Глава 8

Сад тридцати тысяч цветов встретил Олега и его сопровождающего гордым и изящным одиночеством. Подпитываемые магией цветы и растения с трудом можно было назвать живыми. Некое подобие хрустальной, тонкой корки укрывало их от непогоды, подчеркивая насыщенные цвета и неповторимость образа.

Однако для Олега всё это было чем-то вроде дорогих декораций, в которых мужчина ничего не понимал. Он наслаждался той малой частью мнимой свободы, которую для него каким-то невообразимым образом выбил Фридрих. За неделю этот «обычный» слуга смог сделать то, что не удалось «горе мужу» за полтора месяца, от чего заслужил немалое уважение.

– И что, прям никто тебе ничего так и не рассказал? – удивился слуга, в очередной раз переспрашивающий у Олега о его окружении и воспоминаниях.

– Да я тебе уже тысячу раз говорил, что нет. Я вообще с этих баб поражаюсь, заставить их представиться удавалось и то со скрипом. Ладно слуги, видно, что девчонки трудолюбивые, старательные, да и к тому же их чуть не выпороли из-за пустяка. Но эти горе стражницы – глухая стена, – покачал головой мужчина, любуясь темным, пасмурным небом.

– Слуги, говоришь, – с хитрецой прищурился Фридрих. – Может, к тебе какая из них знаки внимания проявляет, ну или лишнего чего во время умывания делает, а может, тебе кто понравился? – расплылся в улыбке слуга и выжидающе уставился на Олега.

– Да ну тебя, – махнул рукой мальчик, после чего смущенно отвел взгляд.

– Всё с вами ясно, молодой господин… – задумчиво протянул Фридрих, так же уставившись в небо.

– Скажите, может у вас есть мечта, желание. Чего бы вы хотели достичь в этой жизни? С возможностями императрицы Ламии слово «невозможно» для вас просто слово. Вопрос слуги поставил Олега в неловкое положение. А ведь действительно, чего он хочет, чего ждет от своей новой жизни? До этого момента маленький Жак лишь привыкал к современным реалиям и приспосабливался, почти не уделяя какого либо внимания окружающему его миру и людям, что были вокруг.

Занятый только собой, своим развитием и подготовкой к акту возмездия в прошлом, мужчина жил лишь с одной целью, которой он уже достиг. «А что дальше? Человеку без цели остается одно – камнем пасть на социальное дно…»

– Друг мой, хорошие ты задаешь вопросы… – протянул Олег, после чего, в размышлениях уселся на скамью, спрятанную под навесом беседки из белого дерева.

– Господин, простите, вы можете не отвечать, я просто… – затараторил растерянно он.

– Нет, всё хорошо, – тяжело вздохнув, произнес парень. – Знаешь, а ведь я однажды умер, – решил поговорить по душам Олег, от чего слуга в час побледнел и всем своим бытием превратился в одно большое ухо. – Умер, оставив в той, прошлой жизни всю свою горечь, переживания, воспоминания, может, даже совесть. Ты прав, Фридрих, передо мной столько дорог, возможностей, нужно только сделать первый шаг, но я даже не представляю, которая из них моя стезя.

– Стезя? Хм… – задумался слуга, – Быть может, молодому принцу подойдет стезя «добродетеля»? Этот мир сложен, на носу война, императрице как никогда нужна ваша… – договорить мужчине не дали.

– Чёрт, вот оно! – вскрикнул Жак, подорвавшись с места. – Добродетель, молодец Фридрих, молодец… – повторял принц, теребя обеими руками волосы, о чем-то взволнованно размышляя. На что слуга лишь нервно улыбнулся. «Меня точно правильно поняли?» – про себя задавался вопросом он.

– Ты сказал, на носу война?

– Да ваша светлость, и именно императрица…

– Да подожди ты с императрицей, лучше скажи, как часто происходят военные конфликты с соседними государствами? – такое отношение к госпоже Ламии «просто не допустимо» – возмущался про себя мужчина, но не подавая виду собрался с мыслями и начал перечислять…

Эльфы за великой рекой, кочевые племена зверолюдей на западе, бесконечные стычки с монстрами подземелий на границе с дворфами, а так же идущая уже больше ста лет война с Азавийской империей на востоке, и это всё не включая постоянных междоусобных войн между малыми и средними родами в самой империи. Радовал только тот факт, что вокруг было не лучше, и лишь поэтому империя ещё могла и вполне эффективно противостояла многочисленным недругам. Интриги, заговоры, подкупы и подрывная деятельность тайных агентов в стане врага действовали куда более эффективно, нежели прямые вооруженные конфликты, уничтожающие не только население, но и инфраструктуру. Когда разговор заходил за определенные расы, Фридрих говорил много и по существу. «Мужчины-слуги редкость, нас держат подобно дорогим игрушкам, чтобы в нужный момент достать из тайника и развлечь нужных особ. Нас заставляют учить повадки других рас, их нравы и предпочтения. Нас могут отдать на откуп, или даже подложить под какую-то определенную особу, чтобы усмирить амбиции или получить дополнительно информатора из того или иного графства» – рассудительно объяснял сложившиеся реалии слуга.

– Зверолюди? Что-то типа получеловека-полуживотного? – удивился Олег.

– Не совсем, скорее животные в человеческой оболочке. Они разные бывают, чистокровные мало отличимые от простых людей, только хвосты выделяют их. Дальше чем больше смешенной крови, тем меньше человеческого в них, сначала появляются звериные уши, затем чем дальше от истока, тем больше меха, длиннее когти и острее клыки. Отличные войны и самые лучшие и выносливые рабы. Благодаря магии времени, что используют работорговцы, выводок этих шавок способен обрабатывать поля уже с двухгодовалого возраста, а при должном питании в три года их уже можно отправлять на рудники и шахты. Нижние кварталы забиты этими тварями, там, где они всегда витает в воздухе запах мочи, пота и смерти.

– А как рабы вообще попадают в империю?

– По-разному, в основном через набеги и рейды, что постоянно отправляет империя в дикие земли кочевников, а иногда кого-то продают их семьи, обанкротившиеся, бегущие от преследования, ну или просто те кто не в состоянии прокормить ещё один рот, – пожал плечами слуга.

– Это ужасно…

– Война сама по себе ужасна, ваша светлость. Они угоняют в рабство наших людей, а мы их. Они убивают нас, мы их. Баланс сил в природе таков, что сильные всегда будут стремиться к ещё большей силе, к власти над слабыми и теми, кому лучше спится по ночам, зная, что есть тот, кто за их всё решит. Слабые будут шептаться, обсуждать и осуждать решения тех, кто ведет их фактически на убой, но ничего так и не предпримут, потому что они слабы. Всё что им остается, это сидеть и наблюдать, за тем, как мы, сильные и благословленные самой богиней, творим и пишем историю это мира, – в глазах Фридриха читалась гордость и вера в собственное предназначение.

– Ха-х, фанатики… – усмехнулся Олег. Видал он в армейке похожих людей. Гордые, их сердца были наполнены чувствами собственного превосходства лишь потому, что они, старослужащие, были из одного города, региона и деревни. Всё это приводило к расслойке в армии и лютой дедовщине. Но в целом, слуга был прав. «Судя по всему, люди одинаковы во всех мирах…» – размышлял он.

– Фанатики? – удивленно приподнял бровь Паилс. – Быть может и так… – не поняв, про кого говорит молодой Жак, попытался поддержать беседу мужчина, а после вопросительно и ожидающе уставился на парня.

– Друг мой, скажи, сможешь ли добиться разрешения для того, чтоб мы смогли прогуляться по казармам, посетить плац? В дальнейшем я бы хотел прогуляться по городу и посетить торговые ряды и лавки, – от всех пожеланий, что начал высказывать Жак, глаза мужчины округлились и тот, склонившись, залепетал.

– Ваше величество, я, конечно, постараюсь, но я же не всесилен. Даже прогулку по саду пришлось с боем выбивать у начальницы вашей личной стражи, а на счет остального, обещаю, сделаю всё что смогу…

– Буду благодарен, Фридрих, – улыбнувшись в ответ мужчине, ответил Жак.

– Позвольте узнать, как это связанно с благодетельностью, что вы упомянули ранние?

– Всему свое время мой друг, единственное, что я могу тебе сейчас сказать, так это то, что я серьезно намерен взяться за своё физическое воспитание. Хотелось бы освоить местный стиль фехтования, подтянуть свое тело в физическом плане, ведь сидя на месте я начал заплывать жирком, а мне это ой как не нравится, и…

– Ваша милость, ну, а фехтование-то вам зачем? Вас охраняют тысячи имперских мечей, не то, что человек, мышь к вам без разрешения ни проскочит, – испуганно заговорил слуга.

– Фридрих, друг мой, в нужный момент я предпочту иметь один меч под рукой, чем тысячу в отсутствии. Не переживай и поверь мне, так же, как я верю тебе.

От последних сказанных слов нижняя губа мужчины дрогнула, а он в свою очередь покраснел и устало отвел в сторону взгляд.

– Я постараюсь, Жак… – ответил он, не поднимая глаз.

***

– Уже три дня вы пьете, едите и развлекаетесь в нашем городе. В то время, когда за стенами наших граждан жрёт какая-то нечисть! Она разрушает дома, убивает детей и глумится над всеми

земными и божьими порядками, в то время как вы бездействуете! – вопила во всё горло правительница города Пададрэ, самого густонаселенного и богатого из трех городов Порто-Ролло.

Столь нежданный вызов правительницы города застал Брунхильду «без штанов» в прямом смысле этого слова. Женщина не привыкла, чтобы её отрывали от единственного занятия в её жизни, которое доставляло ей наслаждение. К тому же, тот мальчик был неплох собой и хорош в постели, от чего уровень недовольства и злобы не насытившейся ловчихи нарастал подобно снежному кому.

– Да заткните вы её уже наконец! – воскликнула Брунхильда, когда зазнавшееся правительница пошла на второй круг, не выбирая слов и выражений, поливая грязью орден, церковников и всех присутствующих.

– Послушай меня, малышка, – вытянула клинок с алым камнем охотница, от чего стража тот час похваталась за оружие. – Видишь этот камень, что сейчас ярко сияет и переливается в багровых тонах? Так вот, чтоб до твоей тупой головки дошло, я поясню всё на пальцах.

Женщина повернулась спиной к правительнице и обратилась ко всем, кто окружал её.

– Мы все в глубокой и беспросветной заднице! – крикнула подпитая Одиннадцатая. – Поверьте, будь моя воля, я бы давно на хер свалила с этого чертового острова, подальше от вас и вашего гребанного города, что скоро станет местом пляски гребанных мертвецов.

– Мисс Алистина, – заговорил до этого молчавший Густов. – До нас дошли весьма неприятные сведения, что вы и ваши гильдийские торговые «соратницы» вот уже больше тридцати лет не призывали пастырей. Не освещали кладбища и скотомогильники. Прибегая к более дешевым услугам местных «ведующих»… – жестко процедил парень. От чего до этого красная от злости и негодования правительница в миг побледнела.

– Во-о-от… – добавила Брун. – Давеча я посетила городское кладбище… – на этой фразе ловчиха утихла, устало опустив в пол глаза и открыв рот, пыталась подобрать нужные слава, чтобы выразить все те эмоции, которые она сейчас испытывала.

– Я, блять, честно не понимаю, как все те темные души ещё не разорвали ваш убогий городок в клочья. В них было столько ненависти, злобы и страха… – начала рассказ Брунхильда – Быть может, вы слышали, что убивая темную душу мы ненадолго продлеваем тем самым свою жизнь, это дар клинка, что мы всегда носим с собой, и настоящее проклятие для его владельца. Обычно, забирая душу, мы откатываем наши биологические часы на неделю, если тварь была сильной – на две. Так вот, мне повезло придти туда днем, все эти обереги на их могилах, вещи мертвых, их любимая одежда, украшения, игрушки в обыденности своей не несут никакой угрозы, ведь любой пастырь, вовремя осветивший кладбище, изгонит злобу и ненависть, которые могли остаться в этих безделушках. Однако, как все мы уже выяснили, пастыря тут уже очень давно не было. Так вот, касательно этих вещей. Темные силы, заключенные в них, сводят кинжал с ума. Мне одной не под силу принять все эти души, да и к тому же, – женщина задумалась. – Такое свечение за всю свою жизнь я видела только однажды. Тогда я, наставница и старшая ученица впервые столкнулись с «пляской мертвецов», которую спровоцировал один из низших демонов. Это было обычное сельское кладбище с сотней другой могил. И нам в тот день немного не повезло, ведь первым, кого слопал этот монстр, был единственный священник на ближайшие два десятка километров.

– Как вы справились? – обратилась к ней писарь, что стояла рядом с правительницей.

– Ну, мы попытались сбежать… – холодно ответила Брун.

– К чему ты клонишь, охотница? – спросила уставшая от всех этих рассказов Алистина, еще не до конца осознавшая, в каком она положении.

– Собери людей, всех, кого сможешь. Днем мы посетим все городские кладбища, вскроем все могилы, сожжем тела, все без исключения. Тем самым сможем выиграть немного времени, которого нам так не хватает. Будем надеяться, что во всей той вспенившееся пучине мракобесия, что вы тут развели, не повылазят всякие упыри и вурдалаки. Своим скупердяйством вы открыли врата в чертов тартар, клянусь когтями проклятой Абадахиды, если мы выживем, орден ещё с вас за это спросит! – сплюнула на пол Брунхильда, завернувшись в свой темный плащ и направившись к выходу, минуя стражниц, которые даже не пытались её как-то остановить.

Расстегнув пуговку на белой блузке, Алистина, взмокшая и взволнованная, вопросительно уставилась на пастыря и его спутницу.

– Простите, я не знала… Но вскрытие могил, это же святотатство… – обратилась она к Густаву, пытаясь найти поддержку в глазах молодого человека. На что тот только поморщился, и, последовав примеру Брун, фыркнул и сплюнул на пол.

– На рассвете мы будем ждать ваших людей у городской ратуши, действуйте… – проронил в спешке он. Ведь, если слова охотницы хотя бы на половину истинны, завтра им предстоит очень тяжелый день…

Загрузка...