Тарис

Не прояви Азраэль благоразумие, мы бы набросились друг на друга прямо в коридоре. И я не могу его за это винить. Это была чистая химия. Тупые гормоны и адреналин. После событий в храме не только он на взводе. Я испугалась до смерти и расстроена из-за Медеи. Мне помогло бы подобное утешение. Но мы бы просто использовали друг друга. Противно даже думать об этом.

По-хорошему стоило бы уйти в свою комнату, но вместо этого я шагаю с ним на площадку, где служащие королевы проводят тренировочные поединки. Хоть сейчас и глубокая ночь, собралась целая толпа зрителей. Они делают ставки, а некоторые создают фон боям, наигрывая странную неземную музыку. Молодые женщины раздают напитки и закуски. Мириам рассказала нам с Кимми, что джинны не оплакивают гибель стражников, а празднуют то, что те жили. По-моему, это достойно восхищения и действительно куда более правильно по отношению к умершим. Без Малакая моя жизнь была бы гораздо печальнее, и я благодарна за то, что он у меня был, хоть и столь короткий промежуток времени. Но это время, о котором я хочу помнить. Время, о котором в будущем хочу рассказывать своим детям.

Пока я пытаюсь сдержать слезы, мне на спину ложится ладонь Азраэля.

– Я могу оставить тебя здесь одну или ты сразу начнешь флиртовать с каким-нибудь джинном?

Я опираюсь на окружающую арену для боев балюстраду.

– Посмотрим. Я не люблю неудачников, так что поднапрягись.

– Тогда я постараюсь завоевать твою благосклонность, миледи, – лукаво улыбается он, а потом наклоняется еще чуть ниже. – Вдруг ты даруешь победителю поцелуй.

Я отталкиваю его, когда вижу на противоположном конце площадки Энолу, которая сверлит меня злобным взглядом. Вряд ли она не заметила мои раскрасневшиеся щеки и взлохмаченные волосы. Интересно, Азраэль уже поговорил с ней о попытке убить Сета? Ему вообще известно, что пери его любит? Не могло же это ускользнуть от внимания ангела и его друзей. Разве что они воспринимают ее исключительно как товарища по оружию, а не как женщину. Она просто одна из них.

– Гор поставил все деньги на Сета, – сообщает Азраэль, стягивая грязную футболку. Не у одной меня вырывается вздох, когда из-под нее показывается покрытое татуировками тело. Блуждаю взглядом по узорам у него на груди, спускаясь к плоскому животу и узкой талии. И чуть дольше, чем надо, задерживаюсь на тонких волосках над поясом слишком низко сидящих брюк. – Если продолжишь так на меня смотреть, то я не смогу драться, – шепчет он мне на ухо.

Я прикусываю губу, ведь происходящее сейчас у него в штанах и в самом деле выглядит немного неудобно.

– Смейся-смейся, – ворчит он, а потом одним махом перепрыгивает заграждение.

Не знаю, сколько еще смогу сопротивляться Азраэлю, пока он в таком озорном, почти игривом настроении. Эта легкость делает его гораздо привлекательнее в моих глазах, чем жутко притягательная мрачность Сета. Бог хаоса направляется к нему медленным, размеренным шагом. Местные женщины нескромно вздыхают. Верхняя половина тела тоже обнажена, и по красоте ничуть не уступает ангельской. Татуировки у Сета более замысловатые и запутанные, а еще поразительно красочные. Они словно оживают по мере приближения Азраэля. На груди вспыхивает синее пламя. Из-за плеча выглядывает алая змеиная голова. На косых мышцах живота расцветает черная роза. Не отвлекаясь на это зрелище, ангел вращает широкими плечами.

Эти создания в действительности правят нашим миром. Мы лишь пыль у них под ногами. В их руках материализуются мечи. А потом ангел и дьявол начинают страшный бой. Свет встречается с тьмой. Солнце – с ночью. Их клинки скрещиваются, и в воздухе рассыпаются искры. В целом это не драка, а больше похоже на отрепетированный ритуал или танец. Каждый удар точно выверен. Ни один из этих двоих не победит, поскольку они равны. Если один выиграет, то только потому, что второй это позволит. Вопрос лишь в том, кто из них больше простит другому. Вряд ли они сами это осознают. Спор в автомобиле был весьма информативным, однако у меня осталось еще очень много вопросов.

– Во времена войн против Аль-Джанна я еще не родился, – неожиданно раздается возле меня голос Гора. – Их обоих я знаю только врагами, но слышал истории об их дружбе. Но посмотри на них. Если бы однажды они объединились против остальных бессмертных, то у нас не осталось бы ни единого шанса.

Он вымылся, и, кроме одной царапины на лице, почти все раны затянулись. Тем не менее бог не выглядит счастливым.

– Поэтому остальные аристои сделали все, чтобы они больше не вставали на одну сторону? Тебе когда-нибудь приходила в голову такая мысль?

После разговора в машине я пытаюсь понять, в чем на самом деле заключается проблема бессмертных. Они превратили Сета в козла отпущения за все на свете, это факт. А второй факт – Азраэль явно начинает в этом сомневаться.

В этот момент Сет выбивает у него меч, и ангел бросается на него с голыми руками. Когда их великолепные тела сталкиваются друг с другом, дрожит земля. У человека сейчас бы сломались все кости. А Гор даже глазом не моргает.

– Мне известно, какой Сет на самом деле. Жестокий и безжалостный, если дело касается его интересов. Никогда больше я не совершу ошибку, недооценив его. Половину моей жизни он пытался меня убить. Нелегко вдруг увидеть в нем друга.

Я ободряюще глажу его по руке.

– Никто не требует от тебя немедленно стать ему кровным братом. – Бедный парень жутко расстроен, никогда его таким не видела. – Кимми оставила для тебя парочку брауни у Мириам. Может, пойдешь к ней? Это определенно лучше, чем их идиотская драка.

Гор испуганно мотает головой.

– Кажется, я дал Кимми надежду на то, чего никогда не случится. Я не думал, что твоя кузина такая наивная. Просто хотел вести себя мило. – Выражение его лица становится непроницаемым. – В будущем мне лучше будет ее избегать.

Гор ведь не мог сейчас сказать это на самом деле? Меня бросает одновременно в жар и в холод.

– Ты хочешь, чтобы я ей это передала?

– Будь так добра.

На мгновение Сет одерживает верх. Бойцы-джинны ревут и подбадривают Азраэля. Женщины встряхивают волосами и возбужденно перешептываются друг с другом. Наверняка придумывают, как заполучить этих мужчин в свои постели сегодня ночью. Я едва сдерживаю гнев и ярость. Девушка-джинн кладет ладонь на плечо Гору, и тот сначала подмигивает ей, а потом притягивает к себе. Более четкого приглашения ей не требуется. Она соблазнительно прижимается своим стройным телом к его.

– Ты трус, – цежу сквозь зубы и отворачиваюсь.

Что бы ни произошло дальше, не желаю об этом знать. Меня не волнует, кто выиграет гонку за благосклонность трех бессмертных или сколько их будет. С таким высоким спросом завтра у двух этих героев точно не останется ни капли адреналина. Нам повезет, если они смогут ползать.



Я ворочаюсь с боку на бок в стремлении уснуть, но ничего не получается. Каждый раз, стоит закрыть глаза, вижу Азраэля, который развлекается на мягких матрасах как минимум с десятью женщинами. Хотя десять – это даже для него наверняка перебор. Глубоко вдыхаю пропитанный ароматом цветущего жасмина воздух, но аромат ничуть меня не успокаивает.

Недавно ко мне заходил Намик, принес сообщение от Саиды. Утром после завтрака королева ожидает меня в библиотеке, желая узнать о том, что мне открыла Медея. С учетом недавно открывшейся информации спрашиваю себя, разумно ли честно ей все рассказывать. У меня создалось впечатление, будто каждый тут ведет собственную игру. Бессмертные сами постепенно перестают понимать, кто чей друг или враг.

Я вытаскиваю цепочку, которую дала мне Медея. Недавно я уже рассматривала ее в ванной, а потом снова спрятала под одеждой. Только Азраэль знает об этом подарке. До сих пор я никому ее не показывала и сама не могу объяснить причину. Ангел прав, утверждая, что она наверняка очень древняя. Медея на протяжении стольких лет скрывала ее в камне. На цепочке висит кулон. Это йинкс – волчок и магический артефакт, также называемый Колесом Гекаты. Он представляет собой плоскую серебряную пластинку, состоящую из соединенных друг с другом изогнутых линий. Промежутки между ними пустые, а в середине находится солнце с маленькой дырочкой в центре. Странно, что Медея сохранила это ожерелье. Может, в качестве предупреждения никогда больше не доверять мужчинам? Потому что это волчок, из-за которого она безумно влюбилась в Ясона. Афродита посвятила его в тайну использования йинкса и поделилась подходящим заклинанием. Так она предрешила судьбу Медеи. Если когда-нибудь встречу богиню лично, то скажу ей пару ласковых.

Я убираю цепочку обратно под майку. Завтра мы попробуем расшифровать послание Соломона, для этого мне понадобится вся концентрация. Может, немного помедитировать? Иногда это помогает, если я не могу уснуть. Йога тоже подошла бы, но тогда я снова начну думать об ангеле и о том, чем мы занимались в спортивном зале Пикстон-Парка.

Прежде чем я устраиваюсь как следует, от открытого арочного окна доносится шорох и скрежет, а затем на парапет приземляется Азраэль. Спрыгивая на пол, он издает тихий стон и встречается со мной взглядом.

– Еще не спишь?

– Очевидно же, что нет. А ты что задумал? Наброситься на меня, пока я сплю?

Волосы, еще влажные после ванны, которую он, судя по всему, принимал, распущены и рассыпаны по плечам. Длинная белая футболка открывает вид на его татуировки. Он в своеобразных спортивных штанах и босиком. Выглядит очень по-домашнему. В таком виде мы могли бы поваляться на огромном диване и посмотреть вместе какой-нибудь фильм. По крайней мере, в моих мечтах.

– Не подкидывай мне глупые идеи. На самом деле я сбежал от этих похотливых дамочек-джиннов. – Азраэль буквально ласкает меня взглядом. – После схватки они преследовали меня до хаммама.

Крылья исчезают, и ангел делает шаг вперед. Его поза при этом смотрится немного напряженной, но я запрещаю себе испытывать хоть малейшее сочувствие. Что посеешь, то и пожнешь. Никто не заставлял его драться с Сетом.

– Бедный ангел, они хотели потереть тебе спинку? – дразню я.

– Против этого я бы не возражал, но они нацелились не на мою спину.

Я сдерживаю приступ хохота, поскольку он явно не шутит, и в то же время испытываю невероятное облегчение.

– Кто же тебя от них спас? Неужели коварный злобный Сет?

– Я сам себя спас. Мне удалось убедить их, что не нуждаюсь в еще одной партнерше на ночь, ведь уже выбрал одну. Они немного расстроились, но отстали.

– Допустим. Тогда что ты забыл здесь?

Зеленые глаза вызывающе сверкают, пока он ковыляет к кровати.

– Мой выбор случайно пал на тебя.

– Забудь. – Повезло, что я целомудренно одета в шелковые штаны и майку. В свете свечей нежно-зеленая ткань выглядит почти прозрачной. Однако она гораздо скромнее, чем ночная сорочка из паутинки, которую сначала принесла мне Мириам. И которую Азраэль наверняка воспринял бы как предложение продолжить то, что мы не закончили в коридоре. – Лучше иди зализывай раны где-нибудь в уединенном уголке дворца, чтобы завтра снова притворяться неуязвимым.

На слове «зализывай» Азраэль прищуривается, но, к счастью, никак не комментирует. Просто преодолевает расстояние до кровати и падает на нее.

– Тебе нельзя здесь остаться, – шиплю я.

– Почему нет? – Он кладет одну руку себе на грудь. – Если ты выставишь меня за дверь, они накинутся на меня, словно стая гиен. Неужели совесть позволит тебе так поступить? У меня болит каждая косточка. Я забыл, как хорошо умеет драться Сет. У меня не получилось бы удовлетворить ни одну из тех женщин, и моя репутация серьезно пострадала бы.

Улыбка, которая играет на губах ангела, настолько очаровательна, что я готова поцеловать его, невзирая на дурацкое оправдание.

– Снимай футболку, – вместо этого требую я, и у него от удивления широко распахиваются глаза.

– Если бы я знал, что все так просто, пришел бы намного раньше.

Я сажусь и скрещиваю руки на груди.

– То, что я собираюсь для тебя сделать, будет чисто по-дружески. Тебе нужен массаж, чтобы завтра быть в форме.

– Ты сделаешь мне массаж? – В его глазах сверкают звезды.

– Это вполне приемлемая медицинская манипуляции. Я очень часто делала массаж Малакаю, а теперь у тебя есть возможность насладиться моими навыками. Только не жалуйся, если будет больно. Чтобы массаж помог, он должен быть болезненным.

Азраэль садится и стягивает футболку через голову.

– Так вот что тебе нужно. Хочешь меня помучить. Мог бы и сам догадаться.

На туалетном столике выставлен целый арсенал ароматических масел, которые джинны готовят сами. Я выбираю то, которое пахнет лимоном и бергамотом. Оно подходит ангелу. А когда снова поворачиваюсь, он уже лежит на животе, скрестив руки под головой и закрыв глаза. Зрелище, при виде которого любой скульптор расплакался бы от благоговения. Будь я уверена, что на нем надеты трусы, попросила бы снять и штаны, но не хочу лишний раз проверять на прочность самоконтроль. Обнаженный, Азраэль щелчком пальцев разрушит все мои защитные барьеры.

Я опускаюсь возле него на колени, растираю масло между ладоней и приступаю к делу. Мои пальцы прикасаются к шелку и стали, и я заставляю себя не просто очерчивать его татуировки и шрамы. Сначала глажу обеими руками бархатистую кожу, распределяя масло и отыскивая особенно напряженные места. Хоть ангел и без одежды, я не вижу основания его крыльев. Интересно, насколько сложно постоянно их скрывать? Когда я добираюсь до низа спины и провожу пальцами над поясом штанов, он тихо стонет. Этот звук отражается где-то у меня в животе, и я решаю сосредоточиться на шее, лопатках и руках выше локтей. Сначала надавливаю совсем слабо, но постепенно усиливаю нажим. Обхожу шрамы и тщательно разминаю каждый участок до тех пор, пока он не станет мягким под моими руками. Растираю одни места и постукиваю по другим, как показывала мне физиотерапевт Малакая. На самом деле этот вид массажа не должен быть эротичным, но чем дольше я прикасаюсь к Азраэлю, тем жарче мне становится. И дело не в усилиях, а в том, что моему телу ничего не хотелось бы сильнее, чем прижаться к мужчине каждой клеточкой. Я прохожусь кулаками справа и слева вдоль позвоночника, и ангел вздыхает. Предлагая сделать ему массаж, я не принимала в расчет, что со мной могут сотворить приглушенный свет, тихая музыка и полуголое мужское тело. Это была плохая идея, особенно с учетом того, что недавно произошло в коридоре.

– Слишком сильно? – спрашиваю, чтобы отвлечься, и в ответ получаю лишь едва заметное покачивание головой.

Чуть меньше надавливая, подушечками пальцев я расслабляю боковые мышцы.

– Идеально, – бормочет он. – Не останавливайся.

На это лучше не отвечать, потому что останавливаться мне хочется меньше всего. Прикосновения к нему воспринимаются прекрасными и правильными. Когда я чувствую, что промассировала каждое болезненное место, снова плавными движениями глажу его тело. В последний раз втираю пару капель масла в кожу. Не особо профессионально задерживаюсь дольше необходимого у пояса его штанов, и, возможно, кончики моих пальцев даже пробираются под них. Азраэль едва заметно вздрагивает, но я всего лишь слабый человек. Провожу руками по бокам и наклоняюсь так низко, что мои волосы касаются его спины. Наши лица очень близко друг к другу.

Он открывает глаза, обжигая меня взглядом.

– Спасибо. Я сделал правильный выбор, когда пришел к тебе. Такого для меня не сделала бы ни одна из девчонок-джиннов.

– Не за что.

Я спрыгиваю с кровати, избегая его понимающего взгляда. Азраэль в курсе, что от массажа все мое тело словно наэлектризовалось, поэтому и пытается отвлечь меня дурацкой фразочкой. Следует быть ему благодарной, но я только расстраиваюсь. Если бы все было иначе. Не люби он Нейт, я могла бы раздеться и лечь к нему. Но этого никогда не случится.

Азраэль переворачивается на спину, глубоко и с облегчением вздыхает. Я тряпкой стираю с пальцев масло и возвращаюсь.

– Мы закончили. Вставай и топай в свою комнату, бездельник.

Пихаю его в бок, но ангел продолжает лежать в постели, словно поваленное дерево. Татуировки у него на животе двигаются от равномерного дыхания, как будто мои прикосновения пробудили их к жизни.

– Я больше не в силах пошевелиться. – У него на лице появляется довольное и усталое выражение. – У тебя достаточно большая кровать для нас двоих.

– Даже не думай. Я сплю одна.

Упершись руками ему в бок, я пробую столкнуть Азраэля с матраса, но он не сдвигается ни на миллиметр.

– Сегодня ночью я составлю тебе компанию, – едва слышно бормочет он. Этому парню хватает наглости просто засыпать.

Чертыхаясь себе под нос, собираю все подушки, которые любезные горничные разложили на моей кровати. Складываю их одну на другую, сооружая стену между нами. А когда достраиваю ее, довольно созерцаю свое творение. Одеяло на моей стороне.

– Как это по-детски, – раздается с другой стороны голос Азраэля. – Если тебе нужна подушка, можешь воспользоваться мной.

– На твоих чертовых мускулах мне будет слишком жестко, – ворчу в ответ и ложусь, натягивая одеяло до самого носа.

Он размеренно дышит, но не засыпает.

– Что именно тогда произошло между тобой и Сетом? – тихо спрашиваю. – Как вы могли настолько отдалиться друг от друга?

– Это было так давно, что иногда я и сам задаюсь этим вопросом, – очень медленно произносит он. – Мы внезапно оказались врагами. Я перестал понимать его, а он – меня. Я больше не мог ему доверять, а чего стоит такая дружба?

– Полагаю, ничего.

– Я принял решение защищать Атлантиду, а все указывало на вину Сета. Аль-Джанн хоть и был великим воином, но чары или проклятие, которое он наложил на солдат, ему бы никогда не удалось сплести самостоятельно. Ему точно помог кто-то из бессмертных.

– Осирис обвинил Сета?

– Нет, Исрафил. Он обличил Сета. До того момента я его не подозревал, но доказательства выглядели неопровержимыми. Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться с мнением совета. Я умолял Сета снять заклятие, однако он отрицал, что имеет к этому отношение. Одновременно настаивал на том, что только регалии способны расколдовать проклятых и для этого мы должны принести их на материк.

– Чего вы не сделали. Тогда.

– Нет, поскольку он хотел заполучить их, чтобы провозгласить себя правителем Атлантиды. Хотел провести демонов на остров.

– Ты лично слышал от него об этом?

– Нет, он рассказал Нейт. Хотел перетянуть ее на свою сторону. Пообещал место в Эннеаде, если она поможет свергнуть аристоев. Предложил даже сделать ее своей царицей.

– Ого. – Последнее предложение звучит не так зло, как можно было ожидать. Лучший друг пытался увести его возлюбленную.

– Мы не хранили тайн друг от друга.

Я смотрю в темноту. Постепенно на улице стихает музыка. Джинны наконец идут спать.

– Значит, ты поверил ей и возненавидел Сета за то, что он собирался использовать ее и отобрать у тебя.

– Он подверг ее опасности, хотя знал, как она мне дорога. Я обязан был ее защитить. То, чего он от нее требовал, – самая обыкновенная государственная измена.

– Ты разговаривал с ним об этом?

– Да, но он отрицал, что когда-либо предлагал Нейт подобные вещи. А потом покинул Атлантиду. Собрал армию демонов и объявил нам войну. Сказал, что, если мы не отдадим ему регалии добровольно, ему придется отнять их силой. Ну, а конец истории ты знаешь.

– Сколько времени прошло между войной с Аль-Джанном и уходом Атлантиды под воду?

– Почти две тысячи лет. За них он успел убить Осириса, но, к счастью, Исида родила Гора, полноправного наследника. Без него Сет стал бы аристоем.

– Ты тогда не исключал вариант, что с помощью регалий можно снять проклятие, верно?

– Нет, не исключал. Но Сет, – говорит он и делает паузу, – не пожелал ждать, пока я найду более дипломатичное решение. Еще хуже стало, когда Осирис соблазнил Нефтиду. После этого Сет стал еще более непредсказуемым.

У меня сжимается горло при мысли о том, что Сет наверняка чувствовал себя преданным. И безмерно одиноким.

– Он очень ее любил?

– До безумия.

– И все равно якобы сделал то предложение Нейт?

– Она не интересовала Сета как женщина. Только влияние, которым она обладала. Пусть Нейт и не входила в Эннеаду, но сегодня люди сказали бы, что у нее имелись очень хорошие связи. Ее поддержка существенно улучшила бы его позиции.

– Нефтида осталась в Атлантиде?

Эти откровения шокируют меня не так сильно, как должны бы. Политики и правители в нашем мире ведут борьбу похожими методами. И всегда дело во власти.

– Нет. – На следующих словах его голос дрожит. – Нефтида погибла, когда после похищения регалий мы явились схватить Сета. Он сопротивлялся, и в ходе боя в нее попала одна из его молний. Он целился в Исиду, но Нефтида закрыла собой сестру. Она распалась в пыль, а Сет был так потрясен, что больше не смог обороняться.

А затем он провел почти три тысячи лет в ужасной ссылке, ни на секунду не забывая, что убил женщину, которую любил. Что подобные события способны сотворить с мужчиной? Особенно если он действительно не виноват?

Боюсь, будет ошибкой задать еще один вопрос, но по-другому я просто не могу.

– Думаешь, все это время Нейт тебя ждала? – И раз уж начала, добавляю: – Думаешь, она хранила тебе верность?

Азраэль так долго молчит, что мне кажется, он уже не ответит, однако затем он все-таки делает это:

– У Нейт всегда было очень много запросов по женской части. Она бы не стала меня ждать.

Пожалуй, я не хочу знать, что он подразумевает под запросами.

– Ты винишь ее в этом? Ведь и сам не пропускал ни одной юбки, – продолжаю провоцировать, хоть это и не мое дело.

– Нет. В течение первых тысячелетий я держался подальше от искушений. – Он ненадолго задумывается. Все-таки от стены из подушек есть какая-то польза. Азраэль открывает то, чего никогда не сказал бы мне в лицо. – Если бы ты спросила меня раньше, до потопа… Я бы посмеялся над тобой, скажи ты, что каждому из нас, смертному или бессмертному, нужен кто-то, кто будет прикасаться, целовать и обнимать. Не знаю, как Сет выдерживал это три тысячи лет. Настоящее наказание, которое он нес, вряд ли могло быть тяжелее, чем это одиночество.

И он по-прежнему одинок, ведь ему до сих пор никто полностью не доверяет.

– То есть ты использовал всех тех женщин только потому, что нуждался в утешении и нежности? – Возможно, мои слова звучат с долей сарказма.

Азраэль отодвигает несколько подушек и наклоняется ко мне. Блуждает взглядом по моему лицу, а потом, к моему удивлению, кончиками пальцев просто обводит контуры креста-анха, соскользнувшего в ямочку на шее. Я не двигаюсь и вопреки здравому смыслу надеюсь, что его палец спустится дальше, на кулон Медеи, который лежит в ложбинке между грудей.

– Я использовал их, всезнайка, – шепчет ангел, – потому что искал ту, которую смогу полюбить. Ту, которая предназначена мне.

Его лицо всего в нескольких дюймах от моего. Мне должно быть страшно. Сегодня я увидела, кто он на самом деле. Но то, что я чувствую, – это определенно не страх. Азраэль гладит меня по переносице, обводит контур верхней губы. Его рот слегка приоткрыт. Если я немножко приподниму голову, дотронусь до его губ своими. Ангел прикасается ко мне, как будто я в любой момент могу разбиться, как будто что-то значу для него. Однако это лишь иллюзия. Не может ею не быть, поскольку он продолжает делать все, чтобы вернуться к Нейт. Ради этого он даже рискует моей жизнью. Эта мысль пронзает меня так внезапно и так мучительно, что я вздрагиваю. В глазах ангела светится вопрос. Если сказать ему обо всем, его заденет. Но это горькая правда.

В выражении лица Азраэля отражается смирение, когда я молчу, но эта тема не по моей части. Это он не знает, чего хочет. Точнее, знает, так как хочет все и сразу. Атлантиду, Нейт, меня. Но мы не всегда получаем желаемое.

– Сладких снов, Нефертари де Вески. – Он целует меня в кончик носа и снова аккуратно складывает подушки между нами.

Да, это по-детски, но так будет лучше. У меня еще много вопросов, но я не уверена, вынесу ли ответы. То, что пережили эти мужчины, ужасно.

Через какое-то время его дыхание выравнивается. Снятся ли ему иногда кошмары? Терзает ли Азраэля то, что он увидел, сделал и пережил? Скажет ли он мне правду, если я спрошу об этом? Хотя в целом это неважно. Между нами никогда не будет ничего большего, чем есть сейчас. Еще большую близость я навряд ли выдержу. Перевернувшись на бок, я кладу ладонь на подушку. И медленно засыпаю.



Я утыкаюсь носом в аромат лимона и бергамота и замираю. Это не подушка, а теплая и, прежде всего, голая кожа. Осторожно сдвинув пальцы, я провожу ими по крепким мускулам. Моя голова поднимается и опускается на груди у Азраэля, а он играет с моими волосами. Я чувствую себя такой расслабленной и отдохнувшей, что могла бы замурлыкать. Делать этого я, конечно, не буду. Впрочем, от него я тоже не отодвигаюсь. Мое тело прижимается к нему сбоку. Моргнув, я понимаю, что одеялом сейчас накрыты мы оба.

– Ко всем твоим негативным качествам теперь добавляется и то, что ты одеяльный вор, – шепчу я.

Ангел смеется, и его пальцы отправляются в путешествие. Поглаживают меня по позвоночнику, поднимаясь к лопаткам и спускаясь обратно. Немного не доходя до ягодиц, вновь ползут вверх.

– В противном случае я бы замерз, и все твои усилия оказались бы напрасны. Ты этого хотела?

– Нет, – признаюсь я. – Ты, конечно, невыносимый вредитель, но смерти я тебе не желаю.

– Приятно слышать.

Азраэль зарывается лицом в мои волосы и губами касается лба.

Через высокие окна в комнату льется солнечный свет, а воздушные занавески развеваются на ветру. Прошлой ночью, когда ангел явился ко мне, явно нуждаясь в помощи, мне удалось убедить себя, что то же самое я могла бы сделать для любого друга. Но при свете дня… я лежу в постели с мужчиной, которого хочу до безумия и который любит другую женщину.

Сглотнув, я неохотно убираю руку, сажусь и отодвигаюсь от него. Глаза Азраэля темнеют. Я смотрю на вытянувшееся рядом тело. Нужно запретить ему лежать в моей кровати, как лакомый кусочек. Если бы могла, я бы обвела кончиком языка его татуировки. Азраэль закидывает одну руку за голову, напрягая при этом бицепс. У меня не получается сдержать улыбку, потому что это глупо, и он улыбается в ответ. Медленно поднимает вторую руку и кладет мне на щеку. Гладит меня большим пальцем. Он немного шершавый, и все остальные части моего тела умирают от зависти.

– Позволь мне тебя поцеловать. – Мне на мгновение кажется, будто он сам в шоке от того, что произнес это желание вслух. – Всего один раз. – Он не сводит глаз с моих губ.

Я могла бы отказать. Он оставляет мне выбор. Быть может, я сейчас принимаю неверное решение, хотя ощущается оно абсолютно правильно. Наклонившись к нему, дотрагиваюсь до его губ своими. Наши рты едва соприкасаются, мы стонем в унисон. На меня накатывает волна облегчения. Он сдвигает ладонь мне на бедро и слегка массирует его. Шелк отделяет кожу Азраэля от моей, но меня словно охватывает пламя. Больше он никак меня не касается. Я в любой момент могу остановиться. Когда захочу… или еще немного им насладиться. Ничего более опасного я в жизни не делала. Это глупо и неправильно. Если открою эту дверь, не представляю, как потом снова ее закрывать.

Азраэль запускает пальцы мне в волосы, языком скользя по моей нижней губе. А затем обвивает рукой мою спину, и я оказываюсь под ним. Он целует меня жестко, а потом еще жестче. Целует с такой страстью, что все мысли улетучиваются из головы. Я теряюсь. Есть только он и я. Ангел целует, пока у меня не заканчивается кислород, и я не становлюсь мягкой и податливой. Его руки лежат рядом с моей головой. Он ко мне не прикасается. Не потому, что не хочет, просто предоставляет это решение мне… а я хочу чувствовать его руки на своем теле. Везде!

Раньше я время от времени спала с мужчинами, которые ничего для меня не значили. Просто ради удовольствия. Азраэль значит для меня слишком много, и я не смогу довольствоваться ролью второй женщины. Он скользит губами по моей щеке, тянет зубами мочку уха, целует меня в шею, нежно покусывает ключицу и проводит по тому же месту кончиком языка. Мне стоит нечеловеческих усилий не попросить повторить то же самое со всем остальным телом. Но я кладу руки ему на грудь и отталкиваю в сторону.

Совершенно не сопротивляясь, он скатывается с меня. Я натягиваю на себя одеяло и отворачиваюсь. Азраэль молча встает и надевает футболку. Затем на мгновение повисает тишина. Он не двигается, и я боюсь вздохнуть. Если пошевелюсь, то попрошу его вернуться в постель, раздеть меня и заняться любовью. Я осталась одна, и мне одиноко. Он бы заставил меня обо всем забыть. Занимался бы со мной любовью и заботился обо мне… до того дня, когда вернется Атлантида, а вместе с островом и Нейт. Его единственная великая любовь. Женщина, ради которой он стольким пожертвовал и столько вытерпел.

Матрас подо мной прогибается, когда ангел опирается на него коленом и склоняется надо мной.

– Спасибо, – шепчет он, нежно целуя меня в щеку. – Того, что ты сделала прошлой ночью, для меня еще никто не делал.

Пару секунд спустя Азраэль исчезает, а мое сердце разбивается еще сильнее. После того как однажды он уйдет, вернется к Нейт, оно не умрет, но будет ужасно болеть. Мы не выбираем тех, кого любить, и еще меньше власти у нас над тем, полюбят ли нас в ответ.

Когда чуть позже я спускаюсь к завтраку, за столом уже сидят Исида, Энола и Кимми. Данте болтает с Намиком и своей матерью, в то время как у Гора на другом конце настоящий аншлаг. Вокруг него собралось множество девушек-джиннов, одна из которых уселась к нему на колени. Прямо сейчас он кормит ее куском пирога. Девушка хихикает, а Гор довольно смеется. Кимми общается с Исидой и выглядит совершенно расслабленной. Она улыбается, когда я сажусь напротив нее.

– Хорошо выспалась? – спрашиваю, стыдясь за то, что вчера вечером бросила ее одну. После бойни у храма и общения с Исидой кузина наверняка была очень расстроена.

– Даже очень. Я еще погуляла с девочками. Внучка Мириам взяла меня с собой. Ты знала, что Висячие сады Семирамиды в Вавилоне построили по образу и подобию здешних? Ты обязательно должна на них взглянуть. Просто дух захватывает. Мне очень понравилось. – Она мне подмигивает. – Джинны очень учтивы и вежливы. Я ушла спать только на рассвете.

Ладно, она не расстроилась. Ни капельки. Наоборот, от жажды приключений у нее блестят глаза, и кузина выглядит красивой как никогда. Мириам что-то сделала с ее волосами, а одежда, которую надела Кимми, подчеркивает ее изгибы, но при этом выглядит весьма удобной.

– Надеюсь, спать ты ушла не одна, – вставляет Исида. – Мужчины у джиннов не только учтивы и вежливы. Можешь мне поверить. Я сужу по собственному опыту.

Щеки Кимми заливаются румянцем, и она ничего не отвечает.

– Не хочешь сегодня вечером пойти со мной? Я уже договорилась о встрече, но будет здорово, если ты ко мне присоединишься.

– А я не буду пятым колесом? – улыбаюсь я.

Кузина так отчаянно мотает головой, что ее кудри разлетаются в разные стороны.

– Мне нужен твой совет, – шепчет она, перегибаясь через стол. – Я же совсем не разбираюсь в мужчинах.

– Тогда с тобой должна пойти я, малышка, – снова вклинивается Исида. – Ты спасла жизнь моему сыну. Меньшее, что я могу для тебя сделать, – это помочь в поиске подходящего любовника.

Кимми давится чаем.

– Вообще-то я не ищу любовника.

На секунду мой взгляд падет на Гора, который шокированно смотрит на мать. Потом тяжело сглатывает, плотно сжимает губы и снова отворачивается к сидящей на коленях девчонке.

– Деточка, естественно, ты его ищешь, – поучает мою кузину Исида. – Я вижу это по твоим глазам, и в этом нет ничего предосудительного. Мужчины постоянно ищут себе новых партнерш для развлечений, и мы, женщины, можем делать то же самое.

Кимми, задумавшись, прикусывает нижнюю губу.

– Я пойду с тобой, – обещаю я.

Исида только собьет ее с правильного пути. Я и так уже не узнаю Кимми. Возмутительное поведение Гора, похоже, совсем ее не беспокоит, в то время как я готова выдрать ему все волосы, причем каждый по отдельности.

– Если ты предпочитаешь ее компанию, то пожалуйста, – обиженно пожимает плечами Исида. – Но если никто не попадется на удочку, не вини меня.

К счастью, в столовую заходят Сет и Азраэль. Оба одеты весьма элегантно. Видимо, Данте разрешил им покопаться в своем шкафу. Ангел улыбается мне и садится по правую руку, а Сет – по левую.

– Вы опоздали, – упрекает их королева, махнув слуге, который приносит чай и кофе. – Поторопитесь с завтраком, чтобы мы могли начать.

Цепочка Медеи горит у меня на коже под тонкой светлой рубашкой. Нужно решить, показывать ли ее остальным. По какой-то причине мне не хочется этого делать. Я съедаю два блинчика с сиропом из цветков жасмина и пью очень сладкий черный кофе. Мириам пытается впихнуть в меня еще зерна граната и инжир. Хоть и уже более чем сыта, она считает, будто я чересчур бледная и нуждаюсь в витаминах. И при этом разглядывает меня с таким интересом, словно я насекомое под микроскопом.

Азраэль под столом сжимает мою ладонь.

– Лучше сделай, как она сказала, иначе Мириам не отстанет от тебя до конца дня.

За что тут же зарабатывает подзатыльник. Старая женщина не проявляет ни грамма уважения к его статусу.

– Следи за словами, мальчишка. Тебя я откормила, а девочке нужны свежие фрукты. Заботься о ней лучше, теперь ты за нее в ответе.

– Ничего подобного.

Я беру тарелочку с гранатовыми зернышками, пока Мириам не наговорила еще какой-нибудь ерунды, и послушно съедаю.

– Я ем это, только чтобы она тебя не била, – заявляю ангелу. – Больше я не буду делать тебе массаж.

Сет с любопытством следит за нашей беседой.

– Так вот куда ты вчера пропал. Мог бы догадаться. – Бог аккуратно режет бекон на тонкие полоски. – После твоего ухода он довольно быстро свернул бой и почти не задержался в хаммаме. Поразительно, как он в принципе вышел оттуда чистым. А я-то спрашивал себя, почему он так спешит.

– Когда по-затворнически молчал, он нравился мне больше, – бормочет Азраэль.

– А мне нет. Сет – прекрасный собеседник, – возражаю, пряча улыбку.

Прежде чем ангел успевает его оскорбить, Саида хлопает в ладоши.

– Давайте приступим к работе.

Королева права. Я вообще удивлена, как она еще вчера не потащила меня к себе в библиотеку. Бьюсь об заклад, ее ученые очень быстро выяснят, что означает подсказка Соломона. После того как мы найдем кольцо, останется только корона, а потом…

Правда, а что произойдет потом? Как они собираются поднять остров обратно и как это отразится на людях? Меня охватывает ледяной ужас. Нам нужно это обсудить.

К моему удивлению, библиотека оказывается пуста, когда чуть позже мы туда приходим. Собирается только обычный состав, чтобы выслушать загадку, которую задал нам Соломон. Сделав глубокий вдох, я ее зачитываю. У меня в памяти запечатлелось каждое слово.

Нет души без тела.

Нет мудрости без независимости.

Совершенство создает само себя.

Развяжи узы Ориона и освободи дочерей Атланта.

Когда я заканчиваю, лица присутствующих в ожидании направлены на меня.

– Это все, – пожимаю плечами. – Больше Медея ничего не сказала.

– Я сваливаю, – раздраженно заявляет Гор. – Когда поймете, что нам делать дальше, позовите. Я пока потренируюсь с твоими ребятами, Саида.

Королева кивает, но Исида поджимает губы. Пусть и не нравится отсутствие интереса у сына, она его не возвращает.

– Разве Орион не преследовал дочерей Атланта, а потом их превратили в голубок и отправили на небо? – игнорируя Гора, высказывает Кимми единственную конструктивную мысль.

– Опять голуби, – вздыхаю я. Такое впечатление, словно Соломон немножко помешался на этих летающих крысах.

– Ну, голуби во многих религиях символизируют связь между небом и землей, – задумчиво протягивает Кимми.

– Откуда ты это знаешь? Ты учишься на экономическом! – возмущается Гор, обернувшись и уперев руки в бока.

Не понимаю, почему он так злится. Вернее, слишком хорошо понимаю. Кузина его защищала, а не наоборот, и тем самым ввергла ранимую мужскую душу в экзистенциальный кризис.

– Я это знаю, потому что думаю головой, – спокойно отвечает Кимми.

Сет и Азраэль синхронно смеются, но тут же маскируют свое веселье за кашлем. У Исиды отваливается челюсть, а все остальные стараются игнорировать очевидное объявление войны. Гор бледнеет, но, вместо того чтобы оправдываться, разворачивается на пятках и окончательно уходит.

Кимми невозмутимо подвигает к себе лист бумаги.

– Можешь еще раз повторить высказывание, чтобы я его записала?

– Она его порвет на британский флаг. У него нет шансов, – слышу я шепот Сета, пока повторяю текст, а Кимми пишет под мою диктовку.

– Ничего другого он не заслужил, – пожимает плечами Азраэль.

Вынуждена с ним согласиться. Гор ведет себя как избалованный ребенок.

– Ты должен защитить Гора от нее. С таким другом, как ты, никаких врагов не надо. Хотя это не новость, – шепчет Сет абсолютно нейтральным тоном.

Азраэль понижает голос, и мне не слышно его ответ. Однако оба ухмыляются, и только я замечаю, как Энола крадучись выскальзывает из библиотеки, чтобы догнать Гора. Ангелу стоит быть осторожней, иначе он потеряет Энолу и Гора. В попытке исправить старые ошибки мы часто совершаем новые. Они оба не простят Сету того, что он с ними сделал, в то время как этого хочет Азраэль. Он стремится оставить прошлое в прошлом. Во всяком случае, ту его часть, которая имеет отношение к Сету. Оба такие разные, но все же до жути похожи. Никто не отплатит им за те жертвы, которые они принесли ради своей родины, но им все равно. Им следует разделить власть в Атлантиде вместе с Саидой. Хотя это по-настоящему еретические мысли, да и в целом не мое дело.

– Кстати, а что произойдет, когда мы отыщем все три регалии? Как можно вернуть Атлантиду? – спрашиваю у собравшихся. – И если остров поднимется со дна, не случится ли новый потоп?

– Не случится, – отвечает Азраэль. – Тогда мы были не готовы. Затопление застало нас врасплох. На этот раз мы предотвратим подобные катастрофы. Можешь не волноваться.

– Ладно. Но как остров вернется? Вы ведь уже пытались это сделать, и ничего не получилось.

– У Тота есть новая теория на этот счет, – объявляет Сет. – Мы просто должны ее испытать.

Он двигает к себе листок, на котором написана подсказка. Кимми к тому моменту переписала ее для каждого из нас. И тем самым дает мне понять, что больше не желает об этом говорить.

Это меня абсолютно не устраивает. Я скрещиваю руки на груди.

– Что еще за теория?

Сета совершенно не смущает мой требовательный тон.

– Он мне не рассказал. Я не в том положении. Возможно, ты в курсе? – Он с вызовом смотрит на Исиду, однако та качает головой.

– Тот скрытничает, как всегда.

Богиня делает вид, словно эта неосведомленность ее не задевает, но меня не обмануть. Она сжала губы в тонкую линию и стучит ногтями по столешнице.

Похоже, пока придется довольствоваться этим, но я не отстану. Если я найду регалии, то они не должны навредить людям.

Кимми раздает всем листы с загадкой.

– У Атланта было семь дочерей, – развиваю я мысль кузины. – На небе они превратились в звезды. Плеяды – это звездное скопление, но невооруженным взглядом видно лишь семь звезд. Это и есть семь сестер.

Кимми улыбается в знак согласия. Ей не следует стыдиться своих знаний только из-за того, что идиот Гор отпустил по этому поводу глупое замечание. Каждому в нашей семье известны такие вещи. Мы фактически впитываем их с молоком матери. В конце концов, знание – сила.

– В нумерологии семерка – единственное число, имеющее значение мудрости и независимости, – дополняет Данте. – Это вроде сходится со второй строчкой.

Намик ахает, у него загораются глаза.

– И семь ступеней ведут к совершенству, прежде чем восьмая приведет в рай. Третья строчка.

– Кроме того, семь – это сумма трех и четырех, души и тела, – добавляет Саида. – Первая строка.

Какое-то время никто не произносит ни слова, но мы все улавливаем, как изменилась атмосфера. Такое ощущение, что пространство выдыхает, и у меня впервые возникает вопрос, как Саида создала эту страну джиннов. Сколько магии для этого потребовалось? Эта магия сейчас реагирует на решение загадки, как будто узнает подобие своей силы.

– Очень умно с твоей стороны, девочка. – Исида первой приходит в себя и дарит Кимми улыбку, которая не доходит до глаз. Сама она до сих пор никак не помогла в разгадывании подсказки. – Только что нам это дает? – Никто не обращает внимания на скрытую издевку.

– Соломон был евреем, – начинаю я. – Он верил, что мир создавался за семь дней. Есть семь небес. – При упоминании об этом Азраэль еле заметно вздрагивает.

– Существовало семь чудес античного мира, и в сказках тоже довольно часто встречается семерка, – подхватывает Кимми. – Но Исида права, все это мало помогает нам продвинуться вперед.

Она садится на стул и облокачивается на спинку. На секунду ее взгляд устремляется к двери, но Гор, естественно, не вернется.

– Все человеческие мифы о сотворении мира едины в том, что эта цифра имеет особую символичность, – отказываюсь я сдаваться.

– Это число – прообраз природы. Оно возникло раньше всего остального. Оно древнее всех явлений, которые им исчисляются, даже древнее времени, – подтверждает Намик. – Число существовало раньше всего, равно как и слово.

– Так, ладно, – закатывает глаза Исида. – Я вижу, что вам требуется моя помощь. В этой ерунде с числами я ничего не понимаю, зато знаю еще одну историю про голубей. – Она прислоняется своим изящным телом к столу. – Мою старую добрую подругу Семирамиду бросила мать, богиня Деркето, после того как убила ее отца. К этому приложила руки Афродита. Не помню точно, что произошло между ней и Деркето, но на ребенка этот раздор не распространялся. Афродита отправила голубку, которая согревала девочку, пока ее не нашли.

– Как это связано с высказыванием? – подозрительно спрашивает Азраэль.

– Не будь таким нетерпеливым. Как нам всем известно, Семирамида произвела настоящий фурор. Она стала красавицей, к тому же была полубогиней.

– Вот почему она видела твои сады и воссоздала их в Вавилоне, – перебивает Кимми, поворачиваясь к Саиде. – Она приходила к тебе сюда?

– Да помолчи ты. – Исида возмущенно качает головой. – Ты мне все портишь.

– Рассказывай дальше свою историю, – просит Сет. – Просто сделаем вид, будто Кимми ничего не говорила.

– В Ниневии Семирамида вышла замуж за стареющего царя, – продолжает Исида, – но после его смерти перенесла свою резиденцию в Вавилон. Она покорила Персию, всю Азию и Египет и отреклась от престола лишь тогда, когда ее попытался убить собственный сын. Она превратилась в голубку и улетела прочь. – Исида делает короткую паузу, чтобы все вникли в сказанное. – Кстати, у всех храмов в Вавилоне было по семь ступеней. – Она смотрит на Саиду. – И без обид, но Висячие сады Семирамиды были даже более впечатляющими, чем твои.

– Семирамида всегда считала, что ты змея и интриганка, – нейтральным тоном заявляет Данте. – Не знал, что вы дружили.

Исида улыбается с такой благосклонностью, словно это комплимент.

– Если я правильно помню, она называла меня стервой. – Я подавляю смешок при виде ошеломленного Данте, а Исида лишь пожимает плечами: – Она просто говорила правду. Мне она нравилась.

– Вавилон, к сожалению, не подходит под описание Каллисфена. Это уже приходило мне в голову.

Исида улыбается мне, как лиса на охоте.

– Я думаю, Соломон именно там оставил нам новую подсказку… и даже рассказал где. Если немножко поднапряжешься, сама догадаешься.

Она определенно стерва.

– Голубь, – одновременно выпаливаем мы с Саидой.

– Связь между небом и землей, – добавляет королева. – Соломон спрятал следующую зацепку в башне.

Моя эйфория понемногу сходит на нет.

– Мы сейчас говорим о Вавилонской башне? Она так и не была завершена, и ее больше не существует. Александр приказал разобрать ее остов до самого фундамента, чтобы выстроить заново.

– И это, очевидно, доказывает, что Исида недалека от истины, принцесса, – произносит Сет. Уже давно никто из них не вспоминал про это прозвище. – Нимрод, правнук Ноя, жутко гордился своей родословной. Он хотел возвести башню, чтобы помериться силами с нами.

Я упираю руки в бока.

– И кто же из вас на это обиделся? – Мой взгляд скользит по их лицам. – Это было единогласное решение аристоев?

Лицо Азраэля превращается в сердитую маску.

– Это не твоя вина, – поворачивается к нему Сет. – К тому моменту ты уже не имел права голоса.

Я пытаюсь вспомнить, когда предположительно строилась башня. Сейчас никто уже не может точно этого сказать, некоторые ученые предполагают, что в пятом или четвертом тысячелетии до нашей эры, другие – что гораздо позже. В любом случае задолго до рождения Соломона. Существует множество различных теорий, каждая из которых основана на скудных письменных источниках, дошедших до наших дней. Один сомнительнее другого.

– Мы должны были выбить из людей эту дурь, – говорит Исида. – После того как потеряли Атлантиду и разделили с ними этот мир, было лучше, чтобы они с самого начала уяснили, где их место. И с тех пор оно не изменилось. На то, чтобы смешать их языки, ушло неимоверно много сил. Можешь мне поверить.

– Ты как будто этим еще и гордишься, – всплескивает руками Кимми. – Люди вдруг перестали понимать друг друга. Если бы мы могли общаться друг с другом на одном языке, сегодня царил бы мир во всем мире.

– Только ты способна в это поверить, – парирует Исида.

– Если не ошибаюсь, кто-то из аристоев выдвигал предложение разрушить башню, а всех причастных к строительству убить, – степенно добавляет Сет, однако по нему видно, что это наигранное спокойствие.

– И что же заставило аристоев изменить мнение? – любопытствую я.

– Ты угрожал нам своими демонами, – шипит на него Исида. – После потопа их осталось немного, но он хотел встать с ними на сторону людей.

У меня отваливается челюсть.

– Ну это уже слишком, – говорю ей. – Кто мы вообще для тебя?

– Если тебе дорога жизнь, то лучше не отвечай на ее вопрос, – гремит голос Азраэля. До сих пор он сдерживался. – Мы и так знаем ответ.

Исида просто пожимает плечами.

– Ты мне нравишься, – обращается ко мне. – И ты тоже. – Богиня поворачивается к Кимми. – В остальном же… как бы выразиться? – Она прикладывает палец к губам. – Ну, вы вполне взаимозаменяемы.

– Вот спасибо, – бормочет Кимми. – Как нам максимально быстро попасть в Вавилон? – спрашивает она у Намика.

Исиду явно задевает, что она больше не в центре внимания, и Сет встревоженно смотрит на Кимми. Богиня не привыкла к тому, чтобы от нее просто-напросто отмахивались.

– Поскольку мой сын занят, на этот раз вас буду сопровождать я, – в ту же секунду решает она.

Амулет Медеи вновь нагревается у меня на коже, словно хочет что-то сказать.

– Мне кажется, будет лучше, если пойдем только мы с Азраэлем, – не соглашаюсь я. – Чем меньше народу, тем меньше привлечем внимания.

Надо отдать ангелу должное, он не возражает, хотя другие громко протестуют. Но я не изменю свое мнение.

– Максимум, кого мы возьмем, – это Сет.

– Он уже запудрил тебе мозги? – прищуривается Исида. – Это он всегда хорошо умел. Моя сестра его за это ненавидела. С ним ни одна женщина не могла быть в безопасности. Даже верная Нейт.

Азраэль плотно сжимает губы, а Сет цепенеет при упоминании жены, но у него на лице не дергается ни один мускул. Наверняка промолчать ему стоит невероятных усилий.

Мне хочется спросить у Исиды, как она допустила, чтобы Осирис соблазнил Нефтиду. Мысль о том, что он изменил жене с ее сестрой, просто ужасна. Однако Нефтида мертва, а Исида ненавидит Сета, будто это он во всем виноват. Не разобравшись еще и в половине их интриг и хитросплетений, я могу полагаться только на собственную интуицию. Почему Исида не наказывает мужа? Я бы на ее месте сгноила его в Дуате. Чутье подсказывает мне, что ей нельзя доверять, только вот ни у Саиды, ни у Азраэля, похоже, нет возможности отстранить ее от поисков.

– Я велю все приготовить, – говорит королева. – Мои воины-призраки перенесут вас в Вавилон. Нельзя больше рисковать, как тогда в храме.

– Когда отправляемся? – уточняю я.

– Так быстро, как получится, – уклончиво откликается Саида, окидывая нас взглядом. – Но только после того, как обеспечим тебе безопасность. В этот раз нужно быть осторожней. Мы все организуем. А пока наслаждайтесь моим гостеприимством.



Проходит три дня, прежде чем я снова вижусь с Азраэлем, и к собственному стыду вынуждена признать, что скучала по нему. В это время Кимми и Вида, внучка Мириам, показывают мне сады и гигантский дворцовый комплекс. Чем дальше мы продвигаемся, тем больше строений вырастает из-под земли. Часть всегда остается невидимой для стороннего наблюдателя. И только когда входишь в здание, возникают комнаты и коридоры. Хотя Аль-Джанн превратил несчетное множество джиннов в демонов и таким образом практически истребил свой народ, с тех пор их численность снова увеличилась. В отличие от ангелов. Как объясняет мне Вида, у тех не появляются дети традиционным способом.

– А что насчет нефилимов? – интересуюсь, поскольку она оказалась очень открытой и разговорчивой. – У человеческих женщин ведь рождались те огромные гибриды от падших ангелов.

От этой мысли я вдруг холодею. Мы с Азраэлем не предохранялись, а это непростительная ошибка. Мне следовало об этом подумать, и ему тоже. Я неосознанно кладу руку на живот, и Вида выгибает бровь. Кимми, к счастью, ничего не замечает.

– Нефилимы – это дети ангелов и смертных женщин, верно, – объясняет девушка. – Они были далеко не так ужасны, как описывалось в ваших легендах. Там их просто оклеветали. Они объединили в себе лучшее от двух видов. К сожалению, во Второй небесной войне почти всех убили. – Она замолкает на мгновение. – Можешь не бояться, – шепчет мне Вида, когда Кимми задерживается у какого-то особенно красивого цветка. – С тех пор ни у одного ангела не рождался ребенок от смертной. Они утратили эту способность.

Моей радости нет предела, и в то же время мне жалко ангелов, у которых нет настоящих семей. Наверное, поэтому для них так важна дружба. Джинн почти никогда не остается один. Мы то и дело встречаем братьев, сестер или кузенов и кузин Виды, и каждый из них отводит нас во все новые и новые уголки садов. Просто невозможно себе представить, что Семирамида создала еще более великолепный комплекс. С другой стороны, не зря же в Древнем мире ее сады признали одним из чудес света. Скорее всего, Исида своим комментарием пыталась спровоцировать Саиду. Потому что королева лично контролирует уход за садами.

У меня складывается впечатление, будто я постоянно обнаруживаю что-то новое. Бесчисленные дворцовые постройки разных размеров с красочными куполами соединены друг с другом искусно оформленными лестницами и подвесными мостами, а эти мосты и лестницы фактически состоят только из земли, растений и цветущих бутонов. Между ними находятся маленькие озера с кувшинками и водопадами. Буйство красок просто ослепляет. Во время первого визита мне не удалось все это увидеть. Здесь растут цветы, о существовании которых в мире снаружи никто понятия не имеет, но и множество роз, анемонов, всевозможных маков, душистых космей, подсолнухов и незабудок. Душистый горошек, мандевилла и жимолость обвивают лианы висячих мостов. И это только те растения, названия которых я знаю. Мосты меняют положение и всегда ведут туда, куда вам хочется. По ночам вдоль дорожек парят огоньки джиннов, а колокольчики, свисающие с лиан между цветами, играют нежные мелодии. Не хватает лишь ковров-самолетов, и я могла бы вообразить, что попала в сказку из «Тысячи и одной ночи». Впрочем, джиннам ковры не нужны, поскольку они умеют очень быстро перемещаться из одного места в другое.

К тому моменту, когда Азраэль все-таки объявляется, я немного обижена на него и чувствую себя заброшенной. Однако он выглядит таким напряженным, что я воздерживаюсь от комментариев. В конце концов, он не обязан меня развлекать. Как и Гор не обязан развлекать Кимми. Бога мы пусть периодически и видели, но в большинстве случаев издалека, и он всегда был окружен настоящей толпой девушек-джиннов. Заботливая Вида всякий раз обходила его десятой стороной. Кимми не обронила о нем ни одного плохого слова, а за столом вежливо ему улыбается. Раз или два она даже поболтала с девчонками, которые сидели у него на коленях. С каждым разом лицо Гора становится все мрачнее. У кузины поразительное самообладание, хотя она может обманывать кого угодно, но не меня. Гор ее обидел. Когда вчера вечером я заговорила о нем, кузина замотала головой, а в глазах у нее стояли слезы. Если у меня не получится утешить Кимми, то при первой же удачной возможности я устрою ему сладкую жизнь.

– Мы отправляемся, – сообщает Азраэль, взяв меня за руку.

– Сейчас? – Я как раз начала играть с несколькими джиннами в шары. Скоро зайдет солнце, и уже опускается приятная прохлада.

– Сейчас, – командует ангел.

В обычной ситуации я бы сопротивлялась, но у него такой вид, будто в таком случае он просто закинет меня себе на плечо. Протянув Кимми свой игральный шар, прощаюсь со всеми и следую за ним по лабиринту тропинок. Сколько бы я тут ни находилась, никогда не найду дорогу. Без Виды я бы пропала, а вот Азраэль довольно хорошо ориентируется.

На небольшой площадке нас дожидается Сет с личными телохранителями королевы. Саида поручила им нашу защиту, не желая больше рисковать. Видимо, той же цели служит столь неожиданный уход. Она хочет убедиться, что никто не последует за нами в Вавилон и не узнает, когда мы там появимся. Нам все еще неизвестно, кто виновен в нападениях, хотя я ломала над этим голову две ночи подряд. По сравнению с этим загадки Соломона – детский сад.

Мужчины, как и Сет с Азраэлем, вооружены до зубов. В отличие от меня. На мне шаровары, майка и шлепки. Если придется убегать, я в них споткнусь и разобью себе нос. Впрочем, мне не дают времени на возмущение. Азраэль подталкивает меня в руки одного из воинов, и вот мы уже приземляемся перед тем, что осталось от легендарной Вавилонской башни. Получилось гораздо быстрее, чем полет с Азраэлем, хотя я бы предпочла его способ передвижения. Джинн, который меня перенес, коротко кивает, после чего сливается с сухим душным воздухом. Однако я продолжаю ощущать его присутствие. Если протяну руку, он по-прежнему будет там. Это успокаивает, но надеюсь, что сегодня нам не придется снова драться.

Я с любопытством моргаю, глядя на заходящее солнце. Мы стоим в бывшем центре древнего города. Раньше тут была священная территория; сегодня же от нее, увы, мало что осталось. До сих пор раскопана лишь ничтожная часть строения, и, помимо всего прочего, руины сильно повредили миротворческие силы ООН во время последней войны в Ираке. Военная техника разрушила Дорогу процессий, а над Воротами Иштар поиздевались какие-то идиоты, выломав камни. Впрочем, ворота меня не интересуют. Во-первых, это всего лишь реконструкция, а во-вторых, их построил Навуходоносор II, правитель, который велел сжечь Храм Соломона в Иерусалиме спустя много лет после его смерти и подозревается в краже ковчега Завета. Башня же появилась не во время жизни обоих мужчин, а задолго до них. Азраэль держится вплотную ко мне, а Сет между тем уже изучает остовы башни. От них остался только фундамент. Первоначально он был многоуровневым, и ученые расходятся во мнениях относительно его высоты на тот момент, когда бессмертные решили перемешать человеческие языки, чтобы люди больше не могли общаться, и тем самым положили конец строительству. Внутреннее ядро состояло из необожженного кирпича, а оболочка, то есть внешние стены, – из обожженного. Она должна была простоять вечность, но что вечно в этом мире? Вероятно, для людей той эпохи это стоило невероятных усилий. Александр собирался заново возвести полуразрушенную к тому моменту башню, однако его смерть нарушила эти планы. И все равно я предполагаю, что в его времена от здания оставалось гораздо больше, чем в наши дни, когда оно напоминает просто заросшую растениями груду камней. По крайней мере, ему этого хватило, чтобы расшифровать подсказку Соломона.

– Когда Александр во второй раз вернулся в Вавилон, Кольцо огня наверняка уже находилось у него, – рассуждаю вслух. – Может, он надеялся подчинить себе демонов, как это сделал Соломон? Он бы приказал им снова выстроить башню?

– Если и надеялся, то его планы явно рухнули после того, как он убил мага. Тогда его начали преследовать. И поэтому он хранил в тайне, что стал хозяином кольца. Попался в ловушку собственной гордыни, – отвечает Азраэль, кладя ладонь на обветшавший камень.

Я вздыхаю.

– И как нам тут еще что-нибудь найти? Даже если Соломон оставил знаки на камнях или колоннах, сейчас они уничтожены.

– Если это правильное место, то зацепка должна уцелеть. Магия не исчезает.

– Ты что-то чувствуешь? – с надеждой спрашиваю, не совсем понимая, что он имеет в виду.

– Пока нет, но это не значит, что здесь нет магии. – Азраэль сжимает мою руку. – Мы так быстро не сдадимся.

Нет, не сдадимся. Держась за руки, мы обходим вокруг кучи камней. Туристов уже не видно, и лишь где-то вдалеке бродит пара охранников. Нам повезло, что башня стояла на краю священной земли.

– Первоначальное аккадское название города приблизительно означает «врата богов». Вероятно, поэтому Нимрод выбрал это место, чтобы построить башню. А уже греки изменили название на Вавилон.

Ангел кивает, разумеется, сам все это зная.

Тем не менее я не умолкаю, когда мы сворачиваем за угол. Эта сторона тоже не предвещает успеха. Может, мне залезть на эту груду щебня и просто встать в центре? Центр – всегда хорошая точка.

– На иврите название города пишется с помощью двух букв бет и одной буквы ламед. У буквы бет есть числовое значение – два, у ламед – тридцать. Ты разбираешься в гематрии[10]?

Азраэль отрицательно качает головой.

– Одари меня своей неисчерпаемой мудростью.

Я не сдерживаю смех.

– Дважды два – четыре. Плюс тридцать – получается тридцать четыре. А итоговая сумма – сюрприз! – семь.

Он присоединяется к моему смеху.

– Вот и доказательство. Мы в правильном месте и не уйдем, пока что-нибудь не обнаружим. – Нам навстречу шагает Сет. – Нашел что-то?

– К сожалению, нет. Судя по всему, послание, которое Соломон оставил Медее, было обыкновенным упражнением. Мы чересчур быстро решили загадку. Но тут по крайней мере пахнет не так странно, как в храме оракула.

Бог задумчиво смотрит на наши с Азраэлем сцепленные ладони.

– Медея передала тебе не только сообщение, – замечает Азраэль, как бы невзначай отпуская меня. Он не забыл. Естественно, не забыл.

– А что еще? – заинтересованно поднимает брови Сет.

Я медленно достаю амулет из-под кофточки. Азраэль скрещивает руки на груди.

– Волчок Гекаты, – тихо присвистывает Сет, – кто бы мог подумать. Откуда он у Медеи?

– Этого она мне не сказала. Вероятно, от Соломона, а может, и от Ясона. Он влюбил ее в себя при помощи этого волчка, а сам получил его от Афродиты.

– Ты знаешь, как им пользоваться? – спрашивает Азраэль.

– Нет. Я всегда считала, что они применяются только в любовных чарах. – Я недоверчиво кошусь на обоих спутников. – Если у вас на уме какие-то грязные делишки, то я пас.

– Грязное тут только одно, и это твои мысли, принцесса, – хохочет Азраэль. Наверное, ангел прав, вот только виноват в этом он сам.

– С помощью волчка можно призывать даймонов, – с ухмылкой поясняет Сет. – Противоположность демонов. Впрочем, у него есть и другая функция. Просто с течением времени о ней забыли.

– А вот теперь я заинтригована, – бормочу, внимательно разглядывая пластинку у себя на ладони.

– В амулете можно спрятать сведения, которые проявятся лишь в правильном месте.

Я вскидываю голову.

– Думаешь, Соломон это сделал и потому отдал цепочку Медее?

Сет кивает.

– Если царь был так умен, как вы утверждаете, то определенно мог так поступить, к тому же он владел магией.

– Попробуй, – просит Азраэль, снимая с меня цепочку. Подушечками пальцев он мимолетно касается моей шеи, заставляя сердце пуститься вскачь.

Призвать даймона, который раскроет мне ответ на загадку? Проще не бывает. Говорят, духи-помощники являются посредниками между людьми и богами. Больше я о них ничего не знаю. Надеюсь, этому существу известна информация, которую мы ищем. Если когда-нибудь попаду в Дуат и встречу там душу Соломона, обязательно поинтересуюсь, о чем он думал, изобретая все эти ребусы.

– Продень цепочку через центр волчка, а потом туго натяни, – объясняет Азраэль и отступает немного в сторону.

Я делаю все так, как он сказал. Один раз, затем еще. Волчок начинает вращаться, изогнутые линии на пластине меняются, и появляется какой-то жужжащий или даже гудящий звук.

– Семь раз, – негромко говорит Сет. – Покрути его семь раз.

Он встает с правой стороны от меня, а Азраэль – с левой. Сначала абсолютно ничего не происходит. Лишь на четвертый раз воздух вокруг нас уплотняется, становясь теплее. Потом камни фундамента начинают расплываться. Над поверхностью поднимаются капли воды, сверкая всеми цветами радуги. Вспыхивает пламя и расходится ровно по граням фундамента, образуя идеальный квадрат.

Квадрат – символ всего земного. В отличие от треугольника, который обозначает небо. Я кручу гудящее колесико в пятый раз. Внезапно на каждой стороне квадрата проявляются треугольники, парят в воздухе. У двух углы направлены вверх, а у других – вниз. В двух их них чуть ниже кончика есть полоска. Это алхимические символы воды, воздуха, земли и огня. Четырех стихий. Когда я поворачиваю кулон в шестой раз, в середине возникает нечто, напоминающее привидение. Оно словно целиком состоит из серебряного воздуха, но под ногами вверх поднимается желтоватый дымок. Приведение формируется в даймона. В воздухе зависает улыбающаяся прозрачная человеческая фигура.

– Ты пришла, чтобы стать наследницей великого царя?

Не знаю, слышу ли я эти слова на самом деле или только у себя в голове, потому что он говорит, не двигая ртом.

– Я здесь, чтобы найти Кольцо света, – громко отвечаю я. – Время пришло, и Атлантиде пора вернуться. Ты знаешь, где регалия власти?

Понятия не имею, правильно ли задала вопрос, однако он мне отвечает.

– Они у тех, кто ждет.

– И где они ждут? – Нельзя терять терпение, хотя мне хочется встряхнуть это существо.

Когда я в последний раз дергаю за цепочку, маленькое колесико с жужжанием вращается. В тот же момент улыбка на лице даймона гаснет, а по фундаменту разбегаются трещины. Уцелевшие камни трескаются и раскалываются.

Я отшатываюсь.

– Тебе понадобится вся твоя храбрость, девочка, – говорит он. – Достаточно ли ты сильна для этого?

Откуда мне знать? Из разломов поднимается вонючий черный дым, а затем раздается шипение. Все тело покрывается мурашками, поскольку я чувствую опасность до того, как вижу ее. Только вот мне необходим ответ. Глаза начинают щипать и слезиться.

– Проклятье! – В голосе Сета звучат одновременно тревога и шок. – Уведи Тарис, – велит он Азраэлю, вытаскивая меч.

– Где они ждут? – вновь в панике требую я. Трещины становятся шире. Отвратительный запах буквально сводит с ума, а фигура даймона растворяется. – Говори же. Где нам искать? – уже ору.

Дым окутывает меня, и я больше его не вижу. Зато чувствую у себя на плечах руки Азраэля.

– Там, где небесный огонь соединяется с энергией земли, за камнем с семью глазами.

На нас обрушивается дождь из пепла. Шипение становится таким пронзительным, что у меня звенит в ушах. Мне нечем дышать.

– Уходите отсюда, – командует Сет. – Я с ним разберусь.

– Забудь.

Проявляются стражи, и Азраэль пихает меня в руки охранника, а сам встает рядом с Сетом. Воин-призрак обхватывает меня покрепче, и последнее, что я вижу, – это как из разлома в земле вырываются тени.

Я пытаюсь освободиться, хотя вряд ли смогла бы чем-то помочь, но уже в следующий момент снова оказываюсь в королевском саду. Пальмы раскачиваются на ветру, с ветвей испуганно взлетает несколько птиц. У меня под ногами хрустит мелкая галька. Я жадно глотаю ртом свежий воздух.

Гор перегибается через перила одного из мостов и машет мне рукой. Девушка-джинн цепляется за него, как будто мост опасно качается и поэтому она обязательно должна удержать бога.

– Дай угадаю! – кричит он. – Новая загадка. А где Аз и Сет?

Сердце бешено колотится у меня в груди, и будь Гор внизу, я бы ему врезала. Эти двое прямо сейчас сражаются и за него тоже, в то время как он…

Вдруг словно из ниоткуда появляются остальные воины-призраки, а вместе с ними Аз и Сет. Они смеются и толкают друг друга, словно вернулись с футбольного поля. Только вот оба покрыты какой-то непонятной слизью.

– Вы должны были уйти сразу же со мной, – рычу на них, уперев руки в бока.

– А в чем тогда было бы веселье? – ухмыляется Азраэль и, внимательно просканировав мое тело взглядом, молча убирает меч в ножны.

Я стараюсь скрыть от мужчин свои трясущиеся руки, одновременно мечтая, чтобы ангел меня обнял, но он держится на расстоянии.

– Ну хоть двое из нас повеселились, – кричит Гор сверху. – Рад за вас. Скажите уже, что вы выяснили.

– Если хочешь узнать, то спускайся! – глядя на него, орет Азраэль. – Один.

Девушка у него на шее надувает губы.

– Вы и без меня справитесь, – отмахивается Гор.

Только сейчас я замечаю Энолу. Облокотившись на дворцовую стену, она играет с ножом. Потом неторопливо идет к нам и проверяет, не ранены ли Аз и Сет.

– Похоже, все прошло гладко. – Пери морщит нос от исходящего от них мерзкого запаха.

Азраэль кивает и закидывает руку ей на плечи.

– Да. А ты ожидала чего-то другого?

– Конечно, нет, – ворчит она без особого энтузиазма. Наверное, втайне надеялась, что нас с Сетом он принесет обратно по кусочкам. – От тебя воняет.

Сет щелкает пальцами, и слизь исчезает вместе с запахом. Однако Энола не выглядит особенно благодарной.

Мы все входим в прохладное внутреннее помещение дворца, где нас ждет Намик. Он нервов и волнения у него блестят глаза.

– Быстро вы. У вас что-нибудь получилось? Это правильное место?

– Правильное, – отвечает Сет.

Мы с ним идем в паре шагов позади Азраэля и Энолы, и Намик присоединяется к нам.

Азраэль не отпустил Энолу и сейчас взъерошивает ей волосы. Интересно, ангел поговорил с ней о нападении на Сета? Может, его мучает совесть за желание снова дружить с богом? Расспросить бы его обо всем, но для этого нужно остаться наедине. Увы, после проведенной вместе ночи он меня избегает.

Намик расправляет плечи.

– Значит, вы наконец узнали, где находится кольцо?

– Я бы так не сказала, но, возможно, вместе нам удастся найти решение загадки. Я очень надеюсь, что это последняя зацепка. У меня постепенно пропадает интерес, – раздраженно отвечаю я.

Движением головы Сет указывает на изогнутую лестницу.

– Давайте обсудим это в библиотеке.

Мы проходим мимо слуг, которые с любопытством смотрят на нас. Как и почти всегда, Азраэль и Сет привлекают больше всего внимания, причем это касается как мужчин, так и женщин.

У меня из головы не выходят слова даймона. Я истощена. Физически и особенно эмоционально. А еще соскучилась по Гарольду и Селкет. Если это все-таки не последняя подсказка, то я буду настаивать на том, чтобы кто-нибудь перенес меня домой. Хотя бы на один-два дня.

Кимми сидит в библиотеке в уголке для чтения у окна. Пусть у нее на согнутых коленях лежит книга, но совершенно случайно кузина сидит так удобно, что ей открывается прекрасный вид на сад, прямо туда, где Гор до сих пор воркует с девушкой.

Я направляюсь к ней.

– Не надо так с собой поступать.

– Нет, надо, чтобы запомнить и в следующий раз дать монстру его прикончить.

– Он ведь именно этого и добивается, – заявляет Сет и, протянув руку, помогает ей встать. – Гор злится не на то, что ты ему помогла. В нем не говорит задетая гордость. Он не настолько мелочен. Гор бесится, что ради него ты подвергла себя опасности, и сделает все возможное, чтобы такое больше не повторилось. Потому и ведет себя с тобой так, чтобы ты решила: он не стоит того, чтобы за него сражаться.

Мы обе смотрим на бога с открытыми ртами.

– Ты что, получил у Ра диплом психолога? – Ко мне первой возвращается дар речи.

– Нет, но не забывай, сколько мне лет. Почти все я видел или испытал на собственном опыте. Нет ничего, с чем бы я ни был знаком. Даже с таким дурацким поведением, как у Гора.

Тут он прав. Что подводит меня к вопросу, сколько лет Сету на самом деле. По сути, он дядя Гора, однако выглядит всего на четыре-пять лет старше. Я и раньше полагала, что бессмертные остались в том возрасте, в котором были, когда затонула Атлантида. Теперь же спрашиваю себя, верна ли эта теория. Возможно, они способны сами выбирать возраст или стареют по совершенно иным законам, нежели люди.

– И что мне делать дальше? – отвлекая меня от размышлений, с надеждой интересуется Кимми.

Она все еще сжимает ладонь Сета. А заметив это, убирает руку и смущенно разглаживает голубое платье. Видимо, кто-то из девушек Мириам сделал ей высокую прическу. В ней сверкают маленькие заколочки с голубыми камушками. Моя кузина такая красивая, и она заслуживает мужчину, который будет обращаться с ней как с королевой.

– Ничего, – говорит Сет. – Просто продолжай как раньше. Если тебе повезет, однажды он образумится и поймет, что нет ничего важнее, чем иметь рядом с собой кого-то, кто пойдет за тобой и в огонь, и в воду.

– Этого я могу ждать до старости.

Маска невозмутимости последних нескольких дней дает трещину, и из-под нее выглядывает неуверенная в себе девочка из прошлого. У меня в груди все сжимается, и я готова лично бросить Гора на съедение демонам.

– Если на это у него уйдет столько времени, значит, он и не заслуживал твоей дружбы, – ободряюще улыбается Сет. Не понимаю, как боги ухитрились так его очернить. Он самый приятный и чуткий из них. В этот момент я ненавижу Осириса за то, что он сделал со своим братом. – И возможно, шанс представится гораздо раньше, чем ты думаешь. – Сет тыкает ее локтем.

Какие бы мотивы ни вынуждали Гора так обходиться с Кимми, лучше пусть держится от нее в стороне. С другой стороны, человеческая жизнь так коротка. Разве мы не должны хвататься за малейший шанс на крупицы счастья? Даже если оно продлится всего пару недель? Уже совсем скоро мы отыщем кольцо. И тогда останется только корона, а потом все закончится. Когда Азраэль вернется к Нейт, у меня разобьется сердце, и все же…

Мы поднимаемся на возвышение, где материализуется Саида в облике джинна. Тут же приняв человеческую форму, она кладет руку на спинку украшенного изящной резьбой стула во главе стола для совещаний.

– Все получилось? – Данте облокачивается на стол, поверхности которого практически не видно под стопками бумаг, карт, чернильниц и перьев. Его взгляд падает на йинкс у меня на шее, который я больше не прячу под одеждой. Он поднимает брови. – Откуда он у тебя?

– От Медеи. Думаю, она получила его от Соломона.

– Вот лис. – Голос Саиды звучит скорее весело, чем сердито. – Нам следовало даровать ему бессмертие. Его смерть стала потерей для всех нас.

– Я думала, запрещено делать кого-то бессмертным.

– Запрещено создавать демонов или вампиров, – отвечает Исида, шагая к нам по длинному проходу библиотеки. У богини немного обиженное выражение лица. Она не знала, что мы отправились в Вавилон? Я кошусь на Сета, однако тот только пожимает плечами. Исида останавливается возле меня. – К счастью, лишь немногие боги из аристоев способны даровать бессмертие, иначе воцарился бы хаос.

– Человека когда-нибудь делали бессмертным? – Не то чтобы меня это интересовало, но спросить-то можно.

Она отрицательно качает головой.

– Но Зевс планирует сделать это с девчонкой, которая завела шашни с Прометеем.

– Она не завела с ним шашни. – На оконной балюстраде появляется Гор, спрыгивает на пол и вразвалочку идет к нам. Воздух вокруг него буквально искрится от флюидов крутого самца. Гор меняет тактику, и я бы не удивилась, узнав, что он слышал небольшую лекцию Сета по психологии. Скорее всего, сегодня потребуется выпустить пар ему, а не Азраэлю. Только я сомневаюсь, что после этого Кимми сделает Гору массаж или снова пустит спать в свою постель. Саида сердито хмурит лоб, наблюдая этот спектакль, но он игнорирует королеву. – Позволь напомнить, что Джесс поддерживала его в борьбе с Агрием, и Зевс сделает ее бессмертной, чтобы не разлучать их с Про.

Гор встает рядом с Кимми и сует руки в карманы брюк.

– Что нового? – Он смотрит на кузину сверху вниз. Вряд ли можно представить себе двух менее совместимых людей. Кимми сегодня очень хорошенькая, а он даже не причесался. Не говоря уже об остальном внешнем виде. Рубашка и штаны покрыты пятнами травы, потому что Гор где-то валялся. – И где же в итоге кольцо?

Старательно игнорируя, Кимми слегка отодвигается от него. Мой нос улавливает какой-то сладкий запах. Боюсь, это парфюм той девушки-джинна.

– Этого мы не знаем. Соломон оставил в Вавилоне алхимические символы в качестве следующей подсказки, – начинает Азраэль. – А Нефертари с помощью йинкса смогла вызвать даймона.

Гор закатывает грязные рукава рубашки, обнажая мускулистые предплечья, которые тут же скрещивает на груди. Ему явно нужно взять себя в руки. В отличие от всех нас он плохо перенес нападение в храме. Я бы даже его пожалела, если бы Гор не вел себя как полная задница.

– Этот тип ничего не упустил. Готов поспорить, он здорово веселился, когда это выдумывал. Знал ведь, что сведет нас с ума.

– Но также этот царь знал, что башня не простоит вечно, и очень серьезно отнесся к своей задаче защитить регалии. – Сет по очереди переводит взгляд на каждого из присутствующих. – Только Освободитель должен получить кольцо. Соломон верил в возможность обратного превращения. В противном случае он бы не стал использовать в качестве зацепки алхимические знаки.

– И это опять же подтверждает мою теорию о том, что это ты выкрал регалии и внушил этот бред своим сообщникам, – сквозь зубы цедит Гор. – Что сказал даймон? – обращается он ко мне. – Они обязаны помогать тем, кто их призывает. Он сообщил тебе, где искать?

Глядя на застывшие в ожидании лица собравшихся, которых мне, к сожалению, придется разочаровать, я сообщаю:

– Он сказал, что Кольцо огня там, где небесный огонь соединяется с энергией земли, за камнем с семью глазами. Оно у тех, кто ждет.

– Мы все ждем. – Голос Саиды звучит не громче шепота. – Последнее предложение подошло бы всем нам.

– Никому из вас ничего не приходит в голову? – интересуюсь я. – Никому это ничего не напоминает?

– Может, в пирамиде Хеопса? – осторожно предлагает Кимми через некоторое время, прерывая всеобщее молчание. – Я где-то читала, что раньше у пирамиды была вершина. Своего рода декоративный элемент, а на нем закреплен бриллиант. – В поисках помощи она смотрит на меня.

– Конечно, и этот бриллиант отправлял сигналы в бесконечные глубины космоса и привлек инопланетян, которые потом объяснили людям, куда им идти. Не стоит верить всему, что читаешь, дорогая. С меня хватит. Дайте знать, если мне понадобится уничтожить какого-нибудь демона. Вот это по мне.

Гор разворачивается, снова спускается по трем ступеням подиума, широким шагом возвращается к окну и спрыгивает с парапета. Через несколько секунд приземляется на мосту напротив, и мгновенно у него на шее виснет какая-то девчонка. Однако он высвобождается из ее объятий и пропадает из поля моего зрения.

– Вот говнюк, – вырывается у Кимми.

Исида в шоке выпучивает глаза, а остальные смеются.

– И не поспоришь… – замечает Сет.

На месте Гора я бы впредь не поворачивалась к Кимми спиной. Обычно она милая и понимающая, но сейчас он перегнул палку. И тем самым добился желаемого.

– Пирамиды – это чересчур очевидно, – размышляет Азраэль. – Маги и демоны не сумели бы спрятаться там так, чтобы мы их не заметили.

– И Каллисфен точно упомянул бы эти строения. – Данте задумчиво покусывает губу. – Александр покинул Египет задолго до того, как нашел кольцо.

Намик согласно кивает.

– Существует не так много мест, где небесный огонь может соединяться с энергией земли.

– А где такое в принципе возможно? – с любопытством спрашиваю я.

– В Стоунхендже, например, – отзывается он.

– Ладно. Есть список подобных мест или какие-нибудь другие записи?

– Мне нужно поискать. Скорее всего, это займет некоторое время, если мы не хотим привлекать никого из наших ученых. – Намик смотрит на свою королеву.

– Вероятно, по этой причине Александр и основал Александрийскую библиотеку, – вслух рассуждаю я. – Вернувшись из Сивы, он наверняка пытался собрать все доступные сведения, которые помогли бы ему отыскать регалии.

– А вы сохранили что-то из ее фонда, не так ли? – поворачивается Кимми к трем джиннам. – Возможно, в первую очередь стоит проверить там.

Намик кивает в знак согласия.

– Не хочешь помочь в поисках? То, что вы видите здесь, – лишь малая часть нашей коллекции.

– А где остальное? – Я заинтересованно смотрю наверх, где полки уходят под самый купол.

– Бо́льшая часть хранится под дворцом, – отвечает Данте, указывая на лестницу, зажатую между двумя стенами и ведущую вниз.

У Кимми от возбуждения начинают сверкать глаза.

– Я точно в деле.

Я с благодарностью киваю Намику, а он с улыбкой пожимает плечами. Похоже, ему лучше всех известно, что значит любить безответно.

По лицу Саиды невозможно понять, что она думает по поводу этого предложения.

– Полагаю, ты не захочешь марать руки о древние свитки, – обращается она к Исиде.

– О небо, нет, – отмахивается богиня. – Физический труд предоставлю вам.

– Я тоже буду искать с вами. – У меня все тело покалывает при мысли о том, чтобы взять в руки папирусы и свитки из Александрийской библиотеки. Ни за что не упущу такую возможность.

– Мы все будем искать. Быстрее управимся, – вмешивается Данте.

– А я проинформирую Осириса и Исрафила о наших успехах, – объявляет Исида. – Они хотят быть в курсе происходящего. А потом отправлюсь в Асгард и Митикас. – Она с вызовом обводит нас взглядом.

Мы не можем ни исключить ее из поисков, ни запретить докладывать об их ходе другим аристоям. Она в курсе, насколько мы бессильны, пусть и вряд ли пока догадывается, какие тучи сгущаются над ней и ее супругом. Поэтому Исида одаривает нас торжествующей улыбкой и тут же исчезает. Весьма удобная способность, хочу заметить.

Азраэль запускает руку в волосы и смотрит на то место, где она только что стояла.

– Мне это не нравится, – озвучивает мои мысли Сет. То, что он говорит об этом открыто, показывает, насколько сильно Сет начал доверять остальным.

– Мы не можем рисковать и идти на явную конфронтацию, – вздыхает Саида. – Еще рано.

В этой войне определенно слишком много сторон. Маги защищают демонов, Осирис и Исида ведут собственную игру, Саида и Азраэль больше не верят в виновность Сета, а прочие аристои не могут решить, к какой из сторон примкнуть. Моя уверенность в том, что я выберусь из этой истории целой и невредимой, тает с каждым днем. Но если мне хотя бы удастся сделать так, чтобы с Кимми ничего не случилось, и спасти душу Малакая, то плевать на все остальное. От грусти, охватившей меня при мысли об этом, перехватывает дыхание. Все-таки мне не так наплевать, как я пытаюсь убедить саму себя. Что бы ни произошло, я потеряю Азраэля. Не нужно было разрешать ему себя целовать. Так стало только хуже. С другой стороны, нельзя потерять то, что никогда тебе не принадлежало. Подняв глаза, я встречаюсь с его взглядом. Он полон сочувствия. Сочувствия к моему человеческому существованию, которое никогда не сравнится с его.

Загрузка...