Домашний учитель для чудовища

Глава 3

2 Взрослые секреты

Виктория Браун

Шир, Второй Экваториальный округ, усадьба «Зеленые холмы»

за месяц до текущего времени

Викки очень рано поняла, что все люди глупые. Ну кроме папочки, разумеется. Папочка умный. Остальные нет. А самые глупые те, кто считает себя самыми умными, а саму Викки несмышленым ребенком.

Вот, например, как мисс Сэвидж, новая училка…

– Ах, мисс Сэвидж! Вы такая красивая! Совсем как Грета Литтер из «Третьей попытки»!

Конечно, училка хмурится и возражает, что совсем не похожа... Будто Викки слепая и сама не видит! На Грету мисс Сэвидж смахивает разве что цветом волос: таким же нежно-сиреневым с иссиня черными кончиками прядей, года два назад Викки и самой такое нравилось, но сейчас старье и фу! Но в зеркало училка украдкой посматривает, когда думает, что склонившаяся над планшетом Викки не видит. И лицо ее, обычно бледное, при этом слегка розовеет. И на собственный выключенный планшет она посматривает тоже, но совсем иначе, печально так.

Как говорил в таких случая папочка: наживка проглочена!

Он и на озере так говорил, когда они туда летали порыбачить, не только в кабинете. Викки тогда затаившуюся под водой рыбу так себе и представляла: как недоверчивого клиента, которого нужно соблазнить на заключение невыгодной для него сделки. Причем соблазнить, не обманывая! Ну правда ведь, червяк жирный и вкусный! А стальной крючок… Ну что крючок? Крючки есть всегда, внутри, мелким шрифтом, это же нормальный закон бизнеса. И если клиент-рыба настолько глуп, что не понимает этого… Значит, он только и годится, что на обед. Тем, кто поумнее.

Когда наживка проглочена, надо дать клиенту немного погулять, считая себя совершенно свободной в своих решениях. а потом вовремя подсечь. Это тоже папочкины слова, очень правильные. Хотя и не для рыбалки. С удочкой это дело у Викки не получалось ни разу, странно там как-то, неправильно. А вот с людьми…

С людьми оказалось намного проще.

Осторожно следя за училкой краем глаза и демонстративно пырясь исключительно в планшет, Викки решила еще две задачки. Одну в секретную папочку-копилку, а одну напоказ. И вот эта, напоказная, оказалась как раз довольно противной, с иксами. Там нужно было неизвестное количество кораблей, чтобы перевезти грузы и пассажиров. (Всего-то пять кораблей, как оказалось в итоге, и было из-за чего заморачиваться?) Осторожно глянула на училку (та опять страдальчески смотрела на собственный выключенный планшет) и решила, что рыбка вполне созрела.

– А я еще одну задачку решила, мисс Сэвидж! Я вам отправила, посмотрите. Тремя разными способами! Правда, я умница?

– Умница, Виктория, – послушно и немного рассеянно ответила мисс Сэвидж, поспешно беря свой планшет и активируя доступ: в классе учительский планшет мог быть включен только если это требовалось для занятия. Хорошая она все же училка, эта мисс Сэвидж, куда лучше предыдущей, миссис Жаковой. К той подход Викки искала почти два месяца, Ужас как долго! Измучилась и башку сломала, пока нашла. И до чего же глупая та миссис оказалась в итоге! Даже и трех недель не продержалась, не смогла не спалиться. А вроде взрослая, даже старая, могла бы уж и понимать что можно, а чего нельзя…

Викки очень надеялась, что мисс Сэвидж окажется умнее и продержится дольше. Ну хотя бы полгода. С ней было удобно. Особенно сейчас, когда у Викки появились секреты. Взрослые секреты.

Тут очень вовремя браслет кольнул напоминанием о рекомендованной смене активности, и Викки с облегчением выскочила из-за парты. Запрыгнула на беговую дорожку, пробежала минуту с предельным ускорением, чтобы запыхаться. Потом подтянулась на брусьях и немного повисела головой вниз. Сделала два подхода на пресс. Сегодня она собиралась быть очень послушной и не нарушать рекомендаций… ну, до определенного предела, конечно.

Мисс Сэвидж наблюдала за ней одобрительно, хотя и немного рассеянно. Задачку она уже проверила и пометила как решенную на «отлично с похвалой». Что ни говори, хорошая училка, правильная. Управляемая. И париться долго не пришлось…

– Ах, мисс Сэвидж… – мечтательно протянула Викки, возвращаясь обратно за парту и сразу же выводя над планшетом условия новой задачи, но при этом не спеша в них погрузиться. – Я так люблю этот сериал! Как жаль, что папа не разрешает мне смотреть дольше пятнадцати минут в день! Это же просто кошмар, правда?! Я так до второго сезона и через год не доберусь!

Мисс Сэвидж неуверенно согласилась, что таки да, кошмар. Но тут же осторожно добавила, что папе виднее.

– Он просто не любит сериалов! – доверительно сообщила Викки, даже голос понизив, словно открывала страшную тайну. И тут же спросила, не давая училке вставить и слова (ну понятно же, что ничего умного она не скажет, тоже мне проблема добавочной стоимости, наверняка предложит к математике вернуться!): – Но вы же сами смотрели, да? Правда-правда смотрели?! Все-все-все?!

Мисс Сэвидж не стала возражать, что таки да, смотрела. Но Виктории показать не сможет, даже и на своем планшете, потому что папе виднее. И вообще, не пора ли Виктории вернуться к математике?

Пора пускать в дело тяжелую артиллерию.

– А вы мне потом расскажете? То, что после восьмой серии было? – спросила Викки, делая самые умильные глазки, как у енота из мультика и моргая ими часто-часто. – Нет-нет-нет, не сейчас, конечно, а потом, когда я уроки доделаю… все-все-все, мне на сегодня ужасно много, но я все доделаю, очень уж узнать хочется, чем там у них все закончится…

Мисс Сэвидж открыла было рот, явно собираясь возразить. Но ничего не сказала. Покосилась на планшет, протянула осторожно:

– Ну… если только после того, как ты сделаешь все задания…

– Конечно-конечно! – не стала спорить и Викки и с энтузиазмом вцепилась в первую из оставшихся задачек. Задачка хрупнула и раскололась, простенькая, вовсе и не задачка была, такое Викки в первом классе решала! В секретную папочку ее, пока училка не заметила, и за следующую…

Мисс Сэвидж одобрила следующую решенную и отправленную ей Викки задачку. Снова отлично, правда, уже без похвалы. В следующей нашла неточность, вернула на доработку. Викки исправила и нашла еще один вариант решения. На этот раз добившись похвалы. Не то чтобы ей так уж важны были оценки, но все равно приятно, да и училки от них добреют, от высоких. Проверено.

Скорей бы уж…

Мисс Сэвидж встала, оставив планшет на столе. Прошлась по классу. Викки трудилась, не поднимая головы, но буквально затылком чувствовала ее взгляд, нерешительно переходящий с учительского планшета на этот самый затылок и обратно. Викки заторопилась и отправила задачку недорешенной. Учительский планшет пискнул. Мисс Сэвидж подняла его, но возвращать задачу на доработку не торопилась. Викки затаила дыхание. Вот, сейчас…

Точно!

Цоканье каблучков по паркету, от учительского стола к дверям. Тишина. Мисс Сэвидж замерла на пороге, напоследок еще раз внимательным взглядом посверлив Виккин затылок. Викки работала, усердно и увлеченно, совершенно не замечая, что там делает училка… и где она это делает. Истинная отрада любого преподавателя! Сидит, решает уравнения, чудо, а не девочка! Такую вполне можно оставить одну на продолжительное время, ничего не случится…

Еле слышно скрипнула открываемая дверь, по ногам потянуло сквозняком. Потом дверь также почти беззвучно закрылась. Каблучки простучали совсем глухо, до соседней комнаты, училкиной. Смолкли.

Все!

Свобода!!!

Викки не стала вскакивать и орать от счастья, продолжала сидеть и усердно корпеть над примерами. В заветной папочке рос запасец на черный день… вернее, на день свободы. Уже дня на два, если прикинуть.

Она не особо боялась, что мисс Сэвидж вернется – в отличие от миссис Жаковой эта училка была правильной, за ней таких глупостей не водилось. И уж тем более она не побежала бы докладывать папочке, обнаружив отсутствие подопечной. Проверено. Просто нужно было настроить почтовую отложку, чтобы она раз в двадцать-тридцать минут отправляла на планшет училки задачки, заранее решенные Викки. Чаще не надо, полчаса как раз нормальное время, после которого училки начинают беспокоиться, если им ничего не приходит. А тут раз и пришло, все нормально, беспокоиться не надо, можно дальше смотреть любимый сериал. Да и задачки быстро кончатся, если чаще.

А Викки теперь свободна. До самого вечера. Можно идти куда хочешь и делать что хочешь! Вернее, нет: не что хочешь, а что надо. Потому что теперь Викки совсем взрослая и у нее есть это самое, которое «надо». Свое, очень секретное и очень взрослое «надо».

Секретное даже от папочки.

3 Некуда спешить (второй день отпуска)

Сандра Леман

борт круизного космолайнера «Академик Валевски»

текущее время

В коридоре Сандра замедлила шаг, испытывая странное чувство: ей некуда было спешить. Возможно, впервые в жизни.

До самого прилета на Шир ей словно бы предоставили дополнительный отпуск, причем отпуск роскошный. И можно с чистой совестью ничего не делать. Просто гулять, дыша полной грудью и наслаждаясь каждым глотком не пахнущего горечью корабельного воздуха. Да, конечно, он тут тоже фильтрованный и рециркулированный, но с прозерпинским не сравнить, пахнет свежестью, хвоей и немножко морем.

И зелень! Настоящая, а не вертикальные настенные газоны, как на Прозерпине. Тут через каждые два-три метра вдоль из стен выступали капсулы с биогелем, из которых свисали длинные пышные плети лернейских лиан. Настоящих, а не из псевдоживого пластика. Часть цеплялась жгутиками за натянутые для них сеточки и оплетала стены до потолочных панелей. Другие висели расслабленно, мерно покачиваясь и шелестя под дуновением вентиляции. Некоторые цвели крупными бело-розовыми колокольчиками, и в аромат свежести вплеталась тонкая сладковато-парфюмерная струйка, еле заметная, но заставляющая расширять ноздри, дышать еще глубже и улыбаться. Толстый ковер пружинил под ногами и скрадывал звуки шагов, повороты коридора глушили шум голосов из кают-компании и игрового зала. Вроде и недалеко отошла, а тишина. И даже вездесущая реклама слегка глушится и воспринимается приятным и ненавязчивым звуковым фоном.

До ужина оставалось чуть более трех часов, а больше никаких дел у нее сегодня не было...

Сандра с трудом удержалась от хихиканья: как же быстро она привыкла к этой сказке, если даже ужин воспринимает как дело. Жаль, что этот сказочный отпуск будет таким коротким: всего-то шесть дней! Надо хорошенько запомнить эти роскошные новые ощущения, чтобы потом возвращаться к ним, когда работа прижмет. Что бы ее ни ждало на Шире, побездельничать всласть ей там точно не грозит. Не за такие деньги.

Стоп, об этом она будет думать потом. Когда прилетит. Сейчас нечего себя изводить, все равно ничего хорошего не надумает, информации как не было, так и нет, и раздобыть ее не получится. Любые попытки разузнать хоть что-то словно в глухую стенку утыкались. Это маме можно (нужно!) было врать, что все разузнала и все в порядке, себе-то незачем. И волноваться заранее тоже глупо.

Значит, гуляем и получаем удовольствие.

И запоминаем это острое щекотное наслаждение свободой, она такое испытывала разве что в раннем детстве, когда их отпускали «погулять». Но и тогда прогулки были ограничены зарядом респиратора. А тут никаких ограничений. Иди куда хочешь, гуляй сколько хочешь. И даже если она пропустит ужин, ничего страшного не случится, просто доставят в каюту набор блюд, ориентируясь на ее прежние запросы.

Не жизнь, а сказка.

В каюту возвращаться не хотелось: там спала Дейзи. И хотя врач уверял, что соблюдать при спящей тишину вовсе не обязательно, постреанимационный фильтр не пропустит никакие звуки, даже самые громкие, еще часов восемь, а то и десять («...можете хоть дискотеку с караоке устраивать, хоть фейерверки запускать у нее над ухом, будет спать как мертвая… Ну что вы бледнеете, это же просто шутка! Все с ней в порядке, я же вам объяснял…»), Сандра все равно понимала, что будет ходить на цыпочках, бояться лишний раз шевельнуться и замирать от каждого шороха, тревожно прислушиваясь к дыханию сестры. В итоге вконец истреплет себе нервы задолго до завтрашнего утра, не выспится и на прогулке будет выглядеть больной… И мама тут же начнет беспокоиться, подозревать, думать ненужное…

Нет уж!

В каюту Сандра пойдет сегодня лишь с одной целью: лечь спать. И хорошенько выспаться, продрыхнуть до завтрашнего утра, не хуже Дейзи. Так что пока туда идти рано, надо сперва как следует устать, не морально устать, а физически. Чтобы ни на какие лишние нервотрепки не оставалось сил.

Можно подняться на смотровую палубу и нарезать по ней с десяток кругов бегом… ладно, не бегом, хотя бы быстрым шагом. Там красиво, каждые полчаса включается новая экскурсионная заставка на фальш-окнах, а они там огромные, от пола до потолка. Считай, вся стена – один сплошной большой экран, и на нем тебе показывают достопримечательности разных планет, вдоль которых проходит курс «Академика Валевски». Можно совместить приятное с полезным: и устать как следует, и на инопланетные красоты посмотреть с семидесятипроцентным эффектом присутствия.

Нет, пожалуй, не стоит. Это здесь народу почти нет, а там всегда полно любителей зрелищ. Бегать там не получится, и даже быстро ходить тоже, там можно лишь неспешно прогуливаться, раскланиваясь с другими прогуливающимися. Если она начнет там бегать… нет, ее, конечно, не выведут, но коситься будут. Не стоит лезть в чужую сказку со своим уставом.

Тем более что где-то тут недалеко должен быть спортзал…

Какое же это все-таки счастье: быть богатым! Иметь возможность не экономить на здоровье и летать на таких вот лайнерах, где все удобства вплоть до бассейна с имитацией пляжа. Настоящая сказка!

Правда, в порядочной сказке должен рано или поздно появиться Прекрасный Принц. На белом единороге.

Сандра фыркнула, представив себе ошарашенного единорога, пробирающегося по коридорам лайнера, и не менее ошарашенного принца, старающегося не дать ему сожрать лернейские лианы: вдруг ядовитые? А потом прибегут охранники: принц ведь наверняка окажется без билета… Ладно, пусть это будет не сказка, пусть просто роман. Современный. Курортный.

Хм...

А что?

В ее полном распоряжении целая неделя! Чего теряться? Можно выбрать какого-нибудь пассажира посимпатичнее и насладиться отпуском по полной. Главное, чтобы он без жены и детей… не вообще, а на борту, скандалы Сандре ни к чему. А лучше закрутить с кем-нибудь из обслуги. Это надежнее в смысле отсутствия дальнейших обязательств и претензий, им тоже скандалы не нужны.

Тренер!

В спортзале обязательно должен быть тренер. И он не может не быть симпатичным, должен же он соответствовать уровню элитного лайнера!

Даже забавно, насколько при правильной мотивации возросло желание посетить спортзал! И главное, как резко…

Сандра остановилась на перекрестке коридоров, прямо под рекламным экраном, активировала справочную консоль (экран отреагировал, пригасив звук до еле слышного бормотания), начала листать коридоры, вглядываясь в значки. Наверное, тут есть и запрос маршрутизатора, но знакомых обозначений не видно, придется методом тыка. Спортзал точно должен быть где-то совсем рядом, недалеко от реабилитационного центра. Им что-то такое говорили при заселении, она смутно помнила.

Но именно что смутно: ее тогда еще слегка потряхивало от того кошмара в зале ожидания, которого им удалось избежать только чудом, благодаря задержке из-за застрявшего лифта (а она ведь еще злилась на техников, что так тянут, опоздать боялась… Знать бы тех техников пофамильно, благодарности бы написала каждому!)

Потом, уже на борту, поначалу Сандра еще пыталась прислушиваться к словам стюарда. Пока не зацепилась взглядом за маленькую букву «А» на лацкане его униформы. И не поняла, что перед нею киборг.

Такой же, как и тот, что устроил резню в зале ожидания космопорта. нет, не такой, конечно же. тот был боевым гардом, а этот явный дживс, но все равно…

Кажется, ей удалось не закричать. Даже наверняка удалось. Во всяком случае, охрана не прибежала и другие пассажиры коситься не стали. Но кибер что-то засек своими стеклянными гляделками, растянул почти человеческие губы в дежурной улыбке и отступил. Быстро так отступил. Хорошая у них аналитическая программа. Попробуй он протянуть руку к Дейзи (например, помочь донести ее чемодан), и Сандра бы точно не выдержала. У нее еще перед глазами стояли кровавые брызги на стенах и безумная улыбка того, другого, сбойнувшего, когда его загасили. Радостная такая улыбка, светлая. Она не запомнила ни его лица, ни одежды, ни даже цвета волос. Только эту улыбку, такую белозубую.

Такую прозерпинскую.

Сандра не видела, как он сбойнул, как раз торчала в лифте и злилась на техников. Видела только момент запуска черного кода. Но была уверена, что убивал он с такой же улыбкой, милой и светлой. Когда машина слишком похожа на человека, это всегда пугает. Кажется, такое в прошлом называли эффектом какой-то долины. Хотя и непонятно, при чем тут география?..

Пятеро пассажиров. Кажется, пятеро. И полицейский, она видела обрывки формы.

Она успела увидеть не так уж много через спины оцепления, когда их от лифта быстро провели прямо на борт, через служебный вход. Да и смертей она видела немало и раньше. Но… не таких бессмысленных, что ли. Не таких... неправильных.

Сбой программы, говорят кибернеты. Случается. Не повод отказываться от полезного и удобного оборудования. Повод стараться улучшить программу, что они постоянно и делают. Сами видите: сбоев последние годы намного меньше, их быстро ликвидируют.

Сандра передернула плечами, хотя в коридоре стояла оптимальная температура.

Да, сбоев действительно меньше, на Прозерпине это вообще был чуть ли не первый. Во всяком случае, она раньше ни о чем подобном не слышала. И если бы не сбой программного обеспечения лифта, жертв могло быть куда больше… Один сбой минимизировал другой. Смешно.

Где этот чертов спортзал?!

Ох, да вот же он!

Всего-то двести метров по этому коридору, потом второй поворот и тренажерка. Прекрасно!

***

– Сони, ласточка моя, я обещаю, что буду осторожен, как борец сумо на фабрике китайского фарфора!

– Предъявите справку, мистер Лавров.

– Сони, и не стыдно тебе из живого человека инвалида делать? У меня, между прочим, давление! Хм… повыситься может.

– Ваше давление в полном порядке, мистер Лавров. Я слежу. И оно и дальше будет в полном порядке, если вы не станете нарушать медицинских предписаний.

– Ох, Сони, Сони! Ты разрываешь мне сердце своей жестокостью!

– Ваше сердце в полном порядке, мистер Лавров. И будет в полном порядке и далее, если вы не станете нарушать медицинских предписаний. А вы не станете. Я прослежу.

Сандра замедлила шаг, а перед поворотом и вовсе остановилась. Она опасалась поставить парочку в неловкое положение. Если, конечно, мысли о симпатичном тренере не ввели ее в заблуждение и за поворотом действительно назревало нечто романтическое.

Но очень похоже, что да.

– Сони! Ну пожалуйста! Один разок.

– Я бы с радостью, мистер Лавров. Но доктор сказал, что вам нельзя напрягаться.

– Да кто же тут говорит о напряжении, Сони?! Я и не буду напрягаться! Я легонько, как бабочка крылышками! Я буду сама легкость!

Спорщикам явно нравилась шутливая пикировка. В голосе мужчины всего было много – и раскатистости, и бархата, и преувеличенно трагических интонаций, и умильно-просительных. Он словно не одну единственную женщину уговаривал (интересно – на что? Только на поцелуй? или...), а выступал в роли героя-любовника перед переполненным залом. Он переигрывал, как провинциальный трагик, но при этом словно бы сам же и над собой подсмеивался, заставляя улыбаться и Сандру.

Женщина говорила спокойно, не повышая голоса, с легкой усталой иронией. Так иногда разговаривают с капризными детьми. Или с супругом, с которым прожили вместе немало счастливых лет. И оба явно получают удовольствие от самого процесса спора, а не пытаются просто настоять на своем.

– Справка, мистер Лавров.

От нечего делать Сандра попыталась представить, как они выглядят. Мужчина наверняка невысокий чернокудрый живчик с маслеными глазками и черными усиками. Этакий пожилой котяра, типаж вечного бонвивана. Жена… наверняка блондинка, волосы прямые, длинные, собраны в хвост. Скандинавский тип лица, очень спокойные светло-голубые глаза, в уголках светлых губ прячется улыбка.

– Ах, Сони, Сони… жестокая Сони! И что мне с тобой прикажешь делать?

– Получите у доктора справку, мистер Лавров, и я с радостью обновлю ваш допуск.

Допуск? Стоп.

Это они о чем?

– Сони, а если я тебя попрошу… ну, например, принести мне что-нибудь из каюты. Например, свитер. Да! Свитер.

– Можете не просить, мистер Лавров. Держите.

– Что это?

– Ваш свитер.

– А…

– Вашу читалку я тоже взяла. И бутерброд. И термос. Что-то еще?

– Ах, Сони, Сони… Если бы в моем теле не были переломаны все косточки…

– Преувеличение, мистер Лавров. Не более двух третей, а вовсе не все.

Не выдержав, Сандра растянула губы в самой ослепительной своей улыбке и высунулась из-за угла.

– Доброго вам дня! – выпалила она заранее заготовленное. – Можно пройти… в тренажерку...

Последнее слово она выдавила с трудом. Потому что перед ней стоял Прекрасный Принц. Ну то есть не принц, конечно, но мужчина ее подростковых мечтаний о чем-то подобном.

Не то чтобы он был ослепительно красив… хотя нет, красив он был, но именно мужской красотой, уверенной такой, спокойной, грубоватой даже. Угадала она только с цветом волос, они были темными. Ну, во всяком случае, там, где им позволяли отрасти: а стрижка у него была короткой чуть ли не по-военному. Только вот в лице ничего военного не было – широкое, улыбчивое, брови чуть приподняты словно в вечном удивлении. Высокий? Ну вроде, хотя и не особо. Широкоплечий? Ну… вроде бы да. Все зубы на месте. И глаза умные, насмешливые, добрые. И никакой не пожилой! Пожалуй, и сорока нет...

Короче, мечта.

И вот теперь эта мечта, одетая в тренировочный костюм и с переброшенным через плечо полотенцем, стояла перед закрытой дверью спортзала, держа в руках свитер и явно не зная, что с ним делать. И вход ему преграждала какая-то мелкая пигалица. Тощая, рыжеватая, в униформе обслуги и… ну да! с буквой «А» на лацкане.

Холодные бледно-голубые глаза (тут она угадала) равнодушно скользнули по Сандре.

– Мисс Леман. Ваш допуск валиден. Прошу.

Она отступила на шаг от мембраны, по-прежнему перекрывая путь мистеру Лаврову.

Стеклянный взгляд. Механические интонации. И как только раньше Сандра умудрилась принять это за иронию?

Чувствуя, что лицо заливает жаром, она прошмыгнула мимо кибер-няньки (или кто она там? сиделка? санитарка? и почему чертов принц зовет ее Сони, ведь всех медицинских дживсов зовут Фло?) в тренажерку. Похоже, сегодня придется ограничиться только тренировкой: никакой, даже самый симпатичный, тренер не способен конкурировать с ожившей мечтой.