Душный наемник. Том 1

Глава 14

Глава 14

Логические рассуждения не были бы полноценными, не учитывай они вариативности. Проще говоря, действия Молоха могли быть расценены его временной командой, как обоснованные. А могли и как чрезмерные. Их реакция при встрече могла быть не такой уже и положительной. И Молох прекрасно это понимал. Учитывал такой вариант.

А вот чего он точно не мог учесть, так это присутствия у входа на корабль Либермана. Именно он встретил его первым. Мужчина сидел на одном из стульев, судя по всему, принесенных из рубки и держал по лазерному пистолету в каждой руке. Словно гангстер из старых фильмов, только шляпы не хватало.

— Таки здравствуйте, дорого ви мой человек. Там Ридочка все глазки просмотрела, где её пиздюк шляется. Тащите свои бронированные седалища на борт, и мы будем улетать из этой богадельни.

Молох пошел дальше, но поравнявшись с Либерманом, всё же уточнил:

— Зачем вы здесь?

— Да вот жду, когда нас охрана станции придёт сильно арестовывать. Молодым и горячим ничего не объяснишь, пока в шапке одного не появится вентиляция. Свободный доступ воздуха к серому веществу соседа отрезвляет, знаете ли. Тогда остальные начинают вспоминать, что они смертны и вообще все мы братья. Ситуация ведь гнилая. Много кто захочет занять место тех, кого вы сегодня отправили на тот свет. А я таки не сильно хочу стать объектом их «подвига». Тут должны начальники разговаривать, а не мы с вами.

— Пока я сюда шел, охрана не проявляла агрессии. — и это было правдой. Несмотря на общий хаос на станции, Молох не единожды встречал группы охранников, но ни одна из них его не остановила.

— Ой, как славно. Тогда давайте не будем делать невры нашей Ридочке и зайдем на кораблик. Никогда не знаешь, когда среди этих ребят появится «герой».

Они прошли по трапу и поднялись на борт. Прямо за входным люком их ждал Тигс. Мужик подпирал плечом стену и молча ждал. Как бы сурово ни выглядел этот молчун, но за своим напарником он все же решил присмотреть. Или тут что-то другое?

— Ну вот! Я же таки говорил, что ни в кого не буду стрелять. И не соврал. А ты мне не верил, Тигс. Родненькому напарнику не поверил, шельма. Моё сердце обливается кровью, ой-вэй, как такое пережить?

Но вот его напарник на такую экспрессию совершенно не отреагировал. Точнее отреагировал полным равнодушием:

— Закончил?

— Таки да.

— Я тут, чтобы ты не перестрелял всех… опять.

— Это наглый поклёп, — Либерман даже на цыпочки встал, чтобы хоть немного сровняться в росте с напарником. Он уже набрал полные легкие воздуха, но был вынужден отвлечься на Молоха, который даже не думал останавливаться. Техник просто шел дальше, не обращая внимания на этих двоих. Но это не входило в планы представителя гильдии. — Ой, золотой ви мой. Куда путь держите?

— К себе в каюту. Броня нуждается в обслуживании. Доминго всё равно по внутренним камерам увидел, что мы на борту.

— Вот же. Ну… тогда не могли бы ви мне пообещать, что подождете нас по прилету на верфь? Я бы хотел с вами, молодой человек, перекинуться парой слов. Поверьте, это будет выгодно всем.

— Хорошо.

И Молох пошел дальше, не дожидаясь ответа. А его и не было. Через пару секунд в динамиках шлема прозвучал всё тот же бубнёж двух спорящих гильдийцев. Отлично. Проявление ли это социальной этики невмешательства или им было на него плевать, самому технику было неинтересно. Главное, что никто его не беспокоил и можно было восстановиться. Наконец-то, хоть немного тишины.

— Здравствуйте, дружочки-пирожочки! Это снова я. И моё прекрасное настроение!

Всё тот же худощавый, разодетый в дорогие тряпки, ученый. Он прошелся вдоль капсул. Сорок Седьмой воспринимал его присутствие через призму ноющей боли. Огонь, окутавший всё тело, немного утих, но монотонная боль, пожирающая по крупинкам каждый нерв, осталась. Тело, сознание и даже мысли, были заполнены ею. Это было даже хуже того пламени, что он ощущал раньше. Хотелось умереть. Плевать, как и от чьих рук. Пусть, даже от своих.

Тогда… Быть может, это ничтожество снова что-то сделает. Если повезет, возможно, получится умереть… Быстрей бы он начинал.

А «он», как раз, начинать не спешил. Стоял у пульта управления и долго возился. Сосредоточенно что-то вводил, пересматривал результаты на другом экране, возвращался к первому. И так до момента, пока двое мужчин не занесли по большому, укрепленному боксу. Немаленькие ребята двигались аккуратно, но явно на пределе сил. Что бы не лежало внутри, это весило немало.

— Ну, наконец-то, имбецилы. Ставьте на пол и уматывайте. Вам ничего нельзя доверить. Аккуратно, мать вашу!

Не сказать, что этот истеричный крик был нужен, ведь люди исполняли всё очень аккуратно и тщательно. Так, будто бы от этого зависела их жизнь, что вполне вероятно. Сам ученый открыл ближайший бокс и зарылся в него, позвякивая чем-то металлическим. Его «помощники» время терять не стали и быстренько ретировались.

Коробки. Чем-то напоминавшие подарочные, для украшений. Только из черненого металла, судя по звуку. А внутри… каштаны? Из ближайших ассоциаций можно назвать только их. Шипастые шары, состоящие из разных материалов. Там виднелись и синтетические вставки, и стальные и даже чем-то напоминавшие стекло. И все это при размере, ненамного превосходящем тот же каштан.

— Что ж, не будем изменять совету моего коллеги и продолжим наш диалог. Ведь в прошлый раз вы показали такие отличные результаты. Смертность не более шестнадцати процентов — самый лучший показатель из всех, что у меня были. Хотя, стоит отметить еще и базовую подготовку материала. Ваши пастухи знали, что делали. Но, я отвлекся. Посмотрите на этот прекрасный экземпляр, — он переложил из коробки на руку один «каштан». — Это узкоспециализированный искин, созданный по моему личному проекту. Я бы мог сказать, что это произведение искусства способно не просто на логические действия, но и на… вольные размышления. Пожалуй, он единственный способен мыслить критически. Подвергнуть сомнению базовые утверждения. Для него 2+2=5 не есть философским утверждением или погрешностью. Этот искин вполне может прийти сам к такому выводу, ориентируясь только на понятные ему ориентиры. И при этом второй, такой же, будет настойчиво утверждать обратное. Каждый из них индивидуальность. Это мое лучшее творение, если мы не сдвинемся с мертвой точки здесь.

А дальше ученый лично открывал и проверял каждый из искинов. А потом подключал его в специальную нишу в капсуле. Потом проверял все и шел к следующему подопытному. При этом болтать он ни на секунду не прекратил.

— Проблема нашей действительности в том, что мы решили, что технологический путь развития ошибочен. Колонизаторы столкнулись с проблемами износа и отсутствия расходников. И все, как один, ломанулись в биоинженерию. Хаотическая, тупая наука. Все эти био-брони, способные сами себя восстанавливать и другие игрушки. Но проблема их совместимости настолько велика, что приходиться под них специально выращивать пользователей. Да-да, я о вас говорю. И они назвали биоинженерию прогрессивным решением? Идиоты! Мало обжигались на этом⁈ Выращивание органов, клеток, куча времени на освоение и создание. А потом раз и появляется новая технология и всё быстро заменяется на неорганические аналоги. И в этом кроется ответ. Наша проблема не в ущербности технологии, а в отсутствии сменяемости её поколений. Но, ничего. Ничего. Я стану тем, кто поможет человечеству сделать новый технологический рывок.

Он закончил. Все искины были подключены, и ученый вернулся на свое место. Замолчал. Сосредоточился на экранах. А потом, показательно широко, опустил ладонь на один из мониторов. Активировал что-то.

— Вот так. А вы мне в этом поможете… Спецраствор пошё-ё-ёл. Отлично.

Обжигающая боль. Она вернулась. Сорок Седьмой был этому рад. Он так надеялся. Так ждал, когда его организм не выдержит и подарит ему спасительный покой. Чувствовал, что этот момент совсем близко.

— Технология должна быть гибкой. Индивидуальной, но не индивидуалистичной. Ну что ж… Буду признателен вам, если выживите. Вы просто отличный материал.

Он ушёл. Не стал наблюдать за их агонией. Покинул помещение лаборатории.

Но мало кто заметил это. Не до того было. Боль снова наполнила все тело, выжигала мысли и сознание. Она заставляла биться в агонии, в бесплотной попытке прекратить это и вырваться. Крики заглушала жидкость внутри капсулы. Удары были неспособны разбить их тюрьму. А раз ее невозможно уничтожить снаружи, то стоит разрушить изнутри.

Сорок Седьмой забился сильнее. Почувствовал, как он приблизился к стенкам капсулы. Их не разбить, но есть кое-что… не такое прочное. И он стал бить. Биться головой о стенки. Биться в немом ожидании, что все вот-вот прекратится. Прекратится со следующим ударом головы. Надежда только крепла. Откуда-то взялись новые силы. Еще удар. Еще.

И в этот момент, игнорируя боль и окутывающую тело агонию, Сорок Седьмой услышал голос. Он даже не поверил сразу, настолько четко прозвучал тот в его собственной голове. Вне боли, вне шума, отличный от сознания. Незнакомый и неживой. Какой-то механический. Голос. Он чётко и внятно произнес.

— Не нужно. Есть иной вариант… сын.

Стук в дверь.

Молох улыбался не часто, но сейчас на его лице сияла искренняя улыбка. Правда её все равно никто не видел из-за дыхательной маски, но стоит поверить на слово. Его разбудил этот стук, и парень почти из вредности и буквально «научного интереса» произнес.

— Капитан, входите.

Он не знал, кто снаружи. Это было бы забавно, окажись его догадка неверна. Но!

— Я почти дверь сломала! — Это была Рида Морган, в очередной раз разбудившая его, выдернувшая из кошмара старых воспоминаний. — Ты опять дрых?

— Безусловно, ведь это лучший способ призвать вас сюда.

— Что? Я, по-твоему, демон какой-то, чтобы меня призывать! Думаешь, броня тебя спасет⁈

— И я вас рад видеть, капитан. — ноль реакции. Впрочем, Морган прекрасно знала, что так будет. Не успел Молох договорить, как ему протянули небольшую пластиковую карту.

— Твоя доля, техник. Представители гильдии были крайне щедры. Тут и за задание, за доставленные неудобства, за помощь и даже за доставку их тушек на ближайшую станцию. В нашем случае — это верфь, на которую ты хотел попасть. Я предлагала им другое место, но они отказались. Чует моя пятая точка, что это не просто так. Думаю, ты с ними еще поговоришь… без моих ушей. Ну а пока, держи бабки, лишними не будут. Конечно, серебряным ты не станешь, но и старт будет хорошим.

— Кстати, капитан. Я так и не успел вас расспросить по рангам гильдии наёмников. Можете рассказать?

Девушка кивнула и вошла в каюту. Села на ближайший стул, рядом на стол положила карту, что Молох так пока и не взял.

— Хорошо, слушай. На самом деле всё просто, для нас постарались не усложнять. Есть четыре ранга: бронзовый, серебряный, золотой и платиновый. Бронзовый — капитан не имеет собственного корабля и арендует его у гильдии. Выплачивает часть денег за аренду и получает самые скучные, муторные, но безопасные задания, от которых частенько просто не может отказаться. Чего поинтересней не дают, ведь гильдия прекрасно понимает, что разбитое судно этот наемник им никак не компенсирует. Так что он получает легкий, безопасный старт, но низкий доход. Серебряные, вроде меня — это капитаны с собственными кораблями. Наиболее распространенные ребята и костяк гильдии. Получаем неплохие задания, ни от кого не зависим. Красота. Ну, а дальше, идут золотые — это элита. Или денежные мешки. Если у тебя в подчинении два и больше кораблей, или один тяжелый, то ты можешь получить золотую лицензию. Что же до платины, то это почти легендарные ребята. Платиновую лицензию получает капитан, командующий не просто группой, а включающий в себя парней с золотыми лицензиями. Такие флота способны противодействовать армиям целых государств и крупнейших корпораций. Именно на них и держится весь престиж и пиетет законников перед нашей гильдией. В целом, вот и всё. Есть, конечно, специальные должности, как у Тигса с Либерманом, но ничего примечательного.

— Значит расстаемся, капитан Морган? — Молох наклонился и взял карточку с деньгами. Зажал ее меж пальцем и покрутил в руке. — Да?

— А ты… хотел бы остаться?

— Пф, нет, конечно. Я вас прекрасно слышал на Оазисе.

— Гад! — Бить незащищённым кулаком по броне, было нелучшим решением. — Ай! Молох, ты мудак! Никакого такта!

Непонятно, была ли Морган разочарована. Скорее нет. В её словах проскальзывали нотки облегчения, а не обиды.

— Я проанализировал ваши слова о несовместимости команды и пришел к выводу о целесообразности высказанного предложения. Увы, но мы не сработаемся.

Стоявшая для лучшего нанесения ударов по Молоху Рида, фыркнула и плюхнулась на стул:

— Хочется сказать тебе чего-то нелицеприятного, но, блять, как же ты прав. Я херовый капитан, да?

— Да, Рида Морган, вы херовый капитан. Но, вы лучший из капитанов для своей команды. Столь специфический экипаж не смог бы работать настолько же эффективно ни с другим капитаном, ни с другой командой. Вы идеальны для них. А они для вас. Не слишком корректно такое утверждать, но я бы сказал, что вы семья. И это лучше любых капитанских умений.

Рида не спешила отвечать. Потерла виски, потом с силой хлопнула себя по щекам.

— Черт языкастый, кто бы мог подумать, что ты способен извергать из себя что-то настолько… волнующее. Понимаешь… Тот же Доминго, ведь не просто так отказался менять свой речевой корректор. Когда он работал на корпорации, его закинули в такую мясорубку, что пришлось парня по частям собирать. Теперь, даже такая маленькая операция на его теле, как извлечение и замена корректора, для парня невыносима. А Джо… Знаешь, я корю себя каждый раз, когда она напивается. Но каждый раз, когда она напивается, я одновременно и радуюсь. Ни я, ни Доминго, рядом не стояли с тем, что пришлось видеть нашему медику. Я точно знаю, что пока она пьяна, то ей в голову никогда не придет идея наложить на себя руки.

— Вот это то, о чем я говорил, капитан. Вы нуждаетесь друг в друге. Но я запомнил ваше предложение. Когда стану платиновым, обязательно приглашу вас в свой флот.

— Ой, да иди ты! — Девушка резко подскочила и пошла к двери. — Лучше собери свои пожитки и перепроверь всё. Я назад не полечу, если ты что-то забудешь, выкину всё нахрен.

Дверь открылась и Рида вышла. Но остановилась у порога:

— Знаешь, если решишь предложить мне место в платиновом флоте, так уж и быть, я его рассмотрю. Возможно, — в этот раз ее улыбка была куда теплее и мягче. — Желаю и тебе подобрать себе такую же… семью, как у меня, Молох.

— Спасибо, капитан. Я постараюсь.

— Постарайся… лучше не сдохнуть на первом задании, салага! Так что давай, внимательно собирайся! И с Либерманом не забудь поговорить! Всё! Работай, ты еще в моем подчинении, если не забыл!

И раздав последние ЦУ, капитан гордо удалилась.

Молох же открыл один из своих транспортировочных контейнеров и достал небольшую коробочку. Аккуратная, из черненной стали, словно создана для хранения украшений. Парень не стал открывать ее, лишь похлопал по крышке пальцами.

— Ты был прав. Они разные. Есть и такие. Спасибо, что убедил меня… папа.