Драконье наследство

ГЛАВА 6. Нити и сомнения

День отбора. Отъезд

Всю дорогу Алисана рыдает в голос, а Эрин не знает, как ее успокоить. Да и нужно ли это сейчас? У самой ком в горле и слезы подступают к глазам. Но Эрин держится.

Кто-то же должен сохранять хладнокровие.

Алисана протирает одноразовым платочком глаза. На ткани остаются потеки туши и пятна золотистых теней. Она шмыгает носом, просит, обращаясь к соседке:

– Дашь глотнуть? Того самого…

– Нету, – хмуро отвечает Эрин. – Сама бы не отказалась. Настроение тошное.

Алисана смотрит за окно автобуса, там погода портится окончательно. Дождевые струи, как хлысты, лупят по стеклам. Ветер качает деревья и дергает провода силовой линии.

Они никак не отъедут от гостиницы. Проректорши все еще нет. Кураторы бегают с телефонами. Половина студентов обсуждает последние новости, половина испуганно молчит. Наконец раскрасневшаяся Хикс возвращается и, заняв свое место, начинает отчитывать кураторов.

Воздух в салоне готов заискриться от напряжения.

Алисана утыкается лицом в ладони, шепчет обреченно:

– Ну как… как я ее родителям скажу?

– Скажи спасибо госпоже Хикс. Проректорша им уже сама позвонила и обо всем рассказала, – успокаивает Эрин. – Я слышала в фойе.

Алисана вздыхает.

– Все равно. Я зайду к ним лично – так просила Хэш…

– Зайди. Хуже не будет.

– Да уж… – Алисана откидывает голову и скорбно прикрывает глаза.

По раскрасневшимся щекам катятся новые слезы…

К ним приближается Кэтти Баратос. Она вцепляется в спинку сиденья, нависает над Алисаной, сидящей с краю, кивает Эрин, расположившейся у окна.

Повторяет на всякий случай:

– Мои родители юристы. Я им позвонила. Они обещали подключить все связи, всех знакомых, чтобы выяснить, почему забрали Хэшмин.

– Можно вопрос? – перебивает ее Эрин. – Почему ты помогаешь? Ты же вроде как девушка Берта?

– И что? – резко осаживает ее Кэтти. Привычная напускная веселость исчезает из ее голоса, остаются лишь стальные нотки. – Тем более что мы расстались.

– Когда успели? – подключается к расспросам Алисана.

Тогда, стоя перед сценой, она выслушала и приняла предложение Кэтти в полузабытьи. Теперь же, немного придя в себя, Алисана решила поинтересоваться, с чего бы формальной сопернице Хэш помогать им?

– Только что, – невозмутимо сообщает Кэтти. – Эй, Грэг, – обращается к парню, сидящему через ряд. – Будь другом, сядь к Берту, а я с девчонками тут… – Грэг послушно уходит, и Кэтти занимает его место рядом со спящим соседом. Продолжает пояснения: – Так вот. Когда Хэшмин забрали, Берт сказал, что ему ее не жалко. Понимаете теперь?

– Не то чтобы… – пытается уловить смысл Алисана.

– Они встречались почти месяц. И вот теперь он говорит о ее беде с полным безразличием и даже злорадством. Хэш ведь ничего ему плохого не сделала… Уверена, окажись я на месте Хэш, он сказал бы то же самое про меня.

– Понятно. Принципиальная ты, – соглашается Эрин. – Значит, твои родители смогут помочь?

– Они постараются. Сегодняшний отбор выглядел крайне странно. Если что-то в нем было незаконно, родители это выяснят.

– Вот только что нам это даст? – Эрин напряженно сводит брови и стягивает руки на груди тугим узлом. – Если выяснится, что Хэш отобрали незаконно, ее вернут назад?

– Не знаю, – честно признается Кэтти. – Я не слышала ни об одном случае возвращения из-за Стены.

– Черт… – стискивает зубы Эрин. – Черт! – повторяет в отчаянии. – Почему у меня была только несчастная зажигалка? Я ведь всегда таскаю в кармане куртки нож, а тут не взяла, испугавшись, что отнимут на рамке при входе. И почему я не додумалась сунуть Хэш свой телефон? Дура!

Алисана всячески успокаивает подругу, а Кэтти пытается перевести тему. Интересуется:

– Где Лав?

Алисана и Эрин шипят на нее и прижимают пальцы к губам:

– Тс-с-с. Не выдавай Клару. Она осталась в гостинице. Мы отметили ее в списке у Фукса. В этой суматохе никто не заметит ее отсутствия.

– Зачем? – удивляется Кэтти.

И одногруппницы снова шипят на нее:

– Тс-с-с… Потом… Не сейчас…

Клара Лав сейчас в гостинице. Она осталась, чтобы выполнить последнюю просьбу подруги: отыскать рыжую женщину и старуху с созвездием Лиры на щеке.

– Через пять минут отправка, – замученным голосом объявляет Фукс. – Проверьте наличие своих соседей. Быстрая перекличка и отправляемся.

Профессор отворачивается к кураторше первокурсников, начинает обсуждать с ней какие-то вопросы. В этот момент Эрин решительно встает, стягивает с полки рюкзак и направляется к центральной двери.

– Ты-то куда? – настороженно интересуется Кэтти.

– Покурить, – туманно отзывается Эрин. – Когда будет финальная перекличка, отметьте меня.

Она подмигивает Кэтти с Алисаной, и те понимают – Эрин тоже остается в столице.

Когда перекличка заканчивается, а автобус отправляется, Кэтти пересаживается к Алисане.

– Ох, – жалуется та. – Неспокойно на душе. За Клару я не переживаю, а вот Эрин может вляпаться в неприятности.

– Не вляпается, – уверяет Кэтти. – Она знает, что делает. Это чувствуется. Так что не волнуйся за подруг, давай лучше подумаем о том, чем лично мы с тобой сможем помочь Хэшмин.

– Я в любом случае должна встретиться с ее родителями, – грустнеет Алисана. – Не представляю, что говорить…

– Хочешь, я с тобой схожу? – предлагает Кэтти. – У меня есть опыт в таких делах. Однажды брат одноклассницы попал под машину. Нужно было срочно позвать родителей, но одноклассница дико боялась их гнева. Пришлось мне им звонить. Не слишком приятное занятие, но…

– Он жив? – вздрагивает Алисана. – Тот мальчик?

– Да, к счастью, – успокаивает Кэтти. – Но первые минуты он был без сознания, и мы не знали наверняка… Очень страшно было звонить. В тот раз. А теперь я понимаю, что все выполнимо. И важно сообщить о случившемся вовремя. Родители одноклассницы тогда быстро обратились в больницу, подняли на уши лучших специалистов. Это оказалось крайне важным – ведь борьба за жизнь шла на минуты.

– Ты права, – смиряется Алисана. – Быть может, родители Хэш тоже имеют какие-то нужные связи и смогут помочь своей дочери… – Она вздыхает глубоко, благодарит: – Спасибо, Кэтти…

– Пожалуйста, – доносится в ответ.

Профессор Фукс в это же самое время идет по салону, шатаясь и хватаясь за спинки кресел. Его, кажется, мутит не на шутку, и он хочет попасть в санузел, что под центральной лестницей…

Алисана вдруг щурится свирепо. Изогнув ухоженные пальцы, как пантера когти, она ловит куратора за лацкан просторного пиджака, нагло и дерзко. Субординация больше не имеет для нее никого значения. Что Фукс ей сделает? Отчислит за недозволительное поведение?

Уже как-то все равно…

И если б отчисление могло хоть как-то улучшить судьбу Хэш, Алисана бы решилась на него, не моргнув глазом.

Фукс не сердится и не возмущается. Напротив, смотрит виновато, как побитая собака, и это придает Алисане смелости.

– Погодите-ка, профессор, – требовательно заявляет она. – Я хочу получить от вас кое-какие разъяснения.

Фукс затравленно озирается. Не обнаружив поблизости ни Клары, ни Эрин, он пытается срочно перевести тему:

– Шари? Что у вас тут происходит? Где Блэк и Лав? Вы мне наврали про их присутствие?

– Вы нам тоже кое о чем наврали, – с тихой угрозой произносит Алисана. Глаза ее яростно блестят. Брови сходятся на переносице. – Разве нет? Почему вы не сообщили нам о том, что мы избранницы, заранее?

– Я не знал… Не знал, честное слово, – пугается профессор.

Он выглядит жалко. Взрослому мужчине с регалиями и столь почтенным званием не пристало пасовать перед студенткой-третьекурсницей, но Алисана слишком решительна и отчаянна в тот миг. К тому же Фукс и сам понимает, что сделал…

…или не сделал.

Его самого в дрожь бросает от случившегося.

– Не верю, – бешено шепчет Алисана. В ее взгляде плещется ярость. – Вы говорили о нас. О том, что нужно четыре человека.

– Я не знал. Правда не знал, – виновато признается профессор. – И госпожа Хикс, думаю, тоже. Нам прислали списки с фамилиями третьекурсниц, присутствие которых было названо желательным. Из вашей группы туда попало шесть человек, но две девушки заболели, остались четыре… Вы, Лав, Блэк и Райа. Нам никто ничего не объяснил. Простите меня…

– Не у меня прощения просите, – рычит Алисана, но потом смягчается. – Я верю вам, профессор. И очень прошу, если что-то узнаете обо всем этом, какие-нибудь важные подробности, расскажите, пожалуйста, мне.

Кэтти задумчиво щурит глаза. В выражении ее лица кроется напряжение.

– И еще одно дело, профессор, – заявляет наконец. – Мы хотим поговорить с проректоршей Хикс. Прямо сейчас. Поддержите нас. Будьте на нашей стороне. Хорошо?

– Да, – обещает Фукс. – И, чтобы вы там не думали, знайте, мы все тоже переживаем. Мы не предавали вас, своих студенток…

– Это мы выясним, – с прокурорским видом заявляет Кэтти, и Алисана поражается ее холодной напористости.

Профессору совершенно нечего противопоставить студентке Баратос. Она полностью контролирует ситуацию. Алисана ловит себя на мысли о том, как хорошо, что они с Кэтти теперь на одной стороне. Такие союзницы на вес золота в сложившейся ситуации.

– Тогда сразу по приезду в… – начинает Фукс.

– Сейчас, – резко обрывает его Кэтти. – Прямо сейчас, профессор.

Ее голос довольно громок. От звука просыпается сосед, спящий через проход. Поднимаются над спинками головы студенток и студентов, сидящих спереди и сзади. Их лица заинтересованы происходящим.

– Хорошо, – шипит сквозь зубы Фукс. Ему не нравится лишнее внимание. – Пойдемте, – говорит он Кэтти и Алисане, после чего обращается к остальным невольным свидетелям тяжелого разговора: – Не на что тут смотреть. Ишь, уши развесили.

Проректорша Хикс сидит на первом сиденье, бледная и осунувшаяся. Кэтти подходит к ней вплотную и ледяным тоном требует объяснений.

– Что вы себе позволяете, студентка Баратос? – возмущается краснолицый и усатый куратор первого курса по фамилии Грин. – Эти девицы совсем распустились. Знайте свое место!

– А вы свое, – невозмутимо грубит ему Кэтти, натягивая на губы угрожающую улыбочку. – Или вы забыли начало года? Я вот помню. Моя мама тоже. И она с удовольствием пообщается с вами еще разок. И в этот разок вы простыми извинениями не отделаетесь.

Куратор Грин моментально стихает, становясь при этом еще краснее. Ощущение такое, что из его ушей, как из паровозных труб, вот-вот повалит пар.

– Не кипятитесь, Баратос, прошу, – взывает к миру проректорша Хикс. Ее голос звучит устало и болезненно. Она, обычно решительная и хваткая, сдалась. У нее уже нет сил, чтобы осаживать напористых студенток. Да и к чему? Такая ведь ситуация страшная сложилась… – Что вы хотите узнать?

– Хочу узнать, законно ли то, что случилось, – объявляет Кэтти.

– Понимаю ваше желание, – тяжко выдыхает проректорша. Приглашает: – Пойдемте-ка со мной.

Втроем они спускаются под переднюю лестницу. Там, на нижнем ярусе автобуса, расположены мини-кухня и крошечная вип-комнатка, в которую и ведет студенток госпожа Хикс. Внутри находится маленький диван и откидной стол.

– Говорите правду, – требует Кэтти.

– Вы не очень-то вежливы, студентка Баратос, – строго отмечает Хикс.

– Пожалуйста, – добавляет Кэтти, после чего поясняет: – Вы, конечно, можете отчислить меня сейчас за неподобающее поведение, но кому от этого станет легче? Мое отчисление несопоставимо с тем, что произошло с нашей подругой…

– Не помню, чтобы вы крепко дружили, – напоминает проректорша.

– Это не имеет сейчас принципиальной разницы, – парирует Кэтти. – Если вас интересует, почему я вдруг начала переживать о судьбе Хэшмин Райи, то ответ прост. Пройдет два года, и ее судьбу, возможно, разделю я. Вам понравилось то, что вы видели сегодня, госпожа Хикс? Думаю, нет. Вот я не хочу, чтобы подобное повторялось, а значит, нужно выяснить все об этом драконьем отборе.

Алисана молчит, но она в очередной раз восхищена. Кэтти младше почти на два года, а говорит так убедительно и складно, что прямо зависть берет. И после каждого ее слова надежда, уже готовая погаснуть окончательно, вспыхивает снова и снова.

– Я не хочу и не буду вам врать, – смиряется Хикс. – Вы правы, сегодняшнее происшествие шокировало меня не меньше вашего. Мы везли своих студенток на Праздник, а не на отбор. Мы ничего не знали…

Алисана находит в себе силы вмешаться.

– Что-то все же знали, – вступает она в разговор. – Фукс сказал, что перед поездкой вам прислали списки с фамилиями студенток, присутствие которых желательно на Празднике. Почему желательно? Не все ли равно, кто будет читать поэму? В чтецы ведь прежде и парни попадали?

– В этот раз все было иначе, – признается Хикс. – Нам действительно прислали списки.

– Почему в них были мы? – настойчиво продолжает расспрос Алисана. – Мы ведь ничем не примечательны и не обладаем магическим потенциалом?

Проректорша отводит глаза и задумчиво смотрит на стену, решая что-то важное для себя. Потом предупреждающе прижимает к губам палец, призывая к тишине. Говорит тихо:

– Это произошло в начале года при плановом медосмотре. Всех учащихся обследовали на предмет магического потенциала в том числе. У некоторых девушек обнаружился силовой подъем. Такое бывает в двадцать лет: магии не было, а потом вдруг раз – и появилась.

– Мы в курсе об этом феномене, – кивает Кэтти. – Обычно девушек после такого бума силы наблюдают несколько лет профильные маг-медики. Там ведь по-всякому бывает. Магия может развиваться дальше огромными скачками, а может вообще исчезнуть или остаться на минимальном уровне.

– Все верно, – подтверждает Хикс. – Только в этом году всех студенток, переживших бум, велено было включить в тайный список, который запросило министерство. Сообщать самим девушкам об их состоянии было строжайшим образом запрещено.

– Хотите сказать, мы пережили бум? – не верит Алисана. – И нам об этом даже не сообщили? Как же так? Да Клара вон свое будущее похоронила из-за этого. Она в маг-энергетику идти работать собиралась…

– За разглашение секретной информации мы все отвечали головой, – признается Хикс. – Был соответствующий приказ ректора.

– Я молчать не буду, и не надейтесь, – угрожающе предупреждает Кэтти. – Эта информация будет представлена на суде, хотите вы того или нет.

– Хочу, – резко произносит проректорша. – Вы думаете, у меня сердца нет? Думаете, что я смогу и дальше спокойно работать и жить, понимая, что посодействовала возможной гибели собственной студентки? Я завтра же подам заявление об увольнении из вуза. Мы призваны давать молодежи будущее, а не отбирать его. Моя вина очевидна… Я не хочу больше… – Она запинается, молчит какое-то время, после чего заканчивает: – Если ваши родители добьются суда, я выступлю свидетельницей и расскажу все, что знаю. Обещаю вам. Не будет в этот раз так, как с Грином.

– Спасибо, – благодарно склоняет голову Кэтти. – И, прошу вас, не увольняйтесь. Вы все еще нужны своим студенткам и студентам.

Новоиспеченные подруги-союзницы возвращаются на свои места.

Алисана пребывает в тихом восторге.

– Ты сейчас такая властная была и… грозная. Они все испугались! – шепчет она, беззвучно хлопая в ладоши. – Кэтти, ты… ты как пугающий темный ангел, посланный нам кем-то на подмогу…

Эта странная ассоциация рождается сама собой. У Кэтти Баратос темные волосы, подстриженные в строгое каре, выразительные карие глаза и нос с легкой горбинкой. Смуглая кожа выдает в ней южную кровь.

– Спасибо за комплимент, – смеется она. – Хоть он и странный.

Алисану терзает любопытство:

– Можно спросить кое о чем?

– Спроси.

– Что у тебя за конфликт был с Грином?

– А-а-а, это случилось в начале года. Нужно было выбрать тему для курсовой по истории, и я захотела писать про военную политику двадцатого века, а Грин заявил мне, что брать такую тему девушке он не позволит. Дескать, о политике и военном деле только парни могут писать.

– Всегда знала, что он женщин недолюбливает, – хмурится Алисана, а Кэтти продолжает:

– Я пожаловалась маме. У нас по закону образовательный процесс един и для девушек и для парней. Так что Грин получил сполна за свои слова. Хикс хотела уволить его из универа, но сам ректор лично за него попросил, поэтому наш дорогой Грин не вылетел с должности, а всего лишь преподнес мне публичное извинение. Сначала перед нашей студенческой группой, а потом перед всем преподавательским составом своей кафедры.

Алисана невольно ежится. Надо же! Буквально вчера Кэтти казалась ей обычной недалекой хохотушкой, охочей до чужих парней и внимания. Теперь же глазам предстает хладнокровная и мстительная личность с железным характером и хваткой бультерьера. Сказать по правде, это немного пугающе. И все же Алисана в очередной раз подумала, что лучшей союзницы в этой нелегкой битве за подругу им в данный момент не сыскать.

– Ого-о-о… – тянет она. – Выходит, у вас с Грином старые счеты.

– Да. Он мерзкий тип. Меня больше не трогает, но, по слухам, периодически цепляет девчонок из других групп.

– Они не просили тебя помочь? – спрашивает Алисана.

– Нет… – Кэтти как-то резко меняется в лице и, кажется, немного краснеет. На смуглой коже не очень видно. – Меня ведь недолюбливают. Ну, ты и сама об этом знаешь…

Алисана не знает, что сказать, но все же пытается подобрать слова.

– Они думают, что ты…

Слова не хотят подбираться.

– Стерва, которая уводит парней, – заканчивает за нее Кэтти.

Алисана понимает, что нужно уводить разговор в иное русло, и старается изо всех сил:

– Знаешь, а ведь если бы Эрин сейчас со мной к преподам пошла, она бы этому Грину кулаком в физиономию засветила. Вот наверняка. Мне и самой хотелось.

Кэтти смеется.

– Да уж. У Блэк, конечно, весьма сомнительные методы, но в отваге ей точно не откажешь.

Улыбка сползает с губ Алисаны.

– Я волнуюсь за нее… – делится она переживаниями.

– Говорю же, не стоит, – успокаивает Кэтти. – Блэк уверена в себе и в том, что делает. И пока она уверена, она не ошибется и не проиграет. Полгода назад я видела, как она дерется со старшекурсником, оскорбившим ее при всех. Он был выше на голову, старше и шире в полтора раза, но она все равно победила.

– А я об этом случае даже не знала, – пораженно шепчет Алисана. Она растрогана, и слезы вновь катятся по щекам. – Хэшмин… Девочки… Клара, Эрин… и ты, Кэтти… Как хорошо, что вы у меня есть.

И снова слезы.

– Тебе бы успокоительного принять, – заботливо советует Кэтти. – У тебя, кажется, нервный срыв.

– Да… Просто… Просто так жалко всех! – всхлипывает Алисана. – И бедную Хэш. И всех девочек, которых обманули. И даже Хикс… Она ведь неплохая, а в итоге ей возможно придется уволиться, уступив место всяким мерзким Гринам.

Кэтти вздыхает:

– Мир несправедлив, но мы можем еще побороться… – Она достает из кармана жилетки смартфон и показывает запись разговора с проректоршей. – На тот случай, если Хикс передумает помогать. Я не такая сентиментальная, как ты.

Алисана смотрит на соседку и вдруг выдает, неожиданно для себя самой:

– Слушай, Кэтти! Это все случилось еще до удара колокола.

– Да. Ты права.

– То есть тот, кто запросил данные о магических изменениях у девушек, знал, что в этом году колокол будет звонить, и подготовился.

– Я думала, что ты романтичная плакса, а ты вон какая внимательная, – хвалит Алисану Кэтти.

Глаза ее горят, как у ищейки, обнаружившей след.