Дракон всегда прав (СИ)

14. Ночь перед аукционом

Комната, в которую привели Машу, мало чем отличалась от её покоев. Расположена она была в крыле, которое занимал хозяин гарема.

Здесь было шумно. Девушки между собой постоянно о чём-то переговаривались, ссорились, шутили, мирились. Это наложницы.

Маша надеялась повстречать здесь Лесю, но ей сказали, что сюда не могут заходить те, кого не продают. Ни Зара, ни Леся, ни даже Лиана.

Ага, как же мы про Лиану-то забыли?!

Касым лежал на лопатках на полу, а над ним возвышался красивый ирбис. Кошка недовольно била хвостом из стороны в сторону, словно это был хлыст. На каждое его слово она топорщила усы и шипела.

— Лианочка, милая моя, ну…

Пшшш… и острый коготь прорезал рубашку.

— Лиана, обезобразишь мужа, как потом любить будешь?

Пшшш… и от рубашки отлетела ровная полоска, словно ножницами отрезали.

— Лиана, она сама, понимаешь, сама!

Пшшш… и нет ширинки.

— Лиана, я не кот, меня нельзя кастрировать.

Пшшш…

— Мать, ты чего с отцом творишь? — дверь отворилась и зашли Макс с Алексом.

— Макс, скажи своей матери! У меня нет способности к регенерации, как у неё.

— Ма, нам поговорить с отцом надо по поводу аукциона.

Пшшш… и её глаза полыхнули зелёным огнём. Щёлкнула хвостом. Убрала лапы с груди Касыма и вальяжной походкой направилась к парням.

— Мать, я тоже могу… в ирбиса. А вот он если станет драконом, то твой дворец останется без крыши. Алекс, между прочим, тоже не в духе.

Пшшш… Она лапой открыла дверь и также не спеша вышла в коридор. Макс успел схватить мать за хвост:

— Мать, ты бы людей постыдилась, что ли. Идёшь в таком виде… — он заткнулся под взглядом её светящихся глаз.

Кошка презрительно фыркнула и пошла дальше.

Касым тем временем привёл себя в порядок.

В крыле у девушек.

— Что у нас новенького? Готовы к аукциону? Все вышли на репетицию! — двери комнаты резко распахнулись. — Ба, смотрите, кто у нас тут! Маша, Маша, я не ваша. Что, погнали поганой метлой? На продажу выставили! — около Лины собрались другие девушки. — А ты думала, что им нужна такая как ты, страшная? Тебя же, кажется, даже трофеем пророчили. Выходи, чего стоишь, репетировать будем.

— Чего репетировать? — как бы не показать, что очень страшно? Так страшно, аж колотит всю. Этим покажешь свой страх, и считай, пропала.

— Как чего? Как ты завтра дефилировать будешь? Выходи! Не бойся, мы тебя сейчас бить не будем. Мы ночью к тебе придём. Комнаты-то не запираются. Как всё начальство уляжется, так толпой и придём. Готовься к встрече, разыгрывать будем. — Лина оскалилась в гримасе, которая должна была сойти за улыбку.

Маша закрыла за ними двери, переоделась в леггинсы и топ, которые лежали здесь же на кровати. Собрала волосы в хвост. Выпрямилась. Сощурила глаза. Выдохнула. Вышла и… остолбенела.

Девушки все до одной были в купальниках и на каблуках. Не иначе как на конкурс красоты собрались. Они старались идти нога в ногу, но не получалось, у кого-то каблук подворачивался, другая наступала на пятку впереди идущей. Тогда им прилетало плёткой. Нарушившая строй вскрикивала, вскакивала и продолжала шагать.

В центре стояла карлица, которая и держала в руках эту самую плётку.

— Смотреть на меня! — сказала она, не напрягая голос. Но девушки тут же, все как одна, замерли.

Карлица встала к ним боком. На ней, как и на Маше, были леггинсы и облегающий топ. Девушка втянула в себя живот, сжала ягодицы. Сделала шаг. Второй.

— Так надо. Пошли! — и снова засвистел кнут.

Маша не знала, как ей поступить. Все девушки были разбиты на пять групп. Маша пересчитала. В каждой группе по пять человек.

— Все на пилон! — Маша направилась было за девушками, но карлица её остановила. — Ты куда?

— Туда. Я завтра тоже того этого, продаюсь!

Девчонки было засмеялись, но карлица на них зыркнула, и они все встали у внезапно возникших тонких металлических столбов.

— Ты не с ними. Иди к себе. К тебе придут.

Этакая щедрость на слова со стороны карлицы.

Маша выдохнула и подошла к своей комнате. Повернулась. Ей стало любопытно, что будут делать девушки на пилоне.

Некоторые выполняли упражнения легко. Другие, типа Лины, скользили. И тогда тонкая плётка проходилась по рукам и ногам. Лина взвизгивала громче других. Сетовала на судьбу и говорила, что с её красотой нет необходимости себя утруждать.

Облокотившись на косяк двери, Маша с усмешкой наблюдала за страданиями своего врага. Нет, её сердце не сжималось от жалости. С чего бы это? Той же не жалко Машу. Да ещё она пригрозила, что ночью придут избивать. Вспомнив, что её ожидает, Маша быстро юркнула к себе, закрыла дверь и осмотрела комнату. Надо было где-то спрятаться. Вряд ли она смогла бы отсюда сбежать. Но в этой комнате даже альков отсутствовал. Под кровать не залезешь, да и толку-то, всё равно найдут. Шкафов нет. В ванной закрыться разве что. Но и там нет щеколды на двери.

Девушка подошла к окну. Выглянула. Можно попытаться спуститься по простыням, как она уже сбегала с яхты. Маша протянула руку и наткнулась на невидимую стену.

«Алекс, думай сам, как меня спасать. Иначе до утра я не доживу».

А тем временем Алекс, Макс и Касым ожесточённо спорили.

— Алекс, ты сам мне её отдал, теперь успокойся. Она заявлена как гвоздь аукциона! А теперь ты хочешь…

— Касым, я всего лишь прошу принять меры для её безопасности. На неё уже нападали здесь.

— Она больше не трофей. Кому она нужна?

Но что может сделать один получеловек с двумя полноценными оборотнями? Оказалось, им достаточно только изменить глаза, как Касым милостиво согласился.

Сын, ему не верилось, что этот высокий красивый молодой человек — его сын. Когда он впервые встретил Лиану, то ему даже в голову не могло прийти, что она оборотница. И лишь когда она понесла, открыла ему правду. Второй вестью стало, что он её истинная пара. Когда они ждали появления на свет малыша, Лиана ни на секунду не сомневалась, что родится оборотень. Для него же было шоком увидеть собственного новорожденного сына, покрытого золотистым пушком.

Дверь отворилась, и в комнату к Маше вошла Леся.

— Привет, ты как? — девушка улыбнулась. — Видишь, а ты говорила, что не получится. И что тебе предложил Касым?

— Годовой эскорт. Я год должна буду сопровождать на все вечеринки и балы кастрированную особь. Леся, мы кастрируем котов да собак. А здесь, они что, сами себя кастрируют?

— Ну да, — Леся усмехнулась. — Например, больше нет нужды в наследниках, или повышается агрессия при запахе течной самки, или по приговору суда. Некоторые говорят, что секс от бизнеса отвлекает. Причины разные бывают. Лиана настояла, чтобы меня к тебе отправили. Лина бесится, что её из содержанок турнули и теперь на аукцион выставили. Мстить тебе она точно будет. Она же здесь некоронованная королева ходила. А я даже рада, что власть её кончилась.

Девушка замолчала, глядя, как в комнату вошли карлицы и стали накрывать стол к ужину. Запахло печёными фруктами. По стаканам разлили густой напиток, как смузи. Он был белого цвета с чёрными зёрнышками. В его состав входил драконов фрукт. Дорогой и редкий.

— Вот это питание у тебя. И так каждый день? Маша, ты прости меня, но ты дура. Да на твоём месте…

— Леся, пусть каждый будет на своём. Хорошо? Лучше расскажи мне, откуда ты всё здесь знаешь. Ты же недавно поступила в гарем, это ведь ты танцевала перед Касымом?

Леся засмеялась. Взяла пиалку, положила себе фруктового плова, пригубила напиток.

— Это Касым здесь редко бывает, а я уже с полгода как танцую. Хочешь, научу?

Девушки поели. Еда была сытная и в то же время лёгкая. После ужина они ещё поболтали немного, чтобы пища улеглась, а потом занялись танцами.

Началось с самой элементарной разминки.

— Машка, согнись. Ты носом должна колени достать.

Маша сидела на полу. Ноги вместе, вытянуты. Руками пытается достать до носков. Но у неё ничего не получается. Леся села на спину девушки, упирается ногами, пытаясь её согнуть. Вдруг Маша вскрикивает:

— Леся, хватит, у меня колени с носом уже встретились. Сейчас нос опухнет. — И, схватившись за бока, они повалились набок от смеха.

Смеялись как безумные. Маша пыталась что-то сказать, но слова тонули в новом приступе хохота.

— Я… я… всегда… как… солома… не гнусь… ломаюсь… — прорывались обрывки фраз.

Дверь отворилась, и в комнату с важным видом, словно каракатица, вошла Лина. После пилона у неё болело всё: мышцы от перенапряжения, руки и ноги от побоев.

— Эта… — Маша указала пальцем на Лину, — уже тут… Ха-ха-ха… Ты… ты видела её на пилоне? Ой, держите меня. Она на пилоне, как я в позе лотоса. Ой, не могу! Ой, лопну.

Лина остолбенела от такой наглости. Они пришли её бить, а она ржёт как лошадь над ними. Именно ржёт. Рядом хохочет Леся.

— На колени, — взвизгнула Лина.

Какие колени, когда девчонки не в силах были подняться. Они так и сидели на полу, вернее, валялись, прижимая к животу ноги.

— Она на пилоне? В позе лотоса? — хохотала Леся. — Лина, ну-ка покажи позу лотоса на пилоне. Такого я ещё не видела.

— Какого лотоса? Сейчас вы сами сядете в лотос на пилоне! — зло выплюнула Лина. Она обернулась. За её спиной плотной стеной стояли все двадцать четыре наложницы. Но их вид говорил, что драться им совсем не хочется. Авторитет Лины медленно, но уверенно испарялся, словно дымка в жаркий день.

— Не на пилоне в лотос садятся. Ошиблась инструментом. — Леся уже пришла в себя. Она поднялась. Подошла чуть ли не вплотную к Лине. — Слышь, лотос, ты во сколько себя оценила? Машка каратистка. Один её приём и мой па, и ты будешь куплена только в довесок. Дальнейшую судьбу тебе рассказать? Ты посмотри на себя. Через пару-тройку лет твоя хорошенькая фигурка начнёт расползаться. Ты же спортом не занимаешься. Только нарядами да сплетнями. А это значит, что завтра тебе надо вывернуться наизнанку, чтобы найти себе если не мужа, то хорошего… Не буду выражаться, но ты поняла кого. Ты же в жизни, кроме как раздвигать свои ноги, ничего не умеешь. Между прочим, завтра на аукционе будут все три претендента и оба приближённых, не говоря уже о богачах со всех провинций. Иди, отрабатывай на пилоне, а не на Маше. Маша дороже тебя в несколько раз. И ты понимаешь, если хотя бы один волосок упадёт с её головы, ты потеряешь всю свою шевелюру? — Леся упёрла руки в бока и как базарная баба в плохом настроении, шла на отступающую Лину. Та попыталась открыть рот, но вместо возмущения вырвалось слабое блеяние.

Алекс ходил из угла в угол. Он волновался не меньше Маши. А бескрылый зудел и зудел, что Алекс болван и может потерять девушку навсегда.

— Заткнись, — рявкнул мужчина. — Мне надоело, что она меня не слушает. Она должна быть наказана. Не я её на аукцион выставил. Она сама этого захотела.

— В чём же она провинилась перед тобой? Ты ведь сам её в Хивернюю отпустил. Разве девчонка виновата, что её похитили? Разве она виновата, то её твой же дружбан и спрятал? Между прочим, у ирбиса мозгов побольше, чем у тебя.

— Я сказал ей, что жду сегодня у себя! Я дракон, и никто не имеет права меня ослушаться.

— Я дра-а-акон, — передразнил бескрылый. — Ты ещё не понял, что на Машу «ко мне» действует магически с точностью наоборот? Между прочим, она до Великого собиралась дойти, чтобы отстоять свою независимость.

— Нет! — восхищённо воскликнул Алекс.

— Да! Иди снимай с аукциона, пока ещё не поздно.

Алекс почесал затылок, взлохматил волосы: «Нет, дракоша, нет. Меня бесит её независимость. Зачем она с яхты сбежала? Знала же, что я за дверью. Да, её похитили, но дальше? Зачем с Максом рванула? Ладно, завтра наконец-то у Машеньки не будет повода сбежать от меня. Не собираюсь я ей ребёнка заделывать, если не захочет. Но почему же без меня-то решает? Бескрылый, а ты не ошибся? Может, противен я ей?»

Бескрылый только хмыкнул в ответ. Если бы девушке парень был противен, магия сразу бы поняла это. Он-то с магией уже всё обсудил. Она словно создана для них. А то, что строптивая, так даже интереснее. «Великого» Алекса этим и зацепила.

Алекс остановился около окна. Ночь подходила к концу. А он так и не прилёг, хоть бескрылый и бурчал, что силы ему ещё понадобятся. Не восстановился до конца после делёжки своей магией. Но драконы могут неделями не спать.

Молодой мужчина смотрел вдаль. Там, на горизонте, солнце лизало склоны гор. Оно словно подглядывало за спящей планетой. На небе рыхлые облака были похожи на лохмотья розовой сладкой ваты.

Там, за горами, обитель Великого. Великий вечный, но каждый раз ищет себе наследника. Когда-то избранным стал младенец Тоша. Милый смешной мальчуган, искренне недоумевающий, почему его крылья не хотят летать. Помнит он и Гаван, дряхлую старуху, к которой привели его родители. Её голова чем-то напоминала черепашью. Она тряслась, и с неё осыпались роговые чешуйки. Из носа валил сизый дым. А голос был таким скрипучим. Вспомнил он и тот испуг, когда она приблизила свою уродливую морду к нему.

— Меченый он у вас. Судьбой меченый. Приближённый. И судьба у него меченая. Только сумеет ли в руках удержать?

Отец тогда только руками развёл. Какой приближённый, если бескрылый?

А ведунья продолжала: «Всё у него будет. Денег не считано. Славы немерено. Женщины сами будут под него ложиться. Но если сумеет сохранить своё детское сердце, то отыщет свою единственную. И если будет готов за неё умереть, крылья его раскроются, и он полетит».

Усмехнулся. Разве не умирал он ради Маши? А крылья так и не раскрылись. Значит, не его она судьба. Так что же делать? Отпустить с миром?

«Э, ты даже не думай!» — пресёк попытку вольнодумства бескрылый.

Меж гор мелькнула тень огромной птицы. Ещё один дракон спешит на аукцион. Вчера только заявили девственницу, да ещё бывший трофей, откуда и налетели, словно стервятники. Касым быстренько ставки поднял за участие в аукционе. И платили. Если не выкупить, так хотя бы посмотреть на избранную.

Вспомнилась и последняя встреча у Великого.

Полной неожиданностью оказалось приглашение двоих других. Ладно, Стаса, а Мишака? Мишак хоть и был своим парнем, но к славе не рвался. Так, балагур, весельчак, добрая душа. Но не бизнесмен, не политик, у него начисто отсутствовали амбиции. Даже сейчас, мечтая о трофее, не чувствовалось в нём алчности. Скорее, он относился к турниру как к какому-то квесту. Другое дело — Стас. Стас всегда мечтал стать во главе клана. Он уже сейчас пост получил в правлении. С Алексом он общался как с будущим родственником. Как-никак, сестра его — невеста Алекса. Впрочем, сама идея этого союза родилась, как ни странно, именно у Стаса, а не у родителей. У Стаса и так хорошее положение. Зачем ему быть наследником? Должность чисто номинальная. Великий бессмертный. Бонусов мало, и те чисто иллюзорные. А обязанностей много. Сам Алекс как-то не торопил события.

Они втроём встретились на станции, откуда их забрали на… вертолёте. Великий предпочёл, чтобы молодые люди к нему явились в человечьем обличии.

Древний чёрный замок с резными портиками, скульптуры двенадцати драконов на крыше, высокий шпиль. Оказаться в непогоду в таком месте не пожелаешь и врагу. В глазницы скульптур вставлены рубины. Вспышки молний зажигают глаза красным огнём.

Великий их встречал в тронном зале. Потолок терялся где-то в вышине. Шаги сопровождались многократным эхом. Холод пробирал до костей. Будь драконы теплокровными, они бы давно уже получили воспаление лёгких.

Правда, всё это оказалось оптической иллюзией. Как только двери зала затворились, как его размеры сразу уменьшились до нормальных для человека. Сам дракон тоже стал маленьким. Алекс был уверен, что на троне сидел не сам Великий, а его копия. Но назвать копию жалкой язык не поворачивался. Чёрный словно оникс, ни одной седой чешуи. Его элегантная морда потянулась к ним.

— Что, Алекс, где твой трофей? Ты молил меня разрешить тебе забрать себе эту девушку. Я разрешил. Ты не удержал её. Так пусть она достанется лучшему.

Отличная акустика передавала звуки чисто.

— Великий, — Алекс опустился на одно колено, как это было положено, как делали веками их предки, но голову не склонил. — Великий, я сделал всё, что от меня зависело. Я посадил её на самолёт. Мои люди сопровождали весь полёт. Мои драконы ждали её на выходе из транзитной зоны. В транзитной зоне не бывает случайных людей. Я не понимаю, кто мог знать, что идёт трофей наследника. Маша этого сама не знала. Я не хотел понапрасну тревожить девушку. Великий, ты же знаешь, у меня всё было готово для проведения ритуала. Машу подготовили бы. И в день, когда раскрывает свои объятия сама Мать Жизнь, я должен был войти в неё, чтобы дать начало новой жизни. К тому времени Маша доверилась бы мне и поняла, что я не желаю ей зла. Великий, ты знаешь, что новая жизнь должна зарождаться в любви и доверии.

— Алекс, ты стал болтливым и мечтательным, словно слабый человечишка. Сколько человек не спало в самолёте?

— Два, Великий. Но Мирза не покушался на жизнь Маши. Теперь он уже не может…

— Хватит! Жизнь Мирзы на твоей совести, Алекс. Сын его зло совершил. Но отец за сына не в ответе. Не потерял бы ты трофей, не погиб бы этот человечек. Почему не было твоих людей в транзитной зоне? Почему ты выпустил трофей без присмотра?

— На ней был мой браслет с вашим рубином. Я не знал, что в транзитной зоне установлены глушители магии. Аэропорт всегда был под нашим контролем.

Великий сверкнул красными глазами. Встал со своего трона. Красивый статный ониксовый дракон. Выпустил струю пара на Алекса. Но тот даже не пошевелился. Виноват.

— Великий, я без сожаления отдам своё положение наследника, только Машу не забирай. Я уеду в Хивернию, буду там жить как все люди.

— Маша избрана магией и твоим бескрылым, и не тебе решать, какое положение занимать. Слышите меня? Алекс, Стас, Мишак! — дракон по очереди к каждому посмотрел в глаза своими рубинами. Казалось, что он считывает мысли, вытягивает нутро. — Маша достанется тому, кто победит на турнире. Алекс, у тебя есть бонус: найдёшь её раньше, проведёшь ритуал, так и быть, оставишь у себя.

«Великий, ты соображаешь, что творишь! Какой турнир! Один бескрылый, второй с восстановленными крыльями и только третий в полную силу летает. Это несправедливо!» — вопила бескрылая ипостась.

Молодые люди возвращались на поезде. Колёса мерно отстукивали ритм. Вагон покачивался. За окнами мелькали горы, поросшие тёмно-зелёными елями. Чем ниже спускалась дорога, тем реже снег лежал на лохматых лапах.

— Алекс, не переживай ты так. — Стас похлопал товарища по колену. — Хочет Великий, будет тебе турнир. Не буду я тебе мешать. Сделаю видимость. Я же понимаю, что несправедливо забирать твой трофей.

— А я поборюсь! Мне даже интересно, смогу ли я против вас со своими крыльями противостоять. Что, Алекс, по твоей вине я потерял пять процентов мобильности?

— Мишак, а кто же просил тебя меня задирать? Сам же молнии в мой вертолёт посылал. А если бы пробил мне лопасти, тогда бы я погиб.

Алекс провёл рукой по лбу, отгоняя воспоминания. Вчера они обо всём договорились. Ошибается бескрылый. Не враг Стас ему. Да и Мишак не способен на подлость. Но он уверен, что на аукционе похититель обязательно появится. Это будет его последняя возможность ослабить власть драконов. Они втроём едины в своём мнении: дело не в Маше и не в Алексе, а в драконах в целом. Давно ропщут, что незаслуженно они правят миром. И больше всех слабые человечки возмущаются. Те хоть и сильны во всяких штучках, изобретают постоянно что-то новенькое, но всё равно без магии тяжело жить.

Маша подошла к окну. По иронии судьбы они, как и окна Алекса, выходили на одни и те же горы. И она заметила спешащего дракона.

На кровати тихо посапывала Леся. Девушка уснула сразу, как только улеглась. Маша думала, что они поболтают, но поддержать беседу не смогла. Мысли путались. Она то ругала себя, что подалась на эту авантюру, то убеждала, что иного выхода нет.

«Ну, побуду год в эскорте. Касым обещал, что кастрат будет. А такие, как я, редкость: на мужиков не смотрю, бегать за парнями не буду, репутацию спонсору не испорчу». Ей было приятнее называть спонсором будущего хозяина.

Но чем выше поднималось солнце, тем больше мандраж захватывал душу. И вот теперь она смотрела на летящего дракона и неожиданно подумала, что именно он выкупит её. «Стоп, совсем с катушек съехала? От одного дракона да в лапы другого. Ну уж нет. Извини, подвинься. Драконы кастратами не бывают».

Давно уже не летал на рассвете. Всё-таки, какая красота, когда солнце протягивает свои лучи навстречу новому дню. Купается в океане. Смотрится в миллионы капелек росы. Птицы воспевают новый день.

Он получал удовольствие от самого полёта, когда воздушные потоки подхватывали мощные крылья и несли над землёй. А там, внизу, расчерчены ровные поля, извилистым серпантином петляют ленты дорог, возвышаются мохнатые леса и словно муравьи ползают человечки, тигры, волки. Что могут они знать о жизни? Разве им дано понять, как замирает душа, когда сложишь на спине два крыла и летишь камнем вниз?

Его глаза видят за сотню километров. Вот окно. Оно озарено. Там плещется магия. Она просит выпустить её наружу. Она рвётся к своей половинке. А вот второе окно. И там такая же магия. И она так же страдает, что разлучена.

Всем нам дана вторая половина. И каждый из нас встречается с ней. Но удержать, не потерять, сохранить бесценный дар единства душ дано лишь избранным.

Взмах крыла. И он перелетел лес. Ещё один взмах. Замок уже совсем рядом. Он знает, зачем летит. Он знает, кого заберёт с собой. Взмах — и он около ворот. Он прибыл на место.

— Простите, я не опоздал на аукцион?

— Все ложи уже заняты, сэр.

— И даже за такую сумму не найдётся табуреточки в уголке для меня?