Дымный Рыцарь [СИ]

Глава 1

Весенние дожди размыли дороги, наполнили мощью и без того полноводные реки Штормовых земель, отчего путь, который можно было проделать в несколько дней, тянулся бесконечно долго. По мере того, как росла луна, это начинало тяготить особенно — когда она станет полной, у стен Штормового Предела запоют трубы, возвещая о начале турнира. На него съезжались многие рыцари. Те из них, что ехали от столицы, держали путь по Королевскому тракту: одни или с оруженосцами, в группах по двое-трое или целыми отрядами, если то была свита какого-нибудь лорда. Их одинокая путница быстро обгоняла, ниже надвинув на лицо капюшон.

Эту ночь, как и все предыдущие, Тобирама предпочла бы провести под сенью звёзд, однако их не было видно за обложившими небо тучами — тёмными, низкими, после заката разразившимися холодным ливнем. Впереди размыто сияли в быстро сгущающихся сумерках окна постоялого двора. Тобирама подняла голову к небу — тяжёлые капли упали на нос, скользнули по скулам и щекам, по шее забрались за воротник. В такую погоду спать на земле — значит рисковать, а Тобирама никогда не была сторонницей неоправданных рисков. Быстро сморгнув и заправив под капюшон мокрую чёлку, чтобы не мешалась, она повернула коней на подъездную дорожку к постоялому двору, превращённую ливнями и копытами в сплошное грязевое месиво. У конюшни Тобирама спешилась и передала поводья кобылы выбежавшему конюшонку.

— Накорми и почисти обоих, — приказала она мальчишке, снимая седельные сумки с Вихря, большого боевого коня.

— Сделаю, сир, — закивал маленький конюх, с восхищением глядя на длинный меч на боку Тобирамы и тяжёлую сумку, в которой лежал доспех.

Стоило открыть дверь таверны, в лицо пахнуло теплом и запахами еды и эля, громким хмельным смехом рыцарей, сидевших за одним из длинных столов. Тобирама взглянула на них настороженно, однако слегка расслабилась, не узнав лиц.

— Проходите, добрый сир, и присаживайтесь, — окликнул Тобираму хозяин, вышедший из кухни с элем для рыцарей. — Чего хотите?

— Сытный ужин, для начала, — сказала Тобирама, как всегда в таких местах говоря негромко и низко, насколько позволял голос. Откинув с головы капюшон, она растрепала рукой в перчатке короткие крашеные волосы и заняла место поближе к очагу, спиной к нему. Поставив сумки и разложив на скамье плащ, чтобы подсох у огня, Тобирама села за стол и слегка прищурилась, обводя взглядом зал таверны. Тот был невелик, и шумная компания рыцарей создавала ощущение, будто зал забит до отказа. Их было немного, всего пятеро, но все как один — широкоплечие, крепкие, с огромными руками тех, кто предпочитает боевой молот копью. Когда один из рыцарей поднялся, чтобы выйти по нужде, Тобирама рассмотрела герб на его камзоле — двусторонний топор, серый на красном поле. Дом Акимичи, один из сильнейших в Просторе. Тобирама на миг прикрыла глаза, коротко поблагодарив богов, что те не столкнули её со знаменосцами брата.

Между тем хозяин принёс рагу из кролика, свежий хлеб и масло к нему; предложил эль, но Тобирама отказалась и попросила воды, а затем спросила о свободных комнатах.

— Найдётся одна, — проговорил хозяин, с какой-то нездоровой внимательностью начав разглядывать лицо Тобирамы. Она поморщилась и молча выложила на стол серебряную монету.

— Наверху, последняя дверь справа по коридору, — проговорил трактирщик и, прихватив монету, отошёл к окликнувшим его Акимичи. По мрачному лицу Тобирамы он понял, что лучше не задавать лишних вопросов.

Рагу было ароматным и тёплым, по вкусу — прекрасным, особенно если учесть, что последние дни Тобирама питалась преимущественно солониной. Она избегала трактиров на Королевском тракте, и днём и ночью полных рыцарей, едущих на турнир по случаю пятнадцатых именин наследного принца Наруто. Поговаривали, будто сам король почтит его присутствием вместе с сыном и едва ли не половиной двора. Тобирама считала, это вполне может оказаться правдой — турнир устраивался племянником нынешнего десницы, лорда Фугаку, который был не только доверенным советником короля, но и его близким другом. Кронпринц вырос вместе с сыном десницы, немало времени проводил в Штормовом Пределе.

Слухи о том, что король посетит турнир, будоражили и притягивали лордов и рыцарей со всего королевства. То же, что состязание устраивается Учихами, добавляло любопытства — лорды Штормового Предела редко занимались подобным, но каждый раз об их турнирах слагались десятки песен. Впрочем, Тобираме не было дела до выдумок устроителей, песен и даже короля с кронпринцем. Она проделала долгий путь из Речных земель с совершенно иной целью.

Разорвав пополам буханку хлеба, Тобирама заметила, как один Акимичи, выпав из разговора родичей, смотрит на неё через зал. Тобирама уверенно встретила его взгляд и вновь чуть сощурилась, на сей раз — не только чтобы разглядеть лучше, но и с вопросом. Поднявшись на ноги, Акимичи, слегка пошатываясь, подошёл к столу Тобирамы.

— Никак, тоже на турнир, сир? — спросил он гулким басом.

Тобирама кивнула. Мгновенье Акимичи смотрел на неё в непонимании, а затем хлопнул себя по животу.

— Ах, верно, я ведь не назвал себя… Сир Торифу Акимичи, — сказал он. Несмотря на всю огромность и видимую силу, было заметно также, что он молод — моложе Итамы, самого младшего брата Тобирамы, а тому только недавно исполнилось девятнадцать. «И вместе с тем уже рыцарь. Стало быть, он не только по виду силён».

— Сир Джиро из Речных земель, — дала Тобирама заготовленный ответ. Она всегда представлялась так, зная, что произношение выдаёт её родину. Выправить его пока не было возможности — слишком мало в замке брата примеров других говоров.

— Вы проделали долгий путь, — заметил сир Торифу, усаживаясь напротив неё и жестом требуя у хозяина ещё эля. Тобирама подобралась и нахмурилась, однако заставила себя успокоиться: рыцарь казался достаточно пьяным и достаточно благожелательно настроенным, чтобы не создать проблем. Поэтому она не стала его гнать, только наклонила чуть ниже голову, чтобы тень, падавшая на лицо и особенно глаза, была глубже. — Мне самому не доводилось бывать в Речных землях, но отец рассказывал, как бился на турнире в Харренхолле…

Невольная дрожь прошла по телу, и Тобирама крепче стиснула кружку с водой. Однако сир Торифу, казалось, не заметил этого — поверх плеча Тобирамы он глядел на пылающий очаг затуманенный хмелем и воспоминаниями взглядом.

— Отец говорил, то был славный турнир, — прогудел сир Торифу. — Мой старик сломал три копья в бою с самим Белым Клыком, прежде чем был спешен. В том году многие ставили на Белого Клыка, но он всё-таки проиграл вашему лорду Скале — вот кто был неостановим! А когда в последнем бою он сошёлся с лордом Учихой…

— Торифу! — окликнул рыцаря родич, вернувшийся с улицы. — Ты опять докучаешь своей болтовнёй? Простите моего кузена, сир, у него язык длиннее Стены.

Юноша выпятил губу, но промолчал, только мрачно зыркнул на подошедшего к ним родича.

— Всё в порядке, — ответила Тобирама, взяв себя в руки. Теперь не время давать волю воспоминаниям.

— Сир Джиро родом из Речных земель, и я припомнил турнир в Харренхолле, — сказал сир Торифу. — Какой это был турнир, Дото!..

— Знаю, потому что, в отличие от тебя, был там ещё оруженосцем, — отмахнулся от него сир Дото и повернулся к Тобираме. — Как и знаю, что после войны речные рыцари редко заходят южнее Черноводной.

— С войны минуло шестнадцать лет, сир, — ровно заметила Тобирама, внутренне, однако, напрягшись. Пальцы под столом незаметно нашли рукоять кинжала и замерли подле неё.

— Это не значит, что всеми забыто, за кого воевал дом Сенджу и его знаменосцы, — сир Дото усмехнулся. — Или у леди память короткая?

— Леди?.. — в непонимании пробормотал сир Торифу, выпучив глаза.

— Я не леди, — сквозь зубы проговорила Тобирама.

— Женщина с двумя хорошими конями, мечом и комплектом брони точно не может быть простолюдинкой, — парировал сир Дото. — Что вы делаете одна на Королевском тракте, миледи? Вы разве не знаете, что эта дорога может быть опасна?

Чувствуя, как запылали уши, Тобирама поднялась со скамьи, сравнявшись в росте с плечистыми сиром Дото. Сир Торифу запрокинул голову, с открытым ртом глядя на её лицо, прищуренные алые глаза.

— Мои дела не касаются вас, — с достоинством произнесла Тобирама и, взяв сумки, ушла наверх, провожаемая взглядами рыцарей и шепотками.

Наутро Тобирама поднялась ещё затемно. Она быстро собралась, натянула бриджи и синий камзол без герба, застегнула у горла шерстяной плащ с капюшоном, радуясь, что за ночь одежда высохла. Когда Тобирама спустилась в зал, очаг, ярко пылавший вчера, стоял холодный и стылый, но трактирщик уже суетился возле него. Мужчина повернулся на шаги и одарил Тобираму взглядом, в котором отчётливо читалось, что он думал обо всём женском племени. Предпочтя не обратить на это внимания, Тобирама за несколько медяков купила у него хлеба, яблок и ветчины в дорогу, после чего вышла на улицу.

За ночь ливень унялся, но в воздухе висела промозглая сырость. Тобирама глубоко вздохнула и мимолётно поморщилась — не лучшая погода для боёв.

В конюшне было непроглядно темно, стоял тёплый запах лошадей и сена. Едва Тобирама заозиралась в поисках какой-нибудь свечки и кремня, прибежал с зажжённой лампой конюшонок, который сегодня пялился на путницу ещё удивлённей, чем накануне. С его помощью Тобирама оседлала обоих коней и вывела их во двор.

— Вы будете сражаться на турнире, сир-леди? — спросил мальчишка, когда Тобирама привязала повод Вихря к седлу своей буланой кобылы и поставила ногу в стремя.

— Да, — забравшись в седло, Тобирама бросила мальчишке медную монетку. Проворно поймав её, конюшонок покачал головой.

— Вам не стоит, в Предел такие воины съезжаются — давно не было такого сборища. Мимо нас проезжал лорд Утёса со свитой, а два дня назад у нас останавливался сам Зелёный Зверь…

Не дослушав его, Тобирама пришпорила кобылу и направилась к выезду на Королевский тракт.

По мере приближения к морю ливни прекратились, и в воздухе вперемешку с весенней зеленью запахло солью. Тобирама любила море — водная стихия была ей родной, и рокот прибоя, высокие пенные валы нравились даже больше, чем могучее течение Красного Зубца и Камнегонки, на слиянии которых стоит замок её семьи. В детстве и юности Тобираме доводилось бывать на берегах Закатного моря, страшного не только бурями, но и разбойниками с Железных островов. Теперь же ей открылся залив Разбитых Кораблей, впадавший в Узкое море. Чайки над головой Тобирамы пели о землях, что оно омывало, — о Вольных городах и огромном Эссосе, о котором так мало написано в книгах, что Тобирама читала.

«Интересно было бы там побывать, — отметила она. Отъёхав далеко от дороги, Тобирама остановилась на краю утёса. Обводя взглядом волнующуюся свинцовую воду, она думала о суровых воинах Норвоса, умелых в фехтовании браавосийцах, дотракийских крикунах и колдунах из Кварта, у которых синие губы, потому что они в поисках бессмертия пьют Вечернюю тень. — Сколько же в мире интересного, что хочется изучить, найти применение…»

Сознательно оборвав мысль, Тобирама глубоко вздохнула и ударила кобылу пятками по бокам, пуская в лёгкую рысь. Солёный ветер снял с путницы капюшон и растрепал всклоченные чёрные волосы — Тобирама всегда красила их, отправляясь в путь. Так безопаснее, особенно если вдобавок прятать глаза.

На выступающем в море утёсе высился Штормовой Предел — могучая крепость из серого камня с закруглёнными стенами, казавшимися монолитом. Над единственной башней, круглой, массивной, развевались на ветру тёмные флаги — за дальностью расстояния было не разобрать узора, но Тобирама знала, на чёрных полотнищах расправили крылья алые буревестники. Родовые слова Учих гласили: «На наших крыльях — шторм». Так оно и было.

Чуть в стороне от замка и моря, между двумя рощицами, разрастался турнирный лагерь, защищённый от ветров протяжённой каменистой грядой. Шатров стояло уже больше сотни, и к ним со стороны тракта тянулись прибывающие рыцари. Тобирама вгляделась в знамёна. На южной стороне лагеря, ближе к замку, разместились штормовые рыцари и лорды — Тобирама видела скрещённые мечи Намиаши, ворона Ямаширо, чёрную на сером гончую Хатаке над большим шатром — никак сам лорд Сакумо, Белый Клык, почтил турнир присутствием; хотя его лучшие годы уже миновали, по слухам он всё ещё способен выйти на бой. Ближе к центру лагеря не менее многочисленные рыцари Простора поставили палатки вокруг воистину огромного шёлкового шатра. Вышитые на нём золотые цветы сверкали в лучах выглянувшего из-за туч солнца — Яманака всегда путешествовали с роскошеством. Представителей других земель было меньше, но всё же Тобирама разглядела и небесно-синий стяг Хьюга из Долины, и алые клыки северян Инузука, и кровавое солнце дорнийцев, а отдельно от прочих стоял ало-золотой лагерь семьи королевы — Узумаки, хранителей Запада, и их знаменосцев. Если здесь и были рыцари из Речных земель, они предпочли высоко не поднимать свои стяги — хоть война и давно минула, многие до сих пор помнили, кто отчаянней всех сражался за старого короля. Тем более помнили здесь, на землях главных сторонников победителя.

Тобирама могла бы найти место в этом лагере — её старший брат является верховным лордом Речных земель, и это даёт ей право ставить на этом поле шатёр не менее гордый, чем у Хьюга или Инузука. Однако Тобираме ни к чему было внимание, провожающие её повсюду взгляды и шепотки, поэтому она повернула коней в сторону от шатров к густой роще. В её глубине отыскалась поляна с ручьём, ограждённая с одной стороны каменной грядой, а ещё с двух — непролазными зарослями ежевики, навострившей колючки. Место уединённое, с дороги и из лагеря не видное — это полностью устраивало Тобираму, и она сноровисто разбила лагерь: стреножила коней и пустила пастись, поставила небольшую палатку, сделала в земле углубление для костра и обложила его камнями, насобирала самых сухих веток и сложила их возле палатки, прикрыв парусиной — небо вновь затянули тучи, и нельзя было исключать вероятность дождя.

Покончив с этим, Тобирама какое-то время сидела под деревьями, слушая шёпот ветра в кронах, дыша солоновато-лесным воздухом. На ум шёл похожий день в самом начале прошлой весны, когда она так же сидела под сенью листвы, только в роще близ Риверрана; тогда она читала, а рядом братья упражнялись с мечами. Посмотрев, чему Итама научился за последнее время, Хаширама сделал некоторые замечания и показал, как правильно, после чего потянулся вернуть меч в ножны.

— Сразись теперь со мной, — попросила тогда Тобирама, отложив книгу в сторону.

Хаширама посмотрел на неё с грустью.

— Торью, ну полно. Я же могу тебя поранить.

— Заживёт, — отрезала она и поднялась, упрямо глядя на брата — почти такая же высокая, как он, плечистая и плоскогрудая в свои шестнадцать. — Мне нужно больше упражнений с действительно сильным противником, чтобы лучше овладеть мечом.

— Ты не должна сражаться, — возразил Хаширама, и в голосе промелькнули нотки не заботливого старшего брата, воспитавшего их с Итамой, а верховного лорда Речных земель.

— Нас лишили брата, Хаширама, — сказала в ответ она. — Я буду сражаться, пока не верну его.

Тобирама прикрыла глаза. С тех пор прошло девять лет: долгое лето и ледяная зима, в которую Камнегонка промёрзла до самого дна, а в замке было так холодно, что передвигаться приходилось не иначе как завернувшись в плащ из самой плотной шерсти. С того дня много воды утекло. Не так давно Итама стал рыцарем — и очень расстроился, когда Хаширама запретил ему ехать на большой турнир в Штормовых землях.

— Если ты приедешь и поднимешь наш стяг, каждый штормовой лордёнок посчитает долгом ударить в твой щит, — пояснил старший брат расстроенному Итаме. — Я знаю, ты будешь биться храбро и многих победишь, но сражения измотают тебя, и тогда прилетят буревестники.

«Скорее стервятники, — подумала Тобирама, невольно сжав кулаки. — Хорошо, что Хаширама удержал Итаму дома. Стервятники не получат и второго нашего брата».

Хаширама запретил ехать и ей, но в этот раз Тобирама рискнула ослушаться — выбралась из замка потихоньку, пока старший брат был в отлучке в Сигарде, решал какие-то вопросы с тамошним лордом. Она гнала лошадей по сельским дорогам, пока Речные земли не остались далеко позади, но даже проезжая Королевскую Гавань Тобирама всё ещё резко оборачивалась на стук копыт за спиной, ожидала погони. Однако погоня всё не настигала её, и со временем Тобирама успокоилась — поверила, что ей удалось сбежать.

Кажется, боги хотели, чтобы она добралась до цели.

— Я буду сражаться за тебя, Каварама, — тихо сказала Тобирама ветру и, быть может, богам.

Когда день перевалил за середину, Тобирама вышла из своего временного лагеря и, ниже надвинув на глаза капюшон, направилась через поле к морю палаток. Это море, в отличие от того свинцового, что простиралось за прибрежными утёсами, пестрело красками, а крики чаек тонули в людском гомоне и музыке, лязге брони и конском ржании. На выровненной площадке у палаток северян грызлись две огромные псины — страшная помесь собаки с лютоволком, свирепая и опасная. Тобирама предпочла ускорить шаг, мрачно взглянув из-под капюшона на молодых рыцарей, кричавших и делавших ставки. Пройдя дальше, она приметила праздничающего оруженосца с белым соколом на синем дублете и подозвала его.

— Дам оленя, если отнесёшь это распорядителю турнира, — Тобирама показала серебряную монету в одной руке и скреплённую воском записку — в другой.

Глаза юноши засверкали не хуже того оленя на солнце — наверняка представил, что сможет позволить себе на серебро.

— Сделаю, сир! — воскликнул он и, приняв записку, побежал в ту сторону, где плотники возводили помосты для зрителей и ограды турнирных полей.

Ожидая его возвращения, Тобирама огляделась по сторонам. Вокруг реяли стяги лордов Долины, перед палатками стояли красиво раскрашенные щиты. Из одного шатра доносилось пение и звонкий девичий смех — видимо, с кем-то из лордов прибыли дочери или сёстры, чтобы поддержать в предстоящих сражениях. «Или чтобы отцы показали их миру и подыскали девочкам мужей», — подумала Тобирама с неожиданным отвращением и отошла туда, где сошлись в тренировочном бою двое рыцарей в броне, но с деревянными мечами. И Тобирама была не единственной, кто подошёл посмотреть — один из противников, тот, что был выше, носил панцирь, покрытый зелёной эмалью, позволявший узнать его безошибочно — то был сир Гай, Зелёный Зверь, один из лучших рыцарей королевства. Но и сражавшийся с ним был неплох — расчётливый и ловкий, рыцарь с гордым соколом Хьюга на щите атаковал вдумчиво, много внимания уделяя защите от мощных выпалов сира Гая. Однако эта самая осторожность играла с ним плохую шутку — Тобирама приметила несколько моментов для удара, которые Хьюга пропустил. В конце концов он стал выдыхаться, и сир Гай выбил меч у него из рук.

Небольшая толпа, собравшаяся по краям площадки, разразилась свистом и аплодисментами, а три девицы неподалёку от Тобирамы встревоженно ахнули.

— Ха, это был славный бой! — заявил сир Гай, подняв забрало. — Но пусть ты и получил свои шпоры, Неджи, тебе пока ещё не одолеть меня!

— Я этого не отрицаю, — с достоинством ответил Хьюга, сняв шлем и тряхнув головой, рассыпая по плечам каштановые волосы. Он оказался молод, никак не старше семнадцати лет; с гладко выбритым острым подбородком, серыми глазами в обрамлении длинных ресниц он показался Тобираме слишком женственным для рыцаря. А вот девушки неподалёку явно не разделяли её настроя — они заперешёптывались, жадно разглядывая молодого рыцаря.

Сир Гай захохотал и хлопнул противника по плечу. Подбежавший оруженосец в зелёном камзоле, по виду ровесник сира Неджи, принял у обоих щиты и отнёс к стойке для оружия. Толпа начала расходиться, и оруженосец, вернувшись к рыцарям, негромко сказал — Тобирама едва расслышала, стоя в тени палатки:

— Мне кажется, ты промедлил, Неджи. Сир открывался несколько раз, ты мог бы до него дотянуться.

— Верно подмечено, Ли, — согласился Зелёный Зверь, отдавая ему шлем. — Позже мы с тобой потренируемся, и ты покажешь, как сам поступил бы в этих ситуациях.

— Да, сир! — воодушевлённо воскликнул паренёк.

Сир Неджи наблюдал за ними весьма равнодушно.

— У нас разные тактики боя, Ли, — заметил он, — и моя себя оправдывает в сражении с большинством противников. Ты же слишком торопишься и много суетишься с мечом, отчего нередко сам нарываешься на чужой клинок.

— И это тоже верно, — кивнул сир Гай и вдруг повернулся в сторону Тобирамы. — Добрый день, уважаемый зритель!

— Добрый день, сиры, — отозвалась она, после колебания выйдя на свет, но капюшон не снимая.

— Понравился бой? — полюбопытствовал Зелёный Зверь. — Вы внимательно следили — знаете толк?

— Достаточно, чтобы отдать должное вашему мастерству, сиры, — скованно ответила Тобирама. Прежде чем она придумала ответный вежливый вопрос, сир Неджи произнёс с тенью недовольства:

— Отчего вы скрываете лицо, говоря с честными людьми?

— На то есть причины, — проговорила Тобирама, всё больше жалея, что сир Гай её заметил и втянул в разговор.

Сир Неджи нахмурился.

— Вы носите меч, но явно не рыцарь. Хорошего дня, — кивнув с подчёркнутой учтивостью, он удалился в сторону палатки, где к нему подбежал мальчишка-оруженосец.

Тобирама отвернулась, чувствуя, как кровь приливает к щекам. «Разве ожидалось иное? — строго спросила она себя. — Я знала, что будет так…»

— Приношу извинения, что помешал вам, сир Гай, — сказала она и сделала шаг назад, намереваясь развернуться.

— Постойте! — вручив перчатки оруженосцу Ли, Зелёный Зверь подошёл к Тобираме и заглянул ей в лицо — прямо уставился с совершенно невежливым вниманием. Хотелось отпрянуть, одёрнуть его — и всё же Тобирама не отступила, встретила его прямой взгляд.

Сир Гай удивлённо вскинул брови.

— Вы же!..

— Сир Джиро из Речных земель, — отчётливо произнесла Тобирама, продолжая смотреть ему в глаза.

— Да, конечно, — проговорил Зелёный Зверь, всё ещё глядя на неё озадаченно, но что стократ хуже — словно бы с узнаванием. — Я видел вас когда-то давно в Риверране.

— В самом деле? — Тобирама прищурилась — она не помнила, чтобы сир Гай посещал замок.

— Вы тогда были маленькой… маленьким, — быстро поправился рыцарь. — Я был в эскорте десницы, когда он принимал у вашего брата сдачу замка.

Тобирама вздрогнула и сложила руки на груди.

— Вот как, — проронила она холодно, ощущая, как уходит расположение к рыцарю. «Он был там, когда стервятники забрали Кавараму. Он видел, как трясся Хаширама, и как я рыдала и молила забрать меня, а не брата…»

— Годы прошли… — пробормотал сир Гай и внезапно схватил её за локоть. — Вы же не собираетесь сделать что-то необдуманное?

— Нет, — отчеканила Тобирама и высвободила руку. Всё, что собирается сделать, она обдумала бессчётное множество раз. — Я могу рассчитывать на то, что вы сохраните моё присутствие здесь в тайне, сир Гай?

— Можете, — пообещал Зелёный Зверь, и Тобирама кивнула ему, после чего отошла туда, где её поджидал отправленный с письмом оруженосец. Он уже выполнил поручение и теперь нетерпеливо подпрыгивал на месте в ожидании обещанного оленя.

На краю лагеря, ближе к Королевскому тракту, поставили свои палатки торговцы: оружейники и кожевники, портные и ювелиры, продавцы мяса, фруктов, заморских вин и пряностей — здесь можно было найти всё, чего желает душа. Люди бродили между палаток бесцельно, разглядывая товары, переговариваясь, останавливаясь посмотреть на выступления жонглёров и кукольников. Однако развлечения не привлекали Тобираму — от шума и обилия ароматов начинала болеть голова, и Тобирама старалась пробираться в людском потоке быстро, не забывая, однако, пристально следить за своим кошельком — в таких местах всегда толчётся много карманников.

Возле повозки одного из оружейников Тобирама остановилась, привлечённая необходимым ей товаром. Названную оружейником цену она выложила, не торгуясь, и это избавило от любопытства и вопросов. Покончив с этим, Тобирама прошла по рядам, где торговали съестным, и купила еды, после чего направилась к своей роще.

Вечерело, деревья отбрасывали длинные тени на укромную поляну — расчёт оказался верным, это место никто не нашёл, как и никто не пожелал остановиться на ночь в на вид не очень гостеприимной роще. В своём лесном убежище Тобирама развела костёр, чтобы пожарить купленную у торговца рыбу. Пока ужин готовился, Тобирама поднесла ближе к огню другое своё приобретение — дубовый щит с прочной железной оковкой. Он удобно садился на руку, был крепок и не крашен. Рассмотрев его, проведя рукой по гладкому дереву, Тобирама достала из седельной сумки кисть и краску, привезённую из дома. Сосредоточенно поджав губы, она стала покрывать светлую доску серым.