Эпоха Титана 2

Глава 7

«Сука», мелькнуло в голове, когда я падал.

Время растянулось. Земля приближалась, тварь уже восстанавливалась — мышцы наплывали на кости, кожа затягивалась.

Удар. Воздух выбило из лёгких. Оказался в яме, прижатый массой гиганта. Вонь разложения и крови ударила в нос — тошнотворная, густая, будто дохлая скотина неделю гнила на солнце. У твари торчала кость из бедра, видимо, от взрыва.

Попытался вдохнуть — не получилось. Масса давила сверху, рёбра трещали. Паника кольнула в груди, но я её задавил.

Гигант дёрнулся. Регенерация пошла быстрее. Кость, что торчала из ноги, начала втягиваться обратно — плоть буквально текла, заполняя раны. И тут она полоснула по мне. Треск ткани. Что-то тёплое выкатилось из внутреннего кармана куртки.

Ядро! Моё ядро.

Покатилось вниз, к самому дну ловушки, туда, где металлические листы смяты взрывом в гармошку.

— А-а-а! — вырвалось из горла.

Не крик боли. Ярость. Чистая, животная ярость. Это МОЁ. Я его заработал.

Перевернулся вниз головой, упёрся ногами в склизкую тушу. Полез. Ладони скользили по остывающей плоти гиганта, пальцы вязли в липкой жиже. Размер твари мешал — она занимала всё пространство ямы, а я протискивался между её телом и стенками ловушки.

Гигант дёрнулся снова. Сильнее.

Его нога, толстая, как бревно, метнулась в сторону. Не успел среагировать.

Хряск.

Меня вдавило в металлические листы, смешанные с породой. Острые края впились в бок. Рёбра. Сразу несколько. Боль взорвалась белой вспышкой в черепе. Ещё один толчок. Плечо. Что-то выскочило, вывернулось не так. Сустав. Левая рука повисла плетью, пальцы не слушались. Горячая волна прокатилась от плеча до кончиков пальцев — будто кипяток влили в вены.

Упёрся второй рукой — той, что ещё работала — в тушу твари. Она билась в агонии, дёргалась. Если меня сейчас прижмёт окончательно, превратит в лепёшку…

Ещё один спазм гиганта. Его локоть, или что там у него было, врезался в кисть. Хруст. Сустав выскочил и там. Пальцы скрючились, повисли мёртвым грузом.

Но ядро. Оно внизу. Не собирался отказываться от добычи.

Полз дальше, проталкивая себя одной полурабочей рукой, зубами стискивая крик.

— Кидай! — донеслись сверху крики. Юра. Его визг срывался на верхних нотах.

— Там Володя! — Олег.

— Он труп! — кто-то ещё. — Не жилец! Нужно добить гиганта, или мы все отправимся за ним!

— Сука!

Металлический звон. Сетка упала на тварь сверху, придавила её. Гигант перестал брыкаться.

А следом…

Увидел их раньше, чем они упали. Гранаты. Целая связка. Летели прямо на меня, кувыркаясь в воздухе. Чеки выдернуты. Они упали рядом. В полуметре от моей башки. Металл звякнул о металл.

Посмотрел вниз. Там моя связка — та, что я сам бросил раньше. И рядом, в углу, где сходятся листы — ядро. Тускло светилось в полумраке ямы.

Секунды. У меня секунды.

Ядро в позвоночнике запульсировало. Горячая волна разлилась по спине, заструилась вдоль рёбер. Потянулся к силе Титана — к той крохе, что там осталась. Выпустил её.

Вспышка перед глазами. Ослепляющая, белая.

Тело будто обожгло изнутри — жар пронзил от затылка до пяток. Плечо, сустав встал на место сам. Слышал, как кости возвращаются, как связки натягиваются с мясным щелчком. Боль исчезла. Следом кисть. Щелчок, и пальцы снова шевелятся.

Рёбра. Там сложнее. Срастались медленнее, ныли тупой болью. Заработал обеими руками. Гребу вниз, проталкиваю себя между тварью и металлом. Схватил ядро. Сунул за пазуху, поглубже.

Граната сверху. Три секунды? Две?

Башка заработала на максимальных оборотах. Адреналин хлестал по венам, в ушах стучало. Как мне тут не сдохнуть? Если граната рванёт сейчас — меня размажет об стенки вместе с тварью.

Идея. Безумная, но другой нет.

Сосредоточился. Ядро в позвоночнике откликнулось — тёплым импульсом, почти живым. На руке начал формироваться камень. Медленно. Слишком медленно. Но я давил, выжимал из себя последнее. Камень вытянулся, потёк вдоль ладони, пальцев, царапая кожу изнутри. Сформировал что-то похожее на лезвие. Грубое, неровное, но острое.

Дёрнул рукой. Лезвие вошло в ногу гиганта, как нож в масло. Плоть разошлась с влажным хлюпаньем. Полоснул, прорезая мышцы, кости, сухожилия. Нога отделилась, стала меньше, тело твари просело.

Ещё удар. Вторая конечность. Ещё один разрез.

Тело твари опустилось ниже, грудная клетка накрыла гранаты — и мою связку, и ту, что сбросили сверху. А я закрылся его тушей.

Секунда.

Сжался, закрыл башку руками, вжался в металл.

Взрыв.

Мир превратился в грохот. Ударная волна швырнула меня в стенку, вмяла в породу. Туша гиганта дёрнулась, придавила. Что-то горячее брызнуло на лицо — кровь, куски плоти. Звон в ушах. Темнота.

Пришёл в себя от того, что кто-то рядом ползает. Шорох. Скрежет. Тяжёлое дыхание — не моё.

Попытался открыть глаза. Не получилось. Веки не разлепляются. Всё залепило — земля, грязь, что-то липкое. Кровища? Моргнул — бесполезно. Они забиты до отказа.

Тело. Нужно оценить состояние.

Пошевелил пальцами ног — работают. Ноги — тоже. Подвигал руками — левая откликается нормально, правая ноет, но слушается. Грудь. Вдох. Выдох. Больно, но терпимо. Рёбра на месте, хоть и ломит. Башка кружится, но это ерунда.

Всё более-менее в норме. Живой.

Ядро! Его нет, оно опять вывалилось?

Паника взметнулась в груди острой иглой. Руки заработали сами, в полной темноте. Грёб вокруг себя, шарил по земле, по остаткам чего-то мягкого и противного — плоти гиганта. Пальцы скользили, вязли в грязи.

«Где оно?»

Нащупал что-то твёрдое. Металл. Не то. Ещё. Камень. Тоже мимо. Сердце колотилось, стучало в горле. Если потерял — всё зря, всё нахрен зря.

Стоп! Это человеческое поведение. Тело взяло верх надо мной. Схватил что-то гладкое, округлое. Тёплое. Источник в позвоночнике откликнулся мгновенно — волна прокатилась по спине, будто узнал родное. Ядро. Моё ядро.

— Да… — прохрипел, сжимая находку.

Выдохнул. Даже не заметил, что задерживал дыхание.

Огляделся, насколько мог с одним приоткрытым глазом. Гигант исчезал — тело буквально испарялось. Мышцы таяли, стекали в ничто, кости крошились и рассыпались пеплом. Значит, они его убили. Добили, пока я был в отключке. Либо изъяли ядро, либо просто прикончили, и труп разлагается сам.

Неважно. Главное — я жив, и добыча со мной.

Схватился за стенку ловушки — металл холодный, местами острый. Подтянулся. Медленно, через силу, поднялся выше.

— Кто там? — закричал чей-то голос сверху. Далёкий, приглушённый.

— Я! — ответил хрипло.

— Володя⁈ — пауза, будто не верят. — Во-ло-дя⁈

Это Олег. Узнал его.

Быстро сунул ядро в другую сторону куртки — подальше от разорванного кармана, прижал локтем. Проверил, подёргал ткань. Держится. Не вывалится.

Меня схватили за плечо.

— Ты⁈ — кричал Олег прямо в ухо, будто я оглох. — Ты⁈ Ты жив⁈ Верёвку! Верёвку, быстро!

Голос срывался. Паренёк трясся — чувствовал, как его ладони дрожат.

Попытался пошевелиться, но не получилось. Меня зажало. Остатки не растворившейся туши гиганта навалились сбоку и сверху — скользкая, тяжёлая масса. Вонь стояла такая, что хотелось блевать — кислая, с металлическим привкусом во рту.

Олег ощупывал меня, шарил руками по телу, словно что-то искал. Проверял руки, ноги, грудь, башку.

— Вроде бы всё на месте, — заявил он, больше себе, чем мне. — Руки, ноги… Башка целая. Как ты, млядь…

Не договорил. Сверху что-то скрипнуло. Верёвка.

Меня начали связывать. Петлю накинули под руки, затянули на груди. Проверили узел. Потом дёрнули — раз. Проверка. Ещё раз — сильнее.

И вот я уже поднимался вверх. Медленно, рывками. Тело болталось на верёвке, натягивая плечи. Кто-то светил фонариками в яму сверху — лучи резали темноту даже через закрытые веки.

Олег держался за меня снизу, обнимал за ноги, чтобы не сорваться.

— Тяните! — орал он вверх. — Давай! Ещё!

Через несколько секунд нас вытащили. Руки схватили меня, потащили на твёрдую землю. Упал на бок. Выплюнул комок грязи. Проверил ядро рукой, не отпуская — на месте. Хорошо.

Пальцами начал выдавливать землю из глаз. Слёзы пошли, промыло наконец. Заморгал, пытаясь разлепить ресницы. Картинка поплыла, расплылась, но потом стала чётче.

Поднял башку.

Передо мной стояли все выжившие живцы. Держали верёвку — до сих пор не выпустили, будто боялись, что я снова провалюсь. И все, до единого, пялились на меня.

Молчали. Просто смотрели. На лицах — смесь шока, недоверия и чего-то ещё. Чуть в стороне стоял Пузатов. Убирал что-то в ящик. Ядро гиганта, то самое, что они достали. Рядом голубоглазка, Юра. Смотрел на меня сверху вниз, лицо перекошено.

— С тобой всё в порядке? — спросил Олег.

Он стоял рядом, весь грязный, ладони трясутся.

Тряхнул башкой. Лёгкая дезориентация. Шум в ушах. Остальное — мелочи.

Поднялся на ноги. Тело ломило, каждая мышца ныла, но я встал.

«Сила Титана!» — мысль мелькнула сама. Проверил. Сосредоточился на ядре в позвоночнике, потянулся к нему и своей душе.

Есть. На месте. Всё так же около процента, как и было. Хотя… Стоп. Присмотрелся внимательнее, вгляделся внутрь себя.

Нет. Больше. Чуть-чуть, но больше. Может полтора процента?

Получается, у меня получилось вытянуть часть силы своего мира из этого гиганта?

Посмотрел на ловушку. Ко мне подошёл один из живцов. Молодой, лет двадцати с небольшим. Худой, грязный, с перебинтованной рукой.

— Я Игорь, — протянул он руку.

Посмотрел на неё. Потом на паренька. Лицо открытое, глаза блестят. И что он хочет от меня? Чего пялится?

— Спасибо тебе большое, — сказал он и опустил взгляд вниз. Голос дрогнул. — Если бы не ты, мы бы сдохли. Все. До единого. А ты… ты спас нас…

— Угу, — кивнул.

Что тут ещё сказать? Пожал его ладонь. Коротко. Игорь сжал мою обеими руками, потом отпустил.

— Да, — подошёл второй живец, постарше. Шрам через всю щеку. — Ловец спас живца… Вот это поворот.

— Спасибо, брат!

— От души, мужик!

— Спасибо!

Раздался гогот. Живцы заулыбались, кто-то хлопал меня по плечу, по спине. Они зачем-то начали кланяться. Один даже упал на колени. У другого на глазах слёзы.

— Ты реально… — кто-то не договорил, просто стоял и качал башкой.

— Красава!

— Мужик!

Придурки…

Смотрел на них и не понимал. Чего они так радуются? Я не для них старался. Мне было нужно ядро. Только ядро. Они — так, побочный эффект.

— Володя, — ко мне подошёл Олег.

Посмотрел на него. Парень выглядел хреново — лицо серое, под глазами тени, ладони всё ещё трясутся.

— Как ты выжил? — спросил он тихо, почти шёпотом. — Там же… Взрыв. Столько гранат. Я видел, сколько их упало. Это должно было разнести всё к чертям. Тебя, гиганта, металл… Как?

Пожал плечами.

— Очень хотел, — криво улыбнулся.

Олег молчал. Смотрел на меня, будто пытался понять, шучу я или нет. Потом качнул башкой.

— Всем бы так… — голос сел, стал глухим. — Вот Стасу это не помогло.

Плечи Олега поникли. Он опустил взгляд в землю, кулаки сжались.

— А что с тем мелким гигантом? — спросил один из живцов.

Обернулся. Игорь стоял в толпе, смотрел на меня с любопытством.

— Мёртв, — коротко ответил.

— Как? — не понял живец.

— Что? — переспросил другой.

Несколько ребят открыли рты. Переглянулись. Потом снова уставились на меня.

— Ты… ты… — Игорь запнулся. — Ты убил его? Сам?

— Угу.

— Но как⁈

— Повезло, — пожал плечами.

Живцы молчали. Смотрели на меня, будто я свалился с луны. Кто-то качал башкой, кто-то улыбался. Один даже присвистнул.

— Большов! — донёсся голос.

Обернулся. Пузатов шёл ко мне, улыбаясь во весь свой рот. Приглаживал усы, поправлял китель. Вид у него был довольный — самодовольный, масленый.

— Вот не зря я на тебя ставил, — заявил он, останавливаясь рядом. — Хороший человек — хороший во всём. Говорил же, что ты перспективный. И вот — даже сейчас помог моим ребятам. Благодарю!

Смотрел на мужика, который приглаживал свои усы и пытался понять, что он хочет от меня. Лицо масленое, глазки бегают.

— Вот смотрите, — развернулся Пузатов к живцам, широко раскинув руки. — Потом не говорите, что я о вас не забочусь. Видите? Мой бывший подчинённый помог вам. Я его учил, я его воспитывал. Так что, считайте, это я вас спас.

Живцы молчали. Несколько человек скривились, отвернулись. Один сплюнул.

— А ты не охерел? — взорвался Олег.

Шагнул вперёд, прямо к Пузатову. Лицо перекосило от ярости.

— Сука трусливая! — продолжил он, голос сорвался на крик. — Ты же спрятался за сеткой, когда живцы дохли! Когда гигант тут буйствовал! Когда Стас… Когда Стас прыгнул и погиб! Ты стоял в стороне и ждал! Ждал, пока всё закончится! А теперь ещё и хвастаешься⁈

Пузатов дёрнулся. На секунду лицо перекосило — страх, злость. Но тут же взял себя в руки. Выпрямился, расправил плечи. Лицо стало холодным.

— Не понял, — сказал он медленно, чеканя каждое слово. — Это что за нарушение субординации? Ты забыл, кто я? Кто ты?

Подошёл ближе к Олегу.

— Ты хочешь палкой по хребту? — продолжил Пузатов. — Магического давления? Думаешь, что такое нарушение прикроет твой куратор? Думаешь, Мамонтова за тебя вступится?

Олег молчал. Тяжело дышал. Кулаки сжаты, тело напряжено как струна.

— Сука, я тебя сейчас… — прыгнул на Пузатова Олег.

Не успел. Куратор дёрнулся назад, рука метнулась к поясу. Выхватил пистолет, выставил вперёд. Ствол уперся Олегу в грудь.

— Тише, сынок… — голос Пузатова стал вкрадчивым, почти ласковым. — Тише. Не заставляй на душу грех брать. Ты же молодой, впереди вся жизнь. Зачем портить?

Снял пистолет с предохранителя. Щелчок разнёсся в тишине.

Моя рука легла на плечо Олега. Чуть сжал. Парень вздрогнул, повернул башку. Посмотрел на меня. Я качнул головой.

Зачем я это сделал? Олег полезет — его убьют. Пузатов выстрелит, потом скажет, что тот напал первым. И будет прав по их законам. Я не приветствую глупые смерти. Особенно если они бесполезны.

Олег медленно выдохнул. Отступил на шаг. Кулаки всё ещё сжаты, но он держится.

— Умный мальчик, — улыбнулся Пузатов.

— Живой отброс? — донёсся голос.

Повернулся. Юра подошёл к нам. Голубоглазка. Лицо красное, вспотевшее. Сплюнул под ноги.

— Поэтому стал ловцом? — продолжил он, глядя на меня сверху вниз. — Потому что живучий как таракан? Ползаешь в грязи, а сдохнуть не можешь?

Смотрел на него. На это надутое лицо, на презрение в глазах. На то, как он стоит — грудь колесом, подбородок задран.

Моя рука дёрнулась вперёд.

Вложил силу — всю, что осталась в мышцах. Развернул корпус, вкладываясь в удар полностью. Кулак прошёл по дуге. Попал по скуле голубоглазки — чисто, точно, в нужное место.

Хруст. Звонкий такой.

Юра даже не успел среагировать. Паренёк тут же закатил глаза, башка откинулась назад. Ноги подкосились. Обмяк, как тряпка. Упал там же, где и стоял. Лицом в грязь.

Тишина.

Все молчали. Живцы, Олег, даже Пузатов на секунду застыл.

— Большов опять? — очнулся бывший куратор.

Перевёл пистолет на меня. Ствол смотрел прямо в грудь.

— Не советую, — покачал башкой.

Пузатов нахмурился. Палец на курке дрогнул, но не нажал. Смотрел на меня, будто оценивал. Потом фыркнул.

— Будете отвечать… — дёрнул он носом и поморщился. — Бардак какой-то. Словно животные, а не аномальщики.

— Мы-то ответим! — запыхтел Олег, всё ещё злой. — А ты-то сможешь? За то, что прятался? За то, что людей сгубил?

Пузатов не ответил. Убрал пистолет, развернулся.

— Собираемся! — сказал он громко, на всех. — Живцы — по машинам. Ловцы — тоже. Едем назад.

Юра так и лежал на земле. Не шевелился. Только грудь поднималась и опускалась — дышит.

— Тащите его! — кивнул Пузатов в сторону голубоглазки, обращаясь к живцам.

Один из парней наклонился, схватился за плечо Юры. Потянул. Потом резко отпустил и встал. Лицо перекосило.

— Он обосрался! — скривился живец, отходя в сторону.

Кто-то прыснул, пытаясь сдержать смех. Другие просто отвернулись, чтобы не смотреть.

— Да ладно? — не поверил кто-то.

— Серьёзно. Там всё… в общем, воняет.

Гогот. Живцы покатились со смеху. Один даже за живот схватился. Аристократ, голубоглазка, гордость и честь — обосрался.

Я уже не слушал. Развернулся и направился к машине. Олег пошёл за мной. Слышал, как за спиной кто-то всё-таки поднял Юру, потащил. Кто-то ругался, кто-то хохотал.

Залез в кузов грузовика, сел на скамью у борта. Юра, по моему желанию отправился с живцами в другую машину. Я не хотел сидеть рядом с ним. Олег расположился напротив. Смотрел на меня, открыл рот, будто хотел что-то сказать. Потом передумал. Просто кивнул.

Закрыл глаза. Откинулся на борт. Тело ломило, каждая мышца ныла. Усталость навалилась разом — тяжёлая, вязкая.

Вырубился почти сразу. Последняя мысль мелькнула перед провалом: «Не зря думал, что будет увлекательная вылазка».

Грузовик тронулся, качнуло. Но я уже спал.

Рывок. Скрип тормозов. Грузовик замер.

Открыл глаза — веки тяжёлые, будто свинцом налиты. Олег сидел напротив и смотрел на меня. Не отрываясь. Сколько он так сидел?

— Что? — спросил.

Протянул руку. Просто так, молча. Ладонь открыта, ждёт.

Да что у них тут за проблема такая? Постоянно нужно друг друга трогать. Рукопожатия, похлопывания по плечу, объятия.

— Спасибо тебе… — сказал Олег тихо.

Голос хриплый, усталый. Смотрел мне в глаза — серьёзно, без шуток.

Подал руку. Пожал его холодную и мокрую ладонь. Держал секунду, две. Потом отпустил.

— Володя, ты мужик! — продолжил он, и на лице появилась кривая улыбка.

— А ты что, сомневался? — поднял бровь.

Олег открыл рот, будто хотел что-то сказать. Просто качнул башкой, усмехнулся и спрыгнул с грузовика. Последовал за ним. Ноги затекли, колени щёлкнули, когда спрыгнул на землю. Огляделся.

У нас тут собрание какое-то?

Василиса стояла у входа в казарму, руки скрещены на груди. Рядом остальные ловцы. Все грязные, уставшие, но стоят по стойке смирно. Мамонтова окинула взглядом нас — меня, Олега, остальных, кто вылезал из грузовиков. Потом перевела взгляд на Юру.

Голубоглазка выбирался из другой машины. Весь красный — лицо, шея, даже уши. Смотрел в землю, плечи сжаты. Вокруг него живцы расступались, морщились, отворачивались.

— В казарму! — заявила Василиса.

Голос твёрдый, без эмоций. Развернулась и направилась к зданию, широко шагая.

Опять болтовня будет?

Поморщился. Они вообще могут как-то без этого жить? Обязательно необходимо почесать языками, разобрать каждую мелочь, обсудить, кто что сделал.

Зашли внутрь.

— Чем воняет? — спросил кто-то из ловцов, морщась.

— Фу, мляха… — второй зажал нос. — Кто-то обосрался?

Юра был уже багровый. Лицо пылало. Челюсть сжата так, что желваки ходили. Он молча, не поднимая глаз, пошёл в душевую. Быстро, почти бегом.

— Да ладно? — удивился паренёк, один из молодых ловцов. — Это что, наш аристократик?

Несколько человек хихикнули.

— Олег… — прорычала Мамонтова.

Один звук. Но все сразу замолчали. Василиса стояла посреди казармы, руки на бёдрах, взгляд тяжёлый.

— Василиса Игоревна… — вжал башку в плечи парень. — Докладываю.

Выпрямился, встал по стойке смирно. Пять минут он пересказывал всё, что произошло. Говорил быстро, сбивчиво, но по делу.

Начал с того, что ловушка оказалась старой. Потом рассказал про гиганта, как тот вырвался. Как Стас прыгнул с гранатами и попал в руку твари. Как его сжало, взрыв, смерть. Голос дрогнул на этом моменте.

Продолжил про то, как гигант метался, убивал живцов. Про второго, меньшего. Про то, как я упал в яму вместе с тварью. Про гранаты, взрыв. И про то, как меня вытащили — живого, когда все уже думали, что труп.

Ловцы слушали молча. Смотрели на меня с открытыми ртами. Кто-то качал башкой, не веря. Кто-то хмурился, представляя картину.

Василиса стояла неподвижно, кулаки сжаты, челюсть напряжена. Поглядывала на душевую — туда, где скрылся Юра.

— Это он убил Стаса! — вдруг указал на меня паренёк.

Палец дрожал, глаза горели.

— Я был тогда, когда мы его забирали из камеры! — продолжил он. — Стас ему обещал, что он сдохнет на первой вылазке. А этот… — ткнул в мою сторону, — этот ему ответил, что наоборот — это Стас помрёт. И это факт, сказал. Факт!

Повисла тишина. Все уставились на меня. Василиса прищурилась.

— Ты дебил? — взорвался Олег.

Шагнул к парню.

— По-твоему, Большов сговорился с гигантом? — продолжил он, голос сорвался на крик. — По-твоему, он попросил Стаса прыгнуть с гранатами и попасться в руку? Попросил тварь размазать его? Ты вообще думаешь, когда рот открываешь⁈

— А? Я… я… — захлопал глазами говорун. — Я не то хотел… Просто они ругались, и Большов сказал…

— Тихо! — оборвала все разговоры Василиса.

Один звук — и казарма замолчала. Мамонтова обвела всех взглядом.

— Кто был временным куратором? — спросила она. Голос ровный, но холодный как лёд.

— Пузо, — шмыгнул носом Олег. — Прятался, как обычно. Трусливая тварь. Когда гигант буйствовал, он за сеткой стоял. Когда люди дохли — молчал. Когда Стас погиб — даже не дёрнулся.

— Убью! — рявкнула Мамонтова.

Развернулась и ударила кулаком в ближайшую кровать.

Кровать отлетела на несколько метров, врезалась в стену и развалилась на части. Матрас вывалился, пружины разлетелись. Все вздрогнули. Кто-то отшатнулся.

Дверь душевой открылась. Юра вышел. Мокрый, в чистой одежде, но всё ещё красный. Увидел Василису — и замер.

— Сюда! — показала Мамонтова пальцем. Прямо перед собой.

Аристократ поморщился. Лицо перекосило — смесь страха и высокомерия. Подошёл к женщине. Медленно, нехотя. Остановился в паре шагов.

— Я тебе что говорила? — спросила она тихо.

Юра выпрямился. Поднял подбородок.

— Гигант убит, ядро забрано, — отчеканил он. — Пострадал один из наших, но это простолюдин виноват. Мешал мне. Ему сказали не путаться под ногами, но решил из себя героя состроить.

Молчание. Все смотрели на Юру. Потом на Василису.

— Какой-то же ты тупой… — покачала башкой Василиса. Голос почти удивлённый. — Тебя что, идиоты воспитывали?

— Что ты себе позволяешь? — напрягся Юра.

Шагнул вперёд, выпятил грудь.

— Ты про мой род говоришь! Следи за языком! — голос зазвенел от возмущения. — Ты же сама аристократка, хоть и изгнанная. Ты должна понимать…

Не договорил.

Удар в живот.

Быстрый, точный, жёсткий. Кулак Василисы ушёл по локоть. Юра сложился пополам, словно перочинный нож. Воздух вышибло из лёгких со свистом.

Он попытался выпустить магию. Почувствовал как ядро в его теле откликнулось, начало разгораться. Но слишком медленно. Василиса не дала.

Началось мордование.

Мамонтова била чётко, профессионально. Каждый удар — в цель. Она ломала голубоглазку в прямом смысле слова.

Руки. Удар в локоть — хруст. Ещё удар — второй локоть. Потом запястья. Юра завопил, попытался отползти. Не вышло.

Ноги. Удар в колено сбоку. Ещё хруст, сухой такой, будто ветку сломали. Нога подогнулась углом. Вторая — так же.

Как же он вопил… Визжал, словно девка какая-то. Плакал, кричал, молил остановиться. Слова сливались в один сплошной вой.

Остановилась ли Василиса? Нет. Она продолжала.

Схватила его за башку обеими руками. Подняла. И начала стучать об кровать. Раз. Два. Три. Металл звенел, башка Юры отскакивала, кровища брызгала — на простыни, на пол, на её сапоги.

Ловцы дёрнулись. Несколько человек шагнули вперёд, протянули руки.

— Василиса Игоревна…

— Хватит…

Но остановиться не смогли. Не хватило силы. Не хватило яиц. Замерли на полпути, сжимая кулаки, отводя взгляды. Ещё немного, и на этом свете на одного аристократа станет меньше. Из-за него погиб их человек. Стас. Из-за него меня тварь пыталась убить.

Жалко ли мне его? Вообще плевать. Убьёт она или нет — мелкие делишки маленьких людей. Меня это не касается.

— Василиса Игоревна! Хватит! — кричали все разом. — Вы его же убьёте!

— Остановитесь!

— Он уже…

Но Мамонтова перешла к тому, что начала пинать его ногами. Юра лежал на полу, скрючившись. Превратился в поломанную куклу, лицо в крови. Сознание он потерял уже несколько мгновений назад.

Хотя бы заткнулся. Перестал плакать и кричать.

Удар. Ещё удар. В рёбра, в спину, в башку. Каждый удар — со всей силы.

Наконец она остановилась. Тяжело дышала. Грудь вздымалась и опускалась. Посмотрела вниз, на Юру. Кровища везде — на полу, на кровати, на её руках и сапогах.

— Мне плевать, кто вы и откуда вы, — сказала она.

Голос хриплый, обвела взглядом всех ловцов.

— Вы мои! — продолжила Василиса. — И слушаетесь только меня. Выполняете наши правила. Если есть какие-то проблемы между собой — говорите мне, и я позволю вам разобраться. На вылазках вы группа. И стоите друг за друга. Понятно?

Все дружно кивнули. Быстро, испуганно.

Василиса посмотрела в мою сторону. Подошла. Остановилась передо мной.

— Молодец, Большов, — сказала Мамонтова.

Все обернулись, уставились на меня.

— Спас живцов. Так ещё и Стаса пытался спасти, — продолжила она. — Новичок, а действовал правильно. Гиганта не испугался. Вот каким должен быть ловец…

Женщина засмеялась.

— Не думала, что новичок, что в корпусе без году неделя, станет примером… — покачала башкой. — Куда, сука, катится мир…

Все молчали и смотрели на меня. Крайне неприятное ощущение. Столько внимания… Все эти взгляды, оценивающие, благодарные, завистливые.

А меня интересовало только одно — ядро. То, что лежит сейчас в кармане куртки. Хочу побыстрее оказаться с ним наедине. Попробовать забрать оттуда энергию своего мира. Посмотреть, сколько смогу вытянуть.

— Унесите этот мусор в медкорпус, — махнула рукой Мамонтова, кивая на Юру.

Несколько человек шагнули вперёд. Подхватили голубоглазку под руки и ноги. Потащили к выходу. Юра висел плетью, башка болталась.

— Скажите врачу, чтобы вылечил и на ноги поднял, — продолжила Василиса. — А потом эта тварь вернётся к себе домой. Раз он не может перестать быть аристократом — мне он не нужен. Маг он или нет.

Дверь хлопнула. Юру унесли.

Василиса повернулась ко мне и Олегу.

— Вы! — указала пальцем. — Со мной.

Что ещё нужно?

Шумно выдохнул и направился за разъярённой женщиной.

Мамонтова широко шагала — быстро, решительно, будто шла на бой. Олег пытался её догнать, семенил следом, почти бежал, а я не торопился. Шёл своим темпом, размеренно.

Смотрел ей в спину. Широкие плечи, прямая осанка. Идёт как солдат — чётко, жёстко. Никакой суеты. И снова это чувство возникло у меня в груди — уважение.

Нормальная она баба. Правильная. Сказала — сделала. Обещала наказать — наказала. Защищает своих, ломает чужих. Сильная.

Теперь понятно, как она держит всех в уважении и страхе. Не только силой. Не только магией. Характером. Стержнем.

А это что такое?

Возникло ещё какое-то чувство. Другое. Не уважение. Что-то… теплее. Посмотрел на неё не как на воина, а как на женщину. Заметил изгиб бедра, когда она шагнула. Как двигается тело под формой.

Тряхнул башкой.

Это всё это тело… Чёртов Володя. Что, не мог свои желания утопить со своей Марусей? Чего ждал? Копил?

Вдохнул и выдохнул. Нужно взять себя в руки.

Мы приближались к административному корпусу. У входа стояла охрана. Двое. Автоматы на перевес. Один шагнул вперёд, открыл рот — попытался что-то спросить у Мамонтовой.

Но увидел, как она идёт — лицо каменное, кулаки сжаты, взгляд как у зверя — и просто разошлись в стороны. Прижались к стенам.

— Жопа… — прошипел один из них второму. — Беги к Патрушеву! Быстро!

Охранник сорвался с места и правда побежал. Скрылся за углом, топот сапог затих.

Мы зашли внутрь. Коридор длинный, широкий. Пол блестит, стены выкрашены. Пахнет чистотой и казёнщиной. Василиса шла прямо, не сворачивая. К комнатам кураторов — тем, что в конце коридора. Остановилась. Не стучала. Не ждала. Просто ударила ногой.

Дверь взорвалась — петли сорвались, деревянные осколки разлетелись во все стороны. Створка упала внутрь с грохотом.

Василиса зашла. Широко шагнув через обломки. Олег рванул за ней. Я не стал прибавлять шагу. Ещё чего — за женщинами бегать.

Послышались какие-то крики. Голоса — два, переплетённые. Мужской и женский. Что-то грохнуло. Из проёма вылетел Олег. Буквально вылетел — как тряпичная кукла. Пролетел метра три, ударился спиной о стену. Потом башкой — с размаху. Охнул и сполз вниз.

— Сука! — кричала Мамонтова изнутри комнаты. Голос надрывный, яростный. — Я тебя, тварь, убью!

— Успокойся! — отвечал ей голос. Мужской, испуганный. — Ты что творишь⁈ Ты с ума сошла⁈

Да это же Пузатов. Она к нему пошла выплёскивать свои эмоции?

— Сгори, тварь! — следующая фраза Василисы.

— Отойди! Отойди, сука! — кричал бывший куратор. Голос сорвался на визг.

Почувствовал шевеление ядра. В позвоночнике. Отклик. Она использовала магию?

Когда подошёл к двери, внутри уже полыхал огонь. Жар ударил в лицо, запахло гарью и палёным деревом. Пламя лизало стены, потолок, пожирало мебель. Василиса стояла посреди комнаты — руки вытянуты вперёд, из ладоней вырывались огненные шары. Один за другим. Летели прямо в Пузатова.

А тот прыгал из стороны в сторону — как уж на сковородке. Увёртывался, падал, катился. Шар врезался в стену — взрыв, пламя. Второй — в шкаф. Дерево вспыхнуло мгновенно.

— Ты спятила⁈ — вопил Пузатов. — Я же… я выполнял приказы! Я ничего… ахх!

Упал рядом с кроватью. Споткнулся, грохнулся на колени. Василиса шагнула к нему. Медленно, тяжело. В руке формировался новый шар — больше предыдущих, ярче. Огонь бушевал, облизывал её пальцы.

Выстрел.

Звук оглушил. Резкий, громкий, в замкнутом пространстве. Увидел у Пузатова в руках пистолет. Ствол дымился. Он целился прямо в Василису.

Мамонтова пошатнулась.

Огненный шар погас, рассыпался искрами. Женщина опустила руки и потрогала себя, поднесла их ближе к лицу. Ладони красные. Кровь.

— Сдохни, долбанутая! — сказал Пузатов, тяжело дыша. Направил пистолет прямо на неё. Палец на курке.

Тело среагировало само. Не думал. Не решал. Просто — действовал. Шаг, рывок и я уже между Василисой и стволом.

Выстрел.

Время замедлилось. Видел, как вылетает пуля. Летит прямо в грудь. На руке вырос камень. Мгновенно. Я выставил ладонь вперёд — и пуля врезалась в каменный щит. Звон. Металл сплющился, отскочил. Упал на пол рядом.

Магия тут же развеялась. Камень рассыпался пеплом.

Бывший куратор вылупился на меня. Рот открыт. Глаза огромные, пистолет дрожит в руке.

— Ты… — распахнул он глаза ещё шире и открыл рот. — Маг? Изменённый? Так вот почему… так вот почему с тобой хотят встретиться…