Двое из будущего. 1903 -…

Глава 11

Позже, этим же днем, мы нашли каталоги товаров, а не производителей, как я мечтал. Толстые книги на дешевой бумаге с многочисленными иллюстрациями. Сразу же купили их несколько штук и, не отходя далеко, присели за столик одной из кафешек. Ради приличия заказали какой-то еды и воды, и принялись за поиск информации — гуглили, если можно так сказать. Работали только я и Прохорыч, мы с ним листали страницы, слюнявя пальцы, Данил же просто пялился на прохожих. Все ему было странно и необычно. И люди здесь другие, и одеваются по другому и вели себя не так как в России. И что больше всего его поразило, так это пестрота людей. Тут тебе и белые, и красные, и желтые и черные. И ходят туда-сюда, снуют, делами своими занимаются и все вроде бы как на одном языке общаются, хотя и приехали все из других мест. Особо поражали Данила негры. Те тоже шныряли по улице, кто-то из них был одет побогаче, кто-то победнее. Но все как один из работяг, никто из них не был одет на господский манер. И очень сильное удивление у него вызвал тот факт, что негры-то, оказывается, не только черные как на картинках, а еще как шоколад, и как «какава» с молоком. Вот он и сидел за столиком, потягивая холодное пиво и пялился на будущих афроамериканцев с отвисшей челюстью.

— Ну что, Иваныч, нашел что-нибудь? — спросил Андрей Прохорыч.

— Да что-то пока ничего. Всякого мусора как грязи, а то что надо нету. А у тебя как?

— А у меня вроде что-то есть, — сообщил он, разворачивая ко мне свой каталог. — Смотри. Две небольшие фирмы продают что-то вроде того, что тебе требуется.

И действительно, среди множества различных объявлений, среди нагромождения текста, была едва видимая скромная рекламка. И если бы не небольшое изображение воздушного шара, то найти ее в этом каталоге было бы нереально.

— В Чикаго?

— А этот Чикаго он где? Где-то рядом?

— Да нет, это на востоке страны. Если не изменяет память, то где-то рядом с Великими Озерами.

— Далеко, однако. А эти вторые где-то в Солт Лейк Сити. Это ближе?

— Гм, не знаю. Но вроде бы да.

— И что, к кому будем обращаться?

— А что тут думать, Андрей Прохорыч, сразу к обоим. Там же адреса есть? Ну вот, надо только телеграмму отправить и ждать ответа. А потом уже съездим, если понадобится.

Он кивнул. Потом деловито вырвал страницу из уже ненужного каталога и, свернув, отдал мне. А я ее спрятал в карман пиджака.

— Ладно, Данил, хватит глазеть на негров, поднимайся.

— А что? Я ни что! А куда теперь поедем?

— Телеграммы надо отправить, на станцию поедем.

— Что ж, я с превеликим удовольствием, — охотно отозвался он и в несколько мощных глотков осушил бокал.

Дать телеграмму оказалось не слишком сложным делом и уже через полчаса два сообщения летели по проводам на восток Америки. Обратный ответ просили дать как можно скорее, потому как хоть телеграф хоть и быстрое сообщение, но все же на диалог в таком варианте уходит довольно-таки много времени. Собственно, первый ответ из Чикаго мы получили к вечеру следующего дня и в короткой телеграмме давалось краткое описание шара и его цена. Увидев сумму, я присвистнул:

— Две тысячи долларов?

— Разве дорого? — с неким сомнение поинтересовался Прохорыч.

— Я ожидал меньшей цены. Это же почти четыре тысячи рублей! Да, блин, на эти деньги можно два Роллс-Ройса купить!

— Два чего?

— Неважно…, важно то, что дорого, — конечно же, самого легендарного «Серебряного Призрака» от Ролс-Ройса еще нет, но эта марка мне пришла в голову совершенно не случайно. Ибо цена действительно была задрана сверх меры. — Нет, Андрей Прохорыч, нам надо дождаться ответа из Солт Лейка.

— Что ж, будем ждать, — покорно ответил мой переводчик. Но прежде чем уйти из телеграфной станции, мы послали повторный запрос. И вот уже после него, буквально следующим днем мы получили ответ. И вот он уже нас более или менее устроил:

— Ну вот, тысяча триста пятьдесят! Вот с этим уже можно вести дела.

— Что делать теперь будем?

— Я чувствую — ехать туда надо. Без личной встречи нам ничего не решить.

— Хорошо. То есть билеты на поезд надо покупать?

— Да, но прежде нам здесь надо бы с пулеметами определиться. Так что пока напиши им, что мы заинтересованы и готовы приехать. Посмотрим, что ответят.

— Хорошо, Иваныч. Или как здесь говорят — Окей!

С пулеметами возникла маленькая проблемка. А именно — представители фирмы Максима сообщили, что здесь, в Америке, пулеметы под патрон в три линии не продаются, но случайным образом имеется на складе в качестве образца лишь один экземпляр. И они их готовы продать его за тысячу долларов, лишь бы от него избавиться и не везти обратно в Европу. Это стало разочарованием… Нет, конечно, я понимал, что здесь в Америке будут сложности с системами под русский патрон, но чтобы такие?

— Ладно, хрен с ним, — махнул я рукой и сказал Прохорычу. — Пускай он этот экземпляр выкупает.

— Хорошо. Только он за свои труды возьмет десять процентов. Придется ему заплатить задаток.

— Конечно, заплатим, пускай оформляет. Сколько доставка займет по срокам?

— Две-три недели.

— Хорошо, пускай так. Знаешь, Андрей, а поспрошай-ка ты у него что еще можно купить здесь под русский патрон?

Он кивнул и завел долгую беседу с продавцом. Тот прекрасно понял, что от него хотят и охотно объяснил.

— В общем, под русский патрон мы здесь ничего не купим, — сообщил спустя какое-то время Прохорыч, — Надо в Европу ехать или оттуда сюда заказывать. Есть здесь еще местный производитель — Кольт-Браунинг, так вот тот для Мексики переделал свои пулеметы под германский патрон и успешно им продает. Говорит, что может у них узнать, есть ли варианты под русский. И если есть, то можно будет их купить.

— Понятно. Но что-то я ничего не знаю об этих пулеметах. У него есть хотя бы картинки или каталоги?

— Нет, у него нету. Но он говорит, что они похожи на Максима. Только охлаждение воздушное. И на самом деле он рекомендует именно эту систему, как более удобную.

— Хорошо, пускай тогда узнает. Сколько времени ему понадобится?

— Два-три дня. Но если на той стороне проявят расторопность, то ответ придет уже завтра.

Я вздохнул. Все же, телеграф, при его замечательной скорости передачи сообщений, прекрасная вещь, только вот диалог таким способом вести трудно. Пока твоя сообщение дождется очереди отправки, пока его получит адресат, пока таким же образом придет ответ…, все это вытекает в часы и дни. Вот и сейчас, столкнувшись с этой реальностью, я чуть-чуть взгрустнул об еще не придуманном Интернете. Все-таки полезная будет вещь, что ни говори.

— Ладно, Андрей, пускай спрашивает. И закажет тот экземпляр Максима. Сколько он там задатка спрашивает?

— Пятьсот долларов.

— Хорошо. Пусть поторопится.

Я с ним расплатился и стребовал от него расписку. А после этого вышел вон на залитую солнцем улицу. Настроение было не очень, а все из-за моего просчета. Ведь я действительно не подумал об этой проблеме, и в Артуре ни у кого не удосужился поспрашивать. А все моя самоуверенность, все моя привычка полагаться на послезнания и вообще. Вот и сел я в лужу, поехал за товаром, а товара-то и не было. С досады даже плюнул и, опершись на крепкую трость, склонил голову. Андрей Прохорыч растолковал мое поведение по-своему:

— Не стоит убиваться, Иваныч. Можно же и из Европы заказать. Привезут тебе эти пулеметы сюда, а ты их потом в свой Артур увезешь.

— Нет, Андрей, это не вариант. Таки образом цена у них будет золотой, да и сроки… Уж легче будет, чтобы Козинцев их сам купил и переправил в Артур на поезде. Хотя, не успеет он уже ничего переправить.

— Почему же нет?

— Война скоро, я тебе говорил. А как она начнется, так весь Транссиб будет только военным грузом забит. И весь наш товар застрянет в Иркутске. Нет, Андрей, это не вариант. Козинцев, конечно, может их купить в Англии, да только он их нам уже не переправит. Разве только морем да под иностранным флагом… И только во Владивосток, а вот оттуда уже поездом. Получается, что возможен только такой вариант, да и тот вилами по воде. Есть риск не успеть.

— И что делать будешь?

— Козинцеву телеграммы слать. Надо бы с ним это дело обсудить. Ладно, чего уж теперь плакать. Поехали на телеграфную станцию.

С Мишкой я переписывался несколько дней. И вроде бы смог договориться, что он купит с десяток Максимов и морем переправит их во Владивосток. А уж оттуда я их сам заберу. Но это сроки, которые уже поджимали… Пулеметов «Кольта» под русский патрон еще не существовало в природе, так что вся надежда теперь была только на моего друга и на его расторопность. Успеет купить их до начало войны — прекрасно, нет — что ж, будем отстреливаться от наседающих японцев из того что есть. В крепости, по первым прикидкам и так есть несколько десятков Максимов, так что и это не плохо.

Ладно, решив это дело, я отвязался от Сан-Франциско и стал мобильным. А значит, пора было двигаться до Солт Лейк Сити. Билеты на поезд мы купили тем же днем, и тем же днем, съехав с гостиницы, уже тряслись в вагоне первого класса. Путешествие было недолгое и уже к исходу вторых суток мы въезжали в Город на Соленом Озере. Без особых проблем нашли себе местечко, где можно переночевать и утром следующего дня, когда тело более или менее восстановилось после утомительного путешествия, отправились по нужному нам адресу. Извозчик, едва глянув на страницу из вырванного каталога, кивнул и неспешно повез нас до места.

— Это здесь? — поинтересовался я, рассматривая необычное место. Сельская местность, справа от нас высокая деревянная церковь, а слева, частный дом с большим амбаром на заднем дворе и с огороженным колючей проволокой полем.

— Да, Иваныч, адрес, вроде, тот.

— Да? А я представлял себе это иначе.

— И как же?

— Ну, думал, что будет какой-то цех, пусть даже небольшой. А тут, я смотрю — деревня. Фермеры одни.

— Да какая разница?

— Действительно — никакой. Ладно, пошли уже.

Я не знаю, как надо действовать в этой ситуации, как у них тут принято входить в дома. Классический фермерский дом американской семьи, строго белый, ухоженный. Перед домом невысокий заборчик с калиткой, перед входной дверью терраса, на которой стояло несколько стульев. За домом ходили какие-то люди — видимо владельцы, и ни на кого не обращали внимания. Работали, что-то перетаскивали, и женщина невысокого росточка, настирывала в объемном корыте, согнувшись в три погибели. Деревенская идиллия американского формата.

Заметив нас, неуверенно входящих в калитку, из дома показалась еще одна женщина. Совсем молодая девушка, в длинном черном платье и платке, покрывающим пышные волосы.

— Здравствуйте, — первым поприветствовал я, а Прохорыч принялся переводить. — Скажите, это здесь находится цех по производству воздухоплавательных шаров? Мы не ошиблись?

Она выслушала перевод, но почему-то не ответила, а, наоборот, сжала губы в тонкую полоску и убежала. И только когда она скрылась за домом, мы услышали ее громкий и возбужденный крик.

И тогда те мужики, что возились на заднем дворе, побросали свои инструменты и вышли навстречу. Трое мужчин, самому старшему из них около пятидесяти. Все в одинаковой одежде и, что удивительно, с бородами, никогда не видевшими ножниц и бритвы.

— День добрый, — опять поздоровался я и широко улыбнулся. — Мы насчет шаров, мы с вами списывались через телеграф.

Мужчины переглянулись. С заднего двора подошло еще несколько человек — две женщины и дети. Те приближаться не стали, остановились на расстоянии и внимательно нас рассматривали. Особое внимание перепадало Данилу, что с его бандитской рожей неудивительно.

— Да, да, я помню, — кивнул старший и, протягивая руку, поприветствовал. — Добрый день. Как ваши дела?

— Прекрасно, как у вас? — это я уже сказал по-английски.

— Благодаря Богу все хорошо, — ладонь у него была жесткая, мозолистая. Гораздо шире моей и сильнее. Такими ладонями люди ради веселья гвозди в узлы заворачивают. — Меня зовут Джордж Креппе.

— Василий Рыбалко, — в свою очередь представился я. — А это мои спутники, Андрей и Данил.

— А это мои сыновья, — Джордж показал ладонью на мужчин, — Стефан и Майкл. Ну, что ж, мы рады вашему приезду. Прошу проходить.

Странно, но нас пригласили не в дом, а на задний двор. Там, стоял амбар, классический, фермерский — высокий, широкий, с большими воротами, распахивающимися настежь. Вот туда-то мы и зашли и обомлели. Там, на деревянном полу, на раскиданной соломе лежал воздушный шар. Сшитый из шелка, пропитанный каким-то составом он мне показался огромным, просто гигантским. Он целиком покрывал пол амбара, а его корзина, свитая из гибких прутьев, лежала на боку, показывая свое нутро. И веревки путанными змеями тянулись от корзины до спущенной оболочки.

— Ого! — воскликнул я, не ожидая сразу же увидеть такое зрелище. — Какой большой.

— Вот, этот шар мы продаем, — через Прохорыча пояснил Джордж. — Прекрасный шар, замечательно летает. И совсем недорого.

— Что ж, очень хорошо. Если все так и есть, то мы его купим по цене, указанной в телеграмме. А вы его можете продемонстрировать и как быстро?

Американец не ответил сразу, прежде перекинулся несколькими фразами со своими сынами. Потом сказал:

— К сожалению, сегодня мы вам показать не сможем.

— А когда?

— Через два дня, нам нужно подготовиться. Сегодня понедельник, значит, в среду мы вам сможем показать.

— Прекрасно, — довольно улыбнулся я. Это и в самом деле было просто великолепно, нет нужды ждать. — Тогда мы приедем в среду. А скажите, это шар вы, чем заполняете? Водородом или горячим воздухом?

— Водородом, — перевел Андрей. — Баллоны с газом они купили.

— То есть, оборудования для его получения у них нет?

— Нет, только баллон.

— Жаль, жаль, — не скрывая своего разочарования, ответил я и покачал головой. А я надеялся, что к шару в комплекте и насос идет для закачки и установка для получения газа. Но, в принципе, и так неплохо. Думаю, что все необходимое мы сможем купить в этой стране без особых проблем. — Что ж, уважаемый мистер Креппе, тогда до встречи в среду.

Мы в тот день уехали, пересидели пару суток в гостинице, откровенно отдыхая, и вернулись на ферму в договоренное время. Издали увидели наполненный купол шара, выглядывающий над крышей амбара.

Креппе уже ждал нас, сидел на веранде дома в кресле-качалке и, не смотря на студеную погоду, выглядел вполне себе ничего. В его лохматой и длинной бороде пряталась довольная улыбка. Сыны его, стоя рядом со старшим, о чем-то негромко беседовали, иногда посмеивались. Эти тоже были весьма довольны предстоящей сделкой. Увидев нас, вся троица сошла с веранды, и двинулась навстречу. Перехватили нас возле калитки.

— День добрый, господин Рыбалко. Как ваши дела? — спросил американец.

Это я понял без перевода.

— Прекрасно. Как у вас?

— Тоже хорошо. Что ж, проходите, пожалуйста. У нас все готово.

Без лишних церемоний мы прошли во двор. И действительно, там, привязанный к опорам ограды, болтался шар, а корзина его, приподнятая на несколько сантиметров над землей иногда, от порыва легкого ветерка, подпрыгивала и опускалась, стукаясь о мерзлую землю. Тут же рядом стояло несколько баллонов, в которых и находился летучий газ.

Я в своей жизни видел вживую воздушные шары наполняемые горячим воздухом. Так вот, те были гораздо больше этого. Этот же был сильно меньше, где-то раза в полтора, и, не смотря на то, что его макушка болталась выше крыши амбара, все-таки он казался мне недостаточно объемным. И закралось сомнение о его подъемной силе. О чем я и сообщил:

— А сможет ли он поднять человека?

Прохорыч перевел вопрос, а затем ответил:

— Да, уверяет, что сможет.

— Проверить надо бы. Пускай он килограммов сто в корзину бросит и веревки ослабит. Если уверенно взлетит, то мы обязательно купим его шар. Если нет, то увы.

Андрей кивнул и принялся переводить. Но вдруг, запнувшись, переспросил:

— А сто килограммов это сколько по ихнему?

— А у них какая мера весов?

— Да черт его знает. Щас спрошу.

— Подожди, не надо. Если у него есть амбарные весы, то пускай он отвесит полтора меня. Или вот Данила. Вот так надо сделать.

Амбарные весы, конечно же, здесь были и сыны Креппе довольно споро навесили по мешкам зерна и бросили их в корзину. Потом ослабили веревку, и шар уверенно потянул вверх. И застыл метрах в десяти над землей, струной натянув веревку.

— Господин Рыбалко доволен?

— Да, — ответил я, не скрывая улыбки. — Мы его покупаем.

И Креппе как и я расплылся в широкой улыбке. Даже хлопнул в ладоши от удовольствия. И все его семейство мгновенно обрело хорошее настроение. Сыны переглянулись хитро, женщины что-то защебетали друг-дружку на уши.

— Скажите, а эти баллоны с газом вы где покупали?

Тут состоялся небольшой диалог, в ходе которого мы выяснили, что газ они покупали в городе, там, где стоял небольшой химический заводик. То есть, самого оборудования для получения водорода у них не было. Но это было не так страшно. У меня у самого дома химики хорошие, те смогут получить газ без каких либо сложностей. Баллоны мы купим здесь же, а вот насосы придется поискать. Но что-то подсказывает, что и с этим у нас сложностей не возникнет. Америка, как говорится, страна широких возможностей различного вида предпринимателей и всяких производств тут пруд пруди. Хотя западное побережье в этом плане было немного беднее восточного. Но суть от этого не меняется.

Сделка состоялась. Креппе старший получил свои полторы тысячи долларов, мы получили воздухоплавательный шар. И пока его сыны спускали газ и сворачивали оболочку, Джордж как радушный хозяин пригласил нас к обеденному столу. Что ж, мы с охотой согласились, ведь погода на улице была мерзкой — холодной и влажной, и нам хотелось как можно скорее оказаться в тепле.

Вообще, Джордж Креппе, не смотря на свою суровую внешность, не смотря на то, что руки у него были крепче стали и семью свою он держал в строгости, оказался довольно-таки классным мужиком. Добродушным, веселым и весьма разговорчивым. Пока мы устаивались за столом и женщины подтаскивали нехитрые блюда, он все трещал без умолку, пытался через Прохорыча шутить. Но такое поведение, если судить по обалдевшим взглядам женщин, выбивалось из привычного, и отсюда я понял, что причина его хорошего настроения в удачной сделке, что он совершил. И тут же мне закралась мысль, а не переплатил ли я? Но делать уже было нечего, время назад не вернешь. Но узнать что да как я, пожалуй, мог.

— Господин Креппе, а скажите, это же ваш первый подобный шар? Я не ошибся?

— Да, первый, — не стал скрывать он. — Представляете, еще в прошлом году мой старший сын уговорил меня попробовать его сделать, ну я и согласился.

— И целый год вы его продавали?

— Эх, да, целый год. Сам не верю, что я пошел на это. Хотя мой сын и убеждал меня, что мы без труда заработаем денег, да вот на самом деле оказалось, что покупать его никто не хочет.

— Почему же?

— Народ у нас оказался приземленный. Никто не хотел воспарить под небом и быть ближе к богу.

— К богу? — не очень-то понял я его. — А почему к богу?

— Ну как же! Бог на небе, мы на земле. А оттуда сверху ему лучше слышно.

— Так вы за этим шар и построили?

— Ну да, а зачем же еще? — недоуменно вопросил Креппе. — Вот, сын уговорил меня, а я подумал — почему бы и нет? Думал, что община будет покупать у меня шары, чтобы оттуда, сверху, общаться с богом. Но, похоже, не все разделяли наши мысли.

— А сами вы поднимались на нем?

Он вздохнул:

— Поднимался. Да только стыдно признаться — страшно мне было. Оно, конечно, с господом оттуда лучше общаться, да только какой смысл мне туда подниматься, если я там не о боге думаю, а том, как бы не упасть. А еще там ветра дуют, и шар все время качает. Вот, мы и решили продать его.

— Я так вижу, что вы человек весьма верующий.

— Да, очень. Вся наша семья состоит в общине… А вот вы, господин Рыбалко, какой веры?

— Православный я.

— Да, да, слышал, слышал про такое, — закивал он головой. — Говорят все церкви у вас в золоте, красивые. И во что же вы веруете?

Я пожал плечами. Честно, я хоть и ходил регулярно в церковь и слушал там проповеди и проходил все необходимые обряды и церемонии, но по-настоящему в вопросы веры не углублялся. Потому и ответить-то мне Креппе мне было нечего.

— В троицу верим, — ответил я после небольшой паузы. — В отца и сына и духа святого. В Богоматерь веруем… А вы, господин Креппе, какой веры? Католической?

Он улыбнулся и помотал головой, отчего его косматая борода заходила волнами.

— Нет, не католической. И не протестанты. Мормоны мы.

У меня едва не вырвалось — «сектанты?», но вовремя прикусил язык. Про мормонов я, конечно же, слышал. Но что это за вера, какие у них догмы и в чем отличие от того же католицизма, я не знал. Просто было в моем мире на них клеймо — «секта» и все. И я в этот вопрос не вдавался, мне было неинтересно. И так общения со «Свидетелями Иеговы» мне в том мире хватило. Кстати, эти тоже уже должны существовать и, если мне не изменяет память, именно в Америке они сейчас в своей основной массе и обитают.

Креппе, видя, что я слегка обалдел, решил, что можно бы и завести об этом разговор. Но едва он открыл рот, едва он повел тему своей веры, как я его перебил:

— Извините, но я бы хотел с вами поговорить о бизнесе.

— Что ж, давайте, — с легким сожалением ответил он.

— Как насчет того, чтобы сделать для нас второй шар?

— О-о, это очень хорошо, — кивнул он.

— Такого же плана, один в один. Вы сделаете?

— Да, сделаем, — он был доволен тем, что бизнес начал приносить деньги.

— Но не за тысяча триста пятьдесят тысячи долларов, а за семьсот. Что вы на это скажете?

— Семьсот?! — воскликнул он возмутившись. — Но это невозможно! Это слишком низкая цена. Нет, господин Рыбалко, за семьсот мы не сделаем. Только за ту же цену что и первый шар! Но из уважения к вам, мы можем дать вам скидку в сто долларов! Да…

На самом деле я, после того как прикинул стоимость материалов, прикинул объем работ, понял, что я очень и очень сильно переплатил. Да и цена в семьсот баксов была велика чрезмерно. Ну да, шелк дорогой, но не настолько чтобы драть такие деньги.

— Нет, господин Креппе. Я понимаю ваше желание заработать, но посудите сами. За эти деньги, что вы просите, можно купить хороший автомобиль или даже два. А автомобиль, — я покачал головой, — ну никак не может сравниться с воздушным шаром. Семьсот долларов это очень хорошая цена. Я понимаю, вы сделали первый экземпляр, совершили на нем много ошибок, сделали много исправлений, потому и цену выставили соответствующую, чтобы, значит, и окупить все свои вложения и заработать чуть-чуть. Но со вторым-то экземпляром, господин Креппе…?! Увольте, но на ваши условия я пойти не могу. Семьсот долларов и только так.

И Креппе нахмурился. Свел кустистые брови к переносице, уставился в тарелку. Недовольно пошевелил бородой.

— Прошу прощения, — вдруг сказал он и встал из-за стола, — я на минутку.

И вышел под недоуменные взгляды женщин, что стояли в другой комнате и ждали окончания переговоров. Уже не знаю, куда он направился и что делал, но только когда он вернулся минут через десять и с грохотом уселся на стул, громогласно заявил:

— Тысяча долларов!

— Нет, господин Креппе, только семьсот, — заявил я в очередной раз. Идти на уступки я ему не желал. Он и на этой цене неплохо заработает.

— Тысяча и не центом меньше!

Похоже, наши переговоры зашли в тупик. Я не собирался уступать в цене, Креппе тоже. Мне, собственно, и одного шара достаточно, так что я могу и обойтись, а вот Креппе возможность заработать вряд ли упустит. Пока он кочевряжится, гнет пальцы, но все-таки вскоре сломается и пойдет на мою цену. Я в этом уверен.

— Что ж, тогда мне очень жаль, — говорю я через Прохорыча. — На вашу цену я пойти более не могу, поэтому мы ограничимся покупкой всего лишь одного изделия.

Он кивнул, выслушав перевод, буркнул что-то нечленораздельное и ответил:

— Что ж, пусть будет так.

Наш обед плавно завершился. Что интересно, после сытных блюд, нам не принесли ни чая, ни кофе, а налили по стакану холодного молока. Мормоны, что с них возьмешь.

Сыны Креппе уже спустили газ из шара, свернули оболочку и сейчас, положив ее поверх корзины, осторожно обвязывали. Старались сделать так, чтобы не повредить пропитанный лаком шелк. И судя по тому, как они кряхтели, когда поправляли оболочку, было понятно, что груз получился тяжелый.

— Вы же помните в какой гостинице мы остановились? — спросил я у главы семейства.

Он утвердительно кивнул и сказал:

— Не беспокойтесь, мы поможем вам перевезти груз. Стефан поедет за вами.

— Хорошо, это было бы превосходно. Мы в той гостинице пробудем еще несколько дней, так что если вы передумаете, то ищите нас там. А потом мы вернемся в Сан-Франциско, и, думаю, остановимся в гостинице «Глоуб». И пробудем там пару недель, прежде чем вернемся в Россию. Если вы вдруг перемените свое мнение, то шлите телеграммы на адрес гостиницы на мое имя.

Он кивнул, принимая информацию к сведению. Чувствую, что он, упуская возможную выгоду, согласится на мою цену еще до нашего отъезда.

А между тем, сыновья окончательно упаковали шар, подогнали крепкую телегу, запряженную мощным конем, и, поднатужившись, завалили на нее груз. Однако ж, сыны были под стать своему отцу — такие же жилистые.

С Джорджем я честно расплатился — на виду у всех отслюнявил тринадцать сотенных купюр, добавил еще пять десяток и крепко пожал мозолистую ладонь. Настроение у семейства прибавилось, старший опять заулыбался.

Мы вернулись в отель. Владельцы отеля по моей просьбе наш груз временно взяли на хранение, поместили в подсобное помещение. Так же следующим днем мы нашли, где Креппе заправлял баллоны газом и купили там все нужное — заправленные баллоны, насос. И все, больше нам делать в Солт Лейк Сити было нечего и потому, заранее выкупив билеты на паровоз, мы принялись ждать.

Андрей Прохорович от великой скуки стал скупать местные газеты. И однажды ранним утром, за горячим завтраком, он, развернув одну из таких газет, удивленно воскликнул:

— О, Иваныч, смотри-ка — ты!

И показал мне первую полосу, на которой имелась статья с крупным заголовком, а в статье фотография, на которой был изображен мой пилот Женька Загогуля, а рядом с ним улыбающийся я и горделивый Стессель.

— Это что же, им почти три месяца понадобилось, чтобы эта новость до этих мест дошла? — удивленно спросил я, не вчитываясь в заголовок. Понятно было, что фотка эта приехала сюда после нашего прыжка с Электрического утеса.

Прохорыч прочитал заголовок:

— Да нет, Иваныч, слушай, — и он перевел то, что имело три восклицательных знака, — Первый в мире самостоятельный полет!

И не дожидаясь моего вопроса, углубился в чтение. И через несколько секунд воскликнул:

— Твои-то на моточайке влетели!

— Да ты что?! — едва не подскочил я, — Не может быть!

— Честно говорю, — и ткнул пальцем в громкую статью, — вот!

Я отобрал у него газету. Но, конечно же, кроме отдельных слов ничего из нее понять не мог.

— Ну-ка, переведи, — потребовал я и тот послушно зачитал:

— Вчера, двадцать девятого ноября в русской крепости Порт-Артур был совершен первый в истории человечества самостоятельный и полноценный полет человека на аппарате тяжелее воздуха. Евгений Загогуля, уже известный всем по своему смелому прыжку на планере собственной конструкции, сконструировал новый совершенный аппарат и, используя совершенную мощь моторов, поднялся на нем в воздух и совершил управляемый и весьма уверенный полет над заливом, рядом с которым находится русская крепость. На своем аппарате господин Загогуля поднялся на высоту сорока футов и пролетел в общей сложности более трехсот пятидесяти ярдов. После чего совершил безопасное приземление и был восторженно встречен своими соотечественниками. Тем же днем господин Загогуля был приглашен на встречу к наместнику Алексееву, где и был одарен почестями и получил вознаграждение в сумме около пятисот долларов. Стоит заметить, что сей управляемый полет, был запечатлен многими журналистами на свои фотографические аппараты, а так же на синематографический аппарат, известным своей безупречной плавностью съемки. По словам госпожи Рыбалко, полет, запечатленный ее аппаратом, вскорости должен будет появиться во многих синематографах мира. Поэтому мы сможем убедиться в грандиозном достижении человечества собственными глазами.

Он закончил краткий перевод и поднял на меня глаза. Вид у него был офигевший, впрочем, как и у меня.

— Не понял? — переспросил я. — Госпожа Рыбалко?

— Тут так написано, — ткнул пальцем Прохорыч в статью.

— Что там еще про нее?

— Так, так…, так, — он принялся выискивать в тексте упоминание о моей супруге, — Ага, вот еще… Госпожа Рыбалка весьма в восторженных тонах отозвалась о сконструированном аппарате и пообещала что господин Загогуля отправится в кругосветное путешествие, с той целью, чтобы продемонстрировать всему миру мощь человеческого гения и любой желающий смог бы прикоснуться к этому великому достижению. По словам госпожи Рыбалко построенный господином Загогулей аппарат всего лишь опытный образец и в будущем его ожидает усовершенствование, с той целью, чтобы в воздух можно было подняться не только одному человеку, но и любому пассажиру, желающего переместиться из одной точки мира в другую…

Андрей Прохорыч выразительно посмотрел на меня.

— Подожди, я что-то до сих пор не пойму. Моя супруга в Артур что ли приехала?

Он пожал плечами.

— Судя по статье — очень даже вероятно.

— Гм…, знаешь, Андрей, надо мне телеграмму срочно послать. Пойдем-ка…

И мы быстро сбегали до телеграфной станции. Там я накарябал поздравительный текст и вопросил о своей супруге. И через двое суток получил подтверждение что — да, моя дрожайшая вместе с маленькой дочкой прибыла в Артур и с нетерпением дожидается моего возвращения. Я громко выматерился прямо на людях, благо те моего языка не понимали.

— Какого хера она там делает? Какой черт ее туда потянул?

Но, конечно же, ответа мне никто не дал, лишь Данил предположил:

— Бабы они такие, Василь Иваныч, без мужика не могут. Видать соскучилась.

— Соскучилась, — раздраженно передразнил я его. — Она же знает, что скоро война, чего она приперлась. У-ух, зла не хватает…

Меня аж трясло. Не от того, что она приехала, не из-за того, что соскучилась… — это-то как раз понятно. А из-за того, что зная об опасности все равно приехала и привезла с собою дочку. Война уже меньше чем через два месяца, точной даты, к сожалению, я не знаю, но стрельба там будет вестись такая, что многие дома порушатся. И в мой дом может залететь случайный снаряд.

Через час, когда я более или менее успокоился, решил:

— Мне срочно надо отправляться в Артур. Поэтому ты, Данил, будешь здесь вести все дела, а ты, Андрей Прохорыч, ему переводить. Деньги я оставлю, список дел, что еще необходимо сделать, тоже. Данил, понял?

— Понял, как не понять, — пожал он плечами, а по глазам было видно, что парень заволновался.

— Не переживай, у Прохорыча опыт большой, он тебе поможет. Так ведь?

— Помогу, конечно.

— Отлично. Наш поезд когда?

— Завтра утром.

— Вот все втроем и поедем. Из Сан-Франциско я уже отправлюсь один, а вы будете делать то, что необходимо. Как купите все нужное, сразу возвращайтесь. Только не в Дальний и не в Артур, а во Владивосток. Так будет безопаснее. И обязательно на судне под иностранным флагом, неважно каким, главное не под русским. Оттуда уже поездом. Если успеете, то японцы еще не заблокируют полуостров, если нет, то… Лучше бы вам успеть, поэтому все дела здесь делайте максимально быстро. Ну а я, как прибудем в Сан-Франциско, без промедления сяду на ближайший пароход.

Данил, поборов робость, деловито кивнул. Потом я ему набросал на листке список необходимых дел. Листочек он внимательно прочитал и надежно спрятал во внутренний карман пальто, туда, где у него в заплечной кобуре прятался новенький Браунинг.