Дорога из пепла и стекла (СИ)

Глава 6 Притча

6

Притча

— Акинаата-кипу, значит, — пробормотал Скрипач. — Сборщик. Которого арендовали семьи. Интересный намек получается, тебе не показалось?

— Разумеется, — кивнул Ит. — Проговорился старый хитрый Рифат. Очень хитрый, как он сам думает. А всё равно проговорился, и сам того не заметил. Да, это был дом, на берегу. Семейный. Большой. И, по всей видимости, семья, которая здесь жила, брала в аренду этого робота. У кого-то брала. У кого — узнаем, думаю. Скорее всего, семья была ещё и богатая, если судить по этим двум пирсам. И жила здесь давно.

— И хозяйство у них было большое, — продолжил за него Скрипач. — Кстати, укладывается в нашу версию о том, что Лийга бывшая Встречающая. В доме ей, видимо, находиться больно и неприятно, какие-то воспоминания, наверное. Может, кто-то погиб. Поэтому она после событий переселяется в мастерскую, на склон; на берег старается без особой нужды не приходить, а в доме, вернее, в том, что от него осталось…

— Селится бывший Контролирующий, у которого поехала на старости лет крыша, — закончил за него Ит. — И это тоже логично, и укладывается в рамки идеи. Конечно, остается открытым вопрос, почему он один, как это получилось, но бывает же всякое. Нет правил без исключений. Например, он мог слегка помешаться после гибели второго. Запросто.

— Что верно, то верно, — кивнул Скрипач, соглашаясь. — Пойдем? А то она там ждёт, когда мы явимся, а мы тут сидим на бревнышке, и треплемся.

— Мы отдыхаем, — возразил Ит. — Потому что у меня нога. Одна.

— Полторы, — поправил Скрипач.

— И болят обе полторы, — парировал Ит. — Ладно, идём. Ты прав, не стоит заставлять себя ждать.

Этим утром планировался второй выход в лес, на поиск каких-то особенных корней, и Лийга ещё вчера попросила Рифата прислать к ней Ита и Скрипача пораньше, утром. Они хорошо видят, сказала она, и сильно облегчают мне задачу, поэтому пусть утром придут, и мы сразу выйдем. Поедим по дороге. Итта ходит медленно, придется приноравливаться к скорости, а собрать нужно много. Сам понимаешь, чем больше соберем, тем больше заработаем. Рифат согласился. Сам он планировал нормально починить крышу, и присутствие Ита и Скрипача ему было совершенно не нужно.

— Слушай, надо спросить Лийгу про этого робота, — предложил Скрипач. — Только осторожно. Очень осторожно. Если она действительно бывшая Встречающая, то она будет знать больше, чем Рифат. И ей, скорее всего, будет не всё равно, как ему.

— Только совсем осторожно, — согласился Ит. — Не хотелось бы делать ей больно. Ты представляешь, какие воспоминания могут быть, если там действительно жила её семья, и кто-то погиб? Даже думать про это не хочу.

— Гм, — Скрипач задумался. — Как же тогда сказать-то?.. Надо, чтобы она сама выдала те воспоминания, которые для неё не очень болезненные.

— Давай скажем, что мы пошли за плавником, и увидели, что вода отошла. Если будет реакция, то хорошо. Если закроется, и не станет говорить — настаивать не будем. Может, потом когда-нибудь скажет. Когда сама захочет. Мы дадим понять, что видели робота, и нам интересно, что это такое. Дальше дело уже за ней.

Весна уже действительно ощущалась, лес постепенно, пока что несмело, скидывал с себя холодную зимнюю одурь — изменились запахи, стали меняться звуки, даже небо, кажется, посветлело, хотя и осталось пасмурным. Лийга, Ит, и Скрипач брели по краю опушки, не отходя далеко от линии деревьев, брели неспешно, чтобы Иту было комфортно идти, и смотрели внимательно себе под ноги: Лийга объяснила, что именно следует искать, и сейчас все высматривали тонкие белые корни, которые в прошлогодней траве было видно более чем хорошо. Когда поднимется молодая трава, уже ничего не найдешь, объясняла она. Это корни орфоу, кустарника такого, объясняла Лийга. Он в одном семействе с рибиром, только у него ягоды мелкие, и почти не пахнут, а вот корни обладают тонким, очень приятным ароматом, который проявляется при нагреве. Это для сладкой приправы нужно, разумеется. Сперва соберем, потом просушим, доведем в печи, смелем, и готово. Можно пускать в работу. Сколько нужно корней? Чем больше, тем лучше, конечно. У нас всего несколько дней есть, чтобы их собрать. Через несколько дней мы ничего не сумеем найти, только сейчас видны молодые корни, светлые, белые, они-то нам и нужны.

Корней, к радости Лийги, набрали много, скоро место в подвязках закончилось. Молодцы, молодцы, повторяла она, отличное зрение, мы этак за три раза управимся. Теперь руки сполоснем, и перекусим, пожалуй. А то далеко от дома отошли, ещё же обратно идти, время уже обеденное, вот и поедим, и дома сразу делом займемся, будем корни промывать.

— Мы вчера за плавником ходили, на берег пришли, а там воды нет, — сообщил Скрипач, отламывая кусок от лепешки — действовать одной рукой он научился уже очень неплохо. — Это ветер воду отогнал, да?

— Да, — кивнула Лийга. — Ветер и отлив, вместе. Так на самом деле редко бывает. Обычно отлив почти не видно, но случается, что вода действительно уходит.

— Интересно, — покивал Ит. — Там дно очень любопытно выглядит…

Лийга искоса глянула на него, и вдруг, ни с того, ни с сего, спросила:

— Вы знаете притчу о любопытной халвквине? Хотите, расскажу?

Ит и Скрипач переглянулись.

— Не знаем, — покачал головой Скрипач. — Что за притча такая?

— Она не одна, эта притча, у нас тут их было когда-то много, — Лийга задумалась. — Этакие, знаете ли, истории про одну забавную халвквину. Старинные истории. Какие-то поучительные, какие-то мудрые, какие-то смешные. Но было в них кое-что, их объединяющее. Так рассказать?

— Расскажи, — Ит оперся на костыль, сел поудобнее. — Мы давным-давно не слышали вообще никаких историй. Ну, кроме рассказа о том, как Рифат крышу чинил.

Не будет она говорить про робота, понял он. Скрипач, кажется, тоже это понял, но, памятуя об уговоре, от комментариев воздержался.

— Ну, тогда слушайте, — Лийга улыбнулась. — Жила была в одной семье, живущей в старом красивом Городе, молодая халвквина…

Притча о любопытной халвквине

Жила была в одной семье, живущей в старом красивом Городе, молодая халвквина. Была она красива, обучена неплохо, законы чтила, родителей уважала. Но вот только характер ей достался слишком уж неуемный, и, когда пришла ей пора покидать родительский дом, чтобы обрести свой, старший отец велел ей отправляться в путь, на смотрины, и наказал:

— Будь сдержана, не желай большего, чем тебе отпущено. И не спрашивай сверх меры.

— А то что? — спросила тогда молодая халвквина.

— А то вместо нового дома и любящей семьи ты окажешься на Дороге из пепла и стекла, — ответил отец.

— Что это за дорога такая? — не поняла халвквина.

— Лучше тебе не знать. Будь разумной, любимое моё дитя, а когда устроишься на новом месте, пошли нам с матерью весточку, чтобы наши души не болели о тебе.

Молодая халвквина обняла старшего своего отца на прощание, и пошла в центральную часть Города, туда, где была древняя крепостная стена, и находилось множество лавочек, магазинчиков, и, главное, площадок, на которых шли смотрины. Однако на смотрины она не спешила, подумала, что надо поискать и поспрашивать про площадки. Где женихи лучше, где сговор дольше, где место счастливее? Зашла она в первую лавочку, которая попалась ей на пути, и спросила старичка-хозяина:

— Скажи мне, добрый меис, где тут лучше жениха искать?

— Это смотря какого жениха ты хочешь, милая, — ответил тот. — Если богатого, то надо идти к воротам. Если ласкового, то иди ко рву. Если умного, то ступай к младшей башне, что на стене. Какого ты хочешь?

— Я не знаю, — растерялась халвквина. — Вроде все по душе, а вроде и нет. Не бывает, чтобы всё сразу?

Меис засмеялся в ответ.

— Может, и бывает, а может, и не бывает, — сказал он. — Тебе, наверное, лучше ещё у кого-то спросить.

Вышла халвквина из лавочки, и пошла дальше. Дошла до стены, видит, ещё лавочка стоит, а в ней тоже хозяин. Зашла, да и спросила:

— Не знаешь ли ты, добрый меис, где мне жениха лучше искать?

— А какой тебе нужен жених? — спросил хозяин.

— Чтобы и богатый был, и ласковый, и умный, — принялась перечислять халвквина.

— А как же красота? — удивился хозяин. — Тебе, наверное, красивый жених нужен. Если умный, богатый, да ласковый, но урод, счастья с ним не будет. Сама подумай.

— И правда, — согласился халвквина. — Где же такого найти?

— Не знаю, — развел хозяин руками. — Попробуй у кого-то ещё спросить.

Вышла халвквина из лавочки, и пошла дальше. Видит, ещё одна лавочка, зашла, и сразу к хозяину:

— Скажи мне, добрый меис, где мне жениха искать, чтобы был богатый, ласковый, умный, и красивый?

— А как же любовь и молодость? — спросил в ответ хозяин. — Нужен ли тебе богатый, ласковый, умный, и даже красивый старик, если ты не будешь его любить? Подумай.

Вышла халвквина из лавочки, села под дерево, на камень, и задумалась. И правда, верно ли она ищет? Не много ли она хочет? Ведь получается, что для счастья ей нужно найти всё и сразу, а иначе она рискует на всю жизнь остаться несчастной. Нужно ли ей это? Каждый меис дал ей правильный совет, но если сложить их все вмести, эти советы, всё получается неправильно. Значит, надо найти того, кто посоветует так, чтобы она, халвквина, поняла, что же ей нужно искать.

Встала она с камня, и пошла дальше. Видит, лавочка ещё одна стоит. Зашла, и спрашивает хозяина:

— Не знаешь ли ты, где можно найти мудреца, который может правильный совет дать?

— А зачем тебе такой мудрец? — спрашивает в ответ хозяин.

— Да вот, пришла пора мне жениха искать, а я не пойму, как это делать верно, — ответила халвквина.

— Ступай вокруг стены, к южной башне, живет там один мудрец, может, он что-то и подскажет, — ответил хозяин. — Только, сдается мне, не жениха ты ищешь вовсе.

— А кого же я тогда ищу? Или что? — удивилась халвквина.

— Не знаю, — развел руками хозяин. — Может, мудрец тебе ответит.

Долго бродила халвквина по старому городу, пока не нашла дом, в котором жил мудрец. Она устала, проголодалась, к тому же наступил вечер, и на улице стало холодно, но халвквина упорно продолжала искать, потому что истина, к которой она стремилась, оказалась сильнее, чем холод и голод. Наконец, она вошла в дом мудреца, и с порога спросила:

— Уважаемый мудрец, мне нужен твой совет. Ходила я по городу, искала площадь, чтобы встретить там жениха. Но ни одна площадь мне не приглянулась. Снова ходила я, спрашивала, чтобы понять, какого жениха мне нужно найти, но советы, которые мне дали, все оказались неверные. А сейчас я поняла, что искала не жениха вовсе, а ответ на вопрос — что же я хочу найти? Ты не можешь помочь мне?

Мудрец вышел ей навстречу, вздохнул, и сказал:

— В моем доме есть комната, в которой две двери. За одной — то, за чем ты изначально шла. Там уют и счастье, покой и тепло. Конечно, их придется добиться, но труд окупит себя. За второй — находится Истина, но чтобы обрести её, нужно пройти нелегкий путь. Я отведу тебя в эту комнату, и ты сама выберешь ту дверь, которая больше тебе по сердцу. Учти, у тебя одна попытка. Второй не будет. Ты поняла?

Халвквина кивнула, соглашаясь, и пошла следом за мудрецом. Он провел её в маленькую комнатку, и поставил перед двумя дверьми, одна из которых была сделана из дерева, а вторая из металла.

— Я уйду, — сказал мудрец, — чтобы не мешать тебе решить. Это должен быть только твой выбор.

Халвквина осталась одна. Она подошла к двери, сделанной из дерева, положила на неё ладонь, и услышала милые, домашние, и уютные звуки. Звякала посуда, переговаривались женщины, смеялись дети, мужской голос пел веселую песенку, да и дерево под ладонью оказалось тёплым, гладким, и приятным на ощупь. Халвквина покивала, подошла ко второй двери, и тоже положила на неё ладонь. Но вместо детского смеха и песенки она услышала голос ветра, печальную песнь листьев, и словно бы перезвон крошечных колокольчиков — ей показалось, что так, наверное, могут звенеть звёзды в осеннем небе.

— Я сделала свой выбор, — сказала она, и вышла через металлическую дверь. Сперва она оказалась в темноте, но, когда темнота рассеялась, халвквина поняла, что стоит у главной стены, за пределами Города, что за её спиной нет никакой двери, одни только холодные камни, и что перед ней лежит Дорога. Подумала халвквина минутку, запахнула поплотнее от холодного ветра свой скиб, и пошла от Города прочь, не зная, куда приведет её избранная ею же самой Дорога из пепла и стекла.

— Это, конечно, очень интересно, но к чему ты это рассказала? — спросил Скрипач. Лийга усмехнулась.

— Прежде всего, к тому, что любопытство не довело халвквину до добра. Если бы она не слушала глупых советов, и не задавала ненужных вопросов, она бы сумела войти в хорошую семью, и жить достойной жизнью. Но её любопытство и жажда познания привели её не к благу, а к началу пути в неизвестность, по которому ей придется всю жизнь скитаться неприкаянной. Вот и думайте, хорошо ли это, и правильно ли она поступила, не послушав отца?

— Как сказать, — Ит нахмурился. — С одной стороны да, конечно, путь она выбрала трудный. А с другой стороны, она поступила честно.

— То есть мораль о том, что лучше не задавать лишние вопросы, с вами можно не обсуждать? — прищурилась Лийга.

— Точно, — кивнул Скрипач. — Мы в этом всём на стороне халвквины. Она молодец. Домашний уют хорошо, конечно, но истина-то интереснее.

— Ну-ну, — покачала головой Лийга. — Истина интереснее? Ладно. Это я запомню. А теперь пойдемте корни мыть, да и другой работы дома полно.

— Мастерица тонких намеков, — заметил Скрипач. — До какой степени ей не хотелось отвечать, подумать только.

— Ну, в некотором смысле она ответила, — сказал Ит. — Притча даже не с двойным, а с тройным дном, ты понял? Она нас проверяла.

— Они нас постоянно теперь стали проверять, — кивнул Скрипач. — Вот только не пойму, для чего им это нужно.

— Мне кажется, что они пытаются решить, что делать с нами дальше, — Ит остановился. — Блин, как же я всё-таки быстро устаю. Пойдем, посидим.

— Ещё бы ты не устал, полдня ходили, а потом с корнями возились на улице, — Скрипач покачал головой. — Идём, конечно, рано еще тебе такие нагрузки… Ничего, подождет Рифат.

Бревно в этот раз выбрали другое, в стороне от тропинки. Сели, вытащили из подвязок лепешки, которые им дала в дорогу Лийга, отломили по куску. Почему бы не поесть лишний раз, дома будет только танели, да и масло у Рифата, кажется, кончилось.

— Рыжий, помнишь, Эри про такое говорила, и не один раз? — спросил Ит. — О том, что она пыталась общаться с кем-то, но потом, когда у женщины, с которой она общалась, появлялись дети, общение довольно быстро заканчивалось? Тебе не показалось, что в притче об этом тоже есть? Притча на самом деле не столько про выбор жениха, сколько про выбор пути — в первую очередь, познания. Халвквина имела возможность выбрать дом и семью, путь к которым находился за деревянной дверью, но она, уже осознав, насколько интересными могут быть вопросы, выбирает железную дверь.

— Ну да, — кивнул Скрипач. — Ты совершенно прав, так и есть.

— И вот что у меня получается. Первый уровень этой притчи — бытовой. Если не хочешь проблем, не спрашивай лишнего, и будет тебе счастье. Второй уровень — предостережение, там ясно дают понять: в случае выбора железной двери лёгким твой путь не будет точно. Третий уровень — выбор свободы и несвободы. Несвобода — это не плохо. Это клетка, да, но клетка-то золотая. Там счастье. А свобода — это дорога из пепла и стекла. По которой, вероятно, идти будет ох как непросто.

— Хорошо разложил по полочкам, молодец, — похвалил Скрипач. — Согласен. То есть Лийга нам сейчас предложила выбор: либо какой-то простой путь, который, по её мнению, даст нам некое благо, либо… что-то ещё.

— А теперь вывод, которого ты ждал, — усмехнулся Ит. — Да, оба они имеют отношение к сигнатуре, о которой мы с тобой знаем, и частью которой являемся, хотим мы того, или нет. Кажется, нам сейчас предложили из этой сигнатуры выйти. Вот таким образом. Через притчу. Тонко, так сказать, намекнули.

— Угу, конечно, уже бежим, — покивал Скрипач. — Особенно ты, на полутора ногах. Ит, слушай, вот честно. Если мы в этом всём оказались, то придется идти до конца, ты же понимаешь?

Ит покивал, вздохнул.

— Само собой, — согласился он. — В первую очередь из-за того, что для нас это единственный способ остаться в живых, и попытаться найти дорогу домой. Контролем мы не станем, как ты сам понимаешь.

— Не станем, — подтвердил Скрипач. — Может быть, отчасти из-за этого Лийга и рассказала нам эту притчу. Она вполне может что-то видеть и осознавать.

— Если она Встречающая, то да, может. Или это осознал Рифат, и рассказал ей, — добавил Ит. — Мы контактируем с ним больше, он наблюдает нас чаще. И, знаешь, ещё момент в этой притче, который меня царапнул, — Ит задумался. — Дорога. Дорога ведь может вести и к выходу, правда? К выходу… куда-то ещё.

— Отсюда, — жестко сказал Скрипач. — Ты бы хотел до скончания века перебирать корни и собирать плавник? Я нет. Точно нет. Нам нужно выбираться. Лечиться. Что-то решать.

— В город нам нужно, для начала, — напомнил Ит. — В тот город, который мы видели на карте. Может быть, там получится найти хоть какую-то информацию.

— Ну да, — согласился Скрипач. — Знаешь, я уже начинаю думать, что надо бы рассказать им хотя бы часть правды о нас. Может быть, это подвигнет их рассказать хоть что-то о себе.

— Сомневаюсь, — покачал головой Ит. — Очень сильно я в этом сомневаюсь. У меня ощущение, что о себе они расскажут, только если припереть их к стенке так, чтобы выхода вообще не было. Но мы не имеем ни малейшего представления о том, как это сделать.

— Вот-вот, — хмыкнул Скрипач. — Ты отдохнул? Тогда пойдем.

Рифат был дома, и, кажется, на берег этим вечером идти не собирался. Он сидел на лавочке под стеной, и скручивал очередную веревку, на этот раз — из волокон водорослей актагуса. Веревки эти получались рыхлые, непрочные, хватало их ненадолго, поэтому Рифат часто плел новые. Потому что веревки были нужны. И для ношения подвязок, служивших для переноски всего подряд, и для обуви, которая к ногам фиксировалась именно такими веревками. Даже дверь в дом Рифата была подвешена на веревочные петли. На веревки шли волокна двух видов: травяные, которые отдавала Лийга, в небольшом количестве, и из актагуса, который Рифат добывал сам.

— Добрый вечер, — поприветствовал Рифата Скрипач, подходя ближе. — За плавником пойдем?

— Нет, не сегодня, — покачал головой Рифат, не прерывая своего занятия. — Видишь, надо работу доделать.

— А работа не может подождать? — спросил Ит.

— Не может, — ответил Рифат. — Дверь держится только на верхней петле, нужно заменить нижнюю. Перетерлась. Вы хорошо помогли Лийге? — спросил он.

— Да, она довольна, — ответил Скрипач.

— Много набрали?

— Три полных подвязки, — Ит покосился на лавочку, и Рифат тут же подвинулся, освобождая место. — Спасибо большое. Рифат, у меня очень устали и болят ноги. Долго ходили. Мы всё сделали, что она сказала. Как же сложно корни промывать, они такие тонкие…

— Зато пахнут очень хорошо, — Рифат улыбнулся. — Особенно если добавить в сладкое масло. Ну, Лийга потом даст попробовать, если вы обе будете умницами.

— Мы очень постараемся, — улыбнулся в ответ Скрипач, и без предисловия продолжил. — А на берег ты не хочешь идти из-за робота, да?

— Нет, — покачал головой Рифат. — Из-за вас. У Итты болят ноги, ты тоже долго ходила и устала. Поэтому сегодня на берег мы не пойдем.

— Ладно, — покладисто согласился Скрипач. — Хотя мы там отдыхали, посидели перед дорогой обратно. Довольно долго сидели, Лийга нам даже притчу успела рассказать.

— Какую? — спросил Рифат.

— О любопытной халвквине. Про то, как она жениха искала, а в результате попала на Дорогу из пепла и стекла, — ответил Ит.

— Хорошая притча, — одобрил Рифат. — И что же вы из неё почерпнули?

— Немало, — ответил Ит. — Интересная притча.

— Расскажи, что ты поняла, — приказал Рифат.

— Ну, во-первых, если хочешь счастья, нельзя задавать вопросы сверх меры, — произнес Ит осторожно. Рифат одобрительно кивнул. — Во-вторых, сделанный выбор может привести на сложный путь, — снова одобрительный кивок. — И, в-третьих, она выбрала свободу, а свобода не значит счастье. Потому что сложно быть счастливым на Дороге из пепла и стекла.

— Счастливой, — автоматически поправил Рифат. — Тоже верно. Но ты поняла не всё.

Скрипач посмотрел на Рифата с интересом.

— А что мы не поняли? — спросил он.

— Не пытайся брать на себя то, что не сможешь вынести, — Рифат подергал веревку, проверяя её на прочность. — Та халвквина сделала неправильный выбор, да будет вам известно. Про неё существует не один десяток притч, но заканчивается её история печально.

— Да? — с интересом спросил Ит. — И что же с ней случилось?

— Дорога из пепла и стекла привела её, уже в старости, в родной город. Нищую, больную, одинокую, и несчастную. Она положила свою жизнь на поиск истины, которую так и не сумела найти, — Рифат встал, потянулся, и принялся сматывать веревку.

— И что, она умерла? — спросил Скрипач.

— В последней притче — нет. Она заняла дом того мудреца, который отправил её в путь, потому что поняла — её последним делом станет то, что сделал когда-то он. Ей дано право: отдать кому-то этот выбор. Следующему.

— А может так быть, что этот следующий всё-таки найдет правильный путь? — тихо спросил Ит. — Дорога из пепла и стекла приведет его куда-то ещё, и ему повезет?

— А сама ты как думаешь? — прищурился Рифат. — Какой правильный путь, о чём ты? Дорога из пепла и стекла — это единственный возможный путь. Который ведет из города — в тот же город. По кругу. До бесконечности.

— Но, может быть… — начал Скрипач, но Рифат его перебил:

— Нет, не может. Хватит об этом. Старые сказки, Лийга их просто любит рассказывать, к месту, и не к месту. Пойдемте варить танели, — приказал он. — Солнце уже садится, пора ужинать.

— Вот тебе и… вот, — сказал Скрипач. — Да, дела.

— Аллюзия к Контролю размером с египетскую пирамиду, — подтвердил Ит. — Проходишь полный круг, и возвращаешься в исходную точку, чтобы вывести на этот круг следующего кандидата. Только у нас, кажется, ничего подобного не было. Ни Лин, ни Пятый о таком не говорили.

— И в считках ничего нет, — подтвердил Скрипач. — Не рассказывали на Орине никаких сказок и притч. По крайней мере, им двоим — точно не рассказывали.

— Угу, верно, — Ит костылем пододвинул к камню, на котором сидел, кусок плавника подлиннее, поднял его, и принялся что-то чертить на крупном песке, покрывавшем дорожку. — Здесь и сейчас нам дали намек, причем весьма прозрачный и прямой. Не спрашивайте, и не суйтесь никуда сверх дозволенного…

— И ведь это мы только про несчастного робота спросили, — Скрипач отошел в сторону, пригляделся, и полез куда-то через камни. — Чёртов плавник, — пожаловался он. — Ну почему самые крупные деревяшки всегда так неудобно валяются?

— Потому что те, которые валялись удобно, уже собрал Рифат, — пожал плечами Ит, не прерывая своего занятия. — Тащи, тащи, а то ругаться будет.

Море шумело ровно, размеренно, в разрывах облаков, быстро бегущих по небу, появлялись и исчезали тут и там солнечные лучи. Море вернулось, скрыв под водой и разрушенные молы, и останки странной машины.

— Чего ты там чертишь такое? — с интересом спросил Скрипач.

— Пытаюсь понять… Допустим, мы были в точке Б, условно. Да? — Ит поднял голову. — Потенциальный экипаж, состоящий из Архэ, проходит три узла, мы это давно поняли. Стартовый узел, А, узел инициации, Б, узел разрешения и включения в систему, С. Так? Мы были в узле инициации. И пришли с тобой к выводу, что это либо узел С, либо…

— Промежуточный этап между узлами Б и С, — кивнул Скрипач. — И чего?

— Не получается, — покачал головой Ит.

— Что у тебя не получается? — не понял Скрипач.

— Смотри. Узел С подразумевает мир Контроля, так? — спросил Ит. — Потому что для Пятого и Лина узлом С являлся Орин, который был миром Контроля.

— Ага, но не только же Контроля, — возразил Скрипач. — Мы тоже там жили. Ты хочешь сказать, что этот мир к Контролю никакого отношения не…

— А ты сам не видишь? Не чувствуешь? — спросил Ит в ответ. — Здесь есть хоть что-то про Контроль, как ты думаешь? Нет. И ты это понял не хуже меня. Вспомни нашу жизнь на Орине. Небо Орина тоже вспомни. Людей, рауф, нэгаши… Атмосферу, в общем и целом. Как думаешь, там была бы в принципе возможна такая ситуация, в которой мы наблюдаем Рифата и Лийгу, да и нас самих тоже? Потом, слова самого Рифата помнишь?

— Какие? — не понял Скрипач.

— «Они пришли владеть», — напомнил Ит. — Владеть чем? Планетой? Видимо, да. Как ты сам думаешь, что сделала бы официалка с теми, кто заявился бы немного повладеть Орином? Мокрого места бы не оставили. Поэтому, думаю, нас каким-то образом занесло в какую-то промежуточную точку, можно назвать ее Б/С. И из этой точки мы можем попасть, следуя логике сигнатуры, либо в точку С, либо в А.

— Погоди. А если в точку Б, обратно… — начал Скрипач, но Ит не дал ему закончить.

— Не думаю, — тут же отозвался он. — В случае Лина и Пятого точка инициации стала для них недоступной…

— Далеко не сразу, — парировал Скрипач. — А это означает, что мы можем вернуться туда, откуда вышли. Ну, не вышли, откуда нас сюда… того…

Ит задумался. Начертил на песке еще пару линий, и вдруг замер с палкой в руке.

— Ты чего? — недоуменно спросил Скрипач.

— Пока ничего, — невпопад ответил Ит. — Хотя… они-то были истинными Архэ, а вот мы с тобой — как та халвквина на дороге из пепла и стекла. Да, они смогли вернуться, против правил. Трижды, кажется, да? Или четырежды? Но у них уже были возможности, вполне определенные, и средства, и желание. Может эта сигнатура работать иначе?

— Стрелок может всё, но я не понимаю, к чему ты это говоришь.

— У тебя есть ощущение, что мы можем вернуться? — спросил Ит. — Или ощущение, что нам необходимо вернуться? У меня нет.

Скрипач задумался.

— Если честно, я не знаю, — признался он. — Правда, не знаю. О! Вот тебе ещё одна мысль. Да, они смогли вернуться, но только после окончательного становления в точке С, считай, конечной в процессе. А мы-то с тобой не в точке С вовсе, мы непонятно где. Для возвращения нам как раз точка С и понадобится, по всей видимости.

— Наконец-то ты оформил мою интуицию во что-то членораздельное, спасибо тебе большое, — Ит бросил плавник обратно в кучу. — Дело за малым. Уговорить Лийгу и Рифата поставить нас на эту самую дорогу, и дать пинка с ускорением. Или нет? Или они должны будут пройти эту дорогу вместе с нами?

— Ага, пойдут они, как же, — проворчал Скрипач. — Вот этот момент, кстати, в твою стройную схему не укладывается.

— Какой? — Ит нахмурился. — То, что Рифат — Контролирующий, а Лийга — Встречающая?

— Именно, — кивнул Скрипач. — Всё было бы ничего, но по факту — снова получилась хрень.

— Не совсем, — возразил Ит. — Скорее всего, мы чего-то не знаем, поэтому картинка пока не складывается.

— Что именно не складывается, если это — не мир Контроля? — прищурился Скрипач. — У тебя дыра в рассуждениях, родной. Как в промежуточный мир сигнатуры могли попасть Встречающая и Контролирующий? Что они тут делают?

Ит задумался на секунду, потом с сожалением посмотрел на Скрипача. Покачал головой.

— Рыжий, ау, — позвал он. — Давай напомню. Мы с тобой во время оно работали агентами. И нас с тобой систематически ставили в группы, которые отслеживали Контроль. Во время отпуска. Тебе это ничего не напоминает?

— Ага… Угу… ну, гм… в этом есть резон, — Скрипач нахмурился. — В принципе да, это возможно, и Рифат что-то говорил про сезон и про курорт, правда, совсем мало. Отпуск? Если так, то да, это укладывается в схему. Со скрипом, но укладывается. Хорошо. Пока что примем версию, как рабочую.

— И пойдем домой, топить печку, потому что я замерз, — пожаловался Ит. — Так вот, подводя промежуточный итог рабочей версии, получаем следующее. Рифат — Контролирующий, Лийга — Встречающая, они здесь отдыхали, может быть, имели временное жилье, потом произошло нечто, и… они почему-то остались тут, без возможности возврата. Так?

— Так, — согласился Скрипач. — Принимается. Исходить будем пока что из этой модели. И давай почаще наведываться к карте, что-то подсказывает, что скоро тут может стать интересно.

— Если всё так, как сказал Рифат, то да, причем ждать уже недолго, — подтвердил Ит. — Дорога из пепла и стекла, значит. Хорошо. Будем искать ту дверь, через которую можно на неё выйти.