Два кольта и винчестер

Глава 9

ГЛАВА 9

В тот момент, когда я примерялся, как поудобнее начать спуск — а спускать всегда тяжелее, чем подниматься — рядом раздались чужие шаги. Принадлежали они человеку. Резко поднял голову, я увидел в десяти метрах на краю обрыва надо мной раскрашенное охрой лицо индейца, обвязавшего лоб пёстрой оранжевой лентой. В руках у него был потёртый винчестер с подствольным магазином на всю длину ствола, до самого среза. Мы смотрели друг на друга несколько мгновений. А затем индеец направил на меня своё оружие и выстрелил. Просто чудо, что я сумел увернуться от пули с такой дистанции и на столь сложной поверхности.

— Пахуска! — заорал он, одновременно хватаясь за рычаг перезарядки. Я же рванул из кобуры револьвер. Вновь мне повезло. У индейца оружие заклинило, а я даже раненой рукой под адреналином успел обнажить «армейца», взвести курок, навести ствол на противника и выстрелить. Моя пуля ударила индейца точно в шею, выбив фонтанчик крови. Винчестер выпал из его рук и заскользил по каменистому склону. дёрнувшись, я попытался его поймать, но чуть сам не свалился в пропасть. Плюнув, быстро полез вперёд на трёх костях. В правой держал револьвер и смотрел вперёд, чтобы не пропустить новых врагов. Вряд ли этот родственник «чингачгука» тут один. Не стал бы он так кричать. Его возглас походил скорее на предупреждающее сообщение для соратников, чем ругательство, вырвавшееся в сердцах из-за промаха.

Я оказался прав. На широкой площадке, являющейся вершиной холма, устроили себе лагерь не меньше полудюжины индейцев. Холм походил на женскую туфельку. Одна сторона высокая и крутая — каблук. Именно по ней я карабкался, подгоняемый элитником. Вторая сильно пологая. Угол подъёма оказался настолько комфортным, что на холм индейцы поднялись на верхах. Здесь хватало травы с кустарников, которые общипывали лошади краснокожих. Также росли мелкие деревца, под кронами которых устроили себе отдых бойцы вражеского отряда.

Стрельба и крик сородича прервали их сиесту, или как там у местных называется отдых в самый жаркий час дня, и взяться за оружие. Стоило мне показаться, как в мою сторону полетели пулю. К счастью, стрелки индейцы оказались теми ещё. Примерно на уровне имперских штурмовиков из интернетовских мемов. Плюс на краю стояли несколько крупных валунов. Один из них стал моим укрытием. Юркнув за него, я высунул руку с револьвером, направил ствол в нужное направление и дважды спустил курок. Попасть не попаду, но зато напугаю. Слепая стрельба в моём исполнении была хороша только в тире и на полигоне. Здесь я не рассчитывал на удачу. И тем удивительнее для меня стал громкий крик боли одного из индейцев. Неужели я попал⁈

В ответ на мой камень обрушился шквал огня. Пули так и свистели мимо меня. Крошили скалу, обдавая мелкими осколками. Одна из пуль так отрикошетила от скального основания холма, что почти задела меня в бок. Выругавшись, я воспользовался паузой в обстреле, вновь высунул руку из-за камня и пальнул один раз в ту сторону, откуда громче всего звучали яростные крики и чаще раздавались выстрелы. Следом рухнул на землю, перехватил револьвер в левую руку, сместился по другую сторону камня и выглянул из-за него. Половины секунды хватило, чтобы оценить ситуацию. Четверо индейцев палили по камню, один скорчился под деревом, зажимая двумя руками левый бок. Между ладоней бурно текла кровь, сообщая, что моя пуля зацепила какой-то крупный сосуд или важный орган. А шестой крался ко мне, прижимая к плечу револьверный карабин Кольта. Вот ему-то и прилетела одна из последних пуль из моего «армейца». Его взгляд искал меня выше, а не на уровне земли.

Попал ему точно в грудь. На таком расстоянии я чётко увидел, как чужая рубашка на левой стороне груди мгновенно покраснела от крови. Враг дёрнулся назад, уронил карабин, как-то удивлённо и с обидой посмотрел на меня, будто говоря «меня-то за что?», а затем упал на землю, как марионетка с обрезанными нитями.

Его товарищи разразились гневными, яростными криками. К этому моменту они разрядили свои винтовки и взялись за револьверы.

Воздух на вершине холма пропах запахом сгоревшего пороха. Если бы не высота и лёгкий ветерок, сдувавший дым, то здесь бы всё было бы как в тумане.

Бах!

Я выпустил последнюю пулю из револьвера. Не попал, но напугал. Свинцовый цилиндрик выбил щепоть щепок из дерева над головой крупного индейца, стоявшего на одном колене и палившего в меня из тяжеленого капсюльного револьвера, удерживая тот двумя руками. От испуга он упал ничком на землю, превратившись для меня в прекрасную мишень.

«Чёрт!», — ругнулся я про себя, когда повторно надавил на спусковой крючок, но вместо выстрела курок лишь вхолостую щёлкнул. Будь в барабане ещё бы патрон, то здоровяку тут бы и настал конец.

Убрав бесполезный револьвер в кобуру, я достал второй. У меня осталось всего шесть выстрелов. Плюс горсть патронов для винчестера-мушкета. Увы, в данный момент они бесполезны.

Перезарядившись, индейцы устроили повторный массированный обстрел моего укрытия. В чём суть такой бесцельной траты боеприпасов я не понимал. Если б ещё под шумок кто-то из них подкрался ко мне — ладно. Но после того, как подобная попытка провалилась у обладателя револьверного карабина-«кольта», больше никто из выжившей четвёрки ко мне не лез. Рискуя нарваться на случайную пулю, я несколько раз выглядывал из-за камня то слева, то справа, оценивая обстановку. Враги в свою очередь, убедившись в меткости моей стрельбы, укрывались за камнями и деревьями.

Наша перестрелка превратилась в позиционную стычку. Теперь тут кто кого пересидит. Если дождаться темноты, вернее даже дожить до неё, то можно будет взять реванш. Главное, не подниматься в полный рост. А лучше вообще превратиться в змею. Ведь силуэт на вершине холма превратится в прекрасную мишень на фоне звёздного неба.

Но финиш наступил намного раньше. Внезапно я услышал, как замолчавшие было индейцы вновь завопили на разные голоса и открыли просто сумасшедшую стрельбу. При этом в их криках было полно страха, а мимо меня не пролетела ни одна пуля. Рискнув, я выглянул из-за валуна.

На позициях индейцев творилось чёрте что. Обстановка у моих противников покатилась ко всем чертям, прямиком в Ад. Н вершину холма ворвалась крупная группа осквернённых. Командовал ей здоровенный лотерейщик. Большую часть его стаи представляли бегуны. Примечательно, что вожак явно мутировал из белого поселенца, а вот его подручные поголовно происходили из индейцев. На их телах ещё сохранились ритуальные узоры, амулеты на руках, шеях и в волосах, а также обрывки одежды.

Потеряв ко мне интерес, индейцы направили своё оружие на мутантов. Лотерейщик набросился на здоровяка, которого миновала моя пуля. Получив три выстрела в упор, тварь вцепилась в человека. Они вдвоём рухнули на землю и продолжили схватку лёжа. Противостоять существу, чью эволюцию в ураганном темпе усилила страшная зараза, превратив в машину смерти, иммунный индеец не смог. Буквально через минуту он страшно заорали, когда клыки лотерейщика сомкнулись на его шее. Ещё спустя минуту он затих.

Заражённых оказалось намного больше, чем моих недавних врагов. Бегуны, и самые быстрые заражённые кастой ниже по трое-четверо навалились на них. Те, кому не досталось жертв, обратили своё внимание на лошадей. А парочка, усмотрев меня, бросилась в мою сторону. Их ошибкой стала совокупность голодной ярости и невнимательность. Обежав камень, первый не удержался на ногах из-за инерции. Споткнулся и кубарем полетел по склону вниз. Через три секунды он рухнул в пропасть. Следующий был куда ловчее. Но неровная площадка и с ним сыграла плохую шутку. Когда он замер на месте, ловя равновесие, я быстро наклонился, подхватил камень величиной с кулак и метнул его в противника. Мой снаряд оказался соломинкой, что сломала спину верблюда. Взмахнув руками после мощного удара оружием пролетариата в лицо, бегун упал и покатился по крутому склону, пока не присоединился к своему напарнику.

Разобравшись с бегунами, я опять спрятался за камень и принялся наблюдать за смертельной схваткой. Сопротивление оказывали уже только двое индейцев. При этом на земле лежали восемь или девять заражённых включая лотерейщика, несколько из них ещё корчились. Но это была агония. Прочие были неподвижны. Лошади оказались облеплены мутантами все кроме одной. Пятнистый жеребец ловко отбивался от тварей, лягаясь так, что те отлетали на пару метров после удачного удара копытами. Не забывал он и кусаться. В какой-то момент он порвал верёвку, которыми был стреножен, а потом переместился к краю обрыва, оказавшись совсем рядом со мной.

«С Богом!», — мысленно дал я сам себе напутствие и выскочил из укрытия.

Бах! Бах! Бах!..

Я выстрелил пять раз из револьвера. Свалил намертво четырёх монстров и серьёзно ранив ещё одного. Все они пытались добраться до пятнистого жеребца. Но теперь скакун получил долгожданную передышку и мог спасти свою и мою жизнь. Главное, чтобы он не был приучен к одному седоку и не достиг той планки ужаса, когда превалируют лишь инстинкты.

Уф, мне повезло. Животное само шагнуло мне навстречу, как только я выскочил из своего укрытия. Подхватив по дороге «кольт», я перекинул его ремень через спину на ходу и через пару секунд оказался рядом с жеребцом. Седла на нём не было. Но сейчас это обстоятельство было неважно. Уцепившись за короткую гриву, одним прыжком взлетел ему на спину. Спину прострелило острой болью, но это не помешало мне закончить манёвр.

— Но, родимый, пошёл! — крикнул я и ударил коленями в бока животному. Левой рукой продолжал держаться за гриву, а правой сжимал револьвер.

Лошадь рванула вперёд, чуть не скинув меня со своей спины. На нашем пути оказался один из заражённых. Он-то и получил последнюю пулю в грудь. После выстрела револьвер удалось сунуть в кобуру каким-то чудом. Не вышло бы с первого раза — бросил ко всем чертям. После чего я схватился двумя руками за гриву и ещё раз толкнул коленями скакуна. Впрочем, тому понукание было не нужно. Он и так выжимал из себя все силы.

Мы с ним пулей пронеслись по склону. На середине холма едва не столкнулись с десятком низших заражённых, отставших от команды лотерейщика. Или это был самостоятельный отряд, которого также привлекли звуки частой стрельбы. От них мы сумели оторваться, пронёсшись в паре метров.

В который раз хочу упомянуть чудо, которое помогло мне спастись. А как иначе тут смолчать, когда жеребец на безумной скорости при спуске по склону избежал камней и ям на своём пути? Чудо и только чудо.