Э(П)РОН

Глава 2

Я не подпрыгнул. И не вздрогнул. Да что там говорить, даже сердцебиение не участилось. Наверное, потому что в глубине души я был готов именно к такому развитию событий. Чего уж греха таить, не просто был готов, я на что-то такое и надеялся. Напрямую привлекать слугу к чреватым крупными неприятностями планам не позволила совесть, но надежда-то теплилась. И ничего удивительного, зная Степаныча. Ну а еще я ни секунды не сомневался, что старикан здесь исключительно по собственной инициативе, дядюшка не при делах. В общем, спокойствие я сохранил, и даже умудрился неторопливо развернуться к гостю, но голос в первый момент все же дрогнул:

— С-са… кхм!.. Савелий Степаныч?

— А вы ожидали здесь увидеть кого-то еще, сударь? — удивленно вздернул бровь тот. — Вы настолько наплевательски отнеслись к соблюдению секретности, что не исключаете вероятности появления противника?

Упс… чего это он?..

— О чем это вы, Савелий Степаныч? Какого противника?

— Кхм… пожалуй, я не очень корректно сформулировал мысль, сударь. Пусть будут представители службы безопасности клана.

— Нет, Савелий Степаныч, как раз их я не жду, — покачал я головой. — Хотя в свете вновь открывшихся обстоятельств…

Я протянул слуге визитку с монеткой, не отводя взгляда от его лица, и потому не упустил едва заметную гримасу, скользнувшую по губам бывшего стюарда. И почерк, и червонец Степаныч однозначно узнал. А вот виду, как и следовало ожидать, не подал. Вот это нервы!

— Что ж… Герман Романович умеет удивлять, — заключил Степаныч после секундного размышления. — Не зря Роман Гавриилович, царствие ему небесное, возлагал на младшенького столько надежд.

— Э-э-э? — только и сумел выдать я.

— Ваш дед, сударь, прочил своему младшему и не совсем законному сыну блестящую карьеру в разведке, — пояснил слуга. — И даже собирался поручить его моим заботам. Да вот не срослось…

— Дядя Герман отказался от шпионских игрищ?! — изумился я. — Да ладно! Это же его родная стихия!

— Согласен, сударь. Но Герман Романович предпочел найти применение своим талантами в политике. Результат налицо.

— Думаете, это он моих?…

— Вряд ли. Но он просто блестяще воспользовался обстоятельствами, что само по себе заслуживает уважения. Ваш дядя, сударь, не так прост, как кажется. И умудряется водить за нос всех вокруг, включая агрессивно настроенное лобби контрабандистов.

Ха! Какие любопытные подробности всплывают… оказывается, у нас в клане есть лобби контрабандистов! Хотя чему я удивляюсь, мы же торговцы и грузоперевозчики…

— Я знаю, — кивнул я. — И даже, черт возьми, чуточку горжусь! Я ведь его раскусил — на самом деле он вовсе не такое чудовище, каким кажется со стороны. Просто место обязывает.

Степаныч чуть прищурился, явно собираясь что-то возразить, но в последний момент передумал и выразился вполне нейтрально:

— Рад, что не ошибся в вас, сударь.

Помолчали.

— И что теперь, Савелий Степаныч? — нарушил я тишину, когда запас времени исчерпался. — Отведете меня домой?

— Зачем? — искренне удивился старик. — Разве я похож на цепного пса Германа Романовича? Напомните-ка мне, сударь, мой социальный статус?

— Э-э-э… личный слуга?

— Личный слуга Александра Завьялова, а не Германа Завьялова-Клинского, — озвучил расширенную версию Степаныч. — Чувствуете разницу, сударь?

— Бли-и-ин… Савелий Степаныч, ну не могу я вас с собой взять! У меня только один билет! Гексаподы конечно те еще контролеры, но уж количество пассажиров они в состоянии сверить с проездными документами…

— Полноте, сударь, билет я купил заранее.

— Но… как?! Взломали мой компьютер?

— Почему сразу «взломал»? — нахмурился слуга. Ясное дело, притворно. — Мне ваш покойный батюшка дал пароль от системы. А еще на словах велел контролировать ваши игрища на бирже.

Твою… папу!.. И ведь как все просто! Мог бы и додуматься… а хрен ли толку? Изменить-то бы все равно ничего не получилось — у меня аккаунт гостевой, права админа остались у сгинувшего отца. Так что у меня и выбора-то, по сути, не было — или проигнорировать это досадное обстоятельство, или вообще акком не пользоваться. Ну знал Степаныч обо всех моих планах заранее, и дальше что? Деньги с обезличенных счетов не стянул, хотя, как выясняется, и имел такую возможность. И дядьке же не заложил! Я это по его лицу понял, когда записку с монеткой предъявил. Не скрою, и с этой целью тоже. Да и дядька хорош. Вот как этот его фортель воспринимать? Как молчаливое благословение, дескать, вали, племяш, на все четыре стороны, только официально не отсвечивай? Очень недальновидно с его стороны. Это я не как человек, а как потенциальный политик говорю. Траблов в обозримом будущем живой, но беглый наследник клана может доставить с избытком. Если только дело не обстоит с точностью до наоборот — сплавил меня куда подальше, а там можно и на тот свет отправить, причем без шума и пыли… а что? Исчез племяш, и исчез. По прошествии двух-трех лет можно спокойно запускать процедуру о признании меня недееспособным, и клан сам в руки упадет, причем на вполне законных основаниях. Нет, это я позже обмозгую, да еще и со Степанычем посоветуюсь. А сейчас нельзя терять времени.

— А у вас билет какой, Савелий Степаныч?

— Хороший у меня билет, в соседнюю каюту. Сударь?..

— Да это я удивился просто… ну ладно, с кораблем угадали…

— Я не угадывал, я проследил запрос на маршрут, который вы своему подельнику отослали…

— Так вы еще и мою почту читали?! Ай, как нехорошо, Савелий Степаныч!

— Я не читал. Но программку-шпион к вашему мейлу прицепил, каюсь, сударь.

— Полноте… ну и?

— Ну и выяснил, какого числа ближайший попутный рейс. Естественно, до вашего дня рождения.

Н-да, действительно просто.

— Такой рейс всего один. И это очень неосмотрительно с вашей стороны, сударь! — Слуга осуждающе на меня покосился, демонстрируя степень неодобрения, но дальше тему развивать не стал. — На будущее запомните: нельзя использовать самые очевидные варианты. Именно на этом вы и попались. Я вычислил рейс, потом подключился к системе видеонаблюдения в кассах, и выяснил, кто забрал обезличенный билет на предъявителя. Остальные пассажиры-транзитники свои данные не скрывали, так что труда это не составило. Юджин Перов — вам это имя о чем-нибудь говорит, сударь? Да? Вот и мне тоже — вы упоминали этого человека в наших беседах об учебе. Я запомнил. Потом сверил со списком студентов. Ну а дальше вообще дело техники. Собственно, оставалось лишь купить билет в соседнюю каюту. Такой же обезличенный, как и у вас, сударь. Так что не думаю, что у нас возникнут проблемы с посадкой на лайнер. Если, конечно, мы не опоздаем.

— Да, время поджимает… а у вас совсем нет багажа, Савелий Степаныч?

— Почему нет? — удивился тот и невозмутимо отпер соседнюю с моей ячейку. — Вот, тревожный чемодан. И билет здесь же. Извольте проследовать за мной, сударь.

Шах и мат. А я-то себя непревзойденным конспиратором воображал! Да не тут-то было — судьба в очередной раз ткнула физиономией в грубую реальность. Причем с размаху, до кровавых соплей. Щенок я еще несмышленый, а все туда же — заслуженных волкодавов разводить. Ан нет, получается, что это именно меня развели, причем все заинтересованные стороны. Еще бы выяснить, в чем именно дядькин интерес… и как он вообще меня выпалил. Эсбэшники? Да ну, даже не смешно… у Степаныча поинтересоваться, что ли? Он тоже тот еще жук — надо же, подключился к системе видеонаблюдения в кассе терминала! Страшно подумать, какой для этого нужен допуск. Ну или какой набор насквозь нелегального софта… ладно, позже, когда в каюты заселимся. Пять суток относительного покоя у нас будет, наговоримся еще досыта.

— Ведите, Савелий Степаныч, — вздохнул я, покорившись судьбе.

… До посадочной зоны добрались без приключений — пассажирские терминалы, обслуживавшие международные рейсы, считались условно нейтральной территорией, тут даже охрана была собственная, финансируемая альянсом перевозчиков. Этакий город в городе. И если уж проник на его территорию, то можешь облегченно выдохнуть — экстрадиции договор о сотрудничестве не предусматривал. Хотя беглого наследника могли и выдать клану, чисто чтобы не портить отношения — им тут жить, вообще-то. А жизнь на станции «Савва Морозов» целиком и полностью зависела от поставок семейства Завьяловых, то бишь того же самого клана. Тут поневоле задумаешься. Но пронесло.

Я попытался было в меру своих скромных умений замаскироваться — поляризовал очки, зарылся подбородком в шарф и пер вперед, не глядя — но Степаныч очень быстро это безобразие пресек, попросту отобрав подаренные «близнецом» аксессуары. Мало того, еще и без раздумий отправил их в первый попавшийся утилизатор. Возражать я не стал… вернее, оным возражением подавился, нарвавшись на насмешливый взгляд старика. Сам он хоть как-то шифроваться даже не пытался — шагал себе невозмутимо, ловко избегая столкновений с кишащими повсюду транзитниками. Я по мере сил старался следовать его примеру, но у меня так не получалось — то и дело задевал кого-то чемоданом. На мое счастье, люди (да и нелюди) вокруг были к толчее привычные, и не обращали внимания на мелкие неудобства. А вот для меня все это было в новинку.

В конце концов до переходного рукава лайнера мы таки добрались, и даже не опоздали — в запасе оставалось еще около пяти минут. Пара гексаподов, торчавших по обе стороны от рамки универсального сканера, ничем своего недовольства не выдала, ну или я просто не сумел распознать эмоции алиенов. Попробуй тут распознай, если у них лиц нет! Здоровенные туши на тонких многосуставчатых лапах, оснащенные подвижными челюстями-мандибулами и бездонными воронками глоток… блин, как в пистолетный ствол заглянул, право слово! Плюс многочисленные глаза на стебельках. Но ничего, и этих миновал благополучно, загодя вытащив из кармана билет, который пришлось приложить к миниатюрному сканеру на шейной складке одного из контролеров. Тот удовлетворенно пискнул (прибор, естественно, а не гексапод), и я спокойно шагнул в тамбур шлюза, а из него в «кишку» переходного рукава. Степаныч, что характерно, шел чуть позади и немного сбоку — надо полагать, чтобы я ему сектор обстрела не перекрывал. Блин, не успел из дома свалить, а уже паранойя разыгралась!

Мы со Степанычем, кстати, оказались далеко не единственными пассажирами — перед нами еще пяток существ погрузилось. А вот приперлись реально последними, даже чуток обидно. Зато толкаться на контроле не пришлось, что плюс. Правда, остались без провожатого — а это уже минус. Я лично, выбравшись из второго шлюза и оказавшись посреди самой настоящей рукотворной пещеры с множеством колонн из сросшихся сталактитов и сталагмитов, откровенно растерялся. Спасибо незваному попутчику — Степаныч, в отличие от меня, в обстановке разобрался с первого взгляда. И уверенно попер направо, вдоль стены грота. Я, естественно, изображать статую «Воплощенное удивление» перестал и рванул следом за слугой. Так и дотопали до кают, которые оказались не рядом, а вовсе даже напротив друг друга — дверь в дверь. Если, конечно, эти заросшие хитиновой пленкой отверстия можно было так назвать.

— Вам помочь устроиться, сударь? — поинтересовался Степаныч, остановившись у своего номера. — Там ничего особо сложного, но…

— Не извольте беспокоиться, Савелий Степаныч, — отказался я от предложения.

Если ничего сложного, то и сам справлюсь. Сообразить бы еще, как клятая дверь открывается… есть — надо всего лишь приложить ладонь к выделенному цветом пятну прямо в центре… твою мать!!!

Ф-фух, ну кто так нормальных людей пугает?! Только нелюди, чтоб их…

Реакция моя была легко объяснима — при малейшем касании хитиновая пленка, такое ощущение, за долю секунды сгнила и плюхнулась на пол ошметками соплеобразной слизи. Ладно хоть, ботинки не забрызгало — вся гадость сразу же впиталась в напольное покрытие. Тоже, между прочим, при ближайшем рассмотрении весьма тошнотворное — как ворсинки на стенках кишечника. Брррр!..

Зато каюта оказалась относительно нормальной — этакой хитиновой сотой классической шестиугольной формы, с полом и потолком там, где им и положено быть. Правда, с обстановкой проблема — нету ее, обстановки-то. Из всех предметов мебели лишь капсула индивидуальной защиты в присущем алиенам дизайне, она же постель…

— Н-дя… как-то я себе иначе все это представлял… — хмыкнул я. — Интересно, это типовой блок?.. Наверняка, вряд ли бы они ради меня, любимого, так заморочились… хотя осмотреться не помешает…

Продолжая бурчать себе под нос, я прислонил чемодан к капсуле и обошел каюту по периметру, что много времени не заняло — все-таки «однушка», да еще в космическом корабле, где на каждом квадратном сантиметре полезной площади экономили. А тут относительный простор… хотя тот же гексапод со мной бы не согласился. А, ну понятно! Это мне не тесно, с моими габаритами. А для представителя коренной расы моя каюта не более, чем жалкая каморка, лег — и все пространство занял. Ну-ка, а это что?..

Мое внимание привлекло подозрительно бледное на фоне почти черных стен пятно — и это точно не отражение плафона, который тут отсутствовал как класс, так как светился весь потолок разом. Памятуя о происшествии с дверью (которая, кстати, уже восстановилась в первозданном виде), сразу лапу тянуть не стал, остановился в нерешительности. А потом чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда мой «нейр» вдруг ожил, законнектился с местной системой «умного дома» и вывел его характеристики на небольшой голографический экран, зависший у моего лица. Кляксовидные значки алиенского алфавита, мигнув, уступили место вполне себе понятному пиджину Протектората Человечества на стандартной латинице. Вчитавшись в перечень функций, я уже через пару секунд удовлетворенно хмыкнул и ткнул пальцем понравившуюся строчку. Каюта отреагировала незамедлительно, превратившись в типовое бунгало с островов Святого Иакова, что на планете Святого Иакова, в море Святого Иакова же. Очень известное в туристических кругах место — владение клана Изюбревых, умудрившихся хапнуть планетную систему в оживленном секторе. По этой причине у курортного местечка отбоя от клиентов не было, а клановые менеджеры неизменно довольно потирали руки, когда подводили годовой баланс. Больше чем уверен, что и все остальные предустановленные интерьеры из того же разряда — дешевые имитации реально существующих в мирах Протектората Человечества мест. А что с них взять, гексаподов? Насекомые они и есть, хоть и инопланетные. Хорошо хоть так, а не закрыли на весь перелет в капсуле. Вот бы было весело…

Зато теперь полный порядок: капсула превратилась в бамбуковую лежанку, стены — в бамбуковый же плетень, а пол имитировал циновки. Плюс в моем распоряжении оказался небольшой столик с парой табуретов — отнюдь не иллюзорных, как я незамедлительно убедился. Даже стенной шкаф нашелся, куда я сразу же засунул верхнюю одежду — температура в боксе поддерживалась вполне себе комфортная. Мало того, я еще и свитер стянул, а рубашку расстегнул чуть ли не до пупа. И лишь после этого, с удобством развалившись в капсуле-лежанке, окончательно осознал: мне удалось! Теперь-то уж точно никто меня из каюты не выкурит, потому что я на корабле не то что другой расы, а иного биологического вида, а согласно международному (и межвидовому!) праву, на все внутренние помещения корабля распространяется юрисдикция государства, под чьим флагом он бороздит космическое пространство. То бишь здесь и сейчас, находясь на территории гексаподов, я подчинялся их законодательству и подлежал защите в случае нападения. Вот так вот, дядюшка! Выкуси… блин, все равно злорадствовать не получается, сразу же записка и червонец вспоминаются…

Ладно, подумаю об этом позже. А сейчас самое разумное, что я мог предпринять — это развалиться поудобнее и активировать капсулу, дабы не угодить под удар гравитации при отрыве лайнера от причальной штанги и последующем разгоне до выхода на подпространственный скачок. А еще лучше — вздремнуть… уа-а-а-ах!.. Вот что значит с вечера не выспаться…

Пять суток. С одной стороны, вообще не срок — дома, бывало, месяцы так мелькали, что и не замечаешь. С другой — пребывание в закрытом помещении, где из развлечений только сон да разговоры с соседом, уже на вторые сутки превратилось в каторгу. Доступа к официальной сети, а тем более к даркнету Протектората Человечества на корабле не было, пополнить запасы всякого интересного перед побегом я тупо не догадался (хотя и оправдывался теперь перед самим собой, что это исключительно в целях конспирации, чтобы никто не догадался), а перечитывать и пересматривать старые залежи «нейра» быстро надоело. Могла бы выручить физическая активность, но мой хитрый комп с голографическим комплексом остался на станции «Савва Морозов», в покоях Завьяловых, а на лайнере гексаподов, как выяснилось, такое баловство, как спортзал, не предусматривалось проектом. И вообще у этих алиенов в обиходе полностью отсутствовало понятие спорта, то бишь добровольных физических нагрузок для удовольствия. Об этом, кстати, мне Степаныч поведал. В результате я чуть не сдох со скуки. Спасибо все тому же Степанычу — только он и отвлекал от тяжких раздумий, хотя периодически и добавлял тем для невеселых размышлений. Например, как вам такое: а уверены ли вы, сударь, что на вас где-нибудь хитрый «жучок» не пришпандорен? Да вот хотя бы в дареном червонце? Естественно, я не уверен. А как проверить? И здесь ответ предельно прост: только органолептическим способом — визуальным осмотром и наощупь. Что при нынешнем уровне развития технологий, разумеется, просто смешно. Гарантий никаких. Пока не прибудем в пункт назначения, доступа к соответствующей аппаратуре нет, и не будет. Не к гексаподам же идти? Да они и не поймут сути вопроса, потому что у них, со слов старого слуги, не существовало клановой вражды в принципе, как и конкуренции среди отдельных особей. Они и что такое собственно кланы представляли с большим трудом, ибо являлись коллективными существами с зачатками коллективного же разума. Вот улей, муравейник или на крайний случай племя — это про них. Но не кланы. Соответственно, если и воевали, то минимум улей на улей, и до победного конца, то бишь тотального уничтожения одной из сторон. Так и маялся всю дорогу, а к исходу пятых суток и вовсе начал кидаться на стенку — в прямом смысле слова, заменив ею боксерскую грушу, благо упругое хитиновое покрытие позволяло не переживать за сохранность костяшек.

Или вот еще вариант: а осознает ли сударь, что именно первый пункт назначения, о котором Герману Романовичу, судя по всему, известно, как раз и является наиболее вероятным местом для засады? Потом-то поди знай, куда мы рванули! На этом моменте я сильно загрустил, а старик, такое ощущение, смотрел на меня и радовался. Чему? Ну, хотя бы тому, что я наконец осознал всю глубину собственного невежества, а еще полнейшую оторванность от реальности.

Что еще «интересного»? Да, в общем-то, ничего. Вся движуха уместилась в первый день и половину следующего — ровно столько Степанычу понадобилось, чтобы привести меня в чувство касательно собственной офигенности в плане конспирации и прочего шпионажа. Проще говоря, он снова спустил меня с небес на землю, причем безжалостно, копчиком с размаху.

И начал с того, что вежливо, но твердо попросил меня больше не обращаться к нему на «вы» и по имени-отчеству. Затем поинтересовался, какое имя я себе придумал для новой личности, и в очередной раз поморщился, услыхав лаконичное «Алексей». В ответ на мой недоуменный взгляд старый слуга разразился целой речью на тему «как опрометчиво менять шило на мыло», в смысле, какого хрена Алекса менять на Алекса же?! Я ответил, какого хрена — легко запомнить, трудно спалиться, не отозвавшись на новый позывной. На это Степаныч лишь откровенно поржал, сбросив, наконец, маску вышколенного слуги, и с ехидцей осведомился, с чего это я решил, что все поголовно будут звать меня исключительно Алексом? А между Шуриком и Лехой целая пропасть, между прочим. На это я не нашелся, что возразить, и попытался перейти в наступление, в свою очередь поинтересовавшись творческим псевдонимом вредного старикана. Но и на этот раз получил от ворот поворот: Степаныч на чистейшем бриттише невозмутимо поведал, что он теперь Стивен Тернер, свободный наемный специалист. Справившись с изумлением, я выкатил очередной «убийственный» аргумент: когда это он успел обзавестись поддельными документами? Доступа же к сети нет! Я поэтому до сих пор и не знаю, какая у меня новая фамилия будет. А тут нате вам — такие подробности, да еще так уверенно! Не зарвался ли уважаемый? Уважаемый в ответ весело осклабился, и на не менее чистом дойче заявил, что раз меня не устраивает мистер Тернер, то он будет герром Гансом Шрайбером. Больше экспериментировать я не стал — со Степаныча станется и на диалекте Протектората Чжунго заговорить, а я в китайском вообще не силен. Знание русского, английского и немецкого в среде аристократии считалось само собой разумеющимся. Естественно, не в совершенстве, но хотя бы уметь поддержать непринужденную светскую беседу просто необходимо. А для свободного люда, крайне беспокойного и потому беспрестанно меняющего Протектораты, помимо родного языка стандартного пиджина за глаза. Собственно, именно поэтому я и удивился — Степаныч запросто бы сошел за своего и среди бриттов, и среди дойчей. А вот меня бы сразу выпалили, хотя бы по акценту. Это что же получается, люди добрые, Степаныч и впрямь когда-то был шпионом? Хм…

Но это все ладно. Куда труднее было отказаться от въевшихся в кровь старых привычек типа утренних потягушек, водных процедур в любое время и в любых количествах (за исключением ежедневных трех часов «скрытой» жизни), а также от нормального — с кофе! — завтрака. Особенно от последнего, поскольку от еды с утра я уже с месяц как отвыкал. Капсула, в отличие от моей домашней, оказалась тесновата, и я просто упирался полусогнутыми руками и ногами в торцы. Приходилось вылезать на свет божий и потягиваться стоя, а это уже совсем не то. Душевую кабину здесь заменял крайне сомнительный на вид кокон, сочащийся из всех доступных поверхностей подозрительной слизью. Надо признать, свои функции своеобразная «умывалка» выполняла на все сто — слизь не смывала, а попросту растворяла грязь, полностью испаряясь с кожи за считанные секунды, стоило только выбраться из кокона. И на ощупь была весьма приятной. На вкус, кстати, тоже — чуть кисловатой и пощипывающей язык. Зачем я эту гадость в рот пихал? Так она еще и прекрасной заменой зубной пасты оказалась: погонял по рту, выплюнул — и свежее дыхание на весь оставшийся день. Главное не наглотаться, а то она еще и пищевод с желудком «прочистит». Но все равно каждый раз приходилось себя пересиливать, очень уж на вид все противно было. Ну а завтрак… впрочем, как и обед с ужином, состоял из совершенно безвкусной белковой каши с витаминными добавками, поскольку ничего иного, съедобного для вида хомо, гексаподы не производили, а покупную провизию не умели хранить. Запивать эту питательную гадость приходилось исключительно холодной водой — все по той же причине. Спас Степаныч, у которого в чемоданчике оказалось заныкано немного сладостей из числа самых непритязательных — леденцов, кускового сахара, да нескольких плиток горького шоколада. Раньше я бы в их сторону даже не посмотрел, а сейчас зашли на ура. А вот коньяком старик делиться отказался наотрез. Впрочем, я и не особо настаивал — что за радость им воду подкрашивать?..

Впечатлились? Так вот, это я еще до самого «сладкого» не добрался. Спрашиваете, что может быть хуже всего выше перечисленного? Еще пять дней назад я бы и не ответил, но сейчас совсем другое дело. Самым хреновым в моем положении оказалось… переступить через себя. Фигурально выражаясь, естественно. Помните, я упоминал, что Степаныч запретил обращаться к себе по имени-отчеству? Так это еще цветочки. Куда труднее было ему не «выкать». Ну не имел я такой привычки! Почитай, пять лет старикан был мне самым близким человеком, более того, еще и безмерно уважаемым, а тут на тебе — ты, и все! Но мой… хотел сказать слуга, но теперь и этот термин под запретом… короче, попутчик! — являл собой образец упертости (в хорошем смысле слова) и безжалостно меня одергивал. В первый день я все это с трудом, но вытерпел, хотя и пытался спрятаться от наставника в своей каюте, а затем и в индивидуальной капсуле. Во второй пошло чуть веселее — я уже вполне осознанно избегал имен и отчеств, но с «вы» на «ты» так и не перешел. А вот на третий… судя по всему, количество переросло в качество — я перестал заикаться всякий раз, как обращался к соседу. Четвертые сутки в этом плане дались совсем легко, а на пятые я уже с трудом понимал, что вообще была за проблема?.. Потом все же разобрался: панибратское обращение казалось мне излишне неуважительным. Но и на этот случай у меня перед глазами был живой пример — Степаныч, который от старых привычек избавился, такое ощущение, одномоментно. Как будто переустановил личность с нуля. Ну, или сбросил до заводских настроек. И при этом, что самое удивительное, его новая манера общения ничуть не выглядела оскорбительной. Я, если честно, воспринял ее как должное — имеет право старик мне тыкать и звать Лешкой (чтобы я к новому имени привыкал, ага), чисто по совокупности былых заслуг. Да и по старшинству тоже. Плюс немаловажную роль сыграло его наставничество — за эти пять дней я узнал столько всяких мулек из жизни нелегалов-разведчиков, сколько и представить себе не мог.

Например, Степаныч показал, как при помощи стандартного сканера, встроенного в «нейр», и небольшой нелегальной программы обнаружить «маячки», ретранслирующие аудиодорожку в сеть. Не все, не со стопроцентной гарантией, но это все же лучше, чем на глазок. Он же продемонстрировал органолептический способ поиска всяких малогабаритных гадостей, а заодно научил прятать полезные мелочи — иголки, струны-удавки, таблетки с ядом и прочее столь же интересное — в одежде. В процессе занятий мы убедились, что как минимум стандартных средств прослушки и локации на мне нет. Оставалось надеяться, что и ничего более продвинутого тоже, поскольку вряд ли бы наши родные эсбэшники озаботились пометить абсолютно все мои шмотки. Во-первых, это муторно, во-вторых — дорого. Понятно, что я наследник клана, и на мне экономить чревато, но… все в СБ знали, у кого настоящая власть. А еще знали отношение ко мне родного дядюшки, которое можно охарактеризовать меткой фразой «и хочется, и колется». В общем, дома каких-то особо изощренных попыток взять меня на карандаш Степаныч не выявил, хоть и старался. Даже при помощи мощных программных средств и обширной приборной базы, оставшейся от моих деда и отца.

После всех этих открытий (а дело было на вторые сутки, в самый разгар навалившейся депрессии) я несколько повеселел, но сосед долго расслабляться не позволил — устроил очередной мастер-класс, на сей раз посвященный внешнему виду и поведению, как он выразился, нормальных людей. В смысле, не аристократов. И это тоже оказалась та еще задачка! Ну не мог я позволить себе выглядеть неряшливо, равно как и прилюдно ковыряться в ушах, почесываться в разных местах и шумно сморкаться в рукав. А еще не умел сплевывать, как положено, а без этого важнейшего скилла в любой уважающий себя бар лучше не соваться вовсе. Однако худо-бедно, но и с этими задачами мы справились — спасибо опытному наставнику. Он умудрился очень аккуратно попортить мне куртку, украсив ее парой дырок и лоснящимися пятнами на рукавах, сымитировал характерные потертости на джинсах и довел новенькие трекинговые ботинки до состояния «умеренно поношенные». Со свитером я и сам справился — тут пятно, там дырка, здесь затяжка… ну а с внешностью даже заморачиваться не пришлось — я попросту все это время не брился. И если шевелюра особо не отросла, то на лице растительность расцвела буйным цветом. От контактных линз и силиконовых валиков за щеками я избавился первым же делом, а скудный паек добавил черноты под глазами и худобы физиономии в целом. Получился изможденный и слегка обтрепанный, но в общем вполне себе приличный на вид ботаник. Да, самое главное — еще и не опасный. Такому скорее посочувствуют, нежели поспешат уступить дорогу — как говорится, от греха. И это все тоже заслуга Степаныча.

А еще… еще этот изверг целых три дня переучивал меня ходить! Сложнее всего было неосознанно сутулиться, а вот ноги подволакивать и шаркать подошвами я начал сразу же, как только слегка расслабился. А ведь еще и обстановку нужно было контролировать! Так что сначала я прослушал лекцию по способам обнаружения наружного наблюдения, а потом еще и зачет сдал по вариантам избавления от него. Вот с практической частью Степаныч обломался, к моему глубочайшему сожалению — какое никакое, а все же развлечение.

А с этим делом все оставалось по-прежнему плохо — интенсивная учеба занимала едва ли треть дня. Все остальное время я должен был совершенствоваться в обретенных навыках самостоятельно, но у меня, конечно же, не хватало на это силы воли, и я лез в капсулу. Как результат, снова наваливалась депрессия, хотелось либо с кем-нибудь сделать что-то нехорошее, либо вообще с собой. Я изо всех сил этим порывам сопротивлялся, и в конце концов засыпал, терзаемый тревожными мыслями, которые закономерно выливались в ночные кошмары. И так по кругу.

А Степанычу, что самое обидное, вообще было на это все пофиг. Про мгновенную перезагрузку личности я уже говорил? Так вот, он и со всеми внешними проявлениями управился буквально за полчаса. Как? Да очень просто — скормил костюм, перчатки и лаковые штиблеты утилизатору, заменив их карго-штанами, полувоенной курткой с множеством карманов и грубыми, но крепкими даже на вид ботинкам. А еще свитер — такой, знаете, крупной вязки и с горлом. Все это, как выяснилось, хранилось в том самом тревожном чемоданчике. Ну а дальше оставалась сущая мелочь — чуть подбрить голову по бокам и на затылке, да перестать избавляться от щетины. Последний штрих — постоянный ироничный прищур и еле заметная полуулыбка. Все это в комплексе результат дало просто ошеломительный — не будь я свидетелем метаморфозы, собственного слугу бы не узнал при случайной встрече. Вот что значит профессионал высшей пробы!

Некоторое опасение внушало отсутствие привычных плазмеров, но тут даже Степаныч оказался бессилен — через сканер их не протащить, а с опасным энергетическим оружием гексаподы на борт никого не пускали. Вот холодняк — сколько угодно. Я как-то об этом не задумывался, а потому беспрепятственно пронес на лайнер и мультитул с богатым набором полезных приспособлений, и нож-складень, и даже вмонтированный в пряжку ремня миниатюрный тычковый ножик. А вот Степаныч предпочел пару балисонгов одинакового дизайна, которые в сложенном виде можно было использовать как ниппонские палочки-явары, плюс та самая струна-удавка, на примере которой он учил меня прятать тонкие длинномерные предметы в швах куртки или штанов.

Что еще заслуживает упоминания? Ну, пожалуй, подпространственные переходы. Я, конечно, и раньше летал на космических кораблях, но исключительно хумановских, поэтому опыт получился новый и весьма любопытный: гексаподы не заморачивались предупреждениями и учебными тревогами, поэтому оба раза переходы заставали меня врасплох. В принципе, ничего страшного — мгновенный, и вместе с тем бесконечно долгий (парадокс, но это именно так и есть) паралич, а потом снова возвращалось привычное течение времени. Вот только в момент скачка наваливалась непонятная слабость, ноги становились ватными, и существовала неиллюзорная опасность навернуться с высоты собственного роста. И хорошо, если просто на пол. А если головой обо что-нибудь? Об угол, или об раковину? Ничего этого, конечно, в обозримом пространстве не было, а все остальное покрыто слоем пружинящего хитина, скрытого голограммой, так что обошлось без последствий. А вот люди на своих кораблях, пожалуй, не зря загоняли пассажиров в индивидуальные капсулы — у нас всяких потенциально смертоносных предметов самого безобидного бытового назначения всегда с изрядным запасом.

Второй скачок пришелся на вечер четвертого дня, я уже успел забраться в капсулу, а вот уснуть — нет, поэтому сполна насладился сопутствующими спецэффектами. А потом еще полночи ворочался. В конце концов впал в полузабытье, под завязку наполненное ставшими уже привычными кошмарами — злобно ухмыляющимся дядькой, самыми вредными преподами из академии, безумно хохочущей бабкой и откровенно заигрывающей теткой. Уже под утро пригрезился отец — неизменно строгий и донельзя официальный. Сколько себя помню, он всегда таким был. И даже теперь, во сне, не изменил своим привычкам. Разве что ободряюще кивнул и еле заметно улыбнулся. И в этот момент реально полегчало, как будто груз с плеч сбросил. И окончательно заснул с изумленной мыслью: так вот она, оказывается, какая — нечистая совесть!..

— Как же здесь хорошо! Блин, да я уже забывать начал, как нормальные станции выглядят! Смотри, заклепки!!! И панели металлические!..

— И реклама, — поддакнул Степаныч, который теперь уже как бы и не Степаныч, но до сих пор не известно, кто именно. — Пойдем, Леш, потом довосторгаешься.

Я недоуменно покосился сначала на спутника — чего это он? — потом на пару невозмутимых гексаподов у рамки сканера, через которую мы только что прошли, причем без проблем, и наткнулся взглядом на подозрительного молодого человека, застывшего шагах в десяти от шлюза алиеновского лайнера. Чем именно подозрительного? Да бог его знает. Скорее всего, самим фактом его наличия в столь сомнительном месте. Встречать тут кроме нас было некого — я имею в виду, из представителей рода человеческого — но как раз мы комитета по встрече, особенно с хлебом-солью, и не заказывали. Так уж получилось. И списать на случайность тоже никак, разве что паренек контролировал из укрытия соседний шлюз. Но тогда бы он и пялился в другую сторону, украдкой выглядывая из-за перегородки, а не как сейчас, демонстративно ее подпирал и откровенно ухмылялся, уставившись конкретно на нас со Степанычем. Как известно, внешность обманчива, но я бы, пожалуй, назвал его мелкой сошкой из местной банды гоп-стопщиков — на любой станции такие есть, даже у нас на «Савве Морозове». Мелкая уголовщина неискоренима, как тараканы, которых первопоселенцы растащили по всему Протекторату Человечества. Где есть хоть какое-то расслоение общества, там есть и его отбросы, которых не принимает ни один социальный класс. И что им еще остается делать, кроме как сбиваться в стаи и мстить? Ну или просто обеспечивать себе сносное существование? Самоорганизация как она есть. Естественно, на первом этапе. А потом в банде, как и в любом людском сообществе, очень быстро выстраивается иерархия. Так вот, наш соглядатай, по возрасту где-то мой ровесник, судя по худобе, нервозности и потрепанному комбезу технической службы, больших должностей не занимал ни в среде коллег по опасному бизнесу, ни на официальной работе. А еще красовался лысиной, что прямо указывало на нелады с коммуналкой — от волос в столь нежном возрасте избавляются лишь с целью экономии дефицитной воды. Извечная проблема жизни в космосе, которая в наш век тотального гигантизма приобрела невероятный размах. К примеру, на станции «Савва Морозов» постоянно обитало около полутора миллионов человек. И как их всех прикажете снабжать водой в полной мере? Нет, понятно — подтащил на буксире ледяную глыбу из астероидного пояса, да растапливай себе потихоньку. Но это только на первый взгляд. А очистка? А доведение до санитарных норм? А повторная очистка и повторное же использование? А утилизация отходов? Поэтому как-то так само собой сложилось неравенство еще и по этому признаку. От жажды, понятно, никто не страдал, а вот на водных процедурах очень многие экономили, вплоть до полного отказа от душа, благо одноразовые гигиенические полотенца с антибактериальной пропиткой достать не проблема даже бесплатно: социальные службы в неблагополучных секторах тыкали раздаточные автоматы чуть ли не на каждом шагу. А началось все в незапамятные времена, когда кто-то умный сел и посчитал, что дешевле — дополнительные мощности систем регенерации и обеззараживания воздуха, или бросовые расходники — полотенца. Как не трудно догадаться, экономически более выгодным оказался именно второй вариант. Дальнейшую взаимосвязь с лысинами проследить нетрудно — за пышной шевелюрой таким макаром особо не поухаживаешь. Современные же средства для депиляции недороги и надежны. А если еще и не заморачиваться с выборочным нанесением, а просто тупо обрабатывать раз в неделю всю голову, то вообще красота — ни бровей, ни бороды, ни волос в ушах… видок, правда, откровенно стремный получается — нечто среднее между зомби и вампиром — но когда средства не позволяли роскошествовать, на такое обычно плевали. Все, включая девушек. Помню, как-то в детстве увидел репортаж с одной из технических палуб — тамошние обитатели из-за чего-то взбунтовались, и эсбэшники пытались привести их в чувство посредством парализаторов и дубинок. Но поразило меня тогда до глубины души вовсе не насилие, а вот это вот внешнее отличие вроде бы по всем признакам людей от моего обычного окружения. И я поинтересовался у отца, мол, кто это? Вернее, к какому виду инопланетян они принадлежат? Батюшка тогда усмехнулся, но очень быстро согнал улыбку с физиономии и прочитал целую лекцию про социальное неравенство и факторы, его обостряющие. И все разжевал как раз на простейшем примере нехватки воды, приводящей к возникновению внешних отличительных признаков, сиречь инаковости. Отец… умнейший был человек, как я теперь начал понимать. И мне его очень не хватало…

До конца паренек наглеть не стал — когда мы приблизились шагов на пять, отвернулся и демонстративно сплюнул себе под ноги, мол, пофиг на всех. А он тут чисто так, выразить презрение зажравшимся транзитникам, у которых настолько до хрена денег, что можно оплачивать бесконечные перелеты со станции на станцию. Ну-ну, так мы и поверили. Но задирать его, да еще и на виду у гексаподов, естественно, не стали, хотя лично у меня и было такое желание — все не шло из головы лаконичное дядькино послание. Я-то по неопытности решил, что он мне в дальнейшей самостоятельной жизни удачи пожелал, но после профилактических бесед со Степанычем и иные варианты на ум пришли, далеко не столь радужные. Впрочем, взбрыкнувшая паранойя сошла на нет, стоило лишь нам выбраться из закутка посадочной зоны в общи зал — куда более просторный и многолюдный. Да и светлый, чего греха таить — здесь на рекламу и имитацию неона не скупились, равно как и на шум: объявления диспетчеров и Службы Безопасности, зазывные посулы заведений общепита и магазинов в первый момент просто оглушали. Но уже через несколько секунд мой «нейр» адаптировался к звуковому фону и приглушил громкость до терпимой. А еще связался с гаджетом Степаныча, так что мы вполне могли общаться, не повышая голоса.

— Куда теперь? — первым делом поинтересовался я. — Может, в кафешку? Я бы сейчас тангезийского гривастого слона сожрал — факт!

— Я бы на твоем месте не особо усердствовал, — усмехнулся Степаныч. — Давно на горшок-то ходил?

Если кому-то интересно, то перед самой высадкой, в гигиеническом коконе, поскольку никаких иных приспособлений для справления малой нужды в моей каюте не обнаружилось. А вот Степанычу это к чему знать? Вроде бы никогда столь интимными деталями не интересовался, а тут на тебе! Но раз спрашивает…

— Да полчаса на… — начал я и осекся, пронзенный догадкой.

Совсем я еще зеленый, хоть и мнил себя опытным космическим волком — еще бы, всю жизнь на станции да на отцовской яхте! Вот только настоящих трудностей еще и не нюхал, как выясняется.

— Вот то-то и оно, — удовлетворенно покивал мой спутник. — Сейчас если себя не контролировать, запросто спазм заработать можно. Пять суток не шутка, кишечник если еще не атрофировался, то на пути к тому.

— Блин!

— Не переживай, Леха, все предусмотрено! — подбодрил меня Степаныч. — Сейчас порадуем твое пузо, только надо сначала идентификаторы активировать.

— Думаешь?

Хм… я-то планировал еще как минимум один перелет инкогнито. Но раз Степаныч говорит…

— Уверен, — подтвердил тот свои слова. — Не дрейфь, есть у меня специальная программка-обманка, вот только она на неактивный ай-ди не встает.

Опять шпионские штучки, чтоб их… с другой стороны — а почему бы и не послушать более опытного товарища?

— Что, прямо здесь? — сделал я еще одну робкую попытку отмазаться от процедуры.

— А чем тебе это место не нравится? — Степаныч остановился у длинного ряда металлических креслиц, приваренных к полу, и с комфортом развалился в одном из них. — Садись, Лешка, в ногах правды нет! А тут уже и связь нормальная.

Действительно, чего тянуть-то? Пришлось последовать примеру спутника.

Как я уже упоминал, имитация моей новой личности была запрятана до поры до времени в глубинах даркнета, и сейчас мне оставалось лишь отправить с одноразового мейла код активации, да прикрыть идентификатор, прижатый к активной зоне на ремне, ладонью — все остальное «нейр» сделал сам. Я даже расслабиться толком не успел: едва смежил веки, как в ухе запищало. Пришлось открыть менюшку новообретенного документа.

— Алексей, — озвучил я новое имя. Впрочем, кто бы сомневался — это условие было жестко прописано в техническом задании. А вот дальнейший текст заставил меня подавиться словами: — За… зараза!!!

— Чего там? — лениво откликнулся Степаныч, но почему-то с отчетливым бриттским акцентом.

— За… Заварзин моя фамилия! — прошипел я.

— Дилетант! — с усмешкой и с тем же акцентом припечатал меня сосед. — Стюарт Рэнсом, прошу любить и жаловать! Алекс, твою мать!..

И головой покачал этак осуждающе, стервец старый.

— Серьезно? — изумился я. — А почему не русский?

— Потому что есть такая возможность! — отрезал теперь уже бывший Степаныч. — А с тобой, Льёшенька, такой бы номер не прошел — с акцентом проблема.

— Я английский нормально знаю! — возмутился я.

— Акцент у тебя славянский, — со вздохом пояснил напарник. — А исправлять некогда. Так что смирись. А меня, кстати, можешь звать дядя Стю.

— Хорошо… дядя!

— Куда?! Посиди еще чуток…

Да, точно!.. Чуть в очередной раз не лоханулся. А вот новоиспеченный мистер Рэнсом действовал предельно профессионально, хоть и нарочито небрежно: на секунду закатил глаза, формируя мысленную команду «нейру», и удовлетворенно щелкнул пальцами — готово!

Хм… и впрямь готово, судя по изменившейся менюшке. Уж не знаю, надолго ли, но теперь из моих данных следовало, что владелец ай-ди — некий Айвен Михайлов, двадцати трех лет от роду, из свободных наемных специалистов. Специальность — эксплуатация и обслуживание корабельных систем жизнеобеспечения. Ч-черт! А я в этом вопросе профан полный! У настоящей-то новой личности профессия насквозь знакомая, хоть и не проверенная еще на практике — энергетик, то бишь человек, обслуживающий корабельный силовой контур, включая прыжковый генератор и маршевые движки.

— Тэ-эк-с, вот теперь можно и в кафешку! — объявил «дядя Стю», выпроставшись из кресла. — У тебя деньги-то есть, напарничек?

— А сам-то как думаешь, дядюшка? — не остался я в долгу. — Или просто на угощение напрашиваешься? Так я подам на бедность!

— Балбес, — беззлобно хмыкнул мистер Рэнсом, или кто он там теперь. — Пошли что-нибудь приличное подыщем, чтобы без излишеств, но и не откровенную тошниловку.

— Как-как?!

— А, не обращай внимания, последствия тяжелого детства.

— Эй, а акцент где?!

— Пока не нужен. Ну так ты идешь?..

Естественно, я пошел. По-хорошему, заведение с нормальным обслуживанием и вменяемыми ценами искать лучше где угодно, только не в транзитной зоне, но нам пока выбирать не приходилось — нужно посидеть, обмозговать ситуацию и выработать дальнейший план действий. Не забывая, конечно же, и желудок параллельно радовать.

Поиски много времени не заняли — едва добравшись до местных «торговых рядов», набрели на неприметное, но явно уютное местечко: минималистичный фасад с подслеповатым окном, да вывеска «Пельменная» — нехилый такой контраст с остальными столовками, зазывавшими яркой рекламой и обещаниями выпивки разной степени крепкости. Мы же навелись скорее на отсутствие ажиотажа да еще на знакомый с детства запах весьма популярного в Протекторате Росс блюда. И не ошиблись: в крошечном зале кафешки царили покой и благолепие. Занято всего два столика — за одним ярко выраженный клерк деловито поглощал обед, а за вторым пара, такое ощущение, давно не видевшихся друзей культурно, без ора и пьяных песен, приканчивала графинчик водочки — как заведено, под хорошую закуску и неторопливую беседу.

— Нормально, — хмыкнул «дядя Стю», занимая угловой столик. — Присаживайся, Лёх. В ногах правды нет.

Где-то я уже это слышал… впрочем, пофиг. Есть хочется неимоверно, а тут еще такие ароматы!

— Добрый день!

Возникшая из ниоткуда официантка — обычная такая бабенка средних лет, ничего выдающегося, но для глаза приятная — протянула было моему напарнику меню, но тот его отверг и веско произнес:

— Два дежурных, пожалуйста. И пару пива… ну, или что у вас вместо него.

— Одну минуту.

И снова испарилась. Я даже невольно заподозрил голограмму, но сразу же прогнал эту бредовую мысль из головы — клан Ивановых-Перовских, конечно, далеко не из последних, но у них совершенно точно нет лишних средств, чтобы кафешки в транзитной зоне такими технологиями пичкать. Зато не упустил случая возмутиться:

— Эй, а чего так мало?! Это же пельмени, их по десятку дают…

— В самый раз! — отрезал напарник. — С бульончиком похлебаешь, пивком зашлифуешь. Зато с животом маяться не придется. А обожраться успеешь еще.

— В смысле? Мы тут надолго, что ли?..

— Не исключаю такой возможности.

— Кхм… черт!.. А обосновать?

— А надо ли? — прищурился «дядя Стю», но сжалился и в свою очередь поинтересовался: — Слушай, Лёха, а у тебя вообще какой план был? Ну, изначально?

— Свалить от дядюшки.

— И?..

— А дальше по обстоятельствам. Но как минимум еще пару пересадок сделать собирался, чтобы хвосты обрубить.

— То есть ты все же не такой наивный, как кажется, и намеревался подстраховаться? Похвально…

— Да не, еще какой наивняк. Ты, вон, меня выпалил. Да и… — Произносить имя настоящего дядьки вслух я не стал, но напарник и сам догадался. — Я-то думал, все шито-крыто, и именно что перестраховывался, как в шпионских фильмах.

— А тут, значит, сюрприз от дядюшки, — согласно кивнул «дядя Стю». — Понимаю. Но ты хорошо держался, этого не отнять. Нервы крепкие. И это очень даже неплохо, в жизни пригодится. План, кстати, был внутренне непротиворечивый, что уже неплохо для дилетанта. Спасибо, красавица!

— Не за что, — отмахнулась официантка, водрузив перед нами глубокие миски, исходящие ароматным паром. Потом рядом оказались приборы, плошки с соусом и две здоровенные кружки с чем-то светлым и явно медовым, на что недвусмысленно указывал характерный запах. — Угощайтесь.

— А это что? — показал я взглядом на кружки.

— Медовуха, — пояснила женщина. — Хорошая, нам аграрии с Летучей поставляют напрямую. Всегда свежая. Еще что-нибудь?

— Нет, спасибо.

Дождавшись, когда официанта испарится, я насадил на вилку пельмень, макнул его в соус, вдохнул чарующий аромат — после пяти-то суток на безвкусной белковой каше! — и закинул его в рот. Правда, жевать пришлось торопливо — горячий, зараза.

— Не подавись, — беззлобно ухмыльнулся напарник. — В общем, возвращаясь к нашим баранам. План твой был довольно хорош для тепличных условий. Но кое-кто о нем в курсе, и даже не постеснялся об этом тебя предупредить. А зная этого кое-кого, я процентов на девяносто уверен, что у этого поступка есть как минимум двойное дно.

— А поконкретней? — прочавкал я, давясь очередным пельменем.

— Ну… с одной стороны, дядька и впрямь пожелал тебе удачи, — пояснил мой сотрапезник. — И это хорошо. А с другой — удачи в чем именно?

— В новой жизни.

— Возможно. Хотя, как по мне, куда более вероятно, что он желал тебе удачи в предстоящей игре в кошки-мышки. С летальным — для тебя — исходом. Тебя просчитали, выяснили всю подноготную, и здесь наверняка засада. Помнишь того лысого чудика?

— Ты тоже думаешь, что он из местных гопников?

— А кто ж еще, Лёш? Самый очевидный вариант. Не будет же твой дядька своих эсбэшников во владения чужого клана засылать?.. Вот и я так думаю. Здесь есть агент влияния, даже не шпион, а так, человек для мелких поручений, очень может быть, что и универсал — оказывает услуги всем желающим. Его снабдили твоим фото и поручили найти исполнителей, способных имитировать если не несчастный случай, так хотя бы банальный гоп-стоп с поножовщиной. Плюс наблюдатель, который нас засек. Все, ждем гостей.

— Так уж и ждем? Без вариантов?

— Ну, можно вот прямо сейчас сесть на первый попавшийся лайнер. Но, боюсь, результат будет аналогичный — инфа уйдет отсюда по цепочке, и по прибытию нас будет ждать очередной сюрприз.

— И что же делать?

— Пельмени лопать, — хлопнул меня по плечу «Стю». — Не ссы, Лёха, все решаемо. Предлагаю никуда не рыпаться, а снять номер в гостинице, только в нормальной, с вменяемой охраной, и ты в нем пару дней посидишь, от греха. А я тем временем попробую организовать эвакуацию, так скажем, окольными путями. Чтобы обрубить хвосты раз и навсегда.

— А тебя самого не пропалят?

— Охренеют в попытках.

Н-да. А взгляд-то серьезен! Савелий Степаныч в своем репертуаре — а это именно мой личный слуга сейчас проступил из-под маски балагура Рэнсома.

— Если честно, Лёш, без тебя мне будет гораздо проще. Мне не нужно будет постоянно на тебя оглядываться. Я смогу действовать раскованно, нешаблонно, а это сейчас наш главный козырь. Плюс так мне будет проще выйти на нужных людей. Весьма специфических людей! — завершил свой спич напарник.

— Это контрабандистов, что ли? — усмехнулся я.

— И это тоже, — подтвердил «Стю». — Местные спецы не чураются любой подработки. Так что давай дожевывай, пей, да пойдем. Время деньги. И не грузись так, я обо всем позабочусь.

Интересоваться, верю ли я ему, Степаныч не стал ввиду полной очевидности данного факта.

Вызов через «нейр» застал меня в душе, благо приборчик был водонепроницаемый, а еще пылезащищенный и противоударный, так что я от него даже во сне не избавлялся. Я аж вздрогнул, хотя прекрасно знал, от кого звонок. Да и отвечать сразу не стал — аккуратно перекрыл воду, ибо не казенная, а родная, оплаченная кровными «орликами», выпростался из кабинки, накинул халат — да-да, гостиница вполне себе «полулюкс» с небольшими излишествами — рухнул в кресло, и лишь после этого мысленной командой активировал связь.

— Лёха, ноги в руки и бегом ко мне! — без предисловий заявил «дядя Стю», физиономию которого «нейр» транслировал прямо на зрительный нерв. — Адрес скинул в навигатор. У тебя полчаса.

— А к чему такая спешка? Домыться не успею?

— Забей! — велел «дядюшка» и вырубил связь

Хм… значит, реально некогда. Что ж, примем на веру… снова. В принципе, старикан еще ни разу не дал повода для сомнений, причем как в жизни прошлой, так и за те двое суток, что я проторчал в отеле. Очень даже ничего, кстати, гостиница оказалась, разве что дороговато обходилась — судя по завлекательным сайтам, аналогичные услуги вне транзитной зоны стоили минимум втрое дешевле. Привязанный к обновленному ай-ди обезличенный счет пока что позволял чувствовать себя относительно комфортно — при нужде я тут еще на месяц мог зависнуть, причем с полным пансионом — трехразовым питанием и двухразовым душем. Душ!.. Эх… ну ладно, хрен с ним. Не столько денег жалко, сколько собственно процедуры — кто знает, с кем Степаныч договорился? Может, на какой-нибудь древней развалюхе придется ютиться, где даже гигиеническая слизь гексаподов покажется немыслимой роскошью…

Степаныч… вот чем больше я с ним общался, тем больше поражался энергии этого человека. Как он умудрился столько лет прослужить моей семье и не зачахнуть от скуки — ума не приложу. Наверное, на одних морально-волевых держался, исключительно за счет личной преданности сначала деду, потом отцу, а на текущем этапе еще и сыну. И ведь как хорошо маскировался! Знай я хотя бы десятую часть правды раньше, наверняка бы попытался ломануть его профиль в сети или проследить за ним каким-нибудь иным способом — зуб даю, тайная жизнь Савелия Степаныча похлеще тайной жизни домашних животных. Вполне в его характере организовать нечто вроде бойцовского клуба, или террористическую ячейку… или вообще глубоко законспирированную школу диверсантов. Вот там бы он был в родной стихии.

Хотя чего уж, дождался старикан и в своей секции каргобота с пряниками. Подозреваю, что он со мной увязался по большей части из жажды приключений. Нет, были тут и иные обстоятельства — та же верность слову, например. Но, как ни крути, собственно авантюра — самый веский довод. Уже на корабле гексаподов я увидел столько новых слоев личности старого слуги, что впору диву даваться, а уж во владениях клана Ивановых-Перовских он вообще ни в чем себе не отказывал. Все двое суток он где-то промотался, изредка наведываясь в номер и периодически отзваниваясь с отчетами. Устными, ясное дело. Прослушки мы не боялись — «дядя Стю» прошерстил номер на предмет «жучков» первым же делом, задействовав кое-какие незадокументированные функции «нейра». А потом еще и тотальный шмон устроил, в ходе которого нашлось много интересного от других жильцов, но ничего предосудительного от владельцев заведения. Оставив недвусмысленные инструкции (не обжираться, продажных дев не заказывать, спиртного потреблять в меру), мой напарник убыл в неизвестном направлении. Правда, уже через пару часов вернулся, доставив первую туго набитую сумку — самую обычную, спортивную. В ней оказались шмотки, причем такое ощущение, что из сэконд-хэнда. Немного подумав, «дядюшка» одарил меня чуть мешковатым комбезом немаркого серого колера, да еще и с явными следами от споротых нашивок, зато со встроенной системой терморегуляции и возможностью загерметизировать стыки с перчатками, сапогами и шлемом. Последних не обнаружилось, но все равно одежка знатная — стойкая к огню, кислоте и холоду, а еще к ударам острыми предметами. В известной степени, конечно — до абсолютной защиты стандартному комбезу технической службы очень далеко. Но это лучше, чем ничего. К тому же на смену моим новеньким трекинговым ботинкам пришли более грубые, но зато и в разы более прочные башмаки с высоким берцем — в таких очень проблематично заполучить вывих голеностопа, не говоря уж о переломе. А еще они оказались совместимы с комбезом в плане герметизации, что тоже радовало. Все остальные предметы моего туалета Степаныч решил не заменять, поскольку особой нужды в том не было — белье и футболку под комбезом не видно, а куртка у меня вполне себе нейтральная, сочетаемая с чем угодно. Разве что старикан заставил меня чуток ее доработать в плане потертостей и мелких недочетов вроде недостающих пуговиц и вырванных с мясом нашивок. В результате я стал намного больше походить на свободных наемных специалистов, кочующих по транзиткам — от былого лоска не осталось и следа, зато добавилась некая неброская матерость. Теперь уже не скажешь с первого же взгляда, что я желторотый новичок, только-только оторвавшийся от мамкиного подола. Собственно, именно такого эффекта Степаныч и добивался.

Да он и сам приоделся похожим образом, будто нарочно подобрав комплект, практически копирующий мой. Так что со стороны мы теперь ни дать, ни взять, парочка контрактников, то ли добирающихся к месту работы, то ли, наоборот, с заработков возвращающихся. Сумки вот еще… тоже бэушные, видавшие виды. Все от лучших старьевщиков, фирма веников не вяжет!

А еще условно «новая» одежка куда удобнее в плане облачения и последующей эксплуатации. Да чего далеко ходить — я с труселями, носками и футболкой дольше провозился, чем с комбезом. Там вообще фигня вопрос: сунул ноги в штанины, руки в рукава, дернул молнию — и готово. Система автоподгонки за пару мгновений превращала мешковатое нечто в отлично сидящий защитный комплект. То же и с ботинками — сунул ноги, а дальше они все сами сделают. И карманов много, есть куда мелочь рассовать. Вот ремня нет, и это минус — пришлось свой старый приспосабливать. Зато тычковый ножик, замаскированный под пряжку, при мне остался. Так себе, конечно, оружие — клинок едва ли сантиметров пять в длину, ни до одного жизненно-важного органа не достанешь. Но добрый дядюшка Стюарт, мучимый скукой, еще в рейсе показал мне пару новых фокусов — признаюсь, все они стали для меня откровением. И это притом, что я несколько лет довольно серьезно занимался фехтованием. Правда, на рапирах.

Помимо более надежной и удобной одежды, мы еще и тревожные сумки загодя подготовили, причем все содержимое Степаныч приобрел здесь же, на станции. А много ли нам надо? Несколько смен белья, средства личной гигиены… собственно, и все. Так что сейчас мне всего лишь нужно было в темпе одеться да схватить обе сумки.

Кстати, сказать, чем именно мой напарник руководствовался при выборе жилья? Ладно, скажу — отсутствием живого персонала. Гостиница-автомат, как бы странно это ни звучало. Какие-то служащие все же были, те же горничные, например, но я за двое суток ни одной не видел — скорее всего, существовало строгое табу на контакт с постояльцами. А нам только того и надо. Можно вполне спокойно свалить… чуть не сказал в закат, но откуда закат на космической станции? Короче, смыться можно без свидетелей. Номер оплачивался посуточно, так что нас хватятся только завтра к полудню, не дождавшись очередного трансфера. И только тогда закрутятся невидимые шестеренки: номер получит статус освободившегося, откуда ни возьмись материализуется горничная со всеми положенными причиндалами, а где-то в глубине здания в самом сердце местного сервера уже через час появится пометка о готовности принять следующего клиента. Ну а с нашей стороны все шито-крыто. Если, конечно, на соседей не нарваться.

Мне в очередной раз повезло — и коридор оказался девственно пуст, и кабинка лифта. На дорогу до парадной двери заведения ушло минуты полторы в общей сложности, но я за это время успел активировать в «нейре» навигатор и примерно прикинуть маршрут к точке рандеву — по всему выходило не очень сложно. Сначала прямо вдоль местного променада с гостиницами и кафешками до границы транзитной зоны, там пройти через рамку сканера, постаравшись не повздорить с эсбэшниками, переместиться еще метров на сто по этому же тоннелю, а потом свернуть налево. И вот она, свобода! Целый замкнутый мирок, под завязку набитый непотребством, криминалом и весельем. Рестораны, казино, вирт-клубы, залы «подпольных» боев и откровенные зоны беззакония — проложенный до присланных координат маршрут вел через самые отборные клоаки станции. А собственно точка встречи затерялась в глубине полузаброшенной «промки» — сектора, некогда занятого всякого рода мастерскими и мини-заводиками. Сейчас большинство из них разорились, и эта часть станции представляла собой откровенные трущобы, которые на здешнем сленге назывались «фавелы». Вроде бы что-то древнее, еще с Земли родом. Каюсь, не в курсе точного значения, да и пофиг.

Хм… а не зря дядюшка Стюарт мне целых полчаса на дорогу выделил — вроде бы особо петлять и не надо, но… то толпа, то узкий тротуарчик без ограждения — того и гляди угодишь под грузовой скутер. И мусор повсюду, в том числе и под ногами. Н-дя, станция контрастов! У нас на «Савве Морозове» такого нет… ну если только на самой периферии, в районе водозаборника, который на самом деле просто громадный ангар, куда заталкивают ледяные глыбы из астероидного пояса. А вот людей все меньше и меньше, особенно приличных. Еще каких-то десять минут назад реклама оглушала, и через толпу еле протискивался, и вот уже глазу не за кого зацепиться. А тех, кто есть, век бы не видеть…

— Эй, пацан!

Гуляй лесом, не до тебя… вас…

— Эй! Ну-ка стопэ!

Какая прелесть… гоп-стопщики классические, заматерелые. Случайность, или кто-то спецом навел? Собственно, разницы никакой — и так, и так отметелят. Если догонят, конечно. Так что давай бог ноги, тем более что и до точки уже всего ничего — сотня метров и пара поворотов. Сумки еще эти!..

Подчиняясь наитию — этакому ощущению злобного взгляда в спину — я на бегу пригнулся, и как раз в этот момент над головой что-то просвистело, с громким лязгом ударившись о металлическую стену прямо по курсу. Что именно — без понятия, то ли нож метательный, то ли вообще сюрикен. Какие гопники пошли продвинутые! Ладно хоть без плазмеров… но ничего, сейчас я им прицел собью…

Не успев притормозить, я влип левым боком в стену, благоразумно прикрывшись Степанычевой сумкой, и резко сменил направление, вписавшись-таки в поворот. Спружинившая сумка поспособствовала, если что. Правда, темп потерял, но это ничего — тут затяжная прямая, разгонюсь. Главное, следующий перекресток не проскочить по инерции — там мне направо.

Ф-фух, вроде получилось! И этих, сзади, уже почти не слышно. Еще чуток… на месте! Вот теперь мы этих гадов прищучим, в четыре-то руки!..

Как незамедлительно выяснилось, размечтался я зря — старшего товарища, назначившего встречу конкретно здесь, в небольшом тупичке, в котором только мусорных баков не хватало для полной аутентичности, не наблюдалось. Ну точно! Я слишком рано заявился… спрятаться, нужно спрятаться…

— Эй!

Знакомый голос…

— Добегался, сука?!

Хм… и этот я тоже уже слышал, причем недавно… всего двое? Блин, знал бы, уже давно остановился и принял честный бой. Ну да, бравирую чуток, но именно что чуток — уж парочку-то гопников вырублю, не запыхавшись. А пока зубы им заговорить — чисто потянуть время.

— Эй, парни, вам чего? — как можно миролюбивее поинтересовался я, развернувшись к преследователям лицом. Спиной я почти упирался в стену, так что атаки с тыла и флангов можно было не опасаться. — Закурить, что ли?

— Не курим, — отмахнулся один из парочки, тот, что повыше и потоньше.

Пусть будет… ну… «тощий». А нечего баловать.

— И тебе не советуем, — добавил второй, пониже и помассивней — «амбал». — Сумочки у тебя симпатичные. Полнехонькие, но не особо тяжелые. Мы такое любим.

— Да там труселя одни, — удивился я. — Настолько все плохо? Может, вам «орлов» подкинуть, по-дружески? А?

— А подкинь, — незамедлительно согласился «тонкий» и шагнул ко мне с распростертыми объятиями, типа, видишь, как хорошо все разрешилось, братуха…

Что характерно, «братуха» его миролюбие не оценил, саданув потенциального кореша ногой в грудь — классическим таким фронт-киком, усиленным мощным башмаком. Откинуть далеко не получилось, сказалась инерционность поклажи, но на задницу я его посадил. И развил успех, швырнув одну сумку прямо в донельзя изумленное лицо. Попал удачно — торцом в нос, да к тому же «тощий» еще и машинально поймал подарочек, отчего вполне закономерно завалился на спину. А я тем временем, поудобнее перехватив двумя руками оставшуюся сумку, запустил этот неуклюжий снаряд в «амбала». Как показала практика, вовремя — тот успел отреагировать, метнув в меня нож, который благополучно завяз в боковом кармане летевшей ему навстречу сумки. Та цели все же достигла и даже на секунду ошеломила «амбала», слегка его дезориентировав, однако явно недостаточно, чтобы тот лишился способности защищаться. Сайд-кик в пузо он все-таки пропустил, но на этом мои успехи исчерпались: удар коленом навстречу он заблокировал, равно как и попытку пробить двоечку в комбинации с левым крюком. А потом уже мне пришлось защищаться, и я вам так скажу — удар у «амбала» оказался просто чудовищным! Локоть, которым я умудрился закрыть печень, он просто отсушил — сквозь куртку и комбез, блин! А потом мне еще и по предплечью прилетело — это уже когда я голову прикрывал. И по второму тоже — гоп-стопщик явно не собирался уступать инициативу и потому откровенно спамил меня небрежными хуками по разным уровням, вынуждая открыться. Впрочем, я ему такой возможности не предоставил — наглухо закрывшись, рванул навстречу, схлопотав вскользь по затылку, склинчевал, долбанул лбом в переносицу и довершил разгром коленом в пах.

Сложно сказать, что подействовало лучше, но «амбал» заметно размяк и попытался на мне повиснуть. Я же, не будь дурак, из клинча вышел и саданул раунд-киком ему по башке — чтобы уж наверняка. Вернее, попытался — именно в этот момент меня сшиб с ног оклемавшийся «тощий». Просто и без затей напрыгнув и облапив. И ведь как подгадал, гад! Не отвлекись я на «амбала», легко бы встретил наскок уже хорошо себя зарекомендовавшим фронт-киком, и вуаля! Но вместо этого я грохнулся на спину, здорово приложившись затылком об пол, а тут еще и «тощий» сверху навалился и попытался задушить — крайне неумело, пальцами, но даже так ощущения не из приятных. И взгляд безумный… черт, озверел ведь! И хрен его чем проймешь в таком состоянии… по крайней мере, на удары по ребрам никак не отреагировал… а до ушей я не дотянулся. Попытка сбить руки тоже провалилась, а в глазах между тем начало темнеть… что делать, что делать?.. Мелькнула какая-то мысль на периферии, да поймать не успел — слишком занят был попытками хватануть хоть немного воздуха.

А ведь так все хорошо начиналось! И чем закончилось — самодеятельностью! По факту, сдохну сейчас в грязном тупике в заброшенной «промке» на затерянной в космосе чужой станции… вот сейчас… вот уже… глаза закрываются…

Кончилось все внезапно — я даже сначала не понял, то ли вознесся уже, отринув бренное тело, то ли наконец дышать начал. Потом все же осознал — второе. И вдруг оказался на ногах, вздернутый мощным рывком за шиворот. Хорошо хоть, стенка поблизости случилась, и я не рухнул обратно, несмотря на подломившиеся колени. Чуть отдышавшись и сфокусировав взгляд на спасителе, я с чувством прохрипел:

— С… спаси… бо, дядя… Стью!..

— Кушай, не обляпайся, — не остался тот в долгу. — Твою мать, Алекс! Ну неужели нельзя без приключений?! Где ты эту шваль подцепить умудрился?!

— Д-думаешь, это п-простые?..

— А какие еще? — удивился напарник. — Явно не специальные. Гоп-стопники обыкновенные, безмозглые… эй, ты говорить можешь?

Это он, если что, к «амбалу» уже обращался. Ну, как обращался? Приподнял за грудки и отвесил отрезвляющую пощечину, у того только голова мотнулась беспомощно.

— Да ну их, пришибешь еще…

— Не, надо удостовериться, что это самодеятельность. — Напарник еще раз приложил «амбала» и столь же вежливо повторил вопрос: — Але, говорить можешь?

Н-да… судя по виду — вряд ли. Все-таки от души я его отделал — нос сломал, причиндалы отбил…

— Сколько вас? Еще есть кто? Ну?! — Хрясь! — Очнись уже, болезный! Да твою мать! Лёх, чем это ты его так?!

— Вручную… осторож…

На появление новых действующих лиц мистер Рэнсом отреагировал вполне для себя стандартно: прикрылся тушкой «амбала», приняв на нее сразу парочку каких-то метательных хреновин.

— …но!..

Обмякшего гоп-стопщика Стю не отпустил, так и помчался, прикрываясь им, как щитом. И за счет двойной массы и порядочной скорости просто-напросто вплющил незваного визитера в ближайшую стенку. А когда отскочил, оставив обоих отдыхать, в его руках уже хищно поблескивали узкие клинки балисонгов. Соответственно, следующую пару нападавших старикан встретил во всеоружии, закрутив смертоносный вихрь из перемещений и ловких секущих ударов — только сопли и кровавые брызги в разные стороны полетели, заляпав все доступные поверхности. Я аж засмотрелся, что и немудрено — за работой мастера, даже столь брутальной, всегда приятно наблюдать.

Впрочем, сам мастер мой ступор не оценил:

— Алекс!!! Валим!!!

И подал пример, полоснув ближайшего ворога по горлу, а второго срубив локтем с разворота. Проход на несколько секунд освободился, но сунувшийся было в него напарник сразу же попятился и заорал пуще прежнего:

— Вали отсюда! Через верх!!!

Чего?! Как это?! Куда через верх? Там же потолок… или нет?

Оказалось — или нет. Наличествовал-таки промежуток между собственно боксами, которые образовывали закуток, и межпалубным перекрытием. И даже залезть можно — вон сколько пусть и небольших, но достаточно удобных неровностей: здесь выступ, там что-то типа скобы, ну и так далее, и тому подобное. Короче, жить захочешь, вмиг заберешься на самую верхотуру. Что я и продемонстрировал, едва ли сознавая, что именно делаю. Просто через какое-то время обнаружил себя распластанным по крыше бокса, и все. Дышал еще тяжело, но это и немудрено. Что творилось внизу, я не видел, но по характерным звукам можно было довольно четко представить…

— Лёха!!! Вали!!! Ва… н-на!!! Н-на хрен!!!!

Твою мать… никак это паника в голосе «дядюшки Стю»?! Вот чего угодно ожидал, только не этого… значит, все-таки засада. И довольно профессиональная, раз уж такой монстр в нее угодил. Что-то пошло сильно не так, и чья в том вина — в данный конкретный момент вообще пофиг. Ноги делать надо. Смываться. Валить, как Степаныч велел… заглушив совесть, ага. Как? Да очень просто: вот я сейчас как спущусь с той стороны, да как вернусь, да как ударю со спины…

Блажен, кто верует — не успел я неуклюже спрыгнуть с бокса, для чего сначала пришлось повиснуть на пальцах, вытянувшись во весь рост (и все равно чуток до пола не хватило), как меня сразу же приняли. Вернее, попытались — я среагировал на возбужденное дыхание, шорох комбеза и топот стандартным боксерским нырком, умудрившись одновременно развернуться к нападавшему. Получилось удачно: довольно заморенный на вид (а иных я тут и не встречал, если честно) гоп-стопщик долбанул обрезком металлической трубы по стенке аккурат в том месте, где только что была моя голова. Отблагодарив его правой по печени, добавил с локтя по затылку, отчего парень с отчетливым гулом влип лбом в металлический лист и выронил трубу, ну а дальше вообще дело техники — стопой в подколенный сгиб и взять на удушающий. Хватит валандаться. Меня-то явно не жалеют — и ножиками швыряются, и всяким тяжелым по башке угостить норовят. Пусть теперь еще кое-кому небо с овчинку покажется…

Как незамедлительно показала практика, обрадовался я рано. Плюс к тому преступно расслабился и перестал контролировать обстановку. А потому получил по башке, и именно что чем-то тупым и тяжелым — скорее всего, таким же обрезком трубы. Но меня, судя по всему, пожалели, потому что свет не потух, хоть я и грохнулся на пол, утянув за собой полузадушенного гоп-стопщика. А дальше сработал на рефлексах, усилив нажим — если уж все равно предстоит сдохнуть, так хотя бы одного придурка с собой заберу… чтобы не стыдно было перед предками. Впрочем, и этого шанса меня лишили — незамедлительно прилетело по руке, потом еще и еще, да удачно — по отсушенному локтю. В результате вражескую шею я отпустил, и мою жертву кто-то быстро отволок в сторонку. А затем меня еще и по ребрам пнули — остервенело, да тяжеленным ботинком. И понеслось — трубой, ботинком, ботинком, трубой… по бокам, по ногам, по отбитым предплечьям, по спине — я от безысходности скрючился в позе эмбриона, кое-как прикрывшись руками, и лишь вздрагивал от каждой вспышки боли, даже не пытаясь хоть как-то переломить ситуацию. Будь у меня мгновение передышки, я бы попробовал тычковый ножик достать, хоть и не уверен, что руки послушаются… а так даже пытаться нечего, тем более что и придушенный очухался и присоединился к напарнику.

После очередного «удачного» попадания по затылку в голове оглушительно зазвенело, взгляд еще сильнее поплыл, и я далеко не сразу осознал изменение обстановки. Заключалось оно в появлении нового действующего лица — коренастого лысого мужика в стандартном комбезе и нестандартной кожанке нараспашку. Он возник в проходе, как призрак, аккурат за спинами увлекшихся гоп-стопщиков. Секунду-другую полюбовался на творящееся непотребство, потом запустил обе руки за спину, под куртку, и извлек пару… пожалуй, коротких мечей характерной изогнутой формы — вакидзаси?.. Держал он их прямым хватом, и в дело пустил вполне профессионально: тенью скользнув к более крупному гоп-стопщику, зафиксировал того обухом левого клинка за шею, потянув на себя, а правый вонзил в печень по самую рукоять. Длины как раз хватило, чтобы хищное жало вышло через пузо, брызнув на меня кровью и еще какой-то мерзкой гадостью. А потом мужик вырвал клинок из раны, ловко довернул убитого плечом и вторым мечом, подставив того под трубу оставшегося гоп-стопщика, и лениво ткнул его уже испившим крови вакидзаси под подбородок. Судя по хрусту, клинок достал до мозга, но из макушки не показался. Да и не надо — и так мгновенная смерть. На мой взгляд еще и излишне милосердная для таких уродов…

Свершив молниеносную расправу, мужик отступил ровно на один шаг, резко дернул мечами, стряхивая кровь, и не глядя убрал их за спину, безошибочно угодив в парные ножны. И одновременно с этим на пол рухнули два хладных трупа — очень эффектно получилось, я бы даже сказал, кинематографично. Впрочем, мне сейчас было не до восторгов и брутальной эстетики — все тело немилосердно ломило и простреливало вспышками боли в самых разных местах. А потому я и не сопротивлялся, когда загадочный мужик сначала вздернул меня за шкирку за ноги, а потом и вовсе взвалил на плечи, убедившись в моей нетранспортабельности иными способами. Если честно, я просто не понимал, почему до сих пор не вырубился.

Ну а потом мы куда-то бежали (условно, конечно — меня «везли», но каждый шаг «извозчика» отзывался в избитом теле), немного петляли, гремели железом и скрипели ржавыми дверными петлями — вплоть до того момента, как мой спаситель не сбросил меня с плеч, аккуратно привалив спиной к очередной стенке, и не пристроился рядом, зажав мне рот жесткой мозолистой ладонью…