даже»? — подала голос Втри, — ты хочешь сказать…

— Ничего я не хочу сказать, к тому же будто бы быть высокой так уж хорошо. Меня, например, мой рост более чем удовлетворяет.

— Да не это я имела в виду…

— Ладно, ладно. В общем, я отойду и буду тихо дуться на Мела.

— Ну дуйся, — не стал спорить Мелирленс.

Кетрин присела на ближайший к ней свободный стул, оставив Втри и Шуса стоять, как будто бы они какие-то чудища из цирка, на которые состоит полюбоваться. Вот если бы они были одним сросшимся чудищем, действительно нашлось бы море народа, готового заплатить пару монет за удовольствие на них посмотреть, но к счастью, это было не так. Более того, они были даже не родственниками и подружились чуть больше года назад. Однако оба одинаково чувствовали себя несколько сконфужено под пристальным взглядом Мелирленса.

— Насколько я понимаю, вы живы?

— В смысле, не зомби, ли они? — спросила, покончившая со столь скучным делом, как обида, Кетрин, — если да, то это очень просто проверить. Если в них ткнуть вилкой и они закричат…

— Не надо тыкать в меня вилкой! — запротестовала Втри, после чего показала на Шуса, — вот в него можно.

— Так значит не вилкой, а чем-нибудь другим можно? — наивно поинтересовалась Кетрин.

— Ничем нельзя!

— Ну, насколько я вижу, с вами все в порядке, — сказал Мелирленс, — вы так и собираетесь стоять?

Шус и Втри сели.

— Впрочем, зря наверное, вы сели, — после короткой паузы заметил Мелирленс. Вы ведь будете есть?

— А какое это имеет отношение к тому, сидим мы или не сидим? — спросила — Втри, — ведь…

— С тех пор как ты исчезла, многое изменилось, — ответила Кетрин, — например, «Круглых столов» в Лендале теперь не один а три. И Франсуэлуэс Тоф ввел новую, просто-таки революционную схему пропускания наибольшего числа людей, тратя при этом лишь необходимый минимум.: вместо того, чтобы официантки разносили еду посетителям, сами посетители стоят в очереди.

— Но это же… это же ужасно! — заявил Шус.

— Многие тоже так думали, но быстро привыкли. Здесь готовят довольно вкусно и при этом недорого, и уж в твоем кроличьем жарком точно не будет попадаться кошачья шерсть.

Несмотря на пугающие размеры очереди, она двигалась довольно быстро. Так что минут через пять они уже сидели за столами. Шус и Втри взяли себе так много, что за едой каждому из них пришлось ходить по три раза при этом многое на их подносах стояло вторым этажом.

«И где они только были», — подумал Мелирленс, — «в пустыне что ли? Или их в воспитательных целях держали на хлебе и воде? А ведь может быть, от этих магов всего можно ожидать».

— Ну, и зачем ты хотел нас увидеть? — спросил Шус уже намного более бодры голосом, — ведь не просто ради удовольствия посмотреть на нас. Насколько я понял, у тебя и без того дел полно.

— Ну почему, — ответил Мелирленс, — во-первых, дела могут и подождать, а вас никак нельзя назвать прохожими с улицы, до которых мне нет никакого дела, а во-вторых… во-вторых, я подумал, что вы сможете мне помочь.

— Помочь? — переспросила Втри.

— Да, помочь. Мне нужен кто-нибудь, кому я могу без всяких опасений рассказать о моем деле и спросить совета.

— И мы, по-твоему мнению, подходим для этого? — вопросили Втри. — Тогда выкладывай денежки за обед.

— Ты еще и деньги брать с меня собираешься?

— А как же.

Мелирленс бросил страдальческий взгляд в сторону горы посуды, оставшийся после Шуса и Втри и задумался о том, может ли он себе позволить столь дорогие услуги. К счастью, а может и к несчастью, в кошельке Мелирленс нашел требуемую сумму, но вся его трагедия состояла в том, что после того, как он опорожнил свой кошелек, в нем осталась одна серебряная монетка, и она была всеми деньгами, что оставались у Мелирленса, если конечно у него еще где-нибудь не завалялась забытая зарплата. Он со вздохом разложил монеты на две равные кучки, по необъяснимому стечению обстоятельств Втри и Шус заказали одно и то же и в одинаковом количестве.

— Втри, ты серьезно? — спросил Шус.

— Естественно, серьезно, — ответила та.

— Но, в конце концов, это неправильно. Ведь мы…

— Не хочешь, не бери, — раздраженно ответила Втри, перекладывая свои монеты с кошелек, — тогда я…

— Втри, это моя доля, так что я могу с ней распорядиться, как хочу, и я возвращаю ее Мелирленсу.

Шус, подвинул стопку монет обратно. Мелирленс, решивший, что лучше помолчать, спокойно забрал деньги. Честный поступок Шуса, пусть и грел сердце Мелирленса, но фактически ничего не менял. Все равно у него оставалось очень мало денег.

— Ну, если больше никаких вопросов нет, я для начала расскажу, в чем, собственно, дело, — сказал Мелирленс.

Никто не возражал. Кетрин было интересно, насколько эта версия будет отличаться от того, что он говорил ей. Шус, после первой нормальной еды черт знает за сколько дней, а может и тысячелетий (Шусу хотелось думать, что все-таки дней) был готов выслушать вообще все, что угодно. Втри чувствовала моральную ответственность пред Мелирленсом, с которого совершенно шантажистским образом стребовала семь серебряников, а что касается Розетт, погреженной в очередную толстую книжку, то ей, похоже, было вообще все равно, чем заняты окружающие.

Рассказ занял у Мелирленса довольно много времени, достаточно долго, чтобы официантки, все же снующие по залу и вместо того, чтобы приносить еду, уносящие пустые подносы, начали смотреть на их, «ничего не заказывающую и довольно громкую группу треклятых студентов», крайне недружелюбно. Дело в том, что недавних пор в «Круглом столе» появился новый девиз: — «Заплати, быстро съешь и уходи. Дай место другим».

— И что ты от нас хочешь? — первым подал голос Шус.

— Чтобы вы подумали и предложили что-нибудь, — ответил Мелирленс после того, как опорожнил свою чашку с кофе. Все-таки говорить так много и сразу, да еще с кучей дополнений и объяснений и после этого сразу отвечать на вопросы не входило в число его талантов. Если б входило, Мелирленс подался бы в актеры или политики.

— Прости, Мел, но думаю, что я крайне плохой советчик. Мало того, что я плохо разбираюсь во всех твоих делах, я несколько часов назад был… в общем, был очень далеко и с тех пор голова у меня до сих пор не работает.

Мелирленс перевел свой взгляд с Шуса на Втри, та это заметила и не замедлила с ответом.

— Боюсь, мне придется согласиться с Шусом.

— Но мне же не нужен ответ кто, где и когда. Я просто хотел спросить мнение у кого-нибудь незаинтересованного.

Некоторое время они просидели в относительной тишине. За это время Розетт успела перевернуть две страницы, правда надо учитывать, что читала она очень быстро. Наконец, Шус встал:

— Мне надо отойти, — громко сказал он, после чего зачем-то обошел стол вокруг, а когда проходил мимо Мелирленса крайне неловко, только с третьего раза, смахнул вилку со стола и, подымая ее, тихо, так чтобы его слышал только Мелирленс, произнес:

— Мне надо кое-что тебе сказать.

После чего ушел в сторону двери, на которой висела табличка, которая должна была изображать рыцаря, хотя скорее напоминала прямоходящего бараномамонта, ну или какую-нибудь амебу. Мелирленс, решивший даже не думать, что бы значило поведение Шуса, через пару минут пошел туда же.

Шус ожидал у раковины. Похоже, по назначению туалетом он так и не воспользовался.

— Зачем так быстро, Мел? Они ведь догадаются.

— О чем, во имя всех богов? Учитывая то, как ты себя вел, будет крайне странно, если все, кто был в трактире, не поняли, что ты зачем-то зовешь меня в туалет, особенно после того, как ты прокричал это на ползала.

— Не кричал я ничего такого.

— Ладно, ладно прости. Ну так что ты там хотел сказать?

— Да ничего особенного. Просто, по-моему, я знаю кто «Лендальский убийца».

— Знаешь? — не поверил своим ушам Мелирленс. Только не говори, что тебя на самом деле убили, а ты всего лишь призрак и хочешь указать на своего убийцу.

— Нет, конечно же. Призраки, знаешь ли, прозрачные и бесцветные. К тому же «знаю» — слишком громкое слов, просто мне кажется, что я догадался.

— Но ты же говорил, что после того как ты вернулся неизвестно откуда, ты ничего не соображаешь?

— Да, говорил, но… просто по-моему все так просто, что я поражаюсь, как ты до сих пор этого не заметил!

— Что ты кричишь?

— Ничего. Прости, просто….

— Ну так кто же, по-твоему мнению «Лендальский убийца»?

— Да Розетт твоя, черт бы ее побрал.

— Ты, что с ума сошел? Или там, где ты был, ты занимался тем, что беспрестанно бился головой об стену? И что это за черт, который должен ее как-то побрать или пробрать? Новое прозвище для милиционеров?

— Нет, не бился и не прозвище. И… ну ведь ты сам подумай. Во-первых, ты нашел ее на месте преступления…

— Да, на месте смерти ее деда.

— Она ведь нашла тело. Она одна и больше никого, кроме нее?

— Да, ну и…

— Даже если об этом забыть, ведь, судя по твоим словам, у нее нет алиби. Все разы, когда совершалось какое-нибудь убийство, ее не было рядом с тобой или еще рядом с кем-нибудь.

— Ну и что с того? К тому же, когда нашли Эланиксу…

— Но врачи ведь сказали, что она умерла ночью.

— Да какая, во имя всех богов, разница.

— Ну как это, какая. И где ты видел детей, которые сами ходят по городу и приносят еду незнакомым милиционерам к ним на работу?

— Куча детей вполне самостоятельны в 7 лет. Ты же сам говорил, что тебя чуть ли не с пеленок выбросили пасти твоих бараномамонтов.

— Это другое. Одно дело — дикие горы, а другое — такое опасное место, как город.

Мелирленс с трудом воздержался от того, чтобы поспорить о том, что опаснее город, где вокруг только люди, или горы, где, кроме обрывов, есть еще и дикие звери, и землетрясения. Тем временем Шус, ждавший возражений, раскрыл свой последний козырной туз:

— И потом, скажи мне пожалуйста, где ты видел семилетних девочек, которые с упоением читают учебник по философии?!

Мелирленс не нашел, что возразить на это.

Действительно, девочек, впрочем и мальчиков тоже, читающих книжки, в которых две трети написанного он не может понять и при этом надо учитывать, что в оставшуюся треть входят только запятые и предлоги, Мелирленс раньше не встречал. Но почему, во имя всех богов, из этого следует вывод, что эта самая девочка — хладнокровная ведьма, убивающая беззащитных магов?

Так и не придумав, что возразить, Мелирленс отправился к туалетной кабинке, Шус же вышел наружу.

Через несколько минут, когда Мелирленс уже вернулся, Втри на полуслове прервала Кетрин, рассказывавшую ей очередную байку Грумма Зоха:

— Мне надо отойти.

После этих слов она с зеркальной точностью повторила действия Шуса. Единственным отличием было то, что вилку она смахнуло действительно почти случайно, ну или так казалось, и с первого раза. Сказала же она то же самое, что и Шус.

«Интересно, она думает, что я за ней в женский туалет пойду? Можно было бы, но здесь меня неправильно поймут. В конце концов, сюда ходят, только чтобы есть», — размышлял Мелирленс.

Однако, вместо того, чтобы идти к двери с табличкой, долженствовавшей изображать даму в высоком колпаке, Втри пошла к выходу. Вздохнув, Мелирленс сообщил, что хочет подышать воздухом, и пошел за Втри.

Снаружи уже совсем стемнело, однако народу было не меньше, чем днем, только общее настроение массы было несколько другое. Втри стояла под висящим в воздухе фонарем.

— Полагаю, ты хочешь сказать, что ты знаешь, кто «Лендальский убийца»?

— Ну, в общем, да, — удивилась его проницательности Втри.

— И кто же это?

Втри набрала воздуха, готовясь произнести имя, но вместо этого просто выдохнула. Столь агрессивная реакция сбила ее с толку. Она повторила эту операцию еще несколько раз и, наконец, произнесла:

— Я думаю, что эта та девочка, Розетт.

«И все, же как они иногда похожи», — подумал Мелирленс.

— Просто понимаешь, по твоим словам у нее нет алиби, ты нашел ее на месте преступления и…

— И еще она читает учебники? — невинно поинтересовался Мелирленс.

— Ну, в общем, да. Нет, я не хочу сказать, что это все делала маленькая девочка. Может быть, в нее вселился злой дух или на самом деле она вовсе не маленькая девочка, а чудовище из параллельного мира…

— Боги, вы что, сговорились?!

— Боги? Причем здесь боги? — не поняла Втри.

— Да не боги, а вы… ну нельзя же думать так одинаково!

— О чем ты, вообще?

— Шус с мной говорил как раз об этом же. Даже аргументация у него такая же.

— Ну, — смешалась Втри, — ну значит в кои-то веки Шус прав.

— Боги… — Мелирленс тяжко выдохнул, закрыв половину лица рукой, — ладно пошли внутрь, а то прохладно уже.

— Пошли, — согласилась Втри.

Не успел Мелирленс усесться на стул, как он почувствовал, что ему немедленно надо поговорить по ТВ-шару. Бороться с подобными желаниями, ну или, по крайней мере, тянуть с ними, Мелирленс уже успел научиться и все же он уселся поудобнее, после чего достал шар.

На том конце оказался комиссар Корсен. Мелирленс по какой-то неведомой даже ему самому причине даже и не предполагал, что это может быть комиссар. Он стушевался, несколько раз изменился в лице, с ужасом раздумывая, какую ему трепку сейчас комиссар устроит за его самоуправство, приведшее к конфликту с университетом, после чего наконец вымолвил:

— Добрый вечер, господин комиссар.

— Пса мне в штаны, если он добрый, Мелир, — недружелюбно откликнулся Корсен, гнусавя.

— Простите меня, комиссар! — решил без промедления первым начать Мелирленс.

— Что, осознал свою ошибку.

— Да, господин комиссар, я не хотел. В смысле, я хотел, но этого требовали обстоятельства. По-другому нельзя было ее найти.

— Ну, хватит извиняться. Гламное молодец, что нашел.

— Но ведь это привело к таким ужасным последствиям. Ведь директор технического корпуса, а может и сам ректор, написали на наше управление жалобу.

— Постой, ты о чем? Какую жалобу?

— Ну как же. Ведь когда я сегодня столкнулся с заместителем ректора, он обещал…

— А ты про это? Да хрен с этим, с этим университетом. Как написал так и отпишет, — совершенно огорошил Мелирленса Корсен, — ты мне лучше скажи, почему подозреваемая Љ1 до сих пор не за решеткой?!

— Подозреваемая Љ1? — переспросил Мелирленс.

— Ну, естественно, — трубка во рту комиссара переместилась от его правой половины к левой, — внучка того знахаря.

— И вы туда же? — тихо произнес Мелирленс.

— Ты что-то сказал?

— Нет, но… она ведь ребенок, во имя всех богов, какие убийства?

— Может, она только притворяется ребенком, к тому же… Впрочем, это не мое дело, объяснять тебе, что да как. Захочешь, сам додумаешься. Сейчас же я тебе приказываю… Кх… приказываю отправиться в наше управление и посадить ее в камеру предварительного заключения.

— Но…

— И не смей спорить! — комиссар взорвался новым приступом кашля, — эта ведьма могла околдовать тебя.

Сказав это, комиссар прервал связь. Мелирленс уныло посмотрел на Кетрин.

«Может и правда», — размышлял он, — «может это я такой дурак и ничего не замечаю, а все вокруг все поняли? Ведь если так подумать… нет это же абсурд!»

— Я все правильно услышала? Корсен подозревает Розетт и хочет ее посадить? — спросила Кетрин.

— Да…

— Ну так ведь я же говорил(а)! В один голос выкрикнули Шус и Втри, но под давлением полного игнорирования они быстро сникли.

— И что теперь будешь делать? — продолжала Кетрин.

— А что делать, придется подчиниться.

— Ты что, согласен…

— Да ни с чем я не согласен! Просто будто бы у меня есть выбор? Придется посадить ее и как можно быстрее найти настоящего преступника.

— А если попытаться убедить Корсена?

— Комиссара не переубедить, если уж он что-то вбил себе в голову.

— Тогда я пойду с ней.

— В смысле?

— Тогда посади меня тоже, чтобы ей не было так одиноко.

— Нельзя, Кет.

— Ну, хотя бы на ночь.

— Но… ладно. К тому же, комиссара все равно нет в управлении.

— Спасибо. Тогда пошли, не хотелось бы, чтобы у тебя были проблемы.

— Хорошо. Вы остаетесь? — обратился Мелирленс к Шусу и Втри, поглощавшим очередную порцию бараномамонтовой отбивной. Похоже, они были так увлечены едой, что даже не обратили внимания на диалог Мелирленса и Кетрин.

— Что? Вы уже уходите? — вопросом на вопрос ответила Втри. — Нет. Конечно не останемся. Все равно я уже наелась. А вы куда?

— В управление.

— К тебе на работу, что ли? — уточнила Втри. Мелирленс в ответ кивнул. — Собираетесь посадить ее? Ну, тогда мы вам тем более не помешаем. Лишняя волшебница, да еще такая, как я, не может быть лишней при конвоировании опасных преступников. Да и Шус пригодится. Хватит жевать, Шус, быстро все проглатывай и пошли!

Мелирленс не стал спорить с Втри и разубеждать ее, утверждая, что Розетт вовсе никакая не страшная ведьма-маньячка, истребляющая магов. Он просто еще раз тяжело вздохнул и пошел к выходу. Розетт тут же встала со стула и, взяв книжку под мышку, отправилась следом. Все остальные последовали за ними.

— Слушай, Шус, — обратилась Втри к последнему, после того, как они некоторое время шли по улице. По какому-то страшному заговору ни одного возницы им не попалось, — Все забывала у тебе спросить, где мой камень?

— Камень? — переспросил Шус, — какой камень?

— Ну как же. Брильянт. Я же записку оставила, вы не могли ее не заметить.

— А-а! Этот камень. Да, кажется припоминаю.

— Ну, и где он? — Втри уже начинала что-то подозревать и в ее голосе появились угрожающие нотки.

— Понимаешь… так вышло…

— Короче!

— Я его отдал Жаннет.

— Что ты сделал?!

— Я отдал тот брильянт Жаннет.

— Во имя всех богов, как ты посмел отдать МОЙ, честно украденный брильянт какой-то…. Какой-то капитанше? Я тебя убью! Ты будешь вечно отрабатывать мне его стоимость! Да знаешь сколько он стоил?!

— Откуда я знаю. Она помогла нам. Она спасла тебя, черт побери!

Все остальные члены их группы уже некоторое время, как остановились и с удивлением смотрели на начинающийся скандал. Некоторые из прохожих тоже остановилось, желая посмотреть на громкую ссору парочки, по крайней мере, так они считали.

— Спасла?! Это от чего она меня спасла! Да я… да если бы не ты, я бы вообще туда не попала!!

— Я то здесь причем? Никакой записки я тебе не подбрасывал. Меня вообще тогда уже не было в этом мире.

— Плевала я на записку. Верни МОЙ брильянт!

— Твой? Ты же его украла, Втри! И что ты такая жадная, эгоистичная чертова идиотка!? Он же тебе все равно не нужен!

Последнюю фразу Шусу явно не стило говорить. Втри застыла, уставившись в мостовую. Можно было подумать, что она сейчас заплачет или обласкает Шуса каким-нибудь особо красочным эпитетом, после чего убежит. Можно было бы так подумать, если бы это не была Втри. Все, бывшие поблизости, а скопилось их уже довольно много почувствовали, что воздух стал тяжелее и им стало труднее дышать. Вокруг головы Втри засверкали разряды электричества.

Внезапно один из осветительных шаров, парящий почти над Втри, лопнул, выпустив на волю ДЖИНа, который тут же радостно дезинтегрировался, устремясь в свой мир, оставив после себя облачко ярко-оранжевой плазмы. Все без исключения, кроме разве что Розетт, вздрогнули, но никто не сдвинулся с места, весьма опрометчиво поборов здоровый инстинкт самосохранения. В следующую секунду Втри подняла голову, устремив пылающий взгляд на Шуса. Тот проглотил комок, застрявший у него в горле.

— Шус, ты… — что именно «ты», никто не понял, слово утонуло в нечеловеческом крике, вырвавшимся из Втри. Вместе с криком вырвался огненный шар, причем раза в два больше обычного, среднестатистического шара. Боевой опыт Шуса, не стал ждать, пока его владелец смекнет, что к чему и разберется в своих чувствах и ощущениях, он бросил Шуса в сторону от летящего шара. Проезжавшей за Шусом крытой коляске повезло меньше. Шар угодил в дверцу, даже не восприняв ее, как препятствие, после чего взорвался уже внутри коляски, отбросив горящую крышу куда-то к небесам. Наконец, все прохожие бросились врассыпную. Совершающий тактическое отступление Мелирленс, на бегу схватил в охапку Розетт и бросился к углу ближайшего дома. Тем временем Втри продолжала пытаться убить Шуса. После еще двух огненных шаров, от которых Шус с успехом увернулся, Втри перешла на камни мостовой. Пара булыжников взлетели на приличную высоту, после чего устремились к земле. Одни из них попал в люк, разбив каменную плиту на мелкие кусочки.

— Кет, — перекрикивая шум, обратился Мелирленс к Кетрин, прятавшаяся за тем же углом, что и он, — ты можешь с этим что-нибудь поделать?

— Предлагаешь выйти и уговорить ее?

— Нет, ну ты могла бы ее шарахнуть чем-нибудь.

— Я не могу.

— Почему?

— Просто… в общем, не сейчас… и вообще она — моя лучшая подруга!

— Хочешь, чтобы твоя лучшая подруга села за массовое убийство, использование недозволенной в общественных местах магии и порчу государственной собственности?

— Ну, а если я что-нибудь сделаю, это приведет лишь к тому, что сяду еще и я… к тому же…

— Да что, к тому же?

— Ничего, забудь!

Успокоилась Втри довольно быстро. Вернее, у нее просто кончились силы, еще полностью не восстановившиеся после погрома в кабинете директора, несмотря на более чем обильный ужин. Втри тяжело дыша осела на землю. Свидетели, понемногу стали вылезать из дыр, в которых они спрятались. Мелирленс поспешил предъявить свое удостоверение и задержать нарушительницу, во избежание самосуда над взбесившейся чародейкой. По какому-то счастливому стечению обстоятельств, никто, кроме пустой кареты, не пострадал. Во всяком случае жалоб не поступало. Даже возница вышеупомянутой кареты отделался лишь опаленной курткой и слегка укороченной шевелюрой на затылке.

— Уважаемый, — обратился к нему Мелирленс, — не могли бы вы довести нас до Керлендерского милицейского управления?

Тот посмотрел на него слегка дикими глазами, после чего сглотнув, все же ответил:

— Да. Конечно. Вам надо доставить ее… конечно.

Мелирленс, почти что несущий Втри, едва передвигавшую ногами, Розетт, идущая вплотную к Мелирленсу, Еле и Кетрин сели в бывшую карету, предварительно затушив пару очагов огня. После столь варварского обращения, карета практически полностью приняла свой истинный не модернизированный вид рессорной телеги. Возница тронул поводья. Лошади, в отличие от их хозяина ни капельки не испугались, даже были рады тому, что тяжесть, которую их заставляют тащить, стала меньше. Если бы это были лошади из какой-нибудь далекой деревни, они бы уже давно унеслись во весь опор. Впрочем, то же самое случилось бы, если бы возле них использовали заклинание света или еще что-нибудь еще более безобидное. Лендальские же лошади были привычны к магии. Конечно, если бы они увидели летающие туда сюда камни и огненные шары, они бы поступили так же, как их более пугливые деревенские собратья, но к счастью, для повышения храбрости лошадей человечество давно придумало шоры. Возница же сильно нервничал от сознания того, что везет сумасшедшую ведьму. К счастью, он не знал, что везет не одну преступницу, а двух, причем одна из них — это легендарный «Лендальский убийца», иначе бы он просто покинул свое транспортное средство, бросив лошадей на произвол судьбы.

Милицейское управление было практически полностью пустым. Большинство разошлось по домам, большая же часть меньшинства патрулировала ночные улицы. В управлении оставались лишь несколько человек, в числе которых были дежурный сержант, как представитель офицерского состава, дежурный у ТВ-шара, тюремщик и четверо милиционеров на всяки случай. На вахте возникла некоторая заминка: вахтенный никак не мог понять, зачем капитан притащил с собой на ночь глядя троих девиц, причем одна из которых — совсем ребенок, и если уж на то пошло, зачем притащился сам. Пришлось довольно долго объясняться, точнее убеждать его, что эти три девицы — преступницы и могущественные волшебницы. Поверил он только после того, как Кетрин создала шар света. Не то, чтобы это было таким уж могущественным заклинанием, а милиционер настолько суеверным, но разум находящийся в бодрствующем состоянии только благодаря двенадцатой чашкам кофе склонен подобным убеждениям, к тому же исходящим из уст старшего по званию.

Следующим актом было убеждение тюремщика. Вначале он сделал предположение, что капитан решил заделаться халифом и по темным улицам города уже начал собирать себе гарем, но под мрачным взглядом Мелирленса быстро сник и не задавая больше вопросов отвел всех к пустой камере.

— Ты уверена? — последний раз спросил Мелирленс, запрев решету за Кетрин.

— Да, не хочу оставлять их. К тому же мне не будет скучно, — она бросила взгляд на Втри, лежавшую на нарах, — когда она придет в себя.

— Ну, если ты этого хочешь… только завтра мне тебя все равно придется выпустить.

— Завтра будет завтра, — она слегка улыбнулась.

Мелирленс бросил последний взгляд в камеру. Втри все так же лежала на нарах, бормоча что-то во сне, Розетт сидела в около решетки, так, чтобы свет из-за нее падал на страницы книги, Кетрин подошла к ней.

— Шус, Еле, вас подвезти или пешком пойдете? — спросил Мелирленс, поднявшись из темницы.

— Конечно, о чем речь, Мел! — живо ответил Еле.

— А я, пожалуй, пройдусь, — поразмыслив, ответил Шус.

— Пройдешься? Ты уверен? — переспросил его Мелирленс. — Знаешь, сейчас улицы Керлендера опасны. Да и спрашивал я только для порядка.

— Ничего страшного, что они опасны, Мел, мне не привыкать. Мне надо о многом подумать… В конце концов, каких-нибудь полчаса назад меня чуть не убили.

— Я думал, что к такому-то ты как раз привык.

— Дело не только в этом… — Шус замолчал подбирая ложь поправдоподобнее. — К тому же я подумал, что ни разу не гулял по Лендалу один ночью.

— Не думаю, что ты много потерял. Но не мое это дело взрослых людей уговаривать. Только если тебя ограбят бандиты, не обвиняй меня в том, что я тебя не предупреждал.

— Кончено, Мел, — весело согласился Шус, — но не думаю, что это произойдет. Меня уже столько раз грабили. А даже если и так, думаю, я смогу за себя постоять.

— Не зарекайся, ладно иди уже, гуляка.

Шус вышел из управления, прошел на середину небольшой площади без названия и посмотрел вверх, на звезды. Звезды своего мира.

Свои звезды.

Почему-то сознания того, что это звезды его мира, а не того, совсем иного, не похожего на этот, враждебного и непонятного, и те звезды он никогда не увидит, ему стало грустно. Шус уже был готов предаться лирическим воспоминаниям, но с нужного настроения его сбила проехавшая мимо коляска управления с Еле и Мелирленсом.

На секунду его посетила слабовольная мысль, что надо остановить коляску и, как все нормальные люди, поехать спать. Но во-первых, после столь длинной речи это было как-то глупо, а во-вторых, пока он собирался, коляска уже скрылась за поворотом, так что у Шуса не оставалось иного выбора, кроме как пойти домой пешком.

«А собственно, в какую строну идти?» — задумался Шус. — «Не так уж я часто бываю в этом районе… по правде раз или два, да и то днем и на транспорте. Ладно… я откуда приехал?.. Тогда куда поехала коляска? Отлично, туда и пойду».

Однако куда поехала коляска, Шуса тоже не очень-то хорошо представлял. Точнее, в какую сторону она поехала от управления, он как раз представлял, но вся проблема состояла в том, что пока он мирно размышлял, его ноги шли куда-то, и создавалось такое ощущение, что мозг вообще не участвовал в процессе передвижения, а если и участвовал, то только своими самыми древними частями, помнящими еще о тех временах, когда его предки капали корни палкой-копалкой.

Осознав, что он заблудился, Шус решил, что если он просто куда-нибудь пойдет, он в конце концов выйдет к знакомому месту, город же не бесконечный. В крайнем случае доберется до окраины.

С этим планом Шус прошел еще минут пять. Вскоре к нему пришла мысль, что нечто похожее с ним уже случалось. Конечно, декорации тогда были другими, да и он был глупее, но все же. Он ощутил чувство де-жавю. Шус не знал этого слова, но что-то ему подсказывало, что это чувство как-то называется. Он был уверен почти на сто процентов, что за ним кто-то следит. Впрочем, Шус старался это списать на естественное недоверие человека к темноте и проклятое чувство де-жавю. Для того, чтобы побороть одну из проблем, Шус создал заклинание света.

Ему показалось, что это вызвало некое беспокойство среди тех, кто за ним следил, хотя учитывая то, что Шус убеждал себя, что это все его воображение, он вообще ничего не мог заметь, так как этого не было. Так прошел он еще немного, пока не оказался в тупике.

Все бы ничего, из любого тупика всегда можно найти выход: нужно всего лишь повернуться на 180 градусов и выйти, но обернувшись, Шус обнаружил, что выход загораживают три типа. Нельзя сказать, что они выглядили такими уж культуристами или были обвешаны тоннами доспехов и оружия, но их вид внушал уверенность в их намереньях. И Шус уже в который раз подумал, что нечто похожее с ним уже было.

Не сходя с места Шус осведомился:

— Вы не могли бы отойти?

— Нет, — честно и почему-то с ухмылкой ответил тот, что стоял посредине.

— Вы что, хотите меня ограбить? — продолжал расспросы Шус.

— Хех, ты посмотри какой догадливый! Да, мы тебя грабить будем.

— А вас не беспокоит то, что я волшебник?

— В смысле хиленький студентишка? Нет, не беспокоит. Мы таким как ты тыпырлыкам кучу носов пообломали вместе с их гордостью! — троица решила, что это было кране остроумно.

Шусу же показалось, что это довольно грубо, особенно то, что его назвали тыпырлыком, что в буквальном переводе означало молодого человека, пытающегося бороться с некоторыми физическими потребностями довольно-таки странным способом. Впрочем, обижаться на них Шус не собирался, в конце концов, что с них взять, они ведь бандиты. Намного больше его беспокоило то, что их веселый смех поддержали еще с нескольких сторон. Довольно со многих сторон.

Тем не менее Шус продолжал столь же уверенным голосом, другое дело, что голос его с самого начала нельзя было назвать слишком уж уверенным:

— Не думаю, что я вхожу в число ты-пыр…лков. Может, вы меня с кем-нибудь попутали, но я не только светящиеся шарики делать умею.

С этими словами, Шус демонстративно создал огненный шар, и завел руку назад, так чтобы было удобнее бросать.

— Ну, мы тоже, знаешь, не лыком шиты… — начал средний, но тут ему на ухо что-то прошептал крайний справа, — впрочем, если ты считаешь, что ты не тыпырлык, а проклятый колдун, то у нас такие тоже есть.

Сказав это, средний бандит, как впрочем и двое других, скрылись за стенами. Шус уже было подумал, что запугал их и был готов спокойно вздохнуть, но пока он вздыхал, спасительный проем загородил еще один субъект. В отличие от тех троих, на нем был слегка развевающийся плащ, а на голове — по вязка с длинными концами, спускающимися к нему за спину, которые, так же как и плащ, слегка развевались, что было довольно странно, учитывая, что никакого ветра не было.

«Может, их кто-нибудь за веревочки дергает, чтобы он смотрелся более величественно», — невольно подумал Шус.

Несмотря на то, что новый бандит стоял прямо как струнка, он был явно ниже Шуса. В его руке сиял какой-то темно-синий, переходящий в фиолетовый, а местами и в черный, шар. Что это такое, Шус даже не представлял, а получать первое представление об этом шаре на своей шкуре Шус почему-то не хотел.

— Во имя всех богов, — сокрушался Шус, — и почему это всегда происходит именно со мной?

— Ты правда думаешь, что ты сможешь сравниться се мной, сопряк? — со странным акцентом осведомился тип.

— Да что вы! — возразил Шус, — я более чем уверен, что никогда с вами не справлюсь. Что вы сильны и могущественны.

— Твои слова недостойны истого воиня! — заявил тип.

— А кто спорит. Я никогда и не говорил, что я воин. Я всего лишь студент. Вы меня отпустите?

Пока Шус заговаривал зубы странному бандиту, его мозг судорожно пытался измыслить какой-нибудь план бегства.

Назад нельзя. Во-первых, там может и не быть легко открываемой двери, а во-вторых что-то ему подсказывало, что там довольно много совсем недружелюбно настроенных людей. Вперед тоже нельзя. Там этот. Может наверх? Хотелось бы, но летать Шус, к сожалению, еще не умел, и вниз тоже… Три тысячи чертей!

— Кончено нет, подрьец. По крайней мере, пока ти меня не победишь, — продолжал вещать бандит.

— Что за черт, а может как-нибудь без этого. Я могу просто отдать вам все деньги, что у меня есть.

С разных сторон раздались неодобрительные вскрики, зрители похоже были не согласны с подобным поворотом сюжета.

— Ладно. Я понял. Только давайте постараемся не убивать друг друга.

— Это уж как поручится, — сбился с патетичного тона бандит, но тут же опомнившись, продолжил, — назови свое имя.

— А это… хорошо. Шус, просто Шус.

— Сочту за честь с тобой сразиться, Шюс. Меня зовут Ямамото Рокуро.

Понято, почему у него такой акцент и почему он говорит всю эту ерунду. Он ведь боги знает откуда. Кстати. Интересно, а откуда именно.

Шус уже хотел спросить, но в этот самый момент перед ним все поплыло, и он провалился в глубину небытия.

— Зачем ты это сделал? — спросил первый голос. — Все веселье испортил!

— Я подумал, что это может плохо закончиться, — ответил второй.

— Придурок. Какая разница, как бы это закончилось. Даже если бы он побил Року, мы бы его все равно повязали.

— От придурка слышу. Я не подумал. Давайте лучше его с собой возьмем.

— Заткнули рыла, оба! Зачем нам его брать, Хел, — прервал их третий голос.

— Ну… Он много видел.

— Если считаешь, что он много видел, тогда прирежь его. Или кишка тонка? — вернулся первый.

— Нет. За него можно выкуп потребовать или еще что-нибудь в этом роде.

— Ладно, но в случае чего, ты объясняться с главным будешь.

— Хорошо.

«Интересно, а как там Шус. Наверное уже добрался до университета», — размышлял Мелирленс, сдвигая кресла, — хотя… да нет. Ерунда. Кончено ночью в Керлендере не спокойно, но не настолько же, в конце концов».

Что кровать свободна, Мелирленс сообразил только после того, как разделся и залез в самодельную кровать, а выбираться ему было лень, несмотря на все неудобства подобной кровати. К тому же он уже успел привыкнуть.

«Завтра нужно будет зайти к тому ростовщику. Может, он уже справился… вот только деньги… вначале нужно будет достать денег, а зайду тогда вечером. Хорошо бы, чтобы он поторопился, а то… надеюсь Кетрин и Розетт не слишком замерзли в камере. Там ведь дует…»

— Розетт, может ляжешь спать? — обратилась к последней Кетрин.

— Хорошо, — бесцветным голосом ответила та.

Розетт встала и направилась к нарам, стоявшим напротив тех, на которых пластом лежала Втри. Положив книжку под голову, она свернулась калачиком и закрыла глаза.

Кетрин, невольно дрожа от холода, перевела взгляд с одних нар на другие и отправилась к тем, на которых лежала Розетт.

— Ты не спишь? — спросила она у Розетт через несколько минут, а может и не минут, Кетрин не была уверена.

— Нет, — спокойно ответила девочка.

— Скажи. Это ведь не ты? — после паузы продолжила Кетрин.

— Я.

— В каком смысле «ты»?!

— Я это я.

— Я не это имела в виду. Ты ведь не «Лендальский убийца»?

— Нет.

— Это хорошо.

«Во имя всех темных богов, что за глупости я говорю?» — безмолвно спросила у себя Кетрин. — «Конечно, это не она. А даже если и она… боги, ну не будет же она мне говорить. Или будет?»

— Розетт, — снова вслух сказала Кетрин, — ты умеешь врать?

— Да.

Кетрин показалось, что это «да» чем-то отличалось от всех остальных «да» и «нет», что говорила Розетт. При этом «да» голос Розетт немного дрогнул, впрочем Кетрин сама не знала, что это ее воображение или реальность.

— Это хорошо…

Розетт взяла Кетрин за руку. Уж в этом она не могла обманываться.

— Во имя всех темных богов, и почему это всегда со мной происходит? — спросил Шус у темноты.

После того, как Шус открыл глаза, темнота почему-то никуда не исчезла. Проанализировав свои ощущения, Шус обнаружил, что он лежит на боку, который страшно ноет, у него связаны ноги и руки, страшно болит шишка на затылке от удара чем-то тяжелым, а на глазах повязка.

«Прекрасно. Меня схватили и куда-то утащили. Спрашивается, зачем? Бандиты, по крайней мере, в городах, обычно так не поступают. Они обычно избивают своих жертв и грабят или же убивают их на месте. По крайней мере, мой опыт так мне подсказывает», — продолжал размышлять Шус, — «тогда зачем меня похитили? Может, им нужен именно я?»

— Эй! Здесь кто-нибудь есть? Вы меня с кем-то перепутали. Я всего лишь нищий студент, у меня нет никаких связей и за меня абсолютно некому заплатить. У меня даже родственников нет. То есть, моя семья осталась в Фалкийских горах, но им плевать на меня и они крестьяне, так что вы ничего не получите. Можете проверить.

Наконец Шус выдохся и понял, что либо его тюремщики глухи, как птица Глуху, либо их в принципе нет в зоне досягаемости голоса Шуса.

«А может они меня просто связали и оставили в какой-нибудь подворотне?» — промелькнула искорка надежды в мозгу Шуса. — «Хотя, с другой стороны, это не так уж и хорошо. Если они меня бросили в такой подворотне, что меня до сих пор не нашли, это значит, что меня может и вовсе не найдут. Черт»

Шус уже начал паниковать по этому поводу, периодически с паники переходя на размышления, как он может освободиться, но ни тем, ни другим по-настоящему заняться он не успел — скрипнули дверные петли и в комнату кто-то зашел. Он слегка пнул Шуса, как тому показалось, ленивее и нежнее, чем это принято у бандитов, впрочем Шусу все равно не понравилось. После чего что-то поставил около его головы.

— Может его развязать? — спросил как-то, крайне знакомым Шусу голосом откуда-то спереди, — вряд ли он сможет есть в таком положении.

— Думаешь? — задумчиво протянул второй, совсем не знакомый.

— Ну да. Он же пошевелиться не может.

— Да пес с ним. Нам сказали еду принести, а не кормить его с ложечки.

— Но имели-то в виду, что он ее съесть должен, — этот голос Шус определенно откуда-то знал, но откуда именно ушибленная голова не хотела ему отвечать.

— Ну тогда и развязывай его, мамочка, хах.

— Что ржешь, имбецил.

— Да… — владелец второго голоса явно не знал, что значит имбецил, но он был уверен, что его оскорбили в лучших чувствах, его интеллекте, способности увеличивать род человеческий, творческом потенциале, внешности и креативности, но почему-то дальше «да» в своем возмущении так и не продвинулся. Только через пару секунд, уже изменившимся голосом побитой собаки он сказал, — я снаружи тебя подожду.

— И дверь прикрой, а то дует.

— Хорошо.

Опять раздался скрип.

— Эй, с тобой все в порядке? — спросил все тот же знакомый голос.

— Какое, во имя всех богов, «в порядке», — возмутился Шус, — вы меня ограбили, побили и похитили после чего бросили в… — бандит, а кто это мог быть, кроме бандита, не слишком почтительно стащил повязку, закрывающую Шусу глаза, — Хмлву!!!..

Шус на пару секунд обомлел, увидев лицо человека, стоявшего перед ним, после чего попытался, что-то сказать, но человек зажал ему рот.

— Тише. Да, это я, все хорошо.

— Холдар, как ты здесь, во имя всех богов, оказался?

— Это долгая история. Не сейчас.

— Но…

— Ладно. Я работаю милицейским кротом. В смысле, в начале я просто попал в банду, но потом…

— То есть, ты шпионишь для Мела?

— Не шпионю. Слушай, Шус, во-первых, прости, что стукнул тебя…

— Так это ты меня оглу. мьу!..

— У меня выбора не было. Ты мне нужен. Помоги мне выбраться. Я больше не могу быть здесь!

— И для этого ты меня сюда притащил?

— Да. Времени нет.

— Эй, Хел, ты что, правда кормишь его? — спросили из-за двери.

— Подумай о смысле бытия своего! — весьма культурно ответил Холдар, после чего пять перешел на полутона, — жди ночи. И не пытайся использовать магию. Тебе на шею одели какую-то хрень, которая тебе этого не позволит

— И как…

— Заткнись, троглодит, — во весь голос ответил Холдар.

Шус расценили это, как намек на то, что нужно поиграть на публику.

— Хоть руки-то развяжите, изверги.

— Еще чего удумал, так ешь.

— Чтоб вас, бандиты…

Холдар вышел, не обращая внимания на испепеляющий взгляд Шуса. Заскрипел засов.

Шус тяжко вздохнул и, пользуясь скудным освещением, проникающим из окошка в двери, попытался взять ложку, что было не так уж и просто, учитывая, что его руки были связаны. К счастью, Холдар поднял Шуса, что позволяло последнему хоть как-то двигаться. Тем не менее, зачерпнуть что-то из миски, что именно, Шус не видел из-за недостатка света, и донести это до рта, было настоящим подвигом, стоящим в одном ряду с убийством неповинного хищника, тихо сидящего в кустах, одним из героев древности или еще каким-нибудь не менее эпическим свершением.

Нарушая все неписаные законы, тюремная еда была вкусной. Чем именно она была, Шус так и не понял. Наверное, все дело было в том, что он был не в государственной тюрьме, а в заточении у бандитов, а у них, как правило, не принято готовить для узников отдельно, за неимением их постоянно. К тому же, им недостает опыта в приготовлении из вроде бы вполне съедобных ингредиентов, блюд, от которых откажется умирающая от голода собака.

Поев, что отняло у Шуса раза в три больше времени, чем обычно, он понял, что мог бы не торопиться, потому что больше делать было совершенно нечего, кроме как пялиться в противоположную стену, которая, к тому же была практически не видна. Когда Шус понял, что в совершенстве запомнил противоположную стену, как и стены справа и слева, а также пол и потолок, он решил вспоминить, что говорил ему Холдар.

«О точно!» — мысленно воскликнул Шус после нескольких секунд раздумий, — «он говорил, что я не могу пользоваться магией из-за какой-то «хрени», которую на меня нацепили?»

Для начала Шус проверил наличие этой самой «хрени» на своей шее, что оказалось совсем просто. Заодно Шус наконец-то понял, почему ему так тяжело глотать и, тем более, сгибать шею.

«Так она есть, а что если… может, глупости все это. Или она попросту не работает… В конце концов, что я теряю? Хотя… Но что я могу сделать в таком состоянии? Учитель вроде бы когда-то говорил, что магия, в принципе, такая штука, для которой нужен лишь талант и голова, а заклинания, жесты и посохи нужны лишь для концентрации. Да и в учебниках так пишут. Но… боги, кого они обманывают? Все, что можно сделать лишь силой мысли, не прибегая к словам, жестам или посохам — это что-нибудь поджечь… По крайней мере, я не могу… Да и учитель, похоже, тоже. А поджигать здесь нечего. Может, тогда что-нибудь пролевитировать или огненный шар создать… Нет уж. Если я кого и подожгу, так это себя. Лучше пролевитировать…»

Шус поискал глазами, что можно левитировать. Камера оказалась на удивление чистой. Единственное, что в ней было — тарелка из-под его трапезы. Шус устремил свой взгляд на нее, напрягся, и тут страшная судорога пронзила его тело, заставив его изогнуться и несколько секунд подергаться на полу.

Отдышавшись, Шус мысленно проклял Холдара, который не предупредил его, в чем именно заключается невозможность пользоваться магией.

Боги, не помню, чтобы я ставил будильник. И что он так трещит? — вопросил Мелирленс у вышеупомянутых, глухих к подобным мольбам, — сейчас же только… Уже половина восьмого? У кто же так будильник поставил?

Озадачившись этим вопросом, Мелирленс окончательно проснулся и, поняв, что благостное состояние сна потеряно, да и спать он не так уж сильно хочет, смирился с жестокой реальностью, встал и отправился на кухню заваривать кофе. В холодильном шкафу он обнаружил жареную рыбу.

«Интересно», — подумал он, — «это все та же самая или я ту уже съел, и это какая-то другая?»

Так и не разрешив эту проблему века, Мелирленс извлек рыбину и, не разогрев, сжевал, не торопясь и запивая кофе. После чего решил, что подштанники — не самая лучшая одежда для похода на работу, вспомнил, что где-то у него лежит форма, нашел ее, надел, накинул на плечи свой любимый плащ и отправился на службу. Все это он проделывал не торопясь, спокойно и размерено. Все же хорошо, когда начальник болеет. Конечно, в управлении были офицеры и с более высоким званием, чем у него, но без комиссара все расслабились. К тому же, по сути, в Керленедрском милицейском управлении было только три класса работников: первый — собственно сам комиссар Филлионе Корсен, единственный и неповторимый, офицеры, которым комиссар раздавал шишки по всем возможным поводам и без них, и рядовые милиционеры, которые получали шишки от комиссара намного реже, но зато им доставались шишки от всех офицеров. Впрочем, нужно еще посмотреть, что хуже — получать шишки от только от комиссара или от всех офицеров.

В связи с почти полным отсутствием денег, Мелирленс опять пошел пешком. Уже при входе Мелирленс поймал сочувственные взгляды милицейских, стоявших на посту перед управлением. Впрочем, он не придал им значения. Зайдя внутрь, он поймал еще несколько таких же взглядов, которые тоже проигнорировал.

Может быть, Мелирленс и задумался бы, но тут он увидел Еле, что крайне обрадовало Мелирленса. Еле, по всей видимости не испытывал чувств, хоть сколько-то сходных с теми, что испытывал Мелирленс.

— Мел, последнее время, когда ты подходишь ко мне с таким выражением на лице, это значит что тебе нужны деньги, — вместо приветствия произнес Еле.

— Тебе тоже привет Еле. Пошли ко меня в кабинет.

Мелирленс взял за рукав Еле и почти силой потащил на второй этаж. У того не оставалось особого выбора. Все-таки Мелирленс оставался капитаном, а он, Еле, простым милиционером, только что принятым на постоянную службу. Придя в кабинет, Мелирленс усадил Еле на свой стул, и нависнув над ним как весьма своеобразное украшение, висевшее над троном одного из царей, и начал:

— Но они мне действительно нужны, к тому же они мне нужны не просто так. Дело касается непосредственно «Лендальского убийцы».

— Какая, во имя всех богов, разница? Ты меня скоро до нитки разденешь, я что тебе что, ростовщик?

— Нет, кончено же. Ты же проценты не берешь.

— Надейся. Вместо того, чтобы деньги вымогать из честных подчиненных, лучше посмотри, что про тебя пишут, — Еле сунул Мелирленсу газету, но тот проигнорировал ее и продолжал:

— Послушай. Эти деньги нужны для выкупа одной улики.

— Так иди и потребуй деньги у казначея!

— Не могу. Улики не положено давать ростовщику на изучение их скрытых свойств. Этим должен заниматься экспертный отдел.

— Н у так и почему ты ее не отдал, куда положено?!

— Потому что… потому что, во-первых, они отвратительно медленно работают, а во-вторых, профессионализму ростовщика, оценивающему краденое, я доверяю гораздо больше. К тому же, теперь все равно уже поздно.

— Ладно. Я все понял и я знаю, что ты мне обязательно все вернешь, когда получишь зарплату. Сколько тебе?

— Пять.

— Пять? Я думал, они берут дороже…

— Пять золотых.

— Золотых?! Да ты сдурел! Откуда я тебе возьму пять золотых?

— Но ведь зарплата у рядовых, вроде бы, 20.

— 22.

— Тем более.

— Да я и так уже на тебя и Холдара восемь золотых потратил.

— Не потратил, а дал в долг. К тому же насчет твоего Холдара. Это ведь была тоя идея.

— А что, по-твоему, мне не надо есть, пить и так далее? К тому же, я не ношу с собой зарплату, да и вообще, иди ты… к темным богам!

Еле вытащил свой кошелек и бросил его на стол, после чего решительно встал и, чуть не сбив Мелирленса с ног, вышел за дверь. Мелирленс вздохнул, после чего взялся пересчитывать деньги. Оказалось, что Еле носил с собой довольно приличную сумму, целых 15 серебряных и двадцать три медные монеты, что составляло 1,523 золотых. Кроме того, у Мелирленса было еще 3 серебряных и 23 медяка. Все что оставалось Мелирленсу — так это до вечера где-то найти 3 с небольшим золотых. Но где?

«Может, пойти ограбить кого-нибудь», — убито подумал Мелирленс.

В расстроенных чувствах Мелирленс почти без всякого интереса взглянул на газету, оставленную Еле.

За несколько секунд разглядывания на лице Мелирленса произошли необычайные изменения. Его сердце, пусть даже оно и является всего лишь насосом для качания крови, клокотало, в нем теснились всевозможные и противоречивые чувства, впрочем главным было:

«Да как он посмел, придурак несчастный, во имя всех темных богов, что б его…!»

На первой странице «Лендальского вестника», сразу под датой жирными буквами было написано:

МИЛИЦИЯ НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР!

Название вроде бы и неплохое. Мало ли какой там ответный удар может нанести милиция. Например, разгромить какую-нибудь банду или повысить число раскрытых преступлений в последнем квартале. Но проблема стояла в том, что этот заголовок располагался в «Лендальском вестнике». На следующей сточке, кегля на два меньше красовалось пояснение:

Милиция, во главе с капитаном Керлендерского милицейского управления Меллерсом Мелирленсом, в поисках прославившегося в последнее время «Лендальского убийцы».

Ниже находилась весьма живописная карикатура, на которой был изображен высокий, с выпирающим пивным животом человек, одетый в плащ Мелирленса, смахивающий больше на халат. На плечах можно было отчетливо разглядеть капитанские погоны и милицейский шлем, который, хоть и был составной частью формы, но одевался лишь в исключительных случаях, ну или в очень плохую погоду. Приглядевшись, Мелирленс понял, что выпирает не живот, а кираса, впрочем, имеющая форму пивного живота. Несомненно, это был он. Рядом, стоя на коленях, располагалась девушка с косой в белом платье, протягивающая руку полуразложившейся руке, высунувшейся из могилы. За капитаном сгрудилась толпа штампованных милиционеров, с одинаково зверскими выражениями лиц. Напротив него стоял намного более узнаваемый жилистый высокий господин в войлочном пиджаке и очках. За ним, по какой-то неведомой для Мелирленса причине, теснилась куча полуголых девиц. К одной из них подкрался один из милиционеров с горящими глазами и капающей изо рта слюной, готовый стащить с нее последние лоскутки такни, спасающие ее от осеннего, уже почти морозного воздуха. Сие произведение красовалось на фоне башен Лендальского университета.

Мелирленс уже не проклинал директора технического корпуса Лендальского университета. Он просто читал:

«Вчера на территорию университета, прикрываясь благовидным предлогом розыска прославившегося серийного убийцы, проникла группа милиционеров под предводительством капитана Меллерса Мелирленса. По информации, полученной нашими репортерами от проверенного источника, который пожелал остаться анонимным, он вторгся без ордера и даже какого-либо разрешения, разослав своих людей по жилым корпусам университета. Заместитель ректора попытался остановить капитана, но тот, несмотря на уважаемое положение, занимаемое директором Чистеленсом, нагрубил ему и, оттолкнув, пошел вершить свои черные дела.

На похоронах, проходивших в тот же день на территории университета, объявился почивший, выглядевший полным сил и здоровья. Разве что немного бледным.

Таковы факты.

Что это — решительные действия бравой милиции или превышение полномочий, ошибка системы, посчитавшей живого мертвым или нарушение всех человеческих законов и практика запрещенных областей магии и некромантии среди белого дня, прямо посредине города?

В этом и многом другом постарался разобраться наш специальный корреспондент.

Продолжение на 5 стр…»

Мелирленс, как завороженный, перелистал газету на 5 страницу.

В постелях университета.

Как было сказано выше, капитан милиции Меллерс Мелирленс послал своих подчиненных искать «убийцу» на территории университета. Однако, по какой-то неведомой причине, большая часть его подчиненных вместо того, чтобы отправиться рыскать по подвалам и чердакам, где, как правило и скрываются разнообразные убийцы и маньяки, разошлась по этажам, причем по этажам жилых корпусов! Что же они там искали? Может, улики или следы злокозненной магии?

Нет. Одна из свидетельниц, ответственная за один из корпусов университета, пожелавшая остаться инкогнито, опасаясь преследований со стороны властей, дала интервью нашему корреспонденту.

— Эти охальники пытались проникнуть в мой корпус, — заявила она, — они приставали к студенткам, говорили, что хотят допросить их, но знаю я их, змиев! Все они хотят одного и того же.

Она не позволила милиции даже зайти в свой корпус, однако только она одна, а корпусов много, а юные барышни всегда были падки на форму.

Это, а также то, что по информации, полученной из источника, вызывающего полное доверие, на днях была снята знаменитая защита комнат университета, что заставляет задуматься о методах допроса нашей бравой милиции.

Беловолосая ведьма.

В то время, когда защитники правопорядка были заняты допросами невинных студенток, в тех самых подвалах, где они должны были рыскать в поисках злоумышленников, в этих самых подвалах творились страшные, противоестественные и богомерзкие преступления.

В 13.50 с территории университет уехала медицинская коляска, которая в течение долгого времени стояла около одного из подвалов. В ней увезли окровавленное тело девушки.

Немного раньше на похоронах, про которые мы уже говорили на первой странице, неожиданно появился покойник, произведший небывалое смятение в рядах его несчастных друзей и родственников. На тех похоронах был только один человек, ни капельки не удивившийся появлению покойника.

Этим человеком была молодая студентка с хрупким телосложением. Ее волосы имеют крайне странный пепельно-белый цвет, а глаза демоническую искру.

Все время похорон по ее лицу бродила полуулыбка, а при появлении мертвеца она едва сдерживала смех. После чего схватила покойника за шиворот и унеслась в неизвестном направлении с нечеловеческой скоростью, издавая при этом странные звуки.

В заключение.

Чем же заниматься поборники справедливости? Они просто потеряли былую хватку или вступили в преступный сговор и покрывают истинных злодеев? Как бы ни было тяжело это признать, но, по всей видимости, к реальности ближе последнее.

Нам стало известно, что в тот самый подвал, в котором свершилась темная церемония, заходил уже ставший печально знаменитым капитан Меллерс Мелирленс вместе с какой-то девочкой лет семи, с которой, кстати, он был уже неоднократно замечен, что тоже заставляет задуматься…

Г. Наародисикс»

Мелирленс в течении нескольких секунд сидел, тупо уставившись в фамилию автора статьи. Затем он изо всей силы врезал кулаком по газете так, что еще чуть-чуть и столешница треснула бы. От чуть-чуть Мелирленса отделяла всего лишь одна-другая сотня килограмм мускулов и хоть какой-нибудь разряд в каком-нибудь боевом искусстве. Следующим его желанием было поехать в редакцию «Лендальского вестника» и заставить сесть весь выпуск или по крайней мере пристрелить автора статьи. Это желание он поборол еще несколькими ударами, уже менее сильными.

Наконец успокоившись, ну или, по крайней мере, выпустив излишки злости, Мелирленс попытался рассуждать трезво и логично.

Из его, в меру трезвых и более-менее логичных рассуждений выходило, что все не так уж и плохо. Конечно, статьи ужасно обидные, но это ведь «Лендальский вестник», он вечно про кого-нибудь пишет гадости. И люди известные читают о себе подобное чуть ли не в каждом его номере. Но, с другой стороны он, Мелирленс, никакая не знаменитость и если бы этот… этот директор молчал, у «Лендальского вестника» просто не было бы материала. Трезвость и логичность Мелирленса подсказывали ему, что «Лендальский вестник» проявил интерес к нему именно из-за жалобы «анонимного свидетеля», которым, естественно, был детектор Чистеленс.

Еще через несколько минут, допив кофе, Мелирленс решил, что эта статья ничего не меняет и ему все равно надо пойти и выгнать Кетрин из камеры, после чего найти где-нибудь денег, для того, чтобы выкупить у ростовщика кольцо.

«Во имя всех богов, что…»

Втри с трудом открыла глаза. По какой-то неведомой причине над ней нависал весьма несимпатичный, низкий и сырой потолок, а все тело ныло от боли. Втри, еще не окончательно придя в себя, и помня о том, кто она такая, только в общих чертах, села и осмотрелась.

Местность не вселяла в ее сердце оптимизма. По всей видимости, это была тюремная камера. На секунду ею завладела паника. Она подумала, что ее потихоньку возвращающиеся воспоминания о том, что она вернулась в свой мир, были всего лишь сном и она до сих пор в том страшном месте. Но кошмар рассеяла Кетрин, лежавшая на соседних нарах. Втри не смогла сдержать облегченного вздоха.

— Но постойте, — тут же возникла новая мысль в мозгу Втри, — если вчерашний день был, тогда…

— Кет, — обратилась Втри к последней, — ты не спишь?

— Нет, уже пару часов, как не сплю, — бодрым голосом ответила та.

— Тогда ответь, вчера ведь было? Ну, я имею ввиду, Шус…

— Неужели ты хочешь узнать, не пострадал ли он? Если это, то да, он в полном порядке. Более того, каким-то чудом ты никого не покалечила.

— Я не об этом. Так значит это правда… правда, что он отдал его ей?

— Ты вообще о чем, Втри?

— Так значит, это правда?! — Втри вскочила с нар, — где этот мерзкий придурок?! Где он? Я убью его, расчленю, испепелю и развею его прах по ветру!!

— Втри? Ты здорова? — Кетрин тоже встала, и сделала пару шагов к пылающей гневом Втри, — Шуса по близости нет. По правде сказать, я понятия не имею, где твой Шус. Думаю, еще спит у себя в постели. А мы в тюрьме, точнее в камере Керлендерского милицейского управления. И…

— Эй, потише вы там! — прервал ее голос охранника, отвлеченного от высокоинтеллектуального чтения газеты слишком громкими разговорами заключенных.

— Что между вами произошло? — продолжила Кетрин.

— Да ничего между нами не произошло! Просто этот подлец сплавил мой честно украденный брильянт своей… своей девушке или кто она там еще, эта капитанша!

— Ты о чем, Втри? О том, что случилось с вами там, где вы были?

Охранник, понявший, что вежливые просьбы не действуют, решил встать и хорошенько накричать на нарушительниц его спокойствия, но, подойдя к решетке, он встретился со взглядом маленькой девочки, сидевшей с толстой книгой на коленях на стульчике около самой решетки. Нельзя сказать, что в этом взгляде читалась угроза или недетская жесткость и серьезность. Просто непоколебимое спокойствие и… Впрочем, дальше вглядываться в эти глаза тюремщик почему-то не захотел, а просто тихо вернулся на свое место.

Между тем девушки уселись рядышком и собирались продолжить беседу.

— Это довольно долгая история…

— Господин капитан! — раздался голос охранника.

— Они спали хорошо?

— Да, конечно. Все, как вы и приказывали.

— Вольно, мы же не в армии, в конце концов. Да и я не комиссар. Отопри лучше.

— Есть. В смысле, слушаюсь.

К их решетке подошел охранник и, стараясь не смотреть на Розетт, отпер дверь, в которую вошел Мелирленс.

«Как не во время», — подумала Кетрин.

— Я вам не помешал?

— Да нет, что ты, — заверила Мелирленса Кетрин.

— Ну, тогда на выход.

— Что, все?! — не поверила своему счастью Втри.

— Нет, что ты. Только Кетрин. Она, в отличие от тебя, беспорядков не устраивала, а попросилась на ночь сюда, чтобы посидеть с Розетт.

— Вы меня, что же, без всякой защиты оставили на ночь с этим чудовищем?! — не поверила глубине человеческого коварства Втри.

— Кого ты имеешь в виду? — поинтересовалась Кетрин.

— Ее, разумеется! — Втри кивнула на Розетт. Не знаю как вам, но мне-то все понятно.

— Прости Втри, — искренне извинился Мелирленс, — но тебе придется посидеть с ней еще некоторое время. До тех пор, пока твой учитель или еще кто-нибудь не вытащит тебя отсюда. По всей видимости, тебе грозит суд.

— Суд?! Но я же всего лишь…

— Если бы все обошлось лишь спаленной каретой, все было бы в порядке. Я договорился с возницей. Но, к сожалению, ты разбила мостовую, а свидетелей там было пруд пруди. Так что еще надо посмотреть, кто хуже — эта девочка или ты — разрушительница мостовых.

— Всего лишь какая-то там мостовая…

— Порча государственной собственности. Знала бы ты, столько стоит укладка мостовой, не говоря уже о труде рабочих.

— Да я тебя!..

К списку своих преступлений Втри попыталась прибавить еще и нападение на государственного служащего, но к счастью для нее же самой, ее удержала Кетрин, пусть ей это и стило ей пары синяков.

Сдалась Втри довольно быстро. Все-таки нездорового сна на вонючем матрасе оказалось недостаточно для полного восстановления ее сил. Для этого ей, как минимум, требовалось хорошенько поесть и поспать в более благоприятных условиях.

— Кетрин, на выход, — приказал Мелирленс.

— Может… попыталась возразить она.

— Прости, но при всем моем желании, которого я, кстати, не испытываю, я не могу тебя здесь больше держать.

— Ладно, — вздохнула Кетрин после чего подошла к Розетт.

— Розетт… ты не беспокойся. Тебе придется здесь посидеть некоторое время. Ты ведь все понимаешь?

— Да, — как всегда односложно ответила она, однако после короткой паузы, оторвав взгляд от книжки продолжила, — считают, что я убила дедушку и других. Поэтому я буду здесь. Пока не найдут того, кто это сделал, мне придется быть здесь.

На лицах Мелирленса и Кетрин было написано что-то вроде «поразительно, она и вправду все понимает». Втри не проявила по этому поводу никаких эмоций, ведь она была уверена, что на самом деле под этой невинной внешностью скрывается ужасный демон или что-то вроде того. К лицу охранника уже давно прилипла гримаса неимоверного удивления, смешенного с почти паническим страхом.

После ответа, Розетт опять погрузилась в глубины специальной литературы.

— Втри… — продолжила прощание Кетрин. Позаботься о Розетт… и не скучай. Я может, книжку тебе какую-нибудь занесу… или, может, попрошу Шуса…

— Этого мерзкого придурка? Да я… Хотя нет, это отличная идея. Я подумала и решила с ним помириться, — Втри вымучила из себя улыбку, — только пусть приходит один. Тогда я… тогда мы с ним спокойно поговорим.

— Наверное, я поторопилась… в общем, посиди тут и не сбегай.

— А что мне еще делать остается? И не беспокойся обо мне, — на этот раз улыбка Втри оказалась намного более искренней.

— Ну, и что мне с тобой делать? — обратилась она скорее к пустоте, чем к Розетт, после того как Кетрин и Мелирленс ушли, — впрочем, ты все равно не ответишь, ведь так? Скажи, ты правда не «Лендальский убийца» или как там его зовут?

— Да.

— Почему-то мне тоже так начинает казаться…

— Слушай, Кетрин. Понимаешь, тут такое дело… — начал Мелирленс, когда они вышли из подвала и направились в кабинет Мелирленса.

— Что за дело? Неужели тебе опять нужны деньги?

— Как ты догадалась? Я же совсем…

— Ну ты уже говорил, что ты на мели. К тому же, вчера тебе пришлось заплатить за Втри.

— Да нет же! То есть да, они мне нужны, но все совсем для другого.

— Этот как же? Неужели злобные бандиты поймали твою любимую бабушку и теперь требуют три сундука с золотом для ее выкупа? Или тебя попутали темные боги и ты случайно вчера забрел в грязный притон, где задолжал все те же три сундука с золотом вместе со своей драгоценной шкурой все тем же несчастным бандитам?

— Нет, все немного не так… Да где же этот ключ… О чем я… Ах да. Нет, просто понимаешь…Ага вот он… Проходи… Просто так получилось, что мне нужно выкупить одну вещь у ростовщика.

— Так все-таки я почти угадала! — радостно произнесла Кетрин, садясь на подоконник.

— Да нет. Просто я отдал ростовщику на экспертизу одно кольцо. Кольцо, которое снял с пальца… с тела Эланиксы.

— А почему ты не отдал его вашим экспертам? — тут же поинтересовалась Кетрин.

— Я им не очень-то доверяю. Кстати, давно хотел спросить, а откуда у тебя такие познания в моем ремесле?

— А ты, разве, этого не спрашивал?

— Не помню.

— А должен был. Впрочем, я тоже не помню. Просто… Знаешь, это тайна, — Кетрин игриво подмигнула.

— Ты… ладно, не важно. Так вот. Не то, чтобы я им совсем не доверял. Просто они работают медленно и криво. В общем, все не так здорово, как в твоих книжках.

— Откуда ты? Я же не говорила и ты утверждал, что не любишь пользоваться своими штучками.

— Да, не люблю. К тому же, читать мысли не умею. Ну, а откуда ты еще могла узнать?

— Однако, вы великий детектив, господин капитан.

— Возможно, и так..

— Хочешь спросить, дам ли я тебе денег? А сколько тебе нужно?

— 3 золотых.

— Ну и цены у этого твоего ростовщика.

— Вообще-то я ему должен пять, но почти два у меня есть.

— Прости, но у меня просто нет денег.

— Обидно.

— А что это за газета? — Кетрин бросила взгляд на стол Мелирленса. — «Лендальский вестник»? Не думала, что ты его читаешь.

— Да нет, что ты. Просто Еле заходил, забыл, — Мелирленс попытался деликатно загородить собой газету, но Кетрин уже заинтересовалась.

Она ловко стащила газету и, обернувшись к окну, принялась читать. Мелирленс, представлявший ее реакцию, начал тактическое отступление. За следующие несколько минут со спиной Кетрин произошли разительные изменения, вселяющие в Мелирленса уверенность в том, что тактическое отступление — это наиболее разумное действие. Однако, как это ни странно, гром и молния не разразились. Кетрин просто повернулась, сказала, что ей надо выйти, и спокойно направилась к двери. Только после того, как за ней закрылась дверь, Мелирленс сообразил, что что-то не так и бросился за ней. Кетрин успела пройти почти до самого конца коридора.

— Послушай, — произнес Мелирленс, нагнав ее, — это не выход. Я тоже был страшно зол, когда узнал об этом, но нельзя же из-за этого их убивать. Конечно, раньше за клевету вызывали на поединки… но уже не те времена.

Кетрин обернулась и удивленно посмотрела на Мелирленса:

— Мел, ты о чем? Неужели ты пытаешься отговорить меня от похода в туалет?

— Кет, я полностью разделяю твои чувства, но прости, мне, как милиционеру, придется тебя задержать, для твоего же блага.

— Как милиционеру? С каких это пор у нас запрещено…

— Простой, ты сказала в туалет?

— Ну да, а ты что подумал?

— Да ничего… просто я решил…

— Так ты пойдешь с мной?

— Нет, нет конечно же… я просто решил. Да туалет есть и на этом этаже, направо по коридору.

— Спасибо, я уже знаю.

— А-а… ну да, конечно. Прости…

Кетрин отправилась туда, куда и намеревалась, оставив Мелирленса в полнейшей прострации размышлять о загадках женской, и человеческой вообще, психики.

Минут через десять после возвращения в кабинет Мелирленс уже начал беспокоиться, что Кетрин его просто обманула и все-таки устремилась мстить господину Г. Наародисиксу, а заодно и всему «Лендальскому вестнику», но не успели его опасения превратиться во что-то, хоть немного определенное, как появилась Кетрин. Волновавший его вопрос, «а почему ты так долго», Мелирленс не задал, решив, что знать, чем именно может заниматься девушка в туалете десть минут к ряду, совсем не обязательно.

— Так значит, тебе нужно во чтобы то ни стало достать определенную сумму для того, чтобы заплатить ростовщику за его работу? — задумчиво произнесла Кетрин. — У меня созрело целых два, нет, даже три плана.

— Здорово, и каковы же они? — без особого энтузиазма поинтересовался Мелирленс.

— Плана «А»: ты ходишь по управлению и выпрашиваешь деньги у своих коллег.

— А каков план «Б»?

— Выпустить на время Втри и попросить ее кого-нибудь обокрасть.

— Ты так о ней говоришь, как будто бы она не твоя подруга, а какая-то ручная зверюшка, умеющая выполнять всякие трюки.

— Просто нужно уметь находить достоинства даже там, где их, вроде бы и нет.

— Третий план, как я догадываюсь, носит называние «план «В»».

— Твои дедуктивные способности меня поражают. План «В» состоит в том, что ты опять же ходишь по управлению, выпрашивая денег, но применяя при этом свою страшную силу.

— А может, лучше я буду выпрашивать денег, а ты ходить сзади и грозить всем огненным шаром или еще чем-нибудь в этом роде?

— Проси, но я не могу… пока что. Так какой план выбираешь?

— Никакой. Прости, Кет, но они все ужасны.

— Ну… есть еще план «Г»…

— Правда?

— Да. Он состоит в том, что мы поедем в порт, где я буду продавать свое тело во имя высшей цели, — Кетрин приложила ладони к своему сердцу и устремила увлажненный взгляд к небесам за окном.

Мелирленс, хоть какая-то часть его и понимала, что это подлая провокация, изменился в лице, а слова застряли у него в горле. Кетрин была так убедительна.

Молчание затянулось достаточно надолго. Наконец Кетрин не выдержала и тихо засмеялась. Кетрин сквозь смех неразборчиво сказала что-то насчет лица Мелирленса, и он наконец согнал удивленно — ужаснувшуюся мину со своего лица. Когда Кетрин немного успокоилась, он сказал:

— Я все понял, я дурак. И в любом случае, это план «Г».

— Вот именно… но как ты…, — Кетрин опять разобрал приступ смеха.

— Ладно, пойду клянчить деньги.

— А как же я?

— В смысле?

— Ну, по моему плану ты будешь клянчить, а я буду стоять рядом и умоляюще смотреть на тех, у кого ты простишь.

— Нет.

— В смысле?

— Одно дело то, что ты ходишь в управление, но если ты будешь так ходить со мной…

— Да какая разница, пусть отправляются к темным богам со своим мнением.

— Причем здесь это. Но если узнает комиссар, мне точно конец.

— Ну, тебе в любом случае рано или поздно настанет конец. Но раз уж ты так хочешь, я посижу здесь или…

— Лучше посиди здесь, — с этими словами Мелирленс вышел из кабинета.

Вернулся он где-то через час, в течение которого Кетрин занималась тем, что производила археологические раскопки в бумагах из шкафа, стоявшего в кабинете Мелирленса. К ее великому сожалению, там не обнаружилось ничего, хоть сколько-то ценного, только старые счета и расходные.

— Ну, и как все прошло? — спросила она, откладывая очередную папку, сидя в его кресле, положив ноги на стол, что было не слишком удобно, но, по ее мнению, именно так и было положено сидеть за столом милиционера, а то, что большинство защитников правопорядка так не делали, говорило лишь об их невежестве.

— Убери ноги со стола.

— Я… — Кетрин замолчала на полуслове. Несмотря на то, что Мелирленс сказал это тихо, в его голосе чувствовалась стальная нотка, не позволявшая ему противоречить. Из-за этой стальной нотки Кетрин сделала вывод, что все прошло из рук вон плохо, — значит, план «Б»?

— Выпустить Втри?

— Да. Конечно, можно…

— Нет, нельзя, — Мелирленс подошел к столу и одним залпом опорожнил почти полную чашку с уже остывшим кофе, — да, наверное, это — единственный выход.

— Ну почему. Ты можешь ведь и сам поворовать.

— У меня нет соответствующих навыков.

— А тебе не кажется, что для милиционера, поборника законов, выпускать преступницу на волю для того, чтобы она совершила преступление, а потом опять посадить, несколько… — Кетрин замолчала, подбирая слово, — неэтично?

— Не ты ли мне это предложила?

— Мало ли, что я предложила. Я много что болтаю.

— В любом случае, ничего лучшего мне не придумать. Пошли.

Через пару минут они были уже в темнице.

— Втри, ты еще здесь? — поинтересовалась Кетрин.

— А где мне еще быть? — огрызнулась Втри с нар.

— У нас к тебе деловое предложение, — произнес Мелирленс, после чего сам отпер решетку.

— Неужели ты меня выпускаешь?

— Да… на время.

— То есть, как это «на время»?!

— Просто, понимаешь, мне очень нужны деньги.

— Да неужели? — восхитилась Втри наглостью Мелирленса, — знаешь, я была о тебе лучшего мнения. Думала, что ты приличный парень, а ты, оказывается, просто грязный взяточник?! Кстати, тебя не волнует, что я кричу?

— Нет. Сейчас здесь, кроме тебя, заключенных нет, а стражника я усыпил, — в доказательство Мелирленс потряс связкой ключей, — к тому же, я не требую от тебя взятку. Просто, не могла бы ты кого-нибудь обокрасть?

Втри, не проверив, приподнялась, опершись локтями о матрас, чтобы посмотреть на Мелирленса. Однако его лицо было настолько серьезно, что при желании его с успехом можно было бы использовать для замораживание воды, или использовать, как загуститель для пирогов. Через пару секунд Втри разразилась приступом неуправляемого смеха. Вскоре Кетрин, оценившая всю комичность ситуации и твердокаменную мину Мелирленса, присоединилась к Втри. Немного успокоившись, Втри осведомилась:

— Так значит, ты хочешь выпустить меня на пару часов, чтобы я кого-нибудь обокрала, после чего добровольно отдала тебе украденное и вернулась сюда?

— Да, — спокойно ответил Мелирленс.

— И ты думаешь, я на такое пойду?

— Обещаю, никто об этом не узнает и ты за это не понесешь никакой ответственности.

— Ладно. Понятно, что выпустить меня просто так ты не можешь. Я правда вчера погорячилась. Я думала, пока лежала здесь, что нужно было подождать удобного момента и тогда-то этот гад получил бы по заслугам!

— Успокойся, Втри, — попросила ее Кетрин.

— Так. О чем это я? Ну, что ты можешь мне предложить, если не свободу?

— А… я как-то об этом не думал… — смутился Мелирленс.

— Ну и зачем тогда ты пришел?

— Но как ты так можешь, Втри? — спросила Кетрин, — поверь, эти деньги действительно нам нужны.

— Вам? — саркастически повторила Втри.

— Ну, в смысле, Мелу… для дела. Пойми, это все из-за «Лендальского убийцы».

— Из-за нее? — Втри указала пальцем на Розетт, по прежнему сидящую на стуле с учебником в обнимку.

— Она не…

— Хорошо. Верю, что это не она, но рисковать свей свободой и честью за просто так я не намерена!

— Ладно, — произнес Мелирленс, — я тебе заплачу. Я обещаю, что буду в течение осени кормить тебя.

— Ну-у…

— И когда тебя буду судить, буду свидетельствовать в твою пользу и найму адвоката. Лучшего, какого только смогу.

На губах Втри заиграла победная улыбка:

— Ладно уж, уговорил, но помни, это только из-за нашей дружбы, — сказав это, Втри широко улыбнулась и поднялась, чтобы уйти.

— Постойте. Я тут подумала, — остановила их Кетрин, — ведь будет нехорошо, если в камере никого не будет.

Все ненадолго замолчали. Розетт перевернула очередную страницу.

— Ну, я могу попробовать что-нибудь наколдовать, — наконец предложила Втри.

— Нет, не можешь. В темнице установлена антимагическая защита.

— Что, прости? — переспросила Втри.

— В общем, здесь нельзя колдовать, перевел Мелирленс на человеческий язык, доступный студентам магического корпуса Лендальского университета.

— А как же ты? — спросила Кетрин.

— Я — другое дело… — таинственно ответил Мелирленс.

— В смысле? Потому, что ты милиционер, ты…

— Нет, нет. Что ты. Если комиссар узнает… здесь дело в… природе моей магии.

— А если поподробнее? — заинтересовалась Втри.

— Ну… это довольно сложно…

— Ты что. какой-то демон или чудовище из дальнего космоса?

— Нет я не демон. И что они тебе все мерещатся? Просто… я как-нибудь в другой раз расскажу. Пошли лучше на дело.

— Ну зачем же так грубо. Я бы назвала это искусством. К тому же, мы до сих пор не решили, что же делать с моим отсутствием. Все опять замолчали, Розетт опять перевернула страницу.

— О-о! — Втри ударила кулаком в свою ладонь, а над ее головой едва не засияла лампочка, — у меня есть идея. Мы запрем в камере вместо меня тебя, Кет.

— Меня? Но ведь я же на тебя совсем не похожа.

— А мы переоденемся. А то, что ты ниже меня и у тебя другой цвет волос, глаз, форма носа и так далее… Какие мелочи, все равно стражник меня не рассматривал. Ты просто ляжешь и притворишься спящей, вот и все.

— Ну, если ты так говоришь…

Кетрин, всерьез задумавшаяся над тем а была ли идея выпустить Втри, действительно такой уж хорошей, не успела опомниться, как последняя стала чуть ли не силой стаскивать с нее ее платье.

Мелирленс вышел из камеры и спокойно стоял, не поворачивая головы в сторону источника криков и шуршания одежды… Вернее стоял бы, если бы Втри не решила, что он страдает излишним косоглазием или что Мелирленс — на самом деле двуликий бог с одним из лиц на затылке. Она запустила в него туфлей Кетрин. Каким-то чудом туфля пролетела сквозь прутья решетки и угодила в затылок Мелирленса, который как раз, по мнению Втри, слишком уж бесстыже улыбался. Представьте себе улыбающийся затылок самого что ни на есть среднестатистического капитана милиции и вы сразу поймете реакцию Втри. Мелирленс возмущенно обернулся, но увидев две обнаженные спины тут же, пока Втри еще не успела ничего сказать или наколдовать, даром, что здесь магическая блокада, ретировался за стену.

Через несколько минут шум затих. Мелирленс осторожно заглянул в камеру. Обе девушки переоделись, хотя даже Мелирленс, которого никак нельзя было назвать знатоком моды, да что там моды, вообще хоть какой-либо одежды, не мог не заметить, что одежда была не про размеру обеим. Штаны Втри, которые по идее должны были быть в обтяжку, на Кетрин висели мешком и она без всякого напряжения могла наступить на их край пяткой. Блузка сидела более- менее нормально, конечно тоже была длинновата, но это было не очень заметно, потому что она была довольно сильно мятой. Платье Кетрин, наоборот, было мало Втри. Она смахивала на пятилетнюю девочку, надевшую платье, которое она носила в три, отыскав его в каком-то темном углу комода, одном из тех темных углов, которые иногда приводят в разнообразные сказочные страны. Конечно, все было не настолько ужасно, но все же…

— Ну как? — спросили обе.

— Я бы сказал… — протянул Мелирленс, — словом, не стоит вам в таком виде идти на бал или что-нибудь вроде того. Ладно. Нам надо идти, — пресек возможность дальнейшего обсуждения Мелирленс. — Кет, ложись и спи или притворяйся. Надеюсь, мы придем еще до того, как он придет в себя, — Мелирленс кивнул на тюремщика, после чего подошел к Розетт и обратился к ней — Розетт, обещай, что не выдашь Кет, хорошо?

— Хорошо.

Мелирленс запер камеру и повесил ключи обратно на пояс стражника, после чего поднялся из подземелья вместе с Втри. Народу внизу было мало, что являлось довольно большой проблемой. Когда людей много, можно запросто затереться в толпе, а вот когда их мало, а кофе и газета у вахтенного закончились, вот тогда он превращается почти в идеального работника, потому как от скуки и раздражения готов подметить любую мелочь и придраться к любому, хоть сколько-то подозрительному гражданину, который, например, не вовремя зевнул или почесал в ухе. А вдруг он курит, пьет в рабочее время или засовывает себе в уши галлюцирогенные грибы в неположенном месте?!

Однако, несмотря на всю непохожесть Втри на Кетрин или же из-за того, что дежурный просто не может запомнить всех девушек, которые ходят со всякими там капитанами, их не остановили, и вообще, не обратили на них ровным счетом никакого внимания, кроме разве что приветствия старшего по званию.

— Ну, приступай, — произнес Мелирленс как только они вышли на улицу.

— Ты предлагаешь мне грабить прямо перед управлением? Ну уж нет! К тому же в Керлендере все равно ловить особо нечего. Здесь, знаешь ли, в основном воры и бедняки. Если рассчитываешь на безопасный и быстрый заработок, нужно отправляться на улицу Элинаса.

— Эй, постой, Втри. Думаешь, я позволю тебе грабить порядочных граждан!

— Может, все же отойдем от управления хоть на пару улиц?

— Да… наверное.

— Так вот, насчет твоих добропорядочных граждан… Ты что правда думаешь, что для того, чтобы ходить в дорогой одежде и питаться в ресторанах, нужно быть порядочным?

— Нет конечно… Но… Просто, одно дело, если тебя поймает мелкий воришка, а совсем другое, если…

— Ты хочешь сказать что, это рискованно?

— Ну… в общем, да.

— Да кого это волнует! К тому же, обокрасть богатого господина намного проще, чем собрата по ремеслу.

— А я думал, что твоим ремеслом является магия, — ехидно заметил Мелирленс.

— Я многогранная личность!

— Ну да…

— И что же значит твое «ну да»?!

— «Ну да» оно то и значит.

— То есть, ты мне не веришь?

— Да что ты! Конечно же верю.

— И что же ты обо мне думаешь?

— Ты правда хочешь это услышать?

— Если не скажешь, то я сбегу перед этим напав на миллионера при исполнении. После чего заявлю, что ты меня домогался и как раз для этого и посадил.

Мелирленс сглотнул. С одной стороны, он был чуть мнение, чем полностью уверен, что Втри так и сделает, с другой стороны, он вовсе не был уверен, что Втри понравится данная им характеристика, но делать было нечего.

— Я думаю, что ты весьма любознательна, у тебя хорошее чувство юмора, однако ты эгоистична, по крайней мере до тех пор, пока речь не заходит о чей-то жизни, жадная и вспыльчивая, — Мелирленс все это время внимательно следивший за лицом Втри, заметил, как оно начало краснеть и причиной явно было не смущение, и в целях исправления положения прибавил, — кроме того, у тебя великолепная фигура.

— Фигура значит, — зловеще начала Втри, — фигура… С этого и стоило начать, ведь тебя больше ничего не волнует, как и всех вас! Все вы как увидите девушку, тут же забываете обо всем, кроме ее фигуры, а на нее саму вам плевать?!

— Втри, я совсем не это имел в виду…

— Да знаю я, что ты имел в виду, самец несчастный! Видно, этот Дарвин прав, и вы произошли от обезьян.

— А от кого же тогда вы произошли?

— Не знаю, — Втри прервалась, всерьез задумавшись над вопросом происхождения хомо вуменс и после недолгих размышлений вынесла свой вердикт, — не знаю, но уж точно, не от тех же существ, что и вы.

Дальнейшую дорогу они провели в молчании. Наконец, когда они вышли на улицу Элинаса, Втри произнесла:

— Ну вот и добрались… Во имя всех богов, как однако, неудобно это платье… Все время думаешь, как бы не… — тут Втри поняла, что думает вслух и оборвала себя на полуслове.

— Ну тогда я пойду, посижу где-нибудь… Не хочу, чтобы меня видели с воровкой.

— Эй, куда ты! Не забывай, что ты заказал это преступление, так что смотри и учись.

— Учиться?…

— Ну да, а как же. Не вороти нос, кто знает, чем тебе придется заниматься через пару лет.

— Ну, через пару лет, я думаю, меня могу повысить до звания старшего капитана.

— Фу, как скучно! И потом, даже учитывая всю банальность твоих планов на будущее, даже милицейскому может пригодиться подобное знание.

— Уразумел. Так что же ты будешь делать?

— Давай зайдем вон в ту забегаловку.

— «Лысый пан»?! Но это же чуть ли не самый дорогой трактир во всем городе!

— Не кричи ты так. И потом, как я уже говорила, это намного справедливее и прибыльнее, а на улице все равно существует опасность, что случайно ограбишь какого-нибудь нищего.

— А разве не заметно, кого ты грабишь по их внешности, одежде, запаху?

— Я про других нищих, тех, что разодеты, как благородные господа, а на поверку гроша ломаного за душой не имеют.

— Хорошо, хорошо тебе виднее, учитывая твой опыт…

«Лысый пан» внешне ничем не отличался от какого-нибудь паршивого трактира на заброшенном лет пятьдесят тракте, разве что здесь никто не дрался. Но пара пьяных под столом валялось, а тряпка, которой трактирщик с недельной щетиной протирал пивные кружки, имела весьма замызганный вид. Да и стулья, которыми служили пеньки, нельзя было назвать такой уж удобной мебелью, да еще и соответствующей расценкам трактира, но в этом и заключалось все извращенное очарование этого заведения. Его основными посетителями были весьма состоятельные граждане, желающие вкусить романтики простой жизни, не рискуя при этом шеей и вообще не выбираясь за пределы города.

Наметенный глаз бывалого путешественника, например той же Втри, сразу замечал, что копоть на потолке и стенах и грязные пятна намалеваны кистью художника, пусть и весьма хорошего, тряпка только кажется старше ее хозяина, а пьяницы под столами — вообще актеры, нанятые для создания атмосферы. Последнего, впрочем, даже наметанный взгляд путешественника заметить не мог, потому как актеры были вполне себе напившиеся, что и не удивительно. Мало того, что это весьма облегчало вживание в образ, так еще и позволяло не слишком страдать из-за скуки и твердости пола.

— Я пожалуй, присяду здесь… — Мелирленс уже нацелился на столик, стоявший около окна, заделанного бычьим пузырем, из которого открывался прекрасный вид на размытый осенним дождем тракт, по которому брели какие-то несчастные, но его остановил окрик Втри:

— Нет уж. Раз заказал преступление, будешь помогать.

— Я — помогать?! Но как…

Втри сощурилась и приступила к осмотру посетителей. В то время пока Втри находилась в режиме золотоискателя, Мелирленс раздумывал над тем, насколько дурной идеей было согласие с дурной идеей Кетрин.

— Садить вон за тот столик, рядом с тем молокососом.

— Тебе не кажется, что так говорить о парне, который старше тебя лет на семь несколько…

— Заткнись и иди!

— Ладно. Только не создавай столько шуму.

— А ты не учи меня! Иди и завяжи с ним разговор.

Мелирленс уже собирался пойти, но Втри снова остановила его:

— О, точно. Предложи ему перекинуться в карты.

— В карты? Знаешь, я ни одной карточной игры, кроме «Морского пса» не знаю.

— Во имя всех богов, и чему ты только учился, где бы там ни учился?! Все равно. Тем более, что это в твоих же интересах. Так мы сможем заработать требуемые деньги при этом не совершать никакого преступления. И не забудь воспользоваться вот этой колодой.

С этими словами, Втри протянула ему замусоленную карточную колоду.

Мелирленс воздержался от комментариев. Втри больше ничего не сказала, из чего Мелирленс сделал вывод, что ему следует исполнять ее приказание, что совсем не радовало. Он глубоко вдохнул и отправился заговаривать зубы ни в чем не повинному парню, примерно ровеснику Втри. Когда Мелирленс говорил, что он старше Втри лет на семь, он слегка преувеличивал. Паренек был при шпаге и одет по последней Алтарской моде, а Алтар, если память не изменяла Мелирленсу, был законодателем мод не только для Алтара, но чуть ли не для всего мира. Сам же паренек был долговязый и тощий, коротко острижен с удивленно — грустным выражением лица.

— Доброго дня вам, господин, — произнес Мелирленс, садясь на пенек напротив этого парня, разодетого как манекен на рынке, где последние, кстати — небывалая редкость и являются самым дефицитным товаром.

— Не думаю, что вы правы, сударь, — мрачным голосом ответил юноша, после чего замолчал. Мелирленс уже было хотел спросить, в чем дело, но его собеседник все же продолжил, как будто бы пары минут молчания не было, — я изволю скучать.

«Изволит скучать», — эти слова впились в мозг Мелирленса, которого крайне раздражала подобная манера говорить, — он что принц какой-нибудь, чтобы так выражаться?

— И почему вы скучаете?

— Эта вселенная и наше время, — безапелляционно заявил парень, — понимаете, в наше время не осталось места для подвига. Все чудовища давно истреблены, девушек больше не сажают в высокие башни. Даже в войнах участвует простонародье. Да к тому же, я уверен, что вы согласитесь, что с тех пор как гладкоствольные жезлы стали основным оружием солдат, в войне не осталось никакой красоты, одна грязь и кровь. Вы со мной согласны, сударь?

— А-а… — встрепенулся Мелирленс, который со слов «в наше время не осталось место для подвига» перестал слушать разглагольствования этого принца, — да, конечно. Вы правы.

— Сударь, — после короткого молчания, произнес юноша, переживающий тяжелейшую форму несовместимости с миром и технологиями, — почему-то я уверен, что вы не тот, кем вы кажетесь.

— А кем я вам кажусь? — не долго думая спросил Мелирленс.

— Вы крайне похожи на башмачника или купца.

«Башмачника?!» — подумал Мелирленс, — «это где он выкопал башмачников, носящих милицейскую форму под кожаным плащом».

— По вашему лицу я вижу, что вас оскорбляет сравнение с низкими мастеровыми. Нет, не говорите, кто вы на самом деле. Пусть в этом наибанальнейшем из миров останется хоть какая-то таинственность.

Меланхолик опять замолчал. Мелирленс же вспомнил, зачем собственно, заговорил с этим человеком:

— Скажите, как вы думаете, карты не могли бы ненадолго избавить вас от скуки?

— Карты? Я давно не играл в карты. Пусть они и являются частью этого скучного мира, но можно и сыграть. Тра…

— У меня есть колода, — остановил его Мелирленс, кладя на стол ту самую замусоленную колоду, что ему дала Втри.

— О как вы предусмотрительны, сударь.

Мелирленс заметил, что при виде карт принц, а он был уверен, что это, как минимум принц, оживился, несмотря на выражаемое всем его видом непринятие удовольствий этого мира.

— Во что будем играть?

— Давайте во что-нибудь простое, — обрадовался возможности выбирать Мелирленс, — «Морского пса», например.

— Как вам будет угодно. Все эти сложные игры утомляют разум. «Морской пес» — как раз то, что нужно моей усталой душе. Начнем с мелочи. Например, с одного золотого.

— С одного злотого?! — Мелирленс чуть не свалился со стула.

— Для вас это оскорбительно мало, тогда…

— Нет, что вы. Просто… у меня в горле першит. Кхм. Кха! Видите? Вы правы это достаточно… мало для первой игры.

— Тогда давайте приступим. Хотя постойте. Моя честь не позволяет мне играть с тем, чье имя я не знаю.

— Шусандрикс…Шусандрикс ван Вернерлес-Фалкиский.

Во имя всех богов, — промелькнуло в голове Мелирленса, и зачем я опять назвался именем Шуса. Тогда-то его хотя бы не было, а теперь… И с какой радости этот тип вообще спрашивает мое имя, не он ли заявлял, что оно его ни капельки не интересует?