Двойник твоей жены [СИ]

Глава 24. В добрый путь

— На повестке осталась одна проблема: Элиза Брант.

— Одна? — усмехнулась я, изумленно глядя на лорда. — А как же остальные?

— Остальные в процессе решения, — парировал он, поправляя шарф.

Мы гуляли в парке, дышали свежим морозным воздухом. На календаре, по-прежнему, значилась осень, но в столицу пришла самая настоящая зима. Снег валил два дня, не переставая, и полностью покрыл землю. Да так, что особняк едва не утонул в сугробах. Слугам пришлось основательно повозиться, чтобы расчистить аллеи. Сегодня небо, наконец, прояснилось. Ударил морозец. Приятный морозец. Вдохновляющий.

— Угу, в процессе, — проворчала я и тяжко вздохнула.

Процесс, и правда, шел. Но очень уж утомительно.

Разумеется, я продолжала жить в особняке Флемингов. Временно. В рамках нашего с лордом договора. Пока по дому бродят толпы констеблей, исчезновение хозяйки — плохая идея. А они бродили. Вторую неделю. Я натыкалась на них в каждом углу. Они исследовали наше жилище, проводили некие «следственные эксперименты», в суть которых нас не посвящали. Но, кажется, придраться к нашей версии не могли.

Да, мы воспользовались отцовским советом и обвинили во всех последних злоключениях призрака. Мол, неугомонная и неуемная душа погрузила почти всех слуг в глубокий сон, а сама принялась за нас. Но, спасибо бедному Голкомбу, мы целы и невредимы, последняя похищенная горничная вернулась живая, а привидение, кажется, исчезло. Жаль, конечно, что помощник лорда погиб. Отличный был парень. Преданный. Но он бился, как лев, и умер героем.

Констеблей история не особо вдохновила. Понятное дело, какое вдохновение, когда в наличие труп, а еще два человека пропали. В смысле, так и не вернувшаяся экономка и убитый Голкомбом охранник. Впрочем, первая скоро «объявилась». Мы получили весточку от Брант. Шантажистка прислала письмо, в котором уведомила работодателя о расчете из-за неотложных семейных проблем. Что до охранника, я подозревала, что его тело никогда не найдут. Уж Голкомб, наверняка, об этом позаботился.

— Думаю, нанять мага, который привел нас к флигелю, где скрывались Ребекка и господин Картрайт, — поведал лорд. — Он найдет Брант.

— Может, оставить всё, как есть? — предложила я осторожно. — Если б она хотела вас погубить, уже сделала бы это.

Я понимала, что бывшая экономка заслуживает наказания. Не только за шантаж. Джойс Райт и Паркер, скорее всего, на ее совести. Но теперь, когда с остальными неприятелями покончено, хотелось покоя. Вдруг очередная погоня закончится катастрофой? Мне хватило Ребекки. Я ведь собиралась просто стереть ей память, но всё сложилось иначе. Передергивало при мысли о страшной участи двоюродной сестрички. Богатое воображение рисовало темную понурую фигуру, которую на цепях ведет «хозяин», утащивший ее на тот свет.

Конечно, это просто мысли. Никто не знает, что случилось с Ребеккой там — за гранью. Но магическое чутье подсказывало, что ничего хорошего.

— Нет, Ева, — отрезал лорд. — Я не могу полагаться на удачу или случай. Нужно довести дело до конца. Пока Брант владеет тайной, покоя мне не будет.

— Хорошо, — смирилась я с неизбежным, признавая, что он имеет право решать судьбу шантажистки.

— Но я не понимаю одного: если Мюррей забрал письмо Гертруды из спальни Брант, как она узнала о моем происхождении?

— Может, ей призрак вашей мачехи поведал? — предположила я устало.

Признаться, порядком надоели эти бесконечные обсуждения. Я и так чувствовала себя неуютно, оставаясь в особняке. Призраки его покинули, но мне по ночам мерещился их шепот. Даже сейчас — во время прогулки — не отпускало напряжение. Чудилась фигура Голкомба то за одним окном, то за другим. Он делал так раньше — наблюдал за мной и лордом. Обиженный и мрачный. Ох, кто бы знал…

Я б предпочла поговорить о другом. О будущем. Не о магазине. Это мы как раз обговорили в деталях. Выбрали город в соседней империи и даже отправили человека купить мне дом и присмотреть варианты помещения под магазин. Я жаждала разговора об ином будущем. Разговора о личном. Ведь между нами что-то происходило. Уже давно. Я физически ощущала связь с лордом. Хрупкую, но в то же время глубинную. Однако он вел себя отстраненно. Ни словом, ни делом не напоминая о поцелуях и связанных с ними надеждах.

С другой стороны, какой ему смысл что-то обсуждать? Я скоро уеду. Женщиной свободной от каких-либо обязательств. А его будущее здесь. Ни к чему всерьез начинать что-то, если не получится продолжить…

Свободной женщиной. Ох…

Развод с Саймоном еще предстояло оформить. Но я уже предприняла необходимые шаги. Встретилась с адвокатом и обсудила ситуацию. Одна. Без лорда. Патрику Флемингу не полагалось водить знакомство с Евой Картрайт. Да, в будущем мы откроем совместное дело. Но в другой империи. В нашей же столице не стоило демонстрировать общение при ком бы то ни было.

Разговор получился не из приятных. Прежняя Ева бы точно не справилась. Но я сумела побороть стыд. Отчаянно старясь не краснеть, рассказала, что застала супруга с любовницей. И, как оказалось, не зря. Адвокат навел справки и установил личность блондинки. Сначала девица отпиралась, но он нашел свидетелей — соседей, которые не раз видели, как Саймон ее навещал. Блондинка во всем призналась и покаялась, подтвердив мою версию развития событий.

Это освободило меня от необходимости выплачивать мужу компенсацию. Теперь в должника превратился он. Однако я не настаивала на баснословных суммах. Откуда они у этого оборванца. Лишь забрала деньги, вырученные за наш бывший дом и здание, в котором располагался магазин. Мне они точно не помешают. Конечно, лорд пообещал финансовые вложения, но мне хотелось максимальной независимости. Мы друг другу — никто. Чем меньше долгов, тем лучше.

Что касается реакции Саймона, мести я не опасалась. Из «заточения» мы его выпустили на следующий день. Но прежде плеснули в лицо настойкой, что я приготовила для шантажистки Брант. Выплеснули и приказали забыть всё случившееся, начиная с первого дня работы в доме моих родителей. Теперь он не помнил ни меня, ни Ребекку. Да, ему предстояло узнать о неудачном браке и разводе. Но сначала ждало длительное лечение. Доктора посчитали, что провал в памяти вызван серьезным недугом и отправили в дом умалишенных. Я мужа не жалела. В конце концов, с ним случилось то, что он пытался сотворить со мной. Пусть пожинает плоды.

— Ева, посмотрите: это госпожа Берк?

— Где? — машинально спросила я, думая совершенно о другом, и ахнула. — И, правда, она.

Мы не видели наших борцов с нечистью с тех самых пор, как слуги загрузили их в карету и повезли в больницу. А теперь госпожа Берк уверенно шагала нам навстречу с улыбкой на губах.

— Миледи, милорд, добрый день. До меня дошли новости об изгнании духа. Вчера меня, наконец, выписали, и решила вас навестить. Да и наши с господином Берком вещи (он, кстати, всё еще продолжает лечение) забрать не помешает.

— Надеюсь, он всё же идет на поправку, — проявил вежливость лорд.

— Разумеется. Просто ему досталось сильнее.

Госпожа Берк повернулась ко мне и едва заметно подмигнула. Мол, покалечился супруг не столь серьезно, но мужчины — такие хрупкие создания.

— Как вам удалось справиться с духом? — спросила она. — Я уже побывала в доме. Мюррей меня впустил и подтвердил, что никаких мистических проявлений с трагической ночи не наблюдается. Я склонна согласиться. Присутствие призрака больше не ощущается.

Меня передернуло при воспоминании о мерцающей Гертруде в гостиной, а лорд небрежно пожал плечами.

— Боюсь, это ведомо лишь Доминику Голкомбу. В самый ответственный момент мы с леди Флеминг едва могли дышать, не то, что действовать. Он же сумел сотворить нечто такое, что заставило призрака отступить. И даже вернуть служанку.

— Удивительно, — пробормотала госпожа Берк. — Хотя лично мне господин Голкомб всегда казался загадочной личностью с большим потенциалом.

Мы промолчали. А что тут скажешь? Еще какой загадочной личностью!

— Вот только… — госпожа Берк поежилась. — Не сочтите за дерзость, но я бы посоветовала вам переехать. Мне определенно не понравилась аура дома. Она и раньше была странной, а теперь ситуация усугубилась. Повсюду следы злой магии.

Я многозначительно глянула на лорда. То же самое говорил мой отец.

— Благодарю за совет, — отозвался Его сиятельство. — Я и сам подумываю о переезде. Здесь слишком много неприятных воспоминаний. Но захочет ли кто купить дом? У него теперь дурная слава. А выставлять за бесценок — не вариант.

— Предложите городским властям. Я читала в газете, что в вашем районе ищут место под новый театр. Но дело никак не сдвинется с мертвой точки. Нет свободных площадей.

— Но тогда дом снесут.

— Верно. А на его месте появится здание, где людям подарят множество светлых эмоций. Чем не способ очистить это место?

Лорд не ответил, но я почувствовала, что он всерьез раздумывает над советом госпожи Берк. Ничего удивительного. Вряд ли он когда-либо был счастлив в родовом гнезде Флемингов. Разве что в детстве — с Таей. Но это были лишь проблески в бесконечном ненастье.

На следующий день, пока лорд пропадал на фабрике, доставили письмо. От мага, нанятого для поисков Брант. Любопытство победило хорошие манеры, и я вскрыла конверт. По словам отправителя, бывшая экономка Флемингов находилась в… больнице на окраине города. В больнице для бедняков. Странно. Когда я видела эту женщину в последний раз, она не походила на человека, нуждающегося в помощи докторов.

— Мюррей, пусть мне приготовят карету, — велела я, когда дворецкий зашел узнать, будут ли распоряжения.

— Вы поедете одна? — удивился он. — Позволите узнать, куда?

Я задумалась. Крепко. С одной стороны, помощь мне не помешает. С другой, Мюррей неровно дышит к Брант. Не факт, что сумеет отнестись к ситуации объективно. И всё же… всё же он столько лет хранил тайну происхождения лорда.

— Мюррей, у меня к вам очень серьезный разговор.

Я рассказала всё: о письмах шантажиста, собственном эксперименте по его выявлению и подозрениях в адрес экономки.

— Разумеется, нужны доказательства. Но руки остальных обитателей особняка остались чистыми, а она внезапно уехала. Согласитесь, это выглядит подозрительно. Лорд крайне недоволен, потому я и хочу встретиться с Брант раньше него, чтобы… чтобы…

— Избежать непоправимых ситуаций, — подсказал Мюррей. Он воспринял новость спокойнее, чем я ожидала, однако густые брови сошлись на переносице. — Вам не стоит ехать одной, леди Ева. Я готов составить компанию.

— Хорошо, — я кивнула после секундного раздумья.

Доверие в последнее время — роскошь, но Мюррею я доверяла.

…Выехали через полчаса.

Заснеженный город выглядел свежо и доброжелательно. Не то, что серой промозглой осенью. Но тревога не отступала. Пальцы нащупали в складках платья флакончик с зельем, стирающим память, не отпускали всю дорогу. Вдруг Брант погубит лорда? Что ей терять? Места она лишилась, как и надежды выманить у Его сиятельства деньги.

— Вы очень храбрая, леди Ева, — нарушил гнетущее молчание Мюррей.

Похвала тронула, и губы невольно расплылись в улыбке.

— Знали бы вы меня несколько месяцев назад. Я была жуткой трусихой. Но жизнь в особняке Флемингов закалила характер.

— Немудрено, — дворецкий с философским видом закатил глаза. — Слышал, Его сиятельство намерен продать дом.

— Так будет лучше. Для всех. Но не беспокойтесь, вам не придется искать новую работу. Лорд Флеминг вас не отпустит.

Дворецкий странно кашлянул.

— Мы с ним уже всё обсудили, леди Ева, и приняли решение. Если вы не возражаете, я бы предпочел отправиться с вами.

— Со мной?! — изумилась я, не веря ушам.

Мюррей готов служить мне? Серьезно? Или это идея лорда?

— После всего произошедшего, мне не помешает сменить обстановку, — объяснил дворецкий. — Здесь всё напоминает о трагических событиях. И о… — он запнулся, но закончил фразу. — О Доминике Голкомбе. Да и вам пригодится помощь на новом месте.

Я чуть не прослезилась. Что правда, то правда. Начинать жизнь с чистого листа в чужой стране непростое испытание. Но если рядом окажется такой человек, как Мюррей, я справлюсь гораздо лучше. Какая разница — чья это идея. Главное, у меня появится поддержка.

— Я не возражаю, Мюррей. Буду рада вашей компании.

— Приятно слышать, леди Ева, — на серьезном обычно лице промелькнула улыбка, но быстро погасла. Дворецкий помолчал с минуту и огорошил очередной новостью. — Кстати, ваш отец был прав. Мы с Голкомбом, правда, родственники.

— Ох…

Я с самого начала понимала, что отец вряд ли ошибался. Но для Мюррея подтверждение догадки — серьезный удар. Ужасно знать, что послужил причиной смерти мага родной крови. Разумеется, сам Голкомб не пощадил бы дворецкого, да и тот не виноват в рикошете. Но это не аргументы, когда ноет совесть.

— Я не встречался с родителями двуличного юноши, — объяснил Мюррей. — Его отец умер больше десяти лет назад, мать и того раньше, а я работаю на Флемингов девять лет. Но после слов вашего батюшки я поинтересовался родословной Голкомбов. Ничего подозрительного не обнаружил. Молодые супруги перебрались в столицу из захолустья. В поисках лучшей жизни. Люди, как люди. А потом в вещах Голкомба мне попался портрет матери, и я всё понял. Мы, действительно, одной крови. У нас большая семья, всех кузенов и кузин не упомнишь. Но этих двоих позабыть трудно. Еще бы! Тайно поженились и сбежали, хотя у магов браки между родственниками запрещены. В семье считали, что они погибли. Корабль, на котором они якобы уплыли в другую империю, утонул. Вот только молодоженов на нем и не было вовсе. Получается, они сделали вид, что уехали, чтоб родня не отыскала и не смыла позор кровью. А сами тут жили, еще и сына вырастили, научили пользоваться родовой магией и скрывать ее от всех…

Дворецкий махнул рукой и вздохнул тяжко. У меня заныло сердце. Печальная история. Не только для Мюррей. Но и для родителей Голкомба. История запретной любви закончилась трагедией. Супруги прожили не так долго, а сын… Сын превратился в предателя, пошел против покровителя ради безумной женщины. Впрочем, вряд ли Голкомб испытывал к лорду истинную благодарность. Лишь признательность, смешанную с иными чувствами. Магу, по определению, не могло нравиться прислуживать человеку.

Сердце сжалось сильнее. Любви, не получившей благословения, не предназначен счастливый конец. Вот в чем суть!

Мы с лордом тоже не пара. Дело даже не в том, что Патрик Флеминг — не маг, и меня осудят за брак с ним. Я это проходила с Саймоном, ничего, жить можно. Проблема в нас самих. И обстоятельствах, заставивших заинтересоваться друг другом. Я до тошноты похожа на женщину, когда-то очаровавшую лорда, а он оказался противоположностью моему предателю-мужу. Два разбитых сердца искали утешения, но это не начало чего-то нового, а путь в никуда…

…Когда карета остановилась у больницы — двухэтажного строения унылого серого цвета — я успела взять себя в руки и настроиться на встречу с Брант. Но едва мы с Мюрреем переступили порог, охватила тревога. Ощущение безнадежности так и витало воздухе. От запаха гнили и пота закружилась голова. Я привыкла к чистоте и уюту отцовской клиники, а здесь всё выглядело убого. На стенах и потолках «красовались» следы давнего потопа, а кое-где и вовсе «гнездилась» плесень. На лицах персонала не наблюдалось ни намека на сочувствие, а пациенты… Нет, никто из них не выглядел выздоравливающим. Ох, вот что значит — больница для бедноты.

Не верилось, что экономка — блюстительница порядка — попала в это жуткое место.

— Милейший, нам нужна помощь.

Пока я в ужасе взирала на ковылявшего к выходу старичка с окровавленными бинтами на голове, Мюррей обратился к шагавшему мимо доктору. Взгляд блеклых глаз хмуро скользнул по нам, но моя дорогая одежда вызвала… не интерес, а раздражение.

— Вы не по адресу, — бросил доктор строго. — Здесь не место для впечатлительных дам, жаждущих заниматься мнимой благотворительностью.

Он собрался отправиться дальше, но я встала на пути.

— Мы ищем женщину. Элизу Брант. Магический поиск привел сюда.

— Магический поиск? — усмехнулся доктор. — Вот и спрашивайте дорогу у магов.

Я мысленно обругала себя. Молодец, Ева! Десятки раз ведь слышала от отца, что людские доктора на дух не переносят всё, что связано с магией.

Мюррей крякнул нечто нечленораздельное. Судя по выражению лица, он с радостью бы облагодетельствовал грубияна парой ласковых, но в моем присутствии не посмел.

— Не тревожьтесь, леди Флеминг. Мы справимся и без…

— Леди Флеминг?

Доктор обернулся. Глянул пристально. С неподдельным интересом.

— Вас зовут Ребекка Флеминг?

Во рту пересохло со страху. Что такого экономка наговорила здесь обо мне?! Или не обо мне (то бишь, Ребекке), а о лорде?! Раскрыла его происхождение?!

— Да, я Ребекка Флеминг. Вы слышали это имя от госпожи Брант?

Сама не знаю, как задала встречный вопрос. Тоном абсолютно спокойным, будто обсуждала с подругами последнюю театральную постановку.

— В некотором смысле. Пациентку доставили вчера поздно вечером без сознания. Документов при ней не было. Но мы нашли письмр на имя леди Ребекки Флеминг во внутреннем кармане платья. Я хотел передать его констеблям, чтобы разбирались и с таинственным адресатом, и с телом. Как раз собирался отправить посыльного и…

— Телом?! — воскликнули мы с Мюрреем в один голос.

Нас смерили снисходительным взглядом.

— Да. С телом. Пациентка скончалась час назад. Потому я и собирался передать письмо констеблям, чтобы установили ее личность. Но если она, правда, ваша знакомая, и вы готовы взять на себя погребальные расходы, могу отдать конверт вам.

— Да, конечно. Мы всё оплатим.

Отвечать пришлось мне, ибо дворецкий молчал, потрясенный новостью о смерти экономки. Смотрел перед собой и покачивался.

— Но почему Брант… — я запнулась. — Что с ней случилось?

— Вышла на дорогу перед экипажем, — поведал доктор будничным тоном, доставая из кармана конверт. — Несчастный случай.

— То есть, расследования не будет? — уточнила я.

Меня мало волновал поиск виновных. Главное, чтобы письмо Брант не пришлось показывать констеблям. Наверняка там ничего хорошего. Для лорда. А, может, и для нас обоих.

— Полагаю, нет, — отозвался доктор безразлично, а я с трудом подавила вздох облегчения.

Предположение о содержании послания подтвердились. Правда, чтобы получить конверт, пришлось оплатить не только погребальные расходы, но и больничные. В последние, наверняка, вписали процедуры, которые экономке даже близко не делали. Не говоря уже о том, что в этой клинике полагалось лечить людей бесплатно. Но я смолчала. Отдала столько монет, сколько потребовали. Всё равно не мои, а лорда.

Конверт я вскрыла на улице. Пальцы дрожали, лист, исписанный бисерным почерком, норовил выпрыгнуть в снег, но я жадно вглядывалась в каждую строчку и благодарила небеса, что не дождалась лорда, а отправилась на поиски Брант сама. Иначе письмо бы попала к констеблям. Да, конверт запечатан. Но где гарантия, что некто любопытный не сунул бы в него нос?

«Миледи!» — гласило послание. — «Мы с вами никогда не были близки, однако, покидая этот город навсегда, я хочу дать вам в руки орудие, которым не сумела воспользоваться сама. Орудие против вашего мужа. Я ведь знаю, что вы его презираете и хотите развода на своих условиях. А мы — женщины — должны помогать друг другу.

В некотором смысле, это моя исповедь. Я лишь хотела обеспечить себе достойную жизнь, но всё вышло из-под контроля. Я выросла в роскоши, миледи, однако волею судьбы превратилась в прислугу. Но я смирилась с незавидным положением, не роптала. А однажды получила шанс всё изменить.

В то памятное утро я застала вашу горничную Джойс, когда она подкладывала конверт в утреннюю почту лорда Флеминга. Поняв, что поймана с поличным, глупая девчонка накинулась на меня. Мы боролись, и я… Я просто сжимала ее горло, пытаясь защититься. Но перестаралась. Когда увидела, что натворила, избавилась от тела. Я маг, миледи. Умею управлять водой, но редко пользуюсь даром, потому что это выходит мне боком.

Вот и в этот раз всё пошло наперекосяк. Я спрятала тело в своей спальне, а ночью перетащила к пруду. Приказала воде забрать труп, но он всплыл через несколько дней. Это заметил Паркер. Вбежал на кухню с выпученными глазами. К счастью, я была одна. Рядом на столе лежал нож. Я не успела опомниться, как всё кончилось. Я не планировала убивать садовника, но не могла позволить рассказать о Джойс другим.

Впрочем, это второстепенная история. Важнее всего — письмо горничной. Девчонка шантажировала вашего мужа, миледи. И он платил за молчание. Потому что Патрик Флеминг — не настоящий лорд! Его отец — лорд Фредерик, но мать вовсе не леди Гертруда, а Полин Бенсон, считающаяся кормилицей! Понятия не имею, как девчонка всё узнала. Впрочем, она всегда любила подслушивать.

Миледи, уверена, ваш муж предпочтет сохранить позорную тайну и согласится на любые ваши требования. Увы, мне не удалось воспользоваться ситуацией. Я попыталась продолжить дело Джойс. Понадеялась, что выманю у вашего мужа достаточно денег, чтобы начать всё заново в другом месте. Всегда мечтала открыть небольшую гостиницу. Но меня раскрыли, и пришлось уносить ноги. Надеюсь, вам повезет больше, миледи.

Элиза Брант».

Меня трясло от гнева. Едва дым из ушей не валил. На улице стоял знатный морозец, а мне впору шубку расстегивать, чтобы остыть.

— Достойную жизнь она хотела себе обеспечить, — проворчала я, запихивая письмо обратно в конверт. — Достоинство и убийство — понятия несовместимые.

А я еще жалела Брант, когда Тая рассказала ее историю. Да, в юности с ней обошлись несправедливо. Да и конец оказался незавидный. Попасть под экипаж и умереть в больнице для нищих, где никто и имени твоего не знал — врагу не пожелаешь. Но Брант заслужила такую судьбу. Может, с Джойс всё вышло случайно. Но Паркер… За эту смерть экономке полагалось заплатить.

— Всё в порядке, миледи?

Ко мне подошел Мюррей. Я подумала с полминуты и протянула ему письмо. Дворецкого ждет потрясение, но, раз он собирается служить мне в дальнейшем, лучше правда, чем недосказанность. Однако вопреки ожиданиям, Мюррей воспринял известие о преступлениях возлюбленной стойко. Махнул рукой и произнес с горечью:

— Кажется, я совсем не разбираюсь в людях, миледи…

Следующая пара недель прошла незаметно. Я занималась делами, связанными с разводом и скорым отъездом. Оставаться в столице больше не было смысла. Констебли, наконец, покинули особняк Флемингов, сочтя расследование гибели помощника лорда законченным. Мол, призрак, так призрак. А как еще объяснить травмы Голкомба? Чтобы швырнуть его об стену, необходима магическая или потусторонняя сила. А магов, как принято считать, в доме не водится.

Почти не водится…

Констебли таки установили, что Брант обладала даром управлять водой. Открытие обернулось новым поворотом в расследовании. Тело горничной и садовника утопили в пруду, посему новость о даре экономки пришлась кстати. Констебли списали на нее оба убийства, хотя и не нашли мотива для злодеяний. С другой стороны, мало ли чего можно ожидать от женщины, лишившейся богатства и вынужденной работать прислугой?

— По крайней мере, они не ошиблись с личностью убийцы, — проворчал лорд.

Он жутко рассердился, узнав, что я отправилась в больницу без него. Даже весть, что моя поспешность помогла избежать скандала и разорения, не помогла. Впрочем, я подозревала, что бушует Его сиятельство больше для вида. Проще злиться на меня, чем обсуждать дела сердечные. А время безвозвратно уходило…

Официально версия звучала так: Ребекка Флеминг отбывает на море, чтобы поправить пошатнувшееся из-за мистических потрясений здоровье. Мне лишь оставалось покончить с личными делами и сыграть несколько финальных сцен в затянувшемся спектакле.

Уезжала я, разумеется, одна. Мюррей уже покинул город. Взял расчет и исчез в неизвестном для всех, кроме меня и лорда, направлении. Слуги шептались, что всё дело в смерти Брант. Мол, бравого дворецкого подкосила кончина «тайной» дамы сердца, и он решил начать жизнь с чистого листа на новом месте. Так оно, в общем-то, и было. Просто Мюррей перебрался в соседнюю империю раньше, чтобы подготовить дом к моему приезду, нанять прислугу и проследить за ремонтом в здании, купленном под магазин.

Когда до моего отъезда оставался один день, я приказала подготовить экипаж и отправилась на две важные встречи. В первый пункт назначения — Рябиновый переулок — добрались быстро. Я даже не успела настроиться на непростое общение. Однако едва карета остановилась, спустила вуаль и решительно шагнула к отцовской клинике. Я теперь другая Ева — та, которой предстоит жить на чужбине и вести дела самой. Нельзя походить на испуганную девочку.

На этот раз к целителю проводили без проволочек. Он узнал меня, как только переступила порог уютного кабинета. Глянул хмуро, но я не стушевалась.

— Я полагал, что наши дела закончены, — проговорил отец строго. Будто и не дочь перед ним стоит, а клиентка-симулянтка, от которой не терпится избавиться.

— Закончены. Признаться, я сомневалась, захочешь ли ты меня видеть. И всё же… — голос предательски дрогнул. — Завтра я уезжаю. Хотела попрощаться.

В карих глазах промелькнула грусть, сменившаяся показным безразличием. Но я заметила ее и поняла, что отец опечален разлукой, просто не желает этого показывать. Я же дочь, которая предала семью. Нельзя давать поблажку.

— Что ж, в добрый путь, Ева, — проговорил он будничным тоном. — Надеюсь, на новом месте у тебя всё сложится. Непросто начинать всё сначала в одиночку.

— Я справлюсь. Деньги у меня есть. К тому же, со мной отправляется Мюррей — дворецкий Флемингов. Теперь уже бывший дворецкий. Он захотел служить мне.

Отец одобрительно качнул головой.

— Это хорошая новость. Мюррей произвел впечатление порядочного человека. Его помощь и поддержка окажутся бесценными. Главное, постарайся больше не совершать глупостей, вроде брака с Саймоном Картрайтем.

— Постараюсь, — пообещала я, скрепя сердце. Упоминание почти бывшего мужа было своего рода сигналом. Отец давал понять, что мне пора. Но оставался один момент, который хотелось прояснить. — Позволь задать вопрос напоследок. Почему вы с матушкой никогда не рассказывали нам о Матильде?

Отец качнулся, словно в него ударил ураганный вихрь. Лицо болезненно исказилось.

— Как ты узнала? — спросил хрипло.

— Случайно. Воспоминание пришло во время одного магического обряда. О том, как ты прогнал духа Матильды из моей спальни.

Он нервно провел рукой по волосам, будто пытался их пригладить, хотя прическа этого и не требовала.

— Причудливы дела магические, — прошептал под нос, а потом собрался с силами и заговорил в полный голос: — Это была больная тема для нас с твоей матерью. Мы хотели оставить всё в прошлом.

— Что случилось с девочкой? — спросила я, подозревая, что отец не ответит.

И ошиблась.

— Несчастный случай. Она играла в доме соседей. С их дочкой. Догонялки закончились трагедией. Девочки упали с лестницы. Обе. Но подружке повезло больше. Ее еще можно было спасти. В отличие от Мати.

Он помолчал, о чем-то раздумывая, а потом огорошил:

— Знаю, вы с братом и сестрами всегда считали, что мать недостаточно вас любит. Это не так. Любит. Еще как. Просто смерть старшей дочери изменила ее, ожесточила. Она начала бояться проявлять чувства к другим детям, будто это могло принести новое несчастье. Увы, я не сумел излечить ее от этого «недуга»…

Отцовские слова звучали в голове до следующего пункта назначения. Боится проявлять чувства. Как же горько! Безысходно! Интересно, я теперь тоже такая? После обмана и предательства Саймона, которому безоговорочно верила? Вдруг больше не сумею поверить ни одному мужчине и сделать шаг навстречу настоящему суженному, как моя матушка собственным детям, родившимся после Матильды.

Ох… может, и с лордом происходит то же самое? Он отдаляется от меня, опасаясь разочароваться, как в Ребекке?

Но тогда… тогда… может, самой проявить инициативу? Но хватит ли смелости?

…Я так и не нашла ответа на этот вопрос, а экипаж уже остановился у ворот дома, в котором мне бывать прежде не доводилось. Он напоминал торт с избытком завитушек и не вызывал желания заходить внутрь. Впрочем, еще не факт, что пустят. Но это и неважно. Главное, попытаться войти. При свидетелях.

Попытка, как и ожидалось, закончилась провалом. Едва привратник меня увидел, побелел, как снег, и поклонился почти до земли.

— Простите, миледи, но вас того… не велено пускать.

— Открывай ворота! — приказала я, ибо Ребекка не из тех, кто удалялся без боя.

Но мужичок замотал головой.

— Не могу, миледи. Хозяин меня со свету сживет!

Я поскрежетала зубами для вида и бросила раздраженно:

— Ну и черт с вами со всеми. Скажи моему незабвенному дядюшке, что я уезжаю. На море. Не захотел прощаться, сам виноват.

Вот и всё, сцена сыграна. Занавес.

В душе я жалела Бенжамена Сэдлера. Позже, когда придет известие об исчезновении Ребекки, ему предстоит пережить немало горя. Но с этим ничего не поделать. Настоящая племянница мертва. Этого не изменить, а я не могу изображать ее вечно.

План придумала Тая, «вдохновившись» письмом Брант. Экономка спрятала тело Джойс, а сама всем рассказала, что та уехала по семейным делам. Потому и Ребекка Флеминг официально отбывала на море. Именно туда я и собиралась. Следовало изобразить всё достоверно. Вот только задерживаться на курорте в планы не входило. Покручусь у всех на виду день-другой, а потом, переодевшись в наряд попроще и спрятав лицо под вуалью, отправлюсь в новый дом, где ждет Мюррей.

И пусть хоть все сыщики на свете разыскивают Ребекку Флеминг. Никто никогда не узнает.

И поделом! Такие, как она, не заслуживают последнего пристанища, куда полагается носить цветы и подолгу стоять в молчании. Да и кто бы ходил к ней на могилу? Не факт, что даже у дяди Бенжамена нашлись бы душевные силы…

…В особняк Флемингов я вернулась в глубокой задумчивости. Но размышляла не о печальном, а о светлом. О будущем после избавления от «кокона» по имени Ребекка. В деталях представляла торговый зал в новом магазине, флакончики с разноцветными жидкостями и порошками. И себя за прилавком в кремовом платье и рабочей косынке. Обаятельную и приветливую. Ни намека на мрачность настоящего.

На подходе к супружеской спальне от созерцания себя любимой отвлекли голоса лорда и Таи. Они разговаривали внутри, явно не замечая, что дверь закрыта неплотно. Я собралась, было, войти, но в последний миг остановилась, услышав свое имя.

— Ты будешь идиотом, Патрик, если отпустишь Еву.

— Вот, спасибо!

— Я серьезно. Она же дорога тебе! Но ты по собственной воле отказываешься от счастья.

— Именно потому, что Ева мне дорога, она должна уехать, — проговорил лорд горько, а у меня защемило сердце от радости, смешанной со страхом.

Что за бред? Лорд хочет от меня избавиться, потому что испытывает ко мне чувства?

А он, тем временем, продолжал:

— Пойми, мне нечего предложить Еву, кроме жизни в грехе. Но это неприемлемо, после всего, что она для нас сделала.

— Но… — попыталась возразить Тая, однако брат перебил:

— Тела Ребекки нет, а, значит, меня признают вдовцом лишь через десять лет. Всё это время я буду оставаться женатым мужчиной и… и… — он замялся, подбирая слова. — Ева такого не заслуживает. Она имеет право на достойную жизнь и счастье.

— Но не с тобой, — припечатала Тая.

— Не со мной, — подтвердил лорд. — Я не потяну Еву в пропасть…

Мне не хватило сил оставаться у двери дальше. Ноги сами понесли прочь от спальни. Ни к чему брату с сестрой знать, что их подслушали. На глаза наворачивались слезы, но я запрещала им пролиться. Нельзя! Это слабость. А я больше не такая…

Вот только сердце всё равно ныло, хотя умом я понимала, что лорд прав…