Драконоборец

Часть 16 К истокам

Космическая станция «Видящий», оказалась совсем не тем местом, что я увидел на застывшей картинке фантомной проекции, подбирая подходящий момент для переноса сознания. Исследуя её в виде бесчувственного, бестелесного фантома, пролетая по длинным, темным коридорам из одного отсека в другой, я не ощутил весь тот страх, холод, боль и общий физический дискомфорт, что обрушился на выбранное тело в прозрачной колбе.

Перенос сосуда души и привязка сознания состоялась, но едва заняв клон Ареса, пришлось тяжело бороться за жизнь, превозмогая панику, боль и удушье. В законсервированном виде клон в большом количестве кислорода не нуждался и довольствовался тем, что было растворено в подаваемом к легким растворе, но ожив, я сразу стал ощущать его нехватку и задыхаться. В панике я разбил прозрачную стенку колбы выбросом Ци и вывалился вместе с потоками раствора на усыпавшие металлический пол острые осколки. Пространство снаружи оказалось ещё более враждебным, чем сковывавший меня ранее контейнер.

Холод, жуткий, пронизывающий до костей холод обдал влажную кожу, словно нанося многочисленные порезы, на глазах превращая капли раствора на коже в ледяные полусферы. Пришлось срочно заползти с обжигающего при касании железного пола назад в уже разбитую колбу, где до кровавых соплей откашливать соленый раствор из легких.

Я не мог понять, почему в лаборатории так темно, холодно и куда бежать, чтобы хоть немного согреться и привести себя в порядок. Нещадный холод продолжал хлестать тело, угрожая превратить меня в застывшее изваяние. Пришлось собираться с силами и срочно подниматься на ноги, в спешке искать хоть какую-то одежду. Тут, в пугающей темноте бесконечных, похожих друг на друга коридоров, я познал весь кошмар космического, смертельного холода, боли и отчаяния.

Гигантское крыло лаборатории с контейнерами для хранения клонов не поддерживало приемлемые условия для пребывания в нём живых посетителей, и уж тем более, едва вышедшего из состояния длительной консервации, обнаженного тела. Если бы я был частью проекта «Башня», робот-транспортировщик поместил бы меня в специальную, обогреваемую капсулу, и весь путь от хранилища лаборатории до зала гибернации я провёл бы в комфорте и безопасности.

Но я был здесь незваным гостем, и система обеспечения участников проекта плевать хотела, что я умираю от холода и порезов. В лаборатории стояла настолько низкая температура, что ледяной воздух обжигал нос, трахею и заставлял сжиматься легкие. Также воздух был слишком разреженным, из-за чего вскоре у меня начала кружиться голова, а сердце заколотилось в груди и висках до острой боли. Кроме того, ужасно хотелось пить, но больше всего найти источник тепла или хоть что-то тёплое, чтобы прикрыть им совершенно голое тело и хоть немного согреться.

Второй огромной проблемой стало то, что огромное помещение освещалось очень слабо и только вдоль широких проходов с рядами колб. Освещение загоралось локально, реагируя на датчики движения. Я не видел куда направляюсь, только ближайшую зону. О том, что впереди не тупик, а есть спасительный выход из этого огромного, космического холодильника, подсказывали лишь курсирующие вдалеке дроиды. Но стоило им выйти из зоны видимости или в коридор за переборку отсека и всё огромное помещение, кроме окружающего меня тусклого пятна света, опять погружалось в пугающую темноту. Однако, каким-то чудом я достиг магистрального тоннеля и выскочил из зоны обжигающего холода в чуть менее агрессивные условия.

Тут выяснилось, что мне очень повезло. Единственным способом перейти из отсека в отсек с автоматическими дверьми - являлось следование за очередной машиной. Самому их было не открыть. Дроиды обменивались сигналами с системой управления станцией, чего я сделать по понятным причинам не мог в принципе.

Двигаться и удерживать равновесие становилось всё тяжелее. Я уже почти не чувствовал ступней, что пугало и являлось спасением одновременно. Касаться ледяного пола чувствующими холод ступнями было бы невыносимо больно. Завидев в одном из коридоров настенную панель управления, я принялся жать на все кнопки, дергать все рычаги, что попадались мне на глаза. Жуткий холод постепенно брал верх. Тело непрерывно трясло в тщетных попытках согреться, я уже харкал кровью, а обе ноги при остановке свела мучительная судорога.

Не знаю, какая именно кнопка или рычаг на панели дал ожидаемый эффект, но погрузившийся в темноту коридор опять озарил свет нескольких больших ламп, а из недр стены появился выдвижной контейнер с каким-то незнакомым оборудованием, завернутым в серый, упаковочный материал. Желая хоть чем-то обвернуть ступни и прикрыть своё голое тело, я забрался в контейнер и судорожно рвал податливую упаковку на оборудовании, после чего принялся обматывать её вокруг себя. Благо, упаковочного материала нашлось довольно много и приложив немалые усилия, я превратил разные по размеру и форме лоскуты из незнакомого, вспененного материала в свою первую одежду и обувь.

Одного, двух и даже четырех слоёв упаковки мне показалось мало. Я успокоился лишь тогда, когда превратился в настоящий ходячий колобок, покрытый множеством слоев. Желая отогреться, я скрыл под изоляцией уже потерявшие чувствительность нос и уши. Обмотал серой пленкой всю голову, оставив на ней только крохотные прорези для дыхания и зрения.

Так старался утеплиться, что уже совсем скоро после активных телодвижений разогрелся и даже начал обильно потеть от перегрева. Пришлось остановиться и спокойно посидеть на одном месте, чтобы выровнять поднявшуюся температуру. Отогреваясь, всё тело ужасно болело, правда, чувствительность стоп, носа и ушей так и не вернулась. Блин, их я уже отморозил. Обидно, что так поздно нашёл упаковку.

Хотелось сохранить хотя бы ноги, и я побежал дальше в поисках аптечки или лечащего дроида. Ведь на Видящем должен быть робот, лечащий пассажиров и персонал. От бега опять быстро вспотел и понял, что тело в этой серой пленке совсем не «дышит». Пришлось вынужденно избавиться от нескольких слоёв одеяния, но я не бросил их на пол, а понес в руках с собой. Пригодится, если надо будет сделать себе подстилку для долговременного отдыха. На этом ярусе станции везде было слишком холодно, чтобы просто присесть надолго на пол. Упаковался я добротно, но слишком плотно к телу. Придется всё снимать и наматывать заново, уже оставив место для воздуха под «одеждой». Даже в теплоизоляции нужно знать меру, я уже трижды вспотел, а нигде не видел источника питьевой воды. Если так пойдет дальше, я потеряю сознание от обезвоживания.

Когда первая и самая насущная проблема со зверским холодом была успешно решена, я попытался оценить свой духовный потенциал. Что?! Всего третья ступень проницательности. Твою мать. Я же видел, что Арес и его клоны соответствуют первой ступени легендарного ранга, как минимум в плане закалки тела. Я должен был легко войти в него со своей пятой ступенью фиолетовой пустоты. Однако, физическая закалка лишь формирует правильный, достойный энергетической системы футляр, но не гарантирует её сохранность при переносе сосуда души.

Выходило, что я оставил большую часть своей духовной силы в покинутом теле Марка Кансая. Хотя, это была лишь одна из версий. Я мог лишиться прежней духовной силы из-за банальной несовместимости духовных структур обитателей мира «Башни» и «Лестницы совершенства». Возможно, я просто потратил свою силу при использовании инструмента Демиургов, при самом переходе или произошло масштабирование или конвертация энергий разных духовных систем, к примеру, одна к сотне или одна к тысяче, так как единицы духовной силы здесь и в «Лестнице» изначально не равны.

Но факт оставался фактом, я опять слабак на уровне рядового молодого мастера Империи Сун, но в более развитом, закаленном теле, уже способном проводить через себя энергию на уровне легендарного ранга. Пожалуй, я и выживал так долго в агрессивной окружающей среде только благодаря уникальным свойствам этого нового тела. Оно не только выглядело красиво и физически совершенно, но оказалось очень крепким и выносливым, хотя надо признаться, текущий уровень духовной силы очень разочаровывал.

Обнаружив очередную подставу, нужно было решить, как теперь действовать дальше. Честно говоря, осознав во время взаимодействия с инструментом Демиурга, что смогу вернуться в прошлое и воскресить связанные порталами миры от нашествия враждебных фантомов, я словно обезумел. Так загорелся этой идеей, что не мог, не желал думать ни о чём другом. Одновременно, хотелось спасти несчастных обитателей Земли от истребления дронами-камикадзе воинственной колонии Звездной Империи. Но агрессия Высшего Архонта Ментора Валлария началась как раз по причине, что «Видящий» прекратил свою работу, остановив действие защитных систем и самого проекта, что и даровало колониям свободу.

Момент сокрушения Светочей Гаала был отправной точкой всех последующих трагических событий, и тогда мне захотелось спасти всех, даже несчастных участников проекта Башня, вот почему я решил появиться на самом «Видящем». Думал, что с «инструментом» смогу легко взять Светочей и саму станцию под контроль. Установить мир, не нарушая работу планетарных щитов, стражей, и спасти товарищей, пребывающих в иллюзорном мире Песочницы. Таков был план, но вышло иначе. Без инструмента Демиургов, я оказался почти бессилен, и без помощи Каннон мне его не добыть. Определив новый план действий, я отправился на поиски её аватара.

Чем дольше я находился на космической станции, тем отчетливее понимал, что она вообще непригодна для обитания живых существ вне капсул «гибернации». Вне обогреваемых капсул не было ни удобных температурных условий, ни источников питания, ни достаточной концентрации кислорода. Станция имела массу мелких и довольно больших пробоин, через которые с неё утекал кислород, а внутрь проникал зверский холод. Роботы постоянно проходили через такие проблемные отсеки, разнося проблемы и в потенциально «жилые» ярусы.

На станции также не было возможности свободного перемещения. Некоторые отсеки получили серьезные пробоины внешней обшивки, полную разгерметизацию, произошло резкое падение температуры и обмерзание гидроприводов дверей. Такие двери теперь были наглухо закрыты.

Где-то происходила частичная потеря давления из-за ряда мелких пробоин, часть отсеков потеряла энергоснабжение, и если удавалось как-то пробить проход, то за дверью ждала полная темнота.

Я быстро устал от бесконечных тёмных коридоров, нехватки кислорода, жажды, холода и в целом тяжелых для жизни условий. При попытках найти аватар Каннон, я для начала попробовал вернуться в лабораторию, из которой выбрался и столкнулся с тем, что не могу открыть большинство дверей. На них не было никаких панелей с кнопками управления. Хранилище клонов было создано и оптимизировано для автоматической работы дроидов. Лежащих в капсулах участников проекта и их клонов полностью обслуживали машины. Лишь следуя за ними, можно было пройти в любое интересующее помещение, любой лифт и даже зал порталов, но не всегда такое сопровождение было безопасно.

Машины нередко перемещались в непроходимые для меня, «мертвые» сектора внешнего пояса станции, где кислорода в отсеках не было совсем или царила запредельно низкая или наоборот, высокая температура. Благо, я осознал это достаточно быстро и не рисковал спускаться вместе с ними на лифтах на самые нижние ярусы пояса, используя для вертикального перемещения между этажами специальные аварийные лестницы, наличие которых и подсказало мне, как покинуть уже обследованный пояс и найти помещения с капсулами. Но это было позже, а возвращение в хранилище клонов заняло почти шесть часов. Машины двигались по какому-то странному графику. То три сразу пройдут одна за другой по сервисной магистрали, то за два часа ни одной. Поиски контейнера с копиями ракшасского аватара Каннон заняли ещё целые сутки. Приходилось постоянно покидать хранилище, чтобы восстановить дыхание. Там было слишком холодно, и легкие начинали истекать кровью от спазмов.

Я попытался связаться с Каннон, общаясь через прозрачное стекло контейнера с копиями её местного аватара, и только тогда до меня дошло, что творю очередную глупость, ведь средство связи с богиней изначально было при мне. Я погрузился в духовное пространство и стал её настойчиво звать. Глухо. С двадцатой-тридцатой попытки она, наконец, отозвалась. У нас состоялся короткий и довольно глупый разговор, прошедший без привычной визуализации её образа.

Нужно было сказать о самом главном, но после двух суток голода и холода моя голова совсем не варила, и я нёс какую-то чушь, попытался её уязвить, чтобы она быстро не отключилась. В шутку, пригрозил, что набью ей задницу или поврежу клоны её аватара, надеясь, что она войдет со мной в полный контакт и даже в один из клонов, и мы сможем пообщаться уже вне духовного пространства. Однако, пропустив все мои шуточные угрозы мимо ушей, она резко оборвала связь и сколько бы я не пытался связаться снова, это не выходило.

Когда я окончательно понял, что не получается связаться с Каннон через духовное пространство, то отправился на поиски её текущего аватара. Его нужно было искать на верхних ярусах, где по ощущениям было немного теплее, а таких мест на внешнем поясе станции оказалось не так уж много. Все их я тщательно исследовал ещё примерно за три-четыре «земных» дня. Усилия в моём ослабленном, голодном и холодном теле были приложены огромные. Последствия обморожения резко обострились. Во-первых, я передвигался теперь на четвереньках, так как почерневшие ступни стали гнить и разваливаться при касании. У меня почернело и отпало левое ухо, а правое повисло на куске кожи, как уродливая черная серьга. Я боялся касаться потемневшего носа, но неприятный запах разложения стал моим постоянным, неприятным спутником.

Когда, наконец, нашёл зал с капсулами «Небожителей» и саму комфортно спящую в двухслойном ложе ракшассу, не смог сдержать слёз радости, но выразить её не позволяла навалившаяся усталость. Последние силы ушли на обрыв вмонтированной в пол проводки, вскрытие и удаление тяжелой крышки с капсулы гибернации, которая никак не хотела открываться после отключения оборудования от электропитания.

Я уже примерно шестые сутки находился без сна, нормального отдыха, воды и пищи. Боялся даже присесть и ненадолго прикрыть глаза, так как существовал риск заснуть и замерзнуть насмерть. Я был уже почти без сил, но специально размотал изоляцию на голове. Хотел припугнуть местный аватар Каннон лицом местного бога, но придя в себя после извлечения дыхательной трубки и катетеров-приемников, она почему-то совсем не испугалась и разговор сразу не задался.

Мощная, двухметровая, четырехрукая хищница с крепким, покрытым короткой рыжей шерстью, мускулистым телом, недовольно уставилась на меня, оскалив страшную, львиную пасть, едва смогла занять сидячую позу. Чтобы не терять времени, я решил сразу же начать с главного.

- Привет, передай богине, что мне нужна её помощь. Спроси, может она зайти в тебя ненадолго, чтобы пообщаться?

Ракшасса поморщила нос и, как мне показалось, растерянно покачала головой. Я решил повторить и немного уточнить просьбу.

- Мне нужно, чтобы она передала мне инструмент, тот красный куб из Восточной Флавии, что я использовал перед тем, как сюда отправиться. Поняла?

В проекте «Башня» для упрощения межвидового общения, разность языков героев полностью нивелировалась встроенным в голову членов проекта универсальным переводчиком, но из-за грубой и принудительной замены личности аватара, эта функция в теле Каннон отключилась и сама автоматически не активировалась. Она не понимала ни единого произнесенного мной слова.

Более того, на богиню подействовали ограничения аватара, и она резко потеряла прямую связь с духовным миром, и большей частью накопленных ею знаний. Сознание Каннон всё сильнее обволакивал непроглядный, белый туман забытия. Таковы были установки создателя мира для любых гостей из высших сфер.

Всё для того, чтобы не позволять другим Демиургам хозяйничать в мире Примала Аяксалатура, а быть с ними на равных. Они очень быстро оказывались в конкурентных условиях с рядовыми «искрами». Заодно лишение памяти делало реальность этого мира неоспоримой и единственной, которая бы имела значение, отсекая все другие миры и знания, превращая их в эфемерные плоды богатой фантазии.

Каннон в мгновение ока сузилась сознанием до уровня, выбранного ею аватара, но была ограничена даже сильнее, лишившись и его скромной памяти. Таковы были ограничения Демиурга, а в чужом монастыре свои правила не устанавливают.

Будь ты хоть ученицей Демиурга первого уровня или хоть самим Демиургом пятого уровня матрицы, ты окажешься на одной ступени возможностей и знаний, что позволит опять окунуться в блаженное неведение, наслаждаться глупыми мелочами и совершать ошибки, дающие радостные или томящие эмоции.

Сама возможность ошибаться, чего-то не знать, жаждать открытий – величайшее из наслаждений, которые уже недоступны живущим по универсальному шаблону сущностям высших уровней матрицы. Их реальность совсем другая и цена ошибок слишком высока, чтобы позволить себе такую непростительную роскошь.

Для резко отупевшей Каннон, её текущее состояние было сродни лоботомии. Она не только не понимала ни слова, так ещё и понятия не имела, кто этот враждебный незнакомец. Она издала угрожающий рык, которым отпугивала врагов на родной планете и не узнала ни свой давно забытый язык, ни звучащий инородно голос.

Память текущего аватара содержала множество лиц и событий, но все они превратились в непонятную кашу. Одно дело, быть всезнающим Демиургом, посматривающим за своим отпрыском в чужом мире свысока, и совсем другое – оказаться в его шкуре, но опять с базовым багажом. Сравняться по уму и способностям с обычной, дикой хищницей ракшассой, каков её аватар был до того, как был отловлен в диких джунглях родной планеты, обучен и социализирован для участия в проекте.

И первое, что произошло с рядовой, дикой ракшассой – это подчинение её новой личности потребностям тела и инстинкту охотника. Двухметровое тело хищного монстра очень изголодалось после многолетней спячки в капсуле гибернации, и сейчас оно хотело лишь одного – кушать, а стоящий совсем близко, скалящийся кусок мяса не казался опасным противником и вполне мог сгодиться в пищу.

«Похоже, она всё же сильно обиделась», - подумал я, открывая глаза в своём самом первом теле, игрока-задрота, год пролежавшем в состоянии комы в «Центре исследования мозга» при Службе безопасности Седьмого региона. Никак не ожидал, что едва выбравшись из капсулы, четырехрукая львица навалится на меня всем телом и мертвой хваткой вцепится в горло зубастой пастью.

Прижала меня спиной к ледяному полу, блокировала руки и придушила за считанные секунды. Я был так измучен и слаб, что у меня даже не нашлось сил сопротивляться. Честно говоря, думал она не серьезно, просто поставит на место, покажет, кто тут босс, унизит беспомощностью, вызверится парой пинков по лицу и отпустит, но нет. Задушила меня злобная зверюка, как какой-то дикий хищник, но я почему-то даже не сильно расстроился.

Слишком тяжелой и изматывающей выдалась моя короткая жизнь на «Видящем». Я испытал там ужасные лишения и все возможные оттенки физической и душевной боли. Смерть стала желанным избавлением, а возвращение в родное тело - наслаждением. Ведь находиться в комфортном тепле – неописуемое счастье. Как я раньше этого не понимал? Кайф, когда легкие не содрогаются от режущей боли при каждом вдохе. Кислорода, так много, что я не мог надышаться, нос не гниёт и не отваливается, а ещё и кто-то приятно спинку массажирует. Благодать. Тёплое, кондиционируемое помещение с двадцатью градусами по Цельсию, тёплая, мягкая койка – это самый недооценённый и не замечаемый никем земной рай. Да уж, во истину всё познается в сравнении.

Конечно, сам я немного залежался и ослаб на скудном казенном питании через вену, но по сравнению с ужасными пытками на «Видящем», сейчас пребывал в райских условиях и куда лучшем состоянии. Сам мир вокруг был добр и дарил наслаждение. Прямо сейчас кто-то повернул меня на бок и разминал затёкшую спину и заднюю сторону ног ручным вибромассажёром. Ещё один кайф. У меня как раз там заметно чесалось, и массажёр кроме полезной разгонки крови доставлял мне ещё и чувственное удовольствие. А-а-а! Сейчас кончу копчиком, как же приятно. А судя по запаху духов, массаж делала заботливая медсестра. Молодчинка. Могла бы забить, но не спешит, делает свою работу хорошо. Интересно, та ли это медсестра, что ухаживала за мной в прошлый раз? Хм, сейчас и не вспомню, как её там звали. О! Вспомнил! Маргарита.

Хотя, обращаться сразу по имени не стоит, ведь меня сюда уже в коме доставили. Я не должен знать её имени. Надо с ней сначала заговорить и заново «познакомиться», но прерывать приносящую огромное удовольствие процедуру массажа разговорами я не стал. Как только обнаружится, что я пришёл в себя, меня тут же начнут допрашивать представители службы безопасности, всякие высоколобые профессора, врачи. Зачем ломать кайф? Незачем. Вот и я не стал, тем более, что для проведения массажа мои руки освободили от ремней, и я могу тихонько улизнуть, когда медсестра отвлечется.

Хотя, зачем эти сложности? Зачем постоянно плыть против течения, если можно достичь желаемого на гребне уже несущего меня потока? Я уже знаю, что со мной произойдет, знаю, что говорить, а что нет. Нужно сразу повести разговор в правильное русло и долго я здесь не пробуду. Вообще, для меня теперь главное не спешить. Я уже столько дров наломал спешкой, просто диву даюсь, как до сих пор регулярно наступаю на эти грабли. Спокойствие, только вдумчивое спокойствие. Анализирую семь раз и один раз делаю. Только так. Ведь если подумать, оказавшись здесь без уничтожения «Видящего», я уже решил множество проблем.

Теперь меня не подгоняло на второй этаж неведение и беспокойство за товарищей. Раз «Видящий» работает, то и Песочница продолжит работу, а как подойдет срок, Уна и остальные «пройдут» через портал в Амбере и начнут своё уникальное приключение, свой собственный путь на верхние «этажи». А может, как Адель и Виконта, осядут на севере в ведьмовском ковене. Кто-то из них, следуя за своим интересом пойдет дальше и доберется до Империи Тан, через «Запретные земли» ещё дальше, как это ранее делали другие герои «Башни».

Если прикинув в уме текущее положение дел, то выходило, что мне вообще ничего делать уже не нужно. Не надо никого спасать. Все кругом такие же «искры», как я. Все пришли за своим интересом, опытом и судьбой. Ситуация с опасными порталами под контролем у Светочей Гаала. Если Каннон продолжит буйствовать, её должны устранить защитные дроиды. «Видящий» в безопасности, а значит, мир, который его хозяева создали и поддерживают тоже в относительной безопасности. Никакого вторжения Звездной Империи теперь не случится. Единственное, что мне нужно сделать – это ничего не делать, чтобы не запустить ещё какие-нибудь нежелательные процессы.

Мысль о возвращении в своё тело, в казавшуюся уже такой далекой и нереальной, жизнь в седьмой регионе с трудом укладывалась в голове. Даже после включения искусственного, электрического освещения, в котором я смог рассмотреть фигуру женщины в спецодежде мед. персонала, кушетку, катетер с мочеприемником, стол с оборудованием, стойку для капельниц, я продолжал сомневаться, что всё это реально. Забавные выводы меня посетили, но нужно было признать, что этот мир разрушила не Звездная Империя или опасные обитатели Пандоры, а мои непомерные амбиции.

Если быть скоромнее, довольствоваться малым, то и ценный для меня мир останется целее. Однако, зная себя, понимал, что согласиться на малое мне будет уже очень сложно. Теперь я желаю узнать, что там за пределом Небесной сферы и каково это – быть Демиургом. Открыв для себя возможности пути бессмертия, уже невозможно с него свернуть. Я хочу стать Демиургом, но сохранив этот мир в таком виде, как я его знаю и люблю.

Массаж закончился и заново переворачивая меня на спину, медсестра заметила движение моих век и всполошилась.

- Александр?! Александр?! Вы слышите меня?! Понимаете, что я говорю, помните, кто вы? – спросила женщина, пытаясь наладить со мной контакт, пока я усиленно притворялся, что я ещё в коме.

Она не переставала обращаться ко мне по имени, и я решил откликнуться на её призывы и "ожить".

- Да… слышу и понимаю. Где я? Что происходит?

- Спокойно, спокойно, Александр, не волнуйтесь, всё хорошо, вы в полной безопасности, вы в исследовательском центре нейросканирования при министерстве юстиции. Вас нашли в личном модуле без сознания, привезли сюда для оказания необходимой помощи и уже довольно долгое время мы старательно заботимся о вас.

- Как долго? – спросил я, изображая беспокойство.

- Примерно год, если не ошибаюсь. Сегодня восьмое ноября две тысячи сто сорок первого года.

Внутри я тихо ликовал. Я точно дома, чуть позже, чем прошлый раз, но от этого основные события не должны были существенно измениться.

- Вы уже успокоились, Александр? – заметив гримасу удовлетворения на моём лице, спросила медсестра.

- Да, спасибо вам за заботу. Просто, целый год прошел. Что со мной произошло? Я чем-то болен?! Мои родители знают о том, что я здесь?

- Не волнуйтесь, Александр, насколько я знаю, вы вполне здоровы. Про осведомленность ваших родителей не могу ответить, но они вас за это время ни разу не посещали, хотя, учитывая где вы находитесь, это вполне нормально. Это закрытое для визитов отделение, так что не обижайтесь на них. Не знаю всех подробностей. Скоро подойдет ваш лечащий врач. Вас внимательно осмотрят, расспросят, возьмут необходимые анализы. Подождите, пожалуйста. Если что-то будет нужно, просто позовите, справа на столе работает микрофон. Я вас услышу.

- Как вас зовут?

- Маргарита.

- Красивое имя. Спасибо, Маргарита, вы прекрасно делаете массаж.

- Что?! Так вы уже давно пришли в себя.

- Нет, когда вы массажировали копчик. Это было особенно приятно, поэтому не стал вас отвлекать.

- Простите, Александр, но мне придется вас пристегнуть к кровати. Правила. Это закрытый объект, мне запрещено освобождать пациентов, кроме случаев проведения необходимых процедур, без разрешения дежурного по крылу. Пожалуйста, подождите, когда придет ваш врач. Если с вами всё в порядке, вас отправят в другое крыло, где нет таких строгих правил.

Я знал, что заботу обо мне оказывают не просто так. Седьмому региону был очень нужен игровой мифрил, а также шахты моей гильдии Монополия. Хотя, надо отдать заинтересованной стороне должное, родители-пенсионеры моё содержание в коме в течение года не потянули бы. А так, получил помощь и жив остался, но отношение ко мне изначально пренебрежительное, как к дойной коровке. Я пришел в себя после длительной комы, хочу встать, пройтись, размяться, почесаться, в конце концов, а мне руки ремнями к кровати пристегнули. Хорошо, хоть успокоительного не вкатили. Могу спокойно полежать и подумать о планах на будущее.

Высоколобый врач с залысинами сухо поинтересовался моим самочувствием, задал пару вопросов, убедился, что я адекватен и не агрессивен и сказал, что мне предстоит еще разговор с людьми из службы безопасности, некоторые анализы, МРТ, тестовый нейроскан и, если всё будет хорошо, меня переведут в корпус для выздоравливающих.

Анализы показали, что по здоровью у меня всё в порядке. Я и раньше был здоров. Уже провели множество обследований, и не удалось выяснить причину ухода в кому. Вообще никаких причин. Требование провести обязательное нейросканирование немного напрягло, но я знал, что последствий не будет, и меня очень скоро выпустят. Все зависит от того, что я скажу службе безопасности.

Радужные надежды быстро покинуть это закрытое учреждение всё же не оправдались. Моё нежелание в нём находиться никого не интересовало. А всё дело в моем нейроскане. Вернее в том, что снять его кучке узколобых спецов не удалось. Три попытки и все закончились перегрузкой памяти специализированного компьютера, что в принципе по местным меркам было невозможно. Объем памяти был рассчитан на снятие данных памяти общей протяженностью до ста лет. Разумеется, у них возникли проблемы.

Обычно, мозг не хранит в своих центрах все зрительные образы, а формирует связки нейронов, архивируя лишь ключевые жизненные моменты и отсеивая весь серый и однообразный мусор. Человек ярко помнит события последних двух-трех лет, что-то яркое из детства и дальше по жизни. Серые будни и однообразные данные в нейронах не хранятся, поэтому большой объем памяти для нейроскана одного человека, особенно молодого и не нужен, но я опровергал эти утверждения, быстро заполняя всё шестьсот терабайтное хранилище данных еще в самом начале процесса.

После очередной неудачной попытки выяснилось, что от меня не просто так отстанут. Повезли меня в другой институт, где велись еще более специфические исследования, но и тройного объема памяти их установки не хватило, чтобы снять полноценный нейроскан данных моего мозга. Техники экстренно нарастили хранилище в пять раз. Этого объема не хватило. Нарастили в двадцать раз – тот же результат и тогда пошли на беспрецедентные меры и подключили установку нейросканирования к главному архиву седьмого региона, в тысячу раз превышающему уже использовавшиеся блоки памяти расширенной установки.

Ученые, они такие, пока своего не добьются, не успокоятся. Думали, что такой подход наверняка решит проблемы с нехваткой памяти, строили теории, а я им устроил перезапись регионального архива, с покрытием важных данных и оказалось, что нейроскан взят не полностью. Только тридцать-тридцать пять процентов от предполагаемого объема данных.

Когда очкастые осознали, что натворили, затерли весь региональный архив одним моим нейросканом, им было не до смеху. Исследование резко свернули, а меня передали службе безопасности для проведения допросов. Разумеется, допрос совместили с проверкой на детекторе лжи, чтобы я отвечал предельно честно. Пришлось по шагам пройти тот же путь, что и при прошлом возвращении из комы, но в этот раз всё было для меня более утомительно из-за повторения прожитого пути, но одновременно и легче из-за отсутствия тревоги и знания, что конец мучениям близок.

Я старался не перенапрягаться и сам, без давления, рассказал, что был в «Сфере» дольше положенного, что стал заложником непроверенных технологий. Выдал с потрохами Тацую Инакаму, но даже откровения про тридцать лет в игре в асинхроне ученых не удовлетворили потому, что не объясняли, как мой объем памяти оказался настолько большим. В итоге, сошлись на том, что сам «асинхрон» как-то изменил процесс записи образов в нейронах или и вовсе необратимо повредил мой мозг, вынуждая хранить в нём подробнейшую информацию о каждом мгновении в игре. Я и вправду помнил игровые годы слишком хорошо.

Пятидневный допрос закончился, но я уже знал, что домой меня не отпустят. Не потому, что вредничают, просто старого дома-то у меня уже и нет. Личные вещи имеются: консоль, шлем, тряпки всякие, а вот Внутреннего моря больше нет. После сильного цунами старое водохранилище захлестнуло высоким валом морской воды. Большинство жителей, включая моих родителей, успешно эвакуировались, а сам город сейчас затоплен. Ведутся вялые восстановительные и поисковые работы, но как жилой комплекс, он больше не используется.

Цунами повредило некоторые аварийные стены водохранилища, а там такой объем ремонтных работ с последующей выкачкой воды из всех затопленных ярусов, что составит пару годовых бюджетов всего Седьмого региона. В правительстве решили пока проблему не решать, тем более, что удалось без особых проблем расселить всех нуждающихся в Порту и в других доступных поселениях, а Внутреннее море было и остаётся аварийным объектом, требующим гигантских вложений.

После нескольких согласований, вполне добродушно настроенные стражи порядка в сопровождении охраны, уже ожидаемо отправили меня в хорошо знакомый мне закрытый комплекс, где размещался игровой клан «Стальной легион». Событийно всё шло по старой колее, но время поездки и состав охраны уже отличались. Чем дальше я отдалялся от дня возвращения, тем больше и чаще проявлялись эти отличия. Но, я всё ещё не волновался. Знал, что служба безопасности просто так меня не отпустит, но дальше по моей памяти в игру вступали Высшие Архонты, а точнее реальный правитель третьего региона, Тошики Шикамото. Его люди забрали меня с базы раньше, чем я пересек холл.

Я уже мысленно готовился повторно проходить его сложный допрос. Один неверный ответ и наша сделка по обмену легендарных духовных жемчужин на информацию может и не состояться. Я так настроился на этот событийный ряд, что даже пропустил момент, когда в сопровождении двух охранников меня провели через КПП базы службы безопасности. В холле нарисовалось несколько знакомых лиц. Хорошо знакомых мне, но часть из них меня еще не знали, а кто-то вообще видел впервые.

Там стоял чем-то недовольный майор Кучин, какая-то подозрительно хмурая Ольга Дмитриевна, её неунывающий младший брат Винсент и главный стратег «Стального легиона», Антон. Позади него я заметил, смущенное лицо, резко опустившего глаза, бывшего товарища по несчастью в девятилетней «Эпохе Империй» Макса. Того самого, которого я сделал маршалом своего клана «Монополия» и собирался мутить с ним бизнес после выхода из асинхронного режима. Вижу, они его уже сцапали и сделали частью своей, посвященной «Сфере» команды. Тоже ожидаемо. Парень не смог уйти от системы и попал в цепкие лапы «Стального легиона». Бедняга, не надо было его впутывать во всё это. Жил бы сейчас спокойной и свободной жизнью. Хотя, может его всё устраивает. Подписал контракт и рад стараться.

Я был очень наивен, когда думал, что удастся незаметно пользоваться получаемыми за счет игры благами. Для службы безопасности все игроки нашего региона, не использующие специальные шпионские средства, как на ладони. Если Макс и его друзья использовали шахты клана, их было легко вычислить. Ладно, я на Макса не в обиде. Он мне, по большому счету ничего не должен, просто немного неприятно, что он оказался в плохой компании.

Однако, мой глаз выцепил в убранстве и расположении встречающих явные отличия. Возникло лёгкое беспокойство. Пусть время приезда и другое, в принципе, всё совпало. Я прекрасно помню, как служба безопасности передала меня этим шакалам. Даже помню, что встречали они меня невеселые. У «Стального легиона» перманентные финансовые проблемы.

Помнится, мир игры, после распространения через Саю моего секрета прокачки сильно изменился. Были толпы игроков с шестидесятым уровнем уже через несколько месяцев со старта. А во времена «Эпохи Империй» китайцы давили всех соседей числом. Даже стало на мгновение интересно, что там, в давно покинутой и даже на время забытой «Сфере» происходит сейчас. С неё для меня всё началось, и вот, я вернулся к тому моменту, как жил раньше. Обычный парень, не самый удачливый, но настойчивый игрок.

Никто здесь и не знает, что я разрушил половину матрицы сознания, чтобы извлечь этот мир из небытия. Никто не знает, что я сделал, где успел побывать, каких чудовищных монстров сразил в соревновании за место среди могущественных Демиургов.

Удивительное чувство. Словно школьником уехал на летние каникулы в деревню. Попал через магический портал в другой мир, где стал могущественным героем, где произошло целое море ярких битв и судьбоносных событий, а затем опять вернулся назад в город, в спокойные будни обычного школьника.

Я прошёл через холл, уже добрался к дальнему, служебному лифту, а группа захвата в составе трех десятков бойцов и группы серьезных людей в черных костюмах за мной от Высшего Архонта Тошики Шикамото так и не явилась. Я даже на миг растерялся и забеспокоился.

Похоже, раз «Видящий» не рухнул, это коренным образом изменит ход и моей текущей жизни. В этот раз произошло или не произошло что-то, из-за чего Высшие Архонты не заинтересовались моим необычным нейросканом.

Лифт открылся, ударив в глаза ярким освещением кабины, но для меня его явление стало настоящей дверью в новую, незнакомую жизнь. С этого момента я остро осознал, что известное мне будущее уже не свершится, его теперь нет, и уже никогда не будет, а я начинаю новую, совершенно незнакомую мне жизнь, в которой каждый шаг требует свежего мысленного подхода, без оглядки на известные мне факты и обстоятельства.

В новой жизни я пока никто. Неудача на «Видящем» откинула меня назад на совершенно незнакомые мне позиции. Для службы безопасности Седьмого региона я обычный, бесправный игрок, а смогу ли я добиться из этого слабого положения чего-либо, встречусь ли с Высшими Архонтами, получу с их позволения шанс проникнуть на второй этаж, чтобы возобновить шествие по пути бессмертия, зависит от удачи и продуманности моих будущих действий. Даже когда у меня в руках была вся вселенная, я не смог этим мудро распорядиться, что смогу сейчас, лишившись всех своих козырей? Новая, интересная игра начинается. Легко точно не будет.