Экспансия. Книга 2

Глава 11 Война не кончается

В стену надо мной с шипением влетел шар раскаленной плазмы, отчего прочнейший пластобетон потек как расплавленный сыр, уронив несколько ярко-красных капель на наплечник броне-скафандра. Я слегка присел, а потом высунувшись из-за угла послал очередь из тяжелого пехотного игольника в массивную фигуру противника, который буквально на пару секунд задержался с отступлением под защиту точно такого же здания, но на противоположной стороне улицы. Никогда ранее я не участвовал в городских боях, и никогда бы не поучаствовал, но в данном случае другого выхода просто не было. Я краем глаза отметил, что иглы прочертили строчку отверстий на прочнейшем композите стандартной пехотной брони. И как я вообще, тут оказался?

В конце улицы показались еще четверо пехотинцев мятежников с тяжелыми плазмометами, и это было очень серьезно! Я жестом показал своим парням, чтобы они отвлекли уродов, а сам жестом показал, что попытаюсь обойти их с фланга. Парней со мной осталось только двое из целого взвода. Остальные или держали свои позиции, или сейчас транспортировались в подвал соседнего строения, где был оборудован походный медицинский пункт. Пришлось местным медикам вспоминать, что такое военно-полевая медицина, когда у тебя на вооружении толь подручные средства, так как медицинские капсулы не доступны, а боевые автоматизированные аптечки кончились еще сутки назад. И еще были те, кому не повезло. И таких было недопустимо много.

Я сместился влево, и убедившись, что меня никто не видит, сделал скачок на десяток метров, а потом еще один и еще, пока не увидел спины солдат противника. В голове моментально зазвучала бодрая боевая песенка, которую я услышал случайно, еще на земле, но критических ситуациях почему-то именно она помогала мне собраться:

Никто нам, конечно, никакой космодесант не пришлет, потому что мы он и есть, ага, космодесант! Мне пришлось собрать со всех кораблей все доступные абордажные и противоабордажные силы. А все потому, что агентов «Охотников за Кровью» оказалось до неприличия много. Вдобавок к этому, нашлось несколько частей планетарной пехоты, примкнувшей к членам культа. Уж не знаю, чем их привлекли, шантажом, деньгами или еще чем-то, но такие были. Еще к войскам присоединились добровольцы из маргиналов, которым все равно во что верить, лишь бы дали вволю пограбить и вершить насилие над мирными жителями. И вот эта вот сборная солянка начала погромы и массовые убийства гражданского населения планеты. Поэтому, мне, как командующему карантинным флотом пришлось принимать это непростое решение.

К тому же, кому как не мне, с моими способностями воевать на поверхности враждебной планеты. Это же, мать ее, моя прямая специализация. Я та самая тварь, генетически и исторически выведенная для захвата вражеских территорий. Но и прямо засветиться как сильный псионик, да еще с аспектом пространства, мне было нельзя. Вот и приходилось восхищать простых бойцов своими невероятными физическим возможностями. Особенно когда мне зарядили из плазменного рельсотрона в бронированный кожух ИскИна управляющего скафандром. Обычно бывает так, что после такого попадания все сервоприводы идут в разнос, и бронированная, со встроенным экзоскелетом и синтетическим мышцами броня, становится просто высокотехнологичным гробом.

И лежит такой бедолага в ожидании либо смерти от контрольного выстрела врага, либо от голода и жажды, ну, или если бой закончится победой твоей команды, то только тогда тебя вытащат из этого плена. Во время боя никто не будет вытаскивать людей из скафандра. Ибо мягкое человеческое тело становится полностью беззащитным перед теми потоками стали, плазмы и лазерных лучей, которые проносятся в воздухе каждую секунду. Я же почувствовал только облегчение, потому как костюм вычислитель и сервоприводы больше меня не ограничивали, и стал бегать еще шустрее. С этими мыслями я поднял свою тяжелую электромагнитную винтовку и принялся короткими очередями расстреливать мятежников в спину. Никакой жалости к ним я не испытывал, в современном скоростном и маневренном бою это непозволительная роскошь.

Тут или ты, или тебя, и каждое мгновение промедления обычно оборачивается смертью товарищей или твоей собственной. А еще я просто упивался потоками выделившейся жизненной энергии. Да я тот еще энергетический упырь!

И тут все верно, пусть мы и не гвардия, но нас действительно потрепали сильно. Война в космосе и война на планете — это совершенно разные вещи. Не рассчитаны навыки космического абордажа на уличные бои. Батареи, которые можно подавить с орбиты у нас тоже отсутствовали, да и орбиту тоже контролировали мои корабли. Вместо артиллерии у нас был весь спектр абордажных и контрабордажных дроидов, большая часть которых уже давно превратилась в дорогущий и абсолютно бесполезный металлолом. Так как средства против механических воинов у врага были в достатке, начиная от плазменных гранат и электромагнитных мин, до ручных ракетометов с кумулятивными зарядами. Культисты явно очень хорошо готовились.

Однако использовать орбитальную бомбардировку, как все прочие средства особого могущества мы не могли. И все из-за того, что на борту кораблей была огромная стая журналистов. И запретить им говорить было нельзя, потому как мы же позиционировались как абсолютно открытые для прессы. За это нас любили, и эта любовь могла мгновенно обернуться ненавистью, если мы публично превратим густонаселенные города в невесомый, но такой безопасный пепел. Вот и пришлось выбирать между бесчестьем и кровавыми городскими боями. Заодно журналисты очень четко и на всю ойкумену вещали о подлости, беспринципности и жестокости «Охотников за Кровью».

После такого антипиара, от них не только сторонники и партнеры отвернуться, к ним даже самые отмороженные преступники поостерегутся вербоваться, так как этих культистов будут уничтожать по всему содружеству как бешенных собак, и в плен их брать тоже никто не станет. Четверо отморозков в агонии дергали конечностями, выбрасывая фонтанчики крови через чудовищные пробоины в нагрудниках, а лишь на секунду замер, впитывая очередную порцию энергии. Маловато, конечно, на моем этапе развития эту порцию силы можно приравнять к чашке некрепкого кофе с молоком. Вроде выпил, а эффекта чуть заметно. Но, как говориться, курочка по зернышку…, а Ген Ма станет еще немного ближе к новой ступени развития.

В это время по моему укрытию ударили несколько очередей из твёрдосплавных игл и среднего размера шар плазмы. Эти культисты как муравьи, бегают толпами и не кончаются. Я пространственным шагом переместился немного в сторону, и буквально спиной ощутил, как на том месте, где я только что сидел образовалось озеро раскаленного камня и бетона с торчащими, вроде морковок из супа, кусками арматуры!

Про неравный бой, к моему огорчению, все было сказано верно. Десантников, которых я наскреб, было чуть больше семи тысяч человек, но это действительно были идейные добровольцы. Как в старых советских фильмах, когда я построил бойцов и рассказал о ситуации, то шаг вперед сделали все до одного. После такого, я не имел никакого морального права командовать боями с орбиты. А вот культистов, предателей, мятежников и просто мародеров, пусть и сильно разрозненных, набралась стотысячная армия. Сообщение с просьбой о поддержке я оправил всем, кому только смог, но, когда они еще прибудут, никто не знает. Поэтому приходится изображать из себя одного из легендарных Астартес, выдуманных персонажей из нарисованной вселенной!

А больше надеяться и ненакого, пока мы выбивали тварей из городских кварталов и промышленных районов, с уже освобожденной территории наши вспомогательные части эвакуировали гражданских. Пока во временные фильтрационные лагеря, а уже потом, когда все закончится, и после проверки СБ, будем эвакуировать их на орбиту. Я откинул от станкового лучемета высокого, плечистого и светловолосого парня, с развороченной грудной пластиной брони, и принялся выкашивать толпу наступающих культистов. И откуда они только берутся. Так как я использовал ускоренное восприятие, то наступающие двигались как в слоу-мо, или в замедленной съемке. Каждый лазерный импульс проделывал просто огромные дорожки в густых цепях врагов, но они, с упорством достойным лучшего применения продолжали двигаться вперед.

Бой давно превратился в кучу разрозненных схваток, при которых мои бойцы группами по пять-десять человек рассеялись по всему городу, и сейчас сковывали боями всех мятежников, до которых «Охотники» смогли дотянуться и поставить в строй. Выгребли всех боеспособных людей даже из отдаленных поселков и ферм. Сейчас город, являющийся столицей, да и просто единственным городом на планете, превратился в долбанную мясорубку. Я, когда считал, что после двух чеченских компаний и прожитых лет на нижних ярусах наружной стены Конфренко видел уже все, понял, что ни черта я еще не видел. Настоящие городские бои я увидел только сейчас. Я даже уверен, что моему деду, в Сталинграде, было как-то полегче.

А все потому, что он знал, подкрепления идут, пусть и вяло, но идут, а тут мы дали «Последний и решительный». Бляха-муха, а ведь я думал, что проживу несколько сотен лет, а сейчас все может кончится одной единственной шальной вакуумной гранатой, которыми в избытке разбрасывались культисты из ручных мортирок, и в голове опять звучала песня:

Я хоть и не комиссар, но, почему-то, идущие на смертельный риск бойцы выполняли мои приказы, не раздумывая и с воодушевлением. Может быть потому, что я шел в самых первых рядах, показывая пример. Как говорила одна мудрая женщина: «Я подумаю об этом завтра!». А пока тяжелый игольник выставить в щель между упавшими плитами, и срезать очередью еще одну парочку увешанных отрезанными ушами ублюдков. Я оглянулся на полное отделение из подобранных во время метания по развалинам парней, и, подмигнув произнес:

— Ну что, покажем тварям кто здесь главный папка? — в этот момент я закинул в дверной проем связку трофейных плазменных гранат, и с интересом наблюдал, как оттуда выбросило фонтан крови, мяса дерьма и изорванных бронекостюмов.

— Ну и методы воспитания у тебя, командир! — сказал оператор средней станковой кинетической установки, переваливаясь с одного отсиженного полужопия на другое.

— Ага, — протянул боец с перебитой осколком переносицей, — не хотел бы я чтобы вы меня усыновили, босс!

— Будете много болтать, я вас с превеликим удовольствием уматерю! — под тихий гогот солдат бросил я старую земную шутку, которые в данной ситуации заходили просто на ура.

Смех быстро прекратился, когда на улицу выполз тяжелый артиллерийский дроид огневой поддержки пехоты, побитый, но все еще смертельно опасный!

— В стороны и залечь! — скомандовал я, рывком бросаясь вперед, одновременно вытаскивая из специального крепления на спине монокристаллический клинок производства Джоре.

Другого выхода все равно не было, ибо кинетическая турель это чудовище не возьмет, а все гранаты мы уже покидали. Парни только раскрыв рот наблюдали, как их командир, размазываясь в воздухе, бежит к противнику. А ствол плазменной пушки просто не успевал наводиться на скоростную маневренную маленькую цель. Ровно до тех пор, пока я е оказался в мертвой зоне, и не принялся срезать легким мечом с молекулярной заточкой все выступающие части, пересекать сервоприводы и энерговоды. Все это продолжалось до тех пор, пока мое подсознание не уловило пуск гранты из ручного гранатомета. Я практически на одних только инстинктах придавил летящий предмет Гравитационным Атрибутом, выбросил дымовую шашку, и телепортировался на пару десятков шагов в сторону ближайших развалин.

О том, что кто-то меня увидит я не беспокоился, так как стена огня, которой дроид пытался меня поймать и дымовая завеса скрыли меня и от друзей, и от врагов! Оставалось только серией коротких прыжков эффектно появиться в облаке дыма за спинами своих бойцов:

— Вот как-то так, парни, и следует бить! — наставительно произнес я, засовывая похожий на изогутую саблю меч в ножны.

— Это же Ас Велорид! — захлопнув рот произнес один из обалдевших солдат, — А они же все того! — и покрутил пальцем у виска в межмировом жесте.

— Ага, совсем того! — завороженно глядя на мой клинок подтвердил второй.

А остальные в это время отражали очередную атаку озверевших мародеров, культистов и прочих уродов, что редкой цепью пытались обойти наши позиции. Я подтянул к себе трофейный тяжелый ручной плазмомет и принялся выискивать в клубах дыма двигающиеся цели. В этом мне сильно помогало чувство жизни. Очередной подгон от развившегося Витального атрибута. Серия огненных шаров накрыла наступающих на левом фланге, а я только довольно цикнул зубом. В голове е продолжала играть привязчивая песня:

Отступая во дворы, мы с парой десятков бойцов обоего пола забежали в широкие, гостеприимно распахнутые двери очередной высотки. Правда то, что это высотка, можно было угадать только обломкам верхних этажей, лежащих на широкой улице. Потихоньку складывалась ситуация, что враги, сжимая кольцо, оттесняли наши отряды в почти полностью разрушенный центр города. Медленно и печально мы отдавали дом за домом, надеясь только на то, что вспомогательные службы успели отступить подальше от города, и увели за собой гражданских. Именно поэтому количество бойцов в каждом подразделении увеличилось. Да уж, количество бойцов стало меньше, зато ряды теснее. Боеприпасы заканчивались не только у нас, но и у культистов. Поэтому, как это не удивительно, но довольно часто бои переходили в рукопашную.

У половины солдат уже не было брони, так как она осталась где-то на поле боя. В ход шли ножи, куски арматуры и прост камни. К сожалению, приклады у стандартных армейских игольников были не предназначены для рукопашного боя, слишком легкие, да и крепления под штыки у них тоже не было. Что сказать, дикие люди, правильно воевать не умеют. Толи дело винтовка Мосина, с ее массивным прикладом и игольчатым трехгранным штыком, вот это моща. Прямого штыкового удара русской пехоты не выдерживала ни одна европейская армия. А местных лопухов штыковой вообще не учат! Хех, если поняли, это была ирония! Поэтому и приходилось пользоваться древней шашкой. Половина бойцов, несмотря на жаркий бой проблевались, когда я начал просто и без затей рубить бошки в рукопашной, а остальные просто сильно побледнели, ага, до зелени. Я же дрался как в той самой песне:

И как бешенный берсерк кидался в самую гущу боя. Я рубил мечом, топтал павших бронированными ботинками, ломал кости ударами кулаков! Бронированные фигурки от моих ударов разлетались как кегли, сбивая товарищей, а все рубил и рубил, понимая, что бой подходит к концу. Сейчас нас сгонят в центр, а потом закидают вакуумными аэрозольными гранатами. А вакуумная граната — это такая сильная штука, посильнее любого моего псионического колдунства. Я помнил какие следы оставлял самый простой «Шмель», советский реактивный огнемет. А тут, у галактической цивилизации, термобарические гранаты еще круче. Единственный их минус, они очень дорогие, и их было мало. Поэтому на одиночную цель тратить такую ценность не спешили. Выхода у нас все равно не было, вот нас и сгоняли как пастушьи собаки овец, чтобы прихлопнуть сразу и с гарантией!

Когда мы уже попрощались друг с другом, когда уже начали опускаться руки! У всех, кроме одного живчика, который крутился волчком, подпитываясь энергией от каждой смерти, как в небесах появились инверсионные следы десантных капсул. Они для нас были как святые ангелы, и этих капсул было много. А это значит в систему вошел большой десантный корабль, и такой корабль, который мог прийти в столь короткое время мог быть только один! Это был большой десантный корабль корпорации «Ваас», наполненный пятьюдесятью тысячами рассерженных фелицианцев. Теперь я был точно уверен, что пятьдесят тысяч псиоников, как минимум на уровне девятой звезды каждый, сметут любую существующую планетарную армию. Парни, как та самая «кавалерия из-за холмов», успели в последнюю очередь. А динамиках моего, отрованного от скафанра шлема доносился знакомый голос:

— Что, Босс, весело вам там! А нас позвать! Чуть самое интересное пропустили! Оставьте и нам кого-нибудь! — вопил в предвкушении горячей схватки Мо Ни, и ему вторили остальные десантники.

Мы сидели на руинах бывшей городской администрации, и потягивая планетарку из металлической фляжки. Кругом суетились медики, вспомогательные службы и просто активные гражданские. Под ногами, в крови, ошметках мяса и содержимом разорванных кишечников, ковром лежали трупы. Люди спотыкали об них, постоянно падали и регулярно блевали. А мне было пофигу, мне было просто хорошо. Давно я так не отрывался, прям душой отдохнул. Все же кабинетная работа не для меня. Надо почаще выбираться в «поле». Жаль, что такое месилово, вплоть до мочилова, бывает не часто. Эх, а мне бы с шашкой, на танки, вот это дело, это подходяще.

Правда шашка должна быть монокристаллической, но это уже мало кого интересующие детали! Я смотрел на разрушенный и побитый город, на грязных и уставших людей с почерневшими лицами, а в голове угасающим эхом затихала моя боевая песня:

— Вывести, и расстрелять!!! — мой крик был слышен, наверное, за километр, не люблю насильников, а особенно насильников некрофилов, которые сначала с особой жестокостью убивают жертву, и только потом насилуют.

Как я вообще оказался на этих «галерах», сложно сказать, а точнее, инициатива всегда имеет инициатора. После сражения вся оставшаяся в живимых гражданская часть администрации планеты оказалась в совершенно расстроенных чувствах. И надо сказать было отчего впадать в панику. Все же большая часть инфраструктуры была разрушена. И, самое главное, перед тем как полностью погибнуть под сокрушительным ударов фелицианцев, мятежники взорвали генераторную станцию, что обеспечивала энергией почти всю планету, ну все прочее что было на ней завязано, в том числе водоснабжение, канализацию, очистные сооружения, средства связи и многое другое, без чего нормальная жизнь миллионов горожан оказалась под вопросом.

Мои действия были пусть и эффективные, но достаточно жесткие. Горожане еще долго и с содроганием будут вспоминать время моего правления. Начал я с того, что собрал всех выживших в огромные лагеря, в которые были установлены самые дешевые полевые жилые модули. Нам их обеспечили склады планетарной гвардии. Это были быстровозводимые пластиковые конструкции по сотне человек каждая. А благодаря тому, что мы живём все же в галактической цивилизации, то в каждом таком модуле стоял пусть небольшой и с самыми простыми функциями, но синтезатор пищи, концентратор атмосферной влаги, выдававший как раз по сотне литров воды в сутки, мини-утилизатор бытовых и человеческих отходов, и ионный душ. По меркам земли все очень даже шикарно, но для жителей Содружества все это было предельно аскетичным существованием.

Согнав всех жителей в лагеря, я получил возможность централизованного и справедливого раздела продовольствия и прочих припасов. Затем была введена норма пищевого довольствия, очень маленькая, как раз в притык, чтобы не помереть с голода, если находишься постоянно в лежачем или в ином энергосберегающем положении. Чтобы получить больше продуктов, а точнее доступ к более качественному пищевому синтезатору, надо было войти в один из трудовых отрядов, которые занимались восстановлением планетарной инфраструктуры. Самой низшей категорией рабочих считались те, кто занимался расчисткой завалов и сортировкой получившегося мусора. Работа тяжелая, монотонная, но для большинства населения планеты только она и подходила, в связи с низким уровне освоенных информационных баз вообще, и маленьким коэффициентом интеллекта в частности.

Данная категория разумных хорошо знала свое место, поэтому не роптала, а пред посчитала сильнее впахивать, чтобы получить больше еды для себя и своих семей. Второй категорией высокооплачиваемых специальностей шли строители и операторы больших строительных комплексов. Ну, тут даже объяснять не надо, насколько они важны. Ну и третьей группой являлись узкие специалисты, такие как медики, инженеры, техники высоких рангов и так далее. Данной категории полагалась даже небольшая порция натуральной пищи, завозимая небольшими партиями с орбиты. Для контроля всей этой толпы, из своих фелицианцев я создал организацию по типа полиции, но с расширенными полномочиями. Они могли не только пресекать нарушения порядка, путем отлавливания бузотеров и прочей уголовной и маргинальной шушеры, но и принимать решения по, например, расстрелу на месте, в случае опасного поведения подозреваемых или совсем уж вопиющих случаев нарушения закона.

Подобная жесткая структура позволила в кратчайшие сроки наладить жизнь на планете и максимальное выживание на планете. Поэтому, когда прибыли сотрудники королевской канцелярии для того, что принять власть на планете, то они, видя четкую организацию и работающие городские службы, почти ничего не стали менять, и даже продлили контракт с моими бойцами до полной стабилизации обстановки на планете. Никто мне даже не припомнил массовые расстрелы мародеров и преступников, нарушение прав и свобод мирного населения и прочие экстренные меры. Все же в Содружестве люди максимально прагматичные, и вопросы выживания ставят выше либеральных ценностей. Более того, когда я впоследствии посещал Утту, народ с ностальгией вспоминал те короткие дни моего «тиранства» на планете. Говорили, что настолько честного, справедливого и эффективного правления они не видели еще никогда!

Даже несмотря на всю жесткость, порядок люди, как оказалось ценят больше. Особенно тогда, когда хлебнули настоящей «свободы». Под которой, к сожалению, очень многие понимают вседозволенность и беззаконие. Недаром, как только жители одной шестой части суши на своей шкуре попробовали, что такое демократия и либеральные ценности, то моментально в народе стали популярны красные флаги и изображения Сталина. Моет быть поэтому на меня не было никаких жалоб, и даже в той части свободной прессы, которую я не успел подмять под себя, ни одной ругательной статьи не появилось. Ведь все, что делает Герой, он делает для блага народа и государства. Мне даже вспоминать тошно, как я толкал безумно пафосные речи перед потерявшими практически все людьми.

К сожалению, это тоже было необходимо, так как высокий моральный дух был столь же необходим, как дополнительный паек в желудке. Даже больше скажу, пусть и покоробит многих, но повышающие мораль речи, людям, зачастую, нужны больше, чем вода, еда, сон и внимание противоположного пола. Удивительный мы все же вид, люди! Хотя именно в этот момент понимаешь, чем человек разумный отличается от животного. Только разумный ради идеи может отказаться от множества земных благ, и даже от самой жизни. К сожалению, мое правление, для закрепления эффекта, продлилось недолго, и вскоре все вернется на круги своя. Но, хотя материально я облагодетельствовать никого не мог, все же сделал так, что все, кто помогал восстанавливать разрушенную планету получили увеличение гражданского рейтинга. И поверьте, для содружества это очень и очень важно. Так как с увеличением рейтинга растут и возможности.

Крое того, что я организовывал жизнь на Утте, не забыл и о себе. От имени планетарной организации я увеличил награду за головы «Охотников за Кровью». И первыми кто получил с этого выгоду, были мои ребята, которых я отправил на свободную охоту, как в систем Уттиндар, так в окрестностях. И пока я толкал речи о том, как «космические корабли бороздят просторы Большого Театра», на мои верфи в системе Робана отправились пара десятков трофейных фрегатов и даже несколько крейсеров. К сожалению, ни линкоров, ни линейных крейсеров затрофеить не удалось, зато модулей от них в цепкие лапы моих людей попало превеликое множество. Количество трофейных модулей, что они сняли как на поле боя, так и вне его по предварительным подсчетам было на сумму более миллиарда кредитов. К сожалению, сам я в мародерке участия не принимал, так как поступил приказ выдвигаться с частью флота на главную базу флота. Тогда я еще не знал о награждении, и том, что мне предстоит далее.

Как же хорошо сидеть в своем любимом кожаном кресле с множеством режимов массажа и прочими удобствами, потягивать бренди, и рассматривать пламя в настоящем камине, а не его имитацию. Мысли в этот момент текли неспешно и благостно. Мне не хотелось сейчас даже думать о том, какая рубка сейчас стоит в Уттиндаре с остатками флота культистов, для этого есть множество компетентных командиров. Не хотелось думать о трофеях, так как Мо Ни не обидит в этом плане ни меня, ни себя. Особенно не хотелось думать о новом назначении, так как от него за километры воняло подставой. Даже о девушках думать тоже не хотелось, ибо они меня заездили за те несколько дней, что прошли после награждения. Но тут не все зависит от меня, ибо еще древние индийцы заверяли, что, если женщина предложила себя тебе, отказываться нельзя, какая бы она не была, иначе боги не простят.

Было в этом некое рациональное звено, ибо нет ничего страшнее женщины, которой пренебрегли. И надо же было так совпасть, что на этой мысли раздался царапающий звук ноготков по двери, от которого по моей спине побежали мурашки, ага, куда-то в трусы. А дверь тихонечко приоткрылась и в нее тихой походкой от бедра просочилась девушка. И да, бедра у нее были что надо, как и грудь. Девушка низко поклонилась и произнесла низким слегка вибрирующим голосом, от которого у меня дыбом встало все и сразу:

— Здравствуйте мой господин, я Таша, вы приказали мне быть достойной, и старалась, теперь я достойна! Достойна того, чтобы стать вашей!

Э-э-э и что это сейчас было?