Дри Ада

ГЛАВА 18

— Что ты делаешь? — поинтересовался муж, кружа меня по залу.

— Получаю удовольствие от танца с привлекательным мужчиной, — так и норовя прижаться теснее, честно ответила я.

— Это я вижу, — с усмешкой ответил муж, — я спрашиваю о том, по какой причине ты злишь отца?

— Это небольшая месть, — продолжая откровенничать, призналась я, — за все те годы, которые он портил мне жизнь.

— Понимаю, — в очередной раз практически отрывая мое тело от своего, отозвался муж. Затем решил сменить тему: — Как ты себя чувствуешь?

— Вот если бы ты молчал и не пытался отстраниться от меня, словно дебютантка на балу, то было бы чудесно. — Прикрыла глаза, горестно вздохнув.

Кошка внутри меня сидела и мягко перебирала передними лапами, словно делала массаж, получая удовольствие от ситуации. Она будто смаковала момент, растягивая удовольствие.

— Что с откатом? — продолжал портить настроение муж.

Я открыла глаза и укоризненно посмотрела на Дамаса. Он взглядом не проникся, более того нахмурился, всматриваясь в мое лицо. Мне надоело играть в гляделки, поэтому повернув голову, я с широкой улыбкой наблюдала, как мои тетки и сестры пытаются успокоить разгневанную Ивон.

Отец, кажется, тоже был зол, но на маске-лице застыла вежливая улыбка, лишь темно-зеленые глаза придирчиво ловили каждое наше движение.

— Нам пора домой, — окончательно разрушил момент моего торжества темный.

Как раз затихли последние аккорды альсы — традиционного танца, открывающего любой бал у лесного народа — и муж, приобняв меня за талию, повел к отцу.

— Прошу простить меня и мою супругу, — начал Дамас, как только мы подошли к Главе рода Дри, — но мы, к сожалению, вынуждены покинуть столь приятное общество.

— Неужели вы не можете остаться еще на некоторое время? — спокойно поинтересовался отец, уверенный, что без его позволения мы не уйдем.

— Можем, — громко встряла я, приторно улыбаясь, — при условии, если Ивон поухаживает за нами.

— Что? — возопила сестра из толпы шушукающихся родственниц.

— Ада, — попытался воззвать к моей совести строгим окриком отец.

Бесполезно. Совесть если и была у меня, то спала крепким сном.

Я невинно уставилась на нахмурившегося родителя. Он переводил задумчивый взгляд сначала на руку крепко сжимающего, почти до боли, мою талию супруга, потом на улыбающуюся меня и уже на бледную с темно-зелеными от бешенства глазами сестру.

— Ивон, — пристально наблюдая за реакцией почему-то темного, начал отец, — будь добра, присмотри, чтобы твоя сестра с мужем ни в чем не нуждались.

— Но, папа, — воскликнула блондинка с практически черными от гнева глазами.

— Ивон, — тихо, но от этого не менее страшно, сказал отец.

— Хорошо, папа, — тихо прошептала сестра, опустив глаза в пол.

На этом мое торжество закончилось, так как дальше произошло именно то, чего я так опасалась. Мои многочисленные родственницы дружной толпой направились к нам вслед за Ивон.

На несколько секунд я напряглась, запаниковала и даже хотела предложить мужу бежать как можно скорее. Но на меня вновь нахлынул какой-то странный азарт, замешанный на предвкушении яркого зрелища, и я расслабилась.

— Чего вам угодно? — сквозь зубы выдавила Ивон.

Дамас молча и неодобрительно смотрел на меня, я же, пожав плечами, улыбнулась и ответила:

— Я хотела бы попробовать выдержанного дарийского вина, что отец обещал открыть на твою помолвку.

Скосила глаза на отца, который, впрочем, никак не отреагировал на мое пожелание. Лишь на мгновение его руки до побелевших костяшек сжались на подлокотниках кресла. Но произошло это настолько быстро, что я решила, будто мне показалось.

Ивон вскинула голову и уставилась на меня полными ненависти глазами. Эта бутылка была у отца в единственном экземпляре. Ее он выменял у одного бродячего продавца, который прыгал по мирам в поисках богатой наживы. Тогда за это редкое вино, он отдал целый пузырек смолы моего, между прочим, дерева. В то время как колдунам и ведьмам продавал ее по одной чайной ложке. Помню, как горько я проплакала весь вечер, когда узнала, для кого он ее выменял.

Сестра умоляюще посмотрела на родителя, надеясь, что он поставит меня на место. Но этого не произошло. Он лишь нахмурился и кивнул, давая добро на мой каприз.

— Только открой при нас, — бросила я вслед практически убегающей от нас Ивон. А когда она застыла на месте, открывая на обозрение чистую белую кожу спины и немного ягодицы, приоткрытые откровенным нарядом, я с усмешкой добавила: — Не хочу, чтобы ты плюнула мне в бокал.

Посмотрела на мужа, который в отличие от большинства мужчин, неприлично разглядывающих две соблазнительные ямочки чуть ниже спины Ивон, хмуро наблюдал за мной.

— Зачем ты так? — склонившись к моему уху, спросил холодно муж, когда Ивон не выдержав все-таки побежала. Наверняка, едва сдерживая слезы обиды и злости.

— Потом расскажу, — отмахнулась, чувствуя какую-то вседозволенность. Тогда я даже не обратила внимания на то, что обычно неуступчивый отец исполняет любое мое желание. Пусть и приходит в бешенство каждый раз, но молчаливо терпит. Мне бы задуматься, но я была опьяненная временной иллюзорной властью.

И мило улыбнувшись обступившим нас тетушкам и сестрам, сказала:

— Ну вот и началось.

Нас окружили родственницы в самых разных, но, безусловно, более откровенных нарядах, чем мое платье. Я исподволь наблюдала за реакцией мужа. Здесь были женщины на любой вкус и цвет: темненькие, светленькие, зеленоволосые и даже рыженькие. Правда, с таким цветом волос, как у меня, не было ни одной дриады. Среди обступивших лесных нимф были высокие и низкие, миниатюрные и полненькие, стройненькие и совсем худышки. У всех были формы куда женственнее и округлее моих, кроме худеньких конечно. И при этом не требовалось опускать взгляд, чтобы найти прелести, прикрытые платьем. Эти вертихвостки сами практически тыкали ими в лицо моего мужа. Но темный держался, вежливо отвечал на вопросы, прохладно улыбался, только чуть крепче прижимал меня к своему боку.

Следующие четверть часа, что мы ждали прихода сестры с бутылкой драгоценного вина, нам пришлось отбиваться от множества бесконечных вопросов о нашей первой встрече, последующем бурном романе, завершившимся свадьбой. И пусть многие догадывались, что все не так, как мы рассказываем, но благоразумно молчали, не желая связываться с темным и его родом.

По мере рассказа я все чаще теряла нить беседы, поэтому приходилось отдуваться мужу. Он с вежливой, но отстраненной улыбкой сочинял наши несуществующие романтические отношения, искусно смешивая правду и ложь. На меня волнами накатывало желание. И когда я не могла держаться, то сильнее прижималась к мужу, целовала его в щеку, глупо хихикая.

Дамас все чаще обеспокоенно поглядывал в мою сторону, но я молчала.

Когда наше общество разбавила своим появлением Ивон с одним из слуг, темный вздохнул с облегчением. А я, между прочим, его предупреждала.

Ожидая, когда слуга откроет пыльную бутылку из темного стекла, все смотрели с удивлением на любимицу отца, впервые представшую перед нами с покрасневшими глазами. Я злорадно улыбнулась. А потом что-то словно щелкнуло у меня в мозгу, и я утонула в накрывшей меня волне животной страсти. Последнее о чем успела с сожалением подумать, что так и не попробую вина, которое стоило мне стольких слез.

Просто в какой-то момент осознала, что мои руки путаются в длинных волосах мужа, а губы настойчиво пытаются поймать его рот.

— Прошу нас простить, — словно сквозь толщу воды услышала я нервный голос Дамаса, — но нам пора.

— Но вы даже не попробовали вина, — попытался задержать нас отец, явно заинтригованный моим поведением.

— В другой раз, — подхватывая меня на руки, бросил муж, открывая портал домой. Я же ничего не соображала, лишь крепче вцепилась в шелковистые волосы, прокладывая дорожку из поцелуев от виска до уголка губ. Даже холодный ветер, который прошелся морозной лаской по всем оголенным участкам моего тела, не заставил прийти в себя.

— Это вряд ли, — прежде чем закрылся портал, услышали злорадное шипение сестры.

Как только затянулся разрыв в пространстве от телепортации, послышалось тихое ругательство мужа. Не знаю, по какой причине вместо гостиной мы попали на крыльцо дома. Но темный казался не удивленным, а просто злым.

Я же тем временем продолжала пытаться поймать губы супруга, который в самый последний момент успевал уворачиваться. Прошептал какое-то заклинание и дверь открылась, впуская нас в теплое нутро дома.

Дамас стремительным шагом направился в свою комнату, не опуская меня на пол. Наверняка, если он попробовал бы поставить, я просто сползла бы по нему, ведь ноги не держали.

Супруг подошел к кровати и попытался опустить меня на нее. Но у него ничего не вышло, так как я крепко, словно колючка, вцепилась руками в волосы мужчины.

— Ада, — попытался воззвать к моему сознанию муж, но бесполезно.

Кошка, что умело притворялась еще сонной и послушной, неспешно потягивалась, становясь больше и постепенно беря мое тело под свой контроль.

Супруг, устав отдирать мои руки от своей шевелюры, с горестным вздохом сел на кровать со мной на руках. Воспользовавшись этим, темная сущность молниеносно перехватила контроль, отодвигая мое сознание, и проворно забралась Дамасу на колени.

Оказавшись лицом к лицу, она довольно зажмурилась и страстно поцеловала мужчину. Темный не сопротивлялся, тут же отвечая, делая поцелуй глубже. А мне было тошно и страшно.

Тошно от того, что Дамас прекрасно осознавал кто сейчас с ним, но не делал попыток помочь мне вновь вернуть свое тело. И до коликов в животе было страшно навсегда поменяться с черной кошкой местами.

— Посмотри на меня, — прерывая поцелуй, потребовал Дамас.

Темная сущность, завладевшая моим телом, подчинилась, открывая глаза, сияющие бирюзой.

— Ада, вернись, — вновь повелительный тон, но кошка лишь смотрит на него со снисходительной усмешкой, которая мне совсем не идет. Я честно пыталась перехватить контроль, но ничего не выходило.

— Ада, я сказал… — продолжил недовольный муж, но договорить ему не дали.

Темная сущность толкнула его в грудь, отчего Дамас упал на спину, и устроилась на нем сверху. В это время наряд, что даровал мне Священный лес, пропал, оставляя меня в одних трусиках и чулках, потому что все остальные вещи так и остались лежать под моим деревом.

— Ада, — хрипло выдохнул мужчина, глаза которого стремительно темнели.

Управляй я своим телом, скорее всего с громким визгом попыталась бы скрыться за шелковым одеялом, которое валялось на краю кровати. Но черная кошка, подняв руки вверх, словно потягиваясь, немного прогнулась в спине, выставляя на обозрение мой небольшой, но аккуратный размер груди.

Мою талию на мгновение сжали крепкие горячие руки, затем они медленно поползли вверх по бокам.

Тело покрылось многочисленными приятными мурашками от такой невинной пока ласки.

Когда мужские ладони накрыли груди с тугими горошинами сосков, из моего горла вырвался грудной довольный стон. Я даже не представляла, что могу так.

Сейчас, наблюдая со стороны за мужем и темной сущностью суккубы, управляющей моим телом, я испытывала острое постыдное возбуждение. Это было настолько красиво и сексуально, что вызывало не только стыдливый румянец, но и жаркую волну желания.

Я пропустила момент, когда камзол и рубашка мужа полетели на пол. Оккупантка жадно целовала супруга, руки которого вовсю исследовали мое обнаженное тело. На мгновение оторвавшись от поцелуя, я, со светящимися бирюзовыми глазами, одним плавным прыжком спрыгнула с кровати. Стянула штаны с немного ошеломленного таким поведением темного. И избавилась от кружевного бежевого лоскутка, оставшись в одних черных чулках.

Я вновь забилась внутри собственного сознания, пытаясь перехватить контроль над телом, чтобы прикрыться хотя бы руками и заставить не смотреть туда, куда не так давно решительно собиралась засунуть свой пьяный любопытный нос. На супруге нижнего белья не оказалось. Но опять у меня ничего не вышло.

Темная сущность постояла, немного отодвинув правую ногу в сторону и опустив руки на талию, позволяя темному лорду сполна насладиться открывшимся зрелищем. Дамас с шумом втянул воздух сквозь зубы, черными, от расширившихся до предела зрачков, глазами облизывая мое тело.

Затем она подошла к краю кровати, опустила руки по обе стороны от ног мужчины и медленно поползла вперед, перебирая руками, словно кошка лапами. Я вновь попыталась перехватить контроль и перестать разглядывать огромное мужское достоинство, которое вызывающе торчало между ног супруга. Но опять потерпела поражение.

Тем временем оккупантка уже нависала над лицом Дамаса, стоя на четвереньках. Мужской орган недвусмысленно упирался в мой живот. Сущность медленно провела языком по приоткрытым губам и темный не выдержал. Он притянул к себе ближе, зарываясь рукой в волосы, оттягивая голову назад и одновременно удерживая, чтобы даже попытки не сделала отстраниться.

Его губы оказались обжигающе горячими, жесткими и… не слишком уверенными. Словно он целовал, но до сих пор сомневался, стоит это делать или нет. По телу прокатилась волна горячей дрожи и затаилась внизу живота странным, тягучим ощущением, приятным и немного тревожным.

— Вернись ко мне, Ада, — прошептал, отрываясь от губ.

Я не могла. Сил, чтобы бороться с темной сущностью завладевшей моим телом, уже не было. Я бессильно наблюдала за происходящим, чувствуя лишь отголоски ощущений, что сейчас испытывало мое тело.

— Посмотри. На. Меня, — цедя каждое слово, приказал муж, продолжая удерживать мои волосы в руке.

На него смотрели лишь сияющие бирюзовые глаза, явно показывая, кто находится сейчас с ним.

— Так не пойдет, — перекатываясь одним рывком и подминая мое тело под себя, разозлился Дамас.

Оказавшись сверху, он перехватил метнувшиеся тонкие руки и, заведя их над моей головой, сжал в крепком захвате. А потом… он запел. Его черные глаза медленно становились ярко-сапфирового цвета. Дамас пел и хмурился, пристально смотря в глаза.

Я узнала эту песню. Это был Зов сирены, тот самый, что он использовал в темном Храме Судьбы. В какой-то момент я осознала, что могу перехватить контроль у загипнотизированной мелодией сущности, чем незамедлительно воспользовалась.

Сначала были ноги, затем и руки, на которых заметно ощущались пальцы мужчины. Последним вернулось зрение и обоняние.

Я глубоко вдохнула, чувствительной грудью коснувшись голого торса мужа, и сразу же закашлялась от неожиданности. Просто в этот момент меня будто пронзило разрядом тока от места соприкосновения по всему телу. Тут же нервно поерзала, ощущая как отчаянно краснею.

— Ада? — полувопросительно полуутвердительно выдохнул муж, прекратив петь.

— Это я, — хрипло ответила, отводя взгляд в сторону.

И вскрикнула от внезапности, когда мои горящие от поцелуев губы накрыли прохладные уста темного. В этом поцелуе смешалась нежность и страсть, облегчение и жажда. Такой коктейль пьянил похлеще любого вина и возбуждающего зелья. И я не заметила, как сама начала с не меньшей пылкостью отвечать на поцелуи, выгибаясь всем телом, желая тем самым быть как можно ближе к мужчине.

Оторвавшись на миг от моих губ, Дамас еще раз пристально всмотрелся вновь потемневшими глазами в мои и, удовлетворенно кивнув, начал губами изучать все мое тело.

Сначала переплел наши пальцы, вновь заводя руки над моей головой и пригвождая их к кровати. Но на этот раз вышло куда более бережно. Затем поцеловал уголок рта, двинулся ниже к шее, словно изучая все мои чувственные места. Когда он немного прикусил кожу, где шея переходит в плечо, я застонала. На его губах появилась порочная улыбка, и он продолжил дальше. Медленно зализал укус, будто смакуя мороженое, потом спустился к груди, при этом наши руки, не разрываясь, немного сдвинулись вниз.

Я закусила нижнюю губу, чтобы сдержать стоны наслаждения, так как его действия были сродни самой сладкой пытке. Но когда жадный рот мужчины накрыл затвердевшую горошину соска, не выдержала и громко застонала, чуть подаваясь ему навстречу.

Темная сущность никуда не делась, сидела внутри и зло шипела, но после песни супруга захватить контроль так и не смогла. Да и я, несмотря на все действия супруга, расслабиться полностью так и не сумела, ежесекундно ожидая нападения черной кошки.

— Так не пойдет, — оторвавшись от моей груди, хрипло повторил муж.

И, мягко высвободив свои пальцы из моих, сполз ниже, целуя живот. Шелковые чулки, оказавшиеся единственной преградой между нашими бедрами, придавали какой-то особый пикантный штрих.

Дамас, спустившись еще ниже, легко поборол мое смущенное сопротивление и раздвинул ноги. Он действовал слишком напористо, слишком откровенно, но ни сил, ни желания сопротивляться больше не было. А когда его язык коснулся самого сокровенного местечка у всех женщин, я вцепилась в простыню обеими руками, выгнулась и громко закричала. С каждым его действием во мне нарастало безумное желание чего-то жизненно-важного, отзывающегося тянущим ощущением внизу живота.

Полностью растворившись в безумно-приятном наслаждении, что дарил мне темный, я расслабилась и утратила бдительность.

— Ада, ты уверена? — оторвавшись от своего занятия, срывающимся голосом спросил Дамас. По подрагивающим мелкой дрожью рукам, расположенным по обеим сторонам моего туловища, по тяжелому дыханию, по затуманенному темному взгляду было видно, что мужчина сдерживался из последних сил.

— Да, — смотря на него глазами, медленно начинающими сиять бирюзой, ответила я.

Сразу же почувствовала всю тяжесть мужского тела на себе. Меня подмяли, обездвижили в, казалось, самой неестественной позе, а потом было резкое движение. И я, чувствуя, что вновь начинаю терять контроль над телом, инстинктивно выгнулась, но теперь уже не от удовольствия, а от боли. Резко раскрыла сомкнутые на секунду глаза, громко вскрикнув.

Дамас замер, немного отстранился, хоть наверняка ему было тяжело остановиться в такой момент, и с тревогой всмотрелся в мое лицо.

— Все хорошо, — притягивая его к себе, прошептала я. И это было чистой правдой.

Немного посомневавшись, темный начал движение медленно, опасаясь вновь причинить боль, и продолжал смотреть так жадно, даже не моргая, будто пытался запомнить.

Болезненные ощущения остались, но уже не такие острые и яркие, как прежде. А вскоре и они уступили место нарастающему желанию. Мне казалось, что мы бесконечно долго стремимся друг к другу, бесконечно долго боль смешивается с наслаждением, бесконечно долго он молчит, не позволяя мне закрыть глаза, забыться, отстраниться от всего происходящего, лишая воли своим пристальным взглядом.

С каждым новым движением мне чудилось, что еще немного, и я улечу, получу именно то, для чего мужчина и женщина сближаются физически. Как описывала Марша или иногда Фэл оргазм — это фейерверк, это ощущение падения в пропасть или, наоборот, полет в небо. Я ожидала чего-то подобного, хоть и понимала, что не всегда в первый раз женщина способна его испытать. Но когда темная сущность начала увеличиваться одновременно с возрастанием темпа движений, я даже испугаться не успела.

Она просто за один удар сердца вытянулась, заполняя собой мое тело, словно перчатка руку, и полностью растворилась во мне в тот момент, когда я и Дамас вместе достигли разрядки. Только вместо пика наслаждения, которое пережил муж, я почувствовала умиротворение.

Темный, тяжело дыша, скатился с меня. Затем ласково убрал со лба прилипшие прядки высвободившихся из прически волосков и попросил:

— Ада, посмотри на меня, пожалуйста.

Я довольно улыбнулась и, повернувшись на бок, посмотрела на мужа. Он тоже лежал на боку лицом ко мне и внимательно смотрел в мои глаза.

— Странно, — озвучил свои мысли через несколько секунд супруг, — ты изменилась, и в тоже время нет.

Я тоже сейчас рассматривала его и удивлялась своим чувствам. Просто после всего случившегося стыд и смущение куда-то пропали, а пристальное созерцание обнаженного вспотевшего после недавних бурных утех мужчины и отличительного органа, который под моим пристальным взглядом вновь вставал в боевую стойку, вызывали радость и возбуждение. Радость от власти всего лишь одного моего взгляда над желанием мужа.

— Как изменилась? — спросила, провокационно облизывая губы.

— Отбросила стеснение и стала более раскрепощенной, — не отрывая взгляда от моих губ, ответил муж.

— Возможно, это обычная реакция всех девушек, лишившихся девственности, — скользя указательным пальцем по мускулистой груди мужа, предположила я.

— Необычная, я это точно знаю, — не представляя, какой жгучий коктейль из ревности и злости вызывает своей фразой.

Он мой. Теперь только мой. Никто его не получит.

Захотелось заворожить его взглядом, зацеловать всего, выпивая его страсть, как самый сладкий нектар. Я желала вновь стать с ним одним целым и заниматься любовью, пока он не начнет выдыхать мое имя, пока не забудет, как выглядят сотни, если не тысячи бывших подружек, пока не потеряет собственное имя, растворяясь во мне. Теперь я прекрасно знала свои способности и возможности, темная сущность стала частью меня, раскрывая свои тайны. И прежде чем приступить к исполнению своих желаний, я спросила:

— Почему моя способность суккубы не истощила тебя?

— Потому что мы связаны Богами, — приближая свое лицо к моему, хрипло зашептал Дамас, и, склоняясь все ниже и ближе к моим губам, продолжил: — Потому что ты ответила на мой Зов, потому что наши энергии совпадают.

После последней фразы я сама преодолела разделяющее нас мизерное расстояние и заткнула ему рот поцелуем. Все, что было для меня важным в тот момент, я выяснила, остальное подождет до утра.

— Ада, — то ли мольба, то ли угроза прозвучала из уст темного, когда я ловко оседлала его, насаживаясь до предела на его мужской орган. Сильные горячие руки сжались на талии, пытаясь перехватить инициативу. Я недовольно прицыкнула языком и покачала головой, прекращая движение. Сейчас моя очередь вести. Дамас открыл глаза, понял все без слов и убрал руки за голову, хватаясь за спинку кровати. Он принял мои правила и получит свою награду. Я довольно улыбнулась. Ведь ночь только начинается.