Глава 18. Взгляд в прошлое

— Спасибо, что помогаете мне. Знаю, вам неприятна эта поездка.

— Ничего, переживу, — проговорила я с улыбкой.

А мысленно добавила: «Надеюсь».

Мы с Таей ехали в магический район, а, точнее, в Рябиновый переулок, где работал мой отец — Амброс Ратлидж. Вчерашняя затея лорда провалилась с оглушительным треском. До знаменитого целителя он даже не добрался. Его сиятельство не пустили на порог, едва сообразили, что перед ними не маг. А едва тот попытался «договориться» и предложить баснословные богатства, выдворили вон. В местах, где я выросла, ненавидели аристократов, считающих, что за деньги можно купить всё и всех.

В общем, особняк пережил очередной бурный вечер. Лорд вернулся злой, как черт, и устроил скандал Беркам. Потребовал придумать иной способ помочь Тае, иначе могут считать себя уволенными. Берки не впечатлились. Мол, Его сиятельство волен искать других борцов с нечистью, коли не доверяет их экспертному мнению. От изгнания супругов спасло вмешательство Голкомба, который не постеснялся напомнить хозяину, что случилось, когда он в прошлый раз самостоятельно нанимал специалистов по потусторонним силам. Лорд сконфужено крякнул и оставил Берков в покое. Зато вспомнил о моем существовании. Утащил за руку в спальню.

— Придумайте, как убедить вашего отца! — потребовал он, едва закрыл дверь перед носом доблестного охранника, последовавшего за нами, как пес на поводке. — Вы знаете его, как никто другой. Без вас Тая умрет.

Ноги подкосились, и я плюхнулась на кровать.

Вот, спасибо! Переложил ответственность!

— Я, конечно, могу съездить с Таей к отцу, но…

«За результат не ручаюсь», — так полагалось закончиться фразе, но меня радостно перебили и заключили в крепкие объятия.

— Ева, вы просто чудо!

— Но я же пытаюсь…

Очередное предложение осталось незаконченным, ибо меня стиснули еще сильнее, едва ребра не затрещали. Пришлось смириться. В конце концов, я сделаю всё возможное, чтобы помочь Тае. Остальное будет зависеть от отцовской сговорчивости.

— Патрик, — заговорила я, когда лорд отстранился и смутился, явно вспомнив о недавнем поцелуе. — Во время похищения Эллис у меня случилось что-то вроде видения. Скажите, в какое время года умерла леди Гертруда?

Его сиятельство скривился. Как ребенок, которому предложили кашу вместо конфеты.

— Это было зимой. Но какое отношение…

— Я думаю, это она — наш призрак. А вовсе не Джойс. Я видела чью-то смерть в доме. Точнее, то, что ей предшествовало. Женщина смотрела в окно на зимний парк. Лица я не видела, но слышала голос. Старческий голос.

— Исключено, — лорд гневно замотал головой. — Старая мегера умерла сама, а мы знаем, что призрак не в состоянии успокоиться из-за насильственной смерти.

— Вдруг мы чего-то не знаем о гибели Гертруды?

— Ева! — Его сиятельство всплеснул руками. — Умоляю, перестаньте говорить об этой женщине. Ее убил собственный яд. Тот, что она сама источала…

Не добившись ничего от лорда, я поговорила с Берками, рассказала о подозрениях и с облегчением услышала, что, вероятно, права. Они тоже начали подозревать, что наш дух, не молодая служанка, задушенная и утопленная в пруду, а некто гораздо старше и злее. Пожилая женщина, известная при жизни дурным характером, отлично подходила под описание.

— Почему муж вам не верит? — спросила госпожа Берк.

— У них с матерью были сложные отношения, — ответила я хмуро. — Полагаю, ему дурно от одной мысли, что леди Гертруда все еще здесь и продолжает портить жизнь.

Госпожа Берк закатила глаза.

— Ох уж, эти дела семейные. Иногда они столь скверные, что диву даешься.

Я ее отлично понимала. Мне тоже предстояло семейное дело. Такое, что грозило позорным спуском с крыльца. В смысле, когда тебя отправляют вниз магическим пасом. Даже не знаю, кто больше нервничал по дороге: Тая, которой грозила скорая кончина, или я. Чтобы отвлечься, я заговорила о домочадцах. Не о Гертруде, конечно же. Вдруг к ее смерти приложила руку Полин — мать лорда и Таи. А о других. Живых.

— Они смотрят на меня, как на чудовище, — пожаловалась я. — Хуже, чем в самые первые дни в особняке. Я понимаю причину. Ребекка постаралась в треклятой статье. Но мне-то теперь как быть? Мюррей только-только оттаял, а теперь пристрелить готов. А Брант так и сверлит глазами, будто порчу наводит.

Тая грустно улыбнулась. После возвращения она смотрела на меня иначе. Лорд рассказал ей, что я в курсе их семейной тайны и помогаю найти шантажиста.

— Не обращайте внимания, миледи. Элиза Брант никогда не отличалась душевной теплотой. Неудивительно, что единственная ладила с леди Гертрудой.

Я подпрыгнула на мягком сидении.

— Ладила?

— А то! Изначально Брант работал горничной Ее сиятельства. Обычно на этой должности не задерживались, но ей удавалось умасливать госпожу. После смерти старой перечницы, она осталась в доме экономкой. Патрик не возражал. Другие слуги привыкли ее слушаться. Кроме меня, пожалуй. И моей матери.

Я усмехнулась, вспомнив, как экономка поливала грязью и Таю, и Полин в разговоре с констеблем на кухне. Ей категорически не нравилось, что те смели своевольничать.

— Ты знаешь, откуда Брант взялась? В смысле, мне кажется, она не всегда была служанкой. В ней есть что-то…

— От леди? — подсказала Тая. — Верно. Брант из богатой семьи. Увы, ей не повезло оказаться дочерью женоненавистника. Отец считал женщин столь бесполезными существами, что наследство оставил не единственной дочери, а племяннику. Тот не постеснялся принять деньги и особняк, а двоюродную сестру выставить на улицу.

— Ого! — воскликнула я, невольно проникшись в экономке симпатией.

Я знала, каково оказаться одной без средств к существованию. Брант, можно сказать, повезло. Она нашла работу и крышу над головой, что непросто при отсутствии опыта. Уж я-то знала. С другой стороны, нет гарантии, что с ней не случилось ничего плохого, прежде чем она попала в дом Флемингов.

— Грустная история, — Тая тяжко вздохнула. — Впрочем, как и у всех нас.

Я примолкла. Бестолковая Ева! Нашла, кому жаловаться. Бедняжке самой досталось. Вон какая кожа бледная, еще чуть-чуть, и составит конкуренцию лорду. Впрочем, держалась Тая стойко, не показывая, насколько напугана. Успокаивала взволнованного братца, сдержанно отвечала на вопросы констеблей. Не тех, что нас «охраняли» денно и нощно, а других, что статусом повыше. У меня же едва хватало терпения на общение с ними. Тем более, они без конца намекали, что уже третью мою горничную постигла беда…

…Карета остановилась в Рябиновом переулке, и меня накрыла волна паники. Но я сделала три глубоких вдоха и спустила со шляпки плотную вуаль, чтобы остаться неузнанной до того, как мы попадем к отцу. На первый взгляд, это не представляло труда. Я же маг, в отличие от лорда. Мне не должны отказать.

— Вы останетесь здесь, — приказала я охраннику.

— Но…

— В вашей компании нас и на порог не пустят. Вы же не хотите подвести госпожу Бенсон?

Я не преувеличивала. В сопровождении горничной-человека входить не возбраняется. Но два простых смертных — перебор. Таковы правила, которые чревато нарушать.

Охранник сочувственно покосился на Таю и смирился.

— По какому делу пожаловали? — сурово спросил сторожевой маг, открыв дверь. Это был старик в белых одеждах. Дряхлый на вид. Но преклонный возраст у нашего брата — не помеха для исполнения обязанностей. Дар не слабеет с годами.

— К целителю. За советом, — проговорила я нужную фразу.

На хмуром лице чуть-чуть разгладились морщинки.

— Магического роду-племени? — уточнил сторож.

— Магического. Служанка — человек. Можете меня проверить.

Я протянула руку, и старик со вздохом достал из кармана зачарованный изумруд на цепочке. Камушек завис над моей ладонью, словно раздумывал, что предпринять, а потом завертелся по кругу, все быстрее и быстрее.

— Маг, — вынес вердикт сторож и грозно глянул на Таю. — Теперь ты.

Раз я назвала девушку человеком, почтения ей выказывать не собирались. Она стерпела пренебрежение старика и, поймав мой одобрительный взгляд, выставила ладонь вперед. Изумруд снова заработал, но ненадолго. Дважды качнулся из стороны в сторону, словно маятник, и остановился.

— Человек, — проворчал сторож и уступил нам дорогу. — Проходите.

В светлой приемной с кремовыми стенами нас встретила отцовская помощница Астрид — сухопарая дама в летах с волосами цвета льна, заплетенными в тугую косу. Я неплохо знала эту женщину. Астрид была частым гостем в родительском доме. Попивала с матушкой чай, жалуясь на пациентов с выдуманными болячками.

— По какому вопросу к целителю? — спросила она с заботой.

— Это я расскажу ему самому, — ответила я строго «голосом Ребекки».

— Хорошо, — пробормотала Астрид, не обрадовавшись отповеди. — Как вас представить?

— Я сама представлюсь.

Она в упор взирала на меня в надежде, что подниму вуаль. Разумеется, в мои планы это не входило. А заставить пациентку открыть лицо имел право лишь целитель.

— Отплата вперед, — проговорила Астрид.

— Как скажете, — ответила я с деланным равнодушием, хотя только этого и ждала.

Обычно посетители отцовской клиники платили после приема. Если же пациент являлся впервые, а, тем более, инкогнито, деньги просили сразу. Я увидела в этом требовании своего рода лазейку. По правилам, если магу заплатили, он обязан предоставить услугу. Иначе… Нет, в суд на него никто бы не подал. Себе дороже. Тут действовало чистое волшебство. Целитель, как и любой другой маг, рисковал надолго лишиться клиентов. Из-за болезни, разорения, пожара, наводнения или иной напасти.

Ждать приема пришлось около часа. Пациент перед нами потребовал немало внимания целителя. Мы сидели на диванчике в коридоре и молчали, думая, каждая о своем. Тая, вероятно, о будущем. Крайне коротком будущем, если Амброс Ратлидж откажет в помощи. Я нервничала, представляя, как отец указывает пальцем на дверь. Не хотелось переживать подобное унижение. В прошлый-то раз я ушла сама, пусть и понимала, что пути назад не предусматривается…

— Проходите, — наконец, объявила Астрид.

Ноги подкосились, но я справилась с секундной слабостью и деловой поступью вошла в комнату, где отец принимал пациентов. Она мне всегда нравилась: просторная, светлая по-домашнему уютная с мягкими креслами и шкафчиками с книгами и разноцветными склянками. А еще здесь всегда витал легкий цветочный аромат. Какое бы время года не царило за окном, в этом помещение не заканчивалось лето.

Амброс Ратлидж встретил в белом, как и полагается целителю. Цвет контрастировал с темными волосами, едва тронутыми сединой, но лучистые карие глаза — мягкие и понимающие — сглаживали это ощущение.

Отцу хватило одного мига, чтобы распознать родную кровь магическим чутьем.

— Открой лицо, Ева. К чему этот маскарад.

Озноб пробрал до костей. Бедняжка Тая качнулась.

— Мне нужна ваша помощь, целитель, — несмотря на нервозность, говорила я спокойно.

— Стало быть, это официальный визит? — отец усмехнулся, изогнув бровь.

Ох, как же я по нему соскучилась. Кинуться бы на шею, прижаться щекой к плечу и плакать-плакать, пока не выплеснутся без остатка накопившиеся эмоции.

— Полагаю, иной повод невозможен.

— Правильно полагаешь. Впрочем, и выбранный повод неприемлем. Вам здесь нечего делать, госпожа Картрайт.

— Деньги уплачены вперед, — проговорила я, готовясь к буре.

И она последовала. Обычно располагающее отцовское лицо исказилось от гнева. И пускай в нашей семье главной «грозой» слыла матушка, папенькиного недовольства мы с сестрами и братом боялись куда сильнее. Ибо происходило это редко, да метко. И наказания помнились дольше, чем матушкины крики.

— Как ты смеешь, вздорная девчонка, устраивать мне ловушки?! После того, как опозорила семью?!

Я живо представила себя маленькой растерянной девочкой, разбившей пузырек с редкой микстурой, ингредиенты для которой отцу привезли из-за границы. Но я прогнала «дивное» видение. Я не маленькая девочка. И даже не прежняя кроткая Ева.

— Я пришла к целителю, которому не полагается отказывать в помощи из личных побуждений. А, тем более, ненависти.

Отец усмехнулся.

— Ты мне тут правила магов не пересказывай, коли сама злостная нарушительница. Я не стану тебя лечить, пусть даже весь Рябиновый переулок уйдет под воду.

— И не нужно. Я здорова. Помощь требуется госпоже Бенсон.

— Человеку?! — отец посмотрела на меня, будто сомневался в здравости рассудка.

А, может, и сомневался. Сама виновата. И, впрямь, его полностью утратила, когда выходила замуж за Саймона.

— Тая Бенсон — девушка достойная. В отличие от меня. И заслуживает помощи.

Но лестная рекомендация отца не проняла. Он указал пальцем на дверь.

— Вон! — приказал Тае. — А вы, госпожа Картрайт, задержитесь. Если, конечно, не против послушать, до чего довели родню.

Горничная юркнула за дверь мышкой, я и рта открыть не успела. Наглость новой Евы мгновенно капитулировала, и посетило жгучее желание последовать примеру Таи, но я знала, что не сделаю этого. Отец жаждал высказаться. Выслушать упреки — это меньшее, что я могла сделать после скандального ухода из родительского дома.

— Ты в курсе, что жених старшей сестры Виттории передумал свататься после твоей выходки? — спросил отец грозно. — Мать чуть удар не хватил, неделю настойками отпаивал. Хорошо еще, что у меня работа важная. Иначе б нашей семье позора б не простили до скончания времен.

Я потупила взгляд, как делала в родительском доме.

— Мне очень жаль, что матушка заболела, — проговорила кротко, но внезапно новая Ева передумала и изволила вернуться, готовая к бою. — Что до жениха Виттории, сожалеть не буду. Ты и сам мечтал избавиться от этого сноба.

Отец удивленно крякнул. Прежде я себе не позволяла подобных колкостей.

— А ты, я вижу, научилась показывать зубки, — он осуждающе покачал головой.

Я лишь передернула плечами. Не объяснять же, что с моей «работой» и не такому научишься.

— Зачем ты пришла на самом деле, Ева?

— Я назвала причину.

— Ты назвала предлог — лечение человека. Но что тебя привело сюда на самом деле? Жизнь с муженьком оказалась не столь безоблачной, как мечталось? Поняла, что нуждаешься в деньгах и семейной поддержке?

Отец попал в яблочко. Я нуждалась и в том, и в другом, а мой брак оказался фальшивкой. Но гордость не позволила признаться. Особенно после издевательского тона, которым задавались вопросы.

— У нас с мужем всё в порядке. Спасибо, что спросил. А пришла я исключительно из-за Таи, ибо прекрасно осознаю, что назад дороги нет.

— Не убедительно, — отец сложил руки на груди. — Но ты могла пойти к любому другому целителю.

— Не могла. Помочь Тае способен только ты.

Он не поверил.

— Неужели? — спросил, глядя почти с отвращением. — Что же с девицей случилось такого особенного, что другие целители не способны справиться?

Я набрала в грудь побольше воздуха (вот он — момент истины!) и выпалила:

— У нее повреждена аура. Нам сказали, что за последние сто лет, это исправляли лишь вы с дядей Еремиром. Так что, да, ты — единственный шанс Таи.

Отец в шоке вытаращил глаза. А потом… потом…

О, да! Я знала это выражение лица. Он заинтересовался. Заинтересовался!

— Верни девчонку, — велел он и нервно облизнул сухие губы.

Просить дважды не требовалось. Я кинулась в коридор за Таей. Она сидела на диване — на самом краешке — и теребила в руках платок. Бедняжка больше не прятала страх, позволила ему завладеть собой полностью.

— Идем, — зашептала я обнадеживающе. — Господин Ратлидж тебя осмотрит.

В огромных зеленых глазах отразилась надежда, но мгновенно погасла. Тая боялась поверить в благополучный исход, а после узнать, что всё напрасно. Уж лучше сразу готовиться к худшему. Иначе еще больнее.

Отец взглянул на горничную, как ученый-энтомолог на любопытный экземпляр насекомого. Его сейчас мало волновало здоровье девушки. Занимала исключительно «болезнь». Он усадил Таю на стул, взял лупу и внимательно осмотрел глаза. Велел зажмуриться и повторить за ним несколько слов на незнакомом языке. Затем встал за ее спиной и начал водить руками по воздуху, будто распутывал невидимую сеть.

Тая сидела, не смея шелохнуться. Я сама едва дышала. Зрелище завораживало и пугало одновременно. Я физически ощущала силу отца. Она заполнила собой всю комнату, проникнув в каждый уголок. Чудился странный шелест, будто ветер перебирал листву в тишине ночи. Но в этом шелесте крылось нечто зловещее.

— Проклятье! — выругался отец, опустив руки. — Плохо. Всё очень плохо.

Стул под Таей накренился. От падения девушку спасла хорошая реакция. Она успела вскочить, прежде чем тот рухнул на пол.

— Что это значит? — спросила я. Тая задавать вопросы не смела.

— Я не могу ее вылечить, — ответил отец холодно. Очень холодно.

Горничную снова качнуло.

— Не можешь? Или не хочешь? — уточнила я яростно.

Неужели, посмеет отказаться?!

— Могу лишь продлить ей жизнь. Приготовлю особое снадобье. Оставьте Астрид адрес, по которому его прислать.

Отец отвернулся, считая разговор оконченным. Как и сам прием.

Но я не сдавалась.

— Ты же делал это раньше! Вместе с дядей Еремиром!

— Вот именно. С Еремиром, — проговорил отец, не оборачиваясь. — Повреждения ауры слишком серьезны. В одиночку такое не исправить.

— Но…

— Уходи, Ева. Я сделал для твоей знакомой всё, что мог.

Я поверила. Нутром почувствовала, что не лжет. Для работы с аурами требовались сила и умения обоих братьев-целителей. Но дядя Еремир давно мертв, а значит… значит…

Ох, бедная-бедная Тая…

В карету мы сели опустошенные. Я ощущала беспомощность и злость. Мерзкое сочетание. Отчаянно хочешь помочь, но понимаешь, что возможности исчерпаны.

— Не рассказывайте Патрику, насколько всё плохо, — попросила Тая. — Пусть у него остается надежда.

Она взяла себя в руки, говорила уверенно, будто не ей только что вынесли смертный приговор, а кому-то другому. Постороннему.

— Пустая надежда, — возразила я.

— Зато будет время свыкнуться с мыслью о потере. Мы скажем, что ваш отец не всесилен. Лечение поначалу работало, но не смогло победить «недуг». Призрак меня сломал. Брату сейчас и так проблем хватает. Пусть хотя бы обо мне не тревожится.

С этим было трудно не согласиться, и я смирилась, хотя и считала решение ошибкой.

— Позаботьтесь о Патрике, когда меня не станет, — добавила Тая. На губах мелькнула тень улыбки. — За время моего отсутствия ваши отношения изменились. Он та-а-ак тепло говорит о вас, Ева. Вы много для него значите…

Я ничего на это не ответила, но сердце зачастило, а щеки запылали. Мне явно нравилось мечтать, что я значу для лорда больше, чем просто наемная «работница».

Глупо? Что ж, это не самая большая глупость в моей жизни…

Загрузка...