Дворец

Глава 4

В комнате умственного отдохновения стояла тишина. Каждый по-своему переживал рассказанное мастером предшествующих знаний.

Император Ли Ху, Ван Мэй, Цянь Ян и Цянь Джи думали о том, что Академию столичные волнения затронули не так сильно. Кун Веймин за год до описанных событий начал скупать зерно, овощи, мясо, чай, масло и запасать их в кладовых, которые заранее укрепил массивами против грызунов и вредителей, а подвалы, где складировал мясо, расчертил холодящими массивами. Высокие стены защищали не только от беспорядков, но и от гуляющих по столице слухов.

Командующий во время бунтов провел в Академию свой цзу (отряд из ста солдат), которые расположились между внешними и внутренними воротами для обороны и безопасности. Со многими из них студенты познакомились еще во время практик.

В начале своего правления Тедань приказал поднять указы предыдущего императора за это время и обнаружил, что тот был не так уж и бездеятелен. Гун-ди пытался изменить положение: хотел конфисковать имущество удирающих кланов, чтобы получить хоть какую-то выгоду, не раз приглашал представителей гильдии начертателей и спрашивал, какую защиту Киньяну те могут предоставить, выдвинул предложение об объединении личной охраны всех богатых и знатных родов под рукой императора. Но все его предложения остались нереализованными из-за противодействия чиновников. Знать не хотела упускать возможность вернуться. А вдруг лису каким-то образом победят? Или даже если не победят, так ведь животные не сожрут дома и не проглотят золото. Начертатели не могли сказать ничего толкового и лишь просили огромные запасы Ки на разработки. На выделенные десять тысяч Ки они покрыли защитными массивами только стены императорского дворца. На весь Киньян гильдия потребовала не меньше ста тысяч Ки и пятьдесят тысяч лянов серебра. Личную охрану также никто предоставлять не хотел.

Так что проблема была не в скудоумии императора Чжи, а в его слабости. Как и говорил Кун Веймин. С другой стороны, Чжи Гун-ди не обладал столь же преданными подчиненными, как учитель Кун, и ему не на кого было опереться.

Ши Хэй допил остывший чай, проглядел развернутый свиток и продолжил рассказ.

«Созывать армии к Киньяну так рано не было смысла. Продовольствия не хватало даже на горожан, не говоря уже о солдатах. Потому император Чжи Гун-ди разослал указы в каждую из пяти армий с требованием ужесточить тренировки, готовиться к сражению с животными, в том числе с летунами. Конечно, одновременно с указами он сообщил и о грядущей катастрофе. В двух армиях сразу после этого сменилось командование. Генералы бросили доверенный пост и сбежали из страны. Пятая армия все еще пыталась восстановиться после болезней и лишений. Третий принц начал прислушиваться к советникам, лично обходил солдат и следил за соблюдением правил. За нарушения секли не только простых копейщиков, но и их командиров.

Самой боеспособной и опытной армией среди всех оказалась третья, или центральная, армия под командованием генерала Чжен Зеншена, которая располагалась не так далеко от Киньяна. И генерал Чжен выразил готовность в любой момент выдвинуться на защиту столицы. Император Чжи Гун-ди приказал генералу Чжену увеличить количество патрулей и тщательнее прочесывать местность. Вероятность найти и убить семихвостую лису до начала волны была невелика, но не стоило пренебрегать и столь малой надеждой на спасение.»

Мэйху поерзал на своей скамье, заглянул в пустую чашечку, постучал пальцем по пустому блюду из-под пирожных, и как только в повествовании Ши Хэя появилась пауза, спросил:

— Уважаемый правитель земли и неба, а когда речь дойдет до торговцев? Мне ваши армейские хитрости не очень интересны. Ты обещал, что тут будет идти речь и про меня.

Император Ли Ху усмехнулся, приказал принести еще угощений и обратился к мастеру предшествующих знаний с тем же вопросом.

— Восхождению «Золотого неба» я отвел отдельный свиток, так как постарался расписать историю этого торгового дома, чтобы потомки могли проследить его развитие с самого начала, — вежливо ответил Ши Хэй.

— О, это великолепно! — воскликнул Мэйху. Только было непонятно, чем именно он восторгался: то ли словами мастера, то ли двумя большими блюдами с рисовыми пирожками и сладостями, которые внесли служанки.

Мерное постукивание венчика в чайничке, плеск процеживания отвара через ситечко, и вот по комнате разлился тонкий аромат весеннего горного чая мягкой обжарки. Тонкие чашечки, изготовленные в Юэ Чжоу, подчеркивали едва заметный зеленоватый оттенок напитка.

Мэй двумя пальцами взяла один пирожок, откусила и положила на блюдце рядом с собой. Уко стояла, прислонившись к стене за спиной императора. Она редко ела в его присутствии. «Кто-то должен быть настороже», — часто говорила она в ответ на приглашения Теданя. Цянь Ян с явным удовольствием вдыхал аромат чая, он не любил перебивать естественный вкус напитка закусками и сластями. И только Тедань и Мэйху с одинаковым азартом хватали пирожки, закидывали их в рот целиком и запивали, не пытаясь прочувствовать прелесть дорогого чая. Они оба умели отличать сорта чая, разбирались в чайных церемониях и знали, как применять все двадцать четыре прибора, но в узком кругу предпочитали есть так, как удобно, и то, что нравилось.

— Теперь я себя чувствую гораздо лучше. Могу выслушать еще сто метров свитков, — заулыбался Мэйху.

Ван Мэй покачала головой. Вот же! Богатейший человек в стране, глава крупнейшего торгового дома, советник императора по торговым вопросам, обладатель пяти почетных титулов и поэтому уже не простолюдин, муж, отец, а ведет себя как ребенок. Впрочем, кто ж ему теперь посмеет возразить? Иностранные принцы и те не могут сразу попасть к нему на прием! Разве что император Ли Ху захочет приструнить наглеца. Так ведь и он попал под невероятное обаяние этого мерзавца.

Глава министерства магических изысканий переживала, что влияние Джин Мэйху станет слишком большим. Да, он сделал для спасения страны ничуть не меньше, чем каждый из синшидайцев. Да, он до сих пор ни разу не воспользовался связями и богатством для нечистых дел, не вошел в совет министров, хотя ему предлагали. Со стороны казалось, будто этого белоголового мальчишку интересуют только сладости и роскошь, его сундуки, наверное, были завалены самыми дорогими и изысканными тканями со всех концов бывшей империи Семи Священных животных, его столы всегда щедро уставлены экзотическими блюдами, а обстановка в его бесконечно большом сыхэюане превосходила по стоимости даже императорский дворец. И это если не вспоминать о великолепно устроенном саде в его поместье, нескольких прудов, террас для распития чая, беседок для винных застолий и прочих укромных уголков. Птицы, звери, красивые бабочки — чего только у него не было? Поговаривали, что внутри сыхэюаня живут даже опасные хищники, например, бай пхейнцзы.

Когда Мэйху устраивал прием, на него пытались попасть все более-менее значительные жители Киньяна. И не только ради знакомства с самим Мэйху, не только ради встреч с другими влиятельными людьми, а ради изысканных развлечений, которые тот устраивал. Даже Тедань пару раз ходил туда, изменив внешность.

Сама Ван Мэй была в поместье Джин лишь однажды и не могла забыть тот прием до сих пор. Тема приема была объявлена заранее, на приглашении было написано «Небесная обитель». И как только она прошла через внутренние ворота сыхеэюаня, то подумала, что и правда попала на Небеса. Под ногами лежали мягкие белые облака, и Мэй сначала испугалась, что не сможет пройти по ним, не упав, но под пышным покровом скрывался плотный и устойчивый материал. Вокруг порхали огромные диковинные бабочки, и с их крыльев сыпались мелкие золотые и серебряные блестки. Незнакомые деревья в нежном цвету, переливчатые трели невидимых птиц сливались с пением флейт. Музыка лилась отовсюду, хоть ни одного музыканта Мэй так и не увидела. А люди вокруг? Прекрасные, горделивые, в тончайших и необычных одеждах. Госпожа Ван до сих пор помнила то чувство стыда, которое ее охватило тогда, ведь она-то пришла в обычном, хоть и хорошем одеянии, да и лицо ее не столь прекрасно. Ей, как и любой женщине, не хотелось чувствовать себя самой уродливой и плохо одетой среди всех.

Потом она заметила небольшой водопад, в котором вода лилась настолько ровно и спокойно, что в него можно было смотреться, как в зеркало. Там она увидела, что выглядит так же, как и люди вокруг, и поняла, что на всех посетителей при входе была наложена иллюзия, которая не перекраивала их внешность целиком, а лишь улучшала их черты. Сколько же труда и Ки было вложено в одну только эту задачу, Мэй даже боялась предположить. Она задумалась, как вообще можно было это осуществить. Даже если знать имена гостей заранее и проработать иллюзию для каждого отдельно, нужно ведь поставить опознавательный знак, чтобы нужная иллюзия наложилась на нужного человека. Тогда она догадалась взглянуть на приглашение еще раз. Так и есть. В него была встроена магическая метка, подпитываемая энергией из мелких кристалликов, разбросанных по бумаге. Мэй тогда сильно разозлилась на собственную беспечность. Уж Уко бы не пропустила незнакомый магический знак!

Пока Мэй гуляла по Небесной обители, ела тающие во рту цветы, пила сладкие тонкие вина, она не могла не вспомнить лекции Кун Веймина, в которых учитель обличал роскошь и разврат. Чем этот прием отличался от тех пышных празднеств, которыми славился император бывшей империи Семи Священных животных? И тут поняла, что разница есть. Император растрачивал Ки и деньги, собранные с простого народа, а у главы «Золотого неба» не было доступа к государственной казне. Он тратил только те средства, которые заработал сам.

Пожалуй, и впрямь пора вспомнить, как этот мальчишка сумел добиться такого положения.

Ши Хэй бережно отложил свиток в сторону. Наверное, в нем он расписал перемещения армий и отдельных отрядов, еще один набор в пятую армию, несколько небольших восстаний в отдельных деревнях из-за этого, назначения на высшие военные должности новых людей, какие-то — по заслугам, какие-то — из-за связей. Несмотря на близкую угрозу, люди продолжали оставаться людьми: мелочными, глупыми, алчными. Даже тогда они пытались урвать новые куски, титулы, земли, звания, не задумываясь, что будет после.

Впорхнули служанки, унесли пустые блюда, Мэй выпустила магический импульс и заставила светильники вспыхнуть светом. Комната озарилась мягкими теплыми огнями, потянуло легким ароматом сирени. И все присутствующие в комнате на мгновение ощутили, что стали ближе друг к другу.

«В двенадцатый год под девизом правления «Справедливая Добродетель», когда уже все знали о грядущем бедствии, император Чжи Гун-ди пригласил к себе глав крупных торговых домов, чьи гербы располагались на верхних ста пролетах лестницы девятьсот девяноста девяти ступеней. На встрече присутствовали писари, которые вели записи, потому у меня, Ши Хэя, есть возможность привести в данном труде подлинные слова императора.

Первое, что неприятно поразило Сына Неба, — многие торговые дома прислали старших или даже средних сыновей под предлогом нездоровья настоящего главы.

- И что это за болезнь одновременно поразила уважаемых старейшин? Может, какая-то чума ходит по городу? — гневно спросил император. — Вот вы! «Золотое Небо»?

Главы расселись возле отдельных низких столиков, на которых были щедро расставлены угощения, и рядом с каждым стоял вымпел с гербом торгового дома, чтобы император мог понять, с кем говорит.

- Не так давно я решил одно сложное дело в вашу пользу, отдал целый район под ваши склады и лавки. А вместо почтенного Джин Юна пришел четвертый сын, да еще и мальчика притащил. Так «Золотое небо» платит мне за добро?

Джин Фу коснулся лбом пола и проговорил:

- Правитель десяти тысяч лет за множеством тяжелых и важных хлопот мог пропустить незначительное событие в ничтожном торговом доме. Два года назад мой многоуважаемый отец Джин Юн по старости лет передал управление торговым домом в руки своему бесталанному четвертому сыну. Так что вот уже два года «Золотое небо» говорит моим голосом. А это мой единственный сын и наследник — Джин Мэйху, который часто дает толковые советы.

Император поднял палец, к нему подошел доверенный евнух, что-то тихо сказал на ухо. После этого Чжи Гун-ди перешел к другим торговым домам, но у них не было такого оправдания.

Уже тогда стало понятно, что встреча пройдет не так гладко, как задумывалось.»

— Ого! — воскликнул Мэйху. — Я как будто отца услышал. Но если в этих свитках записано каждое сказанное словечко, то мы просидим тут до ночи! Прием у императора тогда продлился часов шесть. Хочу заметить, что угощение Гун-ди выставил не такое уж и щедрое и вина было всего две бутылочки на столик. Наверное, он не хотел, чтобы его гости часто бегали до ветра!

— Не слушай его, Ши Хэй, — посмеиваясь, сказал Ли Ху. — Он заговаривает нам зубы, чтобы мы забыли о его предательстве. Продолжай.

«Император Гун-ди обратился к представителям торговых домов с речью. Он сказал:

- Все вы знаете о грядущей беде, семихвостой лисе, которая сейчас копит силы неподалеку и собирается напасть на Киньян. Это общее бедствие, как наводнение или засуха, и никого оно стороной не обойдет. Потому нужно всем вместе, невзирая на чины и знатность, подготовиться к приходу лисы и убить ее раз и навсегда. Вы, как люди образованные, знаете, что если Коронованный Журавль не справится, то в опасности будут все страны и даже мир. Я не могу допустить, чтобы ныне живущие люди были в очередной раз уничтожены, и человечество снова прошло через дикие и темные времена. Мы должны собраться и вместе остановить чудовище, посланное нам со Дна Пропасти.

Торговцы слушали молча.

- Здесь собрались самые умные люди моей страны, — польстил император торговцам. — У каждого из вас собственная торговая империя с армиями, подчиненными, советниками и казной. Сообща мы справимся с любой лисой, сколько бы хвостов у нее ни было.

Тут поднялся Сяо Лян, второй сын главы «Звездных врат».

— Премудрый правитель десяти тысяч лет изрекает непреложные истины, и мы, как верные подданные его величества, с трепетом внимаем его словам. Только прошу объяснить нам, неразумным, как именно эти ничтожные простолюдины могут помочь Сыну Неба.»

— Вот-вот, такая словесная пена как раз и отнимала больше всего времени, — снова встрял Мэйху. — Я там едва не заснул.

Дружеская затрещина от Уко заставила господина Джин прикусить язык, и Ши Хэй продолжил:

«Если отбросить велеречивые славословия и иносказания, император Чжи Гун-ди хотел, чтобы торговые дома с одной стороны раскрыли свои склады и предоставили товары в безвозмездное пользование императорскому дому, а с другой — предоставили денежные средства для покупки Ки и оружия в соседних странах. Например, «Звездные врата» должны предоставить доспехи для новых военных отрядов, «Небесный урожай» — привезти продовольствие с запасом на три года, так как все отлично понимали, что даже при благоприятном исходе силы страны будут временно подорваны, многие семьи лишатся мужчин-кормильцев, и запас зерна просто необходим. «Золотое небо» должно поставить оружие и амулеты. И так далее. Торговые дома, которые занимались чем-то менее важным, например, «Небесная пища», в ведении которой находились чуть ли не все харчевни и чайные Киньяна, могли бы помочь деньгами и людьми. Так как все торговцы отправляли караваны, то у них были опытные охранники, привыкшие иметь дело со зверями.

За всех ответил Юй Да-синь, третий сын главы «Небесного урожая».

- Эти бедные и скудоумные подчиненные могут только склониться перед мудростью Сына Неба и по мере своих жалких сил исполнить его повеление. Вот только мы всего лишь жалкие торговцы, кроме денег и товаров, у нас ничего и нет: ни славных предков, ни громких титулов, ни государственных чинов. Что останется у нас, если мы отдадим всё состояние на благо страны? Этот глупый позднорожденный уверен, что лучшие люди страны, знатные кланы Кун, Люй, Ци, Цянь должны первыми броситься на спасение Киньяна, многомудрые министры и чиновники должны сложить к ногам Небесного правителя скопленные богатства как в золоте, так и в Ки. Тогда мы, простые торговцы, смиренно последовали бы примеру благородных господ. К тому же ни Божественная черепаха, ни Белокрылый Бык не отдадут оружие или амулеты, только потому что беда пришла в наш дом. Наоборот, они поднимут цены, зная о бедственном положении Коронованного Журавля, и потребуют плату вперед. Таков низменный торговый путь.

Юй Да-синь смело отвечал императору не просто так. Он знал, что правитель может отправить солдат на склады и в поместья, может забрать их товары и богатства просто так, потому торговые дома при первых же слухах о семихвостой постарались обезопасить себя, вывезя значительную часть средств из страны. У каждого крупного торгового дома были связи в соседних государствах. Да, они потеряют большую часть влияния, им придется заново выстраивать торговые линии, конкурировать с местными торговцами, подстраиваться под новые обстоятельства, но все это незначительные неудобства по сравнению с полным разорением и уничтожением.

И в отличие от знатных кланов торговцы сумели провернуть это незаметно, постепенно отправляя с караванами имущество и людей. Потому-то на встречу с императором пришли младшие сыновья. Многие главы уже покинули или готовились покинуть страну Коронованного Журавля.»

— А теперь будет мой выход! — не удержался Мэйху. — Верно, мастер предшествующих знаний?

Ши Хэй, когда собирал сведения для своего труда, часто восхищался этим молодым человеком, поставившем на кон благополучие своего торгового дома. Когда проходил мимо сыхэюаня Джин, кланялся возле ворот, выражая уважение его семье. Ни разу не позавидовал его приятельским отношениям с высокопоставленными чиновниками страны и несметным богатствам, даже если у самого в сундуках была всего пара лянов. Но сейчас этот низкородный и позднорожденный раздражал Ши Хэя до зубовного скрежета. Так и хотелось схватить его за отвороты халата, встряхнуть разочек и заставить замолчать. Только поговаривали, что Мэйху, хоть и выглядит как изнеженный цветочек, неплохо владеет боевыми искусствами.

— Конечно, уважаемый господин Джин.

«Выслушав грубую речь Юй Да-синя, император Чжи Гун-ди замолчал. Он не мог принудить знать, не мог повлиять на чиновников, а теперь и торговцы, несмотря на оказанную честь, в глаза говорят, что не будут рисковать. Ввести третью армию в Киньян прямо сейчас? Палками заставлять людей сражаться и страдать? Может, лучше временно перенести столицу в другой город? Куда-нибудь подальше, на юг, например, в тот самый Цай Хонг Ши, который сумел отбить нападение двухвостой. А что тогда станется с теми людьми, что останутся в Киньяне? И спустя десять лет нужно будет отбивать нападение уже восьмихвостой лисы!

Я, Ши Хэй, привожу эти мысли императора Чжи Гун-ди, опираясь на личные записи Сына Неба, сохранившиеся в дворцовом архиве.

Торговцы поняли, что прием подошел к концу, и уже хотели было откланяться, как из-за столика с вымпелом «Золотого неба» встал пятнадцатилетний юноша и сказал:

- Правитель десяти тысяч лет! Торговый дом «Золотое небо» поддержит ваши благородные идеи и сделает все возможное, чтобы осуществить ваши чаяния.

Сын Неба печально улыбнулся при виде юношеского порыва и спросил:

- Как зовут тебя, молодой торговец?

- Уважаемый отец при усыновлении дал мне свою фамилию Джин и новое имя Мэйху, но прежнее прозвище запоминается лучше. Раньше меня называли Байсо, — и мальчик снял шляпу, показав белые волосы, завязанные в узел.

- Ты говоришь от своего лица или от торгового дома?

Он переглянулся с приемным отцом и ответил:

- Я говорю от всего «Золотого неба».

Джин Фу едва заметно улыбался и кивал вслед словам сына. Представители других торговых домов зашумели, обсуждая дерзость молодого поколения и глупость Джин Юна, который передал свой драгоценный дом в руки безумцу.

Император Чжи все еще не воспринимал молодого Джин всерьез, но так как малец сумел подарить ему хорошее настроение, то Гун-ди решил поддержать Мэйху.

— Есть ли у тебя конкретные предложения?

- Да, — храбро ответил юный Джин. — И я готов изложить их Повелителю при личной встрече как на словах, так и письменно.

Юй Да-синь вскочил с места и сказал:

- Говори при всех! Что за невежество? Ты что-то скрываешь от собратьев-торговцев?

- Мне нечего обсуждать с безъязыкими. Хоть ты и старше годами, но по положению я наследник торгового дома, и ты должен называть меня старшим братом или даже дядюшкой.

Юй побагровел от злости, но возразить не мог, ведь он и впрямь был ниже по положению, так как не был не только главой торгового дома, но даже не считался первым наследником».

Император Ли Ху громко рассмеялся, хлопая себя по колену.

— Вот же наглец! Что тогда был наглецом, что сейчас! Из любой ситуации вывернешься, в любой горшок без масла влезешь.

Мэйху пожал плечами:

— Мы с отцом заранее обговорили наши действия и решили, что будет лучше, если гнев других торговых домов падет на меня. Легче отцу трижды извиниться перед всеми, чем мне оправдывать действия отца. Я ведь кто? Приемыш, невежественный приблуда. А он — сын уважаемого человека Джин Юна!

— Так кто первый из вас решил пойти против решения торговцев?

Ши Хэй замер в ожидании ответа. Этого в архивных записях не было.

— Мой уважаемый отец часто совершал рискованные поступки. Взять хотя бы мое усыновление! В этот раз он, как и остальные торговцы, тоже подумал о побеге, хотел перевезти отца и казну дома в другую страну, хотя это нарушило бы все планы. И когда он предложил этот вариант дедушке, Джин Юн потребовал, чтобы я пришел навестить его, — Мэйху сейчас казался совершенно иным человеком. К семейным делам он относился крайне серьезно. — Ты, императорское величество, должен меня понять, ты тоже с уважением относишься к предкам.

Мастер предшествующих знаний пожалел, что не захватил тушечницу и чистую бумагу, потому старался запечатлеть в памяти каждое слово.

— Я пришел к высохшему старику, который больше походил на мертвеца, чем на живого. И он меня спросил, отдыхая после каждого слова, как бы я поступил, будь главой торгового дома. Я ответил ему честно. Сказал, что приложил бы все усилия для защиты страны от семихвостой лисы. И не только потому что я живу в этой стране и в этом городе, не только потому что так должен поступить каждый добропорядочный человек, а потому что это наиболее интересный выход для торговца. Неважно, проиграем ли мы или сбежим, нам придется начинать с самого начала в чужих землях. В любом случае у нас останутся связи, средства, знания и часть людей. Зато если мы выиграем, тогда наш торговый дом вознесется до Небес! И знаешь, что сказал мне этот умирающий старик?

— Что?

— Он сказал, что у меня — его сердце. Потому отец и не стал возражать против моих идей. Он знал, что я поступаю так, как поступил бы дед.

Ши Хэй шевелил губами, повторяя про себя слова Джин Мэйху. Остальные молчали, отдавая дань уважения почтенному предку Джин. Но тут торговец хлопнул в ладоши и разрушил задумчивое настроение.

— Так, повелитель десяти тысяч лет, и зим, и вёсен(1). У тебя кормят неплохо, хоть и не так хорошо, как у меня, и люди вокруг весьма достопочтенные, и разговоры задушевные, но на небе уже высыпали звезды, а значит, пришла пора откланяться.

— Приходи завтра! Мы продолжим слушать работу Ши Хэя, — легко отозвался император.

— Ах да, — Мэйху снял с руки золотой браслет тонкой работы и положил его прямо на развернутый свиток. — Это благодарность за ваше усердие и преданность. Вы вернули меня на этот вечер в юность!

Ши Хэй растерялся и не успел поблагодарить молодого Джин. Тот быстро натянул шапку, раскланялся с Ван Мэй и выскользнул из комнаты. За ним последовал император, Цянь Джи и прочие. Спустя мгновение мастер остался один. Хотя нет, императрица так же оставалась за ширмой.

Мастер предшествующих знаний свернул бумаги, уложил их в сумку и собрался было пойти в Яшмовую комнату, как в дверь ужом проскользнул евнух Бай, вежливо наклонил голову и сказал:

— Уже довольно поздний час. Моя госпожа предлагает подождать более удобный случай для встречи.

— Конечно-конечно. Я повинуюсь ее воле.

И Ши Хэй устало побрел в свой небольшой домик на окраине Киньяна.

1 — Намёк на наличие в гареме императора наложниц-девственниц.