Драйвер. (Оператор возмущения)

Глава 19

11 декабря 1187 года

Феодосия

Из комнаты раздавался негромкий мелодичный наговор знахарки, словно она обращалась к новорождённому ребёнку. Ее слова были странны и загадочны, очень знакомы с самого детства, но в то же время их смысл неуловимо ускользал от князя: они приказывали и повелевали, и вместе с тем были полны мудрости и тепла.

Князь некоторое время раздумывал, стоя в коридоре недавно построенного городского роддома, но смахнув сомнения, решительно двинулся в сторону палаты жены. Но старая знахарка Радуница, поставленная князем во главе нового заведения, решительно бросилась к нему, развернула его на пороге палаты, напомнив князю его же слова и предостережения про родильную горячку, попутно заверив его, что всё не только в руках Божьих, но и в руках опытных повитух и лекарей.

Из открытых сеней на морщинистое лицо женщины падал свет от огня вошедших в моду фонарей, от этого оно выглядело, словно вырубленное искусным плотником лицо на идоле древней богини, подчеркивая каждую черточку ее израненного морщинами лица. Волосы знахарки были скрыты под белым платком, и только серые глаза на ее высохшем от времени лице выглядели живыми и яркими. Глаза точно жили своей собственной жизнью и искрились особым светом. Князь недовольно сверкнул глазами и после рассмеялся, махнув на прощание рукой, и быстрыми шагами удалился в княжеский терем.

Тревога не давала ему покоя, даже хороший спарринг со своими ближникам не смог успокоить его. Бой на пределе возможностей один против трёх, обычно помогавший ему расслабиться и отвлечься от проблем, нынче не приносил обычного умиротворения. Каждый удар, каждое движение отражалось давалось с трудом, он никак не мог отвлечься от переживаний все еще бушевавших в его груди, подобно неугомонной буре. Он пытался отвлечься, сосредоточившись на технике и тактике, но даже самые изощренные приемы не могли заглушить странный интуитивный страх, который овладел им. Он знал, что всё будет хорошо, но иррациональных страх все равно находил тропинки от сердца к мозгу.

Уставший он вернулся в терем, где был встречен Ириной и отправлен в протопленную баню, где был пригрет и практически изнасилован второй женой. Именно в этот момент Юрий задумался о преимуществах многоженства. Напор и страсть второй жены вымыли все его глупые переживания и страхи, и утро он встретил бодрым и уверенным в себе человеком, каким привыкли его видеть подданные и соратники.

Ранним утром 11 декабря князь Юрий стал отцом, княгиня Мария родила ему дочь.

***

Чувство отцовства просыпается у всех по-разному, в разное время. У кого-то, как только узнает, что любимая ждёт ребёнка, кто-то начинает чувствовать себя отцом в момент, когда розовый комочек оказывается впервые в руках, у кого-то это происходит значительно позже. И хотя у Юрия уже были дети, в той, казавшейся уже нереальной, жизни, он волновался, словно не имеющий опыта мужчина.

Первым делом вместе с Ириной он отправился навестить жену и новоявленную дочь. На этот раз чинить препятствий для свидания с женой ему не стали, правда, пришлось переодеться в выданные белые халаты и войлочные тапки, после чего стойко вытерпеть окуривание дымом, исходящим от сжигания древесины со смесью пряных и лекарственных трав, и только после этого его допустили к княгине с дочкой.

Мария лежала на постели, бледная и измученная родами, но в ее глазах светился огонек радости и нежности при виде мужа. Она улыбнулась ему слабой улыбкой. Князь приблизился к постели, взял ее руку в свою и нежно поцеловал. В тишине палаты раздавалось тихое ауканье дочери, лежавшей рядом с матерью, сопровождаемое монотонным шумом дыхания роженицы.

Существо лежало маленькое, беззащитное, но оно уже успело заполнить целое царство своим существованием. Князь пристально смотрел на младенца, его сердце трепетало от счастья и ответной нежности к семье. В тот момент они были счастливы.

Князь взял новорождённую дочь, укутанную в материнские одежды, на руки и вынес на крыльцо, где поднял её вверх, к солнцу и трижды прокричал ее имя. Василиса!!! Лучи утреннего солнца ласково обволакивали маленькое тело, словно благословляя этот момент. Дочка улыбнулась во сне, словно понимая, что ее отец всегда будет рядом, защищая и любя. Дочка начала медленно просыпаться, размыкая сонные глазки и потягиваясь. Князь обнял ее еще крепче, чувствуя, как маленькое тело его дочери наполняется теплом и уютом.

11 декабря 1187 года

Тбилиси

Малый совет при царице Тамар

- Таким образом, до лета для нас оказались недоступны западные области царства. Спорная Джикети добровольно вошла в состав Крымского княжества. Садзы с радостью приняли его власть и активно вступают в регулярное войско. По нашим данным, к весне экспедиционный корпус может достичь размера в десять тысяч, это не считая ополчения, которое может выставить ещё до десяти тысяч. Отмечу, что ополченцы - все опытные воины, которые десятилетиями умело противостояли нашим попыткам утвердить власть грузинской короны над этими землями, - докладывал советник царицы, и как шепталы злые языки очередной её любовник, - Николай Гулабридзе.

- В Абхазети и Апшилети местные жители полностью вырезали род князей Шервашидзе, которому принадлежало это эриставство, по нашим данным, погиб не только эристав Датаго Шервашидзе, но полностью его семья. Во главе восставших встал потомок бывших правителей Абхазети Астамыр Ачба. Мы сейчас проверяем, насколько в этом восстании задействованы побочные линии князей Ачба, а именно рода: Анчабадзе, Мачабели и Абхази. Все взрослые мужчины этих родов находятся в составе войска, которое собирается в районе Гянджы.

- Абгазы всегда считали, что Багратиони только благодаря им стали во главе Сакартвело и считали нас неблагодарными, так как мы не возвысили этот народ над другими, - проворчала тётушка Русудан.

- Ну это же неправда, - возмутилась царица.

- Конечно неправда, но когда это кого-то останавливало? Я же тебе много раз говорила, что в политике правда - это любое утверждение, лживость которого не может быть доказана.

- Хорошо, а что с остальными провинциями? – спросила Тамар, не собираясь прилюдно спорить со своей тётушкой.

- Доподлинно неизвестно, так как большинство перевалов из-за непогоды и обвалов закрыто, но точно можно сказать, что Вардан Дардиани поднял своё знамя в Кутаиси и объявил себя царем Имерети. Ему подчинились Гурия, Одиши, Аргвети, а также нижняя Сванетия. В верхней Сванетии род Геловани собрал остатки войск, верных вашему величеству и готовится к схватке с мятежниками. Обстановку в Сванетии лучше пояснит ваш канцлер Антон Геловани, который, наверняка, общается со своим родом при помощи соколиной почты.

Взгляды всех присутствующих обратились на недавно назначенного визиря, или канцлера, как, следуя генуэзской моде, любила называть эту должность Тамар.

- Дела в сатавадо обстоят сложно, сейчас достигнуто равенство сил, но неизвестно, как долго оно продлится. Мятежники спешно укрепляют крепости на перевалах, не только людьми, но и подновляют крепостные стены, рвы, делают запасы еды, поэтому основные силы сейчас там. Мой род тоже не сидит сложа руки и укрепляет ключевые крепости. Но думаю, в ближайшее время на обострения мятежники здесь не пойдут. На этом у меня всё.

Советник царицы бросил вопросительный взгляд на неё и, увидев разрешающий кивок, продолжил:

- В Рача эриставы Чхеидзе никак себя не проявляют, очевидно, как всегда надеются на горы и неудобное расположение своего домена.

В Ачара местные занялись любимым развлечением, каждый, даже безземельный азнаури, мнит себя ровней эриставам и мтавади и пытается урвать кусок пожирнее у соседа, так что, с военной точки зрения, они угрозы не несут, ни нам, ни нашим врагам.

- Византия? – уточнила царица.

- Византийцы тоже не в восторге от этой ситуации, им совсем не нужны беспорядки на границах, что они предпримут, я, честно говоря, не знаю, но ввод войск на территорию нашего княжества сейчас им мало выгоден.

- Зато обстановка на востоке нам благоприятствует. Появившиеся из ниоткуда викинги пограбили и сожгли Баку. Вместе с городом погиб и шахиншах Асхитан I, его два сына Минучихр и Исматаддин сразу же принялись делить отцовское наследство, устроив междоусобицу, не прочь встать во главе Ширвана и брат почившего шахиншаха - Шаханшах, но он, в отличие от племянников, пока просто собирает вокруг себя сторонников.

- Что с огузами?

- Часть денег мы им передали, они готовы выставить десятитысячное войско и подержать наш поход на Ширванд.

- Как дела обстоят с Дербентским ханством? - спросила Тамар, обмахиваясь новомодным веером, который проник в Грузию из Тмутаракани.

- Эмир Бахрам официально заявил о своем нейтралитете и что внутренние дела Ширвана его не касаются. Вместе с тем отмечена активность среди его беев.

- Правитель Ганджы принял подданство Сакартвело? – поинтересовалась Русудан.

- А куда ему было деваться? – удивился Иоанн Шавтели, ставший в последнее время первым советником царицы. – Весь род даже фамилию сменил на Шададидзе.

- Тогда оставим пока Ганджу за мтавади Шададидзе, - решила царица. - Но соглядатаев к ним приставь.

11 декабря 1187 года

Вардан Дадиани

Рухис Цихе

Любой опытный военачальник или облечённый властью азнаур понимает, что предательство возбуждает измену. После предательства, вне зависимости от того, направлено оно против врага или союзника, оно принимается как закон для всех, кто находится под вашим контролем, начиная от обычного солдата, мечтающего о генеральском звании, до ближайших советников, телохранителей и других офицеров, поэтому князь, а ныне провозглашённый правитель Имерети не доверял никому и подозревал всех, возможно, за исключением некоторых людей, коих можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Сложившаяся ситуация вокруг вновь образованного государства его не радовала. Его партнёры, убеждавшие его, что ачарцы поддержать его в стремлении к независимости, мягко говоря, оказались неправы. Весь регион скатился в привычное для него состояние войны всех против всех. Как по волшебству, всплыли старые обиды, и кровная вражда, о которой, казалось, уже давно забыли.

Эриставство медленно, но уверенно погружалось в пучину междоусобицы. С другой стороны, возможно, это и к лучшему. Пока Тамар разбирается с Ширвандом, дай бог, там и завязнет. А пока есть время, надо укрепить крепости на перевалах и разобраться с этими Геловани и хитрованами Чхеидзе. Хорошо хоть, на севере князь Юрий чётко соблюдал условия сепаратного мира. Граница между Имерети и Абхазети проходила по реке Ингури, и никаких эксцессов с этой стороны не было.

Радовало, что огромный род Дадиани действовал как единый механизм, все работали ради будущего их рода.

Вот и сейчас он ожидал одного из представителей младшей ветви рода - Гурама Чиковани, для которого у него было важное задание, выполнение которого могло значительно упростить их противостояние с кахетинцами.

Однако вместо троюродного племянника помощник объявил, что на приём просится венецианский купец Маттео Сануто. Заинтригованный Вардан решил встретиться с одним из венецианцев, которые в последнее время стали редкими гостями на черноморском побережье. Отдав помощнику распоряжение насчет племянника, он приказал проводить неожиданного визитера в кабинет.

Маттео Сануто не производил впечатление утончённого аристократа, как некоторые византийские вельможи. Это был крепко сбитый, просоленный морем и просушенный солнцем, сильный, грузный мужчина с темным лицом. Просмоленная косичка торчала над воротом синего богато украшенного кафтана. Руки у него были шершавые, в каких-то рубцах, ногти поломанные, а сабельный шрам на щеке грязновато-белого цвета, со свинцовым оттенком, делал его похожим на пирата, коим он скорей всего и являлся.

Вардан хорошо знал, что любой венецианский купец при удачном стечении обстоятельств легко превращался в пирата.

- Чему обязан? – спросил хозяин кабинета своего гостя на греческом, после того, как были проведены все действия, предписанные гостеприимством. Говорил новый хозяин Имеретии на греческом довольно уверенно, что было неудивительно для грузинского вельможи.

- У меня есть для вас интересное предложение, - ответил на хорошем греческом посетитель, что, впрочем, для венецианского купца было естественным.

- Весь во внимании, - произнес князь.

- Я представляю одно из семейств основателей Венеции, к сожалению, в последнее время Византия, опасаясь конкуренции, перекрыла допуск наших судов в Понтийское море, что негативно сказывается на торговле.

- Да, я слышал об этом, но пока решительно не понимаю, причем здесь мы.

- Дело в том, что для кораблей Колхиды таких ограничений Византия не ввела, и нам бы хотелось наладить торговлю с вашей помощью.

- Это, несомненно, интересное предложение, но у нас нет ни кораблей, ни обученных людей.

- Это не страшно, мы предоставим вам и корабли, и часть обученного экипажа.

- Но я не понимаю…

- Давайте я вам всё объясню, а начнем с приятного, с доходов…

11 декабря 1187 года

Вальдемар Молодой (Гольштенский)

Каспийское море безымянные острова (ныне Чилов и Уронос)

Главной мудростью, которую Вальдемар усвоил от отца и его ярлов, было утверждение, что в вике самое главное, чтобы твои воины были заняты делом. Обстоятельства сложились так, что им пришлось ждать, когда вскроется Великая река и можно будет вернуться с добычей на родину. Но простое ожидание наверняка приведет к конфликтам и ссорам, поэтому, посоветовавшись с наставниками, ярл приказал отправить часть кораблей на разведку вдоль берегов Гирканского моря, преследуя при этом две цели: обменять добычу, взятую в Баку, на золото или драгоценные камни, которые занимают намного меньше места, чем любой другой товар, а заодно прощупать почву на будущее.

Вальдемар не исключал, что, возможно, ещё вернётся сюда, а если нет, то эти сведения могут понадобиться кому-то другому, и тогда их можно выгодно использовать, поэтому на реквизированные суда, к сожалению, нормальных кораблей оказалось не так много, как хотелось бы, он в качестве команды посадил местных моряков, а вот охрану и купцов изображали его воины.

Разделив эти суда на две флотилии, он отправил одну вдоль южного, а вторую вдоль северного берега Гирканского моря. В качестве сопровождения каждому каравану «купцов» были выделены по три боевых драккары под командованием опытных ярлов. (Вплоть до конца XV века картографы изображали Каспий большим водоемом, вытянутым с запада на восток. При этом Арал часто обозначался как восточный залив этого единого мора Баку располагался практически на юго-западе относительно этого моря). Местные шторма, после северных морей, бывалых мореходов не впечатлили, от слова «совсем».

Оставшейся ватаге тоже придумали занятия, кроме тренировок и приведения в порядок своей амуниции. Начавшаяся междоусобица позволила тщательно изучить прибрежные города и нанести пару визитов. Полученная добыча стала приятным, хоть и не таким большим, как хотелось, бонусом к битвам. Но это было слишком просто и не очень доходно, поэтому благодаря разведчикам руководства вика обратило свой взор на богатый город Шемахы. Пусть город располагался не у моря, и придется подниматься вверх по реке против течения, зато его богатства должны были окупить все издержки. Но прежде чем что-то планировать, юный конунг решил отправить опытных лазутчиков, чтобы те на месте подтвердили или опровергли сведения, которые им удалось собрать.

Валдемар хорошо помнил поучения отца, который не уставал повторять своим сыновьям прописную истину, хорошо известную любому викингу: «Не сражайтесь с более сильным врагом, чем вы». Поэтому, прежде чем планировать захват города, нужно понять, какими силами обладают его защитники.

Отправив своих лазутчиков на разведку в Шемахы, Вальдемар ждал с нетерпением их отчета. Он знал, что не стоит недооценивать врага, особенно, если он обладает богатствами, способными привлечь налетчиков. Пока его войска занимались тренировками и подготовкой к будущим действиям, он не переставал думать о следующем шаге.

Когда лазутчики вернулись, они принесли хорошие новости. Город Шемахы действительно был богат и обильно запасен золотом, драгоценными камнями и другими ценностями. Но защитники города, как оказалось, не были готовы к внезапному нападению. Это стало для Вальдемара отличной новостью, и он с помощью своих советников начал разрабатывать план захвата города.

11 декабря 1187 года

Крепость Рось

Ольстин Олексич

В устье Оки на её правом берегу (который является и правым берегом Волги) на семи холмах, прозванных в народе Дятловы горы, раскинулся город Рос. На Архангел горе, защищенной крутыми берегами Волги и большим оврагом, где протекала речка Почайна, гордо поднялась рубленая крепость, не уступавшая по мощности Суздалю или Городцу.

Детинец был возведен по всем канонам фортификационного искусства. Он был спроектирован так, чтобы его мог удерживать относительно небольшой гарнизон. В случае падения первой стены обороны, нападавшие были вынуждены атаковать основную стену под градом снарядов с верхнего яруса. Даже если им удавалось открыть ворота, их путь внутрь проходил по узким коридорам, которые обстреливались со всех сторон. Катапульты были бесполезны против второго яруса из-за угла наклона и высоты верхних стен.

Под самой крепостью появилась сеть тайных ходов и залов, предназначенных для военных и хозяйственных нужд. Жаль, что пока не удалось подобраться близко к воде, чтобы иметь колодец на территории детинца, пока приходилось довольствоваться, большим хранилищем для воды и тайным ходом к Почайне, кроме него имелся и более длинный подземный туннель, выходящий далеко за пределы города в один из раскинувшихся вокруг него лесов, где егеря оборудовали массу лёжек и хранилищ на все случаи жизни.

Так как случись осада крепости, вся сотня не встанет на стены, а уйдет в лес, постоянно тревожить тылы напавших. Воевода хозяйственным взглядом окинул крепость и удовлетворённо кивнул своим мыслям. Если удастся выстоять ближайший год-два, то потом и не сковырнёшь их с этой земли, город и посады прирастут людьми, крепость оденется в камень (на следующую зиму в планах одеть в камень боевые воротные башни (стрельницы, костры)), крестьяне все дальше и дальше уходят на юг, закладывая новые деревни и поселения, ведь народ все прибывал и прибывал. Население города пополняли не только вырученные из неволи бывшие рабы, но и ремесленники и крестьяне, идущие в Рось в поисках лучшей жизни.

Князь освободил поселенцев на первые три года от поземного обложения, поэтому растут, как на дрожжах, не только села, но и сам город. И не только за счет русичей, ряд родов эрзян тоже перешел под руку Суздальского княжества. Однако Ольстин не доверял им, хоть большинство из них были христианами.

Рядом с Часовой горой, на Сварог горе, возникла ремесленная слобода. На горе, прозванной в народе Гремячей горой, разместились кузнецы. В районе, прозванном в народе Балчуг, разместились мелкие торговцы и рыбаки, а также огромный рынок, где торговали дарами рек. На Яриловой горе обосновались склады купцов и мытники, они не только быстро соорудили пристани, но и обнесли свою территорию стеной, пусть всего высотой в два метра, но и это послужит хорошей защитой в случае нападения. Все это строилось по заранее утверждённому плану застройки, а кто своевольничал, тех воевода не щадил, пуская под снос.

С другой стороны стены стенами, но их сила зачастую определяется опытностью и духом их защитников, поэтому Воевода без устали, пользуясь относительным затишьем в деловой жизни города, тренировал ополчение и не давал спуску своим дружинникам.

11 декабря 1187 года

Юрий князь Крымский и Суздальский

Убедившись, что с женой и дочкой все нормально, князь собрался на очередную инспекцию молодого, но стремительно растущего княжества.

В первую очередь он отправился в Корчнев и Тмутараконь, которые стремительно разрастались и становились одними из ключевых городов княжества, за счет торговли между его полуостровной и материковой частью.

Первым местом визита стали каменоломни в районе Царского Кургана. Сам Царский Курган с давних времён переходил из рук в руки различных культов и религий, будучи местом религиозного поклонения. Сейчас Юрий передал его в введения вновь зародившегося культа.

Однако сам курган мало интересовал Юрия, его интересовали каменоломни, которые недавно были восстановлены и начали работать. Он видел, что работы шли на полную катушку: рабочие каменотёсов в поте лица добывали и обрабатывали камни, чтобы обеспечить строительство городских стен. Пока готовые блоки складировали на территории городов, в первую очередь планировалось одеть в камень Тмутараконь, а уж потом Корчнев. Так как просто менять деревянные башни и стены было не безопасно, то решили построить две каменные сторожевые башни, соединив их каменной стеной, а с городом - сборно-разборными деревянными стенами, наподобие того фокуса, что удачно провернули при строительстве крепости Рос. Дальше по той же схеме кремль должен постепенно обзавестись каменными стенами, по расчётам строителей, на это должно было уйти лет десять-пятнадцать, но Юрий рассчитывал, что скосить этот срок в двое или даже в трое, за счет различных нововведений.

Дальше прошла встреча с городскими главами и шишками городских администраций, к радости своих воевод все заботы о жизни городов недавним указом Юрий переложил на плечи выборных глав, которых выбирали голосованием все жители города, выплачивающие подати, сроком на три года. А вот надзор за порядком и законностью, князь оставил пока на воеводах, хотя намеревался внедрить в обозримом будущем нечто типа МВД и независимых судов, напрямую подчинённых князю. А то непорядок выходит: погранцы есть, таможня тоже, даже свое КГБ имеется, а МВД нет. Муниципалитеты стали этаким полигоном, где он обкатывал разные экономическо-политические модели, а главное - присматривал толковых управленцев для княжества.

Перед этой встречай Юрий, подобно царю Давиду (или пророку Давуду), переодевшись в простое платье, ходил среди людей по городам, пообщаться с его жителями из самых разных слоёв, уделяя особое внимание ремесленникам и торговому люду. После такого общения у него возник рад вопросов к отцам города, которые он намеревался задать им лично.

11 декабря 1187 года

Суздаль

Видогост – наместник князя Юрия в Суздале

Если бы кто сказал ему ещё год назад, что, будучи практически наместником Суздальского княжества, он будет страдать от скуки, не поверил бы, и даже не посмеялся бы над неудачной шуткой. Но сейчас, вернувшись из недавно основанного города на месте впадения Оки в Волгу обратно, здесь, в Суздале, ему казалось все замшелым и медленным. Да и не было под рукой крупных дел, с которыми не справлялись бы воеводы, а пригляд за ними был не так интересен, да и чего напраслину возводить, не обременителен. Но весной ожидается очередной большой караван из Тмутаракани и, возможно, новое назначение.

Пока же ему остается надзирать за молодыми воеводами, которые с места в карьер принялись усиливать воинскую составляющую княжества, общаться с купцами, выстраивая взаимовыгодные отношения, получая через них интересные сведения, и немного заниматься политикой.

Сейчас Суздальское княжество объединяло три крупных центра: Суздаль, Стародуб, Городец и стремительно растущий Рос, который, если бог даст, может и в стольный город перерасти. Сейчас крестьяне активно селились по правому берегу Оки вплоть до левого берега Кудьмы. Многие рода эрзян, живущие на этой территории, перешли под руку Суздальского княжества, исходя не только из денежного интереса, но и из отношения. В суздальском княжестве инородцы, пришедшие под руку князя, имели такие же права, как и остальные.

Были, конечно, недовольные, но и с ними Роский воевода Ольстин Олексич пытался договориться миром. Ему же оставалось общение с удельными князьями, которые почуяв слабину владимирского князя, начали свои игры.

Особого присмотра требовал Муромский княз, которому с одной было радостно, что с востока его границ ушли кочевые племена, а с другой, давила жаба, что эти земли под себя подмяли не он. Но его разногласия с Романом рязанским делали его договороспособным и миролюбивым. Если бы это был просто Муромский князь, то за западные границы новых земель можно было не переживать, но учитывая, что Владимир Юрьевич был женат на старшей дочери владимирского большого боярина Сбыслава, в отношениях с Муромом всё было не так просто. Именно поэтому приходилось уделять ему повышенное внимание, благо его сдерживал рязанский князь Роман, который хотел вернуть Муром под свою руку. Но как говорится, бережёного бог бережёт, поэтому Видогост параллельно с закладкой города озаботился заложить на правом берегу Оки недалеко от границ Муромского княжества два острога, которые между собой воины называли по сотникам Павловский и Петровский. Вокруг них селились в первую очередь сборщики мёда и других даров леса, кроме них, под защитой острога селились ремесленники: кузнецы, жестянщики, медники, бочары, горшечники и другие. Со временем название прижилось и пошло в народ.

По совету князя Видогост организовал скупку, переработку и хранение даров леса, выплачивая за них вознаграждения по заранее утвержденному тарифу – солью или деньгами. Заготовленную продукцию солили, вялили, сушили, мариновали и коптили. Часть пополняла стратегические запасы княжества, другая часть готовилась к отправке в Крым, третья, пока самая малочисленная, была на продажу.

Был даже экспериментальный отдел, который проверял различные рецепты сохранения пищи, взятые не только из книг, но и приобретённые у местных жительниц. Также были выделены поля под гречиху, которую князю Юрию прислали из самого Царьграда. Её и раньше выращивали на Руси, но в основном на монастырских землях, где она шла не только на стол монахам, но и для откармливания молодняка всякой разной живности.

Вот теперь князь хочет её ввести и в крестьянское хозяйство, а лучший способ — это когда на собственном примере. Тем более, что улья, которые придумали умельцы князя зарекомендовали себя хорошо, давая не только мёд, но и повышая урожай окрест себя. А как говорил присланный князем человек, гречишный мёд не только вкусен, но и полезен от множества болезней.

В целом идея с княжеским хозяйством была хлопотной, но, следует признать, выгодной. Если смерды и рядовичи платили уроки, названые новым князем мудрёным словом «налоги», то закупы и холопы отрабатывали на княжеских хозяйствах, обеспечивая всем необходимым князя, дружину и весь его род.

Причём, по просьбе князя, Видогост присматривался в особо талантливым и усердным и предлагал им стать «княжьим человеком», это таких могли поставить или во главе производства, дружинники и их семьи тоже становились «княжими людьми», и если кто-то из дружинников погибал, то князь выплачивал деньги на содержание его семьи, пока дети не войдут в возраст. Это усилило приток опытных дружинников, желающих пойти под руку Суздальско-Тмутараканского князя. Это добавило работы не только воеводе Приказа Тайных дел (созданного по подобию византийского Агентства ин Ребус), но и самому боярину, так как присмотр за молодыми да ранними был необходим. Они на энтузиазме могли такого наворотить, что потом и десяти опытным боярам не распутать.

11 декабря 1187 года

Киев

Святослав Всеволодович

Князь Святослав пребывал в раздумье. Вести, приходившие от его послухов, были неоднозначны и заставляли задуматься. Всеволод и Юрий не вцепились в горло друг другу, как он планировал, а сохранили мир, пусть и бряцали друг перед другом оружием. Не идеально, но терпимо, благодаря этому его зять Роман смог заняться Муромом, так как Всеволод опасался отводить всю дружину на помощь своему союзнику. А вот старый лис Видогост смог удивить, начал двигаться на юг, заложив на месте слияния Оки и Волги городок и тем самым подведя под руку Юрия значительную территорию, если им удастся, там усидеть. С одной стороны, это значительное усиление Мономаховичей, а с другой - они станут щитом русской земле с востока от булгар и других кочевников, и что тут лучше, князь понять пока не мог.

Во-вторых, его очень напрягало состояние дел на восточных рубежах славянских княжеств. Натиск на восток вассалов немецкого императора, тем более Великая Польша была разделена между четырьмя сыновьями Болеслава Кривоуста, кроме того, образовался ряд княжеств: Куявия, Мазовия, Силезия, Поморье, Сандомир и т.д.. И это так сказать новообразование уже не могло эффективно как раньше сдерживать племена, входившие в Священную Римскую империю

Точно также ослабло и полоцкое княжество, в котором шла борьба за власть трёх ветвей потомков Всеслава Чародея (Витебской («Святославичи»), Минской («Глебовичи») и Друцкой («Рогволодичи»)), в следствие этого Полоцкое княжество постепенно слабело и всё больше дробилось. Самое время - вернуть его под управление Киева или утвердить на его престоле одного из сыновей. Владимир как раз с год как взошёл на княжение в Новгороде и неплохо выучил местные расклады. Но одному это провернуть будет крайне сложно и Всеволод Владимирский (Мономашичи) и Давыд Смоленский (Ростиславовичи) будут против такого расклада, а значит нужны союзники и тут византийская мудрость о том что враг твоего врага может стать тебе другом, может оказаться кстати. Тем более и у его фракции есть свои сильные стороны, Владимира наверняка подержат полоцкая городская община и Новгород, которым смута портит всю торговлю. Надо будет обсудить с братом Ярославом, который утвердился на Черниговском престоле.

В-третьих, напрягали вести с юга, где всё тот же Юрий отхапал под себя не только всю Тавриду, но и подмял под себя значительную часть черноморского побережья. Ставка на грузин не оправдалась: они не столько воевали, сколько просили денег побольше да наёмников. Закончилось это печально, отделением части страны и созданием Имеретинского княжества, союзного Юрию и Византии.

Последняя тоже сильно удивила князя, ситуация была подобна тому, как если одряхлевший старик, неожиданно превратился в молодого атлета и поколотил своих обидчиков. Сильная Византия — это не только финансы от торговли с ней, это еще внутренние распри за контроль самого удобного пути из варяга в греки. А Юрий уже перехватил все удобные пути, взяв под свою руку не только Олешки, но и заложив новый острог на правом берегу Южного Буга, прям на месте, где некогда стоял греческий город Ольвия.

Таким образом, все основные выходы путей из варяга в греки находятся в руках Юрия. Военный конфликт не принесет желаемого результата, так как стоит отвлечь силы так Мономашичи попытаются урвать кусок побольше. Вот и выходит, что Юрий для них сейчас скорей союзник, чем враг, пусть ситуационный, но навести мосты с ним следует. Да и торговля с Тьмутараканским княжеством может быть очень выгодной.

Говорят, ростиславовичи пытались надавить на Юрия, или, на худой конец, женить его на одной из своих девиц, чтобы вернуть контроль над Тмутараканью, которую они считали родным уделом, но Юрий на их посулы не поддался, а жён нашел себе получше, породнившись с византийским басилевсом. Тут ещё странные слухи о новой ереси, которой придерживается князь Юрий, местные попы аж слюной исходят, когда слышат его имя, но предавать анафеме опасаются, всё же зять императора, и как оно там может обернуться, поди угадай.

С другой стороны, несториане и ариане активно сотрудничают и признают новую ересь, а иногда и переходят в неё. А учитывая значительное распространение несторианства на Кавказе и в Великой степи, да и привлекательность нового религиозного течения, на стыке мусульманства и христианства, с простыми, близкими большинству простых людей требованиями, не оставляющими возможности для двойного толкования, данная ересь стремительно завоёвывала сторонников, особенно там, где духовные власти не могли или не хотели ей противостоять. А это сила, которую необходимо учитывать в будущих раскладах.

11 декабря 1187 года

Спитак-кахак (Белгород на Днестре)

Городской совет

В середине XI века, после падения армянской столицы — города Ани, часть его жителей, по приглашению Галицко-Волынского князя Святослава Ярославовича, переселившись на место древнего греческого Тира, основывают армянскую колонию, получившую название Спитак кахак (Белый город). За сто лет община обжилась, набрала силу и иногда даже позволяла проводить политику, идущую в разрез князьям, потомкам Ростисла́ва Владимировича, окормляющим галицко-волынскую землю. Этакое город-государство по примеру греческих полисов, или Генуи, или Венеции. По большому счёту городом управляло шесть купеческих династий, пять из которых были армянскими.

И сейчас в самой уютной таверне Спитака, расположенной в здании городского Совета, собрались патриархи этих семей, чтобы за чаркой вина обсудить насущные вопросы.

- Все наши попытки противодействовать таврическим купцам и их доминированию в черноморской торговле провалились. Поддерживаемые своим князем они теснят нас на всех направлениях. Торговля рабами стала опасной, военные корабли княжества контролируют все удобные маршруты, рабов освобождают, а купцов и команды отправляют на корм рыбам. И теперь перед нами встаёт вопрос, что нам делать?

- А если как-то порешать этот вопрос? - спросил самый молодой из собравшихся сорокалетний Паштик Симонян.

- Пробовали. Не получается. Порешали, но не вопрос, а самих исполнителей, - ответил неформальный лидер совета Седа Айтруни.

- Это как? – удивился Паштик, именуемый за глаза Меченым, за большое родимое пятно на голове.

- Как, как. Окончательно и бесповоротно, поэтому предлагаю не вино пить, а немного поработать и подумать, как нам дальше жить.

- Работать лучше завтра, чем сегодня, - глубокомысленно изрёк Веуш Урца и хорошо приложился к чаше с вином.

- Дайте я скажу то, что сказал, – вклинился в философские рассуждения коллеги Паштик. – Я думаю, надо воспользоваться старой армянской мудростью, которая гласит, что если победить сложно, то не стоит тратить усилия, а нужно просто присоединиться к более сильному.

- Паштик-джан, я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся… Ай молодец, прям Давид Арахнат, а, возможно, сам Алейкун Арестуни. Дай, я тебя поцелую, - произнёс уже хорошо принявший на грудь Нанэ Эдесян и попытался исполнить свою угрозу, но к счастью для всех, он был уже в хорошем подпитии, что предполагает плохую координацию.

- А Кац давно предлагал сдаться, - произнес седовласый Фалик Кац, волею судьбы единственный еврей в этой компании армян.