Эфирный эликсир

Глава 2

Дома же всё было по-старому. В одной комнате, где спали мы с сестрой, посередине стоял шкаф, отделявший мою кровать от кровати Юльки. Вторая комната принадлежала родителям, и она же служила гостиной, ведь трёхкомнатную квартиру нам так и не дали. Просто не успевали власти СССР обеспечивать все нужды трудящихся. Тем более про право на отдельную жилую комнату в конституции ничего не говорилось.

Я открыл одёжный шкаф, что разделял комнату, и порылся в своих повседневных вещах. Для похода на дискотеку мне достались от меня подростка странные штаны, которые вроде бы сейчас называли «бананами», за характерную форму, сверху — расширенные, снизу — суженные. Спасибо хоть они были не кричащей пёстрой расцветки. И ещё в моём ящике лежало, кроме всевозможных футболок, целых три свитера. Один купленный на вьетнамском рынке, с множеством чёрно-белых мелких узоров, а другой старый отцовский свитерок с оленями. Но надевать это я категорически не хотел. Лишь последний джемпер, который кажется, купили на рынке-барахолке в Перми, с широкой вэ-образной горловиной и не с таким кричащим орнаментом выглядел вполне прилично. «Хоть что-то в моём гардеробе более-менее», — подумал я, после чего из моего живота послышался высокохудожественный урчащий звук.

Поэтому с идеей, что-нибудь перекусить я проследовал на кухню. Тут у нас стоял холодильник «Бирюза», который шумел по ночам как комбайн во время полевых робот в страду. К стене была прикручена газовая колонка, чтобы в кране иногда журчала горячая вода. На столе в вазочке, прикрытые полотенцем, лежали ещё тёплые шаньги с картошкой.

— Есть будешь? — Спросила мама, заглянув на кухню, но увидев мою грязную футбольную форму, брошенную в прихожей у порога, всплеснула руками. — Это что? Ты где валялся, сам стирать будешь, охламон!

«Как здорово оказаться дома в прошлом», — подумал я и на угрозу мамы, которая всегда заканчивалась тем, что моя форма стиралась машиной «Малютка», был такой пластиковый жбан с моторчиком, улыбнулся и ответил:

— Есть буду и форму постираю, но завтра. Мы с Рысцовым на дискотеку договорились сходить. У меня на сборы пятнадцать минут и время уже пошло.

— Какая тебе дискотека? — Мама сделал большие глаза. — Сначала помоги сестре уроки сделать.

— Мне задачки нужно по математике решить! — Забежала на кухню мелкая и вредная «егоза». — Опять ответы не сходятся.

— Уроки делать в субботу плохая примета, пятёрок не будет, — буркунул я, наливая себе чай. — В журнале «Техника молодёжи» профессор Арбузинский по этому поводу сделал большую статью. С графиками, со статистическими выкладками. Если испытуемые в субботу не разгружали мозг, то падение успеваемости в течение следующей недели у некоторых доходило до пятидесяти процентов. Происходил так называемый эффект профессионального выгорания.

Всё это я выпалил, сочинив на ходу, при этом успевая слопать одну шаньгу. Мама же с сестрой присели напротив и от услышанного приоткрыли роты.

— Во сколько будешь дома? — Недоверчиво спросила мама.

— Буду в девять часов. — Опять соврал я. — Но если к одиннадцати не вернусь, то волноваться не стоит.

— Какие одиннадцать! — Хором выпалили сестра и мать.

— Всё папке скажу, — добавила сеструха.

— Как вам не стыдно? — От показушного картинного удивления я даже перестал жевать. — А кто девчонок из нашего класса проводит до дома? Рысцов что ли? Да на него где сядешь, там и грохнешься. Между прочим, девочек нужно защищать, об этом вопиёт вся русская классическая литература.

— Если в одиннадцать не придёшь, то пожалуюсь отцу, — сдалась мама.

— Разумно, — пробурчал я, выскакивая из-за стола. — Но в одиннадцать меня тоже не будет. Потому что сначала девчонок нужно проводить, затем с ними пообщаться, выслушать, понять их проблемы и поддержать. А как вы хотели? Кто за меня замуж пойдёт через десять лет, когда я стану взрослым, если с противоположным полом не буду полноценно коммуницировать? Кикимору в родственники захотели?

Мать с сестрой снова переглянулись и очень странно посмотрели на меня, как будто видят впервые в жизни, но возражать не стали. Только мама, закрывая дверь, добавила, чтобы в двенадцать я всё же был дома, иначе отец мне такую коммуникацию устроит, что надолго запомню. Кстати, папа сегодня работал в третью ночную смену. Ведь в Шахтёрске большинство мужчин трудилось именно на шахтах, которых в округе было больше десятка. А шахта — это такой промышленный организм, который никогда не спит и, отдавая людям свои недра, он словно чёрный шаман забирает плату в виде здоровья и жизни простых рядовых работяг.

«Дискотека в школьной столовой — это лучшая дискотека на свете!» — подумал я, щурясь в полутьме в поисках знакомых парней из своего 8 «А» или из других параллельных восьмых классов. Перед сценой в мерцающих лучах светомузыки поближе к ди-джею кучковались десятиклассники, чтобы руководить очередностью проигрываемых на двух бобинных магнитофонах композиций. Пока на одном бобиннике гремела C. C. Catch на другом уже проматывали на Сандру, чтобы потом, пока немецкая поп-певица затянет про Марию Магдалину, найти какой-нибудь «Blue System» или «Pet Shop Boys». Девятиклассники же тусуовались на середине танцпола. А наши вот они красавцы, подальше от колонок поближе к выходу в коридор. Хотя не всё в школьной иерархии так однозначно. Двое парней из 9-го «Б», например, вполне в авторитете, могут тусить, где захотят, боксёры разрядники, входят в одну местную группировку любителей скататься в другой район, чтобы помахаться там с местными бойцами. Хотя надо признать, такой жести как в Казани у нас нет, город-то маленький, хоть и по площади сильно раскиданный из-за шахт.

— Ты чего сегодня как пришибленный? — Громко сказал мне на ухо Андрюха Рысцов, перекрикивая C. C. Catch, которая под приятную музыку взывала к какому-то парню, чтобы тот срочно прыгнул в её машину, то есть «Jump in my car». — Пошли к нашим!

«К нашим, так нашим», — подумал я и сразу же двинулся на танцпол к девчонкам из нашего класса, Томке и Ленке, чем ввёл в ступор своего кореша, который, наверное, предполагал постоять, подперев спиной стенку с парнями из нашей школьной футбольной команды. Тома Полякова — невысокая симпатичная девушка с короткими чёрными волосами, подстриженными под каре. Активистка комсомолка. В нулевые выйдет замуж за иностранца и уедет в Чехию. Сейчас если сказать об этом, то решит, что я провокатор, подстрекатель и предатель Родины. А Лена Рябова ростом повыше, волосы светлые, стройненькая как тростинка. Никуда из Шахтёрска так и не уедет, располнеет, родит четверых карапузов от законного мужа, и пойдёт по торговой линии. Обе сегодня нацепили лосины дикого яркого оттенка и джинсовые юбки «варёнки» длиною по самое не балуй.

— Привет! — Поздоровался я с девчонками и принялся дрыгаться рядом под ритмичное евро-диско. — Отличный прикид! Я такого лет тридцать не видел.

— Ты, чё Молчанов городишь? На футболе головой в ворота стукнулся? — Недовольно хмыкнула Ленка, наверное, обидевшись за прикид, и перепутав ворота и штангу, об которую действительно можно треснуться головой.

— В сто раз хуже и в сто раз лучше! Ха-ха! — Я радостно поднял руки вверх и крикнул. — Ё-хо! Давай! Ди-джей! Давай!

— Ты, Валера, выпил что ли? — Насупилась гордость нашей школы, во всё правильная и строго положительная Тома.

— И капли в рот не брал, но прёт как от экстази! Девчонки — это же молодость! Не повторяется такое никогда! Ё-хо!

И тут меня нагло толкнули в бок. Оказалось, моя слишком активная радость разозлила кого-то из десятиклассников. Не помню имя этого парня, но морда как у крысы, да и характер подлый, крысиный. Этот типок и перед учителями умудрялся шестерить и перед Генкой пресмыкаться. А Генка у нас в школе — это так называемый альфа-самец. Во-первых, физически сильный, а во-вторых, родители у него в городской администрации не последние люди, поэтому шмотки самые лучшие, а так же есть собственный мотоцикл. Он даже на уроки ходил в джинсовом костюме, а не в школьном синем пиджаке и брюках. А завуч наша, полная женщина, как его в коридоре встречала, так сразу: «Геночка, Геночка, как мама, как папа, передавай им привет». Но я немного отвлёкся. Сдаётся мне, сегодня всё же будут звездюли, как и в той, первой школьной юности.

— Смотри куда прёшь Квазимодо! — Огрызнулся я.

— Чё б…ь? Ты, футболист, на кого бочку катишь? — Полез на меня «крысёнышь».

И он так близко сунул ко мне свою противную физиономию, что я просто не удержался и схватил наглого пацанёнка за нос. Забыл на время, что я не 48-летний мужик, а простой пятнадцатилетний подросток. И как назло C. C. Catch в этот момент престала петь и в образовавшейся звуковой паузе, отчаянный вой «крысёныша» — «сука отпусти!», услышали все старшеклассники школы. Поэтому компания десятиклассников такого позора перенести не смогла. Ко мне тут же подлетели двое крепышей и третий альфа-самец Генка.

— Пошли, выйдем, — прошипел «вожак стаи десятиклассников», а ди-джей по этому поводу поставил Сабрину композицию «Boys, Boys, Boys», на которую был ещё снят клип про сисятую девушку из бассейна с самой певицей в главной роли.

«Правильно, — грустно усмехнулся я. — Пусть народ потанцует, пока мене в туалете пропишут тёплых или горячих, или как пойдёт, звездюлей». Но внезапно на моей руке повисла отважная Томка Полякова и выкрикнула:

— Если вы сделаете Молчанову хоть что-то плохое, то мы тебя Геннадий потом на заседании совета дружины проработаем!

— Да мы только с футболистом поговорим! — Лениво отмахнулся от Томы, как от назойливой мухи наш местный альфа-самец, так как крутил он этот совет отряда, словно бублик на колышке.

— Да, Тамара, давно я с Геной и его приятелями не обсуждал проблемы досуга современной молодёжи. — Я убрал руку девушки от себя. — Можно внести предстаящий симпозиум в мужском туалете в список проведённых мероприятий и отразить его результат в школьной стенгазете.

— Топай, давай, симпозиум! — Толкнул меня в спину «крысёныш», который сразу же важно выпятил хилую грудь колесом.

А следом за нами увязались два боксёра девятиклассника, Марат и Азат, чтобы позырить на махач, и ещё мой друган Андрюха Рысцов, который пару раз безуспешно попытался меня отмазать, упирая на то, что мы здесь все свои, все нормальные пацаны, не чуханы. А я ведь на всю жизнь эту драку запомнил, точнее экзекуцию. Наверное, поэтому в институте, я подзавязал с футболом, хоккеем и баскетболом, и занялся боксом и кёкусинкай карате, самой жёсткой разновидностью этого вида восточных единоборств.

— Ну, всё. — Ухмыльнулся Генка, когда мы вошли в мужской туалет, продолговатое помещение с тремя раздельными кабинками для справления естественных нужд. — Вставай на колени, футболист, и проси прощения у Зюзина и меня, за то, что я на тебя трачу своё драгоценное время.

«Так вот какая фамилия была у „крысёныша“! Зюзин, он же „Зюзя принеси-подай“! — Обрадовался я, вспомнив такое мудрёное погоняло. — А кто из боксёров Марат, а кто Азат, хоть тресни, не вспоминалось. Честно говоря, я с этими парнями в той школьной юности не пересекался и не тусил. Другие были интересы летом — футбол, зимой — хоккей и баскетбол. Сборы, тренировки, соревнования, и свой круг общения».

— Ты чё, сучёнок, глухой? — Первым попёр на меня Зюзя, и в прошлый раз было так же.

Я резко схватил мерзавца за грудки и дернул на себя, при этом мгновенно уйдя с линии атаки. И «крысёныш» со всего маху влетел спиной в стенку. Я же оказался сбоку от Генки, который не понял, что произошло, но всё равно с большим замахом от бедра бросил мне в голову сжатый правый кулак. Да не кулак, а целый кулачище. Но то место, куда он метил уже было пустым, я резко присел вниз и коротким прямым ударом пробил в солнечное сплетение.

— Б…ь! — Заорал наш альфа-самец, ведь он кулаком пробил точно в твёрдую бетонную стену туалета, и все присутствующие услышали хруст ломающейся кисти руки.

Далее я резко отпрыгнул чуть в сторону и толкнул голову бугая в ту же самую стену. Чтобы нанесённые травмы выглядели как следствия падения с лестницы или случайного само попадания тела пострадавшего в дверной косяк.

— Хаа! — Резко выбросил я ногу вперёд и пяткой пробил в живот ещё одному десятикласснику, который подозрительно на меня дёрнулся, так как получение в торец или в дыню на сегодня не входило в мои планы.

Чётко выполненный мае-гери закончился тем, что парень спиной влетел в одну из кабинок и хряпнулся прямо в штанах на туалетное углубление. Боксёры, как сторонние зрители, заржали, мой друган Рысец, открыв рот, прифигел, и ещё один не вступивший в бой ученик 10 «А» откровенно зассал и вжался в стену. Куда делся зачинщик драки Зюзя? Я не заметил.

— Смыть за собой не забудь, — подсказал я тому комсомольцу, который сейчас попытался приподняться с туалетной ложбинки. — Ну, что Гена, хочешь ещё руками помахать? — Я склонился над альфа-самцом, который сидя на корточках, подвывал, держась за сломанную кисть и периодически смазывал кровь, сочащуюся из носа. — Понимаю, в следующий раз, а то сегодня в школе танцы. В любой момент к твоим услугам.

— Ты где футболист так навострякался? — Присвистнул не то Марат, не то Азат.

— В гараже у отца, грушу повесил и бил её каждый день в течение летних каникул. — Соврал я. — А то профессиональный футболист из меня вряд ли получится, а кулаками в жизни пару раз помахать придётся. О! — Я поднял палец вверх. — Это же Кен Ласло! One, two, three, four, five, six, seven, eight… Танцы продолжаются, за мной!

Когда мы с Рысцом вернулись в столовку, где и шла школьная дискотека, самой первой кто меня встретил, была Томка. Она тут же схватила меня за руку и зашептала:

— Он ничего тебе не сделал? Совсем Генка распустился! Давно его пора на совете дружины прописочить. Хотя у него такие предки, что из комсомола вряд ли попрут.

— Пошли танцевать, Тома. Не волнуйся, Геннадий осознал всю пагубность отступления от идеалов строителя коммунизма и перевоспитался. — Я приобнял девушку, однако, это Тамаре не понравилось, и она с возмущение шлепнула меня по рукам.

— Не лапай! — Гордо хмыкнула она.

Внезапно мой взгляд упал на Дину Гордееву из 9 «А», которая стояла вместе со своей подругой одноклассницей Наташей Исаковой и под Кена Ласло танцевать не собиралась. Я невольно залюбовался девушкой и замер на месте. Дина — большие голубые глаза, красивые белёсые волосы, спадающие водопадами на плечи, пухлые губки, точёная аккуратная спортивная фигура и рост примерно метр семьдесят. Первая красавица в школе, по крайней мере, на мой вкус.

— Ты на кого уставился, Молчанов? — Дёрнула меня за руку Томка. — Рот прикрой, и про Дину забудь, она ведь с Генкой.

«У Гены сейчас первая забота — это вернуть свой пошатнувшийся авторитет, — подумал я и пошёл дёргаться на танцпол. — Слухи, что он огрёб от восьмиклассника, быстро разлетятся и не только по школе. И что плохо для меня, этот дегенерат будет мстить. Что же касается Дины, если я хочу её спасти, а я этого хочу, то, во-первых, должен с ней подружиться. Во-вторых, что будет между нами, если будет, жизнь сама покажет. Хотя стоп? Какая жизнь? Меня может быть, сюда занесло на один день!». Такая парадоксальная мысль мгновенно поразила мой мозг, и как только отзвучал Ласло и заиграла медленная композиция «Улетели листья с тополей» группы «Форум», я побежал приглашать на танец Дину Гордееву.

— Привет, — я поздоровался и с ней и с её подругой Наташей, очень худой и высокой девушкой, где-то с меня ростом 176 см. — Не правда ли чудесный вечер?

— Чё надо? — Хмуро бросила Дина, посмотрев по сторонам в поисках своего Гены.

— Что надо? — Грустно усмехнулся я. — Да у меня целый список приготовлен для золотой рыбки! Могу одно желание вписать и для тебя, если согласишься со мной потанцевать. — Я схватил растерявшуюся девушку за руку и потянул на центр зала, где тут же положил свои руки на её осиную талию, но, не сократил между нашими телами приличного пионерского расстояния.

— Сейчас Генка появится, он тебя убьёт, — вновь так же хмуро прошипела Дина. — И только попробуй прижаться, сразу по физиономии схлопочешь.

— Да не появится он сегодня, — сказал я. — Он в туалете руку сломал. Задумался о не разрешимых проблемах бытия и кулаком грохнул прямо в стену. Поэтому будет лучше, если после дискотеки я провожу тебя до дома.

— Совсем обнаглел? — Девушка остановилась, начхав, что автор песни «Улетели листья с тополей» ночей не спал, сочинял свой шедевр специально для такого романтичного танца, и со всей силы дала мне по рукам. — Отцепись!

— Подожди. Месяц назад во второй школе старшеклассница пропала. Глаза голубые, волосы светло-русые. Твой типаж. Была бы ты с Генкой, я б не волновался. Мы ведь в соседних дворах живём, нам всё равно по пути.

— Подумаешь, защитник нашёлся! Не хватало, чтобы вся школа растрезвонила, что я встречаюсь с малолеткой! — Дина оттолкнула меня и побежала искать своего «грозного» ухажёра, а из огромных колонок на всю школьную столовую, превращённую в этот волшебный вечер в танцевальный зал, звонким голосом Виктора Салтыкова неслось:

Я подошёл к Наташе, которую, не смотря на типичную модельную внешность, никто не приглашал на танец, так как мода на высоких и худых девчонок в наш маленький шахтёрский городок ещё не добралась, и встал рядом к стене.

— Отшила тебя? — Улыбнулась большеглазая, похожая чем-то на инопланетянку Наташа.

— Аха, не сошлись характерами. Ха-ха. Но домой пойдём вместе. В городе орудует маньяк и его ещё не скоро поймают. И я не шучу.

От слова маньяк Наташа неожиданно вздрогнула. «Может ей что известно? — пронеслось в голове и я, внимательно посмотрев на девушку, с расспросами пока торопиться не стал, но отметил про себя, что она тоже невероятно красива. — Странно, что за тридцать с чем-то лет я об этом совершенно забыл».

Естественно поиски альфа-самца Геннадия, которые устроила Дина Гордеева закончились неудачей. Поэтому по еле-еле освещённым улицам города со школьной дискотеки мы всё же пошли домой вместе. Я, Андрюха Рысцов, Дина Гордеева и её подруга Наташа Исакова. Я только предварительно проводил до подъезда нашу комсомольскую активистку Томку Полякову, которая жила в двух шага от школы, где выслушал множество неприятных вещей о своём непростом характере. И охламон я, по её мнению, и дурак, и шалопай, и псих недоделанный. Из-за чего она поменяла мнение обо мне в худшую сторону, я так и не понял.

— Тогда на прощанье целоваться не будем, — пробурчал я и побежал догонять Андрюху, Дину и Наташу, а в спину услышал от неё, что не очень-то и хотелось.

Наш маленький шахтёрский городок, если посмотреть на него с высоты птичьего полёта, ну допустим орла, вполне можно было бы принять за наставленные в неком геометрическом порядке крупные с пятиэтажный дом доминошные костяшки. И чем ближе мы отдалялись от школы и приближались к своим дворам, тем больше вокруг становилось серых пятиэтажек и тем меньше строений иной конструкции. Другими словами архитекторы долго с планировкой не парились — три дома буквой «пэ» и двор готов, поехали дальше.

По дороге с дискотеки девчонки, особенно Дина, упрямо молчали. Рысец попытался вставить пару дурацких не смешных анекдотов про матершинника и пошляка Вовочку, но я ему не дал испортить вечер, незаметно ткнув в бок. И хотел уже сам, что-нибудь сморозить, как меня спросила Наташа:

— Раскажи, а что ты знаешь про маньяка?

Я остановился, загадочно посмотрел по сторонам, в одиннадцать часов вечера уже на улице не было ни души, только окна пятиэтажек горели тусклым жёлтым светом, и очень тихо произнёс:

— Маньяк, девчонки, существует. Правда, о нём не пишут в газетах, не говорят по радио, а зря. Я точно знаю, пропала девушка в посёлке Орджоникидзе из 17-ой школы. Ещё одна из 2-ой школы, и третья жертва из общежития швейной фабрики.

— ГэПэХа, — презрительно хмыкнул Рысцов, имея в виду общежитие, и мы двинулись дальше.

И в чём-то он был прав, девчонок, многие из которых приехали из близлежащих деревень, в этой известной всему городу общаге в монашки записать было невозможно, поэтому она и получила своё звонкое прозвище — городское п… хранилище. Но это ни в коей мере не оправдывало маньяка. Ни его это собачье дело — бдеть за людской нравственностью.

— Да свалили девки из города, так как здесь тоска зелёная, вот и всё, — категорично высказалась Дина. — Причём здесь маньяк?

— Если бы. — Я тяжело вздохнул. — Всех троих недавно обнаружили грибники в лесу недалеко от шахтной вентиляции, которая шумит посреди леса в десяти километров от нас. Там один мужик провалился в заброшенную старую штольню. И когда его товарищи вытаскивали, случайно наткнулись на тела убитых девчонок.

— Да иди ты?! — Опешил Рысец. — А чё ты молчал? Сбегали бы, позырили.

— Теперь обязательно сходим, я гарантирую. Только я точно не знаю, где находится эта старая горная выработка.

Я сейчас выдал засекреченную информацию, которую нарыл в архивах уже в нулевые годы, когда готовил криминальные новости для пермской областной газеты. Да, не вышел из меня в будущем ни футболист, ни инженер, зато получился вполне добротный журналист. Может быть, потому я подался писать криминальную хронику, что хотел найти убийцу Дины Гордеевой, которая сейчас смотрела на меня и, криво улыбаясь, не верила ни единому слову в отличие от подруги Наташи и перевозбудившегося Андрюхи Рысцова.

— А доказательства ты имеешь, что это не сплетни? — Хмыкнула первая красавица школы.

— Пока нет, но добуду. — Уверенно произнёс я, глядя Гордеевой прямо в глаза, голубой цвет которых разглядел даже в полутьме плохо освещённой улицы.

— Ребята, давайте прибавим шаг, а то у меня дома будут неприятности, — попросила Наташа Исакова, у которой родители преподавали в местном городском техникуме и наверняка к собственным детям относились со всей строгостью.

Поэтому мы за пять минут дотопали до гастронома, где через год-другой растянутся стометровые очереди за сахаром, гречкой и макаронами. Затем прошли вдоль ограды детского сада и оказались во дворе, образованном тремя серыми невзрачными пятиэтажками, где жили Дина и Наташа. В первом доме во втором подъезде — Наташа, а в доме напротив, в третьем подъезде — Дина.

— А давайте завтра сходим в кино, всё же воскресенье последние сентябрьские дни. — Неожиданно для меня предложила Наташа Исакова.

— Я — за! — Обрадовался Рысец.

— Я тоже пойду, — улыбнулся я, посмотрев на Дину. — Только утром сбегаю в Орджоникидзевский посёлок. Мне нужно обязательно там с одним типчиком поговорить. Он наверняка многое знает. — Я сразу подумал про лесника, из-за которого перенёсся в своё юношеское прошлое. — А в часа четыре давайте встретимся здесь.

— У меня завтра дела, — недовольно пробурчала Дина, наградив подругу тяжёлым колючим взглядом, и добавила. — Может быть, я ещё подумаю.

Затем девушки обнялись на прощание, и я бы тоже обнял Наташу, но в конце восьмидесятых в суровом шахтёрском городке такие нежности были не в моде. Поэтому Исаковой я просто кивнул на прощание головой. И мы уже втроём двинулись в пятиэтажку напротив. И тут Дина обратилась к моему корешу:

— Рысец, ты иди домой, мне нужно кое-что у Валеры спросить. Наедине.

Однако Рысцов замялся, и уходить не спешил. Пришлось его легонько подтолкнуть.

— Давай Андрюха, до завтра, — я пожал ему руку и дождался, когда друг скроется за углом дома, а затем с интересом посмотрел на белокурую красавицу. «Ого, чтобы это значило?» — пронеслось в голове.

А значило это то, что Гордеевой ещё в школе Зюзя рассказал, что я избил нашего «альфу», Генку, ударив того неожиданно со спины. И поэтому девушка прямо сейчас, потребовала моих вразумительных объяснений.

— Зюзя подлец и дурак. — Ответил я, когда мы остановились около подъезда Дины. — Он сам спровоцировал драку, потом сбежал, и сам же досочинил эту ерунду, что я бил со спины. Да в понедельник вся школа будет знать, как было дело. Из твоего класса Марат и Азат всё своими глазами видели.

— Даже так, — хмыкнула девушка и задумалась. — Вы подрались из-за меня?

— Я же говорю, драку спровоцировал Зюзя, а твой Гена со всего маху пробил в стену. Не из-за тебя дрались. Дрались, потому что дрались, потому что в голове пока один ветер.

— Подумаешь какой взрослый, ха-ха!

— В декабре будет шестнадцать, по закону могу даже жениться, если захочу. — Чуть-чуть обиделся я. — Ты завтра пойдёшь в кино? Я бы этого очень хотел.

— Нет, ха-ха, посмотрим, ха-ха, пока. — Дина вдруг развеселилась и забежала в подъезд.

Я же пошагал домой в полном одиночестве. Тут и идти-то было метров пятьдесят к двум последним пятиэтажным домам на самой окраине городской черты. А дальше уже начинались кладовки, гаражи, огороды и тёмный лес. Многие окна уже погрузились во тьму. Мои же пока не спали, я увидел два светящихся окна на первом этаже. И вдруг неприятный холодок пробежал по спине. Такое иногда случается у людей с хорошей интуицией, иногда они предчувствуют, что на них кто-то смотрит злым и недобрым взглядом. А интуиция у меня всё время, сколько себя помнил, была замечательная. Я покрутил головой по сторонам. У противоположной пятиэтажки, мне показалось, что шелохнулась ветка толстого тополя.

— Эй, ты там! — Крикнул я в ту сторону. — Сейчас поймаю и дам по шее!

Однако никто не отозвался и не показался из-за своего укрытия. «Хрен с тобой, золотая рыбка, хочешь смотреть, смотри», — зло подумал я и поспешил в свой подъезд. А когда вошёл внутрь, то одним глазом выглянул в маленькую щелочку, на тот самый тополь, где наверняка кто-то прятался. И я не ошибся! Черная человеческая тень молнией метнулась в сторону гаражей, кладовок, огородов и темного пугающего в ночные часы леса.

— Нормально день прошёл, — усмехнулся я. — Ещё бы как-то узнать — насколько месяцев или дней я оказался здесь в прошлом? Лесник, кажется, говорил вообще про два года. Значит, скорее всего два года — это максимум. Значит надо спешить.