Двойная честь

* * *

Аврора была в жуткой тревоге. Ощущение, что ее цепко взяли за горло, преследовало девушку с того самого неприятного разговора с лордом Ульдером. А тут еще Корт преподнес своеобразный сюрприз: явился, бледный и лохматый, в ее кабинет, прихрамывая и опираясь на руку старика-доктора.

– Как это? Разве можно? – выпалила юная государыня, шагая навстречу молодому человеку.

– Лекарь разрешил, – улыбнулся молодой человек и обратился к своему спутнику. – Спасибо. Теперь оставьте нас.

Аврора подождала, пока доктор уйдет и закроет дверь, села за стол и спросила без лишних обиняков:

– Ульдер был у тебя? Что он тебе сказал?

– Сказал, что Майя бежала. Сказал, что ты многое ему рассказала. Хотел, чтоб и я ему всякое рассказал, – голосом тусклым и ленивым ответил Корт, усаживаясь в кресло напротив императрицы и с наслаждением вытягивая далеко вперед ноющие ноги.

– Гад! – выпалила девушка и подскочила на своем кресле, так резко и стремительно, что опрокинула его.

От грохота упавшей мебели Корт поморщился – «ба-бах!» отозвался в его голове неприятным эхом. Потом спросил:

– Я гад?

– Не ты, – махнула рукой Аврора. – Ульбер – гад.

– А. Это ладно, – кивнул убийца и бросил взгляд на стол, точнее – на серебряный поднос с мелкими румяными яблоками. – Можно?

– Бери, конечно, – пожала плечами императрица. – А ты что? Рассказал что?

Корт, вонзив зубы в плод, отрицательно мотнул головой.

– Это хорошо. Я была уверена: ты ничего не скажешь. Он все разузнать хочет: кто ты, как со мной повстречался… Он страшно умный. Все-таки советник моего покойного батюшки. Он сообразил, как Майя из дворца бежала, – говоря, Аврора постепенно перешла на шепот.

– А как Майя из дворца бежала? – поинтересовался Шип, тоже шепотом.

– Ульдер что, тебе не сказал? – удивилась девушка.

Корт опять мотнул головой – «нет». Потом заметил:

– Но я бы очень хотел узнать.

Делать нечего – пришлось Авроре все рассказывать: про ночные беганья по дворцу, про тайные ходы, про березу в камине и про то, как рано утром лорд Ульдер заявился в ее покои, чтоб шантажировать ее императорское величество.

Выслушав историю, достойную помещения в какой-нибудь приключенческий роман, убийца хмыкнул:

– В ночной пуще спокойней, чем в твоем дворце.

Аврора вздохнула, тяжело-тяжело.

– Знаешь, именно сейчас мне в пущу хочется. В какой-нибудь шалашик, чтоб под дубами. Только чтоб там было тихо, спокойно и никаких армий, капитанов, советников премудрых. Только ты да я, – и она улыбнулась, размечтавшись.

Корт помолчал, постукивая ногтем указательного пальца по подлокотнику.

– А тебе? Разве тебе такого не хочется? – спросила девушка, пронзительно глядя на молодого человека.

Ей вдруг подумалось: «Вот только скажи «да», только скажи, и я, в самом деле, все-все брошу, дворец, империю, и убегу с тобой в леса. Куда захочешь. Даже в Мирму, в страшную, темную Мирму! Только скажи…»

– Нет, – молвил Корт, и голос его был тверд и даже жесток. – У тебя другая судьба…

– Судьба? – изумилась Аврора (она была очень разочарована отрицательным ответом своего рыцаря). – Ты что? В предсказатели подался?

Убийца ничего не ответил. Он взял еще одно яблоко, поднес его к глазам, осмотрел и положил обратно. Вновь глянул на девушку:

– Я кое-что вижу, лапа. И теперь я понимаю, что покойная Лида была права, когда говорила о том, что все на свете может сиять.

– Что за чушь? – Аврора перестала его понимать. – Ты бредишь? Ну конечно. Тебе плохо, жар…

– Это не жар, – покачал головой Корт. – Лида умерла. Я видел ее в еловом мраке. Она касалась меня. Она передала мне знания. Не знаю, все ли, но кое-что передала… Когда-то мой отец мне говорил: веды и ведуны после смерти могут делиться сокровенным с тем, кого выберут…

Императрица понимающе закивала и предложила:

– Хочешь воды? Холодненькой?

Шип улыбнулся, глядя на нее глазами, в которых зажглись желтые огни. Но не злые, а завораживающие.

– Ты сияешь лапа. Особым светом. Белым светом вождей. Тебе нельзя в лес. Тебе надо править, надо отстаивать свое право правителя. Потому что лорд Ульдер сияет темным безумием. Если ты сейчас уйдешь, то оставишь все ему, и он все это погубит.

Аврора хмыкнула:

– Ну и пусть губит. Очень нужна мне эта папина империя. Разве могу я с ней справиться? Ты посмотри, посмотри, что творится, – девушка встала, заходила по комнате, нервно сжимая пальцами левой руки правый кулак. – Ульдер уже сделал меня своей игрушкой. А дальше? Что будет дальше? Не хочу я, чтоб меня дергали, как цацку на нитках! – выпалила, сверкнув глазами.

– Он и не будет дергать, – уверенно отозвался Корт. – Ты ведь ему этого не позволишь. И я не позволю…

– Ты плохо слышал? Он грозится рассказать всем, что я, императрица, в сговоре с убийцей отца. И тогда меня могут насильно заточить в святую обитель, и…

– С тобой не может быть ничего такого, чего бы ты сама не пожелала, – Корт тоже встал, подошел к девушке.

Аврора глянула ему в глаза и – странное дело – к ней вернулись спокойствие и уверенность, что все будет хорошо. И еще кое-что…

– Если так, дай обниму тебя. И поцелую. Потому что именно этого я сейчас желаю. Больше всего на свете, – прошептала девушка, потянувшись к Корту.