Дворянин с кувалдой (СИ)

Глава 29

— Но разве для вас… — Спартин сглотнул и бросил на меня быстрый взгляд. — Это серьёзная сумма? Я думал, что… для вас это мелочи за хорошую работу.

— Ох… — тяжело вздыхаю, косясь на него.

Нет, что-то тут не чисто. Такое ощущение, что он немного (на самом деле много) не в себе. Вроде бы, казался отличным тренером, взрослым человеком. А тут… выдаёт странности.

А так ли он хорош? Или его поставили на эту должность по каким-то иным причинам?

Впрочем, если он говорит правду по поводу трёхсот миллионов, то выдвигать претензии стоит не к нему, а к Анатолию.

Неужто Лиза была права?

Хотя, что-то я сильно в этом сомневаюсь. Но чтобы развеять сомнения, надо поговорить с самим Анатолием.

А с этим… Спартиным мне больше нечего обсуждать. Всё-таки, правду или неправду он говорит, всё равно — тот ещё чудак. Даже и не знаю теперь, как с ним поступить. Не навредит ли?

С разочарованием по поводу тренера наших бойцов я поехал обратно в поместье. Ещё при входе узнал у служанки, где сейчас Анатолий.

Мне сказали, что он у себя.

Тук-тук-тук! — нетерпеливо стучусь в крепкую, но маленькую дверь последнего этажа.

— Входите, — слышится голос Анатолия.

Буквально залетаю внутрь и с порога спрашиваю (даже не поздоровавшись):

— Во сколько обходится содержание тренировочного центра?

— Судя по моим подсчётам… — спокойно отвечал мужчина. — К концу месяца выйдет тридцать один миллион, пятьсот сорок тысяч рублей.

— Тридцать миллионов? Не триста? — удивлённо гляжу на Анатолия.

— Не триста, конечно. Но и не тридцать. Говорю же — тридцать один миллион, пятьсот сорок тысяч рублей.

— Фух… — смахнув со лба испарину, сажусь на стул напротив стола. — Ну слава Богу.

— А с чего вы решили, что всё обходится в триста миллионов? — задумчиво произнёс Анатолий.

— Да так, — снова поднимаюсь на ноги и иду к двери. — Неважно. Извините, что побеспокоил, — по-доброму улыбаюсь напоследок и выхожу в коридор.

Мда-а-а-а…

На кой чёрт я вообще повёлся на эту ерунду? Знал же, чёрт, что Лиза интригует. Причём, почти на сто процентов был уверен, но сразу помчался проверять. Только время зря потратил.

— Хотя… — когда двигался по коридору в сторону лестницы, в голову пришла одна мысль. — А что, если…

Нет, тот факт, что Лиза подговорила Спартина мне соврать — теперь очевиден. Но кое-что не складывалось. Для чего этой ей? Понятно, конечно, что особых мотивов в её баловстве искать не стоит. Обыкновенно она творила подобное из-за скуки или злобы.

Но, всё-таки, какая-то цель ведь у неё была? Она не могла не догадываться, что я всё равно узнаю, сколько в реальности тратится на тренировочный центр.

Просто для траты моего времени? Не-е-т. Слишком просто.

Для разгадки этой тайны стоит подумать, а что ещё, кроме времени, я потерял? Правильно. Доверие к Спартину. Ложь по поводу денег раскрылась и больше меня не беспокоит, зато ещё как беспокоит тот человек, который занимается подготовкой бойцов.

А теперь я знаю, что Спартин — слишком наивный, если не сказать, что глупый. И теперь раздумываю над тем, а не сменить ли его на кого-то другого.

В конечном счёте вся эта история вредит нашей подготовке к войне с Кощеевыми. И это является конечной целью Лизы.

Спустившись на первый этаж, я позвонил Антону. Он оказался недалеко от поместья, и подъехал уже через десять минут. Мы сели с ним в кухне для важного разговора.

— Хотел у тебя кое-что спросить, — начал я, глядя на сосредоточенного начальника охраны. — Какую характеристику можешь дать Спартину? Тренеру в нашем тренировочном комплексе.

Подумав пару секунд, Антон ответил:

— Он настоящий профессионал. Такой, которого ещё поискать. Ответственный, трудолюбивый. Правда… — Антон почесал затылок. — Есть у него и один существенный недостаток.

— Какой? — с интересом спросил я.

— Он очень влюбчивый.

— Влюбчивый? А в чём это проявляется?

— Мы с Романом знакомы уже больше десяти лет… можно сказать, хорошие приятели. Поэтому я много знаю о его жизни. И жизнь эта… по крайней мере по части девушек — очень странная.

— Например?

— У него никогда не было законной жены. Только молоденькие девушки. Стоит какой-то из них хотя бы ему улыбнуться, всё. Роман тут же влюбляется, и пиши пропало.

— Настолько всё плохо?..

— А когда влюбляется, то делает для возлюбленной буквально всё, что она попросит. Один раз он даже чуть не убил сына императора, который приезжал в Красноярск.

— Господи…

— Благо, что я вовремя об этом прознал и остановил дурака. А иначе… не было бы у нас сейчас такого хорошего тренера. Представляешь, та девка сказала, что если он убьёт сына императора, она на замужество согласится. Правда… потом оказалось, что в мужья она совсем не к Роману метит, а к другому, к тому, кто всю эту телегу и решил устроить. Долгая история, в общем, но смысл, думаю, понятен.

— Ещё как понятен, — качаю головой.

— А что такое? Он опять, что ли, за своё взялся?

— Есть у меня такие подозрения.

— И кто на этот раз?.. — устало вздохнул Антон.

— Скорее всего — моя любимая сестрёнка, — ехидно улыбаюсь.

— Лиза⁈

— Угу, она. Я даже её пиджак в кабинете Спартина обнаружил.

— Всё, — Антон прикрывает ладонью глаза. — Это конец. Зная Лизу, и зная Романа… а они ещё ничего натворить не успели?

— К счастью, нет. Ну… кроме того, что я теперь знаю о слабостях Спартина.

— Так, — Антон вскакивает на ноги. — Нужно срочно что-то делать! — начинает ходить из стороны в сторону.

— Не суетись. Надо подумать…

— А что тут думать? — восклицает Антон. — Надо действовать, причём решительно.

— Есть какие-то предложения?

— Ну… — здоровяк поправил галстук. — Пока что в голову кроме убийства ничего не приходит.

— Так, вот только без этого. Давай просто… больше не позволим им видеться. У тебя ведь людей достаточно, так? Значит, они могут следить что за Лизой, что за Спартиным, и в случае чего мешать им общаться.

— Да, — кивает Антон. — Для начала так и сделаем.

— Ну и, как давний приятель Спартина, поговори с ним, пожалуйста. Дай понять, чтобы сосредоточился на работе, ведь это сейчас важнее всего. От этого зависят наши жизни.

— Понял.

— Только деликатнее, Антон. Деликатнее. Не надо сильно давить на Спартина. Выпейте с ним, не знаю. А о Лизе я сам позабочусь. Идёт?

— Да, хорошо, — кивнул Антон и отправился по делам.

Пока тренировался с Петром Степановичем, долго думал о том, как бы подступиться к Белецкой Тане. Вернее, заговорить то с ней я могу легко, но нужно ведь аккуратно вызнать о пресловутой розовой бабочке.

Поиски Ильи и всех остальных не дали абсолютно никаких результатов. Мне даже начало казаться, будто причудились мне те татуировки, и я просто сошёл с ума. А всё случившееся — лишь стечение обстоятельств.

Но, доверившись своему (надеюсь незамутнённому) разуму, пришёл к выводу, что кроме как через Таню узнать обо всём никак нельзя.

Поэтому нужно было дать волю творчеству. И, кажется, когда Пётр Степанович выжал из меня все соки, ко мне пришло озарение.

Закончив тренироваться и освежившись в душе, я заглянул к Лисицыной.

Специально для меня она отыскала тот самый бланк с тестом Белецкой и отсканировала бабочку. Переместила её на отдельный лист и распечатала.

— Спасибо! — поблагодарив Анну и чмокнув её в лобик (отчего она просияла, будто ребёнок, получивший подарок на День Рождения), я направился в столовую.

Мы как и всегда обедали с Олегом, когда в помещении появилась Белецкая. Она села за свободный столик и, ни о чём не подозревая, стала пить кофе. Спустя минуту к ней присоединились какие-то парни (судя по виду — минимум второкурсники) и начали донимать разговорами.

Ох, чёрт… этих идиотов ещё не хватало.

— Слушай, — обратился я к Олегу, который мечтательно смотрел на Белецкую и вилкой ковырял салат. — Сможешь выполнить одну мою просьбу?

— А? — обернулся Олег. — Конечно, кувалдёр. Для тебя всё что угодно. Какую просьбу?

— Не мог бы ты сходить до моей машины, — я достал из кармана ключ и положил на стол. — Я там учебник по магической теории оставил. Принесёшь? Заодно можешь конфеты из бардачка прихватить, которая мне мама постоянно подкидывает. Твои любимые — шоколадные.

— Да без проблем, — улыбнувшись, произнёс Олег и поднялся на ноги. — За конфеты я душу продам… Кстати, а чего сам не сходишь?

— Устал я чего-то после тренировок, — демонстративно зеваю. — Пётр Степанович настоящий зверь. Пошевелиться не могу, а к Фёдоровой ещё не заглядывал.

— А, я понял, — ответил Олег и устремился к выходу.

Так. Минут десять у меня точно есть. До парковки далеко, да и конфеты должны задержать обжору Темницкого.

Избавился я от него по понятным причинам. Обидится ещё, что я к его «Танюше» проявляю излишнее внимание. А теперь он мне точно не помешает.

Как только Олег скрылся из столовой, я тут же поднялся на ноги и, прихватив с собой кувалду, пошёл к Белецкой.

— Эй, — ставлю кувалду бойком вниз прямо рядом со столом. Гляжу на идиотов, залезающих друг другу чуть ли не на голову, чтобы перетянуть внимание Белецкой. — Может, воздухом подышать хотите?

— Да как-то не особо… — протягивает один из парней, глядя на меня исподлобья.

— А я думаю, что хотите, — чуть приподнимаю кувалду и стучу ей по полу. Придурки тут же вздрагивают от страха, вылупившись на моё грозное оружие.

— Эй! — шепчет один из них. — Это же кувалдёр. Валим!

— Извините, — говорит первый из заговоривших со мной и поднимается на ноги. За ним повторяют и другие. Кланяются. — Уже уходим! — и сматываются, сверкая пятками.

— Привет, — сажусь напротив Тани, рот которой чуть приоткрыт от удивления.

— П…ривет… — боязливо отвечает она. — Что-то случилось?

— Да не, — доброжелательно (насколько я это умею) улыбаюсь. — Не парься. Я просто кое-что спросить у тебя хотел. Ты ведь человек творческий, насколько я знаю, поэтому нужен твой совет.

— Ого… да, конечно! — приободряется девушка.

Достаю из пиджака сложенный вчетверо лист бумаги с напечатанной на нём бабочкой.

— В общем… моя сестра очень хочет себе татуировку сделать, — медленно разворачиваю лист. — Бабочку. Вот, нашла в интернете эскиз. Говорит, что ей очень нравится, но так как я сестрёнку очень люблю (ха!), то желаю ей только самого лучшего. Хочу, чтобы татуировка была красивой и соответствовала её светлому образу. Что скажешь, тебе нравится этот рисунок? — договорив, слежу за реакцией Белецкой.

— О-о-о! — в глазах Тани сверкает удивление. — Да это же…