Дри Ада

ГЛАВА 23

— Я что-то не пойму, а при чем здесь моя жена? — тихо прошипел Дамас, весь подбираясь.

— А я думаю, что ты уже практически все понял, — подошел вплотную к сыну старший дер Килен.

— Если по поводу ее наследственности вопросов не возникает, о порочности и невинности тоже все совпадает, то в остальном ты просчитался, — вдруг усмехнулся муж. — Мать Ады отказалась от нее еще в детстве, а отец мирился с ее присутствием в его жизни лишь из-за выгоды от связанного с дриадой дерева.

— Да нет, — положил руки на плечи сына лорд, — я узнавал. Хоть это и было тяжело, но получил интересующую меня информацию. Дело в том, мой дорогой сын, что родители твоей супруги так ее любят, что пытаются это ото всех скрыть. Даже от собственной дочери. По какой причине, я не выяснил, да, впрочем, и не особо старался. Главное, что она любима обоими родителями и одновременно нелюбима ими.

— Бред какой-то, — отстраняясь, нетерпеливо махнул головой муж. — Зачем им это делать? Ты, наверное, выдал желаемое за действительное.

— Хоть я стар и немного не в себе после смерти твоей матери, но вполне способен отличить действительность от фантазии, — холодно отчеканил хозяин дома и, обойдя сына, направился к своему столу. Достал из выдвижного шкафа какой-то документ и протянул Дамасу.

Мне до зуда в руках хотелось тоже рассмотреть, что там написано, но нельзя было выдавать свое присутствие. Поэтому я напряженно впилась глазами в анфас мужа, который хмуро читал текст, пытаясь по лицу определить достоверность документа.

— Я знал, что ты сватался к отцу Ады, — усмехнулся муж, дочитав до конца. — Вот только думал, что у тебя появились чувства к молодой дриаде.

— Чувства? — неприятно улыбнулся Эрнест дер Килен. От его оскала у меня волосы на затылке встали дыбом. — Я эту девушку до сегодняшнего дня даже не видел. Я думал, что заключаю выгодную сделку с Фангорном Дри. Он получает полный доступ к дереву своенравной дочери, я — возможность вернуть любимую.

— Допустим, ты прав, — подбирая слова, медленно начал Дамас после нескольких минут тишины, во время которой мое сердце успело пропустить не один удар. — И Ада — то самое дитя света и тьмы из пророчества. Как именно она поможет вернуть маму?

Этот вопрос меня тоже очень волновал. И почему-то мое многострадальное сердце уже знало ответ, хотя разум и пытался надеяться на чудо. Хотя какое может быть чудо у темных магов? Правильно, черное и кровавое.

— Она должна умереть сегодня на рассвете, — безумно улыбаясь, сказал хозяин дома.

Я прижалась спиной к стене и зажала себе рот руками, чтобы не закричать от ужаса. О Боги, неужели муж согласится на это?

"Нет", — замотала головой, не убирая ладони от губ, — "он же сказал, что любит меня. Дамас не поступит так со мной". Потом вдруг отчетливо вспомнилось, что он ни разу не признавался мне в любви. Всегда говорил: "я тоже", но никогда не произносил заветных слов.

В комнате повисла напряженная тишина. Я, едва дыша, вслушивалась в малейший шорох, доносящийся из кабинета. Было трудно, так как ветер за окнами продолжал бесноваться.

— Что ты такое говоришь? — произнес наконец Дамас каким-то чужим голосом.

— Твоя жена должна умереть. Как только последний луч солнца коснется поверхности земли, ты, мой дорогой мальчик, должен пронзить ее сердце. После этого я произнесу выданное пророчицей заклинание и душа Луизы вернется к нам.

— Куда вернется? Ты слышишь, что говоришь? — начал повышать голос муж.

От его тона мне стало немного легче. Супруг явно против моего убийства, но следующие его слова ударили, словно пощечина.

— Ты хочешь, чтобы мама была с нами бестелесным духом и маялась в нашем мире, не зная покоя? — буквально прорычал муж.

"Ну, конечно", — горько подумала я, стискивая зубы, — "как я могу соревноваться с матерью Дамаса. Она и только она безумно любима мужчинами этого рода. Именно о судьбе Луизы дер Килен они беспокоятся".

— Не переживай насчет этого, сынок, — послышался радостный голос Эрнеста дер Килена. — Я погрузил тело твоей матери в глубокий стазис, надеясь найти решение проблемы.

— Проблемы? — очень тихо, но от этого более угрожающе переспросил Дамас, — она умерла. А смерть — это не болезнь, которую можно вылечить. Ты это понимаешь?

— Конечно, — недовольно ответил хозяин дома. — Но теперь, зная все, ты не можешь отрицать, что я поступил правильно. Мы можем возвратить душу в ее родное тело. Мы вернем твою маму, понимаешь? И вновь станем счастливой семьей.

— А как же моя семья? — отстраненно поинтересовался муж. — Как же моя жена?

— Ой, только не говори, что ты влюбился в нее, — пренебрежительно бросил Эрнест дер Килен. — И даже если ты вдруг начал испытывать симпатию к этой девушке, вспомни, как тебя любила твоя мама. И как ты ее любил. Неужели ты предпочтешь какую-ту дриаду, на которой женат меньше месяца, своей родной матери?

Повисла мертвая тишина, даже ветер за окном перестал стонать, будто тоже ожидая ответа. Я дышала через раз, напряженно прислушиваясь. Не выдержав, осторожно заглянула в щель. Дамас стоял к двери лицом, нахмурившись, удивленно и в то же время настороженно рассматривая отца.

— Конечно, нет, — муж холодно улыбнулся, и я заметила в его лице что-то, чего не было раньше — по крайней мере, оно не бросалось в глаза: уверенное спокойствие мужчины, который привык делать самостоятельный выбор, принимать решения, от которых напрямую зависят жизни других существ. — Что ты задумал?

— Я знал, что на тебя можно положиться, — довольно похлопал сына по плечу Эрнест дер Килен. Вновь направившись к своему столу, он достал из него темный пузырек и протянул Дамасу. — Налей это в бокал своей супруге, и ее парализует. Этот яд действует сразу. Она будет в сознании, но ни говорить, ни двигаться не сможет.

— Сколько продлится его действие? — изучая пузырек, бесстрастно поинтересовался супруг, словно обсуждал не убийство жены, а погоду за окном.

— В ее случае — сутки, — усмехнулся темный лорд, — но не бойся, времени нам хватит.

— А ты что будешь делать? — задал еще один вопрос предатель-муж.

— Я закончу подготовку ритуала в подвале. Весь день доставал последние ингредиенты, готовил восстанавливающее зелье для Луизы. Осталось доделать кое-что.

— Хорошо, — убирая яд в карман сюртука, сказал муж. — Но прежде чем начнем, могу я посмотреть на заклинание призыва души?

— Несомненно, — хлопнув в ладоши, радостно согласился свекор.

Продолжать подслушивать не стала. На ватных ногах направилась обратно в столовую, лихорадочно соображая, как мне быть.

Сбежать не получится, у меня нет ни денег, ни знакомых, которые могут помочь. Магического вестника отправить вряд ли успею. Справиться с мужем и его отцом тоже не вариант.

Идея пришла внезапно, словно кто-то прошептал ее на ухо или вложил в мою голову. Она казалась слишком опасной, чтобы действительно принадлежать мне, но в моем случае другого варианта не было. Я быстро преодолела последние ступени и вернулась за стол. Как раз вовремя. Так как не пришло и десяти минут, как двери открылись, и в помещение вошел улыбающийся муж.

Я демонстративно промокнула салфеткой губы и встала из-за стола.

— Как, ты уже закончила? — деланно грустно изумился Дамас.

— Да, — я кивнула и даже губы растянула в непослушной, резиновой какой-то улыбке. — Как отец?

— Все в порядке, — радостно улыбнулся супруг. — У него новый проект, поэтому мы не увидим его до завтрашнего утра.

— Хорошо.

— Посиди со мной, пожалуйста, — подходя ко мне, попросил муж. Я подавила желание пугливо отшатнуться от него и устало вздохнула.

— Прости, но я жутко утомилась. Пойду в комнату прилягу, — положила руки на его грудь и мысленно похвалила себя за то, что они не трясутся. Быстро поцеловала его в губы и, не ожидая ответа, направилась к выходу.

В этот момент приложила немало усилий, чтобы не сорваться на бег, чувствуя на спине тяжелый взгляд любимого мужчины. Горько улыбнулась, осознавая, что, несмотря на предательство и мое планируемое убийство, я до сих пор продолжаю любить его всем сердцем. Я будто зависима им.

В памяти всплыли слова директора о том, что суккубы выбирают себе мужчину на всю жизнь и остаются верны ему. Он оказался прав, я выбрала Дамаса и, даже зная о его намерениях, продолжаю испытывать к нему сильные чувства. Целуя его в губы, по телу пронеслась волна возбуждения. Мое тело, не слушая доводов разума, продолжало бурно реагировать на его близость. А зная, что он скоро попытается меня убить, необходимо было что-то с этим делать.

Первое, что пришло в голову — это бежать от него как можно дальше. А потом, приведя мысли в порядок, обдумать все детали рискованного плана.

Но, видимо, муж почувствовал неладное, так как стоило мне закрыть дверь в спальню и дойти до зеркала, как через пару минут она вновь открылась. На пороге стоял супруг с бутылкой вина и двумя бокалами.

— Я решил, что могу помочь тебе расслабиться, — игриво подмигнул Дамас в отражении.

Подошел ко мне, прижался грудью к спине, наклонился к уху и интимно прошептал, глядя прямо в глаза через зеркало:

— Ада, ты же не откажешься со мной выпить и… полежать?

— Конечно, — сглотнув, ответила я. И, решившись, продолжила, кокетливо улыбнувшись: — Наливай, а я пока разденусь.

— Отлично, — поцеловав в шею, муж пошел к прикроватной тумбочке.

Я начала медленно расстегивать пуговички, встав вполоборота и следя за ним через серебряную поверхность.

Вот он поставил бокалы и вино на твердую поверхность, достал штопор, неспешно открыл, выворачивая пробку. Она с глухим звуком вылетела из сосуда, а с ее конца на пол упала алая капля, напоминающая кровь. Эта ассоциация заставила вынырнуть из сладких грез и заставила голову соображать быстрее.

Отложив их на тумбочку, он сдвинул бокалы и бросил быстрый взгляд на меня, я успела опустить глаза на пальцы, расстегивающие пуговицы. Муж долго и задумчиво смотрел за моими действиями. Я наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц, продолжая свое неторопливое занятие. Только поэтому заметила, как Дамас быстро достал знакомый пузырек из кармана сюртука и, глянув еще раз на меня, открыл его. Я не почувствовала вдоха, пока любимый добавлял несколько капель в мой бокал, словно задержала дыхание. До последнего не хотела верить, что муж решится на такое.

Отошла к шкафу и открыла дверцу, чтобы скрыть горькую усмешку и злые слезы, навернувшиеся на глаза. Скинула платье на пол, оставшись в нательной сорочке, и обхватила себя руками (вдруг стало холодно, не столько физически, сколько морально).

— Милая, все в порядке? — послышался взволнованный голос супруга.

— Да, — расплетая волосы, ответила я, быстро моргая. — Просто устала.

— Моя бедняжка, — плечи обхватили горячие руки, обжигая своими прикосновениями.

Я повернулась, запустила руку в длинные темные волосы и потянулась к его губам. Мне так отчаянно хотелось заполнить чем-то пустоту, овладевающую душой, что я готова была отдаться предателю.

Дамас нахмурился, но все-таки поддался моему напору. Страстно поцеловал, запуская ладони под подол и мягко сжимая полупопия.

— Может, сначала выпьем? — отстраняясь и тяжело дыша, предложил муж.

— Конечно, — натянуто улыбнулась я. И игриво продолжила: — Но сначала ты избавишься от своей одежды.

— Мне нужна минута, — улыбаясь, пообещал супруг.

Я прошла и села на край кровати у тумбочки с бокалами.

— Только без меня не начинай, — сдвинув брови, шутливо потребовал муж. А вот на дне синих глаз плескалась тревога.

— Боишься, что все выпью и усну раньше времени? — наигранно весело поинтересовалась я.

— Угадала, — продолжая напряженно ожидать ответа, сказал муж.

— Обещаю, что не пригублю вина, пока ты не разденешься, — торжественно произнесла я.

— Смотри мне, — пригрозил муж и начал спешно расстегивать сюртук, постоянно поглядывая на меня.

Я сделала вид, что расслабленно откинулась назад на руки и любуюсь мужем, тогда как сама напряженно ожидала подходящего момента.

Видимо, мои усилия не прошли даром, и я выглядела вполне естественно, так как супруг перестал кидать на меня внимательные взгляды и начал неспешно снимать штаны и сапоги.

Я воспользовалась этим, стремглав меняя бокалы местами. И с облегчением выдохнула, потому что успела вовремя.

Муж, откинув вещи в сторону, хищно улыбнулся и направился ко мне. Я закусила губу от вспыхнувшего желания. Он был так красив и опасен, что мысли постоянно путались. Но зудящее, будто рой пчел, напоминание о том, что он собирается меня хладнокровно убить, чтобы воскресить свою любимую маму, не позволяло полностью утратить контроль над телом.

Подошел, привлек к себе за талию, ласково провел по щеке, жадно всматриваясь в мое лицо, словно сомневался в своем выборе и пытался прочитать на нем необходимый ему ответ.

Я не знала, чего он ждал, и какой результат ему был нужен, чтобы изменить решение в мою пользу, поэтому просто стояла и наслаждалась лаской, внимательно смотря в синие глаза.

— Как же ты красива, — прошептал муж, обводя большим пальцем контур моих губ.

Прикрыла на секунду глаза, щурясь, подержала так пару мгновений, вновь посмотрела на него.

— Как же мне повезло, что именно ты стала моей женой, — продолжил Дамас, облизывая губы.

Конечно, он наверняка счастлив. Ведь с моей помощью он вернет свою обожаемую маму. Мне стало так больно, словно он воткнул нож в мое сердце и провернул его пару раз. Но на лице ни один мускул не дрогнул. Я продолжала устало улыбаться.

— Ты мне так нужна. Я не смогу без тебя, — прошептал муж, склоняясь к моим губам.

В душе затеплилась робкая надежда, что муж передумал и сделал выбор в мою пользу. Я сама потянулась к нему, вкладывая в свой поцелуй все свои эмоции, всю любовь и доверие, что еще остались у меня в душе.

Муж дрогнул, но не стал отстраняться и выяснять, что происходит, продолжая руками путешествовать по моему телу.

Когда я уже практически полностью расслабилась, супруг отодвинулся и, грустно улыбаясь, предложил:

— Давай выпьем. Я стащил из подвала отца коллекционное вино, которое им с мамой подарили на свадьбу. Они хотели выпить на десятую годовщину, но не вышло. Думаю, что она была бы не против того, что это сделаем за них мы.

С каждым словом мужа что-то во мне умирало. Я прекрасно знала мотивы распития этого напитка и во мне росла темнота. Нет, это была не ненависть. Ненависть холодна и перманентна, а моя злость разгорелась сегодня и обязательно когда-то погаснет. Хоть я и старалась понять его чувства и как-то выгородить, чтобы была возможность простить. Но то, как он поступал сейчас со мной, играя моими чувствами, оправдать не могла.

— Хорошо, — пытаясь, чтобы улыбка не была похожа на злобный оскал, я села на кровать, следя за ним внимательным взглядом.

— Спасибо, милая, — благодарно улыбнулся предатель.

Дамас взял два бокала и протянул мне с ядом. Я приняла, посмотрела, как лучи от магических шаров играют бликами на рубиновой поверхности, поднесла к носу, наслаждаясь фруктово-ягодным ароматом и пригубила.

Муж внимательно наблюдал за моими действиями, грея свой бокал в руке.

— М-м-м, как вкусно, — облизнула губы и сделала несколько глотков. Затем посмотрела на напряженного супруга и спросила: — А ты что не пробуешь?

— Засмотрелся, — виновато улыбнулся Дамас и, понюхав вино, отпил из своего бокала.

Прошло несколько секунд. Муж удивленно посмотрел сначала на свой бокал, затем перевел взгляд на меня и начал падать. Я быстро отскочила в сторону, чтобы он не придавил меня своим телом. Повернула ему голову, а то ведь может и задохнуться. И, глядя в его синющие злые глаза, сказала:

— Лучше найди себе другую жену, которую сможешь использовать для своих целей. А я не согласна.

Быстро оделась в первое попавшееся платье, постоянно кидая взгляды то на дверь, то на неподвижного супруга. Собирать вещи времени не было. В коридоре послышались чьи-то шаги и я, больше не медля, схватила сюртук Дамаса и торопливо начала обыскивать карманы.

— Где же артефакт? — тихо шипела я.

Через несколько секунд искомое было у меня в руках. Я облегченно улыбнулась. И, бросив злой взгляд на любимого мужчину, активировала его.

Сразу нырнула в открывшийся портал. Не теряя времени, направилась в свою спальню в нашем доме при академии, покидала в сумку несколько платьев, сменное белье и теплые сапоги. Напитала своей магией камелию и попрощалась с ней.

Открывая портал в свой дом, успела заметить, как поникли ее кружевные лепестки.

Не входя в дом, сразу направилась к драконовому дереву. Сняла защиту, прислонилась лбом к шершавому стволу и расплакалась, делясь с ним своей болью и воспоминаниями.

Но долго простоять так не решилась. С удивлением пронаблюдала, как плод грубеет и каменеет на глазах, будто покрываясь толстой броней. Но с облегчением выдохнула, когда проверив, определила, что с ним все в порядке. Просто он уснул, да так глубоко, словно находился в стазисе.

— Я найду способ вернуться, — пообещала, накладывая несколько своих щитов.

Вытерев слезы, посмотрела на артефакт, раздумывая куда теперь податься, чтобы муж не нашел меня. К подругам — не вариант. Дамас начнет искать у них, проверив оба наших дома.

В Священный лес к отцу? Но я не была уверена, что слова о любящих родителях были правдой. Ведь столько лет я жила в отчуждении и холодном пренебрежении, что поверить в обратное было сложно.

— Все равно надо проверить Буку, — после долгих раздумий, решилась я.

Священный лес встретил меня шипами. И я не понимала почему. Попробовала своей магией коснуться враждебных лиан, но они просто оттолкнули ее. Порезала руку и попыталась напоить своей кровью растения, но и это не помогло. Лес воспринимал меня как врага.

— Любимая родителями, говорите, — невесело усмехнулась я, рассматривая опасное растение. — А отец мне не рад.

Посмотрев по сторонам, решительно достала артефакт мужа.

— Посмотрим, как меня встретит мать, — высказалась вслух и шагнула в открывшееся окно на территорию суккубов и инкубов.

Я сильно рисковала в этот момент. Ведь артефакт устроен таким образом, что открыть портал можно лишь в то место, которое четко представляешь или где уже успел побывать. В империи, где жила моя родительница, я никогда не была. По крайней мере, не помню этого. Но как-то однажды в детстве я пробралась в кабинет отца и нашла один маленький портрет красноволосой незнакомки. Я потом, безусловно, догадалась, что это моя мать. Но на тот момент мне было около пяти, и отец еще называл меня ласково "ошибкой молодости".

Я пряталась в его кабинете после очередной выволочки тетки и со слезами думала о том, что если бы мать не бросила меня, то все было бы иначе. Я жила бы любимая хотя бы одним родителем (мне почему-то казалось тогда, что мама меня обязательно обожала бы) и не смотрела бы с жуткой завистью на своих сестер.

Портрет размером с взрослую ладонь находился под столом. Я сама ее вряд ли увидела бы, если бы луч солнца не отразился от рамы, которая состояла из вкрапленных в нее драгоценных камней. С картины на меня смотрела красивая женщина в бархатистом алом платье с изумительно-яркими бирюзовыми глазами. Она стояла на фоне действующего фонтана — влюбленной целующейся пары — выполненного из черного хрусталя. Ее волосы были влажными от воды, на розовых чуть припухлых губах играла безмятежная радостная улыбка, а руки были подняты вверх в каком-то плавном движении. Казалось, что художник зарисовал ее танцующей у фонтана.

С того момента я наведывалась в кабинет отца каждый день, украдкой любуясь портретом. Маленькими пальчиками обводила абрис стройной фигуры матери, едва касалась пальцами улыбки, представляя, что в этот момент она думает обо мне. На глазах всегда наворачивались слезы, которые, впрочем, приносили мне облегчение. И все было хорошо, мне даже на время жить стало легче среди недружелюбных родственниц, пока меня не застукал отец.

Я помню, как сильно он тогда разозлился. Лицо его побледнело и на мгновение на нем проступило обличие древеня. Но он быстро взял себя в руки, накричал и отобрал портрет. Сказал, что это мать просила передать мне его, но она бросила меня и поэтому не достойна даже того, чтобы я знала, как она выглядит. Я не стала говорить отцу, что он опоздал. Я запомнила каждую деталь, каждый мазок на этой картинке, могла даже с закрытыми глазами описать, сколько капелек воды на лбу женщины, где есть мелкие едва заметные морщинки на лице. Могла нарисовать, что находится за фонтаном, какого цвета небо и сколько медных монет в той части водоема, которую показал художник.

Родитель на моих глазах уничтожил портрет, не желая слушать мои мольбы. И именно с того момента он перестал обращаться ко мне ласково. А я осознала, что никому в этом мире оказалась не нужна.

И вот сейчас я стояла на площади, прямо перед фигурой целующейся парочки. Фонтан зимой не работал. И пушистые шапки снега практически закрывали лица целующихся влюбленных, но холодное зимнее солнце все же сверкало на черных гранях. Я стояла и смотрела на скульптуру, а сердце сжималось от боли. Мне казалось, что, увидев его в реальности, я ничего не почувствую, кроме горечи. Но детские раны, как выяснилось, до конца не заживают.

Я слышала тихие шаги обступающих меня стражников, громкие удивленные и испуганные возгласы горожан, шум нарастающей магии боевых заклинаний, но никак не могла оторвать взгляда от фигур. Жители Империи Шаисатов не любили незваных гостей, особенно в самом сердце своего государства. А я стояла с зажатой в руке сумкой и часто моргала, чтобы слезы сожаления не сорвались с ресниц.

— Медленно повернитесь, назовите свое имя и цель своего вторжения, — послышался приказ.

С трудом оторвав взгляд, я сделала, как требовали. Сняла капюшон плаща, неторопливо повернулась и встретилась с темными глазами изумленного молодого капитана стражи. Его удивление было понятным, ведь насколько помню, я очень похожа на свою мать, по крайней мере на ту, что была изображена на портрете.

— Я — Аделаида дер Килен, в девичестве Аделаида Дри, — ответила, понимающе усмехнувшись, — и проникла на закрытую для всех других существ территорию лишь с одной целью… поговорить со своей матерью.