Дорогой сорхов. Фьель

ГЛАВА 6. Рассказ Мелиссы Ирэн ист Иссони.

"Человек: у него нет ни шерсти, ни хвоста, он убегает от мышей и спит совсем мало. Разве можно не любить такое странное животное?"

Кошка

— Я родом из южной долины. Мой отец был хозяином большого земельного участка — бароном Адельго Фернандо ист Иссони. Под его началом процветали десятки деревень и три больших портовых города. Я помню замок — он всегда был полон чудес и загадок. За каждым поворотом ждали новые приключения. Но мама умерла во время родов, ребенок не выжил, мне тогда было всего семь лет. Сказка потускнела. Отец очень любил меня и старался все сделать, чтобы я была счастлива. Но сам он был еще молод, поэтому, когда барон сказал, что хочет снова жениться, я его поддержала. Он долго искал и перебирал невест. И когда, мне исполнилось пятнадцать, наконец, снял траурные одежды для дочери соседа. Она меня невзлюбила — я слишком сильно походила на свою мать. Два года прошли как кошмарный сон. Отец постепенно отдалялся от меня, иногда просто не замечал моего присутствия, вечно был занят делами. В замке стала заправлять новая госпожа. Портреты моей мамы все убрали, заменили мебель и обстановку комнат. Лишь мамины покои я, со скандалом, отбила, выпросив разрешения барона в них переехать. Там все оставалось так, как было тогда, в пору моего сказочного, счастливого детства.

В нашей округе все, от мала до велика, умели ездить верхом. Барон был страстным любителем лошадей. Небольшой конезавод являлся гордостью и достоянием нашего рода. Тонконогие, длинномордые, с волнистыми шелковистыми гривами. Масть, обычно, вороная и гнедая, но в нашем табуне были серые и даже рыжие кони. Я уверенно сидела в седле, раньше, чем научилась ходить. Каждую осень в баронстве устраивали большую охоту в окрестных лесах — это было развлечение и запас мяса на зиму. Отец запретил бить зверя зимой и весной. И поэтому, в заповедных лесах, когда земля покрывалась снегом, егеря ставили большие кормушки с сеном. Следили, чтобы крестьяне не тревожили зверей. На охоту ехали все, мужчины и женщины, благородные и простой люд из окрестных деревень. В этот раз было тоже, только отец и мачеха не поехали. Осень в наших краях была мягкая и теплая. Лес очень густой, деревья начали менять летнюю зеленую одежду на яркий прощальный наряд. Солнышко еще припекало, но уже не так сильно. Птицы весело пели в ветвях деревьев. С дерева на дерево перескакивали рыжие белки, с довольным цоканьем набивая свои кладовые. Крестьяне с громкими криками растянулись в сеть, сгоняя животных. В уговоренных местах засели стрелки с луками. Конным полагалось загонять зверей к лучникам. Добычу потом делили поровну. Я на своем гнедом погнала оленя прямо на стрелков, только они целились не в оленя. Мой конь упал, я только успела спрыгнуть и закатиться под кусты. Выползла с другой стороны и побежала в лес не разбирая дороги. Все время слышала за спиной шум погони. Упала в овражек и забилась под поваленное дерево. Почти сразу рядом послышались шаги. Я затаилась, даже дышать старалась через раз. Казалось, что мое громко стучащее сердце слышно на всю округу. К моему великому счастью, меня так и не заметили. Зато я подслушала, что "хозяйка" будет не довольна, что эту малявку — то есть меня — не удалось застрелить "по ошибке"… Решилась выползти только ночью. Совсем не представляла куда идти. Темно, ухают совы и со всех сторон шуршат кусты. Лес живет своей жизнью, только я на этом празднике лишняя. Яркая, полная луна проглядывает сквозь все еще густую листву. Создавая на земле обманчивые тени. Побрела куда глаза глядят. Иду, а по моим щекам текут слезы, но стараюсь не издавать ни звука — страшно и холодно. Нашла большое дерево и забралась на верхние ветки. До утра так и не уснула — все плакала. Только на рассвете задремала.

Проснулась на земле. Открыла распухшие от слез глаза и не смогла понять, где я нахожусь. Память резко вернула воспоминания: охота, лучники и бесконечный бег. Рывком села и услышала мягкий смешок — повернулась и увидела его. Твой отец, Фьель, был прекрасен. По-своему, по-кошачьи. Он был гибкий и стройный. Под мягким, совсем как у тебя, мехом перекатывались канаты витых мышц. Глаза цвета золота. Он полулежал с другой стороны костерка, прямо на нереально зеленой траве, и улыбался. На нем были только штаны из мягкой кожи. Под деревом лежал небольшой, туго набитый, вещевой мешок. Солнышко ласково улыбалось с безоблачного неба. Птицы все так же пели, радуясь жизни. Я посмотрела на себя и обнаружила, что укутана в большой, серый плащ. "Ты чуть не свалилась с дерева, я еле успел тебя подхватить. Меня зовут Антель. Я — сорх, из рода Ночных Охотников. А ты откуда в такой глуши?" Какой у него голос. Мягкий, вкрадчивый, вибрирующий, как будто большой довольный кот вдруг решил заговорить. Я не то, что ответить, как полагалось по этикету, так еще и глаз оторвать от этого чуда не могла. Да и про сорхов никогда прежде не слышала. Тут на костре что-то зашипело и по полянке поплыл удивительный запах жареного мяса. Мой желудок радостно заурчал на всю округу. Еще бы — у меня и маковой росинки во рту со вчерашнего утра не было. "Да ты, я гляжу, проголодалась. Вставай, на том конце поляны есть родничок, тебе не помешало бы умыться." Я обиделась — да как он смеет говорить, что я — замарашка. Вскочила и пошла, куда послали. А ведь действительно — родничок. Необычный такой. Прямо из земли, с маленького бугорка стекала кристально чистая вода. Она собиралась в каменную чашу и там, чуть задержавшись, терялась в траве. Магия. Я глянула на себя в отражение и не узнала — глаза припухшие, красные. По щекам грязные дорожки от слез. Обижаться на сорха сразу перестала. Умылась, прополоскала рот, напилась и мне полегчало. Когда вернулась к костру, тушка какого-то небольшого зверька была уже хорошо прожарена. Антель хитро щурился на меня, глядя, как я с аппетитом ем нежное мясо. Сам он к еде почти не притронулся.

Как только я полностью насытилась, сорх начал допрос. Укутанная в теплый плащ, сытая, сидящая на мягкой траве, да и просто яркий солнечный лес — все это делало вчерашние воспоминания тусклыми и нереальными. И все равно, рассказывая, как меня гнали по лесу, я расплакалась. Антель пересел ко мне, обнял и притянул к себе. В этом движении не было ничего постыдного, так часто обнимал меня отец, когда я скучала по маме… да обнимал, пока не женился. В кольце мягких и надежных рук сама не заметила, как задремала. Проснулась от запаха мяса. Большой кот опять кого-то поймал и зажарил.

"Вставай соня, поедим и завтра, я отведу тебя домой. Не хорошо детям в одиночку ходить по лесу."

"Почему в одиночку? Я ведь с тобой", опять этот тихий, мягкий смешок.

"Я — странник, мне интересны новые страны и новые дали, а ты — единственная дочь барона. Отец, наверное, тебя уже обыскался."

"С тех пор, как он женился, мне нет места в его жизни." Сама говорю и понимаю — расстаться с тем, кто так живо напомнил мне прежнего, горячо любимого отца, я не могу — больно. Антель как почуял мое состояние.

"Расскажи, что случилось? Может быть я смогу помочь." А чем тут поможешь? Сорх покачал ушастой головой.

"Зря ты так думаешь. Это скорее всего магия. Ты сама ничего не чувствовала рядом с отцом?" Задумалась, подбирая нужные слова.

"Возле него стало холодно, как будто отец окутан льдом." Антель кивнул моим словам.

"Ты так точно подметила. По-моему, в тебе есть слабый источник, поэтому на тебя чужая волшба не подействовала. Надо бы заглянуть к вам в замок — посмотреть на твою мачеху". Я чуть не подпрыгнула от счастья. Так мне не хотелось расставаться с большим и красивым сорхом.

Заночевали на той же полянке. Ночью пошел дождь — все-таки осень на дворе. Плащ быстро вымок и перестал удерживать тепло. Я вся промокла, дрожу от холода, сжалась в комок, пытаясь согреться. Зубы громко стучат. Неожиданно капать перестало и я открыла глаза. Антель, уставившись на ствол дерева, что-то ему выговаривал. Посмотрела наверх и онемела — ветки пришли в движение и сплелись в подобие крыши. Кот глянул на меня и усмехнулся.

"Под такую дробь прямо в пляс тянет… у меня теплых вещей-то больше нет. Что с тобой делать, придется греть" Отнял у меня мокрый плащ и что-то поворчал дереву. Из нашей живой крыши появились два крючка, на них Антель натянул плащ. Получилось подобие занавески.

"Ничего, к утру, может быть, высохнет". Он подошел к своему мешку, покопавшись, вытащил большую тунику, кинул мне.

"Переодевайся" И отвернулся. Я понимаю, надо переодеться. Одежда вся мокрая насквозь, а сама красная как свекла — все-таки мужчина рядом, хоть и сорх. Но делать нечего. Пересилив смущение, быстро стянула мокрую одежду и залезла в тунику… ммм как тепло. Глянула на себя — можно было и не стесняться — туника мне ниже колена. Немудрено — я коту не достану макушкой и до плеча. Антель подхватил меня и улегся на землю. Я даже пискнуть не успела. Трава почему-то стала сухой и густой, мягкой как перина. Сорх обнял меня и засопел в макушку. Боюсь пошевелиться. Уши горят. Такое чувство, что сейчас отвалятся. Зато сразу стало тепло, даже жарко.

"Чего ты дрожишь, Лиса? Не бойся, я тебя не съем. Представь, что спишь в обнимку с большим котом. До утра еще часа четыре, спи." Помогло. Погладила его по руке, мех мягкий, как шелк, как будто и вправду кошку глажу. Он вздрогнул, и заурчал. Под это урчание, я и уснула. Когда проснулась, первое что почувствовала — запах. Очень приятный, но не опознаваемый. Так пахнет гроза. Открыла один глаз, лежу уткнувшись Антелю в плечо, обняла его, еще и ногу закинула сверху. Какой стыд. Но так тепло и мягко. Посмотрела на него — не спит — глядит на меня и щурится, как, объевшийся сметаны, кот. Покраснела, нехотя стянула с него ногу и попыталась незаметно убрать руку.

"Зря, мне было приятно. Но вставать действительно пора". Моя одежда, естественно, вся не высохла — только брюки и рубашка. Пришлось, расстелив юбку, упаковать в нее жакет и увязать все это в компактный узелок. Хорошо, хоть шляпку я потеряла, когда бежала сквозь лес, а то и ее пришлось бы тащить. Антель отправился на охоту. Я, воспользовавшись моментом, переоделась и пошла умываться. Не успела ополоснуть лицо, как на поляну вернулся сорх с двумя уже освежеванными тушками каких-то зверьков. Он ведь без ножа, босиком, все в тех же кожаных штанах. Интересно где нож? Но спрашивать не стала — неудобно. Позавтракав жареным мясом, отправились в путь. Все утро накрапывал мелкий дождь, солнышко изредка выглядывало в просветы между тучами, но тут же скрывалось вновь. Идти приходилось по звериным тропам, иногда обходя буреломы и поваленные деревья. По земле стелились кусты лесной малины, приподняв колючую ветку увидела спелые темно-красные ягоды… Антелю пришлось немного подождать, я очень любила малину. Собственно, возле малинника мы и остановились на привал. Сорх с любопытством смотрел, как я, с детским восторгом, собираю спелые ягоды на большой лист лопуха. Пообедали, остатками завтрака, на десерт ароматные сладкие ягоды. Немного передохнули и вновь двинулись в путь.

Лес понемногу светлел, исчезли буреломы. Ельник постепенно сменяли лиственные деревья, украшенные яркими осенними красками. К вечеру я так устала, что еле переставляла ноги. Антель сказал, что до замка еще полдня пути. Далеко же меня занесло. Сама бы, наверное, не выбралась. Вышли на небольшую полянку. Высокая трава мягко шелестела пожелтевшими макушками, вокруг росли кусты с нарядной, ярко красной листвой. Дождик идти перестал, небо прояснилось, закат был оранжевым с золтистыми искрами заходящего солнца. Красота. И тут я стала свидетелем рождения маленького родничка. Сорх постоял немного посреди поляны и уверенно двинулся в сторону заходящего солнца. Не дойдя до зарослей несколько шагов, присел и сосредоточил взгляд на земле у своих ног. Сначала ничего не происходило, но потом, земля приподнялась бугорком и послышалось журчание, в траве запел маленький ручеек. Антель подложил под струю воды плоский камень и опять сосредоточился. Края камня поползли вверх, приобретая форму чаши. Вот это да. Спать легли опять вместе, плащ и моя одежда еще не высохли. В этот раз, я лишь слегка смущаясь, устроилась в кольце его рук. Поглаживая мягкую шерсть на запястье, уснула под мурчанье самого большого в мире кота. Проснувшись, обнаружила свои своевольные конечности там, где им быть не положено, то есть на груди и бедре мужчины. Антель, опять рассматривал меня, своими смеющимися, хитрыми глазами. Смутившись, решила восстановить порядок в руках и ногах.

"Подожди, не убирай руку. Мне очень понравилось, как ты меня гладишь. Сорхи никогда не мурчат для людей, ты особенная и очень вкусно пахнешь." Тут я вскочила, как ошпаренная. Он меня обнюхивал. Лицо стало темно-бардовым.

"Вы, люди, смешные. Ваши чувства написаны у вас на лице, их можно читать, как открытую книгу. Что ты краснеешь? Я ведь, просто высказал свои мысли вслух. Мне действительно нравится твой запах и то, как ты гладишь мою руку, и даже то, неслыханно, — тут он картинно закатил глаза, — что ты складываешь на меня, обутые в сапоги ноги" Я не удержавшись рассмеялась, напряжение лопнуло, как и не бывало.

"Приводи себя в порядок, в обед мы будем в замке барона, а ты всклокоченная, как будто тобой пол подметали". Я опять вспыхнула маковым цветом, похожа на пугало, в грязной помятой одежде. Хоть волосы и были когда-то заплетены в тугие, блестящие косы, сейчас представляли собой жалкое зрелище. И что же делать? Антель довольный, что вогнал меня в краску, полез в свой мешок и достал оттуда красивый серебряный гребень. Протянул его мне и пошел за завтраком. Сорх давно пришел и приготовил мясо, а я, со слезами на глазах, все никак не могла разгрести свои волосы. Антель покосился на мои муки, подошел и сел за спину. Отобрал гребень и стал нежно распутывать и расчесывать мои многострадальные волосы. Мне так понравилась его возня с волосами, впору было и самой размурчаться. Только все как-то, слишком быстро кончилось. Кос у меня на голове, понятное дело не появилось, а вот хитро заколотая прямыми палочками шишка на затылке, образовалась.

"Мне понравилось распутывать твои волосы. Не против если я в следующий раз снова причешу тебя?" Еще как не против. Такого блаженства я еще не испытывала. Меня так нежно причесывала только мама. А после ее смерти, пришлось учиться самой, иначе с нашими горничными, осталась бы без волос.

Замок показался во второй половине дня. Высокий хищный, со стрельчатыми узкими окнами, длинными башенками, и крепостной стеной со рвом. Мой дом окружали обширные пастбища для лошадей. Отец всегда гордился своим родовым гнездом, холил и лелеял замок. Во рве никогда не застаивалась вода, стены и подъемный мост, всегда были в полном порядке. Маленькой девочкой, я часто сбегала от нянек и подолгу гуляла по стенам. Меня конечно искали, но часовые всегда прятали маленькую леди и посмеивались над перепуганными служанками. Мама любила бывать на южной, самой высокой башне, с нее было видно все окрестности. Отец даже велел садовнику, разбить там небольшой цветник. Все эти годы, садик поддерживали в порядке. Но мачеха приказала убрать цветы и отец ей не возразил… Мне, как-то резко расхотелось идти домой. Боялась, как встретит меня отец, заметит ли он, что меня почти трое суток не было дома? Я забеспокоилась, как воспримет народ моего кота, зря переживала. Антель одел ту самую тунику, в которой я спала. Достал из мешка сапоги, ремень, накинул на плечи плащ и вдруг, его лицо поплыло и стало совсем людским. Руки тоже приобрели нормальный вид, когти превратились в ногти. Только цвет глаз, остался прежним. На меня смотрел молодой парень, с темными вьющимися волосами. Прямой и смешливый взгляд, золотых глаз, вызывал целую бурю у меня в душе. Припухлые губы казалось созданы для улыбки. Тонкие черты лица и прямой нос, с небольшой горбинкой. Подойдя ко мне, щелкнул по носу. Я как будто очнулась.

"Это просто морок Лиса. Но очень качественный. Мы, сорхи из рода Ночных Охотников, обладаем этим даром, как никто другой. Меня, может узнать, только другой сорх и то, по запаху". Подошла и ткнулась ему в грудь, действительно, пахнет грозой, как раньше.

"Я боюсь Антель"

Все равно, пришлось идти в замок. Мое отсутствие, заметили только дворовые и слуги. Я видела радость в их глазах и искренне обрадовалась встрече. На Антеля, никто не обратил внимания. Он шепнул, что отводит всем глаза и мне срочно надо к отцу. Барон нашелся в своем кабинете, перебирал почту. Кабинет был просторным, со множеством шкафов и полок, везде стояли книги, на свободных участках стены, висело оружие и большая карта южной долины. Стол был завален бумагами. Они лежали большой кучей перед отцом, он брал в руки то одно, то другое письмо и подержав, клал обратно, бездумно, переводя взгляд с одного документа, на другой. Здесь было ощутимо холоднее, чем в остальном замке. Я позвала.

"Папа я вернулась." Он не обратил внимания, будто и не я говорю, а комар пищит. Антель вышел из-за моей спины и вплотную подошел к столу, наклонился и долго глядел в ничего не выражающее лицо отца.

"Еще пару недель и его не смог бы вытащить даже я. Отвернись Лиса" Я вздрогнула.

"Нет. Я должна все видеть. Он мой отец" Сорх пожав плечами, стал раздеваться. В первую очередь, снял морок, потом все остальное, глянув на меня, оставил штаны. Подозреваю, что без них ему комфортнее и одел он их в лесу, только ради меня. Я, краснея, твердо смотрела на него. Вздохнув и бросив не пугайся, Антель выпустил когти, длинные в поллоктя, черные. Вдоль позвоночника выдвинулись шипы, в две ладони каждый, с легким хлопком из лопаток выросли и раскрылись огромные, черные крылья. Грудная клетка увеличилась в полтора раза. Из приоткрытого рта, показались клыки. Он стоял и хитро щурился на меня, а я была просто в восторге. Ни капли страха, даже и не подумало мелькнуть в голове. Он так прекрасен. Антель клыкасто улыбнулся и развернулся к отцу. Подошел со спины, провел в воздухе, перед его лицом, своими когтями, вычерчивая только коту известный рисунок, потом обнял барона и накрыл обоих черными крыльями. Из-под них, стал выбиваться яркий, голубой свет, он нестерпимо резал глаза, при этом, становясь все ярче. Я зажмурилась. Вдруг, меня отбросило от стола и впечатало в дверь, так, что я сильно ударилась головой.

Очнулась от диких визгов. Открыла глаза и увидела, что лежу все там же, в кабинете на диванчике, а орет моя мачеха. Антель стоит рядом с разгневанным, пунцовым отцом, смотрит, не мигая на мачеху, а она при этом как-то скукоживается, старится прямо на глазах. Кончилось тем, что из цветущей девушки, перед нами предстала сгорбленная старуха. Барон от этого зрелища побледнел, а кот, хитро подмигнул мне золотым глазом. Кстати, морока на нем не было, были и крылья, и хвост. А Розетта, так звали мачеху, все заливалась визгливыми криками и никак не могла остановиться. Я видела, как в глазах старухи, разгорается ужас, как она силиться замолчать и не может. Все старится и старится, в конце, высохшая мумия упала на пол и с сухим шелестом рассыпалась в песок.

Барон Альдего Фернандо ист Иссони, стоял посреди своего кабинета и неверяще, смотрел на кучу песка у своих ног. Он постарел за эти несколько минут, на десятки лет. В волосах, совсем еще не старого мужчины, вовсю расцвела седина. Еще час назад, этой седины не было. Антель подошел ко мне и тихо сказал.

"Твой отец, женился не на дочери соседа, а на морохе. Это существо, может принимать облик любого человека, оно окутывает своими чарами жертву и пьет его жизнь, по каплям, день за днем. При этом, человек находиться как во сне, никого не замечает, его внешность не меняется, таковы действия чар мороха. Твоему отцу, под воздействием чар, оставалось жить от силы месяц. Девушка, чей облик принял морох, уже давно мертва. Как только я снял заклятие, чудовище примчалось к своей жертве. Я заставил его кричать, разбрасывая силу, он не мог остановиться и высох. Молодость постепенно вернется к барону, он смутно помнит, что было с ним, за эти два года". Антель принял свой обычный вид, оделся и накинул морок. Отец повернулся ко мне, его лицо озарила такая мягкая, солнечная улыбка. Он узнал меня. Я бросилась к нему в объятья, с громким, папа. Обнимая меня, барон спросил, где его невеста Розетта и что это за молодой человек, стоит рядом и откуда на полу его кабинета, появился песок.

С отцом говорил Антель. Без меня и за закрытой дверью. Проговорили они почти два часа. Я успела помыться, одевшись в домашнее легкое платье, сидела в своей комнате и сушила волосы. Задумалась. Вроде все хорошо, как раньше, отец меня узнал, Розетты больше нет. Но все равно сердцу тревожно, уйдет Антель, сорх из рода Ночных Охотников и жизнь потеряет всякий смысл. Вдруг до моего носа долетел запах грозы. Мягкие пальцы дотронулись до головы и стали перебирать, теребить мои волосы. Я поплыла.

"Никогда не понимал людей, как можно носить на голове, столько шерсти. А встретил тебя и осознал, что это так красиво. Мне на удивление приятно трогать твои волосы". Я даже забыла, что хотела покраснеть, так было хорошо.

Барон за ужином весь светился. Слух про исчезновение хозяйки, быстро разнесся по замку. Слуги не любили мрачную, надменную леди. Повара расстарались, ужин был действительно праздничный. Конечно, отец был еще слаб, поэтому, праздник не продлился долго, все разошлись по своим апартаментам. Антеля поселили в гостевых покоях, в северном крыле замка. Посмотрев ему в спину, вздохнула и поплелась к себе. Переоделась в длинную, полагающуюся по статусу ночную рубашку, легла в кровать. Холодно. Вертелась долго, не грело одеяло, мягкая когда-то постель, казалась невыносимо жесткой. Вдруг, тонкий лучик бледного лунного света, пронзил мрак моей опочивальни от двери, показался и тут же исчез.

"Лиса, ты спишь? Можно к тебе? В этом замке столько жизни, что уснуть практически невозможно" Антель. Я закивала головой, одновременно двигаясь и откидывая одеяло.

"О, ты сняла сапоги" Как он разглядел, темно же. Что я делаю? Тащу мужчину к себе в кровать, еще и радуюсь, как ребенок новой игрушке. Пусть. Это просто большой кот, мой кот. Он лег поверх одеяла, я уткнулась ему в грудь и довольно засопела, сразу стало и тепло и мягко. Глаза тут же закрылись и я уплыла в сон. Проснулась на рассвете, сорх еще спал или делал вид, что спит. Оказалось, ночью я укутала его в одеяло, закинула сверху ногу, а сама почти заползла ему на грудь. Мой кот, никому не отдам. Длинная ночная рубашка задралась почти до талии, выставив на обозрение белые панталоны с рюшечками и бантиками. Какой стыд. Буду надеяться, он действительно спит. Аккуратно сняла с него ногу, потихоньку отползла, вернула своенравную одежду на место. Посмотрела на сорха, золотистый глаз приоткрылся и тут же закрылся вновь, не спит. Ах ты хитрец. Сердито засопела.

"Ты не Лиса — ежик" Он еще и смеется, цвету моих щек позавидовала бы и свекла. А этот наглый котяра улыбается. Антель открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как ему на голову, опускается подушка, шмяк. Будь ты, хоть трижды котом, но от такого неожиданного снаряда, не увернешься. Бой подушками, продолжался до полного уничтожения орудий. Хитрый сорх, весь в перьях сидел напротив меня и тяжело дышал, зрачки расширены, я вся раскраснелась, запыхалась… ой, что же скажут горничные. Кровать маленькой леди похожа на поле боя, роты солдат. То-то папа обрадуется. Я побледнела, Антель глянув на меня, все понял и принялся сгребать перья, в чудом уцелевшую наволочку. Так мы и провозились около часа, кот забрав все улики, выскользнул за дверь, напоследок щелкнув меня по носу. А мне было хорошо. На душе пели птицы, Антель задержится у нас на неделю, присмотреть за отцом. Я не сомневалась, где он будет спать. А еще надо избавиться от ночной рубашки, подобрать на вечер пижаму и выбрать пух из головы.

Неделя прошла быстро, отец стремительно поправлялся, а сорх заскучал. Я все чаще, видела его смотрящим вдаль из окна. Решилась. Днем зашла в кабинет к барону, он поднял голову от бумаг и тепло улыбнулся мне.

"Папа, я хотела с тобой поговорить. " Барон посмотрел на меня и кивнул.

"Лиска, что ты думаешь о нашем госте? — У меня перехватило дыхание, отец кажется не заметил, — по-моему очень достойный молодой человек, ты ему нравишься. — Я? Нравлюсь Антелю, — Вчера днем, он зашел ко мне, мы долго говорили. Я знаю, что он — сорх. Знаю, какие у них обычаи и еще, я знаю, что он для нас обоих сделал. Антель из рода Ночных Охотников, просил твоей руки, дочка" Мои ноги подкосились и я лишь чудом устояла. Я сама надеялась лишь, что отец позволит мне, пойти с котом и что этот кот, не откажет.

"Так что ты думаешь Лиска? Я же вижу, он тебе нравится."

"Я люблю его папа". Голова кружилась, ноги не держали, я кое как дошла до диванчика, упав на него, закрыла лицо руками и замерла. Лавина чувств обрушилась на меня, радость и счастье переполняли душу, выступали соленой влагой, на глазах. Еле слышно хлопнула дверь, запах грозы наполнил комнату.

"Ты согласна, Лиса?" Мои руки мягко отняли от лица, золотые глаза, с вертикальными зрачками смотрели в мои, наполненные слезами.

"Ты согласна?" Глупый кот. Как я могу ему отказать? Соленая влага потекла по щекам, я кивнула не в силах говорить.

"Я люблю тебя, маленький человечек. Пусть все сорхи мира, будут против, мне все равно". Он подхватил меня на руки и закружил по комнате. Отца в кабинете не было, зато был первый поцелуй.

Я упросила барона, не устраивать пышную свадьбу. Свадебное платье одела мамино и наши фамильные драгоценности. Антель был одет во все белое, на нем, все тот же морок, он прекрасен. В маленькой часовенке, старый священник исполнил обряд. Вечером был праздничный ужин. После, Антель отнес меня на руках, в мою комнату. Эта ночь была волшебством.

В замке, мы прожили еще неделю. Отец смотрел на сияющую меня и чуточку грустно улыбался. Мы собрались в путь на исходе седьмого дня после свадьбы. Была середина осени, дни стояли еще теплые, только ночами было прохладно. В путь тронулись на лошадях, причем от Антеля, кони шарахались, как от опасного хищника. Понадобилось два дня уговоров и три халка моркови, чтобы наши лошади, убедились, что кот — это кот, а не враг. Но все равно они каждый раз вздрагивали и нервно подергивали ушами, при приближении сорха. Останавливались на постоялых дворах и в лесу, с Антелем, везде было одинаково хорошо и спокойно. Когда выпал первый снег, мы забрались в лесную чащу. На большой поляне стоял маленький домик. Он был давно заброшен, дверь висела на одной петле и при каждом порыве ветра, жалобно скрипела. В единственной комнате полно пыли и грязи. В углу, большая печь, покрытая сажей и паутиной, на крюке, серый от пыли котел. В центре комнаты стоял большой тяжелый стол, на нем в беспорядке, были разбросаны остатки посуды. За истлевшей занавеской, широкая кровать. Вообще было впечатление, что жильцы в спешке покинули свой дом. Вот только нам, не приходилось выбирать. Я, не привычная к такому образу жизни, заболела. Меня бил озноб, лихорадило. Антель сорвав остатки занавеси, скинул все с кровати, да и скидывать, в общем, было нечего, пыльные истлевшие тряпки. Усадив меня на грязный табурет, вышел на улицу за нашим багажом. Хорошо отец снабдил всем необходимым. Расстелив на доски кровати, два наших походных одеяла, кот уложил меня и укрыл сверху двумя плащами. Я тут же уснула.

Проспала не меньше суток, когда открыла глаза, почувствовала себя намного лучше. Села на кровати, осмотрелась. Следы пыли и грязи исчезли. Как это я пропустила такое зрелище? Огонь в печке весело трещал, в котелке над огнем что-то булькало, испуская умопомрачительный аромат съестного. В дверь, в клубах пара, ввалился сорх, с охапкой дров. Голый по пояс и босой, как всегда. Его мех на плечах и голове, искрился снегом.

"Лиса, ты уже проснулась? Не вставай, представляешь, на улице опять идет снег. Хорошо, за домиком есть сарай, туда как раз, поместились наши лошади". Он метался по избе, то с тряпкой, то с метелкой, казалось, этот черный полосатый вихрь невозможно остановить. За какой-то час: я была накормлена, посуда вымыта, остатки пыли и паутины, безжалостно выдворены за дверь. На следующий день я встала. Меня мутило и пошатывало, что такое? Вроде и температура спала, и лихорадка прошла. Антель вернулся с хорошей тушкой молодого оленя на плече, я увидела кровь на шкуре и еле успела выскочить за порог, меня вывернуло. Что за ерунда. Вернулась в дом, пошатнулась, сорх, замерший с добычей на плече, поддержал меня, уставился в упор. Я не понимала, что ему от меня надо? Мне так плохо. Антель скинул оленя, прямо на пол, подхватил меня на руки и со счастливой улыбкой закружил по комнате. Это он чему радуется???

"Лиса. Милая. Я так счастлив" Видимо повредился рассудком. Мне стоило героических усилий управиться со своим взбунтовавшимся желудком, а он еще глупости говорит. Сорх посадил меня на край стола, посмотрела в его счастливые шальные глаза и спросила.

"Антель что случилось? Мне плохо. А ты радуешься…"

"Лиса у нас будет ребенок. Ты беременна" Я как громом пораженная, сидела и просто смотрела в одну точку, так быстро, нет, я конечно хотела детей, но думала, что это произойдет когда-нибудь потом, не сейчас. Хотя, я тоже рада. Я так люблю своего кота. А теперь, буду любить еще больше.

"Лиса, ты не обыкновенная, у людей и сорхов, не может быть общего потомства. Но у нас будет. Только тебе надо беречь себя… Милая моя" Меня уложили в кровать, накрыли одеялом, накормили с ложечки, как маленькую. Через два дня такого времяпровождения, я взвыла. Сумасшедший сорх носил меня на руках в уборную, кормил с ложечки, укладывал в кровать, выносил укутанную на свежий воздух, подышать, мыл и разбирал волосы… я же не инвалид. Беременность — это не болезнь. На четвертый день нашего пребывания в лесу, я встала сама, решительно отвергла поползновения кота, мне нужно было размяться. Так что я занялась делом. Решила проведать лошадей, меня встретили приветственным ржанием. Убедившись, что копытных хорошо устроили, выпустила их чуть-чуть погулять, а сама решила пока наполнить кормушки… размечталась. Когтистая рука, даже не дала притронуться к мешку с овсом. Под строгим взглядом золотых глаз, загнала лошадей в сарай, дверь за меня тоже закрыли. За целый день я не сделала ничего сама. Только протяну руку, как шаловливые ручки, уже все сделали. К вечеру я была в ярости. Еще чуть-чуть и никакая трансформация не поможет этому нахалу, увернуться от метлы. Антель уловил мое настроение.

"Не злись кошечка моя. Тебе нельзя поднимать тяжести и перенапрягаться, то что ты забеременела, вообще чудо. Мне кажется, любой стресс может стать фатальным для ребенка."

"Но Антель. Я не могу так больше. Я чувствую себя беспомощной. Мне от этого еще хуже…" В итоге, мы договорились, кот умерит свой пыл и даст мне побольше свободы.

На исходе второй недели у нас кончились продукты, мясо-то было, а вот крупы, овощи и главное овес для лошадей, закончились. Мы удалились в лес, примерно на день конного шага, от ближайшей деревни. О поездке верхом, для меня не могло быть и речи. Пешком я бы не прошла, во-первых, мороз, а во-вторых далеко. Наконец решили, что Антель возьмет обоих лошадей и поскачет в деревню с рассветом. Если поторопится, то вернется домой, к следующему утру. Лошади выдержат, они хорошо отдохнули.

С рассветом, Антель вышел из дома, как всегда по пояс голый, босой. Принял боевую трансформацию, повелел не выходить ни в коем случае из дома. Только он и я, сможем пройти внутрь. Подпрыгнув, взлетел в воздух. Стал кружить над избой, что-то напевая и размахивая кинжалами когтей. Продолжалось это не долго. Потом сорх принял прежний облик, оделся, накинул морок и пошел за лошадьми. Весь день я сидела возле окна, было такое чувство, что за домиком следят, страшно. С наступлением темноты, на поляне раздался детский крик, я вскочила и побежала было к двери, но крик не прекращаясь перешел в жуткий вой. Маленькие стеклышки в окнах, задрожали. Я зажала уши и залезла в кровать под одеяло, накрывшись с головой. На улице послышался топот, в дверь что-то ударило, взвизгнуло, отскочило. Потом были удары в окна и стены. Кто-то копошился на крыше, пытаясь разгрести ветхую солому. И все они повизгивали, кричали, плакали как маленькие дети, выли. Я дрожала от страха, такого ужаса, мне еще не доводилось испытывать. За ночь не сомкнула глаз, ближе к утру, все успокоилось, кем бы ни были эти жуткие создания, сейчас они ушли. Примерно через час, подгоняя взмыленных лошадей, на поляну вылетел сорх. Лошади заржали и встали на дыбы, снежный покров поляны был вытоптан, еще вчера тронутый лишь маленькой тропкой снег, весь покрылся следами больших птиц. Я взвизгнула, когда дверь распахнулась, на пороге стоял Антель. Мой Кот. Вернулся. Я от радости, попыталась подпрыгнуть и не смогла. Резкая боль в животе заставила замереть на месте, потом аккуратно вернуться в исходное, то есть сидячее положение и тихонечко завыть.

"Кошечка моя. Где болит?"

Сорх захлопнул дверь, одновременно выпутываясь из теплого плаща.

"Милая не двигайся, я сейчас" Быстро сбросив одежду, Антель отрастил крылья, когти и поспешил ко мне. Аккуратно уложив меня в кровать, принялся размахивать крыльями и когтями, напевая прекрасную мелодию, забавно даже, мне полегчало.

"Лиса я еле успел" Вцепилась в него, не отпущу. За ночь дрова все прогорели, а встать и растопить печь, просто побоялась. Вдруг лишний звук еще больше привлечет монстров, так что в доме было довольно-таки прохладно.

"Милая, здесь холодно, давай я растоплю печь… знаешь я привез тебе сладких булочек, поздних яблок и еще банку соленых помидор… ой" Зря он про помидоры, оказался на полу, а я, истекая слюной уставилась на дверь. Сижу в кровати, уплетаю соленья, что-то банка маловата. А муж тем временем топит печь и готовит завтрак, хорошо женился, ничего не скажешь.

"Антель кто это был?" Сорх поморщился, на его кошачьем лице, это смотрелось очень забавно, нехотя ответил.

"Ламирры, это порождения магии, чем сильнее маг их создавший, тем сильнее ламирр и больше их количество. Не думал я, что это колдовство еще живет в людях. Последних знавших секрет магов, истребили мы, сорхи, уже больше сотни лет назад. Но ты не бойся, мимо моих чар они не пройдут".

Так мы и жили всю зиму и лето. Уйти я сама не могла, на лошади или на телеге ехать опасно, могла ребенка потерять. Раз в месяц, Антель вынужден был уезжать за продуктами. Тогда приходили ламирры и всю ночь сильно шумели, выли и скреблись, но до меня добраться так и не смогли. Было страшно, но не как в первый раз. На всякий случай, я пряталась под одеяло и мечтала: как утром приедет мой кот и привезет еще несколько банок помидор. А еще сорх учил меня травам, по книжке зимой, а летом проверял знания на практике. Приносил травки и корешки из леса и долго рассказывал, что от чего помогает и как все это смешивать и готовить. Еще я изучала, как ставить заговоры, отводить глаза и разные мелочи, по способностям.

В середине лета, произошло несчастье, ночью в сарае с лошадьми раздались жуткие звуки и дикое ржание. Антель соскочил и умчался на улицу, крики стали еще резче и громче. Потом все неожиданно стихло. Я с замиранием сердца ждала его возвращения. Примерно через полчаса сорх вернулся, весь вонючий и грязный, но невредимый. На мой испуганный взгляд только грустно улыбнулся.

"Ламирры, одну лошадь загрызли. Вторая испуганная, но целая. Я одного поймал живьем, допросил. В этом и заключается единственный недостаток ламирр. Если уж поймал, то сможешь узнать где маг, какую цель вложил он в голову своего создания и какие мысли при этом испытывал. Так вот: наш маг живет в середине этого леса. Кстати этот домик его задумка, стоит достаточно глубоко в лесу. Путнику или охотникам далеко ехать в деревню, ночуют в доме, а тут ламирры. Они доставляют магу человеческий материал для исследований, а за это получают гнилое мясо в пищу. А тут мы с тобой, при мне монстры нападать боялись, без меня пробовали, но опять не смогли добраться до тебя. Маг заинтересовался тобой, точнее нашим ребенком. Он специально послал своих слуг убить одну лошадь, чтобы повнимательнее меня рассмотреть и понять, с кем имеет дело. Прости меня, Лиса, что я затащил нас в эту глушь. Я поставил защиту на всю поляну, но все равно, нам надо отсюда поскорее выбираться". Пока говорил, согрел воды и стал смывать с себя грязь. А мне от его рассказа стало плохо, очень плохо… и больно в низу живота. Кажется, что-то происходит.

"Антель. Ребенок"

В ту ночь родилась ты, Фьель. Антель был счастлив, ты была таким милым котенком. Просто чудесной девочкой. Кстати Фьель — назвал тебя отец, на языке сорхов фьель — чудо. А Фелиция — для мира людей. Через месяц мы решили уехать из лесного домика. Антель перед выездом отдал мне перстень. Я его до этого никогда не видела, сорх сказал, что это печать правителя рода Ночных Охотников, а он наследник. Вот так Фьель — ты знатная персона. Я спросила, что наследник делал в лесу, когда спас меня? Антель ответил, что это традиция, наследник двадцать лет должен странствовать по миру людей и познавать их обычаи, недостатки и достоинства. Только поняв врага можно жить с ним в мире. К моменту нашего знакомства, сорх странствовал уже почти два года. Еще он сам наложил на тебя морок человеческого ребенка и сказал, что он продержится около года.

Выехали мы на рассвете, я с тобой на лошади, а Антель рядом, пешком в боевой трансформации. Мы проехали примерно половину пути, когда на нас напали ламирры, во главе со своим хозяином. Я первый раз смогла их рассмотреть. Лучше бы я этого не видела. Тела у них похожи на человеческие, только неправильные, какие-то, ломанные, сгорбленные, кожа синюшная, покрытая язвочками и струпьями. Непропорционально большие, лысые головы с огромными красными глазами и клыкастыми пастями, языки вывешены почти до груди, с клыков капает ядовитая желтая слюна. Руки длинные, обманчиво хрупкие с веерами когтей, ноги тонкие, стопы как у птиц, трехпалые. Еще от них жутко воняло гнилью. Мага я не разглядела, просто высокая темная фигура в плаще. Лошадь моя тонко заржала и затряслась от страха. Антель хлопнул ее по крупу в направлении деревни, а сам остался, задержать нападавших… больше я его не видела. К вечеру, взмыленная лошадь принесла нас в деревню. Мы ждали твоего отца еще три дня, а потом уехали. Ждали бы и дольше, но по ночам стали выть собаки и беспокоиться скотина в хлевах. Я поняла — это погоня и моего кота, ждать нет смысла. Так мы с тобой скитались два месяца. В замок к отцу я не поехала, переживала за тебя. Наверняка слуги бы распустили слух про необычного ребенка, а то, что тебя будут искать, я не сомневалась. Вот так мы и оказались в Кривом Роге. Но я думаю — твой отец жив, хочу на это надеяться. Тебе надо уходить отсюда дочка. Перстень твоего отца лежит в сундуке, там двойное дно. Возьми его и еще деньги, иди в большой город, где есть магическая школа. Тебе необходимо учиться, может быть, ты сможешь вызволить своего отца, я чувствую, что он еще жив… Но никому не открывай свою настоящую природу. Слуги злого мага могут быть повсюду.