Дьявольские шутки

ГЛАВА 16

«ЭГЕРИЯ»

Когда «Пандора» причалила у берегов Тортуги, на море поднимался сильный ветер. Вероятнее всего, будет шторм, и команда невольно думала, что они приплыли как раз вовремя. Всю дорогу у Эйлерта на языке вертелась последняя сказанная Грэмом фраза. «Посмотрим, к чему нас это приведет». Эйлерт вовсе не был готов узнать, к чему, но выбора у него не было. К тому же, на Тортугу они приплыли с одной единственной целью: Лерту надо вновь поговорить со старым другом отца Риганом Оделисом, бывшим старшим помощником на пиратском судне «Эгерия», и разузнать подробности последнего нападения на них. А заодно хотя бы попытаться уговорить посодействовать в спасении Рагиро.

Сойдя на берег, Эйлерт остановился: ему стоило понимать, сколько людей останется с ним. Если кто-то вообще останется. Грэм, скрестив руки на груди, с довольным видом стоял по правую руку от капитана, а ещё чуть дальше пристроились Олден и Ларри. Хильде задержался на корабле, но вскоре тоже появился, занимая место с левой стороны от Лерта.

Говорить что-либо было излишним: вся команда и без того очень хорошо помнила слова капитана. Такое не забывалось настолько быстро.

Когда первые люди стали молча разворачиваться и уходить, Эйлерт стиснул зубы, морально готовясь к самому худшему, а его плечи заметно напряглись, но в остальном он выглядел как обычно и старался не подавать виду, что он чертовски сильно встревожен.

Люди уходили один за другим, не оборачиваясь, не произнося ни слова, даже не прощаясь. Среди них были те, кто был с ним с самого начала, и те, кто присоединился совсем недавно. Сейчас это не имело значения, потому что никого из них Эйлерт уже никогда не увидит.

Время почему-то замедлилось до неприличия, и Эйлерт сжал руки в кулаки, про себя умоляя невидимые высшие силы, чтобы этот момент поскорее закончился. Пусть даже если он останется один. Пусть даже уйдут самые близкие. Только бы он смог сам убраться отсюда, пройти по уже давно знакомой дороге в здание с деревянной вывеской, найти там родное лицо и сесть напротив мужчины, который в каком-то роде заменил ему отца.

Ему на плечо легла чья-то рука, и Лерт резко обернулся. Грэм слабо улыбался и взглядом указывал вперед. Он и не заметил, как, задумавшись, отвернулся от уходящих и невидящим взглядом смотрел куда-то в сторону. Пришлось вернуть свое внимание к покидающей его команде.

Эйлерт ожидал там никого не увидеть. Или увидеть парочку безумцев, чьих имен он не помнил. У него в команде было сто семнадцать человек. Не считая Грэма, Хильде, Ларри и Олдена, перед ним стояло ещё около сорока-сорока пяти пиратов, готовых пойти следом за ним. Сорок с небольшим безумных самоубийц, решивших отдать жизнь за человека, которого они не знали. Это внушало немного уверенности, но кончики пальцев в сжатых кулаках все равно предательски дёрнулись, а на плечи словно свалилось вся тяжесть неба: он поведёт их на смерть, прямиком в пасть к Морскому Дьяволу. На секунду Эйлерту стало даже жаль, но он быстро откинул эти мысли в сторону.

— Почему? — громко спросил Лерт, желая получить хотя бы одну причину, по которой они согласились.

Повисла неловкая тишина.

А затем ответы один за другим посыпались, каждый старался перекричать друг друга:

— Ваш отец спас мне жизнь!

— Три года назад вы взяли меня на корабль и избавили от голодной смерти!

— Упустить возможность встретиться лицом к лицу с самим Морским Дьяволом и не надрать ему зад? Ну уж нет! Такое нельзя пропустить!

— Моего брата семь лет назад тоже утащил этот чёртов Дьявол к себе на дно, пора бы уже показать ему, кто хозяин на море!

Пираты продолжали выкрикивать причины, схожие и различные одновременно, и Эйлерт наконец разжал кулаки и расслабил плечи. У каждого, кто остался, были свои резоны пойти в бой против Бермуды. Эйлерт не собирался никого из них останавливать.

***

— Что ж, — с улыбкой на лице протянул Олден, пристроившись рядом с Грэмом, пока они шли до «Эгерии». — Все вышло даже лучше, чем мы предполагали.

Рулевой закинул руки за голову. Выглядел он как нельзя расслабленным и довольным, предвкушая отдых в излюбленной таверне и встречу с госпожой Изэль, которая всегда была к ним добра, но почему-то довольно редко выходила поболтать и рассказать последние сплетни. Она была молчалива, но при виде команды «Пандоры» всегда улыбалась, а как-то пару лет назад представила свою семилетнюю дочь. Олден от всей души надеялся, что в этот раз госпожа Изэль спустится хотя бы поприветствовать их.

— Чем ты предполагал, — в один голос ответили Хильде и Грэм. Они коротко переглянулись между собой, но больше не произнесли ни слова. Эйлерт улыбнулся уголками губ от такой слаженности, а Олден недовольно хмыкнул.

Хильде отвернулся в противоположную сторону, скрывая свою улыбку. Иногда эти двое — Грэм и Олден — вели себя как замужняя парочка в неудачный медовый месяц. И иногда Хильде и Ларри делали несерьезные замечания на этот счет, заставляя Олдена смеяться, а Грэма раздражаться ещё сильнее. Но сегодня никто из них не был настроен на такие шутки.

— Я просто хочу сказать, что нам повезло, — попытался выйти из ситуации рулевой и словил лёгкий толчок от Грэма.

Ларри с интересом наблюдал за ними, даже не скрывая собственного любопытства, но в разговор тактично не вмешивался.

— Заткнись уже, придурок! — не выдержал старпом. И все же его возмущение не было злым, Грэм не был раздражен — скорее, испытывал такое же спокойствие, как и все остальные, но не мог выразить его иначе. Олден прекрасно понимал, что с выражением своих чувств у старпома была беда, не злился и продолжал улыбаться.

Оставшийся путь до «Эгерии» они прошли молча.

Едва переступив порог знакомой таверны, четверо пиратов отделились от капитана, занимая столик по середине у правой стены. К ним сразу же подскочила молодая девчушка, которую Грэм смачно шлепнул по заднице, когда она уже приняла заказ. Эйлерт краем глаза увидел, как она поспешно убегала, вся покраснев, и подумал, что ей совершенно нечего делать в таком месте. Заметил, как Хильде что-то сказал Грэму, как Грэм всплеснул эмоционально руками и как Олден и Ларри рассмеялись.

В самом дальнем углу, уже за привычным Лерту столиком, сидел Риган Оделис, будто бы ожидая появления своего подопечного.

Риган был завсегдатаем таверны с таким же названием, какое когда-то носил их с Илой корабль, — «Эгерия». Эйлерт, всякий раз заходя сюда, думал, что это неподходящее название для таверны. Тем не менее, народу здесь всегда было хоть отбавляй. Все это было связано с тем, что владелицей таверны была единственная дочь покойного капитана корабля Иласэйд Файлель — госпожа Изэль.

«Эгерия» была легендарным судном. О ней барды слагали песни наравне с «Летучем Голландцем». Многие, кого Эйлерт встречал на жизненном пути, не верили в существование этого корабля, да и сам Лерт не поверил бы, не будь он знаком с некоторыми членами экипажа лично.

Он быстрыми широкими шагами направился к столику, за которым сидел Риган, минуя других посетителей и редких молодых девушек, и, едва дойдя до нужного места, молча сел напротив мужчины.

— Ты что-то зачастил, мой мальчик, — вместо приветствия произнес Риган, медленно потягивая пинту пива. Напротив него стояла ещё одна такая пинта, и Эйлерт понял: Риган был здесь не один. Но он ни слова не сказал об этом, так что уходить не было никакой надобности. — За последний месяц ты появился у меня дважды. Что стряслось на этот раз?

Ригану было сорок девять, а по ощущениям все шестьдесят пять. Он выглядел моложе, чем другие мужчины его возраста, но говорил словно прожил долгую и крайне тяжелую жизнь. С раннего детства он мог угадывать настроение Эйлерта, ловил любую его тревожность и напряжение и всегда, что бы ни происходило, обязательно помогал. Особенно это чувствовалось сейчас, когда рядом уже не было матери и когда прошло столько лет со смерти отца. Когда сам Эйлерт отвечал за жизни всей команды и по большей части некому было его направлять и спасать. Оставался только Риган, много лет назад пришвартовавшийся у берегов Тортуги на разрушенной «Эгерии», которую больше было решено не восстанавливать. Риган, который уже тринадцать лет заменял Эйлерту отца.

— Что случилось с «Эгерией»? — в лоб выпалил Эйлерт, пока у него ещё хватало смелости спрашивать об этом. Он знал, что Риган ненавидел говорить о своей жизни, в частности об их с Илой корабле. Всегда терпеливый он мог не на шутку разозлиться от такого вопроса, и в детстве Эйлерту пару раз доставалось за свое любопытство. — Я знаю, что много лет назад, за два года до крушения «Пандоры», «Эгерия» тоже потерпела крушение, после которого больше не вышла в море. Почему?

Риган не разозлился, только напряжение в плечах стало немного заметнее, а глаза будто застекленели.

— Единственное, о чем я просил тебя, это не спрашивать про «Эгерию». У тебя должна быть очень-очень веская причина, Лерт, — от привычной обеспокоенности и терпеливости не осталось и следа, теперь голос Ригана звучал холодно и жёстко.

Эйлерт почувствовал укол стыда, но отступать не собирался.

— Поговорим об этом в другой раз. Вот что ты мне сказал. Другой раз настал, Риган. Мне нужны ответы. На «Эгерию» напал корабль-призрак? Такой же, как видели мы? Такой же, какой напал на «Пандору» во главе с моим отцом? Да или нет? — это мысль пришла к нему совершенно внезапно, и Эйлерт не успел её обдумать, прежде чем высказать. Собственная догадка поразила его настолько, что он резко замолчал, делая рваный выдох, и испуганно смотрел на Ригана, страшась услышать ответ.

На секунду Эйлерту показалось, что Риган его ударит: настолько рассерженным он выглядел. Брови были сдвинуты, темные стеклянные глаза чуть ли молнии не метали, а ладони до побелевших костяшек были стиснуты в кулаки. Губы плотно сжались в одну линию, а дыхание сбилось в одну секунду. Риган старался взять себя в руки, он никогда не поднимал руки на Эйлерта ни в детстве, ни многим позже, и как же эгоистично и глупо было думать, что сейчас он поступит по-другому.

— Прости, — выдохнул Лерт, понимая, что стекло в глазах Ригана было напрочь разбито. — Прости меня.

Меньше всего Эйлерту хотелось причинять Ригану боль. Особенно после всего, что он делал для него и для его семьи. Больше всего Эйлерт боялся увидеть в глазах Ригана разочарование.

— Мне правда очень нужно знать всё, что знаешь ты. Всё. Это важно. Возможно, важнее всего, что было со мной до этого, — начал оправдываться Лерт, когда ответом было молчание. — Я встретился лицом к лицу с капитаном того корабля-призрака, и это оказался Рагиро. Помнишь его? Мой друг, Рагиро Савьер. И ему нужна моя помощь. Прошу тебя, Риган, пожалуйста. Я должен… должен спасти его от…

—…Морского Дьявола, — закончил за Эйлерта Риган, наконец взяв себя в руки. — Бермуды. Ты хочешь сделать невозможное. Бермуду ещё никто не побеждал.

Риган успокоился, но плечи у него все равно были до предела напряжены, а в глазах Эйлерт теперь видел нескончаемую боль и тоску.

— Тогда придется нам быть первыми.

Риган скорее догадался, что ответил Лерт, нежели услышал: он покачал головой и указал пальцем в сторону лестницы, приглашая Эйлерта наверх.

Они поднялись в абсолютном молчании, даже не смотря друг на друга. По пути им встретилась госпожа Изэль, одетая в тёмно-бордовое платье. Она была ростом чуть ниже Эйлерта с темными глазами и каштановыми густыми распущенными волосами с редкими тонкими косичками. Изэль улыбнулась ему, что-то сказала Ригану и поспешила спуститься вниз. Лерт подумал, что именно госпожа Изэль составляла компанию Ригану и что вторая пинта была её, а потом решил, что Олден будет нескончаемо рад её видеть.

Комната, в которую привел его Риган, оказалась небольшой спальней, непривычно убранной и чистой. Шторы были задвинуты, но свет от заходящего солнца всё равно проникал в помещение.

Риган зажег несколько свечей на небольшом деревянном столе и вытащил из небольшого шкафчика бутылку виски, разливая алкоголь по двум бокалам.

— Ты понимаешь, на что подписываешься? — первым нарушил тишину Риган. Он протянул один бокал Лерту и жестом руки пригласил того сесть на кресло.

— Риган, — мягко начал Эйлерт, делая один глоток обжигающего виски, и сел на указанное кресло. — Я больше не маленький мальчик, который в ночных кошмарах видит странные тени, убивающие отца.

— Не ври.

Эйлерт не стал ни спорить, ни соглашаться: ему и впрямь всё ещё снился тот день. Сейчас намного реже, чем десять лет назад. Сейчас он не просыпался с криками и слезами, а просто резко открывал глаза, убеждая себя, что этот сон должен оставаться сном из прошлого и не влиять на его нынешнюю жизнь. В эту секунду Эйлерт стал подозревать, что подобные кошмары снились не ему одному, но и Ригану тоже.

— Риган, пожалуйста! Сейчас все это не имеет значения! — он не заметил, как повысил голос, как был готов вскочить с кресла и как чуть не уронил бокал.

Риган опустился рядом на соседнее кресло.

— О чем ты просишь меня? Рассказать тебе правду о крушении «Эгерии» и «Пандоры»? Или же ты пришел ко мне за помощью, чтобы я отправился с тобой на самоубийственную аферу, которую ты решил провернуть ради человека, которого не видел тринадцать лет? — он хотел бы злиться, хотел бы сбить с Лерта эту заносчивость, будто он может победить самого Дьявола, но единственное, что Риган мог сейчас чувствовать была бесконечная грусть и желание огородить мальчишку, которого он защищал добрую половину жизни, от всех бед.

— И то, и то, — честно признался Эйлерт. — Я хочу услышать всю правду, чтобы знать, к чему нужно готовиться. И ещё я хочу, чтобы ты собрал основной состав «Эгерии» вновь, потому что с вами шансов у нас будет в разы больше. В конце концов, вы были сильнейшими из сильнейших.

«Но не сильнее Морского Дьявола», — хотел ответить Риган, но промолчал. Более откровенного ответа он ожидать не мог, как и не мог избегать жуткой, леденящей правды о том, что случилось пятнадцать лет назад.

— Ну что ж, хотя бы честно, — сдался Риган.

— Ты бы не оценил мою ложь и не поверил бы мне в любом случае, — пожал плечами Эйлерт в ожидании ответа.

Риган ещё немного помолчал, обдумывая, с чего лучше начать. Выглядел он как никогда задумчивым, и Эйлерту показалось, что перед глазами у него невольно всплывали давно позабытые картинки прошлого. Эйлерт даже не догадывался, что мог услышать сейчас и насколько страшной будет рассказанная история, но что-то глубоко внутри подсказывало, что прочитанные им до этого легенды покажутся лишь детскими сказками.

— «Эгерия» была самой сильной и самой малочисленной командой за всю историю пиратства. Нас собрала Ила. Иласэйд Файлель, мать Изэль. Самая сильная женщина из всех, кого я встречал. Она была не похожа на других. Слишком не от мира сего, понимаешь, о чем я?

Эйлерт кивнул: он очень хорошо понимал, что такое «не от мира сего», потому что Рагиро был таким же. Слишком странным, слишком сильным и в то же время постоянно напуганным. Слишком не от мира сего. Эйлерт не знал, что конкретно имел в виду Риган, но все равно был уверен, что они поняли друг друга.

— Ила редко говорила, но если говорила, то только по делу. Почти никогда не смеялась, но каждого одаривала своей улыбкой. Тоже слишком странной, загадочной. Я встретил ее в каком-то кабаке на безымянном острове, и, как я узнал потом, она искала именно меня. Не просто хотела набрать команду, а выискивала конкретных людей и почему-то всегда их находила, будто какая-то тёмная магия помогла ей определить наше местоположение.

— И кого же ещё она искала? Помимо тебя? — нетерпеливо перебил Эйлерт. Рассказ Ригана начался странно и совсем не так, как он думал. Мужчина начал издалека: с начала всех начал.

— Некоторых ты знаешь. Юшенг Ли, у которого вы покупаете оружие. Мастер Монро, который чинил твой корабль.

— Монро? Он больше похож на затворника, чем на пирата, — удивленно воскликнул Эйлерт. Судя по всему, команду капитан Файлель набирала действительно нестандартную. — Про Юшенга ты говорил, но Монро?

— Монро, — подтвердил Риган. — Не удивляйся. Ханна Ламан тоже какое-то время была с нами.

— Что?! Та гадалка? С мальчиком… Исааком, кажется. Сколько ей лет? Она же выглядит молодой, не старше…

— Лерт. Ей намного больше, чем ты думаешь. Она ведьма. Не забывай об этом.

Эйлерт во все глаза уставился на Ригана. Он не мог понять, к чему вёл Риган, и даже не был уверен, что улавливал суть его слов. Пока что он услышал лишь три имени, но этого хватило, чтобы ввести в заблуждение и перестать понимать те крупицы, которые, как казалось Лерту поначалу, он понимал. Ведьмы существовали. Это знали все, но не все принимали факт их существования, и Эйлерт, как бы ни старался смотреть на мир открытыми глазами, не понимал сути и силы магии. Предсказание Ханны тогда напугало его, но он не воспринял его всерьёз в полной мере, ведь Ханну считали сумасшедшей, а её магию — фокусами.

Тёмная магия существовала. Это известный факт, несмотря на то что подтверждений нигде нет. Есть упоминания ничем не объяснимых явлений, есть описания мест, которые словно жили собственной жизнью, дышали и вершили своё правосудие. Есть заметки о людях с даром предсказания или исцеления. Но нигде «это» не называлось магией.

Люди, прошедшие Шесть Путей, тоже существовали. Это тоже знали все, но не все были готовы согласиться с этой правдой, ведь она — слишком жуткая. Эйлерт бы тоже предпочел игнорировать такую правду, если бы не Рагиро.

Риган дал немного времени обдумать полученную информацию, но после недолгого молчания продолжил:

— Очень долго с нами был Райнер Финн, но, узнав о появлении Рагиро, он сошёл на берег и остался с ним, — Риган краем глаза заметил, как Эйлерт в один мах допил содержимое бокала, сделал глубокий вдох, но перебивать не стал. — Остальных ты не знаешь, и их имена вряд ли тебе о чём-то скажут. После крушения они все залегли на дно.

— Их имена мне все равно понадобятся. Не забыл? Я собираюсь очень настойчиво просить тебя собрать их снова вместе, — ответил Эйлерт. Он слабо улыбнулся, замечая заинтересованный, но все ещё уставший взгляд Ригана, и протянул пустой бокал в немой просьбе наполнить его. Риган наполнил оба бокала.

— Конечно, — согласился Риган, но Эйлерт видел, что уверенность в его согласии не звучала. — Ила была воплощением добра. Она хотела сделать мир лучше… Кажется, именно так она говорила. «Сделать мир лучше». Я никогда до конца не понимал, что именно она подразумевала под «лучше», но, увидев её в тот день в кабаке, сразу решил, что пойду за ней, куда угодно. Ила была самой важной женщиной в моей жизни. Ни до, ни после неё я не встречал никого, кого я смог бы… — он сделал недолгую паузу, выпил виски и снова заговорил. — Ей претила мысль, что люди, обладающие магией — реальной магией, а не шарлатаны с улицы — могут принести в мир больше добра. Она хотела лучшей жизни для себя, для нас, для своей дочери. Для всех, кого когда-то встречала. Ей нужен был корабль, чтобы перемещаться и чтобы когда-нибудь встретить того, кто наводил ужас на всех, и победить его. Не только на моряков, но и на сухопутных торговцев, на обычных людей, живущих в городах и деревнях. Ты уже понял, что я говорю о Бермуде. Его называют Морским Дьяволом, но вообще-то по слухам были случаи, когда он появлялся и забирал кого-то с суши.

Сама Ила рассказывала, что, когда она была ребёнком, Он забрал её мать среди ночи прямо из их маленького домика. Мы никогда не расспрашивали о подробностях, но безоговорочно верили ей. Если бы ты знал Илу, ты бы тоже поверил. Ей невозможно было не верить.

Ила обладала силой Шести Путей. После смерти отца, морского торговца, она попала в монастырь, где сёстры заставили её пройти все испытания. Не её одну, но она одна из немногих, кто выжил.

— Подожди. Получается, она искала тех, кто также, как она, обладал силой Шести Путей? Только не говори мне…

— Не только, — оборвал Эйлерта Риган, понимая, о чём тот хотел спросить. — Ещё она искала ведьм и колдунов — таких, как Ханна Ламан. И тех, кто обрел магию по собственной воле — таких, как Райнер Финн. Большинство из нас были как Райнер. Я тоже в своё время — то ли по молодости, то ли по дурости — провёл ритуал. Не то чтобы мне было это так уж необходимо. Ты, возможно, мне не поверишь, но мы с Райнером похожи намного больше, чем ты думаешь.

— Нет.

Риган усмехнулся такому категоричному ответу, но по глазам Эйлерта видел, что того не переубедить.

— Бермуде, как ты наверняка догадался, было неугодно наше появление. Мы были сильны, самонадеянны и считали, что весь мир будет у наших ног. Улучшенный мир. Более добрый и справедливый мир. Слухи о нас распространились довольно быстро, и вскоре у нас на горизонте замаячили другие корабли. «Пандора» во главе с Нельсом Лиром жаждала с нами сотрудничать. Твой отец был безоговорочным романтиком, так что на речи Илы повёлся сразу же. «Неберис» во главе с капитаном Джеральдом захотел к нам присоединиться после согласия Нельса.

Нам не было равных. Тех, кого подсылал к нам Бермуда, мы побеждали. Убивали, истребляли. Делали всё возможное, чтобы они больше никому не навредили. Мы не были святыми и уж точно не задумывались над тем, что эти монстры когда-то тоже были людьми. Ила хотела спасти живых, но о спасении мёртвых не думала.

И тогда он сам к нам явился. Вместе со всеми Палачами — своими самыми преданными и самыми сильными приспешниками. Кто-то их называет Могильщиками, кто-то — просто убийцами, монстрами и психопатами. Суть одна. Если Бермуда забирает всех, кого хочет, в свою бездну, морское дно, на Проклятые острова, — слухи ходят разные — то Палачи сначала жестоко издеваются, а потом убивают.

— Риган, — вдруг заговорил Эйлерт. Он нахмурился, неотрывно смотрел в одну точку и неровно дышал. Напряжение сквозило отовсюду, и мужчина почти слышал, как бегали шестерёнки в голове у Эйлерта. — Откуда тогда берутся слухи? Если всех утаскивают на Проклятые острова или сразу убивают?

— Хотел бы я знать, — выдохнул Риган.

Слухи обычно брались из ниоткуда. Они просто возникали, но все знали, что слухи никогда не появлялись на пустом месте. Всегда есть причина. Но никто её не видел, не знал, не спрашивал о ней, а просто травил байки и рассказывал страшные сказки на ночь, веря, но не до конца, в то, что услышали от кого-то где-то когда-то.

— Мы бились долго, жестоко, на смерть. Знали, что не сможем уйти живыми. Бермуде нужна была Ила. Ханна и Монро, потому что они владели магией от рождения. Всех остальных он был готов убить, если понадобиться, но не её. Она была единственная с силой Шести Путей. Все остальные так или иначе обладали магией, но магии у Дьявола и без нас было достаточно. А вот таких как Ила… почти не существовало. Она взяла с меня обещание, которое я не имел права не выполнить. Обещание убить её в случае необходимости, чтобы она не досталась Бермуде.

После этих слов Эйлерт нервно выдохнул. Ригану не обязательно было продолжать, чтобы Эйлерт понял, чем все закончилось и почему «Эгерия» больше не вышла в море. Почему этот корабль стал просто местной достопримечательностью и все ещё гнил на суше чуть поодаль от порта Тортуги.

— Когда дела стали совсем плохи, команда объединила силы, чтобы переместить «Эгерию», «Пандору» и «Неберис» к ближайшему берегу, а я в этот момент проткнул ее сердце, — последние слова прозвучали совсем тихо, почти неслышно, но Эйлерту было вовсе не обязательно слышать их. — Через год Бермуда потопил «Неберис», а ещё через год — «Пандору». Он отомстил всем, кто посмел выступить против него, и показал, что даром такие вещи не проходят, — уже более громко и уверенно добавил Риган.

Между ними повисло долгое напряженное молчание. Риган впервые за все пятнадцать лет кому-то рассказал эту историю и чувствовал себя опустошённым. Эйлерт лихорадочно думал обо всём и сразу: как убедить Ригана и остальных вновь выйти в море и выступить против Бермуды; как спасти Рагиро и сделать так, чтобы никто не пострадал и не умер, хотя это априори было невозможным; что и как нужно сделать, чтобы победить самого Дьявола и вернуться домой. Голова гудела от количества мыслей, одна заглушала другую, и ему казалось, что он начинал сходить с ума.

Они выпили ещё по бокалу виски в абсолютном молчании. Никто из них не решался заговорить первым.

Наконец, Эйлерт рывком развернулся к Ригану и спросил:

— Неужели тебе никогда не хотелось отомстить?

— Конечно, хотелось, — без раздумий ответил Риган.

— Тогда мы можем помочь друг другу. Я верну себе важного мне человека, а ты отомстишь за Илу.

В голове Эйлерта это выглядело логично, ожидаемо и выполнимо. С некоторыми нюансами, проблемами и преградами, но тем не менее — с хорошим завершением. В голове Ригана это выглядело абсурдно, непродуманно и самоубийственно. Со слабой надеждой, верой и остервенелым желанием согласиться, но тем не менее — заведомо провально. Он покачал головой:

— Слишком рискованно.

— С каких пор ты стал бояться риска? — с вызовом выпалил Лерт немного резче, чем хотел. Ему самому вопрос казался неуместным, учитывая то, что Риган только что рассказал, но он не мог позволить себе поддаться сочувствию и разрушить выстроенную им оборону.

— С тех самых, как ты стал капитаном «Пандоры».

С таким же успехом Риган мог сказать: «С тех самых, как я стал считать тебя своим сыном». Эффект был бы тот же. Эйлерт растерялся, на секунду перестал дышать и замер. Не на такой ответ он рассчитывал. Не на такой искренний. Не на такой обезоруживающий.

— Я все равно не отступлю, — взяв себя в руки, ответил Лерт. — Согласишься ты или нет, я пойду до конца.

— Знаю. Но это не отменяет того, что я попытаюсь тебя переубедить.

Они посмотрели друг другу в глаза. Оба уверенные в своей правоте и готовые идти до победного, но в разные стороны. Риган снова покачал головой в знак подтверждения своих слов. Эйлерт никак не отреагировал.

— Не надо. Мы же оба понимаем, что у тебя не получиться. С «Эгерией» или без нее я пойду против Бремуды и найду проклятые острова Маледиктус. Даже если мы все оттуда не вернемся. Я должен хотя бы попытаться. В твоих силах сделать так, чтобы этот рейд был заведомо обречен на провал и верную смерть или же наоборот — чтобы у нас был большой шанс победить и вернуться назад.

Трещины в глазах Ригана больше не было, она словно рана затянулась, и стекло стало ещё крепче. Его губы изогнулись в слабой, но довольной ухмылке:

— И с каких пор ты так хорошо манипулируешь людьми?

— С тех самых, как стал капитаном «Пандоры».

Больше никто из них не сказал ни слова. Риган принял решение связаться с Юшенгом, Монро, Райнером, Ханной и остальными оставшимися в живых бывшими членами «Эгерии». Эйлерт принял решение во что бы то ни стало победить Морского Дьявола и освободить Рагиро.

Пути назад уже не было.