Дорогой сорхов. Фьель

ГЛАВА 5. Фьель стала взрослой.

"Даже кошка — настоящий лев, когда она в своем логове"

Индийская пословица

На следующий день, с утра мама отправила нас с Остиком за травами. А сама осталась готовить целебную мазь. Идти я не хотела. Просто очень не хотела. Но пришлось, сезон цветения некоторых целебных трав скоро закончится, а собрать необходимо запас на всю зиму. Лес как будто замолк. Ветер не играл в кронах деревьев. Птицы притихли в ветвях — такое затишье обычно бывает перед грозой, но непогодой сегодня не пахло. Собирала травы быстро. Было неспокойно на душе. Остик тоже волновался. Ближе к обеду не выдержала, бросила корзину и понеслась в сторону дома. В лесу мне морок не нужен — я так двигаюсь гораздо быстрее и лес чувствую намного лучше. На подходе к дому деревья тревожно зашептали о чужаках, пришедших со стороны гор. Хорги. Я полетела стрелой, Остик даже отстал. Возле дома тихо, очень тихо. А что лежит там, на дороге к деревне?

— Мама. Мамочка. Что с тобой? Кто это сделал??? — Ярость, закипевшая внутри, рвется наружу, в глазах разгорелось голубое пламя. Аккуратные черненькие коготки распустились веером обсидианово-черных кинжалов. Клыкам стало тесно во рту. Вдоль позвоночника проступили шипы. Лопатки резануло острой болью — разрывая мягкую кожу, на свободу вырвались черные перепончатые крылья. Шерсть вздыбилась, потемнела, Остик попятился. Звери боялись не зря. Я ничего этого не замечала, так должно быть. Смотрю на лежащую в луже крови свою маму. Кто посмел. Кто. Она шевельнулась, тихо застонала… сейчас… Вливаю в нее своей яростной силы. Хватит для поддержки на несколько дней, а там видно будет. Кровь остановилась. Надо убрать маму отсюда, но куда? Перенесла подальше от дома, положила под корни дерева. Посмотрела на ствол, оно защитит… ветки наклонились, пряча и укрывая. Остик останется тут, вдруг враги побегут назад, он остановит. Собака на глазах стала меняться, увеличиваясь в размерах и сливаясь с зеленью листвы, лесной дух улегся возле мамы и замер. Теперь месть.

Повернулась в сторону дома, он пуст. Никого нет поблизости. Вдруг уши дернулись. Со стороны деревни послышался, резко оборвавшийся, тонкий женский крик… оттолкнулась ногами и рванула в деревню, они ответят.

Хорги напали на деревню. Не меньше сорока вооруженных до зубов мужчин, хищных ухмыляющихся. И откуда только набралась такая толпа? Псы сражались молча. Только противостояли им не простые воины, а охотники, из тех, кто и на медведя с голыми руками пойдет. Кожаные толстые куртки и штаны не очень помогали от острых клыков. Но взрослых псов самих-то было, не больше тридцати, молодые собаки тоже сражались, отчаянно, но неумело… гибли. Мужики, размахивая топорами да вилами, не могли остановить разгром. То в одной избе, то в другой, раздавался бабий вскрик и тут же обрывался. Деревня умирала…

Спикировав на спину сражавшемуся с матерым кобелем чужаку, распорола ему глотку. Встала, посмотрела на пса. Не побежал, развернулся ко мне спиной, зарычал на другого хорга и кинулся в атаку. Один охотник ринулся на меня с мечом. Он так живо напомнил того, седого мужчину, что туман застелил мой взор. Поймала короткий меч на раскрытую ладонь и вызвав шарик магии просто расплавила сталь. Жара огня не почувствовала. Зато мужчина замер в удивлении, чем и воспользовался, наскочивший на него кобель. Сбил с ног и впился клыками в горло. Меня заметили, только после пятого трупа… напали всем скопом, это хорошо. Каждый получит по заслугам. И мечи вам не помогут. По черной, вздыбленной шерсти пробегали голубые разряды, жгучий кокон ярости, не могло пробить никакое человеческое оружие. Черный вихрь, с горящими глазами разбрасывая кровавые брызги с кинжально острых когтей, вращался, наскакивал, оставляя изувеченные тела… Я била крыльями, полосовала когтями все до чего могла дотянуться. Собаки рвали врагов с яростным рыком. Мало их осталось, но каждый пес дрался насмерть.

Кровавый туман во взгляде рассеялся, только через полчаса. Все было кончено. Горы исполосованных тел валялись там и тут. Хромающие, раненые собаки обходили деревню, безжалостно добивая раненых врагов. Из всей деревни, двигалась меньшая половина, в основном женщины и дети. Стою посреди площади. Окровавленные крылья дрожат, руки трясутся, неужели это я. Внимания на меня пока не обращают, слишком много горя свалилось на Кривой Рог… Мама. Некогда думать подпрыгнула и понеслась в сторону дома. Жива. Упала рядом на колени, заплакала. Мама открыла глаза, на бледном, осунувшемся лице, они смотрелись еще больше. Хотела взять ее за руку, когти мешают. Как их убрать? Наверное захотеть, когти и шипы втянулись, крылья сложились, плотно прижались к спине и как будто их и не было. Мама улыбнулась и тихо прошептала:

— Моя Фьель, стала совсем взрослой… — Глаза закрылись и мама потеряла сознание. Внесла ее в дом, все разнесли, положила на край стола. Занавесь в комнату сорвана, кровать перевернута. Взяла маленький ножик и разрезала тунику, где больше всего крови. Три больших глубоких раны зияли на животе, плохо. Но вроде, повреждений больше нет. Что делать? С трудом перевернула кровать, яростная сила начала меня покидать. Застелила и перетащила маму в постель. Промыла раны густым травяным отваром, приложила к животу тряпицы, пропитанные заживляющей мазью, укрыла одеялом. До вечера мама не открывала глаз, лишь ночью ее ресницы задрожали и глаза открылись. Я поднесла к пересохшим губам ложечку целебного, теплого отвара. Мама выпила, потом еще, от шестой ложки отказалась.

— Фьель, я должна тебе рассказать, кто ты и откуда взялась. — Передохнув с минуту зашептала прерывающимся голосом. — Только не перебивай, мне тяжело говорить, а узнать ты должна все. — Я дала маме еще немного отвара. — Твой отец, он не человек. — Вот так новость, от удивления я открыла рот, интересно же… молчу, маме и так тяжело.

— Он — сорх, этот народ почти вымер. Жалкая горстка оставшихся, живет за красным морем на Туманных Островах. Ты на отца очень похожа, а после сегодняшней боевой трансформации, тебя могли бы принять за чистокровную. Только не примут, родичи твоего отца не приемлют браков с людьми. Да и детей у таких пар быть не может, мы с твоим отцом исключение.

Его звали Антель из рода Ночных Охотников. Это самый малочисленный род сорхов. Они обладают особой магией, могут повелевать растениями и конечно во время трансформации только сорхи из клана Ночных Охотников могут отращивать крылья и летать. Твой окрас, это тоже дань клану. Все твои родичи темно серые, но исключение ты и твой отец — вы полосатые, вот только цвет глаз у тебя мой, у Антеля глаза были золотые… — Мама надолго замолчала, по щекам потекли слезы. Не время для вопросов, только аккуратно вытираю кусочком мягкой ткани мамины глаза.

— Мы очень любили друг друга. — Мама часто прерывалась, чтобы попить и передохнуть. Рассказ занял почти всю ночь. Я не перебивала, но на мою немую мольбу, мама говорила, что я должна все знать, а времени осталось совсем мало.