Дворец

Рассказ первый

Слуги суетились вокруг взъерошенного мальчишки: надевали на вытянутые руки роскошные алые халаты, перетягивали талию поясом, поправляли отвороты, укладывали в рукава амулеты. Он недовольно поморщился и сказал:

— Это уже которая? Восьмая? Девятая? Столько жен даже у императора нет. А когда они поймут, что мы их обманули?

— Да они и так всё понимают, — отмахнулся от его слов худой мужчина лет пятидесяти с гладко выбритой макушкой. — Просто держат лицо. Помолвка оправдывает их перед «Звездными вратами». А что со свадьбой не сложилось, это уж «Золотое небо» обмануло.

Мальчика усадили на высокую софу, и служанка начала укладывать его белоснежные длинные волосы в тугой пучок. Рядом лежали золотой колпачок со шпилькой и высокая черная шапка с завязками.

— И снова свадебный наряд, а не помолвочный, — скривился сын. — И снова бездарная трата времени. И невеста в этот раз какая-то…

— Какая? — усмехнулся отец. — Ты ее даже не видел.

— Чжан Лан сказала, что она старше меня на год. Мне дают перестарка?

— Семнадцать — идеальный возраст для свадьбы.

— Для свадьбы! — обернулся мальчик и поднял палец вверх, но служанка уверенно повернула его голову обратно и продолжила укладку. — Не для помолвки. Остальные старались подобрать невест помоложе.

— В прошлый раз ты жаловался, что слишком мала.

— Десять лет! Кстати, с ней было интереснее всего. Она хотя бы не краснела каждые пять минут, — Байсо запищал, изображая детский голосок: «А почему у тебя такие белые волосы? А ты подаришь мне гребень? А что ты любишь кушать? Я — ореховые пирожные».

Служанка невольно прыснула, но быстро посерьезнела, ловко натянула колпачок, закрепила его шпилькой, надела на жениха шапку и завязала под подбородком веревочки.

— И все это ради каких-то кожевенников, — вздохнул мальчик.

— Каких-то? — брови Джин Фу взлетели наверх.

— Хорошо-хорошо, не каких-то. Одна из старейших семей во всем Коронованном Журавле, которая еще со времен Семи Священных животных занимается выделкой кожи. Часть родственников занимается выращиванием скота специально ради шкур. А Цзоу лучше всех обрабатывают их и делают всевозможные изделия: от тончайших кожаных перчаток до почти ничем непробиваемых доспехов, конечно, за исключением магии, тяжелого копья, арбалетного болта, двуручного меча, алебарды и еще ста пятидесяти видов оружия. Ах, какие они молодцы и как же нам повезло, что они снизошли до переговоров, — монотонно проговорил Байсо.

Джин Фу ничего не ответил. Он знал, что сын поворчит, но не сделает ничего, что может повредить их планам.

Байсо посмотрел в зеркало, повертел головой, рассмотрев себя с разных сторон, и как бы невзначай спросил:

— А мама Роу уже подобрала мне настоящую жену? А то ведь я уже не мальчик…

— Да знаю я, куда по ночам служанки бегают. Пусть так и будет пока. Сейчас твоя женитьба будет совсем некстати. Да и время нынче неподходящее. После лисы посмотрим.

— Угу. А еще непонятно, кого выбирать. Для простолюдинок я слишком хорош, для аристократок — слишком плох.

— Господин? — послышался голос Чжан Лан из-за двери. — Пора идти.

Джин Фу и Джин Мэйху одновременно поднялись, одновременно оправили тяжелые церемониальные одежды и шагнули к выходу. Только сын сразу же отступил и с поклоном открыл отцу дверь. Там уже ждали телохранители торговцев: высокая мускулистая девушка в неподобающе короткой тунике до колен и статный мужчина средних лет с длинными черными волосами и шрамом через все лицо.

Телохранители сразу же заняли свои места за плечами торговцев Джин, затем встали разряженные слуги, державшие свадебные дары, еще охранники. И вся процессия отправилась к реке.

— Снова река, — продолжал ныть Байсо. — Никакой фантазии. Лодки эти, комары, ветер, снова вино… Она снова будет краснеть до кончиков ушей и отворачиваться. Снова «да, господин», «нет, господин» и «как скажете, господин». Порой кажется, что их всех воспитывала одна и та же нянька, которая колотила за каждое лишнее слово. Честное слово, нормальных девчонок раз-два и обчелся.

— Ну-ка, ну-ка, поделись, — улыбался Джин Фу. Как всегда на помолвках, он любовался своим сыном. В торжественных одеждах тот выглядел совсем взрослым и очень красивым. Белые волосы скрывала шапка, яркие голубые глаза блестели от предвкушения праздника, что бы там сын ни говорил, чистая светлая кожа казалась прозрачной, точно у аристократа в десятом колене. А умом и характером его сын превосходил не только своих сверстников, но и многих взрослых.

— Во-первых, самая лучшая из женщин — мама Роу. Во-вторых, конечно, Чжан Лан, — Байсо обернулся и подмигнул своей охраннице. — В-третьих, Пинь из Цай Хонг Ши. В-четвертых, Горлянка, хотя она сейчас по уши влюблена в Зимородка и краснеет точь-в-точь, как мои невесты. Как же любовь мешает жить! Умнейшая ведь девчонка, но стоит Зимородку войти в комнату, как она и слова сказать не может.

— Подожди. Вот сам влюбишься.

— Только если ты найдешь мне вторую маму Роу.

Джин Фу рассмеялся.

Ахечуан был небольшим городком, который втиснулся в место слияния двух рек. Потому он так и назывался: Ахечуан — две реки. По одной реке сюда прибывали товары из Божественной Черепахи и дальше переправлялись в Киньян. По второй — уходили товары к Белокрылому Быку. Речная доставка выходила дешевле, чем наземная, но там был один непредсказуемый фактор — речные драконы. Никто не знал, почему те порой не показываются месяцами, а потом уничтожают два-три каравана подряд. На суше можно было взять больше охранников или амулеты посильнее. Но как сражаться с драконом, который бьет и огромной мордой, и хвостом, и магией? Несомненно, способ был. Например, взять десяток сильных магов, установить на судах тяжелые стрелометы или снарядить охрану магическими дисками. В конце концов, пригнать армию, взбаламутить воду и задавить дракона количеством, но этим пусть императоры занимаются.

С самыми первыми караванами в каждый город отправились доверенные и трижды проверенные люди Джин Фу, в том числе и девушки-служанки, которые порой добывали важную информацию гораздо быстрее, чем мужчины. Представительства «Золотого неба» и прежде были в крупных городах, но сейчас Джин решил их усилить людьми и расширить территориально. Все же в Коронованном Журавле внешний вид ценился чуть ли не выше содержания, а потому «Золотое небо» выкупало земли, строило пышно украшенные дома. И неважно, что почти все состояние торгового дома было истрачено на людей, товары и Ки. Денежные запасы истощались слишком быстро, несмотря на все усилия семьи Джин.

Никто не знал, окупятся эти затраты или нет. Многое зависело от внешних факторов, например, от благосклонности императора Чжи Гун-ди, от его стойкости перед лицом других торговых домов, от победы над лисой, от верности братьев Фу, от хитроумия врагов.

Сам Джин Фу черпал силы для каждодневной борьбы в жене и сыне. Роу давала ему спокойствие и ощущение крепкого тыла. Байсо — уверенность в себе и жажду новых свершений.

Что бы ни было, Фу считал себя счастливым человеком и хотел, чтобы сын был не менее счастлив.

В гавани их поджидал украшенный лентами и светильниками корабль. На широкой палубе уже были расставлены угощения, и родственники невесты в лучших одеждах поджидали уважаемого жениха.

Сначала последовал традиционный обмен приветствиями.

— Благодарю за ваше любезное приглашение. Я и не смел ожидать, что ваша знаменитая семья обратит внимание на столь незначительную фамилию Джин. Мне стыдно признаться, но у меня всего один сын, и тот не обладает ни красивой внешностью, ни благородными манерами, ни блестящим умом. Я надеюсь на вашу снисходительность.

— Что вы, что вы! Это мы посмели поднять голову и взглянуть на сияющее солнце. Смотрю на вашего сына и с первого взгляда понимаю, что это необыкновенный молодой человек, которого ждет великолепное будущее. Моя дочь не заслуживает такого мужа. Я бы хотел предложить вам другую дочь, моложе и красивее, но, увы, остальные мои неудачные дети уже находятся в браке. Благодарю за ваше внимание к этому глупому ребенку.

Отцы еще немного попрепирались, восхваляя достоинства чужого ребенка и подробно описывая недостатки своего. Наконец, вдоволь наблагодаривши друг друга, они воссоединились на судне.

Байсо сел на торжественное место, мысленно скривился при виде вина. Он еще не выработал стойкость к алкоголю и порой терял над собой контроль, а этого он не любил.

«Когда-нибудь, — думал Байсо, — я смогу вести себя так, как захочу, и делать, что захочу. И все вокруг будут лишь любезно улыбаться».

Слуги вручили подарки родителям невесты: искусно окрашенные шелка, вазы из тонкого фарфора, редкие амулеты и украшения. Затем та сторона отдарилась роскошными мягкими кожами, вином и преподнесла две серебряные палочки для еды, в которые были вставлены драгоценные камни.

Из шатра, раскинутого прямо на палубе, вышла невеста в ярко-зеленой верхней накидке-дасюшань и красном нижнем халате. Казалось, что ее тоненькая шейка вот-вот переломится под тяжестью высокой фениксовой короны. Но Байсо вынужден был согласиться, что массивные прически и вот такие сложные объемные головные уборы заставляют девушек выглядеть хрупкими и нежными, точно гибкий побег плюща.

Невеста поклонилась трижды отцу жениха, затем своим родителям и в последнюю очередь жениху. Затем села возле Байсо и едва заметными движениями поправила одежды так, чтобы длинные полы накидки не помялись и легли красиво.

С соседней лодки заиграла торжественная музыка. Взрослые расселись согласно чинам и положению, разговорились. Ровно в тот момент, когда они закончили пустые славословия и перешли к деловым разговорам, Байсо повернулся к невесте.

— Признаюсь, я ожидала, что мой жених будет повыше, — первой сказала она.

— Э-э-э, — растерялся сын торговца.

Он привык к стеснительности девушек, неважно, наигранной или настоящей. И еще ни одна невеста, кроме десятилетней болтушки, не обратилась к нему первой.

— Признаюсь, я ожидал, что моя невеста будет вести себя скромнее, — ответил он.

— А зачем? Я знаю, что эта помолвка только для вида.

— Но разве ты бы не хотела произвести на меня хорошее впечатление?

Байсо попытался вспомнить, как ее зовут, но не был уверен, что при нем вообще хоть раз называли ее имя.

— Твоему отцу нужна не послушная и ласковая невестка, а договор на поставки кожи. Не вижу смысла притворяться. К тому же, мои родители уже подыскали мне настоящего мужа. А это всего лишь спектакль. Кстати, пора выпить первую чашу.

Она с ласковой улыбкой налила Байсо вина, с поклоном преподнесла ему, подождала, пока он выпьет. Затем согласно традициям начала ухаживать за женихом, накладывать ему небольшие порции блюд на тарелку. И Байсо невольно залюбовался ее изящными движениями. Ее маленькие ручки порхали над столом, палочки двигались точно и уверенно, не уронив ни крошки на стол. Она словно исполняла некий танец. Это завораживало.

— Теперь тебе нужно поесть. До второй чаши вина, — шепнула она, прикрыв лицо рукавом.

Жених принялся за еду и вдруг осознал, что за эти несколько минут ни разу не попытался угадать, какое тело прячется под свободными церемониальными одеждами. На предыдущих помолвках это было его единственным развлечением. Полноватая или худая? Плечи покатые или прямые? Грудь большая или нет? А попа мягкая или плоская? А еще его интересовало, есть ли на теле девушек родинки или нет.

Согласно канонам о восемнадцати признаках хорошей жены, родинок быть не должно. Но самому Байсо нравилось, чтобы родинки у девушки были. Не то, чтобы это было обязательным условием. Скорее, родинки служили тем самым небольшим изъяном, без которого не бывает совершенства. «Совершенство без изъяна слишком идеально и потому не может радовать сердце», — говорила мама Роу. И неважно, что она это говорила про сад, картины и блюда.

Предыдущие девушки были слишком идеальны. Перед помолвкой их тщательно отмывали и обливали ароматными водами, чтобы отбить естественный запах тела, самый возбуждающий элемент. Их мягкие волосы закручивали и закрепляли на специальных формах, вплетая туда и чужие пряди для объема. Их ушки оттягивали вниз массивные серьги. Их нежная кожа на всех видимых участках тела тщательно замазывалась белилами, вместо настоящих бровей рисовали новые, вместо губ — новые губы, а тело закутывали в несколько слоев. Как под всем этим можно разглядеть девушку? Ни одного изъяна. А потому — несовершенство.

А в дочери семейства Цзоу была какая-то черта, помимо нескромных речей, которая цепляла Байсо. И он никак не мог понять, какая именно.

— Вторая чаша, — снова шепнула она.

Теперь уже жених ухаживал за невестой: налил вино ей в чашу и себе. Затем они одновременно взяли чаши, поднесли ко лбу, а потом выпили. Ела и пила она так же красиво, как и накладывала еду. Будто не ей вбивали с рождения правильные манеры поведения, а наоборот, именно с нее их и писали.

— Ты умеешь читать и писать? — неожиданно для самого себя спросил Байсо.

— Мой отец готовил меня как помощницу для будущего зятя. Я сейчас помогаю отцу в работе, читаю письма и сообщения от магов по связи.

— А выезжала когда-нибудь из Ахечуана?

Она покачала головой.

— Нет. Я и из поместья выходила всего несколько раз.

— А я побывал в разных городах. Киньян, конечно, самый большой и самый красивый из них. Ты слышала про лестницу девятьсот девяносто девяти ступеней?

К счастью, она не слышала или сказала, что не слышала, и Байсо с увлечением пересказал ей все легенды, связанные с той лестницей. И она очень живо реагировала на его слова, улыбалась, отворачивалась или прикрывала лицо ладонью. И через некоторое время Байсо вдруг понял, что за изъян, который необходимая часть совершенства, на ней был. На щеке, недалеко от правого уголка рта, виднелся небольшой бугорок, почти полностью скрытый белилами. И он не сразу сообразил, что это родинка. А значит, у нее и на теле они есть.

В Киньян семейство Джин вернулось с подписанным договором и первой отгруженной партией товара, которая только-только выехала из Ахечуана с пешим караваном.

И вот чудо! За несколько дней отсутствия в «Золотом небе» ничего не рухнуло. На них не посыпались записки от связников из других караванов и городов, в сыхэюань не пытались пробиться подкупленные чиновники, их слуг не запугивали на улицах.

Джин Фу почти сразу отправился в императорский дворец с докладом о новых достижениях, лишь наскоро ополоснулся и переоделся. А Байсо пошел к маме Роу. Хоть он уже перерос ее на полголовы, но рядом с ней все еще ощущал себя маленьким мальчиком. И теперь ему нравилось это чувство, потому что с отцом он должен был держаться по-взрослому.

— Как тебе очередная невеста? Я слышала, она слишком стара для свадьбы, — сказала госпожа Роу, глядя на слишком быстро выросшего сына.

Байсо удобно устроился на подушке возле ее ног, положил ей голову на колени, а Роу мягко гладила его по распущенным белым волосам, точно котенка.

— Вовсе она не старая. Миловидная и хорошо воспитанная девица.

— Вижу, она тебе очень понравилась.

— Почему ты так решила? — дернулся было мальчик, но тут же опустил голову обратно.

— Потому что после каждой помолвки я говорила тебе что-то дурное о невесте. И каждый раз ты соглашался. А сейчас впервые возразил. Наверное, она очень красивая?

— Наверное. Не знаю. Как и все невесты на помолвках. Но у нее легкое несовершенство во внешности, которое едва было заметно под маской невесты.

— О, ты запомнил мои слова, — тихонечко рассмеялась мама Роу. — Разве ты не знаешь, что жену выбирают не по лицу?

— А еще она умеет слушать и умеет говорить. У нее плавные движения и хорошие манеры. А еще она очень внимательна! Она не только слушала меня, но и следила за окружающими, говорила, когда нужно поднимать чашу, напомнила про речь с благодарностями.

— Звучит так, будто это у нее было несколько помолвок, а не у тебя.

— Верно, — опечалился Байсо. — У нее и настоящий жених есть. А я — так, для виду.

— Как и другие невесты для тебя.

Байсо вдруг выпрямился, заглянул в глаза матери.

— Мама Роу, кажется, я нашел себе жену.