Египетские хроники. Кольцо огня

Азраэль

– Ты с самого начала должен был рассказать ей правду о Нейт.

Энола и Гор спускаются по ступеням и останавливаются позади меня. Я смотрю вслед автомобилю. Я ожидал от него что угодно, но не такое. Зачем Сет рассказал ей, что Нейт еще жива? У него ведь оставался единственный джокер. Поэтому он приходил к Осирису? Они провернули все вместе? Угроза Осириса – это идея Сета? Братья сплотились по необходимости? После того как Нефертари меня возненавидела, мое место займет Сет? Боги не оставят ее в покое.

Разумеется, Осирис подготовил запасной план. Видимо, подозревал, что я откажусь. Его кто-то об этом предупредил, и этот кто-то прямо сейчас уезжает вместе с ней.

– Она этого заслуживала, – добавляет Энола.

Именно та, кому вообще не особенно нравится Нефертари.

– Не читай нотации! – огрызаюсь я.

Все случившееся – одна огромная ошибка. Мне не следовало ни врать Нефертари, ни целовать ее, ни спать с ней. Еще в первую встречу я понял, что она принесет мне неприятности… а я – ей. Ни о какой безопасности не может идти речь, пока бессмертные используют ее в своих целях. А они продолжат это делать, пока не получат кольцо и корону. Это почти смешно. Я хотел отвести от Нефертари угрозу, оттолкнув от себя, а теперь она рискует еще сильнее.

В темноте вспыхивает голубой свет. Кажется, будто в воздухе кружатся тысячи светлячков, но это свет джиннов. Из него выходит Данте и обводит взглядом нас троих.

– Почему у меня такое предчувствие, будто вы, ребята, натворили что-то, что мне не понравится?

Гор вкратце пересказывает ему произошедшее.

– Нефертари немного успокоится, и я объясню ей, что изначально это было не пустое обещание, – говорю я, после того как он заканчивает.

Данте смотрит на меня, как на крайне мерзкое насекомое.

– Если учесть, сколько из них побывали в твоей постели, у тебя удивительно ограниченные познания о человеческих женщинах.

Мне нечего возразить. Лишь однажды за всю жизнь я чувствовал себя таким же беспомощным, как сейчас. Передо мной вновь возникает образ залитого кровью тела Нейт. Минули тысячелетия, но, невзирая на это, я помню каждую деталь той ночи. Сет хоть и не прикасался к оружию, которое ранило ее так тяжело, но все равно это случилось по его вине. Я не допущу, чтобы он навредил еще и Нефертари. Или отнял ее у меня. Вот только, к сожалению, она мне не принадлежит.

– Ты ничего не знаешь об ее духе или душе, – продолжает поучать меня Данте. – Тарис особенная и не заслуживает того, как мы с ней поступили. – Как это на него похоже – брать на себя часть вины. – Ты должен был признаться, что не сможешь исполнить обещание. А шоу с Адрианой, которое ты тут устроил, – вообще самый тупой поступок, о котором я когда-либо слышал. Твоим единственным оправданием может служить лишь то, что это идея Гора.

– Малакай не желал, чтобы я говорил ей правду. Он боялся, что она попытается убедить его бороться дальше, – в который раз повторяю я. – Мне ничего не оставалось, кроме как уважать его волю и разочаровать Нефертари.

Я устало провожу обеими руками по волосам. Как же все запуталось. Нужно что-то предпринять, чтобы Осирис не воплотил свою угрозу в действие. Этим небольшим спектаклем я планировал заставить ее исчезнуть из моей жизни, пусть это и значит, что мы не отыщем регалии. Мне плевать, что тем самым я ставлю на карту душу Малакая. Он сам хотел, чтобы она была в безопасности, и заплатит эту цену.

– Вы с Малакаем решили все у нее за спиной, пока она боролась за вас обоих. Теперь Малакай там, куда хотел попасть, ты снова стал аристоем, а она раздавлена. Мои поздравления. Значит, отдашь ее Сету? – Обычно Данте довольно дипломатичен, но в этот раз его суждения звучат резко и сурово.

«Ну уж нет», – думаю я.

Однако если сейчас подойду к ней слишком близко, Нефертари, скорее всего, перережет мне горло.

– Энола, – зову я, – будешь за ней присматривать. Выясни, куда он ее повез. – У пери под кожей проявляются темно-синие волны. Она ненавидит Сета и предпочитает его избегать. – Подумай о том, что он сделал с твоими братьями. Они поддались его внушениям и умерли за него. Он попытается так же использовать Нефертари.

– Теперь ты еще и шпионить ее заставишь? Думаешь, это хорошая идея? – Гор встает рядом с Энолой.

– А у тебя есть идеи получше? Какие-нибудь другие предложения по ее защите, кроме как чтобы она действительно искала кольцо и корону?

Данте качает головой, разворачивается и уходит в дом. Раздраженный, я следую за ним в прихожую. Нужно спасти то, что еще можно спасти.

Гор шагает возле меня, на его лице угрызения совести.

– Ей с этим не справиться. Тарис сильная, но она всего лишь смертная женщина, а у нас нет никаких зацепок относительно того, где находится кольцо.

– Смертная женщина, которая уже нашла одну регалию, – напоминаю я. – И об этой зацепке мы тоже ничего не знали. Может, твой отец еще что-нибудь от нас скрывает? Вдруг он дал Сету следующую подсказку? Осирис сидит у себя в Дуате и строит планы, которые мне абсолютно не нравятся. Ты ничего не выяснил?

Гор морщит лоб.

– Я с ним почти не общаюсь, если ты помнишь.

– Она справится даже без наших подсказок и помощи брата.

Я не удивлюсь, если Нефертари весь мир перевернет вверх дном. Злости на это у нее сейчас хватит. Вот только она не будет придавать значения собственной безопасности. Взмахом руки я так хлопаю дверью, что содрогается весь дом.

– Нам следовало рассказать об угрозе Осириса, и она сама бы приняла решение, – расстроенно замечает Гор.

Данте фыркает. К такому грандиозному выводу я и сам уже пришел. Будь он здесь, мы бы так и сделали. Нужно взять себя в руки. Мне нельзя допустить еще больше ошибок. Какой реакции я ожидал, выставляя себя в подобном свете? Полуголый в компании другой женщины. Неужели я правда хоть на секунду подумал, будто она укроется в тихом Сомерсете, посадит цветочки и нарожает детей? Она не из тех женщин, которые позволяют так с собой обращаться. После сообщения Кимми о том, что Нефертари на пути в Лондон, Гор позвонил Адриане и ее подружке. Он не меньше меня зол на своего отца. Но как минимум одному из нас следовало мыслить трезво. Страх за Нефертари затуманил мой разум. Я просто хотел, чтобы она держалась подальше от всего происходящего. И ради этого сам заплатил бы цену – никогда больше не видеть ее. Хотя правильнее было бы полететь к ней. Она нуждалась в поддержке, а получила предательство и обман. Надо все исправить. Как-нибудь. Только вот так просто она меня не простит.

– Выпроводи этих женщин, – прошу я Гора. – Нам нужно со всем разобраться.

– Тебе стоит хотя бы ненадолго оставить Нефертари в покое, – произносит Данте. – Ты обещал это ее брату.

– Это было до того, как она попала в лапы к Сету. И до угроз Осириса. Еще я пообещал Малакаю ее защитить и выполню обещание. Объясню ей всю серьезность ситуации.

Данте пристально смотрит на меня.

– И держи свои руки подальше от нее.

– Я не маленький мальчик, который хватает любую конфету, которая появляется у него под носом. Уж с этим как-то справлюсь.

Хотя кого я обманываю?

– Только не переоцени свои силы, – хлопает меня по плечу Гор. – Ты должен показать моему отцу, что он не имеет права тебя шантажировать. Похоже, до него не доходит, что ты снова аристой.

– Значит, пришло время ему об этом напомнить. Я соберу совет. Пусть заставят Осириса отказаться от своих угроз.

– По-твоему, это разумно? – По Гору видно, что он думает об этой идее.

– Из-за наших действий в одиночку мы слишком часто влипали в неприятности. А ты иди за ними, – еще раз велю я Эноле. – Держи нас в курсе планов Сета. Оставайся рядом с ней столько, сколько потребуется.

Я бы предпочел сделать это самостоятельно, но если совет встанет на мою сторону, это обеспечит ей безопасность и поставит Осириса на место.

Пери кивает, однако в глаза мне не смотрит.

– Пожалуйста, – добавляю я. – Я слишком многого прошу, но все компенсирую.

– Хочу меню как минимум из четырех блюд, – рычит она. – Из самых дорогих продуктов.

– Обязательно. – На прощание я целую ее в щеку и обнимаю. Прямо сейчас мне трудно себе представить, как мы в мирной обстановке опять будем все вместе готовить на кухне. – Береги себя. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Энола даже не удостаивает меня взглядом, вместо этого обнимая Данте и Гора, после чего выходит на улицу. Там, оттолкнувшись от земли, растворяется в сером небе. Стоило попросить ее не рисковать без необходимости. И пусть пери хороший воин, но в одиночку с силами Сета ей не справиться. Не попытается ли Энола все равно его остановить, чтобы спасти Нефертари, решив, что я от нее этого жду?

Я иду к себе в кабинет. Через закрытую дверь слышно, как Гор выводит Адриану и ее подругу, после чего воспоминания об этом вечере сотрутся из их памяти. Адриана громко возмущается и требует, чтобы я с ней поговорил. Позже отправлю ей цветы и последнее сообщение. С ней все кончено. Хоть я и не сомневаюсь, что она не испытывает ко мне настоящих чувств, меня все равно мучает совесть. Пора кардинально пересмотреть свое отношение к женщинам.

Входная дверь захлопывается, и воцаряется тишина. Но вскоре Данте и Гор без стука входят в мою комнату.

– Уверен, что хочешь созвать совет? – От беспокойства на лбу джинна появляются складочки. – Весьма вероятно, что остальные не поддержат твое требование. Для них поиски превыше всего.

– Я понимаю, но попробовать обязан. Нам нужно сплотиться.

После моего исключения на собраниях совета всегда присутствовал Данте, и теперь он гораздо лучше оценивает расстановку сил. Но вариантов у меня не так много.

Джинн больше не старается меня отговорить. Может, ему и не нравятся мои действия, но он мой друг и поддерживает меня так же, как я поддержал бы его. Мы кладем ладони одну на другую. Открывать главный портал для вызова аристоев разрешается только в экстренных случаях. Сейчас как раз один из них. Из наших рук бьет ослепительно-белый свет, заполняя комнату. Прямые лучи образуют ворота, сквозь которые в мой кабинет шагает ругающаяся Исида. Привязанный к подземному миру, Осирис не может прийти сам, однако его прекрасно заменяет супруга. Эти двое цапаются без перерыва, но по важным вопросам их мнения совпадают. Следующим входит Аполлон с широкой улыбкой, затем Один и его сын Тор. В отличие от северного властителя, Зевс достаточно доверяет своему сыну и не сомневается, что тот достойно его представляет. Он может положиться на мудрость решения Аполлона. Раньше все было иначе, но это уже другая история.

– Что такого срочного? Я как раз собиралась принять ванну. Как бы мне хотелось, чтобы твой отец наконец сделал тебя своим заместителем в совете. – Исида треплет сына по щеке и врет как по написанному. Она никогда не позволит лишить себя подобной привилегии.

– Но я этого совсем не хочу, – отзывается Гор. – Потому что тогда Саида останется единственным женским голосом, а я однозначно за многообразие в совете. Данте тоже отлично впишется. Нам не повредит быть чуть более толерантными.

Исида хмурится, как будто такая мысль никогда не приходила ей в голову.

– Ты прав. Было бы глупо позволять мужчинам решать все одним.

Гор довольно улыбается королеве джиннов, которая вместе со следующим за ней по пятам Намиком как раз миновала ворота и слышала его слова. Только пожелай она, могла бы передать Данте свое место в совете, а ее дочь стала бы королевой. Все-таки Гор – сын своей матери в большей степени, чем готов это признать. Он хитро воспользовался ситуацией, чтобы напомнить об этом Саиде.

Королевский помощник с любопытством осматривается вокруг. Он впервые покинул земли джиннов, и у меня возникает вопрос, почему королева выбрала именно этот момент. У Намика краснеют щеки, когда он приветствует своего принца.

Я жму руку Одину, бросающему похотливые взгляды на Саиду.

– Не думал, что ты вернешься в этот сиятельный круг, – обнимая меня, поддразнивает Аполлон. – Что, соскучился по ругани?

– Не совсем. Как у вас дела с Афродитой? Поздравляю со свадьбой.

– Ну что тут скажешь, она меня любит. – Он ухмыляется. – И ненавидит, когда я делаю все не так, как она считает нужным.

Длинноволосый блондин Тор закидывает руку на плечи Аполлону, и тот еле заметно вздрагивает.

– Радуйся, что она вообще приняла тебя после всех твоих ошибок, и не жалуйся. – Он отставляет Мьельнир, свой боевой молот, и садится в кресло, которое выглядит чересчур хрупким для его фигуры. – Зачем ты нас вызвал? – Как всегда, он сразу переходит к делу. – Скипетр возвращен. Поздравляю.

– А мы не можем переместиться в комнату побольше? – Исида дуется на то, что юный и крайне привлекательный бог не уделяет ей должного, по ее мнению, внимания. – У меня тут начнется клаустрофобия. И мне нужно выпить.

– Гор, не принесешь своей матери бокал вина? – прошу я. – Еще кто-нибудь чего-нибудь хочет?

– Я тоже не откажусь от вина, – отвечает Исрафил, который в это мгновение выходит из врат.

Он встает рядом с Данте, но лишь кивает ему и не прикасается. По выражению лица невозможно понять, что он думает по поводу моего несогласованного приглашения, о котором я заранее не проинформировал его или одного из высших ангелов. Микаил и Джибриль, по всей вероятности, сидят на скипетре и не спускают с него глаз.

Я киваю ему. Исрафил должен быть моим союзником, однако у меня имеются некоторые сомнения, что он поддержит мои требования. Не стоило отдавать скипетр высшим ангелам, он явился ко мне. Но в тот момент я мог думать лишь о том, как придется поступить с Нефертари.

– Раз все в сборе, пройдем в гостиную, – предлагаю я, и врата гаснут.

– Я тебе помогу, – предлагает Аполлон, когда Гор направляется на кухню. – Нам всем не помешает сделать по глоточку вкусных вин Аза и съесть по кусочку его пирога. Ты что-нибудь испек? Хуже Афродиты в этом мире никто не печет.

Похоже, Аполлона это абсолютно не беспокоит, поскольку я никогда не видел у него такого счастья на лице.

– Не испек! – кричу вслед ему. В качестве компенсации бог найдет самые дорогие бутылки, но это наименьшая из моих проблем.

Пятнадцать минут спустя мы собираемся в гостиной. Гор притащил вино, сырную нарезку, оливки и чипсы, как будто это чертова вечеринка. Впрочем, это помогло немного разрядить обстановку. Все полны надежд. Ведь несмотря на то, что Один правит в Асгарде, а Зевс – в Митикасе, они тоже мечтают вернуться в Атлантиду. Мы хотим знать о судьбе тех, кто остался там. Наши друзья и родственники почти двенадцать тысяч лет заперты под защитным куполом и ждут нашей помощи.

Между тем Один нашептывает что-то на ухо Саиде, и та громко хохочет. Кажется, они довольно близки, хотя более разные личности сложно себе представить. Огромный Один носит старую тунику и кожаные сапоги, а бороду с проседью уже пора бы подстричь. Вопреки возрасту, в нем нет ни грамма жира, он словно состоит из мышц и сухожилий. В Саиде же, наоборот, все мягкое и округлое, она любит яркость, что подтверждают розовые, бирюзовые, желтые и зеленые цвета на ее кафтане. Волосы аккуратно заплетены, и в отличие от Исиды она практически не носит украшений. Кроме единственного кольца на пальце, которое подарил ей отец Данте. Исида же беззастенчиво флиртует с Аполлоном, который в стремлении не обижать богиню делает комплименты ее безупречной внешности.

Прислонившись к камину, я обвожу их взглядом. Я снова аристой и спрашиваю себя, почему это было для меня так важно. Гор плевать хотел на свой статус и место в совете, и мне внезапно кажется, что это гораздо умнее. За расслабленной атмосферой тлеют древние конфликты за власть и влияние.

Время от времени я обмениваюсь взглядами с Тором. Похоже, он читает мои мысли, поскольку очень задумчиво смотрит на меня своими темно-синими глазами. Когда этот немногословный до кончиков ногтей воин говорит что-то, его слова всегда хорошо продуманы. Чуть раньше на кухне они с Аполлоном расспросили обо всем Гора, и тот рассказал им о Кимми, Малакае и Нефертари. У Аполлона тоже имеются друзья среди людей, он живет вместе с ними, и от него я ожидаю наибольшую поддержку. Жаль, он не привел с собой Афродиту. Эта женщина остра на язык, немало бессмертных ее просто боятся, но она бы встала на сторону Нефертари.

Я отставляю стакан в сторону. Подозреваю, что будет сложно, но нельзя больше откладывать конфронтацию. Гор, Тор, Намик и Данте не являются ни членами совета, ни чьими-то представителями. Пока официально не назовут наследниками, у них нет права голоса. Но всегда полезно иметь свидетелей. При этом мне предстоит убедить Саиду, Исрафила и Одина в том, что Осирис не может своевольно выносить решения. На Исиду я даже не рассчитываю. В конце концов, она – его голос в совете.

– Зачем ты нас вызвал? – перебивает Исрафил шутливую болтовню остальных. – Возникла какая-то проблема? Уже? – Его недовольство буквально можно потрогать руками.

Пригубив вино, Исида сдержанно улыбается.

– Кто бы мог подумать, что ты так быстро воспользуешься своей силой?

Я уже не могу оценить, кто и с кем строит собственные планы.

– Да, проблема возникла, – осторожно начинаю я. – И я решил, что будет лучше уладить ее сразу.

– Вы только послушайте, – бормочет богиня, пока все остальные молчат. Однако ей не удастся меня спровоцировать.

– Скипетр снова у нас, и теперь нужно отыскать кольцо и корону. – Я делаю паузу, и все кивают. – У нас не получилось бы найти скипетр без подсказки на ремне и без помощи Нефертари. Мы в неоплатном долгу перед ней.

Раздается согласное перешептывание. Они обязаны поставить Осириса на место. Этим поступком я окончательно превращусь в его врага, но это роли не играет. Я во чтобы то ни стало буду защищать Нефертари.

– Ради скипетра она рисковала жизнью, но теперь Осирис требует, чтобы она нашла другие регалии. А если нет, то он угрожает изгнать душу ее брата с полей.

Исида, которой известно об этой угрозе, преспокойно пьет вино, но ни на секунду не отводит взгляда от остальных аристоев.

– Несправедливо давить на девочку, – первой высказывается Саида, увы, не так рассерженно, как я надеялся. Она знакома с Нефертари, и мне казалось, девушка ей нравится.

Один медленно кивает. Он и раньше в большинстве случаев соглашался с ее мнением, так же поступает и на этот раз.

– Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных решений, – произносит Исрафил с сожалением, в которое я не верю. – Почему бы этой девушке не продолжить поиски, если один раз она уже добилась успеха?

– Потому что это безнадежно. Нет больше никаких зацепок. Ни о местонахождении кольца, ни короны. Нефертари сделала все, что могла. Осирис не имеет права ее шантажировать. Люди – не наши игрушки.

Все взгляды устремляются на Исиду, и та слизывает каплю вина с губ.

– Это был не шантаж, – лаконично поясняет она.

Один перегибается к ней через стол. Он настоящий великан и, невзирая на возраст, выглядит максимально грозно. Если до этого дойдет, он мог бы прихлопнуть хрупкую богиню одним кулаком.

– Тогда что это было? Тьма Дуата затуманила ему мозги? Девочка выполнила свою задачу.

Саида, успокаивая, кладет ладонь ему на плечо.

– Почему он прибегает к подобным мерам? – интересуется она у Исиды, когда северянин вновь выпрямляется.

– Это послужит стимулом для девчонки. Мы хотим ковать железо, пока горячо, а у нее есть все, что нужно, чтобы найти и другие регалии. Нет теперь только средства давления, ведь ее брат умер. Наверное, тебе не следовало отпускать его душу.

Всего парой слов она спихивает вину на меня, хотя все знали о сделке, которую я заключил с Нефертари.

– Мы уже давно приняли решение больше не использовать людей, – произносит Аполлон. – Не понимаю, как мой отец вообще на такое согласился. Нужно оставить эту девушку в покое.

Так вот почему Зевс не пришел сам, а отправил сына. Осирис и Исида сообщили ему о своих планах, и он не пожелал связываться с ними в открытую. Скорее всего, этот маленький трюк – идея Геры. Надо будет потом послать ей цветы, ведь она понимала, что Аполлон встанет на мою сторону.

– Нравится тебе это или нет, – снова берет слово Исрафил, – если результат есть, он оправдывает средства. Почему нас должна волновать судьба одной-единственной смертной? Нужно приносить жертвы. Мы всегда это знали. И ты тоже. – Легко говорить, если ты сам не жертва. – Но в одном я с тобой согласен, Осирис должен был обсудить свои действия с нами. Передай ему, – теперь он обращается к Исиде, – что мы такого не потерпим… причем я говорю это и от лица Микаила и Джибриля.

Та кивает.

– Извини, – поворачивается Исида ко мне. – Он не собирался злить тебя, но у нас никогда не было таких шансов на успех, как в данный момент. Осирис немного перестарался. – Ни одна женщина не сумела бы так хорошо изобразить фальшивое раскаяние и сожаление.

– Что же касается девочки, – подает голос Саида, – где она сейчас?

В ту же секунду у меня вибрирует мобильник.

Энола.

«Они едут в Пикстон-Парк».

– На пути домой. Вместе с Сетом.

Никого из присутствующих, похоже, не удивляет сей факт. Они уже в курсе. Только Аполлон, очевидно, нет. Он скрещивает руки на груди и хмурится.

– Хорошо, – говорит Саида. – Дай ей несколько дней погоревать, а потом пообщайтесь еще раз. Нам бы очень не хотелось ее принуждать, она правда мне нравится, но… Намик, доложи, пожалуйста, совету, что обнаружил наш придворный астролог.

У меня волосы на затылке встают дыбом.

Кивнув, Намик подходит ближе. Одновременно он достает из кармана своей белоснежной галабеи^[3] пергаментный свиток и откашливается.

– Мы распорядились составить для Нефертари гороскоп по дате рождения.

Джинн бросает на меня виноватый взгляд. Составить гороскоп для того, кто понятия об этом не имеет, – это серьезное вторжение в личное пространство. Я неверяще качаю головой. Эта встреча стала настоящей катастрофой. Ничего не изменилось. Совет по-прежнему состоит из кучки интриганов. Я смотрю на Данте, который выглядит не менее шокированным, чем я.

– Она родилась в январе, – поясняет Намик. – Ее знак зодиака – Козерог.

Не будь ситуация настолько серьезной, я бы посмеялся. У Козерогов очень высокие требования к собственным достижениям, и они стремятся любой ценой достигать однажды поставленных целей. Ради чего иногда готовы биться рогами о стену. Я читал биографию Нефертари. И почему только не обратил внимания на ее знак зодиака? Козероги очень не любят просить о помощи и предпочитают делать все самостоятельно.

Намик между тем продолжает:

– Ее земной знак соединяется в асценденте с огненным знаком льва. При этом Солнце, Юпитер и Северный узел находятся в соединении с Овном в девятом доме. Марс в Тельце, а Нептун в пятом доме. – Голос джинна становится все более возбужденным, пока он бомбардирует нас этой информацией.

Данте громко прочищает горло.

– Намик, – вежливо перебивает он юношу, который тут же замолкает и поднимает глаза на своего принца.

– Мы нифига не понимаем, – любезно объясняет Гор. – Что ты пытаешься нам этим сказать?

Глубоко вздохнув, Намик неуверенно переводит взгляд между двумя мужчинами, которые гораздо выше его по статусу.

– Прошу прощения. Я хотел сказать, что… – он сглатывает, – во все времена встречались люди, которые, как мы полагали, способны отыскать регалии, однако еще никогда, никогда, – повторяет он, – сочетание звезд не было настолько однозначным.

Все продолжают смотреть на него. Я тоже, хотя уже догадываюсь, что последует дальше. Ладони сжимаются в кулаки, мне хочется что-нибудь разбить. Какой толк в моей восстановленной власти, если я не способен защитить Нефертари? Я жалею, что втянул ее в это дело. Жалею, что вообще встретил ее. Оставляя раненую Нейт, чтобы унести регалии, я выполнял ее желание. Нефертари же я впутал в эту историю, не предоставив права выбора.

– Еще никогда человеку не было предопределено решить нашу проблему, как в случае с Нефертари. – Намик не сводит с меня глаз, и в них читается страх. – Кажется, Нефертари рождена для того, чтобы найти регалии. Ее гороскоп ясно свидетельствует об этом. Пришло время нашего возвращения.

Исида восторженно хлопает в ладоши. В голосе Саиды звучит жалость, когда она обращается ко мне:

– Мы не можем упустить этот шанс, Азраэль. Ты ведь понимаешь. Тебе нравится эта девушка, и ты пытаешься ее защитить, но я вынуждена признать правоту Исрафила. Иногда приходится идти на любые жертвы, которые от тебя требуются.

Для Нефертари это не означает ничего хорошего. Однако я понимаю Саиду и всего несколько недель назад думал так же, как и она. Отец Данте – единственный из множества мужчин, кого она любила, и королева стремится вернуться к нему. Как я ранее стремился к Нейт. Но все во мне противится тому факту, что платить за это желание заставят Нефертари.

– Я поговорю с Осирисом, – максимально миролюбивым тоном обещает Исида. – Он не станет торопить события, но все-таки страх за душу брата станет для девчонки стимулом. – Никто из собравшихся не возражает, хотя она и выжидает пару секунд. – Тогда я наконец-то могу принять ванну, – с довольным видом объявляет она. – Благодарю за прекрасное вино и приятную беседу. – Прежде чем я успеваю остановить, богиня поднимается и на наших глазах испаряется в воздухе.

– Предоставь это Сету, – предлагает Исрафил. – Никто не будет тебя винить, если ты не станешь этим заниматься.

– Почему у меня такое впечатление, будто ты желаешь этого больше всего?

Я всегда подозревал: он знает об исчезновении регалий больше, чем признает. Моисей – брат Рамзеса, а Исрафил и Рамзес II были очень близки. Пусть фараон и любил свою Великую царскую супругу, но с высшим ангелом они состояли в довольно тесных отношениях. После смерти Рамзеса Исрафил на сотни лет исчез со всех радаров, оплакивая его.

Данте, который сидит рядом с ним, не пропускает ни слова. Если не знать заранее, невозможно догадаться, что эти двое – пара. До сих пор я списывал это на то обстоятельство, что Данте – джинн и уважает чувства своего народа. Но это бред. Данте любит высшего ангела. Из-за этой любви он отказался от трона. А вот ангел не пошел бы ради него на подобную жертву.

– Хорошо. Значит, работайте вместе. И для него, и для тебя это шанс доказать, что вы раскаялись в своих ошибках. – Губы Исрафила сжимаются в тонкую линию.

Я презрительно фыркаю. Да как он смеет общаться со мной свысока!

Аполлон хлопает меня по плечу, не давая тем самым наброситься на Исрафила.

– Вернемся к вопросу с зацепкой. Этот момент с утерянным ремнем кажется мне странным. Возможно ли, что у вас с Осирисом есть пара секретов от других членов совета?

Аполлон не Зевс, но, как ни странно, Исрафил все равно терпит от него столь неприкрытый намек.

– Ты и вправду считаешь, что, знай я о ремне, давно бы уже не начал искать скипетр?

– Мне интересно, – медленно и очень задумчиво тянет Тор, – как вы вообще поняли, что подсказка приведет вас к скипетру.

В комнате повисает тишина, только Саида со звоном ставит свой бокал.

– В том изречении ничего об этом не написано, верно? – уточняет он.

– Нет, – отвечаю я.

– Тогда откуда ты узнал, что должен искать именно его? Разве кольцо не было бы логичнее? Соломон открыто носил его, и это он подарил пояс Тоту.

Я медленно киваю, затем поворачиваюсь к Исрафилу.

– Ты сказал мне, что я получу зацепку, которая приведет к скипетру. Ты и Осирис.

Ангел морщит лоб, словно задумался, но я не верю в его неведение.

– Не могу ответить тебе на этот вопрос, – обращается он к Тору. – Если я правильно помню, в том разговоре, на котором присутствовали только Осирис, Тот и я, речь шла исключительно о скипетре. Если хотите, я спрошу их обоих.

– Спроси! – гремит на всю комнату голос Одина. – А ты, – продолжает он, указывая на меня, – заставишь девочку найти остальные регалии. И мне абсолютно плевать, что ты будешь ей рассказывать, но Сету я не доверяю. Никогда не доверял.

Тор едва заметно качает головой, однако не спорит с отцом, который уже встает.

– Рад был с тобой увидеться, Саида. Надеюсь, повторим в ближайшее время. – Один с восхищением во взгляде улыбается королеве. Потом топает ногой и переносится в Асгард.

– У тебя вообще есть идеи, как вы найдете другие регалии? – спрашивает Тор и берет свой молот, чтобы тоже отправиться в обратный путь.

– Пока нет, и Нефертари нужно время, чтобы оплакать брата.

– Будь с ней поласковее, и она сделает все, о чем ни попросишь. Но внимательно выбирай, кому доверять. – Он бросает взгляд на Исрафила, лишь подтверждая мои подозрения. Среди аристоев до сих пор слишком много тайн, и ни один не доверяет другому.

Бог хлопает меня по плечу и следует за отцом. Мне нужно будет еще раз встретиться одному с Тором и Аполлоном. На мгновение я запрокидываю голову назад, как только осознаю, что именно этого всегда хотел Сет. Союза молодых богов, чтобы свергнуть старых. Я считал эту идею ошибкой, ведь она повлекла бы за собой войну. Войну, которая все равно началась между нами. У меня было двенадцать тысяч лет, чтобы подумать над требованием Сета, и в целом я все еще считаю его ошибочным. Мы сильны только вместе. Однако члены старого совета пожертвуют Нефертари, не моргнув и глазом. Готов ли я пойти ради нее против всех своих принципов? Забыть, кто я и что делает меня таким? Если сейчас объединюсь с Сетом, значит, я напрасно боролся. Будь с ней поласковее. Хотел бы я, чтобы все решалось так легко.

Саида отвела Данте в сторону и что-то тихо ему говорит. Исрафил ни на секунду не выпускает их из виду.

Я проверяю свой телефон, не пришло ли новое сообщение от Энолы, но ничего нет. От Нефертари тоже. У меня возникает мысль написать ей что-нибудь, но такую ситуацию по переписке не уладить. Для этого я должен с ней поговорить, причем наедине. Сет постарается этого не допустить. Наверняка он уже рассказывает о путешествии Малакая по Дуату, и в конце она будет думать, будто без Сета ее брат ни за что бы не справился.

Внезапно передо мной появляется Саида.

– Она сильная девочка. И она – наша единственная надежда. – В ее голосе звучит мольба, а в глазах светится вера. – Не лишай нас этого шанса из эгоистичных побуждений.

Неужели желать спасти Нефертари – это правда эгоистично?

Саида заботилась обо мне, когда я был на самом дне. Она вернула мне жизненные силы и – мне не удается скрыть улыбку – научила готовить. Я наклоняюсь к ней и целую на прощание в обе щеки.

– Не стану. Можешь на меня положиться.

– Иногда мне хочется, чтобы ты был джинном, а не ангелом, – понижает голос королева. – Ты так же важен мне, как и все мои дети. Береги себя. Будет нелегко, а ты и эта девочка… вам предстоит еще много битв. Но в итоге мы вернемся.

И в тот день я окончательно потеряю Нефертари. Ни один из нас не произносит этого вслух, но мы оба все понимаем.

Полчаса спустя мы с Гором остаемся на кухне одни. Как и следовало ожидать, Данте ушел с Исрафилом.

– Ты действительно думаешь, что Тарис сумеет найти кольцо и корону? Не представляю, каким образом она это сделает. Тору и Аполлону что-то известно, но они не признаются.

Получается, он тоже заметил.

– Если это кому и под силу, то ей.

Без понятия, откуда во мне такая уверенность, я просто знаю. И пусть Нефертари меня ненавидит, пусть злится, но я не могу не поддаться чувству, которое вспыхивает у меня внутри. Гордость. Я ей горжусь. Потому что эта женщина не сдастся, пока я не окажусь там, где она хочет меня видеть. Стоящим перед ней на коленях и молящим о прощении. Наверняка Нефертари врежет мне ногой в челюсть или куда-нибудь, где еще больнее.

– Мне не нравится твое выражение лица, – заключает Гор, доставая из холодильника пару сэндвичей, которые я приготовил для себя. – Напишу-ка я Кимми, разведаю обстановку. И ради твоего блага надеюсь, что она тоже на меня не обижена. В конце концов, я впервые повел себя как джентльмен.

Он вонзает зубы в мой сэндвич и уходит, жуя.

Я в очередной раз смотрю на телефон, но экран по-прежнему черный. Дам ей несколько дней, а потом попытаюсь поговорить. Извинюсь. Но прежде всего я решил за нее бороться. Она достаточно настрадалась. До сих пор значение имели лишь мои желания. Пора это изменить, даже если она будет отбиваться от меня руками и ногами. Возможно, она и упряма как мул, но я еще упрямей.