Духи времени

Глава 12

Кроме двери лаборатории, никаких других проемов в стене не было. К тому же, коридор сузился. В нем было очень темно, и Талахасси начала ощущать какую-то странную депрессию. Она, возможно, приближалась к очень древней гробнице, которую живые не тревожили в течение длительного времени. Затем коридор внезапно завершился рядом ступенек, ведущих вниз, в еще более непроницаемый мрак далеко за пределами проникновения сияния Жезла и Ключа.

Итак, ее выбор оказался ошибочным. Ей следовало бы пойти влево, а не вправо. Могла ли она вернуться, или, возможно, ее бегство уже обнаружено?

Талахасси сильно устала, несмотря на энергию, которую получала от талисманов. Длительное недоедание усиливало слабость. Продолжать путь вниз, в эту тьму, было безрассудством. Назад…

Она медленно повернулась, посмотрела назад. Тотчас же до нее донесся звук. Шарканье обутых в сандалии ног, отраженное от стен, тогда как ее собственные босые ноги не производили никакого шума. Мелькнула вспышка света — хотя очень кратковременная и отдаленная. Кто-то рывком растворил дверь лаборатории. Она оказалась в ловушке: с темным спуском, как единственным путем для бегства. Хасти!

Ее сердце застучало быстрее. Она не могла даже предположить, какое неизвестное оружие он может иметь в своем распоряжении. Что он станет разыскивать ее, Талахасси ничуть не сомневалась. Однако было кое-что…

Собрав все свое самообладание, сдержав дрожь в руках, она обратила лицо к этой далекой двери, подняв Ключ и Жезл, и стала манипулировать ими в воздухе, натягивая невидимые силовые линии, произнося при этом шепотом Слова Власти.

Итак, пусть приходит. Он познакомится кое с чем, что, возможно, не поймает в ловушку его тело, но нанесет удар по разуму, пусть даже и чуждому.

Потом, с дурным предчувствием, она начала спуск. Коридор наверху производил впечатление сухого и прохладного, но по мере того как она с большой осторожностью передвигалась от ступеньки к ступеньке вниз, холод становился промозглым. Воздух вокруг содержал налет сырости.

Новая Напата находилась на реке. Тянется ли этот лабиринт вниз, чтобы сблизиться с одним из тех мест, где река очень давно была ограждена и упрятана? Она прислушивалась не только к оклику сзади, но и ко всякому звуку внизу. То, что она сделала, чтобы заблокировать этот путь ради своей собственной защиты, истощило запасы энергии в Жезле и Ключе. Теперь их сияние потускнело, освещая лишь чуть больше, чем одну ступеньку впереди. В ноздри неприятно ударили запахи сырости, гниения и чего-то тошнотворного, чему она не могла найти названия. Ступени по-прежнему вели вниз, в сердцевину мертвенно-зловещего пространства. Кто устроил этот путь и для чего он использовался в прошлом, она не могла себе представить. По крайней мере, Ашаки ничего не знала об этом.

Ступени вели вперед, ниже и ниже. Талахасси так устала, что дрожала всем телом. Только воля сохраняла ее разум ясным. Достаточно ясным для…

Она замерла, ноги стояли вплотную друг к другу на ступеньке, покрытой слизью, и высоко подняла голову.

— Акини? — Здесь снова было «присутствие». Нет, более чем одно! Они теснились около нее, как путники в безлюдной местности могли бы тесниться у лагерного костра, чтобы согреть руки. И притягивали их — талисманы!

Она права, один из них Акини. Но кто были другие? Если бы она только могла установить связь, узнать, в чем они нуждались. Их возбуждение оказывало физическое воздействие на ее разум, пускало корни в ее мыслях. Они были жаждущими.

Как ее собственный телесный голод грыз ее, так какой-то более сильный голод терзал их — голод, который концентрировался на том, что она несла. Они даже, похоже, не сознавали, что она находится здесь, их интересовало только то, что она имела при себе.

— Акини! — Она вновь попыталась позвать того единственного, которого могла назвать по имени.

"Дай. нам.., жизнь "

Только пульсация мысли, столь слабая и отдаленная, что она едва могла уловить ее.

Жизнь? Разве Жезл и Ключ могли означать жизнь для этих остатков личностей?

«Жизнь!» — Слово было не интенсивнее в этот раз, но более настойчивым.

Ашаки покрепче сжала талисманы. Ей казалось, что «присутствия» старались ухватиться за то, что она держала, вырвать их из ее рук. Однако они были слишком слабыми, чтобы сделать это.

Она глубоко вздохнула и затем ответила:

— Выведите меня отсюда, если можете.., и я, используя Силу, также постараюсь дать вам жизнь!

Можно ли договориться с этими призрачными созданиями? И если она заключит такое соглашение, то как сможет выполнить свое обещание? Она не знала. Однако существовали Зихларз, Джейта.., другие из Высшего Пути… Наверняка сообща они смогут дать этим духам либо жизнь, либо вечный покой.

Слабое дерганье талисманов прекратилось. Однако они не исчезли. У нее отлегло от сердца. Вероятно, ее поняли. Если они являлись порождениями этого мрака, то несомненно знали пути внизу.

«Акини?» — позвала она мысленно.

Что-то коснулось ее запястья. Она вздрогнула и посмотрела вниз. Нитеподобный завиток обосновался там. И через него пришла мысль:

«Вперед».

Она могла довериться только ему. Если между ними действительно достигнуто согласие, то она одержала победу. Но, так как отступления назад не было, ей придется принять то, что случилось. Она опускалась все ниже. «Присутствие» Акини было явно ощутимо, а также отчасти и других, но они немного «отодвинулись», следуя за ней на расстоянии.

Они достигли подножия лестницы и пошли через отвратительные запахи и столь плотный воздух, что она дышала с трудом. Однако не пришлось идти долго. Нить, едва касавшаяся ее запястья, указала на центр каменного блока справа от нее, еле видимого в тусклом сиянии.

Ашаки поднесла Ключ и Жезл поближе и увидела контур древнего сводчатого прохода, заложенного каменными блоками, плотно скрепленными, чтобы запечатать то, что когда-то начиналось в этом месте. Ашаки, подняв Жезл, заставила его выделять больше силы. Она постучала его верхушкой по верхней части камня, при этом тихо произнося древний напев Строителей. Такого она никогда раньше не делала. Она не была даже уверена, что понимает все слова, освобождавшие эту силу. В те дни, когда Строители использовали Талант, определенное количество их действовало сообща, объединяя свои воли в единую мощную силу.

Тем не менее камень сдвинулся. Ашаки медленно потянула Жезл к себе, и камень следовал за ним, чтобы опуститься затем у ее ног. Израсходовано так много силы, чтобы освободить единственный камень! Сможет ли она удалить еще один?

Она не знала точно, но еще раз подняла Жезл и прошептала напев. И еще раз камень подчинился требованию ее Таланта.

Еще три блока были извлечены таким образом. Она не может больше заниматься этим! Когда она остановилась, то едва держалась на ногах, глаза ее затуманились. Однако отверстие перед ней.., достаточно ли большое, чтобы пролезть?

Придется совершить это!

Ее единственное непрочное одеяние изодралось, появились кровоточащие ссадины на руках и ногах — царапины, которые жгли, но она пробралась через отверстие, чтобы очутиться уже в другом темном ходе. Однако в этом коридоре не было так сыро, как в прежнем, и веял легкий ветерок, обдувающий со всех сторон, что до некоторой степени подбодрило ее.

Ашаки с трудом продвигалась вперед на покрытых синяками и кровоточащих ногах, покачиваясь из стороны в сторону в этом узком проходе, так что сперва одно плечо, а потом другое болезненно соприкасались с камнем. Но ровная дорога была очень короткой. Она вновь очутилась перед ступеньками, очень узкими ступеньками, ведущими наверх, в темноту.

Она с трудом перебиралась вверх с одной ступеньки на следующую. Весь мир сузился для нее до этой одной с трудом преодолеваемой лестницы. И она ничего не сознавала, пока не достигла лестничной площадки около четырех шагов шириной. В стене справа, немного ниже уровня ее глаз, так что ей пришлось слегка нагнуться, чтобы заглянуть в него, имелось смотровое отверстие, из которого струился бледный свет. Она могла видеть только незначительную часть того, что находилось по ту сторону, однако этого было достаточно, чтобы как встревожить, так и вселить в нее надежду. Поскольку она увидела тот внутренний двор дворца, что был частью личных апартаментов Налдамак!

Здесь не было никаких признаков двери, да и в любом случае она не имела желания безрассудно появиться перед всеми — нет, до тех пор, пока не разберется лучше в ситуации, с которой возможно, столкнется лицом к лицу. Снова вверх…

Талахасси не считала ступенек, однако далее обнаружилась вторая лестничная площадка. Нет, лестница не заканчивалась. А когда она заглянула в другое отверстие, там было темно, как будто оно закрыто. Взяв Ключ и Жезл в одну руку, она пошарила ощупью по стене перед собой. Наверняка здесь есть какой-нибудь механизм для открытия прохода!

Ее пальцы нашли в углубление в камне, едва заметное даже когда она поднесла к нему талисманы. Из последних сил она стала давить вперед и заставила сработать скрытое запирающее устройство.

Ашаки вывалилась через узкий проход, запуталась в драпировках и едва не сорвала их с роскошных стенных креплений, когда падала. Ее голова и плечи лежали на ковре комнаты, в которой она так внезапно оказалась, и аромат изысканных духов, свежесть чистого воздуха наполняли ее ноздри, очищали легкие от вони, заполняющей темные проходы внизу.

Она была так истощена, что даже не пыталась передвинуться. Сам Хасти мог находиться перед ней в этот момент, и она была бы не в состоянии собрать силу, чтобы противостоять ему.

Раздался испуганный крик, который привел ее в себя. Она немного приподнялась на дрожащей руке и словно сквозь туман взглянула вверх на лицо, которое было ей знакомо.

— Села…

— Великая Леди! Но откуда…

— Села, — она снова выдавила это имя из последних сил. — Никто.., не должен.., обнаружить.., меня…

Старая няня Налдамак.., захочет ли она и сможет ли помочь?

— Никто… Села… Кэндейс в опасности… Никто.., не должен.., обнаружить.., меня…

— Великая Леди, никто и не обнаружит. — Голос старческий, тонкий и слабый, но в нем та же самая решительность, которую Ашаки слышала всегда. — Леди, я не смогу нести тебя; можешь ли ты идти?

Слова доносились откуда-то издалека. Ашаки заставила себя подняться на колени.

— Голодная.., такая голодная… Никто.., не должен.., знать…

Ключ и Жезл — они лежали там, где она выронила их при падении. Теперь она подтащила их к себе.

— Села, — обратилась она к женщине, наклонившейся над ней. — Покрывало.., для этих драгоценных вещей. Они должны быть спрятаны!

— Да, Великая Леди. — В этом голосе было успокоение.

Сгорбленная от старости фигура исчезла и снова вернулась, прежде чем Ашаки смогла шевельнуться, через ее руку был перекинут длинный узкий кусок украшенного прекрасной вышивкой материала — чехол со стола. Она с трудом опустилась на колени перед Ашаки и растянула его, затем присела на пятки, пока девушка медленно и осторожно заворачивала талисманы.

— Села.., куда?..

— Великая Леди, положись на меня — они будут в безопасности! — Села встала, и Ашаки с чувством облегчения передала в ее протянутые руки то, за что несла ответственность.

Если и есть одна верная душа во всей Новой Напате, то именно Села, для которой Налдамак была и остается всем миром.

Ашаки не помнила, как добралась до постели. Когда она проснулась, в комнате было темно, горел только слабый светильник, а возле него сидела на стуле Села, клюя носом.

— Села. — Ее голос был едва ли громче хриплого шепота, тем не менее он заставил няньку поспешить в ее сторону.

— Леди, леди. — Она погладила плечо Ашаки, закрытое повязкой с болеутоляющей мазью, наложенной, чтобы хоть немного успокоить острую боль ран. — Как ты себя чувствуешь теперь?

— Как чувствую?

— Ты говорила так странно, и слова, которые я не понимала. Я все время давала тебе бульон и вино.., и ты, казалось, не узнавала меня. А твои бедные руки, твои ноги. Леди, что случилось с тобой?

— Я была пленницей.., до этого времени. — Она произносила слова, которых Села не понимала?.. Это начала пробуждаться другая часть ее памяти. Она была Ашаки.., нет, она была кем-то еще. Кем? Талахасси! Итак, эта ее часть не оказалась навеки предана забвению, чего она боялась.

— Кэндейс?

На лице Селы отразилась тревога.

— Великая Леди.., они ничего мне не говорят! А после того, как ты появилась, я оставалась внутри этих стен. Здесь есть девушка-служанка — она принята на службу после того, как ты удалилась из Напаты.., она из моего родного селения, и я могу доверять ей. Это она приносила нам пищу. И она говорит, что ходят слухи, что кэндейс.., погибла! В пустыне, когда поднялась буря. В городе об этом повсюду шепчутся. Тем не менее, — она вызывающе вздернула подбородок, — я не верю этому. Моя дорогая леди — она умна, очень умна. И она имела основания остерегаться даже тени. К тому же, с ней были поклявшиеся-на-мече — двенадцать из них, — хотя они сопровождали ее, переодевшись в одежду придворных дам или служанок. Неужели, ты думаешь, они могли допустить, чтобы ей был причинен вред? Я не верю, что она могла погибнуть в какой бы то ни было буре — скорее всего, она надеется, что ее враги поверят этому. Но ты — Великая Леди, — что случилось с тобой, которая, как мы полагали, находилась в безопасности в Гизане?

Талахасси вкратце рассказала о том, что произошло после того, как она была насильно увезена из поместья. Села вздохнула с выражением неодобрения.

— Итак, в эту комнату теперь открыт потайной ход! Это зло, Великая Леди. Однако ты вернула Драгоценные Вещи, чтобы отвратить угрозу, и когда кэндейс вернется.., тогда все будет иначе! — Она энергично кивнула, так что край ее головного убора в виде сфинкса заколыхался.

— Эта служанка, о которой ты говорила… — Талахасси уселась в постели. Ее израненное и избитое тело протестовало при каждом движении, так что она чувствовала, что не готова в теперешнем состоянии вступить в единоборство с кем бы то ни было — не говоря уже о таком могущественном враге, как Хасти. — Возможно, она найдет способ, чтобы связаться с поместьем. Я не знаю, живы ли еще Джейта и Херихор…

— Они живы. Великая Леди. Ты спала два дня и три ночи.., ты словно бы дремала даже тогда, когда я приносила еду и кормила тебя. Поэтому ты не знаешь. Принц-главнокомандующий держит под контролем северные дороги, каждую из них. Он вызвал сюда свои собственные полки и четыре других, которые лояльны ему и на которые можно положиться.

Думаю, он старается сохранить открытым путь для кэндейс. А Дочь Эпидемека приходила под стены Напаты и официально требовала право входа — ее видели многие. Но Храм.., он закрыт с помощью какого-то гнусного колдовства этого демона из пустыни, и никто не видел и не слышал тех, кто оказался таким образом заперт внутри него.

Принц Юсеркэф, говорят, страдает от лихорадки, поэтому всеми командует его леди. И ни один мужчина и ни одна женщина не имеют представления, где скрывается сам Хасти или какое зло он замышляет. — Села перевела дыхание, когда завершила свой рассказ.

— Можно ли отправить послание принцу-главнокомандующему?

— Великая Леди, существует какое-то необычное колдовство, наложенное на ворота. Они стоят открытыми, но никто по может пройти через них. И люди очень напуганы этим обстоятельством. Однако… Леди.., есть кое-что… — Села теребила в руках край своей одежды. — Я видела это лично сама, когда вышла на отдаленную внешнюю галерею, поджидая кэндейс — увидеть, если возможно, как ее флаер приближается.

— Что ты имеешь в виду?

— Никакой человек вообще не может пересечь барьер, который мерзкий Хасти установил в воротах, но животные могут. Например, осел торговца фруктами убежал от своего хозяина, пока тот спорил со стражей. И он прошел за ворота, будто там ничего не было, кроме пустого воздуха, как мы и видим. Но когда хозяин попытался последовать за ним, он не смог пройти. А осел пошел дальше по дороге.

— Животное может вырваться. — Талахасси уловила суть. — А птица?

— Птицы в саду летают высоко, — ответила Села. — Однако как может животное послужить твоей цели, Великая Леди?

Голуби могли бы — будь это ее собственное время, подумала Талахасси, и если она имела бы наготове клетку с обученными птицами. Но осел, даже лошадь, которая может проходить через ворота, не могли быть надежными посланцами.

Это казалось глупой идеей, однако ее разум цеплялся за нее.

Будь она в состоянии попасть в Храм, тогда не было бы никакой проблемы. Там находилось несколько обученных Таланту, которые могли покидать свое тело и посещать другие места. Такой человек мог связаться с Джейтой и передать сообщение, так как их специально готовили для подобных случаев. Если только Хасти не предвидел это тоже и не воздвиг какую-нибудь преграду, подобную клетке, в которой запирал ее, пока дух не…

Дух — по имени Акини!

Она повернулась к Селе.

— Села, ты знаешь многое о дворце и всех тех, кто обитает в нем. Ты когда-нибудь слышала про Акини?

Это произвело такое впечатление, будто она, протянув руку, произвела тяжелый удар по гонгу для вызова прислуги.

— Акини! Великая Леди.., неужели ты не знаешь об Акини? Разве его мать не приходит ежедневно сидеть в наружном дворе, дожидаясь его? Она плакала, пока у нее не осталось больше слез, но до сих пор не верит, что он пропал, не сказав ей ни слова. Он был носителем опахала у принца Юсеркэфа и однажды ночью исчез! Никто не знает куда.., только его мать не верит, что он ушел с варваром…

— С варваром? С каким варваром?

— Тем, который прибыл в Новую Напату с миссией к кэндейс, когда она уже отбыла на север. По нашим законам, как ты знаешь, он не мог оставаться здесь после трех закатов.

Тем не менее принц Юсеркэф принял его, и говорят, что варвар почувствовал симпатию к Акини и предложил ему хорошее вознаграждение за путешествие с ним обратно к побережью, чтобы он разговаривал за него с теми людьми, через чьи территории они должны следовать. Однако мать клянется, что Акини не имел намерения заниматься таким делом, и она подала прошение, чтобы должностные лица кэндейс установили, что стало с ее сыном.

— Этот варвар.., что он за человек?

— Великая Леди, как ты знаешь, северные варвары не похожи на нас — они имеют волосы разных оттенков, и их кожа гораздо светлее. Но этот человек был иным даже вдвойне. Он, возможно, вполне мог сойти за одного из Древних Людей, покинувших Кеми, ибо выглядел похожим на те древние изваяния, что хранятся во Дворце Далекой Памяти. Он плохо объяснялся на нашем языке и часто оглядывался вокруг, как будто действительно все было для него необычным.

— Пытался ли он найти Хасти?

— Нет, Великая Леди. И, как ты знаешь, он был под непосредственным наблюдением поклявшихся-на-мече, пока находился в Новой Напате, поскольку варвары не бродят свободно по нашим городам. Нет, он хотел встретиться с кэндейс, а когда захотел увидеть того, кто управлял вместо нее, то эта женщина, — Талахасси поняла, что Села подразумевала Идайзи, — сообщила ему, что ее супруг из Рода. Но разобрался он или нет, что его обманули, я не имею представления. Они провели только одну официальную аудиенцию и больше не встречались. Так что, наконец, варвар уехал…

Второй Хасти? Они уже получили все, в чем нуждались, от Хасти, который находился здесь, удрученно подумала Талахасси. Следовательно, Акини.., он действительно существовал — человек, о котором Села была осведомлена. Но чем Акини стал теперь? И каким образом он был так переделан, или пойман в ловушку, чтобы существовать как призрак, завихрение воздуха? Это дело рук Хасти, в этом она не сомневалась. Если бы она только могла установить контакт с Зихларзом! — даже память Ашаки не могла дать ответ на такую загадку, как эта.

Оставался другой вопрос — как связаться с Джейтой и Херихором, успокоить их, что теперь талисманы вне досягаемости вражеских рук и находятся в безопасности? Животные могли выйти наружу, однако, не управляемые, чем они могли помочь потом? Не управляемые… — ее мысль пошла в эту сторону. Собаки умеют разыскивать людей на большом расстоянии, принюхиваясь к едва сохранившимся следам. Кошки, в ее собственном времени и мире, умеют преодолевать большие расстояния, чтобы воссоединиться со своими хозяевами, которые уехали или потеряли их из автомобиля во время путешествий.

Херихор, как приличествовало его высокому положению, имел дом в Новой Напате, но редко бывал там. Безусловно, этого недостаточно, чтобы держать домашних животных. Тем не менее… Нужно обдумать — составить план — исключительно слабый и отчасти наивный.

— Села, кто в настоящее время находится в доме принца-главнокомандующего? Ты можешь разузнать?

— Я могу выяснить, хотя это займет некоторое время.

Великая Леди — только немногим я могу здесь доверять. Однако здесь есть одна из поклявшихся-на-мече, которая болела лихорадкой, а теперь поправляется. Я помогла ей вылечиться. Я могу привести ее к тебе, и она, возможно, сможет лучше поведать, что происходит в городе. Но сперва, Великая Леди, настоятельно прошу тебя поесть. Ты очень слаба, и твое тело так изнурено, что ты выглядишь так, будто перенесла лихорадку!

— Ну, хорошо.

Села извинилась, что еда, которую она принесла, была в основном сухой, но служанка могла пронести только порцию самой обычной еды на подносе, предназначенной, предположительно, для самой Селы, хотя добавила сушеные финики, сыр, маленькие булочки, которые смогла припрятать в разных местах своей одежды.

Села помогла Талахасси облачиться в одно из самых простых платьев кэндейс и одела на ее стриженую голову льняной головной убор. Тем не менее, глядя в зеркало, девушка была вынуждена признать, что походит на человека, выздоровевшего после несчастного случая или тяжелой болезни. Она все еще испытывала жажду и жадно пила фруктовый сок и воду, которые Села приносила ей. Но, по крайней мере, она была готова встретиться с этой амазонкой из гвардии Налдамак, от которой зависел ее план, хотя по-прежнему туманный.

Когда Села поздно ночью привела молодую воительницу в свою комнату, Талахасси все еще сомневалась, сможет ли та выполнить такое дело.

— Великая Леди! — В глазах вошедшей явственно читалось изумление, однако она мгновенно отдала салют. А память Ашаки опознала в ней девушку, призванную из одного из северных владений императрицы, семья которой многие поколения преданно служила трону.

— Приветствую тебя, Монига. Наступают тяжелые времена. — Она внезапно решилась на то, что собиралась сказать.

— Это так, Великая Леди. У тебя есть для меня какое-то поручение? — Девушка была смышленой и прямо перешла к делу.

— Возможно ли для тебя проникнуть в дом принца-главнокомандующего Херихора и найти там какую-нибудь вещь, что находилась близко у его тела? Клочок обмундирования, которое он носил, но только не выстиранное — хотя это, возможно, нереально? Если нет, то что-нибудь, что он держал в руках и не слишком давно?

— Великая Леди, в его дом я могу войти. Смогу ли я достать то, что ты хочешь, — это другое дело. Но будь уверена, что постараюсь.

— Есть кое-что еще — если добудешь эту вещь, которая содержит запах принца-главнокомандующего, тогда также приведи ко мне Ассара из псарни охотничьих собак.

— Леди, сказано — следовательно, выполнено. — Амазонка отсалютовала и с большой осторожностью выскользнула в дверь, которую Села держала открытой для нее.

— Теперь… — Талахасси повернулась к няне. — Мне нужна ручка, чернила и бумага — это должно быть в рабочем кабинете кэндейс.

— В самом деле, они находятся там.., но я принесу их Великой Леди сюда. Не выходи из этой комнаты. В верхних коридорах замечена служанка из крыла принца Юсеркэфа. У нее не было подходящего объяснения, что она здесь делает.

Талахасси непроизвольно кинула взгляд на стену, где висел гобелен, закрывающий потайной ход. Села чуть заметно улыбнулась, хотя выражение ее лица было все еще озабоченным.

— Никто не пройдет этим путем, Великая Леди, не предупредив о своем приближении. Я установила надежную звуковую сигнализацию, ту, которую сама кэндейс использует у своей другой двери на тот случай, когда не хочет, чтобы ее беспокоили. Ты можешь отдыхать спокойно, сколько требуется.

Однако Талахасси задала себе вопрос, может ли она отдыхать? Как долго ограждение, которое она сплела в этой преисподней, сможет удерживать Хасти, если он попытается разыскать ее здесь? Нужно постоянно быть настороже, и ее внимание переключилось от настенного гобелена на сундук, в который, она знала, Села положила завязанные в узел Ключ и Жезл.