Дыхание бездны

Глава 3.

До дома Аделаиды я добрался намного быстрее, чем рассчитывал - где-то за полчаса. Машин было мало - мороз расчистил улицы получше гайцов, подготавливающих трассу для важной шишки. Номера квартиры в адресе не было, и я решил, что Аделаида живет в частном доме. Мне это показалось очень логичным - где же еще жить мастеру чёрной и белой магии? Только в родовом домишке, ушедшем в землю по самые окна за тысячу лет. Домик со всех сторон окружен высотками, жители которых недоумевают, почему эту избушку еще не снесли. Некоторые - недоумевают, а некоторые - очень даже догадываются. Сидят на скамейках, шепчутся, косятся недобро. А как извести кого задумают, то идут вечерком тихонько, завернув подношение в платочек... Ага, в ситцевый. Но шутки шутками, а думал я так почти серьезно, поэтому, обнаружив по искомому адресу стандартную панельную девятиэтажку, даже расстроился. Может, я дробь какую не записал в своем мистическом припадке? Перепроверил номер; несмотря на мороз, обошел дом вокруг - вдруг под каким сугробом скрывается та самая избушка? Но никакой избушки, разумеется, я не нашел. Снял перчатки, достал телефон и коченеющими пальцами выбрал последний исходящий вызов. Трубку опять сняли моментально:

- Аделаида. Говорите, слушаю.

- Это... - я вдруг понял, что не представился в свой прошлый звонок, - ну... я звонил полчаса назад. По поводу... случая в ванной. Вы сказали, чтобы я приехал. Я приехал...

Мне снова чудилась женская фигура, держащая в руках трубку. И я опять нематериальным облаком вытекал из телефонной линии в комнату Аделаиды. Даже холод слегка отступил.

- Так заходите.

- У меня номера квартиры нет.

- Разве я не сказала? - удивилась Аделаида. Но как-то ненатурально удивилась. Квартиру она не называла, более того, она это помнит. Не знаю, как я это понял, но ошибок тут быть не могло. Почему она врёт?

- Нет, не говорили, - холода я уже не чувствовал совсем и тяжелое шевеление моих губ оказалось непривычно-неприятным - словно их новокаином укололи.

- Сорок девять, - сказала Аделаида, - наберите на домофоне, я открою.

И положила трубку. Уже набравшая четкость, картинка комнаты со стоящей посредине женской фигурой, тут же пропала. Как будто телевизор выключили. Зато включился мороз. Я поежился, сунул вконец окоченевшую руку с телефоном в карман и побрел к подъезду. 'А она переоделась', - вдруг подумалось мне, и я усмехнулся. Деталей я разглядеть не успел, но теперь она явно была одета в длинное платье. Небось, впечатление произвести хочет.

С какой стороны от лифта находится квартира сорок девять, я бы понял, даже если бы на ней не было большой блестящей таблички, и не доносилась бы от двери заунывная музыка. Я поискал кнопку звонка, не нашел и просто толкнул дверь. Дверь открылась в темноту.

- Заходите, - позвал откуда-то женский голос. Я закрутил головой - ощущение было, как будто звучал он не из квартиры, а сверху и даже сзади. Динамики, что ли, установила?

- Здрасте, - сказал я, шагнув в темноту и притворив за собой дверь.

- Здравствуйте, - сказал тот же голос, - можете не разуваться. Проходите, садитесь.

Глаза у меня немного привыкли к полумраку, и я разглядел небольшую комнатку и стоящее у самого входа деревянное кресло. Над дверью слабеньким огоньком мерцал ночник, в зыбком свете которого все предметы казались расплывчатыми и бесформенными. В глубине комнаты угадывался массивный стол, за которым кто-то сидел.

Я пожал плечами, шагнул вперед и устроился на кресле. Тут же на столе загорелся красным светом небольшой круглый светильник, выхватив из темноты похожее на жуткую маску лицо. Я испуганно вздрогнул, но испуг мой длился с полсекунды, не больше. Потом я уже с трудом сдерживался, чтобы не начать ржать в голос. Она меня что, за школьницу из деревни держит? Эти дешевые фокусы с лампой, разрисованное лицо... ей самой не смешно?

- Для начала - откуда вы узнали про меня? - спросила Аделаида мрачно-торжественным голосом.

Я вздохнул.

- Э-э... мне вашу визитку врач дал, - начал я и отметил, как вздрогнули густо начерненные брови Аделаиды, - Святослав Юрьевич... Шр... э-э...

- Шрайбер, - сказала Аделаида, недовольно морщась. Щелкнул выключатель, и в комнате стало совсем темно. Но как-либо отреагировать я не успел - свет зажегся. Нормальный свет от нормальной люстры на потолке.

- Чё ты сразу-то не сказал? - досадливым тоном спросила Аделаида, - с этого надо было начинать. Думаешь, мне больно нравится клоуна тут из себя строить?

Она вытащила из-под столешницы круглое зеркало и поставила его на стол.

- Я пока в порядок себя приведу, - сказала она, стирая ваткой черные тени под глазами, - а ты давай рассказывай.

Я, пользуясь улучшившимся освещением, быстро осмотрелся. Комнатка оказалась меньше, чем казалась на первый взгляд - да и то, откуда в квартире стандартной планировки взяться большой комнате сразу от входа? Хотя без перепланировки и тут не обошлось - правая стена явно была сдвинута метра на полтора в сторону, видимо, в ущерб другим комнатам. По стенам в художественном беспорядке развешаны какие-то чучела, маски, пучки трав, странные картины и прочая ерунда, долженствующая настраивать клиента на правильный лад. Сначала я удивлялся, почему вид этой комнаты кажется мне знакомым, а потом сообразил - мое видение во время телефонного разговора! Точно, эта комната, только наблюдал я ее не то, чтобы с другого ракурса, но как-то по-другому.

- Я вот не понял, - сказал я, - какая разница, кто меня к вам отправил?

Она отложила в сторону ватку и посмотрела на меня пренебрежительным взглядом.

- Принципиальная. Если человек сначала к психиатру пошел, а только потом - ко мне, это что-то значит, или нет?

Я подумал и согласился, что, пожалуй, значит.

- Ну ладно. А почему вы на 'ты' перешли, когда узнали, что я после психиатра к вам пришел?

Аделаида поджала губы.

- Ты у меня интервью брать пришел или проблему решать? Считай, что мне так проще. Могу на 'вы', но тебе это обойдется дороже.

- Упс, - сказал я, - понял. На 'ты', так на 'ты'.

- Да все просто, на самом деле, - Аделаида придирчиво осмотрела свое отражение в зеркале, потом сложила его и убрала под стол, - если человек к мистике склонен, то его надо в этой склонности утвердить. Чем сильнее он проникнется духом потустороннего, тем лучше, ему это в кайф, понимаешь? Он ждет черепов на столе, - она с отвращением ткнула рукой, и я только сейчас заметил служащий подсвечником череп, - хрустальных шаров, чучел летучих мышей, и его нельзя в его ожиданиях обманывать. Уйдет. А ты пришёл, потому что идти тебе уже больше некуда, а потусторонним ты сыт по горло. Еще менжевался небось пару недель, не хотел к ведьме идти, да нужда заставила. Не так?

- Так... А вы - на самом деле... ведьма?

Она вздохнула.

- Ты не думай, что я их обманываю. Работаю я честно. Может иногда и схалтурю, когда повод есть, а деньги у клиента явно лишние. Ну да как в бизнесе без этого? Но таким, верящим, мои кривляния не во вред - человек видит, что перед ним натуральная ведьма, в успех моих действий верит, и вера эта на пользу идет. Научно доказанный факт, кстати - эффект плацебо называется.

Я усмехнулся.

- А что-нибудь, кроме этого эффекта, у вас есть?

- Вот на себе и проверишь, - серьезно откликнулась Аделаида, - что ж ты ко мне пришел, раз такой неверящий?

- Нужда заставила.

Теперь усмехалась уже она.

- Ладно, обнюхались и будет, давай ближе к делу. Время - деньги, и мое - не исключение. За первый визит я с тебя тысячу возьму, с последующих - как договоримся, но обычно я беру тысячу в час плюс расходы. Не нравится - до свидания.

- Тысячу чего?

- Рублей, яхонтовый мой, рублей, - Аделаида насмешливо улыбнулась, - Мы ж по старинке работаем. An mass.

- Ну... ладно. Давайте попробуем. Что мне делать?

- Рассказывать, чего ж еще. Я, скажу тебе по секрету, вовсе не ясновидящая: у меня другие таланты. Так что ты говори всё, как есть. Когда вселился в свой дом, как вселился. Как хозяин квартиры твоей себя вел? Не намекал ли на всякие странности? И вообще - духи сразу и во всю силу редко когда себя показывают. Не было ли тебе видений каких до этого? Голосов?

Я вздрогнул. Аделаида посмотрела на меня внимательно и кивнула.

- Если вспомнишь, что эти голоса тебе говорили, вообще хорошо. И не смущайся, ты ж от Свята ко мне пришел, значит - не псих. Психа бы он не выпустил.

- Я... я не помню, - я облизнул вдруг пересохшие губы, - незнакомый мне язык. Только... мне показалось...

- Ну? - подбадривающе кивнула Аделаида.

Я пожал плечами.

- Ну, как будто он на индийский похож. Я в индийском ни в зуб ногой, ну вообще. Английский еще более-менее, а в индийском только имена кой-какие знаю... там Джавахарлал Неру и Рабиндранат Тагор типа. Ну там словечки кой-какие, типа 'махараджа', ну и все. Но вот все равно на индийский похоже было. Такие... сочетаньица, понимаете?

- Нишамья бхубхрич аребхаяшчирам азицавицмайя, - вдруг заявила Аделаида. Я вытаращил глаза.

- Че?

- Похоже? На твои голоса?

- А, - я усмехнулся, - я же не понял. Повторите?

Аделаида повторила, и, на этот раз, меня проняло. Почудились даже подушка, одеяло, завывания ветра за окном и жаркий шепот в оба уха.

- Похоже, - сказал я, - черт возьми, сильно похоже, аж мурашки...

Аделаида сделала в мою сторону странный жест, потом сложила из пальцев самую натуральную фигу и ткнула ей в разные стороны.

- Извини, забыла сказать, - холодно произнесла она, - одно непременное условие: нечисть здесь не поминаем.

- А я что? Я же ничего...

- Ты сказал одно слово, на букву 'Ч'. Больше не говори. Кстати, 'блины печь' тоже не надо, хочется ругаться, лучше выматерись. Оно и душевнее и безопаснее.

Я хлопнул глазами.

- Вот уже не думал... это разве не из этих - выдумок для тех, кто верит в мистику?

- Нет. Можешь и дальше не думать, раз не умеешь, но в моем доме за языком следи. Договорились?

Я молча кивнул.

- Вот и ладненько. А что до твоих голосов, то говорили они, похоже, на санскрите. Потому что я тебе кусочек из древней поэмы прочитала, как раз на санскрите, если ты еще не догадался.

- И что это значит?

- Да ничего, в общем-то. Духи, они вполне себе интернациональны. Чисто русского происхождения призрак запросто может пугать жильцов дома песнями на староирландском, так что язык нам сильно не поможет. Если бы ты вспомнил, что именно тебе говорили голоса... не мотай головой, вполне возможно, мы к этому еще вернемся. Пока давай свой адрес, я его по базе пробью.

- По какой базе? - я удивился, - у вас и базы свои есть?

Аделаида усмехнулась.

- А что тебя удивляет? И компьютеры, и интернет - все в дело идет. И база городская есть - со своей спецификой, разумеется. Когда построен дом, чем знаменит, какие слухи про него. Бизнес есть бизнес.

Аделаида подтянула к себе черную папку, увешанную побрякушками и расписанную яркими фигурками в стиле Босха, раскрыла ее и папка оказалась вдруг банальным ноутбуком. Я сдержал скептическую ухмылку. Чему смеяться - бизнес есть бизнес. Аделаида посмотрела внимательно в экран ноутбука, кивнула и сказала.

- Давай.

Я кивнул, открыл рот, собираясь ответить, да так и замер с открытым ртом.

Аделаида подняла на меня недоуменный взгляд:

- Что случилось?

- Ничего. Облом с домом. Голос я первый раз услышал, еще до того, как эту... ну, нынешнюю квартиру снять. Я тогда в совсем другом районе хату снимал.

- Понятно, - Аделаида слегка поскучнела, - ну, говори тогда тот адрес. Бывает, что дух привязывается к обитателю дома и переезжает вместе с ним. Редко, но бывает.

- Да не было там духов, - меня самого мое воспоминание расстроило куда сильнее. Ну всё так хорошо, и главное - понятно - складывалось. Может, я что-то не так запомнил, и я уже в этой хате жил? ...Нет, хотелось бы в это поверить, но не получится. Слишком много зацепок в памяти.

- Это новый дом был, в новом микрорайоне. До меня в этой квартире молодая семья жила, они съехали, потому что сами квартиру в ипотеку взяли. Я их видел - приятные люди, на сатанистов непохожи. До них так вообще там никто не жил - новый дом, говорю же.

Аделаида пожевала губы:

- А что было на месте этого дома, не знаешь? Кладбище...

- Не, - я отмахнулся, - лес там был. Да и сейчас есть - вид из окна - на лимон баксов, квартира чистехонькая, уютная и недорогая. Все здорово, если там жить и никуда не выбираться, а вот каждый день оттуда на работу и обратно ездить - задалбывает. Я пробовал поближе работу найти, но не сложилось.

Аделаида с сожалением захлопнула ноутбук.

- Печально, - прокомментировала она, - тогда зайдем с другой стороны. Раз твое явление проявляет себя в разных домах, значит, оно привязано не к месту, а к тебе. Думай, где ты это мог подхватить. Вспоминай, что было до самого первого случая. Не происходило ли с тобой или рядом с тобой чего-то необъяснимого? Не случалось ли в местах силы или в нехороших местах бывать? Диггерством не увлекаешься? Или кладоискательством?

- Нет... Звал один знакомый, я вроде как даже собирался, но пока так и не собрался.

- Ясно. Не рекомендую, кстати. Под землей много чего лежит, чему лучше там и лежать. Ну ладно. Еще что?

- Вроде... ну, разве...

- Что?

Я рассказал про случай в пражском Луна-парке. Аделаида выслушала, с задумчивым видом покивала головой.

- Прага... может быть, и Прага, - пробормотала она, глядя застывшим взглядом куда-то в сторону, - неужели опять...

- Что: опять? - вскинулся я.

Аделаида вздрогнула, посмотрела на меня, мотнула головой:

- Ничего. Так... личное. Не все ж в дом Сикстов уперлось, - непонятно ответила она и сменила тему, - ты гипнозу поддаешься?

- Понятия не имею, - честно ответил я, - а при чем тут гипноз? Думаете, меня кто-то загипнотизировал?

- Нет, но сейчас попытается - Аделаида снова открыла ноутбук, пару раз щелкнула клавишами и развернула его ко мне, - гипнотизер из меня так себе, на троечку. Так что результата совершенно не гарантирую, но попробовать не помешает. Смотри на экран.

Я послушно перевел взгляд на ноутбук, хотя смотреть было особо не на что - весь экран занимало тёмно-серое поле, и в центре него пульсировал светло-серый круг. Всё.

- Смотри-смотри, - требовательно сказала Аделаида, когда я поднял недоуменный взгляд, - сейчас круг станет больше. Постарайся разглядеть темное пятно в его центре.

Я пожал плечами и снова принялся разглядывать экран. Хреновый, кстати. И экран, и сам компьютер - из первых ровербуков - старый, слабый и страшненький. Видимо, не такое уж прибыльное дело, это ведьмовство. Хотя, с другой стороны - зачем ей хороший компьютер? База ихняя по домам, небось, не особо тяжелая, а в интернет зайти, да в ворде документик-другой по случаю набрать - для этого и такого антиквариата более чем достаточно. Вряд ли она в игры играет... Надо будет ей показать какую-нибудь игру покрасочнее из ее области, типа 'Ведьминого леса'... Я улыбнулся.

- Видишь пятно? - негромко спросила Аделаида.

Я кивнул - внутри светло-серого круга и в самом деле что-то темнело. Пятно было неправильной формы, с размытыми краями. Я присмотрелся, но так и не заметил полосок градиента - даже удивительно, как можно сделать такое хорошее размытие цвета на таком паршивом экране.

- Смотри на пятно, следи за ним, - донесся вкрадчивый голос откуда-то издалека, но я уже не слушал. Пятно жило своей жизнью - оно росло, пульсировало, наливалось цветом и, похожие на щупальца, края его расползались по экрану, жадно обшаривая каждый пиксел. Пятно поглотило весь светлый круг, разрослось до краев экрана, и, (я непроизвольно вскрикнул) - вылезло за его пределы. Я отшатнулся от стола, но было поздно - за долю секунды, одним стремительным рывком, черное пятно расширилось на всю область зрения, и я оказался в совершенной темноте.

В гулкой, звонкой, тяжелой и обжигающе-холодной темноте.

Тут было неприятно. Не так, как голышом на морозе, а как после теплого душа - в прохладную комнату. Жить можно, но неприятно. И мир тут был странно пустой... нет, не пустой - несоразмерный: предметы и препятствия казались находящимися намного дальше, чем они были на самом деле. Я немного пошевелился и тут же наткнулся на небольшой хрупкий предмет, немедленно разлетевшийся на несколько частей. Я его видел, но он был намного дальше, чем я думал, и чем я мог дотянуться... Стоп... Как это я его видел? Тут же темно? Ну да, темно. Но я что-то вижу. Размытыми мерцающими контурами, странно и непропорционально перемещающимися при малейшем моем движении. А еще я каким-то образом ощущаю, из чего они состоят, и что находится за ними, словно глаза у меня вырвали и вместо них вставили рентгеновские аппараты. Рент-геновские. Я внутренне удивляюсь - какое странное слово! Аппараты... Аппа...Но удивляюсь не я, точнее - не тот я.

Чёрт, кто здесь?

Но тот, второй 'я', полон недоумения не меньше первого, и отвечать не торопится, весь поглощенный изучением нового мира. Он мне не нравится, этот мир - резюмирую я-второй. Какой-то весь очень хрупкий, прозрачный и пустой. Я чувствую себя слоном в стеклянном небоскребе. О! А вот и жизнь. Неподалеку шевелится что-то теплое, пульсирующее недоумением и страхом. Нечто полужидкое в тонкой непрочной оболочке - только притронься - продырявится и все вытечет. 'Мерзость' - думает мое человеческое 'я', которому представляется громадная полупрозрачная гусеница. Второе 'я' слышит эту реплику и недоумевает - как можно судить о вкусе по одному внешнему виду? Даже не попробовав? Я помню о несоразмерности расстояний, поэтому тянусь к заинтересовавшему меня существу осторожно и медленно. Потом зажмуриваюсь, потому что Аделаида светит мне в глаза мощным фонариком и что-то громко кричит - похоже, матерится.

- Убери фонарик, - говорю я недовольно, жмурясь и прикрывая глаза ладонью.

Аделаида всхлипывает, потом коротко, с истерическими нотками, смеется, но фонарик выключает.

- Моб твою еть! - говорит она с чувством, - ну и кто мне за этот разгром заплатит?

Я открываю глаза и, моргая, осматриваюсь. Картинка перед глазами слегка плывет, как после двухсот грамм коньяка, но оценке обстановки это не мешает. Ну да, разгром. Почти как у меня в ванной. Блин!

- Это что? - тупо спрашиваю я, - это я сделал?

- Нет, бл..., не ты! Змей Горыныч заглянул на огонек по старой памяти. Пролетал и заглянул. Вместе с кощеем и тридцатью тремя богатырями. И подрались тут, разумеется! М-мать! Конечно - ты, или, думаешь, я сама - свой любимый кабинет в свинарник превратила?

- Я заплачу, - говорю я торопливо, лихорадочно соображая, сколько придется заплатить и откуда взять деньги, - заплачу, сколько скажете. Только сдел... только вылечите меня от этого!

Аделаида замолкает на полуслове, весь ее запал куда-то девается. Она опускает плечи и вздыхает:

- Я не доктор, - голос ее тих и спокоен, ни следа недавней ярости, - я не умею лечить.

Я молча опускаюсь на стул и, только уже сев, понимаю, что стул вряд ли остался цел при недавнем разгроме, разнесшем на куски все без исключения предметы мебели во всей комнате. Но стул почему-то не пострадал и приземлился я на него вполне удачно. Наверное, я странно на нем смотрелся - сидящий на стуле в центре комнаты, среди обломков мебели и обрывков бумаг, плавающих в луже слизи. Это как же - она не умеет лечить? И что мне теперь делать?

Аделаида шагнула в сторону, опустилась на корточки и потянула из горки мусора, бывшей недавно столом, какой-то предмет. Предмет вытягиваться не захотел и Аделаида, поставив на пол фонарик, дернула обеими руками. Выпрямилась, покрутила добычу в руках, потом со вздохом разжала пальцы.

- Думаю, в сервис его нести бесполезно.

- Я заплачу, - повторил я и облизал пересохшие губы, - он все равно уже устаревший в хлам. Был...

- Да знаю я, - Аделаида отмахнулась, - но мне он нравился. Я сама его разрисовывала. Да и информации в нем нужной много. База ладно - по новой куплю. А вот все остальное... переписку, фотографии... жалко, короче.

О! А вот в этом я кое-что понимаю. Я быстро встал со стула, подошел к отшатнувшейся ведьме и подобрал истерзанный ноутбук - точнее даже, часть ноутбука - у него начисто отсутствовал выдранный с корнем экран и был отломан большой кусок с правой стороны. Из разлома торчали куски плат и всякие цветные проводки. Так, где у нас жесткий диск?

- Ничего страшного, - сказал я, - жесткий диск целый. Я думаю, информацию можно будет восстановить. Я займусь, у меня есть знакомые программисты. А ноутбук я вам новый куплю.

- Купит он... благодетель. Денег много что ли, Абрамович ты мой? - Аделаида фыркнула, - ладно, не обижайся - и платить ничего не надо. Окромя стандартной таксы, разумеется. Это я так, сгоряча ляпнула, насчет 'кто заплатит'.

Было бы совершеннейшей неправдой сказать, что я не испытал при этих словах громадное облегчение. Но все же попытался изобразить благородство.

- Ну... это же я все разломал, так что было бы справедливо, если хотя бы часть..., - - пробормотал я, мысленно сокрушаясь: 'Боже, что я несу? Сейчас она согласится и... блин, вот дурак, кто тебя за язык тянет', - возместить... как-нибудь.

Боюсь, искренности в моем голосе звучало немного, так что Аделаида меня и дослушивать не стала.

- Ладно, - перебила она, - хорош ангелочка из себя корчить. Считай, что я твой порыв заметила и оценила. И перестань на этот счет беспокоиться, я уже не злюсь. Да и злилась, в общем-то, больше на себя, чем на тебя - сама хороша, ты ж мне говорил про свою ванную. Верить людям надо.

- А вы не поверили? Но... вы же...

Аделаида слегка смутилась.

- Ведьма? Ну и что? Я-то как раз получше многих знаю, что бывает, а чего не бывает на этом свете. Пойдем-ка в комнату, там поговорим, а то неуютно тут как-то стало, - она прошла к дальней стене, распахнула дверь и скрылась за ней. Я молча пошел следом. За дверью обнаружилась небольшая уютная спаленка - самые обычные обои на стенах, совершенно банальный ковролин на полу. Большую часть комнаты занимала двуспальная кровать, в углу теснились пара кресел и журнальный столик. Да еще у входа стоял незамеченный мной сразу секретер. И ни малейшего налета мистики - сколько ни разглядывай, не догадаешься, чем хозяйка себе на жизнь зарабатывает. Аделаида подошла к креслу и села, но не в него, а примостилась сбоку - на ручку.

- Вообще-то клиенты сюда обычно не попадают, - сказала она, указав приглашающе на второе кресло. Так что ты не подумай себе чего лишнего.

Я удивился.

- Кто? Я? Даже и не собирался...

- Мало ли, - проворчала Аделаида. Поерзала на ручке, вздохнула.

- Ну рассказывай, что ли.

- Что рассказывать? - удивился я.

- Что было. Что ты видел и чувствовал. Надо же хоть какую-то пользу из произошедшего извлечь.

Я задумался, вспоминая.

- Ничего я не видел - темно было. Хотя нет, вру - видел. Но не глазами. У него, похоже, глаз просто нет.

- Стоп. По порядку. У кого - него?

Я пожал плечами.

- Я знаю? Просто было ощущение, что рядом есть кто-то другой. Я его мысли слышал... ну, не то чтобы слышал - ощущал скорее. Он, этот другой, сильно удивлен был. Наш мир для него - совсем непривычный, видимо. Наверное, он...

- Общее настроение какое почувствовал? - быстро перебила ведьма, - Злость, страх?

- Да нет... просто удивление. Любопытство еще. Бояться, он, похоже, вообще не умеет. Я помню это ощущение - как будто я в высоченную стеклянную этажерку забрался - все вокруг хрупкое, ненадежное, твердой опоры нигде не видно. Я даже испугался. В смысле - я сам. А этому - ни фига, так легкий дискомфорт.

- Общаться с ним можешь?

Я опять пожал плечами.

- Не знаю. Ощущение было, что могу. Я у него даже что-то спрашивал, но он мне не ответил. Мне показалось, что он меня услышал и понял, а не ответил только потому что не захотел, но может только показалось - не знаю.

- Это хорошо. Если дух идет на контакт - это очень хорошо. Надо будет еще попробовать тебя в транс ввести.

- Нет! - Я вздрогнул и замотал головой. Аделаида выставила ладонь в успокаивающем жесте:

- Не сейчас, конечно. Подготовиться надо, меры предосторожности принять, постараться выяснить что-нибудь про твоего духа. Понимаешь, если ему здесь дискомфортно, если он не настроен враждебно и готов общаться, то его просто можно убедить уйти. Теоретически, по крайней мере.

Я обрадовался, но последнее уточнение меня слегка насторожило.

- Почему теоретически?

Аделаида поморщилась.

- Потому что. Я-то исхожу из предположения, что ты одержим духом. Но утверждать, что дело обстоит именно так - не стану. Не встречалось в моей практике случаев навроде твоего.

Я опешил.

- Но как же...? Даже Святослав Юрьевич говорил... то есть, все ваши клиенты... вы их просто обманывали?

- Да нет же, - Аделаида поморщилась, - одержимость - явление редкое, но вполне реальное. Вот только одержимый человек всегда остается всего лишь человеком. У него может появиться немецкий акцент, жажда крови или знание португальского языка. Но не умение летать или прожигать взглядом железо. Ничего сверхъестественного, понимаешь?

Я машинально кивнул.

- Да. То есть - нет. Разве вы не со сверхъестественным работаете?

Аделаида вздохнула.

- Так-то тебе любая из нас запросто понарасскажет такого, что у тебя волосы дыбом встанут, и спать ложиться будешь исключительно при свете. Да вот только истории эти очень характерны тем, что произошли неведомо с кем, неведомо где и неведомо когда. А если и ведомо, то... Бывает, ходит слух о какой-нибудь случившейся в Энске жути мистической, с ломящимися в дома трупами, таинственными смертями и прочим непотребством - и улицу тебе скажут и когда случилось. А вот занесет судьба в тот самый Энск, забредешь на ту улицу и начнешь людей расспрашивать, тут-то все и выяснится. Что умерло народу не без счета, а только Сидорыч со второго этажа с собутыльником паленой водкой ужрались, да коньки и откинули. А ломился к ним пьяный дворник Петрович, который хотел третьим быть. А что он рожей на мертвеца похож, так уж таким уродился. Понимаешь?

Я опять кивнул.

- Так что? Все эти полтер... гейсты, ясновидящие и колдуны - не бывает? Все слухи?

Аделаида поморщилась:

- Нет, не всё, разумеется. Не всё... но оно почти во всех случаях проявляется на уровне 'кажется'. Кажется, что кто-то следит; кажется, что кто-то через плечо заглядывает; кажется что-то недоброе вокруг и прочие ощущения, которые аппаратурой не фиксируются. Это только недо-ученые всякие с магнитофонами да измерителями бегают, ведьмы всегда знали, что толку от приборов в этих делах никакого. Сидит пять человек в комнате, все слышат одно и то же, а на пленке - в лучшем случае шипение да поскрипывания, а обычно и вовсе тишина. Не любят потусторонние силы документальных подтверждений своей деятельности. На то они и потусторонние. Очень, очень редко бывает, чтобы дух оставил свой след на фотопленке, а достоверных, документально зафиксированных случаев, когда силы иных миров самостоятельно произвели какое-то физическое воздействие на этот, на моей памяти всего два было на всю Россию. В Хабаровске дух табуретки на пол ронял, стол уронить пытался, но на стол у него сил не хватало; да в Рязани в одном старом домике дух шторы не любил - с вечера повесят, а утром они все уже на полу. Вот и все.

- Погодите, - я нахмурился, - а как же... Сейчас правда, как-то кончилось всё, но лет десять назад во всех газетах писали и даже по телевизору показывали. Я же помню - шарфы узелками завязанные, погнутые трубы в туалете, двери, которые сами собой открываются - это что? Брехня все?

- Большей частью. Некоторое количество действительно мистического было, но было на уровне одержимости - человек в трансе что-то делал, потом смотрел на дело рук своих и в ужасе бежал к соседям. А в народе тогда истерия была массовая на эту тему - вот через пять минут и весь дом в курсе, через час - вся улица, а к вечеру глянь, уже съемочная бригада подкатила. Но это - процент, максимум два. Все остальное - либо просто мистификация, либо излишняя впечатлительность в смеси непониманием происходящего. Знал бы ты, сколько денег моим коллегам принесли такие безобидные явления, как усадка стен в домах и усталость металла в железобетонных конструкциях. Признаюсь, пару раз я и сама не погнушалась.

Я фыркнул.

- Уж насколько я во всякую мистику мало верю... верил..., так вы, я смотрю и того меньше. Я-то всегда считал, что дыма без огня не бывает, а вы - процент-два. И с чего вы так уверенно об этом говорите? Откуда вам знать, вообще?

- От верблюда, - Аделаида достала откуда-то коробку 'Парламента', вытряхнула сигарету, щелкнула зажигалкой. Глубоко затянулась, выпустила клуб дыма.

- Я ж не всегда ведьмой была. Тогда, в лихие перестроечные, я рядовым психиатром работала... ну, почти рядовым. Пока судьба меня в ПКИПНЯ не занесла - слыхал такое слово?

Я отрицательно помотал головой. Аделаида хмыкнула, стряхнула пепел с сигареты, затянулась.

- Правительственная комиссия по исследованию паранормальных явлений, вот как. Внушает, да? Было это, правда, далеко не так круто, как звучало. Народец там был - через одного - потенциальные клиенты на смирительную рубашку... парочка самых рьяных, в конце концов, в психушку и загремела. Повидала я тогда всякого - по всей России мотались, и на Лабынкыре чудовище искали и в Сергиевском монастыре призрака ловили, и... - она махнула рукой и сделала несколько глубоких затяжек. Я молча хлопал глазами.

- Так что когда нашу шарашкину контору разогнали, я в больницу возвращаться не стала. Сходила к тетке двоюродной, про которую у нас в семье всегда слухи ходили, подучилась кой-чему, благословение получила и отправилась на вольные хлеба. Уже, вот... семнадцатый год тому пошел. Многое за это время случалось, но в одном я уверилась крепко: реальной силы в нашем мире духи не имеют, и действовать могут только через людей. Это немало, на самом деле, и работы тут - непочатый край. По мне так одержимый человек с пистолетом в руке много страшнее падающего, без никаких на то причин, стула. Вот и в твоем случае - я не то, чтобы совсем не поверила. Я решила, что тебе было явление - довольно распространенный случай, когда человек наяву видит, что-то происходящее с другими людьми или с обстановкой вокруг, а потом оказывается, что все это ему привиделось. И причина не всегда бывает в самом человеке.

Аделаида докурила сигарету, потянулась к столику и уронила ее в круглую блестящую пепельницу. Вытащила еще одну сигарету, покрутила ее в пальцах и засунула обратно в пачку.

- Много курю, - сообщила она, кинув пачку на столик, - завязывать надо... Главная моя ошибка не в том, что я тебе не поверила. Это даже не ошибка вовсе - ну скажи пожалуйста, кто бы тебе поверил? Наоборот, моя вина в том, что я поверила - поверила в свою версию происходящего и совершенно не продумала своих действий на случай, если что-то пойдет не так. И, когда вокруг тебя начал трещать ламинат и ломаться мебель, я просто стояла и смотрела, открыв рот. Только когда я почувствовала, что твой дух мной заинтересовался, я немного шевелиться начала. Орать, фонарик искать. Был бы он у меня сразу в руке, все бы намного тише прошло. Сама виновата, так что.

Аделаида замолчала, задумчиво глядя в какую-то точку над кроватью. Мы молча посидели минуты три, потом я не выдержал:

- И что мне теперь делать?

- Скажу честно: не знаю пока, - Аделаида вздохнула, - я же тебе сказала уже, что к такому повороту событий ну никак не готовилась.

Ну вот опять. Сколько можно, на самом деле? Деньги драть ни за что - так запросто, а как что серьезное - так 'извините, не мой профиль'?

- Ожидалось как-то большего, - сказал я с легким раздражением в голосе, - по телефону вы чуть ли не всеведущей выглядели, а тут говорите: 'не знаю'. Что, кроме гипноза, ничего и не умеете, что ли?

- Я предупреждала, что не ясновидящая, - отозвалась Аделаида, - ты не суетись и не злись, вот что. Дело-то серьезное, с наскоку не возьмешь, сам видишь. Методов у меня много, но применять их надо с умом. К каждому бесу свой подход нужен, гадать тут не годится, потому как если не угадаешь - только хуже сделаешь. А в твоем случае так и вовсе переосторожничать не грех. За последние пятьдесят лет ничего подобного по всему миру не случалось, тут я почти уверена. А тому, что раньше было - веры нет.

Я нахмурился. Может, она испугалась и просто меня выпроваживает? А что, вполне логично. Будь на ее месте я... за штуку деревянных в час давать крошить свою квартиру и рисковать жизнью? Да нафиг надо! Уж лучше выставить меня тихонечко и спокойно облапошивать всяких суеверных простаков.

- Вы, если не хотите браться, так и скажите, - я вздохнул, - че уж тут. Ну хоть посоветуйте, что мне делать-то? Книжку там может какую почитать? Или травы какие-нибудь попить?

Аделаида усмехнулась. Довольно зло усмехнулась.

- Такая мысль мне в голову приходила, - сказала она, - и я её даже некоторое время на полном серьезе обдумывала, что чести мне не делает. Но - нет. Я уже поняла, что богатства я на тебе не заработаю, а со здоровьем и жизнью распрощаться могу запросто. Зато это - настоящее дело. Может быть, самое серьезное в моей жизни. Поэтому я буду тебе помогать. Скажу сразу - я не герой, к подвигам не рвусь и жизнь свою ни на чей алтарь класть не намерена. Возможно, в какой-то момент я испугаюсь и сбегу в кусты. Но я тебе сразу же честно об этом скажу, коль такой момент настанет. Так пойдет?

- Пойдет, - я энергично закивал, - конечно, пойдет. Я же не... просто... просто по телефону мне показалось, что мой случай - ничем особо не выдающийся... вы даже не удивились, когда я вас увидел по телефону... вот я и обнадежился, а теперь выясняется...

Аделаида хмыкнула и, похоже, немного смутилась.

- Ясновидение - довольно распространенный признак одержимости, вот и не удивилась. Но это с одной стороны, а с другой - эта самая одержимость - явление довольно редкое. За все семнадцать лет... не соврать, восемь раз было. Так что удивиться не удивилась, но скрытую камеру на всякий случай поискала. Часто ответ прост, банален и лежит на поверхности, а вовсе не таится в глубинах иных миров. Что же до впечатления, которое у тебя обо мне создалось - оно так и задумано. Немного смекалки, немного техники и эффект гарантирован. Вот небось удивился, когда я трубку с первого гудка сняла?

- Трубку? А! Да, еще как удивился.

Искорки веселья сверкнули в глазах Аделаиды, на миг превратив взрослую женщину в озорную девчонку.

- А ото ж! Некоторые, не поверишь, раз по десять в день звонят в разное время, надеясь врасплох застать. А секрет прост - у меня автоответчик с первого звонка трубку поднимает. Дорогой автоответчик, хороший - фраз много знает, секунд на десять-двадцать даже разговор завязать может. А за это время я уже и сама - прокашляюсь, подготовлюсь, вспомню, кто звонит и о чем. Вот и все чудеса.

- Всего-то, - протянул я разочарованно, - а квартиру вы тоже специально не сказали?

- Точно, - она кивнула, - чтобы клиент врасплох не застал. Не сидеть же мне в образе всё время, пока он до меня добирается... тем более, что из собирающихся приехать обычно приезжает не больше половины.

Вот блин! Везде обман, сплошной обман. Кто-нибудь работает честно в этом мире? Я мотнул головой, потом вспомнил про визитку.

- А где визитки печатаете? Больно бумага интересная...

- Это не бумага, а двухцветный полистирол. Жутко дорого, но себя оправдывает. Ты не представляешь, в какую только жопу мои визитки не засовывают и сколько они там не лежат, - Аделаида посмотрела на меня и прыснула, - извини, не сдержалась. Больно вид у тебя потешный - как у ребенка, узнавшего правду про Деда Мороза. Ты же вроде в мистику не веришь?

Я смутился.

- Ну... да, не верю. Так тем более обидно! Когда сам видишь и слышишь что-то такое... сверхъестественное, а оказывается - опять обман. Везде обман!

- Не везде, - Аделаида посерьезнела, - забыл уже? Так за дверь выгляни. А с тобой мы вот что сделаем. Я тебя завтра к медиуму свожу.

- К кому?

- К медиуму. Есть у меня один замечательный человечек, для особых случаев. Раз с гипнозом не прокатило, попробуем с другого бока зайти. Сейчас я тебе адресок черкану, подъедешь завтра после обеда, там и встретимся.

- А сегодня?

- Сегодня? Извини, ни баньки, ни постельки я тебе не предложу. Так что езжай, алмазный мой, к себе и выспись хорошенько.

Я криво усмехнулся.

- А вдруг оно опять начнется? И проснусь я в руинах... если вообще проснусь.

Аделаида вздохнула.

- Ты ж мне рассказал про свою борьбу с голосами. Вот в том же ключе и действуй. Спиритус вини - штука такая: если не поможет, так навредит. Не навредит, так поможет. Раньше тебе помогало, должно и впредь помочь. Извини, но чего другое советовать поберегусь. И - побдительней будь. Старайся не задремывать, не задумываться глубоко, утром будильник услышал - сразу вставай и - в душ холодный.

- У меня душа больше нет, - мрачно сказал я.

Аделаида стрельнула взглядом.

- Нет душа, - ехидно сказала она, - так выйди во двор и снежком оботрись - враз взбодрит.

Я поежился. Аделаида посмотрела на меня пристально, потом оттолкнулась от кресла и подошла к секретеру. Раскрыла записную книжку, что-то в ней написала, выдернула листок. Протянула мне.

- Адрес. Часам к двум, пол-третьего подъезжай, от входа позвонишь мне на сотовый. Номер я записала. Паспорт возьми, без него не пустят.

Я взял листок, посмотрел на него, сунул в карман. И, чувствуя сильнейшее дежавю, полез за бумажником. Вытащил две пятисотрублевки, сложил, опять развернул.

- Спрячь, - недовольно проворчала Аделаида, - твоя штука мне и одной десятой урона не компенсирует, а за дело с тебя брать пока не заработала. С тобой, драгоценный мой, у нас особый уговор будет. Лишнего не возьму, но заработанное - до последней копейки. Договорились?

Я кивнул и торопливо убрал деньги в бумажник, а бумажник - в карман.

- Вот и ладненько, вот и хорошо, - Аделаида прошла к двери, - идем, я тебя провожу.