Мы смотрели друг на друга и злились. Оба злились. Нет, нельзя нам так долго находиться в таком близком положении. Нельзя. Часть меня хотела слиться с Эдом губами, а часть соображала, что рядом не мой Эд, а другой. Но мы лежали лицом к лицу, прижатые. Я ощущала тепло чужого тела. Ощущала его дыхание. Его запах в конце концов. На лицо падали черные кудряшки. Эд прижался лбом ко мне. Как знакомо. Он прижимался так ко мне раньше. В глубине души зародилась надежда, что, если сейчас здесь к нему вернулась память. Слишком уж они похожи… слишком одинаковые…
— Донна, — прошептал Эд.
Как тогда. Он любил выдыхать мое имя. И я это любила. Сердце забилось быстрее.
— Эд, — прошептала я в ответ.
Он потерся своим лбом о мой. Я улыбнулась. Забавно вышло. Забавно. Мы посмотрели друг другу в глаза. Взгляд. Это был его взгляд. Уверенный, хитрый, одновременно задорный и печальный. И Эд поцеловал меня, а я ответила на поцелуй. Мир испарился. Все стало неважным. Перестал давить ковер, в который мы были завернуты. Перестал быть твердым пол, на котором мы лежали. Я чувствовала его губы на своих губах, и это главное. Страстный поцелуй, как после долгой разлуки. Я вдохнула. И он вдохнул.
— Донна, — прошептал Эд.
— Эд…
И мы снова слились в поцелуе.
— Август, — неожиданно прошептал Эд.
— Что? — выдохнула я.
И в голове прояснилась. Я закрыла рот. Сжала челюсти. Нет, никакая память к нему не вернулась, а я только что целовала семнадцатилетнего мальчишку. Какая глупая. Какая наивная. Какая доверчивая.
— Ты обманул меня, — заявила я.
— Как же? — ухмыльнулся Эд.
— Я думала, ты это он.
— Нет никакого его и меня. Мы один и тот же человек!
Как бы не так! Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Слезы, главное сдержать подступающие слезы. А это не просто. Обманщик. Предатель. Я же на самом деле поверила…
— Ты обижаешься на меня! — сказал Эд, — обижаешься за то, в чьем я не виноват.
— Ты не должен был меня целовать.
— Почему?
— Ты не имел права!
— Ты моя жена!
— А не ты ли еще утром обвинял меня в том, что я заворожила тебя?
— Может и так, — согласился Эд, — но это ничего не меняет. Я захотел тебя поцеловать и поцеловал. Почему нет?!
Я отчаянно рассмеялась. Меня словно ломали во второй раз. И снова меня ломал Эд.
— Потому что ты — не он, — сказала я.
— Да что? Что со мной не так?!
— Ты, — я подвирала слова, — ты просто другой. Полностью другой. Вы как два разных человека.
— И чем же мы отличаемся?
Я хотела уйти от этого разговора, хлопнуть дверью и запереться в какой-нибудь отдельной комнате. Но мы лежали, свернутые в ковре, и не могли пошевелиться. Приходилось отвечать.
— Ты грубый и нахальный, — сказала я, — ты постоянно споришь и жалуешься. Эд, мой Эд не жаловался, он был веселым и ответственным. Он… он подбирал к людям ключик и мог договориться. Он руководил другими. За ним хотелось идти.
— А за мной не хочется?
— Не хочется.
Эд нахмурился, закусил губу. Неужели обиделся? Да точно обиделся!
— Ты гордый и считаешь себя лучше других, ты не спешишь понимать окружающих, — продолжила я, — ты эгоист, Август.
— Не правда.
— Правда.
— Ты не понимаешь, ты деревенская, вот и не понимаешь таких простых вещей…
— А еще ты вечно меня обзываешь и обижаешь, — перебила я, — ты всегда обижаешь меня. Умудряешься обидеть каждым словом.
— Но я не хочу.
— А получается.
Недолго мы молчали, пока Эд не заговорил снова.
— Это все? В остальном мы одинаковые?!
Как бы не так!
— Эду, моему Эду больше нравилось, когда его звали Эдом, а не Августом. Ему нравилось быть на одной волне со своими людьми, а еще он был вежлив даже к простой кухарке.
— Оно и видно, — пробормотал Эд, — конечно был вежлив к простым людям, раз в тебя влюбился.
— Ну вот ты опять пытаешься меня обидеть!
И, не будь я на самом деле принцессой, я бы, возможно, даже на это обиделась. Но так как принцессой я все-таки была, то пришлось лишь играть обиду.
— Хорошо, — выдохнул он, — можешь звать меня Эдом. Все зовите так. Не Августом. Я привыкну.
— Ты меня не слушал. Не в этом же дело!
— А мне кажется, что в этом. Привыкла звать своего Эда Эдом, так и зови меня им. Ничего, я потерплю.
Я закрыла глаза, чтобы не видеть его. Хорошо, значит я все-таки нравлюсь этому Эду-Августу, вот только приятнее от этого не становилось.
— Ну что ты вздыхаешь! — возмутился Эд, — мы один и тот же человек, и скоро ты это поймешь!
Я вздохнула снова.
— Ну чего? Говоришь, это я всем недоволен, а сама-то? Что?!
— Просто ты не он! — крикнула я, — ты выглядишь, как он, порой даже смотришь, как он… А потом открываешь рот и становишься совсем другим.
И каждый раз, когда так происходит, я чувствую себя обманутой. Но этого говорить я не стала, чтобы окончательно не разбивать мальчишке сердце. Эд-Август скривил рот и закрыл глаза. Все. Теперь точно обиделся.
— Ты хотел правды, я сказала правду, — пробурчала я.
— Ненавижу его! Ненавижу этого Эда!
— А я его люблю, — прошептала я.