Э(П)РОН-3

Глава 6

Лизка спалилась шагов за пять до цели, то бишь меня — слишком шумной оказалась, несмотря на все старания. Но я, наученный горьким опытом, разочаровывать ее не стал и довольно натурально вздрогнул, когда мне прикрыли ладошками глаза и жарко прошептали в ухо:

— Угадай, кто?..

— Натуральная блондинка с большими… глазами?

— Дурак!

— Да кто бы сомневался, собственно? — Высвободившись из девичьих объятий, я развернулся и уже сам облапил ненаглядную — предельно аккуратно, дабы не оставить отпечатков замасленных пятерней на филейной части. Она та еще чистюля, грязи на любимом комбезе не терпит. — Вот нафига пугаешь? А если бы меня удар хватил? И шея все еще болит, чтоб ты знала.

— Бедненький! — без тени раскаяния посочувствовала Бетти. — Давай, поцелую. Где болит?

— Не-не-не… не сюда… ниже…

— Дурак! Нашел время!

— Для тебя — всегда.

— Ум-м-м… я запомню.

— Лучше на видео запиши.

— Уже. Теперь не отвертишься.

— Как там Алекс-младший?

— Спит, чего ему? Рин-тян «колыбельную» включила, и никаких проблем.

— А не слишком ли часто ему по мозгам гексовской «музыкой» ездим? Не отразится… на развитии?

— Скорее папашина наследственность скажется! — рассмеялась Лизка. — Наоборот, растет спокойным и уравновешенным. В отличие от. Да и не злоупотребляю я, полчаса назад уложила. А до того с Рин-тян игрались…

— С гексовскими приблудами? В гексовском виртуале?

— А ты что-то имеешь против?

— Не то, чтобы… но, знаешь, не хотелось бы, чтобы из него копия Рин-тян получилась со временем.

— Это вряд ли. Рин-тян говорит, что «Спрут» его совсем иначе ощущает. И взаимодействует на каком-то другом уровне.

— Этого еще не хватало!

— Что?! — всполошилась благоверная.

— Прикинь, если мы новый симбиоз получим? Ладно, если как Рин-тян. А если зависимость будет более сильной? Если он вообще со «Спрута» выходить не сможет? Будет этакий новый «Летучий голландец» и его капитан, привязанный к кораблю-призраку!

— Не пугай меня так.

— Ну а ты мозг включай периодически. Где твоя материнская чуйка?

— Атрофировалась за ненадобностью! — огрызнулась Бетти. — Ты ее своей отцовской задавил. Хотя… есть в твоих словах рациональное зерно.

— Да неужели?! Надо запомнить этот день. А лучше записать.

— Не ерничай! В общем, ты заставил меня задуматься. Надо больше времени проводить с ребенком. И тебя это тоже касается!

— Сама знаешь, как у меня со временем.

— Не катит. Ты сам себя грузишь, чтобы задавить работой тягу к авантюрам.

— Рин-сан проболтался?

— Нет, Борисыч.

— А он-то с чего взял?! Я ему ничего такого не говорил!

— Да это и так за парсек видно! — засмеялась Лиза. — Все, дорогой, с этого дня рабочее время — не более восьми часов в сутки. Я прослежу. И жить будешь с нами, на «Спруте», а не в «Сломанном дроиде».

— И кто же меня заставит?

— А ты как думаешь?..

Н-да… уела.

— А разве кэп не собирается за «трофеями»? — сделал я робкую попытку отбрехаться.

— А зачем ему? Он теперь весь в шоколаде — и на зарплате, и партнер по бизнесу. Денег капает больше, чем он может потратить.

— И откуда же, интересно? У меня вот, наоборот, деньги сквозь пальцы утекают… хотя я тоже партнер по бизнесу.

— Это вы между собой разбирайтесь. А я все сказала! С сегодняшнего дня ночуешь строго на «Спруте», в моей каюте.

— А младший нам не помешает?

— Нет, я перепланировку сделала. Вернее, Рин-тян по моей просьбе.

Какая продуманная… ну и ладно. Как будто я изначально не понимал, что чем-то таким и закончится… просто рассчитывал, что чуть позже. С другой стороны, я даже рад. За те три недели, что миновали с момента разборки с подполковником Крамским, я уже весь извелся от безделья. А вы как думали? Капитан Рин воплотил свою угрозу в жизнь, и заговорщики — сам Рин, Деррик и Степаныч — попросту задвинули меня на второй план. Я бы даже сказал, изолировали от мелких бытовых проблем, оставив право на стратегическое планирование. А поскольку как раз со стратегией мы уже очень давно определились, то мне оставалось лишь изнывать от скуки. Сначала это дело замотивировали необходимостью оправиться от ран — трое суток в слизи не панацея, отголоски до сих пор ощущались, особенно в правом колене — а потом прикрылись заботой о моей безопасности. Так и получилось, что я торчал на Картахене, пока обе обученные команды — Краузе и Вайса — занимались настоящим делом. Один резвился во владениях Завьяловых, а второй с головой окунулся в откровенный грабеж дядькиных недругов. Собственно, как мы с Германом Романовичем и планировали. Ценкер же на «Латнике» мотался по ближайшим окрестностям станции в поисках подходящих локаций для стоянок, а заодно занимался слаживанием экипажа да утрясал дрязги между гражданскими (и особенно бабами — женами наших техников) и военными. Вроде бы неплохо справлялся, судя по отзывам Степаныча. Рин сибаритствовал, изредка отвлекаясь на забавы с наемниками — теми, что должны были выполнять полицейские функции. И, что характерно, выполняли. Он же на постоянной основе взаимодействовал с Владом Пахомовым. Ну а Степаныч с головой ушел в коммерцию — вернее, спекуляции на бирже. На нем же висели связи с общественностью, и особенно формирование положительного имиджа корпорации. Про Деррика вообще молчу, на нем вся Картахена держалась, по факту. Короче, все были при деле, и только я один как группа НКПР — не пришей к одному месту рукав. Выход нашелся, но совсем не там, где я предполагал — спасибо Борисычу. Он, заметив, как я маюсь дурью, с присущей ему прямотой высказал мне прямо в глаза, где он видел бездельников и на чем именно их вертел. Я немного прифигел от такого наезда, но решил выяснить, с чего бы? Оказалось просто: механик зашивался с гексовскими генераторами. Этими приблудами мы по сложившейся традиции занимались на станции, в специально выделенной под мастерскую… хотя нет, тут больше подходит слово «лаборатория». Так вот, Деррик выделил нам помещение под лабораторию в техническом секторе, правда, на самом нижнем уровне, где в большинстве своем располагались мусорки. Да-да, типа той, в которой я выяснял отношения с Крамским. В общем, Борисыч зашивался. Из Лизки, как выяснилось, помощница та еще — то и дело отвлекалась на Алекса-младшего и Рин-тян. Не совсем филонила, но и сроки далеко не всегда выдерживала. А генераторов требовалось много — Степаныч по секрету поведал механику, что на каждый «спасатель» нужен как минимум двойной запас понтонов, потому как те самые натуральные расходники. Я возмутился, но Борисыч резонно возразил, что как раз по результатам моей деятельности Степаныч и пришел к такому выводу. Плюс доклады от Краузе и Вайса — те успели уже как минимум по одной единице, хм, пролюбить. Возразить было нечего, но я с радостью ухватился за подвернувшуюся возможность и предложил Борисычу свои услуги. Тот посмотрел на меня как-то странно, но потом, видать, вспомнил про собственный наезд, и согласился. И вот уже две недели я вкалывал наравне с ним, монтируя и «прошивая» блоки гексовских прыжковых генераторов. Собственно, как раз в лаборатории Лизка меня и нашла. Хотя с чего бы ей сюда лезть, в самый низ? У нее уже давно другие заботы — с тех самых пор, как я ее подменил. Какие? Да все такие же, по хозяйству шуршать. А как иначе? У нас и кроме генераторов всякой машинерии хватало, особенно нашей, хумановской. А с ней моя благоверная управлялась очень неплохо. Я бы даже сказал, что дала бы мне сто очков вперед — я все же узкий специалист. Да и действовать привык больше методом научного тыка, в чем меня всячески поддерживал Кумо.

— Я чего пришла-то?..

— Да, кстати.

— Не выделывайся! — Лизка щелкнула меня по носу, но злиться не стала. — Там тебя какие-то старики ищут.

— Меня? Старики? — изумился я. — Какие еще?!

— А я знаю?! Заявились ко мне в мастерскую, и давай выспрашивать — такой-то где? Как пройти? Или хотя бы связаться?

— А ты?

— А что я? Мне оно надо, чтобы Рин-сан потом мозг выносил? Сказала, что знать ничего не знаю, но могу передать. А дальше ты уже сам решишь.

— Конечно, решу, — одобрил я действия благоверной. — А чего передашь?

— Просьбу, — покосилась на меня Лизка как на идиота. — Они просили о встрече. Сказали, будут в кафешке, в этой, как ее… в общем, в квартале от «Дроида», там еще блины подают.

— Ну так «Блинная» и есть! Как хоть выглядят?

— Да сам смотри! — Лизка законнектила свой «нейр» с моим и перекинула несколько скриншотов, которые понятливый Кумо вывел на виртуальный дисплей. — Деды как деды. Довольно крепкие. На вид приятные, не головорезы какие…

А вот тут ты, мать, ошиблась, и сильно… не головорезы, ага! Знала бы ты этих «дедов» хотя бы в четверть так же хорошо, как я, ни за что бы на благообразную внешность не повелась… и чего это их сюда занесло? Неужто по наущению дяди Германа? Не, учитывая их репутацию в совете старейшин, эти двое дядюшку бы попросту послали. И были бы правы, поскольку имели право. Вот такой забавный каламбур. По выслуге лет, если совсем уж точно. Такие люди, как правило, сидели в своих владениях, и это именно к ним заявлялись страждущие за советом, дабы не утруждать заслуженных седовласых мужей. А тут сами приперлись… эх, придется-таки идти! Любопытно же.

— Пойдешь? — подлила масла в огонь Лизка.

— Пойду, — вздохнул я.

— Эй, а чего так тяжко? Проблемы? Ты их знаешь?

— Знаю. И как раз с ними проблем быть не должно… вроде бы.

— Так может пусть валят, откуда явились?

— Невежливо. Все-таки старейшины.

— Старейшины?! Клановые?!

— Ну да. А ты чего так возбудилась?

— Никогда старейшин не видела! — призналась Лизка. — Можно, я с тобой пойду?

— Пойти можешь, но говорить я с ними буду один.

— Чего это? Ро… э-э-э, лицом не вышла?

— Ростом, — отрезал я. — И статусом. Вот если бы кое-кто поменьше выпендривалась и соизволила согласиться на оформление отношений, была бы эта кое-кто в статусе законной супружницы. А пока — увы! При них лучше даже не заикаться про наши отношения. И особенно молчи про Алекса-младшего.

— Опять заговор? Или это ты так пытаешься меня вод венец затащить? — прищурилась Лизка.

— Ты так говоришь, как будто это что-то плохое, — снова вздохнул я. — Упрямая. И своенравная. Черт… а ведь и впрямь на жену аристократа не тянешь!

— Дошло, наконец?

— Угу. И как теперь с этим жить?

— Как раньше. А оформление отношений еще заслужить надо.

Сказала, как отрезала. И не поспоришь. Ладно, хватит благоверную троллить, у нее терпение не казенное.

— Пойдем?

— Нет, иди один, раз такое дело.

Обиделась? Странно…

— А ты?

— Пойду с Бобом поболтаю, раз уж сюда спустилась.

— Ни в чем себе не отказывай.

— Обязательно. Эй, куда поперся? А поцеловать?!

Пришлось возвращаться, благо надолго Лизка меня не задержала, хоть я и порывался дать волю похотливым лапам. Потом мы все же разошлись, как в космосе корабли, и я побрел к ближайшему лифту — тоже та еще задачка! Мусор, хлам, разнообразное железо — во всех смыслах, ага. А еще угрюмые местные обитатели, которым до меня не было никакого дела. В этом, собственно, и заключалась их основная ценность. Бетти же пошла искать Борисыча — не иначе, по старой доброй традиции на меня, балбеса, жаловаться. А я что, я ничего. Пускай. Механик Мягков оказался очень неплохим громоотводом — и Лизку выслушает да посочувствует девичьим проблемам, и мне потом мозг не станет выносить. Все довольны.

Лифт в «мусорной зоне», как и большая часть здешнего оборудования, наводил тоску обшарпанным видом. Оно и понятно — местным пофиг, а начальство уровня Деррика или хотя бы руководства конкретно этого ремонтного сектора сюда нос не совало, предпочитая пускать дела на самотек. Не разваливается окончательно, и ладно. Впрочем, надо отдать должное обитателям «мусорки» — до развала что бы то ни было они никогда не доводили, поддерживая механизмы в оптимальном для данных условий состоянии. То бишь функции свои они худо-бедно выполняли, что же касалось эстетики с эргономикой, то все эти заморочки парни совершенно справедливо полагали издержками буржуйского образа жизни. А потому на матерные надписи, облупленную краску и потеки ржавчины никто не обращал внимания. Главное, что лифт исправно доставлял страждущих халявных запчастей сверху вниз, и столь же безотказно позволял ретироваться завладевшими вожделенными трофеями снизу вверх. Но медленно, да. Мне было с чем сравнивать, а потому скорость кабинки я расценивал как один из малочисленных недостатков моего нынешнего положения. Степаныч заикнулся было о ремонте, но я задавил это благое намерение на корню, как только представил, какая суета начнется в моем уютном мусорном мирке. Так что сейчас, можно сказать, я пожинал плоды собственной недальновидности — подниматься на «представительский» уровень сектора предстояло не меньше пяти минут. А потом еще через весь огромный ангар по променаду переться в «Блинную». Впрочем, до «Дроида» еще дальше, но я, оглядев собственное отражение в мутном стекле дверной панели капсулы, пришел к выводу, что даже нечего и пытаться привести себя в божеский вид. Для этого пришлось бы как минимум наведаться в барбер-шоп, часика этак на полтора. А потом перебраться в торговый сектор и совершить марш-бросок по бутикам. И то вряд ли бы гостям угодил. Так что на фиг. Обойдутся. В конце концов, это им от меня что-то надо, а не мне. И мы на моей территории, так что расценить мой потрепанный вид как неуважение деды не смогут при всем желании…

От невеселых раздумий меня отвлек вызов через «нейр». Едва глянув на абонента, я подтвердил прием и развернул виртуальный дисплей, с которого на меня уставился Влад Пахомов. Что характерно, с изрядной долей тревоги во взгляде.

— Алекс?

— Влад? — Все, обмен любезностями завершен, теперь можно и к делу переходить. — Чего хотел? Только не говори — Картахена, у нас проблемы!

— Э-э-э… ну я пошел тогда?..

— Черт… опять угадал.

— Ага, — подтвердил Влад. — И как это у тебя так ловко получается?

— Может, это ты слишком предсказуемый? Хоть бы раз приятную новость в клювике приволок.

— Влад птица гордая и даже зловещая, что твой ворон, — ушел в отказ Пахомов. — Имидж у него такой. Хорошие новости он доверяет помощникам, а удар за плохие предпочитает принимать на себя.

— Особенно когда это ему ничем не грозит.

— Это уже детали.

— Еще скажи, что незначительные.

— А какие же еще?! — Влад сделал большие глаза, потом вздохнул и отбросил дурашливый тон: — Ладно, Алекс, пошутковали, и будет. И таки у нас проблема, босс.

— Жажду подробностей, — вздохнул я, всем своим видом продемонстрировав обратное.

— В общем, к нам едет…

— Ревизор?

— Хуже. Усольцевы решили предъявить тебе за незаконное использование их собственности, то бишь корабля поддержки десанта «Латник».

— Ну наконец-то! В смысле, с фига ли?

— Это у них сам спросишь.

— Не, я не о том. С фига ли ты решил, что это именно они и именно по этому поводу? Откуда инфа? Какие ваши доказательства?

— Агентурные сведения.

— Ого!

— А ты думал! Зря, что ли, десяток прокурорских дармоедов на зарплату посадили?

— Просто не ожидал, что так быстро выхлоп пойдет.

— Я тоже. А вот герр Нойманн был абсолютно уверен в успехе акции. Долбаный экстрасенс!

— Не, ни фига. Он просто опытный.

— Думаешь, мне от этого легче? Я ему штукарь продул!

— Будет тебе урок на будущее — никогда не спорь с Нойманном на деньги. И уж тем более боже упаси на услугу. Попадешь по полной.

— Спасибо за предупреждение, добрый человек.

— Кушай, не обляпайся. Так что там с Усольцевыми?

— В общем, в транспортную прокуратуру поступил запрос сначала на дело Крамского, потом, когда обломались, на тебя, и в последнюю очередь еще и на «Латника».

— Мы же его перерегистрировали…

— Значит, недостаточно тщательно залегендировали. Как-то же Усольцевы опознали в нашей мобильной базе свой корабль, пропавший сорок лет назад? Доказательств у них пока что никаких, но экспертиза быстро покажет их правоту. Короче, в прокуратуре не нашли оснований для отказа в возбуждении дела. Но инспекцию высылать не торопятся — им хватило подполковника.

Да, тут не поспоришь. Строго говоря, в той заварухе эпично облажался именно я. И если бы не Рин-сан, все бы закончилось очень печально и для Алекса Заварзина, и для корпорации «Э(П)РОН». Но вмешался рок в лице невозмутимого ниппонского убийцы, а потом к нему присоединились не менее фатальные представители народов россов и бриттов. Если начистоту, Деррик бритт только по крови, к Протекторату как государственному образованию он уже давно не имел ни малейшего отношения, а насчет Влада я до сих пор не уверен — росс ли он вообще, или просто хорошо притворяется. Не суть. Главное, что группа заинтересованных лиц по сговору очернила подполковника Крамского перед собственным начальством, о чем оное начальство не слуху, не духу. Сказочка получилась настолько качественной, что чины из транспортной прокуратуры принесли руководству Картахены официальные извинения. И к бывшим подчиненным опального подпола не применили никаких репрессивных мер. Более того, некоторых аналитиков даже повысили, что нам только на руку.

— Ну а чего паникуешь тогда, раз прокурорским пофиг?

— Не совсем пофиг. Сами не припрутся, но и Усольцевым не запретили. Мало того, наделили тех некоторыми полномочиями — исключительно временными и не очень впечатляющими, но запереть их в Порту и заговаривать зубы не получится. Им оформили доступ ко всей станции, а военных обязали не препятствовать.

— После Крамского как-то не впечатляет.

— Это понятно… но тут нюанс — комиссия собирается действовать исключительно в правовом поле, так что с ними тоже придется взаимодействовать предельно бережно.

— Грохнуть и вышвырнуть в космос не получится? Жаль…

— А тебе бы все зубоскалить! Алекс, давай посерьезней. Что делать-то будем? Они могут припереться на Картахену и тупо у нас поселиться на месяц-другой. И как прикажешь прятать «Латника»? Там народу прорва, а автономность ограничена. Рано или поздно Ценкеру придется сюда возвращаться, элементарно за продовольствием. Тут-то они и развернутся во всю ширь!

— Ну, предположим, ты немножко преувеличиваешь. Можно, к примеру, организовать подвоз харчей — каботажников полно, хоть каждый день нового нанимай.

— Алекс, это не смешно. У Ценкера бабы, дети и военные. Я, если честно, не перестаю удивляться, как он их в руках держать умудряется. Нервы, наверное, стальные. И это как минимум.

— Влад, не кипишуй. Выдохни, сосчитай до десяти…

— Да я-то спокоен… а вот почему тебе настолько параллельно?

— Мне не параллельно, я доволен.

— Действительно?

— Еще как! Сколько их, кстати? И когда нагрянут?

— Судя по заявке в прокуратуре, комиссия из пяти человек. Из них двое наемные технические специалисты, один клановый юрист, а оставшиеся двое — довольно высокопоставленные лица из главного рода.

— Кто именно?

— Усольцев Иван Николаевич, это двоюродный дядя действующего главы. И Усольцев же Сергей Геннадьевич — этот вообще седьмая вода на киселе, внучатый племянник, причем троюродный.

— Сопляк еще, наверное?

— Тридцать один год. Или ты про старшего? Тому за полтинник.

— Нормально.

— Ты… доволен?

— Дошло, что ли? Конечно, доволен! По нашему статусу вполне представительная делегация, можно смело договариваться. На наших, разумеется, условиях.

— Н-да… говорил мне герр Нойманн, что ты временами бываешь излишне самоуверен… договариваться!

— Ну не воевать же с ними?! Значит, будем как цивилизованные люди — исключительно на словах. Когда, говоришь, их ждать?

— Через неделю.

— Уверен?

— Более чем. Мы отследили запрос на проводку яхты «Катерина» от владений Усольцевых до Картахены. Под нее уже зарезервировано место в Порту.

— Что ж, будем считать, что оно и к лучшему. Свяжи-ка меня с Ценкером, хватит ему дурака валять, пора домой.

— Уверен?

— Ты повторяешься. Но да, уверен. Позже объясню, сейчас некогда — меня ждут.

— Ладно…

— Нойманну можешь не капать, он в курсе.

— Чтоб вас! Опять какие-то планы! Один я в непонятках! Вот как я должен работать в таких условиях? Как?!

— Эффективно, Влад, эффективно. Все, конец связи.

Закругляться с разговором в экстренном режиме пришлось ввиду того, что я совершенно незаметно — и столь же автоматически — добрел до «Блинной». И то пришлось пару минут у входа проторчать, рискуя навлечь гнев заждавшихся стариков — те меня, судя по всему, прекрасно видели. Совершенно упустил из виду стеклянную дверь. Так что пришлось делать морду кирпичом и уверенно шагать к лучшему столику заведения — угловому, в зеленом закутке, заставленном неприхотливой растительностью родом с какого-то из близлежащих миров. Надо признать, под укоризненными взглядами старейшин чувствовал я себя не очень уютно, но виду постарался не подать. И к дедкам обратился хоть и вежливо, но довольно панибратски, не забыв приветливо кивнуть каждому:

— Дед Семен… дед Захар… как самочувствие с дороги?..

— Твоими молитвами, отрок, исключительно твоими молитвами, — взял на себя роль переговорщика дед Семен — в миру Семен Семенович Коптев, глава рода Коптевых и по совместительству один из самых молодых членов совета старейшин клана. — А ты не очень-то торопился к старикам.

— Так и вы без предупреждения, — пожал я плечами. — Знал бы, встретил, как полагается.

— Встретил, как же! — не выдержал дед Захар, он же Захар Прохорович Приходский, родной брат главы рода Приходских, он же один из авторитетнейших старейшин. — Небось, сразу бы лыжи куда-нибудь навострил!

— Обижаете, дед Захар! Я, если честно, не в курсе, что это за лыжи такие. Но в целом посыл понял.

— Это радует, — прогудел старик. — Значит, совсем ума еще не лишился, несмотря на внешность. Можно говорить.

— Так я и не отказываюсь. Поболтать со старыми знакомцами всегда приятно, — парировал я, с намеком покосившись на свободный стул. — И чем, собственно, вам моя внешность не угодила? Вполне себе обычная для космического работяги.

И это тоже намек, да. Похоже, весь разговор из них и будет состоять. Да что далеко ходить — даже обращение к старейшинам, которое я употребил, призвано было им напомнить, что я не просто хрен с горы, а член правящей фамилии, пусть и в бегах. И здесь, конечно, заключено явное противоречие — я вроде как и не я уже, но и забывать о том, кем был, не след. За что боролись, на то и напоролись.

Интересно, долго они меня будут на ногах держать, как нашкодившего школяра? Если хотят нормального разговора, это не самая удачная линия поведения. Хотя старики, что с них взять. Стандартная практика — дать молодому время, чтобы тот осознал всю глубину своего падения в бездну невежества. Или, проще говоря, хотят, чтобы я устыдился. Ага, щаз!..

— Да ты присаживайся, Сашенька, в ногах правды нет, — снизошел через полминуты дед Семен. Видимо, убедился, что я и совесть две вещи несовместные. — Чайку?

— Не откажусь. И от блинов тоже.

— Да разве это блины! — в сердцах отмахнулся дед Захар. — Вот, помню, у нас, на «Савве Морозове»!..

Дед Семен легонько пнул под столом зарвавшегося коллегу, и тот осекся на полуслове — видать, сообразил, что палятся перед низшими сословиями, к представителям которых они совершенно справедливо (с их точки зрения, естественно) причислили всех посетителей и персонал «Блинной», чем изрядно меня удивил. Да-да, еще больше, чем самим фактом их визита. И любопытство разыгралось с новой силой. А потом старый Коптев и вовсе добил — стоило лишь мне устроиться за столом, как он извлек из кармана до боли знакомую приблуду — точно такая же была у недоброй памяти подполковника Крамского — и расположил ее на столешнице аккурат между нами. Не ограничившись «глушилкой», он демонстративно деактивировал «нейр», и самое страшное — дед Захар последовал его примеру. Пришлось и мне под пристальными взглядами гостей проделать аналогичную манипуляцию — правда, вырубил я лишь стандартную программную часть, а для Кумо и пассивного датчика вибраций хватало, чтобы считывать аудиосигнал. Один — ноль в нашу пользу, так и запишем.

— Ну вот, теперь можно и начистоту, — довольно усмехнулся дед Семен.

Судя по его разговорчивости, именно ему выпала нелегкая доля наставлять меня на путь истинный. В принципе, логично — он ведет переговоры, а более представительный Захар давит авторитетом. Хотя сомневаюсь, что Прохорыч удовольствуется ролью мебели. Наверняка и свое веское слово вставит, причем в самый неподходящий момент. Вот за это, кстати, и не люблю старейшин. Впрочем, не люблю — не совсем верно. Скорее, опасаюсь, как и любого сильного противника. А боевым дедам опыта не занимать, как в словесных баталиях, так и в реальных.

— Так вы не просто меня проведать приехали? — делано удивился я. — А я-то уже обрадовался — такая честь!

— Не ерничай, отрок! — буркнул дед Захар.

— Прояви толику уважения к старикам, Сашенька, — поддержал его дед Семен. — Хотя бы выслушай для начала, а потом выделывайся. Если сможешь, конечно.

— А что, есть сомнения?

— И чье же это тлетворное влияние, а, Семен? — изумился дед Захар. — Ты его такому учил? Нет? И я не учил…

Ну-ну, изгаляйтесь. Если по чести, то я вас и знать не знаю — ну, люди из клана, из не самых слабых родов, но ведь не Завьяловы же! А я такой тон по отношению к себе позволял исключительно близким родственникам. А эти, получается, решили взять меня на «пушку»? Это Степаныч бы так выразился.

— Уважаемые старцы, а не пойти ли вам?..

— А не много ли на себя берешь, сопляк?! — взъярился Семен, и Захар поспешил успокаивающе похлопать его по плечу. — Совсем расслабился… хотя этого и следовало ожидать — безотцовщина! А Герману не до тебя было.

— Вы испытываете мое терпение, уважаемые, — скрипнул я зубами.

А нефиг было отца приплетать. Больная для меня тема, неужели не сообразили? Или, наоборот, специально? В таком случае не получится у нас мирной беседы, однозначно.

— А тебе, Сашенька, значит, наше терпение испытывать можно? — смягчил тон дед Семен. — Дескать, с нас не убудет?

— Я вас решительно не понимаю, господа мои.

— Или не желаешь понять? — уточнил дед Захар.

— Это что-то меняет?

— Многое, отрок. Очень многое… Семен?..

— Мы чего, собственно, приехали-то? — снова взял переговоры в свои руки дед Семен. — Вопрос один есть, и очень важный. Связанный с престолонаследием.

— Я не император.

— Зато наследник Завьяловых, Сашенька. И с этим ты ничего поделать не можешь. Даже отречься не получится.

— Да я и не собирался, — пожал я плечами. — Это всего лишь маскировка. Вот на ноги встану, и перестану шифроваться. Хотя моя настоящая личность, судя по всему, уже для всех заинтересованных лиц секрет Полишинеля.

— Именно, Сашенька, именно. И в этом кроется большая проблема.

— Я отказался от титула и поста, когда не предъявил на них права. Срок давности вышел, дядя Герман согласно всем клановым законам теперь официальный глава. А я свободный человек. Так чего вы от меня хотите, уважаемые?

— Да ты уже и сам понял, Сашенька.

— Не дождетесь.

— Не горячись, отрок.

— И в мыслях не было, дед Захар! Но обратно вы меня не затащите.

— Уверен, отрок?

— Более чем. Если только силой. Но ярмо на шею надеть не заставите! Будет вам «итальянская забастовка», наплачетесь кровавыми слезами.

— Ой, лукавишь, Сашенька! — погрозил мне пальцем дед Семен. — Мы тебя, уж извини, знаем, как облупленного. Ты излишне социально ответственен, хоть и пытался это скрывать.

— Я изменился.

— Ой ли? А вот это вот все — корпорация, корабли, люди? А, Сашенька?

— Это мое. Клан тут не при делах.

— Не ты выбираешь клан, но клан выбирает тебя, отрок.

— Ой, да ну вас, дед Захар! Как будто тут от меня хоть что-то зависело! Оказался не в том месте не в то время!

— Так ты жалеешь, что не сгинул вместе с семьей? — удивился дед Семен. — До сих пор? Суицидальные наклонности — это очень скверно, Сашенька. Поверь старику.

— Давайте ближе к делу, уважаемые.

— Изволь, отрок. Но сперва ответь на вопрос: ты почто из дома сбежал, дядьку родного подставил? Неужто ответственности испугался?

— С чего бы? — изумился я. — Когда я от ответственности бегал? А вот за жизнь свою опасался, признаю. Потому и сделал ноги.

— Да с чего ты вообще взял, что Герман тебя собирался убить? Сашенька, не в средневековье живем, к чему такие зверства?!

— Дед Семен, вы сами-то себя слышите? Черт… это даже не смешно. Неужели я настолько похож на легковерного идиота?

— На идиота — нет, — признал дед Семен. — А вот на безответственного и бесхребетного ребенка очень даже. Сбежал от ответственности. Испугался общественного вызова…

— Да вы офигели что ли, простите мой бретонский?! Общественный вызов?! Я, по-вашему, должен был дядю Германа вызвать на поединок?!

— Если сомневался в его намерениях — обязательно. Сам же знаешь, отрок, что так испокон века решались разногласия в главном роду клана.

— Да и вряд ли бы тебе пришлось всерьез схлестнуться с Германом, Сашенька, — поддержал коллегу дед Семен. — Думаю, достаточно было бы просто продемонстрировать намерение стоять до конца за правду. Герман осторожен и благоразумен, он бы не полез на рожон.

— Естественно, — усмехнулся я. — Он бы меня просто чуть позже чужими руками порешил. Или отравил. Или подстроил авиакатастрофу…

— Такова жизнь, отрок. Все главы живут с этим. Опасность заставляет собраться в кулак, обостряет чувства. И это идет исключительно на пользу клана.

— Вы хотели сказать «существуют», дед Захар?

— Нет, я сказал то, что сказал, отрок. И не считаю зазорным повторить: ты струсил, а потому сбежал. И оставил клан в подвешенном состоянии. По чести, тебе было бы лучше сгинуть. Или хотя бы скрыться и не высовываться. Поначалу ты так и делал, поэтому Герману удалось утвердиться в статусе главы. Но потом ты вынырнул из небытия, и ситуация в корне изменилась. Клан на грани раскола, Александр, и это твоя вина!

— Пожалуй, пора мне, уважаемые.

— Сиди! — ухватил меня за предплечье дед Семен. — Если тебе плевать на клан, хотя бы уважь наши седины!

— Не вижу повода не послать вас, господа мои.

— А вот грубить не надо, отрок!

— Сами напросились.

— Дурная кровь!

— Вы это к чему сейчас, дед Семен? — угрожающе нахмурился я. — Имеете что-то сообщить? Что-то, чего я не знаю?

— Мы уже все сказали, Сашенька. Только ты упорно не желаешь нас слышать. Странно видеть, в какого эгоиста ты превратился за какие-то пару лет.

— Вот только не надо меня на слабо брать! Видел я, к чему все шло! И виновен лишь в том, что не пожелал горло под нож подставить, безропотно, как жертвенный агнец!

— Ух, как заговорил! Смотри-ка, Захар, а у него неплохой учитель риторики появился!

— Демагогии, ты хотел сказать? Отрок, давай-ка без вот этого вот всего… имей уважение к нашим сединам.

— Слышал уже. Вот только ваши наезды уважению не способствуют, от слова вообще.

— Не зарывайся, Сашенька. Мы ведь по-хорошему хотим договориться. Пока по-хорошему.

— Да ладно! Вы мне еще и угрожать будете?! Здесь, на Картахене?!

— А что Картахена? Пуп вселенной? Спустись с небес на грешную землю, Сашенька. Что нам какая-то станция? На один чих!

— Очень смешно. Дед Семен, вы сами-то себе верите? На один чих? Военная станция под прямым управлением Протектората? Будет забавно на это посмотреть. А еще на лицо дяди Германа, когда вы ему подобное предложите.

— А с чего ты решил, что мы именно ему это предложим, отрок?

Вот он — ключевой момент. Проговорились-таки. А у дядьки-то проблемы, и серьезные! До заговорщиков довластвовался… впрочем, дело житейское. Еще и от вот таких мелочей я сдернул. Но старикам об этом лучше не знать.

— Стало быть, вы заговорщики, господа мои?

— С чего ты взял, отрок?

— Баловство это, заговоры плести, да в оппозиции пакостить, Сашенька. Не по возрасту уже нам.

— Ага, значит вы всего лишь посредники!

— Скажем так: мы третья сторона, Сашенька. Нам одинаково симпатичны и Герман, и его противники. И скорбеть мы по ним будем одинаково. Посему крайне желательно не допустить свары, плавно переходящей в резню. Но ресурсы мы можем задействовать с обеих сторон, если ты об этом.

— Вряд ли дядя Герман пойдет вам навстречу, господа мои. У нас с ним, знаете ли, ма-а-а-аленькое совместное предприятие, уже приносящее неплохой профит. А от перспектив ажно дух захватывает. Как думаете, куда он вас… хм, куда он вам порекомендует отправиться? Предельно вежливо, естественно?

— Как ты сейчас, что ли?

— Да, дед Семен. Я пытаюсь сдерживаться, хоть это и очень трудно. Особенно после неприкрытых угроз.

— Да какие же это угрозы, Сашенька? Господь с тобою! Мы просто пытаемся донести до тебя одну простую мысль: ты сейчас как тот гордиев узел, на тебе сошлись интересы сразу трех группировок в клане: Германа, его воинствующих оппонентов, и наши, тех, кто желает сохранить стабильность и мир. И всеми силами стремится избежать большой крови.

— А малой, значит, не гнушаетесь?

— Один человек это всего лишь один человек, отрок, — тихо, но веско произнес дед Захар. — Пусть даже и номинальный глава клана.

Да твою же маму! Снова очень многозначительная оговорка. Деды-то, оказывается, на меня надеются! А именно, что молодость возьмет верх и я порешу дядьку. Ну а дальше вариантов просто масса.

— Господа мои, давайте на секунду — чисто гипотетически — представим, что я повелся на ваши посулы и бросил вызов дяде Герману. Мало того, еще и победил в поединке. С чего вы взяли, что я останусь рулить кланом? Нам уже давно не по пути. У меня, если честно, есть лишь деловые интересы. И как раз объект этих интересов вы и призываете выпилить. Я ничего не перепутал?

— Нас устроит любой исход поединка, Сашенька. Если ты об этом, конечно. Но тебя же интересует только победа?

— Вы дяде Герману то же самое в уши заливали?

— Не груби, — страдальчески сморщился дед Семен.

— Ага!!! Так он вас тоже послал!!!

— Скажем так: мы ему деликатно намекнули, и он не менее деликатно дал понять, что не заинтересован в конфронтации с тобой. А вот заго… хм, оппозиционеры ему никто и звать их никак. Поэтому он оставляет за собой право на адекватный ответ.

— Черт… нехилый замес намечается…

— И мы о том же, отрок. И мы о том же…

Помолчали, думая каждый о своем. Причем деды, судя по смурному виду, уже не в первый раз расклады мысленно прогоняли, и не находили в ситуации ничего хорошего. Я, если честно, тоже натурально прифигел. Меньше всего я намеревался ввергнуть родной клан в пучину междоусобной резни. Собственно, именно по этой причине и пошел на всяческие ухищрения с бегством, сменой личности и игрой в прятки до исхода легитимного срока предъявления полномочий. И все равно не помогло. Царь-то ненастоящий!!! И поди докажи народу, что наследник сам, сугубо добровольно отказался от власти. Они попросту в упор не будут видеть предъявленных доказательств. Потому что им вовсе не доказательства нужны, а всего лишь формальный повод копать под захватившую власть группировку. Я тут вообще как собаке пятая нога. Или рыбе зонтик. Черт. Обидно. Как бы не пришлось в очередной раз оставить всех с носом… извини, дядя Герман. Выскользнуть из расставленных силков не получится. Но и без сопротивления я не сдамся, так и знайте.

— Так ты согласен, отрок?

— Нет.

— Такой ответ мы не примем.

— Ваша проблема. И не вздумайте давить на меня силой, кое-кто тут недавно уже пробовал.

— Герман нас опередил? — удивился дед Семен.

— Отнюдь. Нашлись другие… желающие. От стороннего производителя, так скажем.

— Тогда тем более тебе домой надо, Сашенька. Там хотя бы противник явно обозначен, и его можно относительно легко локализовать.

— Нет.

— Не спорь. Иначе нам придется принять меры.

— Если я хотя бы заподозрю — слышите, господа мои? — хотя бы заподозрю агрессию с вашей стороны, я снова ударюсь в бега. Но перед этим официально раскроюсь как Александр Завьялов. И заявлю о своих претензиях на власть в клане.

— Тогда тебе придется подтвердить свои намерения делом, — оживился дед Захар. — Пожалуй, нас это устроит.

— Нет.

— Что нет, отрок?!

— Не придется подтверждать. Потому что мне это на фиг не сдалось. Я лишь объявлю о намерениях. И спрячусь так, что хрен вы меня отыщете. В результате я по-прежнему останусь формальным поводом для смуты, но в этом случае у оппозиции будут окончательно развязаны руки. Представляете последствия? Поправьте меня, если я не прав — вы как раз от этого и хотите уберечь клан?

— И кто же этот таинственный наставник? — тяжко вздохнул дед Семен. — В глаза бы бесстыжие ему посмотреть…

— В другой раз, господа мои. Он сейчас сильно занят.

— Похоже, ситуация патовая, Семен. Придется возвращаться несолоно хлебавши… но и ты, отрок, помни — у тебя был шанс обрести нашу поддержку.

— Вашу — это чью, извините? Я так и не получил полного расклада. А верить на слово всего лишь двум старейшинам… может, вы в совете тоже эти, как их? Диссиденты, во!

— Не выражайся при старших, Сашенька. Что за молодежь пошла, совсем старикам веры не осталось…

— Я не доверяю никому. Вообще.

— Даже себе, отрок?

— Особенно себе, дед Захар.

— Молодец.

— Я знаю.

— Да не ты, а наставник твой.

— И это я знаю.

Посчитав, что разговор, и без того довольно бессмысленный, подошел к своему логическому завершению, я встал из-за стола и объявил:

— Рад был повидаться, господа мои. Передавайте по возвращении горячий привет.

— И кому же? — хмуро уточнил дед Семен.

— А кому сочтете нужным. Хоть дяде Герману, хоть оппозиционерам, хоть всем сразу. И еще. В банку с пауками я не полезу, но постараюсь что-нибудь придумать, чтобы обезопасить Германа Романовича.

— Это окончательное твое решение, отрок? Ты принимаешь сторону номинального главы?

— Однозначно. И еще раз подтверждаю отказ от претензий. Дядя Герман принял бразды правления кланом по праву. Так и передайте всем заинтересованным лицам.

— Боюсь, отдельным горячим головам этого будет недостаточно, Сашенька. Они все равно попробуют расшатать под Германом трон.

— Пусть пробуют. Его я знаю, с ним у меня дела. Он предсказуем. А все остальные… ими я быстрее пожертвую, чем проверенным партнером по бизнесу.

— Но ведь Герман твой главный враг! — повысил голос дед Семен.

— Правда? — удивленно заломил я бровь. — А мы-то с ним и не знаем… в общем, последний раз повторяю: трон мне не нужен, дядя Герман у власти меня более чем устраивает, и в случае свары я приму его сторону. И помогу всем, чем смогу. А могу я довольно много. И возможности у меня… специфические, так скажем.

— Ладно, отрок. Мы тебя услышали. Но, мню, придется к этому разговору еще раз вернуться.

— Если в таком же формате — милости прошу, господа мои. Попробуете надавить силой… смею заверить, будете удивлены. Неприятно удивлены. Честь имею.

Не оглядываясь более на прифигевших стариков, я пересек обеденный зал и выбрался из кафешки, на ходу активировав «нейр». И едва оказавшись вне видимости гостей, вызвал Пахомова:

— Влад? Видел тех двоих?

— Да, Кумо прислал картинку. Кто это?

— А ты еще не пробил по базам? — изумился я.

— Пробил, конечно, — легко сознался тот. — Но уточнить не помешает. Вдруг это такие люди, что их лучше не замечать?

— Эти как раз такие. Поэтому обеспечь им режим максимального благоприятствования. Захотят осмотреться на станции — не препятствовать. Если в чем-то не уверен, консультируйся со мной.

— Вас понял, босс.

— Все, работай.

— Алекс, сильно занят?

— Не очень. Чего хотел, Влад?

— Лично я ничего, но тут такая штука… ты будешь смеяться, но тебе повестка.

— В суд?

Я настолько удивился, что оторвался от возни с очередным гексовским генератором, разогнулся и утер пот. Потом мановением руки развернул окошко видеосвязи на всю виртуальность, чтобы лучше видеть Влада Пахомова, но и на его физиономии прочел лишь легкую растерянность вкупе с веселым удивлением.

— Не-а, — тем не менее, ответил он. — К нашим эсбэшникам, которые государственные.

— Опять к военным на гауптвахту, что ли?

— Не-а. На допрос. В качестве свидетеля.

— А по какому делу не уточнили?

— Да чего ты ко мне пристал?! Вот, сам читай!

Влад закинул мне в «нейр» файл, испросил взглядом разрешения и благополучно отключился, самоустранившись таким нехитрым способом от решения проблемы. Я же, еще раз ухмыльнувшись, развернул документ во весь виртуальный экран и углубился в его изучение.

И знаете, что я вам скажу? Весьма занятное чтиво оказалось, ага. Чувствовалось, что руку к сему опусу приложил опытный крючкотвор, причем гражданский. И так бедным военным мозг запудрил, что те не придумали ничего лучше, как подтвердить легитимность заявления и скинуть проблему дальше по команде, то бишь конкретно ко мне. Типа, тебя вызывают, ты и разгребайся. Как это похоже на полковника Чугаева! Не можешь решить сам — свали на подчиненного. Или скинь в другое ведомство с соответствующей случаю пометочкой. Вот прямо как сейчас. И что же мне делать? А, знаю! Возьму пример со старших товарищей.

Степаныч ответил на вызов с третьего гудка:

— Я вас слушаю, сударь.

— Герр Нойманн, не уделите ли мне толику внимания?

— Уже, сударь.

— Хм… действительно… в таком случае ознакомьтесь вот с этим документом и перезвоните мне по готовности.

— Хорошо, сударь.

Вот все бы так, блин! А то начинают прикалываться, как Влад. Или Рин, что даже хуже. Один Деррик сдерживается, но и тот временами подначивает, причем настолько тонко, что не всякий раз и поймешь, что тебя обстебали. Кстати, о птичках… первый гудок, второй, третий…

— Влад?

— Алекс?

— Вы наших, э-э-э, гостей отследили?

— С самой стыковки. Дать расклад по минутам?

— Не, на фиг. Давай выжимку.

— Выжимку… ладно. В общем, пристыковались строго по графику, высадились, перебрались в торговый сектор и сняли четыре номера в гостинице средней руки…

— Решили не шиковать, значит?

— Без понятия. Сняли номера, пока заплатили за трое суток вперед. И сразу же зафрахтовали на этот же срок каботажник… номер, название, владелец интересуют?

— Нет. Главное, что вы их отслеживаете.

— Ежесекундно.

— Вот и ладненько. Еще чем-то отметились?

— Скромно пообедали, опять же в заведении средней ценовой категории. Персоналом не помыкали, разносолов не заказывали, пили умеренно.

— Значит, стараются не выделяться.

— Мы пришли к аналогичному выводу. Все это имело место два часа назад. После обеда старший связался с военными и договорился о встрече с Чугаевым. Полчаса назад от него ушел, и почти сразу же пришла повестка.

— Отлично. Видимо, узнал все, что хотел. Как там «Латник», кстати?

— Все в норме. Картинку вывести?

— Валяй.

А ничего так, даже впечатляет. «Латник» висел неподалеку от Картахены, в непосредственной близости от пятой стыковочной штанги в районе Порта. В районе, потому что непосредственно к станции он пристыкован не был, Ценкер ограничился выравниванием скоростей дрейфа, и поэтому для стороннего наблюдателя с Картахены складывалось впечатление его полной неподвижности. Качественно отремонтированный корабль поддержки десанта уже порядочно поистрепался в плановых испытательных выходах, а потому блеском краски и гладкостью поверхностей не поражал. Напротив, успел покрыться уникальным рисунком царапин и оспин от столкновений с микроскопическим космическим мусором, да и москитный флот лепту внес — в районе посадочных боксов покрытие было повреждено еще сильнее. Плюс обширные проплешины, оставленные толстенными тросами «буев». Последние, кстати, уже находились на низком старте — для надежности целых восемь штук, по четыре с каждого борта. Одно мое слово, и…

Входящий вызов сбил с мысли, но я даже не чертыхнулся:

— Да, герр Нойманн?

— Настоятельно рекомендую проигнорировать повестку, сударь. Я нашел в ней как минимум пять огрехов, лишающих ее юридической силы.

— Я вас понял, герр Нойманн.

— А вот я вас не понимаю, сударь. Надо гнать их в шею. И с самого начала ответить категорическим отказом. Но вы почему-то проигнорировали мое предложение, и вот итог — я бы даже посмеялся, если бы эти бюрократы не были настроены так серьезно.

— Думаете, герр Нойманн?

— Уверен. Усольцевы знали, кого присылать. Ты их в дверь, а они в окно.

— Ха! Это даже хорошо. Так надежнее.

— Изволите объясниться, сударь?

— Обязательно, герр Нойманн. Обязательно. Но чуть позже. А пока сделайте милость, свяжитесь с юристом гостей, и популярно ему объясните, где и в чем конкретно он не прав. А также передайте наше встречное предложение о совместном обеде с распитием спиртных напитков в ресторане «Вершина». Скажем, часика через три.

— Поверьте, сударь, Сергей Усольцев этот широкий жест не оценит. Он весьма умерен во всем, потому что осторожен и чрезвычайно подозрителен. Обедом его не задобришь.

— А я и не собираюсь, герр Нойманн. Изысканная кухня и элитные напитки не более чем дополнение к роскошному виду.

— Дело ваше, сударь. На сколько персон заказывать обед?

— На четыре. Я, вы, Усольцевы. Наемные специалисты обойдутся.

— Не уверен, что они согласятся на переговоры без юриста.

— Поясните Сергею Геннадьевичу, что это не официальные переговоры, а всего лишь предварительная беседа, почти что светская. Так, присмотреться к оппоненту. И что она их абсолютно ни к чему не обяжет.

— Хорошо, сударь.

— Герр Нойманн? Прошу вас, очень постарайтесь. Для меня принципиально важно, чтобы гости составили нам компанию. И еще. Столик нужен в ВИП-ложе, желательно второй или четвертой.

— Я понял, сударь. Разрешите откланяться?

— Извольте, герр Нойманн.

Тэ-эк-с, с этой проблемой разобрались. Осталась еще одна, вроде бы не такая сложная, поскольку отказа я не ждал, но технически довольно трудноосуществимая.

— Кумо?

— Да, капитан Заварзин?

— Вызови капитана Ценкера.

— Есть, сэр.

— И еще Деррика с Рином.

— Активировать режим видеоконференции?

— Давай. Хотя постой, надо Нойманна дождаться, чтобы его отдельно не инструктировать.

— Принято, капитан Заварзин. Все означенные персоналии в зоне доступа.

— Вот и славно…

Степаныч провозился неожиданно долго — больше четверти часа. Я даже невольно зауважал Усольцева: это надо же, такому монстру и столько сопротивляться! Но таки продавил, как и следовало ожидать. И как только вышел на связь, я сразу же запустил видеоконференцию. Оглядел настороженные физиономии — до того в таком режиме мы не общались, можно сказать, эксперимент — довольно улыбнулся и объявил:

— Итак, господа мои, вы все в курсе проблемы. И сразу же хорошая новость: у меня все под контролем. Вопросы? Впрочем, вопросы потом. Начнем с плана. А он таков…

Надо сказать, соратники отнеслись к предложенной авантюре, как к… авантюре. О чем мне незамедлительно и поведали. Причем по существу возражений ни у кого не нашлось, спорили по одному, но принципиальному вопросу — стоит ли вообще все затевать, или проще выпереть незваных гостей с Картахены. В результате на обсуждение убили почти полтора часа, как-то незаметно переключившись на развитие событий. И тут Степаныч развернулся во всю ширь своей аналитической души, в красках расписав несколько равнозначных по его мнению вариантов, одинаково хреновых для корпорации. Я в конце концов не выдержал, обозвал его паникером и поведал присутствующим, что план разработан уже довольно давно и согласован со вторым заинтересованным лицом — Германом Завьяловым. Более того, и затевалось все в основном ради него же, чтобы облегчить ему войну в законодательном собрании Протектората Росс. Этому аргументу Степаныч ничего противопоставить не смог, и спор сам собой затих. Ну а я завершил импровизированный «военный совет» очередным напоминанием Ценкеру, почти все время скромно молчавшему:

— Ульрих, еще раз: условный сигнал — заказ коктейля «Ветер вершины». Это трехминутная готовность. Плюс-минус еще полминуты, но сильнее из графика постарайся не выбиться. Основная команда — «Вздрогнули!» Не перепутай. Кумо, тебя тоже касается. Запомнили?

— Да, Алекс.

— Так точно, сэр.

— Тогда за дело… блин, мне еще переодеться надо!..

На том, собственно, и разбежались. Причем у меня, как выяснилось, самая трудная задача — добраться до «Сломанного дроида», привести себя в божеский вид и умудриться не опоздать в «Вершину». Хорош я буду, если гости заявятся раньше, чем виновник торжества! В общем, пришлось взять ноги в руки и в темпе метнуться к месту временной дислокации.

… я таки успел. И даже немного отдышался, пока шагал от лифта к парадному входу ресторана. Впрочем, сбитое дыхание в данный момент меня волновало меньше всего. Куда больше неудобств доставлял новенький костюм-тройка в стиле бессмертной бриттской классики. Понимаю, на контрасте с космическим загаром и связанными в пучок дрэдами он смотрелся просто убийственно, но мистер Деррик меня все же убедил — в первую очередь на собственном примере. Да-да, обновлением гардероба я озаботился заранее, с подачи все того же Дэвида. Хотя инициатором шоппинга все же стала Милашка Дрю, которая попыталась сначала тонко намекнуть Лизке, но, не встретив в ее лице понимания, переключилась на любимого папеньку. Ну а тот уже меня в оборот взял. Я, кстати, и не подозревал, что у нас на Картахене такие мастера водятся. Думал, только на крупных станциях, во владениях самых влиятельных кланов, да и то в основном в Протекторате Бритт. Ан нет, и в нашей глуши нашелся умелец, обеспечивший меня твидовой обновкой насквозь классического же колера «темный беж», и ботинками-оксфордами ручной работы костюму в тон. Про сорочку и галстук молчу, с ними отдельная эпопея приключилась, равно как и с запонками. Я, когда это все на себя нацепил, чуть не прослезился — такая ностальгия накатила. Но, надо отдать поставщикам должное, сидело это все просто отлично, и даже с дрэдами, как ни странно, более-менее сочеталось. Вот только обувку пришлось разнашивать в экстренном режиме, что тоже удобства не добавляло. Но, как заявил Степаныч, в нашем деле имидж — все. Встречают, как известно, по одежке.

К слову, этот принцип оправдался на все сто — никто в ресторане на меня не пялился, как на разряженную обезьяну (а публика здесь водилась все больше приличная, пусть и не все аристократы), а метрдотель даже одобрительно кивнул сам себе, когда думал, что я его не вижу — мол, еще один нормальный клиент появился, можно ставить очередную галочку. Хотя надо делать скидку на специфику Картахены — все же самый настоящий фронтир, тут к эстетским заморочкам относились куда проще.

Ложа мне досталась четвертая — вариант чуть хуже, чем вторая, но и из нее открывался шикарнейший вид на половину станции, включая Порт. Ресторан неспроста носил название «Вершина», поскольку располагался на самой верхотуре — почти у кончика «шпиля» башни ретранслятора дальней связи. И если бы не в целом асимметричная форма Картахены, да не панорамное расположение главного ресторанного зала, можно было бы и на всю громаду полюбоваться. А так придется пройтись вдоль окон, ежели такая блажь возникнет. Я бы, кстати, с удовольствием, но дело прежде всего — с минуты на минуту должны были явиться гости. И для их встречи ложа номер четыре меня вполне устраивала, поскольку соответствовала главному критерию — из нее прекрасно был виден «Латник». Далековато, конечно, для невооруженного глаза, совсем уж мелких деталей не различить, но корабль вполне узнавался. Этакая приманка, ага. А еще за столом уже с комфортом расположился Степаныч, коротавший время в компании коньячного бокала. На мое появление он среагировал без особого интереса, поскольку уже все, что он считал нужным довести до моего сведения, было сказано в процессе бурного обсуждения предстоящей операции. Посему я тоже не стал доставать старика и просто устроился рядом, погрузившись в созерцание панорамы.

Ждать пришлось не долго — Сергей Усольцев оказался педантом и заявился строго вовремя, можно сказать, минута в минуту. Его вместе с сопровождающим — мужиком чуть за тридцать, от которого за парсек веяло маскулинностью вкупе с брутальностью — метрдотель сопроводил к нашей ложе, дождался, пока гости усядутся в креслах, вручил каждому меню и с достоинством удалился.

К моему удивлению, заморачиваться с «глушилками» либо как-нибудь еще намекать на конфиденциальность Усольцевы не стали. И даже в гляделки долго играть не получилось — старший спокойно выдержал мой взгляд и взял инициативу в свои руки:

— Усольцев, Сергей Геннадьевич. Честь имею. Усольцев Виктор Леонидович — мой специалист по решению проблем. А вы, я полагаю, и есть Алекс Заварзин?

— К вашим услугам, — коротко поклонился я. У кэпа научился, ага. — Мой доверенный помощник, господин Нойманн.

Степаныч отзеркалил мой жест, сопроводив поклон-кивок ироничным взглядом. Разговор шел на росском, и старый слуга таким нехитрым способом дал понять, что языком владеет, а потому затруднений с общением не испытывает.

Кстати, насчет молодого я не ошибся — типичный «решала», сильный, резкий и решительный. И наверняка не дурак подраться. А уж оружием вообще должен владеть профессионально, иначе какой из него, по сути, телохранитель для старшего родственника? Вот и я так думаю.

— Я так понимаю, господин Заварзин, что вы решили уладить дело миром? — сразу же перешел к конкретике Усольцев-старший.

— Ну, я бы не был столь категоричен, Сергей Геннадьевич. На «дело» наша проблемка не тянет. Маленькое недоразумение, не более того. К тому же вы ошибаетесь — я пригласил вас в это дивное место, вы будете смеяться, именно что пообедать. — Я с намеком покосился на меню в руках гостя. — Ни в чем себе не отказывайте, прошу вас. И, бога ради, не расценивайте как взятку, иначе я обижусь. Да и еда не главное. Главное — вид. Дух захватывает, не правда ли?

Усольцев кивнул было, соглашаясь, но машинально проследил за моим взглядом, наткнулся на преспокойно висящий в пространстве «Латник» и деликатно закашлялся — зуб даю, чтобы матюг скрыть. Но вообще кремень-мужик: и троллинг, весьма толстый, распознать, и спокойствие при этом сохранить — это умудриться надо. Кстати, о внешности и одежках… если бы мы встретились при каких-то иных обстоятельствах, Сергей Усольцев произвел бы на меня самое хорошее впечатление. Кряжистый, солидный и надежный — вот первое, что приходило на ум при виде него. А еще уверенный в себе и непоколебимый, как скала. Клан знал, кого отправить на разборки. Ну и контраст с сопровождающим — типичнейшим силовиком, не привыкшим работать головой — тоже играл ему на пользу.

— Так вы будете что-нибудь заказывать, Сергей Геннадьевич?

— Пожалуй, положусь на ваш выбор, господин Заварзин.

— Благодарю за доверие, Сергей Геннадьевич. Герр Нойманн?

Степаныч кивком подозвал официанта и углубился в обсуждение заказа, а мы с Усольцевым-старшим устроили очередной раунд игры в гляделки. И снова, что удивительно, не выявили победителя — подозрительно быстро доставили первую перемену блюд и напитки. Пришлось отвлечься и отдать должное местной кухне. Но и здесь я не прогадал — судя по довольному виду гостей, они весьма впечатлились. И вторую перемену встретили безропотно.

Поскольку основные ритуалы обеда уже были соблюдены, я позволил себе немного отвлечь гостей от поглощения блюд:

— Так как вам вид, Сергей Геннадьевич?

— Знаете, на удивление впечатляющий, — поднял взгляд от тарелки тот. — Не думал, что банальный космос, старая станция и несколько десятков каботажных калош могут составить столь эстетически завершенную композицию.

— А я уже давно понял — и принял — красоту пространства.

— Завидую, господин Заварзин. Мне-то при моей работе на красоты любоваться особо некогда… но тут есть на что посмотреть. Тот же «Латник», к примеру.

— Извините?..

— Во-он тот корабль, чуть в стороне. У причальной штанги, но не пристыкованный.

— О, прошу прощения. Но сдается мне, вы ошибаетесь. Это мой корабль. Вернее, мобильная база «Экспансия», принадлежащая корпорации «Э(П)РОН».

— Да? А выглядит точь-в-точь как «Латник»…

— Прошу простить… — Я сделал вид, что залез через «нейр» в сеть. — «Латник», говорите? По запросу ничего не выдает… в настоящее время в базах данных корабль с таким названием не числится.

— Посмотрите архивы, господин Заварзин. Примерно сорокалетней давности.

— Надеюсь, вы шутите?

— Отнюдь.

Я на некоторое время взял паузу — типа, обдумать заявление. Впрочем, затягивать не стал и вскоре задал гостю встречный вопрос:

— А с чего вы вообще решили, Сергей Геннадьевич, что в судовом парке моей корпорации задействован именно «Латник»? Ведь если верить архивным данным, этот корабль был утрачен сорок лет назад ввиду обстоятельств непреодолимой силы, сиречь уничтожен в боевых действиях между Протекторатом Бритт и коалицией Протекторатов Росс и Дойч. И по каким же это, интересно, признакам вы его опознали? В том, естественно, гипотетическом случае, если мой корабль является вашим утраченным имуществом. Повторяю — гипотетическом.

— По совокупности внешних признаков, господин Заварзин.

— Эвон как! То есть вы решили, что это пропавший сорок лет назад «Латник» исключительно на основании внешнего визуального осмотра?

— Не просто осмотра, а экспертизы. Извольте ознакомиться с заключением экспертной комиссии.

Усольцев-старший взглядом попросил разрешения законнектиться с моим «нейром», получил желаемое и незамедлительно переправил мне служебный файл. Которым я столь же незамедлительно поделился со Степанычем. На некоторое время за столом вновь воцарилась тишина — гости вернулись к еде, а мы увлеченно изучали документ.

— Не в обиду будь сказано, господа, но документ этот весьма сомнительный, — заключил я, закончив чтение.

— А я вообще не уверен в состоятельности данного экспертного заключения, — поддержал меня Степаныч, выделив предпоследнее слово голосом. — Что за эксперты? Чьи они? Клановые? Если так, то шутка не смешная.

— Эксперты независимые, герр Нойманн. Мы специально обратились в клан Босуорт. Вы же не заподозрите клан Усольцевых в лояльном отношении к представителям Протектората Бритт?

— Пожалуй, нет. Но тем менее убедительным в моих глазах становится это так называемое заключение. Вы же не будете отрицать, что Протекторат Бритт имеет деловые интересы в «золотом треугольнике»? Мало того, тот давний конфликт был инициирован именно его представителями. Следовательно, они будут только рады вставить палки в колеса нынешним бизнесменам, занимающим их «законное» место.

Молодец Степаныч. Мягко стелет, да больно роняет. Как бы не перегнул…

— Что ж, если вам мало официального заключения независимых экспертов… не хотелось пускать в ход столь, э-э-э, сомнительный в этическом плане аргумент, но вы не оставили мне иного выхода, господа. Извольте ознакомиться с этой видеозаписью.

Я переглянулся со слугой, но Степаныч еле заметно кивнул, и мне не осталось ничего иного, как принять очередной «подарочек». Черт, а ведь всего лишь собирался посидеть в ресторане!.. Но деваться некуда, пришлось смотреть. И с каждой секундой мне все труднее и труднее становилось сохранять невозмутимое выражение на физиономии — Усольцев-старший подогнал для ознакомления весьма занятное видео, снятое однозначно кем-то из ремонтников, когда «Латник» торчал в доке в своем первозданном виде. Мало того, у меня сложилось впечатление, что оператор специально выискивал самые сомнительные места — то в кадр попадал вензель Усольцевых на предметах мебели, то датировка на ящиках с припасами и ЗИП, то вообще название корабля мелькало. Не хватало только крупного плана с соответствующей надписью во весь борт.

Не знаю, как бы я выкрутился, но на помощь опять пришел Степаныч:

— И снова весьма неубедительно, господа мои. Как вы докажете, что запись осуществлялась именно на том судне, которое является частью парка корпорации «Э(П)РОН»?

Гости переглянулись, молодой собрался было что-то сказать, но Усольцев-старший остановил его коротким жестом:

— Я примерно так и предполагал. Но у меня есть еще кое-что. Примите файл.

Очередное видео содержало нарезку разрозненных кадров, ключевыми фигурами которых являлись спасенные члены экипажа «Латника». Многих из них я знал в лицо, кое-кого — по имени или фамилии, а отдельных еще и по званию. Например, того же капитан-лейтенанта Терентьева.

— Что скажете, господин Заварзин? — перешел в наступление Усольцев-старший, дождавшись, когда мы просмотрим видео. И сразу же поспешил закрепить успех: — Или вы предпочитаете обращение «господин Завьялов»?

— Кто это? Не имел чести быть представленным. Увы, господа мои, я не интересуюсь синематографом и популярной музыкой.

— Это не важно. Что вы имеете возразить по поводу надежно идентифицированных личностей членов команды «Латника»?

— Вашего «Латника»? Утраченного сорок лет назад?

— Совершенно верно, господин Заварзин.

— Когда, вы говорите, были сделаны эти записи?

— В течение последних двух месяцев, господин Заварзин. Место — станция Картахена.

Спросить, кто именно снимал? Не, на такое точно не поведется…

— То есть вы пытаетесь меня убедить, что вот этому господину, — кивнул я на застывший в общей виртуальности скриншот Терентьева, — сейчас ни много ни мало восемьдесят два года? Очень неплохо он сохранился, если честно.

— То есть для вас и это не аргумент? — поразился Усольцев.

— Абсолютно.

— А вы непробиваемый молодой человек. Я бы даже сказал, исключительно наглый. Врать в глаза оппоненту, и не краснеть…

— Секундочку, Сергей Геннадьевич! Я правильно понимаю — вы прилюдно обвиняете меня во лжи?

— Я констатирую факт, молодой человек.

— То есть вы настолько уверены в своей правоте, что не опасаетесь дуэли?

— Что, простите?! — рассмеялся Усольцев. — С какой стати? Вы, господин Заварзин, слишком высокого о себе мнения. С чего бы мне принимать вызов на дуэль от простолюдина? Если, конечно, вы именно тот, за кого себя выдаете.

А молодец мужик, неплохую обраточку соорудил. И ведь не прикопаешься! Полезешь в бутылку — признаешь себя ослом, потому как выдашь истинную личность. Не полезешь — значит, так тебе и надо.

— Что ж, вы правильно просчитали ситуацию, Сергей Геннадьевич. Я бизнесмен и не склонен к излишнему физическому риску. Поэтому нам всем нужно немного остыть. Напоминаю, это всего лишь обед с целью неофициального общения. Так давайте не будем превращать его в свару!

— Берете тайм-аут? Ладно…

— Предлагаю в знак примирения — путь даже временного — выпить. Здесь есть совершенно сумасшедший коктейль, «Ветер вершины». Как заверяет метрдотель, эксклюзив, нигде более его не попробовать. Я закажу?

— Валяйте, — барственно отмахнулся Усольцев-старший.

Гляди-ка, в победу уверовал! Рановато. Но разочаровывать его не будем. Пока что. Кстати, ждем официанта…

— Сергей, — ожил второй Усольцев, тронув начальника за плечо и взглядом указав на панорамное окно.

— Что там? — прищурился Усольцев-старший. — Вроде удаляется? И шлюпки выпустил?

— Похоже.

— Господа, а ничего, что мы тоже тут? — напомнил я о себе.

— Заварзин, вы что-то затеяли?

— Что вы, Сергей Геннадьевич! И в мыслях не было. Сижу, жду коктейль.

— А что там за движ тогда? — уставился на меня «решала».

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Видимо, капитан базы решил сменить позицию. Наверняка он какими-то важными соображениями руководствуется. Очень хороший специалист, рекомендую.

— Хватит пудрить нам мозги! Зачем «Латник» выпустил шлюпки?

— Я вам уже неоднократно заявлял, что это не «Латник»! Сколько можно, в конце-то концов?!

— Отвечайте на вопрос, Заварзин!

— Господа, я бы попросил! — негромко, но зловеще процедил Степаныч, перехватив взгляд «решалы», и тот моментально сник, чем поразил меня до глубины души. — Давайте воздержимся от взаимных обвинений…

— О, коктейль! Господа, предлагаю выпить за взаимопонимание…

Твою же… да они меня даже не слышали… уставились как завороженные на «Латника», и пожирали взглядами. Ну и хрен с ними! Не пропадать же добру! Я сцапал со стола свой стакан, вдохнул аромат, на секунду мечтательно зажмурился, потом открыл глаза и отсалютовал гостям:

— Вздрогнули!

Коктейль и впрямь оказался уникальным — и по вкусу, и по свежести. А еще лично для меня его воздействие усилилось за счет незабываемого зрелища: когда прямо на глазах у гостей «Латник» мигнул и в буквальном смысле слова растаял, оставив вместо себя быстро угасшее марево и восемь «буев», растянутых на «обрезанных» примерно по середине тросах, их лица до того забавно вытянулись, что я не выдержал и расхохотался в голос…

— И как же это прикажете понимать? — зло процедил Усольцев-старший, когда я просмеялся и утер слезы.

— Да очень уж у вас лица забавные, господа. Прошу простить, если обидел, — легко отбрехался я. — Нам, простолюдинам, позволительно.

— Вы прекрасно поняли, о чем я, Заварзин!

— Э-э-э… честное слово — я над вашими лицами смеялся. Без всяких задних мыслей. Такие они потешные стали, когда вы в окошко глянули… увидели что-то?

— То же, что и вы, Заварзин!

— Ну… я ничего необычного не заметил.

— Хотите сказать, исчезновение на глазах целого корабля — это для вас совершенно заурядное событие?

— Исчезновение? Вы о чем, Сергей Геннадьевич?

— «Латник» исчез! И не говорите, что вы этого не заметили!

— Э-э-э…

— Хотите сказать, это у меня «нейр» глючит?! — чуть не сорвался на крик Усольцев-старший. — Виктор?

— Значит, у меня тоже, — поддакнул «решала» и прикоснулся к своему гаджету — наверняка деактивировал. — Нет, не он. Без виртуальности «Латника» тоже не видно.

— Господа, господа! В который уже раз повторяю: вблизи Картахены нет корабля с названием «Латник». Поэтому ничего удивительного, что он пропал — видимо, зрительная галлюцинация рассеялась.

— Да, я тоже о подобных случаях неоднократно слышал, — включился в игру Степаныч. — Видимо, сказалось утомление от длительного перелета. Могу посоветовать хороший спа-комплекс, весьма недурственно с дороги.

— Наверняка какой-то оптический эффект, — потерял к нам интерес Усольцев-старший. — Виктор, передай Нику, пусть проверит.

— Господа! Мы же тут! Это просто невежливо с вашей стороны!

— А на вашем месте, Заварзин, я бы не усугублял! — развернулся ко мне Сергей Геннадьевич. — Наверняка ваши шуточки, но мы выведем вас на чистую воду! Вы ведь не будете возражать, если наш каботажник пристыкуется к «Латнику»?

— К «Латнику» — сколько угодно, — демонстративно зевнул я. — Если найдете таковой. А вот к базе «Экспансия» приближаться без запроса не советую — капитан Ценкер довольно мнительный офицер, сначала стреляет, а потом фамилию спрашивает. Так что извольте озаботиться заранее.

— Когда они доберутся до места? — уточнил Усольцев-старший у «решалы».

— Десять минут на расстыковку и маневры, и еще столько же на сближение с «Латником», — без запинки отрапортовал тот.

— Надеюсь, вы не откажетесь дождаться результата вместе с нами? — перевел взгляд на нас со Степанычем Усольцев-старший. — Или у вас дела? Срочные?..

— Отнюдь, — заверил я гостя. — Посидим, с нас не убудет. Тем более, обед еще не закончен. Вы, кстати, коктейлем так и не угостились. Зря, очень достойная вещь.

— Зубы заговариваете?

— Вот еще! Просто обидно — упустить такую возможность из-за банальных галлюцинаций…

— Ладно, ладно, пробую…

Уж не знаю, действительно ли коктейль произвел настолько неизгладимое впечатление, или Усольцев просто таким нехитрым способом решил нас проигнорировать, но, уткнувшись в стакан, он от него больше не отлипал. Что характерно, молча. Мы, соответственно, тоже навязываться не стали, но больше четверти часа сидеть с кислыми рожами и пялиться в пространство было невыносимо скучно, поэтому очень скоро мы со Степанычем углубились в обсуждение мелких деталей касательно его деятельности на бирже. И исключительно ради маскировки перешли на дойч. Впрочем, гости возмущаться не стали — или сочли наш разговор не стоящим внимания, или понимали и все равно сочли… и далее по тексту. Я, правда, изредка косился на Усольцевых, но ничего, кроме нешуточного напряжения, прочесть по лицам не сумел. Они наверняка синхронизировали «нейры» и наблюдали в общей виртуальности за каботажником, но, поскольку ничего интересного пока не происходило, репликами не обменивались. В отличие от нас со Степанычем. Мы, кстати, отслеживали ту же картинку, что и гости — Кумо без напоминания связался с Владом Пахомовым, тот очень быстро ломанул канал связи Усольцевых и перехватил видеопоток. Так и сидели: гости делали вид, что не интересуются хозяевами, хозяева отвечали взаимностью.

Впрочем, шаткое равновесие продержалось недолго — те самые двадцать минут, что понадобились каботажнику для сближения с точкой пространства, где совсем недавно висел «Латник». Тут гости волей-неволей оживились, и я поспешил внести коррективы в их планы:

— Господа, не будете ли так любезны и нам картинку показать? Интересно же…

— Подключайтесь, — буркнул Усольцев-старший и перешел на бриттиш: — Это наш эксперт — Николас Босуорт, прошу любить и жаловать.

И даже не поинтересовался, шельма, удобно ли нам. Хотя он прав — язык исключительно наша проблема.

— Ник, что вы видите?

— Ничего, сэр.

— А поподробнее?

— Сканер пространства ничего не засек, прямо по курсу пустота, — пояснил эксперт. — А вот с боков висят восемь маломерных судов. Не знаю, для чего, но их скорости выровнены относительно друг друга и звезды, поэтому они постепенно удаляются от станции. В том же строгом порядке, сэр.

— Это мы и сами видим, — буркнул Усольцев-старший. — Еще что-то необычное?

— Из «москитов» торчат тросы… натянутые. Но на них ничего не висит. С нашей позиции плохо видно, но такое ощущение, что они просто обрезаны. Но почему они тогда натянуты?..

— Подойдите поближе, — начал было Усольцев, но опомнился и переадресовал вопрос мне: — Вы не возражаете?

— Насчет стыковки с «москитом» — очень даже. Это сто процентов моя собственность, и вы при всем желании не докажете обратного. На каждое из этих судов я готов сию же минуту предоставить документы о купле-продаже.

— А в качестве жеста доброй воли? — поморщившись, смягчил формулировку гость.

— В качестве жеста доброй воли я готов разрешить вашему судну пройти между «москитами». Чтобы вы наглядно убедились, что между ними нет никаких материальных объектов, упрятанных под маскировочным полем.

— Ник? Вы все слышали?

— Да, сэр, — подтвердил эксперт, но без энтузиазма.

— Вы чего-то опасаетесь? — правильно его понял Усольцев.

— Да, сэр. Не мог столь крупный корабль испариться…

— Так вы тоже его видели? — ухватился Сергей Геннадьевич за соломинку.

— Отчетливо. И фиксировал на радаре. А потом раз — и ничего нет. Поэтому мне бы не хотелось рисковать жизнью.

— Запустите зонд, — с ленцой посоветовал Степаныч.

Гости вкупе с экспертом уставились на него, как на ожившую статую, и старый слуга ободряюще всем улыбнулся.

— Пожалуй, господин… э-э-э… короче, он прав, — покивал Босуорт. — Запустим зонд, и если он пройдет нормально, повторим его маршрут.

— Действуйте, — завершил импровизированный военный совет Усольцев-старший. — И картинку нам выведите.

— Хорошо, сэр.

Хваленый бриттский эксперт оказался тем еще педантом и аккуратистом — пока всесторонне не изучил сектор пространства, в котором предстояло действовать, и не выверил траекторию зонда чуть ли не до миллиметра, процесс не запускал. Ну а поскольку мы уже привыкли к напряженной обстановке, царившей за столом, я решил плюнуть на приличия и немного отвлечь виновников торжества:

— Сергей Геннадьевич, мне показалось, или вы чем-то… разочарованы?

— О чем вы, Заварзин? — нехотя поднял на меня глаза собеседник.

И, перехватив его взгляд, я окончательно уверился в своей правоте.

— Да как-то немного болезненно вы реагируете на… события. Такое ощущение, что отнюдь не за материальные ценности беспокоитесь. Вернее, не только.

— А вам-то какое до меня дело, Заварзин?

— Абсолютно никакого, — не стал я спорить с очевидным. — Но и для вражды повода не вижу. А в подобных ситуациях, когда возникает выбор просто пройти мимо или помочь, я выбираю второе.

— И чем же вы мне можете помочь?

— Ваш сарказм немного не к месту, Сергей Геннадьевич. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что у вас личный интерес, связанный с «Латником». Кто у вас там? Родственник? Дед? Дядя? Со стороны матери, естественно. Вряд ли отец, в списке членов экипажа, насколько я вижу, Усольцевых нет ни одного…

— Пытаетесь разбередить рану?

— Напротив, хочу развеять сомнения.

Вместо ответа хмурый Усольцев снова вывел в виртуальность скриншот Терентьева и, чуть помолчав, все же пояснил:

— Это мой шурин. Муж старшей сестры, если точнее. В те годы я был совсем еще молодым, сестра на десять лет меня старше, но и ей тогда было всего двадцать шесть.

— Примите мои искренние соболезнования, Сергей Геннадьевич.

Ну а что тут еще можно сказать? В двадцать шесть лет овдоветь, да еще наверняка дети остались — помнится, Терентьев о них упоминал, в том ключе, что не будет ломать им жизнь. Да и просто стремно — они же теперь старше отца. Черт… а ведь каплею вообще не позавидуешь — вроде и живы все, и при этом совершенно недоступны…

— Вы по-прежнему утверждаете, что искомый корабль отнюдь не «Латник», а фотографии сделаны не на Картахене? — снова напрягся Усольцев.

— Увы, — развел я руками. — Больше ничего не остается.

Вот такая я двуличная скотина, ага. Хотя тут с какой стороны посмотреть — если с позиции самого Терентьева, то я как раз его интересы и защищал. Опять же, если поставить себя на место его вдовы и детей… вроде бы очень нехороший поступок — сокрытие вернувшегося из небытия мужа и отца. А чуть подумать, то сколько проблем мы предотвращаем? Вплоть до развала семьи и суицида.

— Темните, Заварзин!

Ладно, пусть последнее слово за ним останется, тем более, что крыть ему особо нечем — эксперт наконец-то отстрелил зонд, и тот за считанные мгновения пронесся между двумя рядами «буев», не встретив сопротивления. Хотя, как я (вернее, Кумо) заметил, траекторию Босуорт задал примечательную — аккурат через самую длинную ось испарившегося корабля.

— Похоже, там и впрямь ничего нет, сэр, — доложился бритт после небольшой паузы — видимо, телеметрию обрабатывал. — Запустить еще один?

— А смысл?

— Для успокоения совести.

— Все еще опасаетесь туда соваться? — подначил я. — Сами же видели, все в порядке.

— Сэр, вы даете санкцию на пролет?

— Даю, — буркнул Усольцев.

Для себя он, как видно, уже все решил, но продолжал цепляться за призрачную надежду.

— Готовность три минуты, сэр.

Как не трудно догадаться, и с каботажником ничего не случилось — он в точности повторил путь сгинувшего в короне звезды зонда, разве что сразу по выходу из обследуемой зоны затормозился и лег в дрейф, выровняв скорость с «буями».

— Ну, что там? — взял на себя обязанности переговорщика «решала» — Усольцев-старший, такое ощущение, вообще утратил интерес к происходящему. — Что-то необычное засекли?

— Абсолютно ничего, сэр. Пространство как пространство, стандартный фон, никаких новых видов излучения, даже концентрация пыли та же, что и в округе. Разве что…

— Что? — оживился «решала». — Договаривайте, Ник.

— Мы получше рассмотрели тросы, сэр. На них действительно ничего нет, но они натянуты и немного «играют», как будто «москиты» посредством этих тросов закреплены на какой-то твердой поверхности. Но дело в том, что никакой поверхности нет, тросы просто обрезаны… и, такое ощущение, держатся за пустоту.

— Что за бред вы несете, Ник?

— Сам себе не верю, сэр. Но факт есть факт. Тут что-то однозначно не так, но что именно — без понятия. Какой-то новый физический эффект? Или… не знаю…

— Что?!

— Я видел у себя дома нечто сходное… на озере. Заякоренные лодки ведут себя довольно похоже.

— Бред…

— Еще какой, сэр. Мы можем возвращаться на станцию?

— Да, конечно.

— В таком случае до связи, сэр.

Картинка в виртуальности погасла, и все присутствовавшие за столом единомоментно пришли в движение: я с довольным видом откинулся на спинку кресла, Степаныч чуть поменял позу, чтобы лучше видеть гостей, а те в свою очередь напряглись и злобно на нас уставились. Ну, мне показалось, что злобно. Хотя может и просто растерянно. Плюс зловещая пауза, грозившая затянуться.

— Как?! — все же нарушил молчание Усольцев-старший. Примерно через минуту, ага. — Как вы это сделали, Заварзин?!

— Сделал что? Сергей Геннадьевич, потрудитесь изъясняться конкретней.

— Куда вы дели корабль?! Так понятно?!

— С чего вы вообще взяли, что мы его куда-то дели? Может, его изначально на том месте не было?

— Хватит заговаривать нам зубы, Заварзин! Мы оба его прекрасно видели! И наши технические специалисты тоже, с другой точки и с другого ракурса!

— А почему вы, собственно, исключаете возможность вмешательства неких третьих лиц в функционирование ваших «нейров», господа? — подал голос Степаныч.

— Не смешите меня, герр Нойманн! Мы бы заме… что, Виктор?

— Мы на чужой территории, Сергей, не забывай.

— То есть… могли? Чертовы хакеры, нигде от них спасения нет!

— Ну, вот все и прояснилось, — довольно потер я руки. — За это надо выпить, не находите? Еще по коктейлю?

— А, черт с вами! — махнул рукой Усольцев-старший. — Распорядитесь.

На сей раз заказ доставили даже быстрей, чем раньше, а вот наслаждались угощением мы куда дольше — даже до озабоченных гостей дошло, что пить сей божественный нектар залпом — преступление перед всеми виноделами известной Вселенной. Ну а поскольку говорить было не о чем, смаковали молча. Ровно до того момента, как «решала» случайно не покосился в окно. А покосившись, едва не выронил стакан и бесцеремонно дернул старшего родственника за рукав, молча ткнув дрожащим пальцем в пространство.

— Твою мать!.. — Усольцев-старший, в отличие от молодого соратника, эмоций сдерживать не стал, и с размаху хватил стаканом об пол, забрызгав остатками коктейля окружающих, но попенять ему никто и не подумал — стресс у человека. — Как вы это делаете?! Что за издевательство?! Его же только что там не было!!!

— Кого? — удивленно поинтересовался я, хотя и сам прекрасно видел «Латника», который «всплыл» по моему приказу несколько секунд назад. — У вас снова сбой «нейра»?

— Это ваши проделки, Заварзин! — Сергей Геннадьевич протянул было ко мне руки, намереваясь схватить за грудки и хорошенько тряхнуть, но в последний момент сдержался. — Ник! Ник, вашу мать!!!

— Да, сэр?

— Вы это видите?!

— Что «это»? Черт!..

— Возвращайтесь, немедленно! Снимите во всех подробностях, обстреляйте зондами, свяжитесь с военными и запросите данные с радаров!

— Господа, господа, и чего же вы так возбудились? Давайте выпьем и успокоимся. Вздрогнули!

— Это точно вы, Заварзин, — набычившись, заявил Усольцев-старший через несколько секунд — именно столько времени понадобилось Ценкеру, чтобы вновь «притопить» «Латник». Плюс пару мгновений, чтобы развеялось марево и перестали дергаться «буи». — Теперь не отвертитесь.

— Не отверчусь от чего? — не скрывая иронии, поинтересовался я. — От ваших галлюцинаций? Ник, вы нас слышите? Готовы к повторному заданию?

— Э-э-э…

— Это был риторический вопрос, — опередил меня Усольцев. — Отбой, возвращайтесь на Картахену.

— Но…

— Никаких но! Это приказ.

— Да, сэр.

— Что ж, мы все поняли, господин Заварзин, — перевел на меня тяжелый взгляд Сергей Геннадьевич, когда эксперт прервал связь. — Вы очень скользкий тип. И мы ничего не докажем, по крайней мере здесь и сейчас. Но знайте, мы не отступимся от своего. Рано или поздно доказательства появятся, и тогда мы загоним вас в угол.

— Я так понимаю, обед завершен?

— А вас только это волнует?! Ну вы и…

— Договаривайте, Сергей Геннадьевич, договаривайте.

— Вы того не стоите, щенок.

— Честь имею, господин Усольцев.

— Не могу ответить взаимностью, господин Заварзин. Или все-таки?..

— Ну не думаете же вы, что я стану откровенничать при свидетелях? — усмехнулся я. — Я был о вас лучшего мнения, право слово.

Ну все, я сделал все, что мог. Толще намекнуть в наших обстоятельствах просто невозможно. Теперь дело за Усольцевым.

И, надо отдать ему должное, старик не подвел — демонстративно удалившись на несколько шагов, он что-то сказал молодому, и «решала» безропотно зашагал на выход. Я же, перехватив внимательный взгляд Усольцева-старшего, едва заметно кивнул Степанычу, и тот без возражений поднялся из кресла:

— Всего хорошего, герр Заварзин. Если понадоблюсь, вы знаете, как со мной связаться.

— Естественно, герр Нойманн. Но на сегодня вы свободны.

Сергей Геннадьевич вернулся в ложу, только убедившись, что Степаныч и впрямь вышел из обеденного зала, а не приземлился за столиком по пути. А убедившись, решительно уселся в кресло напротив и с нехорошим прищуром уставился мне в глаза — мол, что дальше?

— Я рад, Сергей Геннадьевич, что мы друг друга поняли.

— Всего-то?

— А вы, извините, чего ожидали? Божественного откровения?

— Я правильно понимаю — наша беседа носит неофициальный характер?

— Целиком и полностью. Впрочем, как вы могли заметить, я не настаивал на блокировке «нейров».

— Еще бы вы настаивали! Так изящно выставить нас ослами — это умудриться надо!

— А кто такие ослы?

— Это такие вьючные животные, не отличающиеся ни умом, ни сообразительностью, — пояснил Усольцев. — А вот упрямства у них с избытком.

— Самокритично.

— А куда деваться, господи Заварзин? Или все же Завьялов? Ведь вы Александр Федорович, беглый наследник?

— Вот теперь я вынужден настаивать на деактивации вашего «нейра», Сергей Геннадьевич. Это конфиденциальная информация.

— Хорошо, убедили.

Усольцев, не удовольствовавшись просто деактивацией, сковырнул «нейр» с шеи и убрал миниатюрный кругляш в карман, но я все равно дождался подтверждения от Кумо, который засек изменение в окружающем фоне, и только тогда негромко сказал:

— Да, вы правы, Сергей Геннадьевич. Я Александр Завьялов.

Гость, казалось, только этого и ждал — вздохнул с облегчением и уже совершенно без агрессии спросил:

— Значит, Герман не блефует?

— Вы все видели, Сергей Геннадьевич. Выводы делайте сами. И только вам решать, дружить с нами, или идти на конфронтацию. Смею заверить, никому не нужную.

— Все это в высшей степени сомнительно, Александр, — покачал головой Усольцев. — Я бы и рад не поднимать шума, но есть некие обстоятельства, которые выше нас, как клана.

— Как знаете. Но учтите вот что. Я, конечно, вас ни к чему не принуждаю, но считаю своим долгом сообщить, что мы, Завьяловы, не злопамятны. Но злые, и память у нас хорошая. Поэтому не удивляйтесь, если в отношении вашего клана впоследствии будут приняты, э-э-э, меры. Например, на вашу просьбу о поиске и спасении корабля последует отказ. Или все извлеченные из подпространства ранее вами утраченные ресурсы снова пройдут мимо ваших складов. Не самая приятная ситуация, не правда ли?

— Очень похоже на шантаж, молодой человек.

— Ну что вы, право! Просто описываю возможные последствия. А теперь представьте, что Герман Завьялов продавил поправку Завьялова — Генца и занялся, хм, промыслом.

— Это будет… обидно.

— Вот именно! Все добро уплывет у вас из рук. И все из-за союзнических обязательств перед Спиридоновыми. Хотя я решительно не понимаю, в чем проблема — вы как минимум не в убытке, неустойки же выплачены.

— Но и прибыль упущена.

— Вот, вы понимаете, к чему я клоню. Прибыль упущена, поставки скомпенсированы, ситуация выровнена, жизнь продолжается. И тут вдруг — раз — и откуда ни возьмись дармовые ресурсы! И если бы вы дружили с кланом Завьяловых, то эти дармовые ресурсы наверняка были бы выставлены на торг «только для своих» по бросовой начальной цене. Или бы вы загодя заключили эксклюзивный контракт с корпорацией «Э(П)РОН». Как думаете, сколько бы вы сэкономили на добыче, переработке и перевозке?

— Это… весьма заманчивое предложение. Но в чем выгода самих Завьяловых? Они же понесли потери при выплате неустоек!

— А кто сказал, что мы будем промышлять исключительно на трассах нашего клана? Есть много ничейных зон, где вполне можно много чем поживиться. Ну и незамедлительный «судоподъем», сразу после инцидента — тоже неплохое подспорье, как вы думаете? Корабли с грузом и обученными специалистам на дороге не валяются.

— Пожалуй, вы правы, Александр. Здесь есть, над чем подумать.

— Думайте. Главное, постарайтесь больше не делать необдуманных шагов. Наше терпение отнюдь не безгранично.

— Так-то оно так, но и Спиридоновы давние и верные союзники…

— Много они вам помогли? А в данной конкретной ситуации еще и подставили, выставив на посмешище.

— Я не могу принять решение единолично.

— Понимаю.

— И еще, Александр… у меня есть просьба личного характера. Возможно ли будет… устроить мне встречу с шурином?

— Думаю, тут я вам смогу помочь. Сплавьте подальше соглядатаев Спиридоновых и возвращайтесь на Картахену в частном порядке, желательно один. А я за это время переговорю с Терентьевым. Вряд ли он откажется пообщаться, но на возвращение в лоно семьи не надейтесь — он настроен серьезно и не намерен рушить сложившийся порядок.

— Что ж, благодарю, Александр.

— Всегда к вашим услугам, Сергей Геннадьевич.

— Честь имею.

— Честь имею.

Ф-фух… все, что ли? Опять пронесло? Ладно, время покажет…