Духи времени

Глава 15

Она плыла в пространстве, которое не было местом в каком-либо мире. Перед ней — высокая темная стена, отделяющая ее от тех, кого она разыскивает. Зихларз и другие из Высшего Пути были где-то за этим. Однако этот путь был закрыт — по крайней мере для того, кто не обладал всем тем, что известно одной лишь Ашаки.

Тщетно пытающаяся бороться, Талахасси снова и снова совершала попытки пробиться сквозь стену, преследуемая мыслью, что дефект заключается в ней самой, в неполной памяти, которую ей предоставили. Она нуждалась в глубочайших секретах их обучения. Была ли эта стена изобретением врага или вынужденным средством защиты против какой-нибудь ментальной атаки — этого она также не знала.

Хотя Хасти не мог воздвигнуть такой барьер в этом месте между мирами, существовали те, с далекого юга, колдуны диких племен, имеющие знания извращенных и темных сил — и потому более всего опасающиеся Света Храма. Они вполне могли быть вместе с мятежниками.

Стена была непроницаема; Талахасси оказалась утомлена и расстроена этим. В этом месте полузнание не могло слишком долго сохранять ее в целости и сохранности. И все же она до сих пор цеплялась за обрывок надежды…

Затем…

Перед стеной вспыхнула колонна чистого пламени, такого же золотистого, как маска, которую носила Джейта. Из этого пламени возникла сама эта маска, чтобы смотреть в лицо освобожденной от телесной оболочки Ашаки.

«Дочь Эпидемека?» — В этом месте не было речи, которая могла быть сформирована посредством губ и языка, потому что существовало только восприятие личности.

«Я пришла», — ответил ей мысленный образ маски.

«Есть огромная необходимость…»

«Гораздо важнее то, чтобы ты добралась до нас, Сестра-в-Свете…»

«Как смогу я осуществить это?» — задала вопрос сущность Ашаки.

«Воспользуйся еще раз нижними путями. Там существуют секреты, которые могут направить тебя. Ты поработала очень хорошо, и тебе сопутствует удача. Там могут быть те…»

Вдруг раздался крик, и от этого звука сумеречный мир распался на фрагменты и растаял. Ашаки — Талахасси — рвануло силой более мощной, чем любой ветер, отбросило от стены, от пламени, которое было Джейтой. Она не могла уклониться от этого непреодолимого давления. Потом пришло ощущение надежной опоры под собой, иначе говоря, возвращение. Девушка с трудом открыла глаза.

Два светильника отбрасывали на потолок необычные тени. А неподалеку она услышала слабое постанывание. Несмотря на навалившуюся безграничную усталость, она каким-то образом ухитрилась повернуть голову.

Кто-то сжался там, закрыв руками лицо. И когда Талахасси с трудом приподнялась, она увидела, что на полу лежит второе тело. Эта маленькая съежившаяся фигурка — Села! А та другая, дрожащая от ужаса, — амазонка Монига! Но что проникло сюда? Какое-нибудь нападение, предпринятое Хасти?

Она опустила ноги на пол, уселась поудобнее, хотя ее замедленные движения были нерешительными.

— Успокойся! — Ее голос был тихий, но она вложила в него все свое влияние, которое могла сейчас проявить.

Амазонка не подняла головы, ее стоны становились громче.

Талахасси каким-то образом встала и с трудом преодолела два шага до женщины. Она наклонилась, рискуя потерять равновесие, и ударила Монигу по щеке. Потому что когда Монига подняла голову, ее лицо выражало истинный ужас. Зная о спартанской подготовке, которая сформировала ее характер, Талахасси не сомневалась, что то, что привело ее в такое состояние, вероятно, находилось за пределами любого нормального восприятия.

— Успокойся! — резко произнесла она. Широко раскрытые глаза Мониги сфокусировались на ней, и страх постепенно исчез с лица женщины.

Талахасси опустилась на колени, протягивая руки к неподвижной фигурке Селы. Сперва она подумала, что старая женщина умерла, потом ее пальцы обнаружили очень слабое биение пульса.

— Помоги мне! — отдала она второй приказ. Амазонка двигалась неуклюже, как человек, исполняющий распоряжения, не понимая их. Вместе они сумели перенести Селу на постель, которую Талахасси только что покинула. Ее маленькое морщинистое лицо было очень бледным, отчасти зеленоватым, а рот слегка приоткрыт, и из одного уголка тянулась тонкая нитка слюны.

— Вина, — приказала Талахасси. — Принеси вина. — Тело Селы было на ощупь холодным. Старая женщина пребывала в шоке. Девушка натянула на нее покрывала; и когда Монига, у которой руки все еще так дрожали, что она чуть не расплескала вино, принесла ей бокал, Талахасси приподняла голову няни до уровня собственного плеча, чтобы влить ей в рот немного жидкости.

Села поперхнулась, открыла шире рот и проглотила. Ее пульс участился. Талахасси опустила ее обратно на постель, повернулась к Мониге.

— Расскажи мне, Монига, что случилось?

К счастью, амазонка, похоже, вновь обрела в какой-то степени как свое мужество, а также и разум. Теперь, когда Талахасси взглянула на нее, она вспыхнула от стыда.

— Великая Леди.., здесь.., здесь были существа… — она чуть запнулась. — Я сражалась вместе с поклявшимися-на-мече в Менкани, когда люди пустыни ворвались в форт и мы старались снова овладеть им. Я видела многое. Великая Леди, что было наполнено ужасом. Но это… Это не из нашего мира!

— В каком смысле? — спокойно спросила Талахасси, понимая, что следует действовать терпеливо.

— Когда ты спала, появились они. Они были подобны теням.., или что-то вроде завихрений в воздухе. Как я могу подобрать слова, чтобы описать то, чего никогда раньше не видела? Тем не менее, они существовали.., они, в некотором роде, были разгневаны, и их ненависть.., ее можно было ощутить!

Опять духи.

— Я сама видела эти существа, Монига. Они существуют.

И, полагаю, я знаю, чего они хотят добиться. Только у меня нет силы, чтобы дать им это.

— Великая Леди.., они собрались вокруг тебя, когда ты лежала. А когда мы попытались защитить тебя.., они… — Рука Мониги метнулась к голове. — Каким-то образом они проникли в наши разумы — с ужасными намерениями… Они хотели убить меня… Однако я выстояла против этого, Великая Леди.., я выстояла!

Затем они вызвали боль, и леди Села закричала. Я подумала, что она умерла. А когда они набросились на меня… Великая Леди, я не знала точно, как долго могла бы продержаться против них! Думаю, что я пронзительно закричала…

— Ты не могла сделать большего, поклявшаяся-на-мече.

Эти существа не могут быть уязвлены каким бы то ни было оружием, которое человек может держать в руке. То, что ты противостояла их силе, великая честь для тебя, — подбодрила ее Талахасси.

Она получила по крайней мере часть сообщения Джейты. Однако вновь пользоваться нижними путями, где парят духи, когда она считала, что на сей раз не следует ожидать ничего другого, кроме враждебного отношения с их стороны, было действительно опасно. Она расположилась поудобнее на краю постели и попыталась привести в порядок мысли. Села, казалось, спала, как и следовало ожидать. Ее лицо уже не выражало невыносимый страх. А Монига окончательно пришла в себя.

— Слушай теперь внимательно. — Талахасси понимала, что у нее нет выхода. Сообщение Джейты было весьма ясным.

Она должна любым способом выбраться из Новой Напаты, и существовала только единственная дорога — та, которая вела через эти темные коридоры внизу. — Есть вещи, которые мне необходимы, — так как я получила сообщение от Дочери Эпидемека через путь Таланта. Можешь ли ты найти и скрытно принести их мне?

— Великая Леди, приказано — значит, будет сделано, — ответила Монига, отдавая официальный салют.

— В данном случае, это — продукты — такие, какими армия пользуется в походах — в вещевом мешке и в достаточном количестве, чтобы хватило на несколько дней. А также ночной осветительный прибор с полностью заряженным элементом. Достань их так быстро, как возможно. А заодно хлеб, мясо, чем я могла бы сразу же пообедать.

— Это я могу достать, Великая Леди. — Монига уже шла к двери.

Когда та закрылась за амазонкой, Талахасси принялась за дело. К ней вернулась, в некоторой степени, сила, и она не должна позволять себе заглядывать вперед относительно того, на что это может быть похоже: оказаться настигнутой духами где-то в той полной темноте внизу. Нет, лучше думать о том, что следует сделать прямо сейчас.

Она порылась в комоде, где была одежда Налдамак, и отыскала то, в чем нуждалась, — форму, которую императрица носила, когда принимала парады своих войск в официальных случаях. С помощью ножниц из туалетного столика Талахасси спорола все знаки различия ранга, оставив однотонное одеяние, напоминающее то, что в ее собственном мире называли тренировочным костюмом.

Он был немного тесноват ей в груди, но она сумела застегнуть все пряжки, а ботинки, к счастью, пришлись впору, хотя стесняли ноги после свободных сандалий. Села по-прежнему спала — без сновидений, как надеялась Талахасси.

Талисманы она решила нести открыто. Но для того чтобы не уронить их, она накинула на каждый веревочные петли, привязанные к запястью. Голову она прикрыла шарфом, завязав его под подбородком. Талахасси уже заканчивала сборы, когда услышала сигнал и впустила Монигу.

С плеча амазонки свисал весьма нагруженный мешок, и она держала перед собой поднос с едой, которую попросила Талахасси. Девушка села поесть и попить, и в то же время отдавала последние распоряжения.

— Я ухожу отсюда, поклявшаяся-на-мече, через потайной путь. Организуй охрану и не допускай, чтобы леди Села испытывала недостаток внимания. Сохраняй в тайне, что я была здесь, если тебя обнаружат. И присматривай хорошенько за путем, которым я ухожу, и так, чтобы никто не смог незаметно на тебя напасть.

— Великая Леди, мне бы хотелось пойти с тобой. — Монига уже переоделась в форму, и на поясе ее висело оружие.

— Нет. Это такой путь, по которому только Жезл может вести меня. Ты окажешь огромную услугу, охраняя эту дверь.

Возможно, что, когда я вернусь, то вновь приду по этой дороге, вероятно, приведя с собой помощь. Нам нужно быть уверенными, что здесь не ждет засада.

— Великая Леди, не сомневайся, я обеспечу такую охрану!

Талахасси взвалила на плечи мешок с провизией, затем закрепила петли шнурков от Ключа и Жезла на левом запястье, а другой рукой подняла фонарь. По ее приказу Монига отвела в стороны стенные драпировки, и она вошла в потайной путь. Раздался перезвон, и она вспомнила про установленную Селой сигнализацию. Она объяснила амазонке, что это за сигнализация, и только потом отправилась вниз, во мрак.

Фонарь давал гораздо больше света, чем излучение, с помощью которого она освещала путь раньше; его луч отчетливо рассекал темноту, ярко освещая лестницу и стену. Вскоре она достигла древней замурованной двери и проползла через отверстие в это место отвратительных запахов и возможной притаившейся опасности.

Ориентируясь по планировке дворца, Талахасси повернула налево в неизвестный проход. Лестница являлась одним из секретных проходов иной эпохи, вероятно, сооруженная изначально для бегства Царственного Семейства, если бы разразилась катастрофа, как это случилось в Мероэ. Следовательно, должен существовать какой-нибудь выход за пределами города. И этот выход, она надеялась, не должен быть перекрыт барьерами, которые установил Хасти.

Как влажность, так и зловонье усилились. Она тщательно старалась выбирать путь, так как пол коридора был до такой степени покрыт слизью, что время от времени ее ботинки скользили. Луч фонаря на мгновение зацепил поднятую голову какой-то твари — либо большой ящерицы, либо змеи. Однако она исчезла, как будто свет представлял для нее угрозу.

Девушка ожидала нападения духов — в конце концов, это место хорошо подходило для их засады, — и потому была постоянно настороже, не позволяя себе расслабляться даже тогда, когда, по прошествии некоторого времени, этого так и не случилось.

Сырость скапливалась здесь в вязкие, зловонные лужи, которые она старалась обходить на максимальном возможном расстоянии. Затем коридор уперся в мрачный поток, от которого поднимался такой смрад, что ей не верилось, что этим можно дышать в течение длительного периода времени. Она на минуту засунула фонарь за пояс и опустила шарф, что прикрывал голову, чтобы закрыть им рот и нос в тщетной попытке хоть как-то фильтровать эту мерзость.

Течение в потоке было быстрым, и она не сомневалась, что это один из главных коллекторов канализации города. Она не имела понятия, каким глубоким был этот наполненный отходами поток, и испытывала колебания. Дорога здесь заканчивалась. Это означало, что тот, кто следует по ней, вынужден преодолеть канализационный коллектор в этом месте. Отважиться на это, не имея представления о его глубине, рискуя оказаться сбитой с ног и затянутой под отбросы, чтобы захлебнуться? Нет, нужно отыскать какой-нибудь другой путь.

Прижавшись плечом к стене, Талахасси наклонилась вперед так далеко, как только смогла, чтобы осветить лучом фонаря стену справа от себя, потому что коридор соединялся с канализационным коллектором под острым углом. Там имелась тропинка — если только можно было так это назвать, едва ли шире, чем две ее ступни, поставленные рядом. Хотя поток плескался немного ниже ее края, она была обильно покрыта мерзкими наносами, оставленными, наверное, когда уровень бывал выше.

Идти по этому пути — значит, на каждом шагу рисковать потерей точки опоры для ног, но выбора не было. И как долго она сможет вдыхать этот загрязненный воздух, не теряя сознание? Однако было бесполезно тянуть время — раз есть дорога, значит, надо по ней идти.

Она протиснулась за угол, где встречались проход и канализационный коллектор, чтобы ступить на этот запачканный выступ. Ее предположение оказалось верным. Слизь потайного коридора сменилась вязким болотом, которое засасывало ее ноги на каждом шагу. Она передвигалась так медленно, что отвратительная атмосфера представляла все более усиливающуюся угрозу для ее сознания.

Талахасси утратила всякое представление о времени. Голова ее болела, она ощущала тошноту и головокружение.

Один раз из потока поднялась покрытая чешуей голова, и раскрылись челюсти, чтобы с лязгом захлопнуться, когда она быстро направила свет прямо в маленькие злобные глазки. Крокодил.., к счастью, недостаточно большой, чтобы представлять реальную опасность, и, по-видимому, не переносящий света. Тем не менее, где присутствовал один, вполне могли быть и другие.

Неожиданно она достигла ниши в стене, в которой находилась заложенная дверь, и направила свет фонаря внутрь. За этой дверью угадывался арочный проход, похожий на тот, через который она проложила себе дорогу в другом коридоре, однако этот также был заложен. Она втиснулась в нишу и постаралась мыслить ясно.

Если ее расчеты верны, эта заложенная дверь располагается в неподходящем месте, чтобы вести по ту сторону стен. А в своем теперешнем состоянии она не была уверена, что сможет применить силу Жезла так, чтобы извлечь даже один-единственный камень из кладки. Лучше продолжать путь — должен же канализационный коллектор где-то выходить на поверхность, в этом она могла быть уверена.

Ей очень хотелось передохнуть в этом ограниченном пространстве, которое она встретила, если бы не то обстоятельство, что воздух здесь был не лучше, чем в канализационном канале. Так что она без особого желания двинулась на ощупь дальше. Она не вполне была уверена, но вроде бы уровень воды, текущей рядом с ней, начал понижаться. Выступ шел горизонтально и не поднимался. К тому же, хотя в это с трудом верилось, воздух стал менее вонючим. Она снова взяла себя в руки и быстро направила свет фонаря вверх. Свет зацепил край колодцеобразного отверстия в хорошем состоянии, которое она осматривала с обратной стороны, с его нижней части.

Кроме того, в колодце виднелся ряд скоб, достаточно больших, чтобы держаться за них рукой и опираться ботинком, подтягиваясь при этом все выше и выше. За пределами городской стены или внутри? Она опасалась, что все еще находится внутри. Не имело смысла размещать такой проход с наружной стороны стен. И если потратит свои силы, чтобы подняться по нему, а потом убедится, что все еще пленница… Она не думала, что будет тогда в состоянии заставить себя спуститься снова в это зловонное место.

Все же неизвестный проход располагался внутри города.

Что-то шевельнулось в самой отдаленной части ее сознания, хотя она не могла объяснить это.

Все еще испытывая сомнения, она продолжила движение по выступу. Теперь стало явно заметно, что уровень воды понизился. Камень, по которому она ступала, был менее испачкан, то здесь, то там отчетливо выделялись небольшие участки скалы, в которой тропа была и вовсе чистой. Да и атмосфера стала менее гадкой.

Она…

В этот момент они и нанесли удар: когда она успокоилась, не обнаружив их. Духи совершили нападение на ее разум, а не на тело. Она пошатнулась, но не упала. И не выпустила фонарь. Наоборот, прислонилась плечами к стене, будто могла таким образом защитить свою спину, и поводила лучом света туда и сюда по воде.

Там что-то двигалось. Не духи, а может быть, какая-нибудь тварь, которую они вызвали, чтобы сдернуть ее вниз.

— Если я умру здесь, — произнесла она сквозь стиснутые зубы, обращаясь к пустому воздуху — пустому для ее зрения, — где находилась компания, которую она могла ощущать, — тогда ваши надежды не сбудутся. Я не обладаю силой, чтобы помочь вам. Тем не менее есть другие, более искусные и сильные, чем я, и их я пытаюсь найти. Разве вы хотите, чтобы вместе с моим телом сейчас погиб и ваш шанс?

Существо в воде приближалось. Но она по-прежнему могла видеть колыхания в воздухе.

— Акини. — Она назвала единственное имя, которое было ей знакомо. — Я сказала вам сущую правду!

Они все еще угрожающе висели здесь, и она не могла различить среди них эту единственную более отличимую личность, к которой обращалась. В воде возник водоворот, когда на поверхности канализационного коллектора появилась ужасная бронированная голова, ее пасть была разинута достаточно, чтобы продемонстрировать запятнанные чем-то зубы.

Этот крокодил не был такой же маленькой рептилией, какую она видела раньше. Он, вероятно, был такой старый, так долго плавал в этом омерзительном месте, что вмещал в себе все зло, накопленное за многие годы.

Талахасси крепче ухватила Жезл. Против этого существа из вековых нечистот она имела только это. Как тогда, когда она своей волей заставила Жезл подняться из защитной клетки, которую Хасти установил над ним, так теперь она наклонила его верхушку по направлению к существу, которое подтягивало свое чешуйчатое тело выше. Массивные когтистые передние лапы потянулись к выступу, на котором она стояла.

Власть…

Свет, направленный ею на эту кошмарную голову, не произвел никакого впечатления. Его заставляли атаковать воздействия тех, кто в настоящее время жадно следил из темноты.

Власть!

Талахасси сдерживала себя, чтобы не завизжать от ужаса.

Обитатель канализационного коллектора воплощал в себе все, что присуще кошмарам.

«Власть, — потребовала она от памяти Ашаки, — дай мне то, что ты знаешь и когда-то использовала. Дай мне — или я… мы погибнем!»

Из верхушки Жезла вырвалась нить пламени, значительно более яркого, чем пламя газового резака. Она ударила крокодила между маленьких глазок. Животное заревело так, что этот звук, неприятно отразившись от стен узкого туннеля, продолжал звенеть в ее ушах даже тогда, когда, высоко подпрыгнув, оно обрушилось в воду, и поток снова скрыл его.

Девушка наблюдала, как оно исчезает, с трудом веря, что память Ашаки ответила ей таким образом.

Обладала ли эта память своей индивидуальностью? Такого не могло быть, так как она была чем-то, что было извлечено, а потом втиснуто в ее разум посредством некой технологии этого народа. Ашаки умерла. Несмотря на это, Ашаки все сильнее и сильнее оказывала ей поддержку.., могла ли запись создать что-то иное?

Они все еще находились здесь — духи… Однако они не пытались вновь нападать. Они излучали сомнение, это она могла ощущать. Они притягивались тем, что она несла, но в них был и страх, основанный на том, к чему они стремились.

В течение томительной минуты она ожидала какого-нибудь нового нападения, какого-нибудь удара из темноты.

Когда этого не произошло, она заговорила снова:

— Я заключила соглашение с тобой, Акини. Но не смогу выполнить его, если ты не дашь мне возможность собрать воедино тех, кто знает, где ты пребываешь и что тебя держит. Я не забуду…

Они все еще были здесь, однако ответа не пришло. Она не могла больше ждать. Талахасси решительно двинулась дальше, но знала, что духи следуют за ней. Пусть, если им хочется…

Туннель повернул в сторону, и свежий легкий ветерок дохнул ей в лицо. Где-то, не слишком далеко впереди, должен быть выход из этого водного пути. Она выключила фонарь, замерла на секунду или две, пока ее глаза не приспособились и она не смогла видеть при помощи Жезла и Ключа. Затем, делая очень осторожные шаги, снова двинулась вперед.

Впереди туннель заканчивался, и проход был перегорожен решеткой. Низ перекрыт не был, и под решеткой из канализационного коллектора изливались отходы, однако край проходил низко, около самого выступа. Она заторопилась по направлению к решетке, потому что тропа здесь была относительно свободной от наносов. Приблизившись, резко сдернула шарф, закрывавший нос и рот, и стала жадно вдыхать чистый воздух.

Чтобы не уронить, она засунула фонарь в мешок и начала ощупывать прутья решетки руками. По ту сторону была ночь, и, похоже, бушевал сильный ветер. Сквозь решетку залетали песок и пыль, заставлявшие ее кашлять.

Хотя она отыскала место, где прутья закрепились в каркасе, тем не менее не удалось найти никакого запорного устройства с этой стороны. И решетка была надежно укрепленной, не поддавалась ни на дюйм под ее нажимом. Жезл.., нужно проложить себе дорогу через…

С той стороны донесся звук, приковавший ее руки к металлической решетке, заставивший ее насторожиться и напрячься. Раздался тихий жалобный вой, к прутьям протиснулась тень.

Она вдохнула специфический запах псины. Ассар? Неужели охотничья собака просто вышла за ворота и потом бродила вокруг города? Ее надежда была столь призрачной, что до этой минуты она не отдавала себе отчета, насколько полагалась на нее.

— Ассар? — прошептала она имя.

Раздался возбужденный лай, и она ясно осознала свое безрассудство. Этого шума было достаточно, чтобы насторожить любого человека в окрестности. И вполне могло быть, что Хасти и южные номархи держали своих людей и с наружной стороны запирающего барьера.

Ответный шепот.., шепот, который она не надеялась услышать.

— Ашаки?

— Кто?..

— Ашаки… Джейта сказала, что ты должна прийти.., по этому пути. Ты уже здесь?

— Херихор? — Она едва не выкрикнула «Джейсон».

— Да, моя леди. И скоро ты выйдешь наружу.., отойди немного назад.

Она отошла по выступу на шаг или два. Перед решеткой появилась вторая тень, и она услышала скрежет металла о металл. Затем что-то двинулось — решетка выпала наружу, и она услышала хмыканье, будто Херихор не рассчитывал, что это будет так легко.

Секундой позднее она услышала его призыв:

— Выходи, леди, путь открыт.

Он подался вперед, чтобы вывести ее на свежий ночной воздух.