Нити судьбы. Дорога жизни

Глава 23

Первую половину дня Лайя маялась дома в одиночестве. Мужчины куда-то ушли, и чтобы хоть как-то себя развлечь, решила опробовать свой новый клинок. За этим занятием её и застал Фенрис. При эльфе продолжать тренироваться было неловко, и она ушла наверх собираться. Наполнив ванну теплой водой, она накапала туда вытяжку из цветов, которую недавно купила на рынке. Лежала, нежилась и мечтала. Когда вода практически остыла, пришлось выходить.

Платье, которое купил ей Чонсок, село на неё идеально. Оно было пышное и воздушное к низу, с неглубоким, но вырезом, оголявшим часть груди. Лайя зачарованно провела по серебристой вышивке на ткани – рука цеплялась за небольшие камушки, вшитые в юбку. Девушка покрутилась перед зеркалом, с восхищением наблюдая, как при попадании на эти камни света, платье переливается и поблескивает. Туфли из мягкой кожи в тон платью тоже были украшены россыпью переливающихся камней. Поскольку мероприятие будет вечернее, переходящее в ночь, макияж Лайя себе сделала яркий, выделив глаза, подчеркнув лисий взгляд. Высокая прическа оголила шею, и сразу захотелось надеть какое-то украшение. Оказалось, Чонсок продумал и это. Она обнаружила ещё одну небольшую коробочку. Длинные серьги и тоненькое колье превосходно дополнили образ. Осталось закрепить только маску – один из главных элементов бала. Чонсок выбрал для неё ажурную, скрывающую часть лба и заканчивающуюся на середине щек. Идеальную. Смотрелось потрясающе, интригующе, и при этом выполняло главную свою функцию – скрывало личность.

Лайя смотрела в зеркало и не узнавала себя. Она словно попала в сказку и перед ней стояла зачарованная принцесса. Сердце волнительно забилось. Хоть она и понимала, что сейчас выглядит очень даже хорошо, было немного страшно спускаться в гостиную, где её наверняка ждали мужчины. Выдохнув и досчитав до пяти, она успокоилась и открыла дверь.

Лестница эпично подходила к её сказке, от этой мысли она улыбнулась и уже смелее пошла вниз. Заметив её, Чонсок протянул ей руку, помогая спуститься. Он был одет в строгий черный костюм и черную рубашку, волосы были зачесаны назад, в ухе висела длинная серьга. Воин выглядел сейчас таким опасным и притягательным, что Лайя невольно залюбовалась им. Не одно сердце сегодня на вечере будет разбито, она уже почти жалела местных дам. Как выглядит сама, ей не надо было спрашивать, восхищение, которое она прочитала в его глазах, было ответом.

– Пойдем? – с улыбкой спросил он.

Она взяла его под локоть. Уходя, Лайя не удержалась и посмотрела на Фенриса, их глаза встретились. Она вдруг вспомнила слова Тэмина: «Меня учили убивать, а не танцевать». Ищейку Инквизиции так же не стали бы танцам учить, как и танэри, они лишь оружие в чужих руках. Ей стало грустно. Чонсок заметил её настроение и наклонился сказать ей:

– Если будешь грустить, то оставлю такую красивую дома и пойду сам.

– Ну уж нет, – решительно сказала девушка.

Как она и ожидала, её кавалер произвел фурор среди присутствующих дам. И хоть они не видели его лица, скрытого маской, часто бросали на него томные взгляды, а проходя мимо, всячески старались коснуться его, словно невзначай, по неуклюжести, якобы не заметив. Наблюдать за этим было весело.

Лайя сидела на скамье, устав от быстрых танцев, и потягивала вино в бокале. Мужчины к ней не подходили знакомиться. Только в начале вечера, улучив момент, когда Чонсок отошел за десертом для неё, несколько молодых людей пытались поухаживать и пригласить её на следующий танец, но вернувшийся азур в довольно ясной форме выказал своё отношение к их намерениям, и больше никто не рисковал подходить. Мнения Лайи на этот счет Чонсок не спросил, но она не имела ничего против такой самодеятельности своего спутника.

Музыканты объявили серенти – медленный чувственный танец, балансирующий на грани интимности, очень сложный в исполнении, но такой прекрасный. Его всегда ждали, ведь он часто давал начало отношениям и помогал на законных основаниях перерасти флирту на новый уровень. Замужним дамам было положено танцевать только со своим супругом, по понятным причинам. Лайя раньше видела, как его исполняют другие, но сама никогда не танцевала, только с учительницей, старой ворчуньей, которая всегда была ею недовольна. Чонсок подошел и взял её за руку, повел к центру к другим парам, занимая позицию.

– Ты и его умеешь танцевать? – удивилась она.

– Я умею всё, что положено уметь королю! – пошутил он.

Его рука невесомо лежала на её талии, а вторая держала её ладонь, ожидая начала мелодии. Помимо прикосновений тел при выполнении очередного элемента, полагалось смотреть в глаза партнеру весь танец, в этом и состояла главная пикантность. Лайе было сложно заставить себя не отводить взгляд. Она немного нервничала, боясь напутать движения и опозориться на глазах у всех, но как только заиграла музыка, не поддаться очарованию было невозможно.

Шаг. Шаг. Поворот. Наклон. Подъем. Чонсок ловко и уверенно вел, и Лайя больше не боялась оступиться. Она расслабилась и отдалась танцу, попав под гипноз его карих глаз. Разворот, и её спина прижимается к его груди, а голова лежит у него на плече. Её рука вскидывается наверх, там и замирает. Его пальцы проводят по ней, гладя, поднимаясь к её пальцам.

Шаг. Шаг. Поворот. Они кружат и кружат. Его сильная ладонь на её талии держит и прижимает к себе, а её рука лежит на его шее. Мелодия постепенно нарастает, ускоряя темп и предрекая яркий финал. Пары задвигались быстрее, отстраняясь и снова падая в объятия друг друга…

На последних аккордах Чонсок легко оторвал девушку от земли, закружил, придерживая за талию, затем медленно поставил на землю. Музыка остановилась, и серенти был завершен, но танцующие пары, ещё возбужденные, не спешили расходиться.

Разгоряченный от сложного танца Чонсок часто дышал, его глаза горели и смотрели, казалось, прямо ей в душу. Он был прекрасен и величествен. Воин. Король. Лайя восхищенно выдохнула. Тот человек, которого сможет полюбить этот мужчина, будет, несомненно, везунчиком. Чонсок поднес её руку к губам и легко поцеловал, не переставая прожигать взглядом, а потом чуть сместился, мягко коснулся её спины и увлек за собой в сторону диванчиков. После этого танца был объявлен традиционный перерыв, необходимый для продолжения знакомства и просто для отдыха.

Лайя смущенно заметила, что некоторые пары закончили серенти поцелуями серьезнее. Чонсок оставил её ненадолго сидеть одну, а потом вернулся с мороженым. Они молча ели, наблюдая за другими.

Когда снова заиграла музыка, азур потащил её танцевать.

– Чон, может, мы посидим чуток?

Но воин был непреклонен, и Лайя, смеясь, закружилась, держа его за руки, отбивая веселый энергичный ритм ногами.

***

Фенрис сидел на крыше, скрываясь в ночи. Отсюда открывался хороший вид на площадку для танцев. Он увидел Лайю сразу: её огненные волосы и точеная фигурка в переливающемся мятном платье привлекали внимание. Её ни с кем не перепутаешь. Эльф вспомнил, как она спустилась по лестнице, настолько прекрасная, что дух захватило. В тот момент он впервые испытал сильную зависть к человеку. Никогда он ещё так не хотел жить нормальной, обычной жизнью, как в эту ночь. Фенрис многое променял бы за возможность вот так открыто с ней куда-нибудь пойти, держать её за руку, кружить в танце, чтобы она смотрела и обнимала сейчас его, а не азура, чтобы это его руки держали её за талию и прижимали к себе, чтобы все видели, что она его.

Он снова отпил прямо из бутылки, жидкость обожгла горло. Крепкое. То, что сейчас надо. Шорох и легкая поступь. Фенрис не обернулся, он и так знал, кто это может быть.

– Эта крыша уже занята, найди себе другую, – с прохладцей произнес эльф.

– Эта самая удачная, отсюда хорошо видно, – невозмутимо произнес танэри, усаживаясь рядом, сразу же ища глазами Лайю и Чонсока.

Фенрис хмыкнул и протянул ему бутылку.

– Не, – отказался танэри и сильнее натянул шапку на лоб, – кто-то же должен быть трезвым на случай, если что-то пойдет не так.

– Не так – это как? – эльф невесело рассмеялся. – Судя по этим двоим, всё идет весьма неплохо.

Они замолчали, наблюдая за праздником и танцующими. Эльф допил бутылку, встал на ноги и с силой запустил её в темноту. Раздавшийся звон был заглушен музыкой. Фенрис снова сел и открыл новую.

– Смотри танэри, сейчас будет серенти, – обратил он внимание Тэмина.

– А что это? – азур посмотрел на пары, которые замерли в ожидании музыки. Свободного места на площадке не осталось, высокая фигура Чонсока в черном сильно выделялась из толпы, а яркая Лайя его идеально дополняла.

– Тебе понравится, – пообещал ему эльф и отпил из бутылки.

Фенрис очень хотел позлорадствовать, глядя на выражение лица Тэмина, но не мог перестать смотреть на Лайю и Чонсока. Внутри разгоралось дикое желание убить и оторвать руки воину. Можно и в обратном порядке: сначала оторвать руки, а потом убить. Зачем это так близко, кто придумал этот танец?

– Зачем это так близко? – спросил Тэмин ошеломленно, вторя мыслям эльфа. – Это слишком откровенно.

Спина Лайи прижималась к груди воина. Его рука лежала на её животе, а вторая проводила по её руке, поднимаясь к пальцам. Никто не смеет так прикасаться к ней! Фенрис услышал хруст: это треснуло стекло бутылки под его пальцами, расползаясь сеточкой трещин. Танец подходил к завершению… Эльф не раз видел, как ведут себя люди после, и боялся этого момента.

– Самое интересное всегда в конце, – не удержался от замечания он.

– Боги, будет что-то более интимное?! – в ужасе прошептал Тэмин. – У нас в империи такое запрещено на людях.

– Если у вас в стране всё так строго, то откуда твой друг знает серенти?

– Я не знаю, – прошептал танэри.

Музыка смолкла. Тэмин шумно выдохнул, заметив, как открыто целуются некоторые пары. Он отобрал бутылку у эльфа и сделал несколько больших глотков. Лайя и Чонсок тем временем не расходились, замерев и смотря друг на друга.

– Какого черта они так стоят? Музыка уже не играет! – возмущался Тэмин. Чонсок наклонился и поцеловал руку Лайи и провел до дивана. Танэри облегченно выдохнул и всплеснул руками. – У вас чудовищная страна! Ведьмы, маги, Инквизиция, нечисть всякая толпами по лесам ходят, танцы эти дикие…

При виде истерики Тэмина Фенрис засмеялся и успокаивающе похлопал его по плечу. Настроение эльфа улучшилось, он лег на крышу, подложив руки под голову, и уставился на звезды.

***

Праздник подходил к концу, небо начинало светлеть. Веселые мелодии музыканты больше не играли. Медленная, нежная музыка разливалась по округе. Чонсок и Лайя неспешно кружили, покачиваясь в такт. Вдруг девушка резко отошла на пару шагов от него, не отпуская его руки, потом закрутилась обратно, прислоняясь к груди и снова отходя. Чонсок поддержал её импровизацию, на ходу подстраиваясь. Остальные, заметив необычный танец, остановились и принялись наблюдать. Лайя озорно улыбнулась азуру, добавляя танцу более смелые элементы. Волшебство музыки, шикарный вечер, ясное небо и потрясающий партнер дарили ей пьянящее чувство свободы и эйфории. Когда прозвучали последние аккорды и Лайя с Чонсоком замерли, то раздались громкие аплодисменты окружающих. Она радостно засмеялась и слегка поклонилась публике.

Гости прошли на верхнюю террасу, откуда открывался необыкновенный вид на рассветное небо. Лайя с замиранием сердца смотрела вдаль, стараясь запомнить каждую секунду, чтобы потом оставить этот миг на бумаге рисунком. Девушка была счастлива и жалела лишь о том, что не могла разделить эти мгновения с Фенрисом и Тэмином. Подул ветерок, и она обняла себя руками, пытаясь согреться. Чонсок снял пиджак и накинул ей на плечи, оставшись в одной рубашке. Чужое тепло укутало её, принося покой и умиротворение.

– Рассвет, как начало новой жизни… – прошептал Чонсок.

Лайя на секунду встретилась с его задумчивыми глазами и снова устремила взор в светлеющее небо.

***

Они медленно брели через весь город домой. Маски давно были сняты, позволяя ночной прохладе обдувать лица.

– Спасибо за этот вечер, – сказал Чонсок.

– И тебе, – улыбнулась она. Пройдя ещё немного, Лайя решилась спросить: – Ты скучаешь по прежней жизни? Той, которую оставил в империи?

– Немного, – ответил он.

– А по чему скучаешь больше всего?

– По сестре, – с любовью и тоской в голосе проговорил воин, – а ещё по стремительному галопу в наших бескрайних полях, по уютным вечерам с книгой, по танцам… по дому… по всему… – Он замолчал, окунаясь в мыслях в свои воспоминания. На губах застыла грустная улыбка, а потом тряхнул головой, сбрасывая наваждение. – Но я ни о чем не жалею и ничего бы не менял. А что насчет тебя? Есть то, о чем ты сожалеешь?

– О-о-о, про мои сожаления можно писать целые тома, – сказала девушка, – мне иногда кажется, что само моё существование – это уже повод для сожаления…

– Не говори так, – перебил её Чонсок, заходя вперед, останавливаясь перед ней и смотря в её глаза. – Я знаю, мы не очень-то ладим с тобой, в первую очередь из-за моего отношения к… твоим особым талантам. Но… Признаю, я ошибался. Твоя магия прекрасна, она способна исцелять. Я всё чаще начинаю склоняться к мысли, что Боги не могли наказать людей способностью к колдовству. Они, скорее, благословили их, подарили возможность творить добро…

– Спасибо, Чон, – она была тронута. – Все светлые ведьмы такие…

– А тёмные? – его голос снова заискрил настороженностью.

– Разные, – уклончиво ответила Лайя. Это действительно была непростая тема, и развивать её не хотела, вечер мог тогда стремительно закончиться разочарованием. Она попросила: – Расскажи мне про Азуриан, что захочешь…

– Это запросто, я про свою империю могу говорить часами, – с улыбкой произнес Чонсок.

Лайя просто шла рядом и молча слушала глубокий голос азура, вдохновенно рассказывающий про свою страну. Иногда она задавала вопросы, он терпеливо пояснял всё так же, с пылом и гордостью. Она видела, как оживилось его лицо, когда он рассказывал, и удивлялась, насколько сильно он любил свой народ и свой дом. Лайя не могла похвастаться такими же чувствами к королевству. Всё, что она видела от своей страны – это короткие промежутки спокойствия, затерявшиеся между болью потерь.

Не доходя до дома, Чонсок остановился и сказал:

– Давай подождем этих двоих.

– Кого? – Лайя удивленно заозиралась по сторонам, никого не наблюдая.

– Тэ и Фенрис идут за нами уже пару часов, – пояснил Чонсок и добавил чуть громче: – Выходите!

Вскоре она увидела два приближающихся силуэта. Хищную грацию эльфа сразу узнала, а вот второй… выглядит как Тэмин, но походка?..

– Если-и-и-и бы я знал, что будет э-э-этот се…сере… ай, тьфу! – заплетающимся языком говорил Тэмин, когда подошел к ним. – Ни-никаких больше танцев! – он перевел затуманенный алкоголем взгляд на Чонсока. – А ты! Ты лапал её! Я в-в-все видел! И я сейчас тебя… – Тэмин сжал руки в кулаки, качнулся в сторону воина.

Чонсок пораженно смотрел на друга, а потом повернулся к Фенрису и грозно спросил:

– Что ты с ним сделал? Он же пьян!

Фенрис хмыкнул и равнодушно пожал плечами. Тэмин тряхнул головой и сфокусировался на эльфе. Подошел и приобнял его за плечи.

– У меня-я-я теперь новый друг! Крас-с-си-и-ивый! – сообщил танэри.

– Новый друг?! Красивый?! – Чонсок аж побагровел. – Пошли домой, пьянь! – он схватил Тэмина за локоть и поволок его за собой, никак не реагируя на слабые попытки того выбраться и разлетавшуюся брань.

Лайя пребывала в некотором ступоре. Никогда не думала, что увидит Тэмина таким… разочарованным. Даже алкогольное опьянение не смогло перекрыть отраженную в глазах боль. Поведение Фенриса тоже настораживало. Он напряженно держал спину и четко ставил ноги, а когда танэри приобнял, не сбросил руку. Лайя подошла ближе к эльфу, чтобы проверить свою догадку. От него разило спиртным. Он пьян так же, как и Тэмин.

Фенрис всё же заметил её присутствие и окинул оценивающим взглядом с ног до головы, задерживая внимание на её неприкрытой шее и ключицах. Хищный и злой блеск в его глазах покоробил девушку, и она плотнее укуталась в пиджак Чонсока. Фенрис отметил её движение и презрительно скривил губы. Он сейчас ей как никогда раньше напомнил, кем он был. Она не могла с собой ничего поделать – этот страх жил в ней с детства. Ищейка. Лайя бросилась догонять удаляющихся азуров, не задумываясь о том, как это выглядело со стороны.

В своей комнате она скинула туфли и, не снимая платье, завалилась на кровать. Только приняв горизонтальное положение, она поняла, насколько сильно у неё гудят ноги. В дверь тихонько постучали. Наверное, Чонсок за пиджаком зашел. Она кряхтя поднялась и открыла дверь.

– Можно войти? – спросил Фенрис и, не став ждать ответа, зашел.

Лайя собралась отступить, но он взял её за руку, удерживая. Эльф подошел чуть ближе и уткнулся лбом ей в плечо. Лайя невольно замерла, забывая от нахлынувших чувств сделать вздох. Было что-то в этом жесте… потерянное, открытое… сокровенное.

– Прости, – прошептал он, – за то, что напугал. Я злился на тебя. Я злился на себя, – он хотел ещё сказать что-то, но не находил слов.

Девушка чуть повернула голову, легким, едва ощутимым поцелуем коснулась серебристых волос. Фенрис этого не заметил.

Когда он отстранился и посмотрел на неё, это снова был тот Фенрис, к которому она уже успела привыкнуть: отстраненный и сдержанный.

– Ты сегодня была особенно красива. Я бы очень хотел быть там с тобой, – тихо признался он.

Его внезапное откровение вызвало у неё бурю эмоций. Лайя взволнованно смотрела на него и пока решалась что-то ответить, он, пожелав ей приятных снов, ушел, закрыв за собой дверь.