Эмиссар 3: Коса Смерти

Интерлюдия 5: Первобытный обряд

Здание им. Эдгара Гувера, Штаб-квартира ФБР, Вашингтон, округ Колумбия, США

Джонатан Филсбек, заместитель директора ФБР, сидел в своем кожаном кресле и собирался сделать глоток кофе, как вдруг в дверь его кабинете постучали. Нехотя он поставил чашку обратно на стол и попросил постучавшего войти. Рано утром в его кабинет могли ломится только два человека это его назойливая ассистентка или же сам директор ФБР.

— Агент Филсбек, к вам агент Лесли Купер, — объявила девушка, ассистентка Филсбека. Она взглянула на кофе, затем на своего босса и слегка покачала головой, поняв что тот вновь не выспался.

— АНБ? А ей было назначено? — поинтересовался Джонатан, не сводя взгляда с чашки кофе и стараясь не обращаться внимание на пристальный взгляд своей ассистентки.

— Нет, сэр, но, по ее словам, дело срочное.

— Ну тогда приглашай, — воскликнул агент Филсбек и схватив чашку, наконец сделал долгожданный глоток. Теплая жидкость медленно просочилась по горлу и опустилась вниз, создав внутри Джонатана некий уют. Но продлилось это чувство не так долго, как ему хотелось бы, ведь не успел он сделать еще два глотка, как в кабинет вошла высокая женщина, с хищным бюрократическим взглядом.

— Агент Купер! — заместитель директора Федерального Бюро Расследований встал, выказав должное уважение заместителю Агентства Национальной Безопасности.

— Агент Филсбек! — Лесли прошла вперед и уселась на предложенный ей стул. На ней были черные, привлекающие внимание, обтягивающие брюки.

— Чем могу помочь? — спросил Филсбек после того, как предложил своей гостье чашку кофе. Та любезно отказалась. И тогда Джонатан невольно и внутренне выругался, так как не мог спокойно пить кофе в присутствии гостя, который от напитка любезно отказался.

— Хочу поговорить с вами насчет Белого Дома, — слова Купер вызвали на лице Джонатана легкое подрагивание. Он не ожидал, что АНБ так быстро узнает о только вчера полученной наводке ФБР.

— Вы про парня, который собрал вокруг себя культ и собирается взорвать Белый Дом?

— Именно.

— Мы обрабатываем эту ситуацию. ЦРУ уже в курсе дел, — ответил Джонатан. Только вчера один из их агентов доложил о татуировщике, который стал свидетелем того как Марти Муд раскрывает свои планы насчет Белого Дома.

— Мне кажется сил ФБР и ЦРУ на это не хватит. Мы имеем дело с чем-то иным, с чем-то не постижимым уму, — спокойно проговорила агент Купер.

— Что вы имеете ввиду агент Лесли?

— Я хочу сказать, что нам может понадобиться силы армии США. Этот субъект не человек и никто не знает на что он действительно способен.

— Умоляю вас, Лесли. Еще скажите, что он выпустит на здание Белого Дома огромную жабу, — агент Филсбек улыбнулся, но улыбка с его лица быстро слетела, когда он увидел, что заместитель АНБ не сдвинула и бровью. Он видел те кадры с огромной жабой в центре Нью Йорка, но и не стал параноиком пытаясь разгадать тайны инопланетного вторжения, ведь для этого всегда есть особые люди из Зоны 51.

— Агент Филсбек, я тут чтобы договориться. АНБ собирается бросить все свои силы на Вашингтон и оцепить Белый Дом, пока этот человек…, - она сделал паузу, посмотрела в окно: — Марти Муд…не будет нейтрализован. Боюсь, мир меняется и привычные нам угрозы меняют свой характер и манеру.

— Скажите еще что вы хотите ввести в городе комендантский час. Сенаторы этого не одобрят, — Филсбек потянулся к своему кофе и сделал большой глоток не чтобы удалить жажду, а чтобы заполнить пустоту в собственных словах.

— Я хочу отгородить нацию, от этого психопата и если для этого мне придется ввести комендантский час в городе, то я лично запру каждого сенатора в их доме, — ответила агент Купер и встав молча кивнула, затем вышла вон.

Спустившись по длинной лестнице вниз, агент Лесли вышла через черный выход. Она всегда так делала, стоило ей посетить ФБР без официального визита. Снаружи ее уже ожидала машина, но агент Лесли не поспешила к ней. Вместо этого она остановилась и среагировав на звонок телефона, моментально достала аппарат и приложила к уху.

— Она пропала.

Всего два слова, могли вывести агента Купер из уравновешенного состояния. Всего два сухих слова, могли означать все что угодно только не что-то хорошее.

— Последний сигнал?

— Луизина, я скину вам координаты.

— Отправь все данные ВВС и чтобы к вечеру там были вертолеты! Так же сообщи местному шерифу, пусть перевернут все вверх дном но найдут ее.

— Будет сделано, агент Купер!

Где-то в Луизиане, США

— Просыпайся соня, — Оливия услышала приятный женский голос. На мгновение девушке показалось, что ей вновь двенадцать лет и что голос этот принадлежит ее матери, которая пытается разбудить свою дочь в школу.

— Еще минуту, пожалуйста, — проговорила Оливия, но затем быстро открыв глаза вскочила с кровати. Всего секунда понадобилась опытному агенту, чтобы она проанализировав ситуацию осознала свое положение. На ней была пижама. Белая длинная женская пижама. Волосы распущены, пистолета нет. Оливия находилась в, хорошо обставленной под девятнадцатый век, комнате. Перед ней стояла женщина лет сорока пяти, а в руках у нее был серебряный поднос со свежими фруктами.

— Солнышко, все хорошо. Ты дома, — проговорила женщина и аккуратно положила поднос на кровать.

— Где мои вещи? И кто вы черт возьми такая? — спросила Оливия отшагнув назад и приложившись спиной к стене. Холод стены стал причиной мурашек на шее девушки. Она точно помнила, что произошло с ней в лесу и в доме того человека, но затем пустота. Главный вопрос, сразу возникший в голове девушки это «Как долго я тут?».

— Я Агнес, твоя бабушка, — сказала женщина и мило улыбнувшись шагнула к Оливии протянув руку так, словно хочет погладить девушку по щеке. Не смотря на возраст, рука женщины была не старая.

— Не приближайтесь! — пригрозила Оливия и отпрыгнув, перекатилась через кровать в сторону окна. Окинула окно взглядом, но разочаровалась заметив, что находится, по меньшей мере на двадцатиметровой высоте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты так на нее похожа, — спокойно проговорила женщина и не стала обходить кровать, оставшись на своем месте.

— Вы не могли знать мою мать! — Оливия догадалась кого пытается упомянуть эта женщина.

— Как же? Катрежина моя дочь, — улыбка даже не думала слетать с лица женщины.

— Мою мать звали не так, — серьезным голосом прокомментировала Оливия, все так же взглядом осматривая комнату в надежде найти чем можно было пробить себе путь на свободу.

— Уверенна после побега Катержина сменила имя. Тебе не стоит бояться меня, ведь я твоя бабушка, — любя проговорила женщина и тут в комнату ворвались две девушки. Это были близняшки с виду двадцати лет. Они были одеты так же, как и Агнес в длинное платье из тех, что носили при королевских дворах прошлого столетия.

— Кузина? Ты проснулась! — девушки побежали к Оливии и не успела та среагировать, как девушки крепко обняли ее. Резко отпрянув, агент Бекинсаль пристально осмотрела девушек.

— Все хорошо моя дорогая. Ты в безопасности, — продолжала Агнес. Она сложила пальцы домиком и расположила их на своей груди. Оливия не понимала, что происходит. Сначала лес, потом какой-то непонятный крестьянин и теперь она, женщина, выдающая себя за ее бабушку.

— Мои вещи, — сухо проговорила Оливия, переводя взгляд с близняшек на Агнес и наоборот.

— Те тряпки? Дорогая моя, я отдала их на стирку. Обещаю вечером, ты получишь их обратно, — ответила женщина. Ни намека на пистолет или значок АНБ.

— Где я?

— Дорогая, нормально что ты задаешь столько вопросов, но давай сначала познакомимся поближе. Должна же я узнать имя своей единственной внучки, — Агнес посмотрела на Оливию с полными любви глазами. От внимания же Бекинсаль не ускользнуло выражение «единственной».

— Оливия.

— Какое красивое имя, но жаль, что не наше.

— Что значит не наше?

— Ты поймешь, я все тебе расскажу, но сначала, — Агнес вновь взялась за поднос и обойдя кровать протянула Оливии персик: — Тебе нужно поесть.

Оливия недоверчиво взглянула на женщину и этот взгляд не остался незамеченным. Агнес упрекающие, улыбчиво покачала головой и откусила персик, протянула поднос близнецам: — Понимаю твое недоверия. Твои вещи в шкафу. Как будешь готова, спускайся вниз, я буду ждать тебя в галереи и покажу тебе кое-что очень важное, — Агнес подмигнула Оливии и поспешила удалиться. Близнецы же решили составить компанию Оливии.

— Оливия, кузина у тебя такое красивое имя! — восторженно проговорила первая близняшка, а вторая начала бормотать себе под нос имя Оливии, как бы стараясь привыкнуть к нему.

Осторожным движением Оливия вновь осмотрела окно. Попыталась открыть и обрадовалось, когда окно начала поддаваться. Затем быстрым движением, агент Бекинсаль, подбежала к двери и открыв ее бросила взгляд в коридор, длинный и обставленный картинами коридор.

— Кузина, давай мы поможем тебе приодеться! — крикнула одна из девушек и с визгом подбежала к шкафу. Раскрыла дверцу и в одну охапку вытащила несколько длинных, старомодных платьев.

— Как вас зовут и почему вы зовете меня кузина? — спросила Оливия, осторожно закрыв дверь. Агент отошла к комоду и начала открывать ящики, с целью найти хоть что-то острое, что может в нужный момент спасти ей жизнь.

— Я, Марта Бекинсаль!

— А я, Анка Бекинсаль!

— Откуда вы поняли, что я тоже Бекинсаль, — не найдя ничего Оливия развернулась, но не стала подходить ближе.

— Ты похожа на тетю Катержину и бабуля Агнес сказала что ты наша кузина, — почти одновременно ответили близняшки.

Оливия выдохнула. Она не понимала, что происходит. Единственное что могло ее радовать в этот момент, это то что она все-таки нашла родственников, которые могли бы дать ей ответы. Но агент Бекинсаль так же отлично понимала, что единственный способ получить эти ответы, сыграть в предлагаемую партию. Для этого ей придётся напялить один из этих дурацких прикидов и спуститься вниз.

— Вот, это самое красивое, — Анка наивно протянула Оливии светло розовое платье, даже не предполагая, что этот цвет был настолько не любим гостьей. Но сейчас ей было не до этого, поэтому выхватив платье с рук, Оливия подошла к кровати и уже собиралась снять с себя пижаму, как вдруг остановилась и посмотрела на близняшек: — Вы не могли бы оставить меня?

— Ай, прости кузина, прости, прости, прости! — крикнули девочки и побежали к двери в итоге скрывшись за ней.

Оливия быстрыми движениями сняла с себя ночное платье и надела светло розовое, при этом, не сводя взгляда с двери. После этого, она взглянула на себя в зеркале и удивленно приложила руку ко лбу, понимая как же по идиотский выглядит.

— Совсем не мой стиль, — сквозь зубы процедила девушка. Затем агент Бекинсаль вновь проверила все до основания. Даже шкаф подвинула, но ничего особенного не нашла. Тогда, разочарованная Оливия подошла к двери и приоткрыла ее. Близняшки стояли напротив, с нетерпением ожидая свою кузину. Как только Оливия вышла, они схватили ее за руки и побежали по коридору. Агент АНБ не могла воспротивиться, но не упускала шанса окинуть взглядом весь коридор. На стенах, в золотых рамах висели портреты не знакомых Оливии людей. Все двери были закрыты.

— Бабуля, кузина вышла! — крикнула одна из близняшек, когда они вместе бегом спустились по лестнице. На таком ходу, Оливия чудом не подвернула ногу, но все обошлось, когда под действием силы ей удалось вырвать хотя бы одну свою руку.

— Правда она красавица? — спросила Марта, обратившись к сидящей в кресле Агнес.

— Она само совершенство, — ответила старшая Бекинсаль и рукой предложила внучке место подле себя. Помещение было большим, увешанным картинами. По углам во всю длину располагались женские и мужские бюсты. Оливия поняла, что это место в доме являлось галереей.

Уже более спокойно, но не менее подозрительно девушка прошла и уселась рядом со своей бабушкой и тут ее взгляд упал на картину напротив. На стене, во весь рост была изображена она сама в длинном сером платье.

— Эта твоя мама, — проговорила Агнес.

— Я помню ее другой, — ответила Оливия, но в чертах лица все же узнавала свою покойную мать. Когда Оливии было тринадцать, ее мать скончалась от трудно излечимой болезни в возрасте сорока лет. Сама Оливия не помнит деталей ее смерти, да и лицо матери со временем расплылось в ее памяти. А фотографий не было, она никогда не разрешала себя фотографировать, за что после ее смерти Оливия очень долгое время на нее злилась, ведь та не оставила о себе никакой памяти. Но теперь, вглядываясь в эту картину, Оливия все же находила некие общие черты матери. Особенно взгляд. Отец часто говорил, что взгляд Оливия унаследовала от матери.

— На этой картине ей двадцать три. Уверенно, что с возрастом она изменилась, — ответила женщина и Оливия заметила, как по щеке Агнес пробежала слеза. Сомнений не было, эта женщина вполне могла быть ее бабушкой, ведь родственников с материнской стороны Оливия не знала.

— Вы знаете зачем я…, - Оливия не договорила. Вопреки всем догадкам и теориям, она все равно ощущала какую-то маленькую деталь, так сильно не вписывающаяся в саму ситуацию.

— Я знаю зачем ты здесь моя дорогая. Когда это впервые случилось? — спросила Агнес. Близняшки тут же уселись у ног свой бабули и приложив руки к подбородку стали ожидать историю.

— Двадцать лет назад, — спокойно ответила Оливия и тут же задала встречный вопрос: — Почему это происходит?

— Это долгая история дорогая моя.

— Я не спешу, — ответила девушка и пронзила свою бабушку взглядом.

— У тебя ее глаза, — ответила женщина и перевела взгляд обратно на картину. При этом комплименте, близняшки переглянулись и залились краской. Оливия не решалась назвать их легкомысленными, ведь она давным-давно усекла одно правило — не все такое, каким кажется на первый взгляд.

— Это было давно, еще во времена Кельтов. Наш род защищал королей юга в течении столетий. Бекинсали всегда были защитниками королевской крови.

— И женщины? — спросила Оливия.

— Женщины, мужчины, дети, не важно. Всякий кто имел хоть каплю крови Бекинсаль, были благословлёнными, невероятно одаренными и с младенчества росли с одной целью — служит своему королю. Знаешь сколько заговоров раскрыли, сколько цареубийц остановили Бекинсали? — Агнес вопросительно посмотрела на Оливию, но та не стала делится своими предположениями.

— Но? — спросила Анка.

— Да бабушка, расскажи что случилось, — воскликнула Марта.

— Понимаешь моя дорогая Оливия, короли и их родословная полна всяких интриг и междоусобиц. Бывало, что родные братья в один день поднимали мечи друг на друга, а на следующий уже радостно попивали вино. А страдали при этомпридворные, которые теряли свои жизни из-за этого. В одном из таких случаев Арлета Бекинсаль вместе со своими сыновьями встав во главу войска, встала на защиту королевского замка от узурпатора, собственного брата короля. Была ожесточенная битва в итоге узурпатор был пленен. Его должна была ожидать гильотина, чтобы хоть как-то отмыть кровь павших за короля людей. Но на следующий день король простил своего брата и в честь этого объявил пир. А всем, кто пострадал в этой войне даровал два серебряника. Понимаешь Оливия…два серебряника за жизнь павшего воина. Вот и Арлета Бекинсаль так же не поняла. Потеряв во время битвы обоих своих сыновей она обезумила и подняла руку на короля. Убила его в постели, — Агнес замолчала. Она посмотрела на Оливию, а та на близнецов, которые от услышанного спрятали лица в ладони.

— И это послужило причиной проклятия?

— Нет, это послужило причиной изгнания Бекинсалей и стал наш род именоваться цареубийцами. Арлета убежала и примкнула к бродячим бандитам. Вместе они стали нападать, грабить и убивать деревни которые когда-то сам род Бекинсалей защищал. Арлета стала кочевым разбойником и путешествуяпо миру оставляла за собой лишь кровь и пепел. Все бы да ничего, но в один день Арелете не повезло напасть на деревню, в который жила ведьма. Арлета убила ее, решив искупаться в ее же крови, но перед самой смертью ведьма изрекла проклятие.

— Проклятия бессмертия? Мне кажется это скорее какое-то благословление, — прокомментировала Оливия и слегка усмехнулась.

— О нет-нет, все не так просто моя дорогая внучка. Проклятие ведьмы гласит: «Весь род Бекинсалей до и после Арлеты не смогут пройти в рай. Чтобы не делал или не делала Бекинсаль, будь он или она хорошим, или плохим, конец один — Ад».

— Значит после смерти нас всех ждет Ад? — спросила Оливия.

— Именно. И именно поэтому Арлета потратила остаток своей жизни чтобы найти способ снять проклятие, но это ей не удалось.

— И тогда?

— И тогда, Арлета решила пойти иным путем. Раз ее уже определили в ад, то Арлета решила отсрочить это, как можно дольше. В Сердце Африки, она нашла колдуна, который был способен даровать ей бессмертие и не только ей, а всему роду. Для этого нужно было убить сто новорожденный малышей…, - Оливия остановила Агнес жестом руки. Она встала и прошлась по помещению несколько раз взглянув на портрет матери: — Нет, не может быть, чтобы наш предок так поступила. Это просто не возможно…это же зверство какое-то!

— Тем не менее, она это сделала, Арлета самолично убила сотню детей и после этого, колдун провел ритуал, первобытный обряд. Результат тебе известен, — Агнес горько взглянула на Оливию. В комнате воцарилась тишина, только близняшки несколько раз потянули носы.

— То есть, если Бекинсаль умрет, то попадет в ад и поэтому мы должны убивать, чтобы просто отдалить этот момент?

— Да, так было, есть и будет продолжаться вплоть до судного дня, — тихо ответила Агнес.

Дом Тавель, Женева, Швейцария

— Но как? Как они могли мне отказать? Я единственный кто наследует право стать главой нового Консилиума! — вскричал Жак Дюран.

— Успокойся маркиз, — тихо проговорила донна Рамона Ламанка.

— Как это произошло? Пожалуйста донна Рамона, расскажите мне все, — умоляющим тоном попросил Жак.

Собеседники расположились в гостиной женевского дома Тавель. Здание являлось городским музеем и по совместительству самым старинным зданием города, который привлекал внимание огромного количества туристов. А привлекало их именно интересный средневековый вид дома и конечно же коллекция уникальных экспонатов, собранный в его стенах.

Жак Дюран отлично знал историю дома и был одним из тех немногочисленных персон, которых впускали в здание при этом отключая все камеры слежения.

— Нечего и говорить. После клеймирования мисс Ландау, был открыт вопрос наследования. Право крови неизменно в стенах общества Рут, но временный совет решил иначе. Консьерж убедил большинство, что вы мой дорогой маркиз, еще очень юны и не способны сдержать в руках столь могущественное общество. Поэтому, он предложил претендента, который смог бы железной хваткой приструнить всех тех, кто поднял голову сразу после смерти членов Консилиума.

— И кто же это?

— Профессор прикладной математики, Джеймс Лотфи. За его научными достижениями стоят годы преступных махинаций. Он настолько хорош, что ни разу не попался, — ответила донна Рамона и легким, женственным движением взяла чашку капучино.

— Но он же безродный? — вспылил Дюран и вскочил на ноги.

— Именно поэтому он и не займет пост на веки, а лишь на время, пока вы маркиз не станете достаточно самостоятельным, — спокойным голосом проговорила донна Рамона.

— Нет, так нельзя! Кто на его стороне? — Жак прошелся по комнате еле сдерживаясь, чтобы не сломать какой-нибудь экспонат.

— Русский, Грек, Британка и Итальянский Банк, — донна Рамона закусила свой капучино кусочком упругого рахат-лукума.

— Ладно, с Павел Анатольевичем…с Консьержем, нам не справиться…но вот этот старый ублюдок Аппалоний…я его уберу. Британка…леди Миранда Лейксир уступит, если я…мне удастся договорится с Итальянским банком, — Дюран расхаживал из стороны в сторону, размышляя, чертя в уме план.

— Итальянский Банк перейдет на вашу сторону?

— Именно, больше всего банк Пацци любит только деньги, а я дам им их столько, что они не станут тратить время на векселя этого профессора. Он никто!

— Интересно, маркиз, но скажите, как вы планируете убрать Аппалония? Вы же понимаете, что в мире нет наемного убийцы, который взялся бы за это дело, — донна Рамона встряхнула руки от пудры и пристально посмотрела на маркиза, в надежде заметить в нем искорки безумия.

— Вы сами очень точно подметили, что право крови неизменно в стенах общества Рут. Поэтому то, Конклаф слушается меня и только меня, — глаза маркиза сверкнули. Он был готов прямо сейчас приказать мистеруZ принести ему голову Аппалония.