Дотянуться до небес: Королевство ведьм

Глава 4 – Ламия

Златовласая Ламия, восседая на имперском троне, с задумчивым видом слушала доклад своей пажи, которая сейчас в мелких подробностях доносила о всех изменениях в характере и поведении парня. Сквернословие, непослушание, отрицание многих фактов и непринятие реалий мира. Это все было не свойственно тому мальчику, в которого она влюбилась. Жак – в переводе «следующий по стопам Бога». Это имя говорило само за себя, и раньше мальчик полностью ему соответствовал. Хоть для нее это было совершенно не важно, главное, что он теперь принадлежит ей и только ей. Будет вести себя хорошо – проведет остаток жизни в достоинстве и при титуле императора, а нет, собаку всегда можно загнать в подвал и посадить на цепь. Плевать как громко она будет гавкать. Ей нужна была лишь его внешность. Его черные, длинные волосы, плавные черты лица, свойственные лишь самым лучшим мужчинам этого мира, и яркие зеленые глаза, которые были главным достоянием дома «Черной реки». Красота столь редких мужчин, рожденных у «Возлеречья» было подспорьем для множество войн. «Однако в этот раз все обошлось куда меньшей кровью» – удивляясь тому, как все гладко прошло, вспоминала императрица.

Этот год для рода «Черной реки» выдался весьма и весьма скверный. Сильные дожди, проливающиеся с весны по осень, постоянные паводки от беснующейся реки и, как итог, практически полностью уничтоженный природой урожай. Им даже пришлось начать торговать с ушастыми, чтоб не помереть с голоду. Кровожадные соседские дома, которые были куда опасней потенциального врага – эльфов, тоже не спали, то и дело грабя обнищавшие крестьянские поселения и сжигая в бандитских налетах амбары с зерном и снедью. Но главной целью являлась крепость у русла реки «Матери», что давала начало другой реке – «Малой дочери». Это главное сокровище и являлось целью всех малых родов империи. Это место было стратегически важно как в военном ремесле, так и в торговом. Так как это был единственный мост, граничивший с эльфийскими землями. Кто контролировал его, тот имел плацдарм в обе стороны, а при разрешении имперского двора возможность торговать, которую так и не даровали дому «Черной реки». Субсидии на содержание войска от империи и новые торговые потоки могли озолотить будущего владельца твердыни.

Однако, «Возлеречье» было старым союзником её сестры и всей империи. Множество раз они выступали под стягом десятков прошлых императриц, что были до нее, и даже в самых сложных и безнадежных битвах храбрые и сильные девы выходили победительницами. Что и не позволяло в открытую выступить против былого союзника, если Львица не хотела поднять против себя всю «старую дворянскую гвардию». О силе рода, как и о «Речной покровительнице» – матери Жака, которая по праву считалась одной из сильнейших мечниц Запада, а так же о её союзницах лепетали многие. Однако, со смертью их покровительницы Астарты, сестры Ламии, которую та обезглавила в честном поединке за право воссесть на трон, позиции «речных» ослабли. Месяц за месяцем новая Императрица подбиралась к ним все ближе и ближе, подкупая союзников «Возлеречья» и демонстрируя максимальное дружелюбие. И в какой-то момент ей все же удалось обхитрить Старую воительницу.

На званый бал, устроенный императрицей в честь юбилея со дня сотворения империи, были приглашены многие, но не все. Для того чтобы Гамма – так звали мать Жака, и все её дочери чувствовали себя в безопасности, а из-за весьма наколенных отношений в связи с последними событиями, этого достигнуть было весьма сложно. Она созвала всех бывших союзниц «Рыбы», не забыв и о личной, преданной только ей самой, гвардии, что состояла из древних имперских родов, и одним ударом вырезала всех охмелевших «черно водных». «Кровавый балл» – кажется, так прозвали барды то событие. Из раздумий её вывел слегка нервный голос пажи, ожидавшей дальнейших указаний.

– А, ты ещё здесь… – небрежно бросила в сторону молодой девушки Львица. – Ну пойдем, посмотрим на нашего принца, действительно ли там все так плохо, – Императрица поправила ножны. Возвращения с того света вещь конечно хорошая, да вот только весьма специфичная. Частенько подземная нечисть цеплялась за души, что были на грани, а после пожирала, присваивая себе тело. Это дело стоило доверить инквизиции или церковникам. Но ей не хотелось доверять своё «сокровище» третьей стороне.

Олег валялся на кровати, во второй раз перечитывая здоровенную книгу с названием «Кодекс имперской гвардии», которую после ночной постановочной истерики ему все же соизволила принести «начальница охраны» – или доверенная Баронесса, приставленная к ему лично её императорским величием и ещё черт знает кем.

Вспоминая все названия и листая книгу, на которой было больше корявых картинок, чем текста, судя по всему для не очень образованных вельмож, Олег пытался подобрать понятие своему положению. Кто он для этих людей, для чего здесь, и почему каждый раз он в зеркале видит совершенно чужое лицо. Слуги боялись и рта открыть, то кивая, то просто убегая, если вдруг парень становился настойчивей в своих расспросах. Лишь одна Адра не боялась с ним говорить. Женщина, через ночь дежурившая за его дверями, всегда выделялась своей красноречивостью, повторяя фразы «передам Баронессе» и её любимое «не положено».

«Ну вот, если эта, как её там, королева, Баронесса или Императрица вновь придет, что я ей скажу, как я им представиться должен, да как их в обще различать-то, ну в конце концов…» – хлопнул себя по лицу мужчина, пытаясь успокоиться и вновь попытаться ухватиться глазами за мелкие детали и примечания, которыми пестрили корявые иллюстрации. Однако долго мозговой штурм не продлился. Суетливые служанки влетели в покои с ведрами воды и огромной бадьей, силком раздели Жака, не привыкшего к ухаживаниями такого рода, а после затолкали его в чан и принялись мылить, шаровать и вычесывать прямо в воде во все восемь рук, под одобрительным и явно заинтересованным взглядом стражницы-телохранителя.

– Молодой господин, не сопротивляйтесь!

– Я там и сам могу! – вскрикнул парень, когда ручки одной особо ретивой горничной полезли к его заднице. Но сильная хватка другой более взрослой женщины силком усадила парня обратно в чан, после чего принялись теребить и вышаровывать его хозяйство, вызывая вполне адекватную реакцию молодого организма, и веселые улыбки на лицах женщин, что сейчас не стесняясь могли спокойно делать с ним все, что нужно – в пределах разумного, конечно. И вот, когда неожиданные мыльно-рыльные процедуры подошли к концу, а парень нацепил, штаны оставаясь по пояс голый и босой, в привычной для себя манере в комнату ворвалась златовласая женщина в сопровождении нескольких стражниц и какой-то странной девочки в строгих одеяниях и с целой кипой бумаг в руке. «Секретарь, наверное» – только и успел подумать Олег, а после, опомнившись, припал на колено, как и остальные служанки.

Молчаливая пауза затягивалась. В тишине он слышал, как нервно дышит прислуга, что была позади в этот момент.

– Милый Жак, зачем же ты так со мной… – отголосками когда-то милого женского голоса заговорила Львица, поднимая того с колена. Одна рука женщины лежала на серебряном кинжале, вторая плавно съехала с плеча Олега на его бедро. Глаза женщины блеснули, когда та заметила приподнявшуюся складку штанов, кончик языка пробежался по сухим губам, после чего, вмиг изменившееся выражение её глаз упало на прислугу.

– Как я посмотрю, кто-то не справляется со своими обязанностями? – ответом ей была тишина. – Значит, осознаете свой проступок. Это хорошо, – кивнула женщина, а после добавила:– Двадцать ударов плетьми для Старшей горничной и по десять для всей прислуги. За спиной послышались тяжелые вздохи и ахи, но возразить так ни кто и не посмел.

Олег понимал, что своим детским ребячеством был причастен к тому, что девушки немного не успели, виновным себя считал не меньше других. От чего в мужчине взыграла гордость за своё «Я», которое ещё в армии ему много раз выходило боком.

– Прошу вас моя… – парень запнулся не зная как обращаться. – Моя госпожа… слуги не виновны. Я просто…

– «Просто» что?! – от былого миловидного голоса не осталось и следа, лица стражниц, которые впервые слышали, чтобы госпоже кто-то вот так возражал, исказились в непонимающей гримасе.

– Мисс, моё ребячество и неподобающее поведение привело к тому, что мы не успели подготовиться к вашему визиту. Прошу меня простить, а также не наказывать так строго этих женщин, – отрапортовал парень, повторяя «извинительный поклон», недавно увиденный в книге стражниц.

– Кхм… вот, значит, как… – женщина едва не засмеялась. – Учитесь засранки, как извиняться нужно, а то все «виновата» и «виноваты». Четко, и по существу! Молодец Жак, хвалю за честность, – Женщина рукой приподняла подбородок мальчика. На мгновение их взгляды пересеклись. Но даже этого хватило, чтобы женщина успела потерять весь бывший запал жестокости и ярости в зеленых глазах юноши.

– Десять ударов плетью Старшей, чтоб запомнила, а вы молитесь на молодого принца. В следующий раз получите как полагается. А теперь все вон! – гаркнула она.

Быстрым шагом, а кто-то даже и бегом, вся прислуга покинула комнату. После чего недовольный взгляд императрицы упал на стражниц и пажу.

– Я что, не ясно выразилась? «Эта дама заводится с полуоборота» – подумал про себя Олег, когда последняя из вышедших стражниц закрыла за собой дверь.

– Милый, – обратилась женщина к Олегу, сильно толкнув того на кровать. – Мне доложили, что ты плохо себя ведешь. – подошла к нему вплотную львица, уткнувшись в грудь парня длинными тонкими пальцами, закованными в позолоченную сталь.

– Госпожа…

– Меня зовут Ламия. Когда мы одни, можешь звать меня по имени, – наклонившись, проговорила на ушко парню женщина.

– Ламия, до этого момента, я даже имени вашего не знал. Так же, как и не знаю где я, кто я. Пленник или некто другой. Быть может, вы поможете мне во всем разобраться?

По лицу женщины расплылась улыбка, её счастливые глаза сияли. Нежно проведя по щеке Олега рукой она обмолвилась:

– Жак, боже мой, да какой же ты пленник? Ты мой будущий муж, а по совместительству и будущий император огромной империи, – женщина протянула серебряный перстень с драконьим рисунком и плавно вложила в ладонь Олега. – Надень, – слегка отстранившись в приказном тоне произнесла она, поправив на поясе серебряный клинок.

Перстень был очень велик и спадал с любого из пальцев, кроме большого. Но даже этого хватило, чтобы женщина, пробежавшись по мальчику оценивающим взглядом, сделала для себя какие-то выводы и удовлетворенно хмыкнула.

– Госпожа Ламия, – желая добиться большего эмоционального успеха, обратился Олег. – Раз я не пленник, да и к тому же ваш будущий супруг, почему меня не выпускают из этих покоев? Так ведь и с ума сойти можно.

– Ты пережил очень серьезное ранение, милый. Пойми мое опасение, пойми и прими вместе с ними и мою заботу, – женщина присела рядышком на кровать, прижав к себе мужчину, а после страстно и бесцеремонно поцеловала его в губы. Неумело, жадно, от чего они слегка стукнулись зубами, а после она пыталась проникнуть своим языком в его рот.

Сильная рука уложила парня на кровать, в следующий миг одним сильным движением разорвав легкие шелковые шаровары в области паха, взобралась на его. Усевшись сверху на парне, от чего бедная кровать и сам Олег едва слышно скрипнули от тяжести.

Холодная сталь, что защищала лоно женщины и соприкасалась с его членом, будоражила кровь. Желание казаться сильнее и полный контроль над какой-либо инициативой отличали её от любой другой девушки, с которой когда-либо сталкивался в прошлой жизни Олег. А когда она одним движением зажала его руки над головой, до его наконец-то дошло – даже если бы он и попытался воспротивиться, то ничего бы все ровно не смог изменить. Тяжелое дыхание и нежные поцелуи обрушились на его грудь. Женщина целовала его голую и беззащитную грудь, то облизывая, то покусывая соски, одновременно пытаясь освободиться от стальных пластин, которые защищали женщину в области талии и бедер. Однако, провозившись так с пяток минут, девушка фыркнула и оставила глупую затею.

Спрыгнув с парня и кинув голодный взгляд на мужской стояк, который парень быстро прикрыл лежавшим на кровати одеялом, Ламия победоносно улыбнулась. «Он хочет меня, а значит, это может потерпеть до вечера, и уж тогда…» – девушка залилась красками от мыслей, что именно она будет делать с ним этой ночью. Ведь наконец-то спустя долгие два года эта неприступная крепость с именем «Жак» теперь будет под ней.

– Этой ночью мы продолжим наш разговор и я надеюсь, что ты сможешь убедить меня в том, что полностью здоров и готов к выходу в свет, мой милый мальчик, – напоследок облизнувшись и состроив самую милую улыбку, женщина покинула комнату.

Стражницы, ожидавшие свою госпожу, увидев, в каком она состоянии, вмиг побледнели, припав на колени и опустив взгляд. Искаженное предвкушением и магией лицо теряло последние остатки человечности. Когда-то серые глаза светились яркими желтыми огнями, зубы на хищной улыбке деформировались, принимая форму звериных клыков. Ламия пыталась что-то сказать, но челюсть не слушалась, сведенная в животном инстинкте. Чтобы окончательно не слететь с катушек, женщина вонзила дрожащими руками кинжал себе в ногу, дабы боль вернула ясность рассудку.

– Сегодня принц проведет ночь в моих покоях, – она хотела добавить ещё угроз и предупреждений, но магическая «завеса умиротворения» и «легкого исцеления», что накинула на хозяйку паж, быстро охладили Императрицу.

– Ваша воля нашими руками! – ответила прислуга, стоя на коленях и колотясь в приступе страха.

Олег прибывал в легком шоке. Не то, чтобы его смущал такой напор со стороны женщины, хотя это и было немного странно. Грубо было бы отказываться, ребячиться или сопротивляться, ведь Ламия действительно, судя по всему, любит его и заботится – все-таки, он её будущий муж. Девушка лет тридцати была весьма не дурна собой, высокая, под броней не видно, но как ему казалось вполне стройная. «Почему бы и нет» – усмехнулся мужчина, ведь это он мог принять. Но то, что ему предстояло стать Императором, было чересчур дико и неожиданно. Он был колхозником до мозга костей, и лишь после смерти жены во время родов ему пришлось переехать в гребаный город. «Быть может, судьба сжалилась надо мной за все то, что было со мной в прошлом?» – размышлял он, вспоминая свою дочурку в момент, когда по щеке катилась скупая мужская слеза.