Дом Живых. Арка третья: Лопата кумкватов

Глава 8 Два кастера на одном танке

— Ты серьёзно? — Вар уставился на Спичку. — Ты правда хочешь сцепиться с Полусловом?

— Почему нет? — пожала плечами под кирасой дварфиха. — Они этого точно не ожидают. Привыкли, что их все боятся.

— Потому что их все боятся, — мрачно сказал Полчек, — и не зря.

— Тем больше вероятность сюрприза. Никто не давал им отпора лет двести, они наверняка расслабились. Рейд в Утробу может стать отличным приключением!

— У меня есть идея, — сказала Спичка задумчиво. — Мне надо кое с кем переговорить, но… Если получится, у нас будет ударный отряд, которого Альвирах не видал со времён Каррегвенской кампании.

— Ударный отряд? Я это представлял себе скорее как стеллс-операцию, — засомневался Вар. — Тихо вошли, тихо вышли, из жертв максимум один спесивый эльфийский секретарь. Уж больно у него морда неприятная.

— Для стеллса нужно знать местность, — заметил Полчек. — Или иметь проводника. А карт Утробы не существует.

— Это не совсем так, — сказал Вар, — и я знаю, кто в курсе тайных проходов в Полуслово. И ты знаешь.

— Не начинай, — скривился Полчек, — я с ней не разговариваю.

— А ведь и верно! — обрадовалась Спичка. — Юдала ходила в Полуслово как к себе домой. Это было давно, но, думаю, тайные проходы на месте. Так что вы сможете развлекаться своим стеллсом, пока я буду выбивать из них пыль штурмовым рейдом!

— В этом что-то есть, — признал Вар. — Если отвлечь основные силы Полуслова, то одновременная тайная операция перестаёт быть самоубийством и становится просто безумной авантюрой.

— Я не хочу говорить об этом с мамой! — упрямо заявил Полчек. — Вы себе не представляете, как она разозлится!

— Дорогой друг, — удивился Вар, — мы собираемся брать штурмом резиденцию Сидуса Невольника, и единственное, что тебя волнует, это «Что скажет мама»?

— Ты плохо знаешь мою маму, — буркнул драматург. — Ладно, я попробую… Как же я ненавижу ментальную связь!

Он встал из-за стола, с сомнением посмотрел на бокал с вином, вздохнув, отставил его в сторону и ушёл в свою комнату.

— Думаешь, Юдала нам поможет? — спросил Вар.

— Уверена в этом, — ответила Спичка. — Во времена бунта домов она была той ещё молодой оторвой. Если бы не рождение сына, небось до сих пор бы по подземельям партизанила.

— А что у неё за дела были с Полусловом?

— Ситуационный союз. Невольник поддерживал Дом Теней, но при этом тайно давал приют мятежникам Домов Кай и Тиг. Играл на балансе интересов. Потом выторговал для себя какие-то преференции и сдал заговорщиков матриарху с потрохами. Юдала тогда ушла чудом и с тех пор конкретно не любит Сидуса. Уверена, она нам поможет.

Полчек вернулся нескоро с крайне недовольным лицом. Схватив со стола бокал, он выпил его залпом и сразу налил ещё.

— Почему она разговаривает со мной так, будто мне десять?

— Ну… — начала Спичка. — Родители…

— Не надо, это был риторический вопрос. А теперь по делу. Вар, у тебя же кто-то есть в библиотеке?

— Это так важно? — теперь уже Вара перекосило так, будто он разгрыз неспелый кумкват. — Мы не очень красиво расстались. Кто знал?

— Значит, теперь твоя очередь переступать через себя, — ехидно улыбнулся драматург. — Нам нужен проход в закрытые фонды.

— Что вы от меня хотите, госпожа? — спросила Завирушка. — Я не очень умная, еле-еле чародейка, почти ничего не могу и совсем ничего умею.

— Если хочешь, чтобы я отозвала Дебоша, тебе придётся постараться стать мне нужной.

— Мне не очень-то хочется быть вам нужной, госпожа.

— Отчего так?

— Вы только что признались, что убили моих родителей. И что хотите убить меня. А ведь я вами так восхищалась когда-то…

— В детских книжках я выгляжу куда лучше, — засмеялась женщина, — но бремя власти — это почти всегда выбор между плохими, очень плохими и чудовищными решениями.

— И каким было решение убить мою мать?

— Запоздалым. Надо было чуть раньше убить твою бабку. Но Дом Теней так долго торговался, что она успела родить. Не хотели терять своего самого сильного мага.

— Моя бабушка была сильной?

— В своей области безусловно. Иначе не руководила бы проектом «Клетка для птички». Это она поставила ту завесу, что ты хочешь разрушить, дитя. Альвирах обожает иронию.

— Как Альвирах может что-то обожать? Вы так шутите, да?

— Вовсе нет. В Метатексте, тайной книге Перинаров, прямо сказано, что Альвирах — живая полуразумная конструкция, в которой Край выполняет роль души. Всё происходящее здесь имеет тайный смысл, а все события соединены неуловимыми нитями сюжетных связей. Как будто история нашего мира — нечто вроде метапьесы или, точнее, метаигры. Тот, кто сумеет их увидеть, будет потрясён величием и тонкостью авторского замысла.

Падпараджа неожиданно светло улыбнулась, и Завирушка поняла, почему так много людей были смертельно влюблены некогда в эту женщину.

Даже сейчас, когда годы отметились на её лице, она сохранила бездну странного обаяния, которому почти невозможно противостоять. Девушка как будто забыла, что по приказу Падпараджи убили её бабушку, мать, отца и брата и все ещё могут убить её. Она заворожённо слушала её рассказ.

— И кто же автор этой пьесы-игры? Нефилимы?

— Нет, что ты. Они лишь детали в тонкой игровой механике, введённые в неё для баланса. Нефилимы часть замысла, а не авторы его. Они не слишком-то умные, знаешь ли.

— Разве так можно говорить? — поразилась Завирушка. — Ведь Вечна Нашёптанная…

— Вечна — всего лишь огромная древняя птица. Сила её огромна, а ума как в курице.

— Но она же меняет мир своим непостижимым замыслом! Ну, то есть, — поправилась девушка, — меняла, пока Дом Теней не запер её в коконе иллюзий. Разве это не так?

— И да, и нет. Она действительно меняла мир, но никакого замысла в этом не было. Почесалась — поменяла. Поклевала корм — поменяла снова, опорожнила кишечник — Альвирах содрогнулся.

— Но как же все те истории, что несли ей люди?

— Может быть, ей просто нравился шум голосов.

— Звучит ужасно, — скривилась Завирушка.

— Не ожидал, что вы будете искать встречи, — сказал ровным механическим голосом кованый.

— Появилась одна интересная мысль, — подмигнула ему Спичка. — Уверена, она вам понравится.

— Мы вас внимательно слушаем.

— Вы?

— То, что знает один кованый, знают все.

— Ах, да, вы говорили, уважаемый… Кстати, у вас есть имя? Как-то же вы отличаете друг друга?

— У нас есть имя. Одно на всех. «Кованый». Нас не надо отличать друг от друга, потому что мы есть одно. Наш разум не в телах, а в материи Края, вы видите лишь периферийное устройство. Терминал. Нашим создателям это показалось хорошей идеей для координации действий в бою, но они, разумеется, не предвидели всех последствий. Люди постоянно так делают.

— Так вы бессмертны?

— Пока есть хотя бы один носитель. Что будет, если последнее из наших периферийных устройств выйдет из строя, мы не знаем. И не хотим проверять. Поэтому мы и обратились к вам. Нам нужны новые тела, но Каррегвенский договор…

— Я, кажется, кое-что придумала.

— Мы готовы вас выслушать.

— Договор запрещает выпускать новых кованых, так?

— Совершенно верно. После отказа воевать за чужие интересы мы перестали быть нужны. Поэтому нас так легко отпустили. Поэтому нас запретили производить. «Ещё одна раса Разумных, — сказали они. — Да на Альвирахе и так плюнуть некуда!» Если бы не наша помощь при подавлении Белокаменного мятежа, нас бы, наверное, пустили в переплавку. Но мы намекнули, что Чудотворцы могут появиться снова, и нас оставили. Как бы «про запас». Даровав свободу, но лишив перспективы.

— Да, смутно что-то припоминаю… — задумчиво почесала бороду Спичка. — На вас же не действовала магия Чудотворцев!

— Мы магорезистивны, поскольку связаны с Краем. Все лавры победы забрал наш создатель, Парциваль Колловски, но нам почести не нужны. Нам нужна новая периферия. Чем больше кованых в Альвирахе, тем больше информации мы получаем, тем надёжнее и устойчивее наша сеть, тем более безопасно наше существование. Но даже ваш бесспорный талант переговорщика не смог преодолеть этот запрет.

— То, что нельзя проломить, можно обойти, — усмехнулась в бороду дварфиха. — Я внимательно изучила договор, и он не запрещает ремонт кованых. Если вы, например, поцарапаете корпус, то в любой мастерской его вам отполируют без вопросов. Это не будет нарушением договора, так?

— Не будет, — кивнул стальной головой кованый.

— Идём дальше. Если вы потеряете руку, её также можно заменить, верно?

— Да, многие из наших тел неоднократно меняли конечности. Они изначально делались легкосменными, потому что первые «Перечницы Колловски» часто взрывались.

— То есть если, к примеру, предприятие «Малый лафетный завод Жерла», в котором мне принадлежит пятьдесят процентов плюс одна акция, наладит выпуск рук для кованых, это не будет нарушением договора?

— Не будет.

— А если ног?

— Никакой разницы, — подтвердил кованый.

— А туловищ? Голов? Ведь ваш разум не в голове, а душа не в сердце, вы можете поменять голову, не перестав быть собой?

— Разумеется.

— Таким образом, мы можем производить ваши тела в рамках «Наборов для капитального ремонта и обслуживания». Оформлять как «ремкомплект». Поставляется в разобранном виде, а значит, не является кованым. А что там только руки-ноги прикрутить, это никого не касается. Называется «отвёрточная сборка». Производитель не несёт ответственности за то, как покупатель использует его продукцию.

— Вы правы, формально это не нарушит букву Каррегвенского договора.

— А дух его не нарушит тем более! — оптимистично заявила Спичка. — Невозможно производить «новых кованых», потому что в некотором смысле кованый вообще один! А какое количества железа к нему подключено, уже не так важно.

— Вы превзошли самые оптимистичные наши прогнозы, мадам Фламерия, — склонил голову кованый. — Это воистину великий план. Думаю, цену за его исполнение вы запросите тоже немалую?

— Да уж, не продешевлю, не надейтесь! — потёрла руки Спичка. — Услуга за услугу!

— Талена… — виновато сказал Вар. — Я…

— Мы знакомы, господин? — холодно ответила девушка. — Не припоминаю, извините. По всем вопросам обращайтесь в справочную библиотеки.

— Талена! Я же извинился!

— За что, господин? Я не помню. У меня, знаете ли, жизненный принцип не запоминать мудаков. Жизнь слишком коротка для этого.

— Ладно, — вздохнул Вар. — Прекрасная библиотекарша, с которой у нас ничего не было! Не желаете ли вы заработать неплохую сумму, практически не выходя за рамки ваших служебных обязанностей? Чисто деловое предложение.

— И никаких ресторанов?

— Даже пирожок с уличного лотка не куплю.

— И какова сумма?

— Тысяча куспидатов.

— Всего? А если я хочу десять тысяч?

— Сделка!

— Демоны, надо было просить сто! — с досадой сказала Талена. — И что вы хотите за эти деньги, незнакомый господин?

— Мне нужно в закрытый фонд.

— Всего-то? Я-то думала, вы попросите доступ к архивам Консилиума. Откровенно говоря, этот фонд закрыт на символический замочек, открывающийся гвоздём, и никто за ним не следит. Там куча старого пыльного хлама, который просто свален без всякой системы. Вы переплатили, незнакомый господин, но сделка есть сделка!

— Считайте это компенсацией за забытое и извинением за неслучившееся.

— За десять тысяч серебром я готова забыть даже как меня зовут, — хмыкнула девушка. — Пойдёмте.

Два тёмных коридора спустя они оказались перед невзрачной дверью, запертой на дешёвый замок. Талена достала из кармана связку ключей, нашла самый маленький и простенький, вставила в скважину, повернула…

— Если вам что-то надо здесь найти, — предупредила она, зажигая магический светильник, — то ни за десять, ни за сто тысяч не смогу помочь. Сюда столетиями сваливали всё, что по какой-то причине считалось неподходящим для открытого доступа. Со временем причины забылись, а составлять каталог никому даже в голову не пришло. Зачем? Всё равно фонд закрытый. Так что бумаги тут лежат просто слоями, и если вам нужно что-то действительно старое, то вы зря не захватили лопату.

— Я приблизительно знаю, где лежит то, что мне нужно, — сказал Вар. — Но даже если вы просто подержите фонарь, это будет большим подспорьем.

— Думаю, что за десять тысяч серебряных я могу поработать подставкой для лампы, — вздохнула девушка.

— Если меня верно сориентировали, то в конце главного прохода есть небольшой закуток, образованный тремя закрытыми шкафами. По крайней мере, несколько десятков лет назад он был…

— Как интересно! Никогда туда не заходила, но давайте посмотрим…

Через час чумазые и покрытые пылью Вар и Талена всё ещё сидят на бумажной горе, прочитывая и отбрасывая старые документы.

— Подумать только! — девушка, в азарте забыв свою обиду, потрясает пожелтевшим манускриптом. — Планы Утробы существуют! Как вы только догадались, что их надо искать в архивах муниципального водоустроительного треста?

— Это вполне логично, — отвечает Вар, осторожно разворачивая старинный чертёж. — Во-первых, Утроба по традиции оставалась в ведении водопроводчиков ещё со времён геотермального отопления, потому что переводить её на баланс другого управления — это тонны бумаги извести на бюрократию. Во-вторых, все муниципальные службы обожают отчётность, без неё не списать бюджеты, а значит, обязаны иметь планы, чертежи и опись подведомственного имущества. В-третьих, они никому уже двести лет не интересны, поэтому их засунули в самый дальний угол и забыли.

— И вы оказались совершенно правы! — Талена развернула очередной план. — Ого, тут и входы помечены! Даже под библиотекой есть… Не ожидала обнаружить у вас такие бюрократические компетенции.

— Честно говоря, — признался Вар, — мне подсказали, где искать. Мать одного знакомого изучала их однажды, довольно давно. Я просто предположил, что они с тех пор никуда не делись.

— Обалдеть! — Талена сдула пыль с листа бумаги, и они дружно расчихались. — А правда, что тот, у кого есть планы, может найти в Утробе клады и сокровища?

— Вряд ли, — засмеялся Вар, — иначе их бы уже забрал тот, кто эти планы составлял.

— И что же там можно найти на самом деле?

— В основном, неприятности.

— Их много где можно найти, — резонно возразила Талена. — Но вы почему-то собрались в Утробу.

— Одна девушка попала в беду…

— О, так вы своих девушек не только выкидываете поутру на крыльцо, как котят?

— Я вовсе тебя не выкидывал! Ты просто неправильно поняла! Мы сейчас… Ну, скажем так, исполняем довольно опасный план. Я побоялся, что с тобой может что-нибудь случиться.

— Ну да, конечно, — скептически фыркнула девушка, — а я такая прям поверила.

— Клянусь, я бы пришёл к тебе сам, как только всё закончится!

— А как же та ваша девушка? Ну, у которой беда?

— Это не моя девушка. Да ты её видела — Завирушка. Вы завтракали вместе.

— Да, она забавная. Такая милая провинциалочка.

— Надеюсь, эти документы помогут её спасти, — Вар собирает в стопку планы и чертежи.

— А вы умеете их читать?

— Да тут и читать-то нечего, одни линии…

— Читать чертежи! Это особое искусство. Вон, например, — Талена вытащила первый попавшийся план. — Как, по-вашему, сколько здесь ярусов?

— Э… один?

— А вот и нет! Четыре! Смотрите, вот эти отметки означают, что это многослойка. Муниципалы вечно экономят бумагу! Вот таким образом выделены трассировки верхнего яруса, а вот так — второго… Ну, и так далее. Далеко бы вы ушли, не зная таких элементарных вещей!

— Хм, и правда, — Вар озадаченно покрутил в руках чертёж, — хорошо, что ты подсказала…

— Так, — решительно заявила Талена, — я иду с вами.

— Серьёзно? Зачем тебе это?

— Во-первых, мне нужны деньги, а у вас они есть. Во-вторых, мне жалко ту девочку. А в-третьих, мне надоело копаться в пыльных бумагах за гроши, и я хочу быть секретаршей у какого-нибудь богатого, но симпатичного демиурга. Вы подходите.

— Откровенно, — признал Вар.

— А что? — усмехнулась Талена. — Непыльная работёнка в хороших условиях и небольшой капиталец дадут мне неплохой задел на будущее. И да, те десять тысяч, что мне обещаны, в сделку не входят! Их вы мне уже должны!

— Договорились, — рассмеялся Вар. — Когда я стану главой Дома, такая бойкая секретарша мне точно пригодится.

— Сделка? — прищурилась Талена.

— При одном условии, — покачал головой Вар.

— Говори!

— Когда всё закончится, ты позволишь мне пригласить тебя в ресторан. Сделаем вид, что прошлого раза не было, ладно?

— Тогда у меня тоже есть условие!

— Какое?

— В меню должны быть большие лиловые креветки!

— Госпожа Падпараджа, — уныло сказала Завирушка, — скажите просто, чего вы от меня добиваетесь? Я совершенно запуталась во всех этих материях, которые не материи и нефилимах, которые для балласта…

— Для баланса, — терпеливо поправила её женщина. — Они нужны для того, чтобы уравновешивать воздействие магов. Разные нефилимы исполняют разные функции на Альвирахе. Например, Киноринх, владыка смерти, восполняет Край…

— Как это? — невольно заинтересовалась Завирушка.

— Не боишься прикоснуться к запретному знанию перинаров? — улыбнулась Падпараджа.

— Я разве что кончиком пальца! — заверила её девушка.

— Как ты думаешь, из чего состоит Край?

— Я об этом не думаю! Из… из Края?

— Да, образование послушниц в дальних монастырях Ордена без меня совсем запустили… Хотя бы о Перинарском Казусе ты слышала?

— Конечно! — обрадовалась Завирушка. — Я читала! Это когда Альвирах потерял солнце и раскололся на кифандиры!

— Верно. Когда это случилось, разом погибли миллионы разумных. И, чтобы не погибли все, перинары моментально создали Край. Из того, чего в этот момент было вокруг в избытке — душ погибших. Мёртвые спасли живых, став прослойкой смерти между жизнью и гибелью.

— А как же Град Осуждённых, куда все попадают после смерти?

— Так видится Край изнутри теми, кто его составляет. Может быть, не весь, а какая-то его часть. Увы, Метатекст перинаров сохранился частями. Киноринх же принимает строительный материал — души умерших — и встраивает его, укрепляя и восстанавливая Край там, где его изнашивает чрезмерно интенсивное использование. Или разрушают безответственные действия таких чудотворцев, как ты.

— Я не специально!

— В этом-то и беда. Ты сама не ведаешь, что творишь, и никак это не контролируешь. Однажды такие как ты едва не уничтожили Альвирах. Поверь, решение «Каждый чудотворец должен быть найден и уничтожен» никому не нравилось, но все приняли его неизбежность, даже Император. Нельзя было допустить, чтобы они и дальше разрушали Край. На одной чаше весов были несколько жизней не виноватых в своих способностях людей, на другой — существование всего Альвираха.

— Значит, меня обязательно надо убить?

— Ещё три дня назад я сказала бы, что да. Но теперь у тебя есть шанс.

— Почему?

— Потому что Дом Теней запер Вечну в клетке иллюзий, исключив её влияние на Альвирах. Не стану скрывать, это была моя идея, и я сумела их подвести к такому решению.

— Но зачем? — поразилась Завирушка.

— Вечна Нашёптанная — единственный нефилим, живущий на самом Альвирахе и доступный Разумным. Остальные пребывают либо в Крае, как Киноринх, либо никогда не вступают в прямой контакт с живущими, как Могой, Влагнагог, Цаг и Найраг. Но до Вечны мог добраться любой паломник, потратившийся на билет до Корпоры.

— И что в этом плохого?

— Увы, оказалось, что не паломники влияют на нефилима, а нефилим влияет на них. Мы долго не могли понять, откуда берутся чудотворцы, но однажды заметили, что они всегда рождаются у тех, кто контактировал с Вечной. И чем плотнее и продолжительнее этот контакт, тем вероятность выше, а чудотворец — сильнее. Каррегвенская пятёрка мятежников, едва не уничтожившая весь Альвирах, выросла из детей самых доверенных птах, которые несли свою службу непосредственно в Гнездовище. Они пренебрегли запретом на размножение, они предали Орден, скрыв своих потомков, и они же стали доказательством, что людям и нефилимам нельзя жить рядом. Тогда я предложила запретить паломничества и снести Корпору. Увы, Консилиум, прознав об этом, снёс меня и заодно Империю. Теперь Корпора — город-государство, а проблему нефилима удалось решить всеобщим обманом. Это помогло — о чудотворцах уже много лет никто не слышал. Ты — единственная. Твоя бабка ставила завесу и оказалась слишком близко к нефилиму.

— Тогда почему вы меня ещё не убили?

— Из-за Солнца.

— А что с ним?

— Оно, знаешь ли, довольно небрежно сделано. Тот узел, который некогда завязали на материи Края его создатели, должен был неизбежно привести к его прогоранию за какие-нибудь лет пятьсот, каковые и составляют гарантийный срок службы светила.

— Но этого же не произошло?

— Да, и учёные долгое время не могли понять, почему. И только когда мы исключили из уравнения Вечну, заперев её в клетке иллюзий, ситуация изменилась. Оказалось, что именно нефилим не давал процессу зайти слишком далеко. В прошлом году учёные давали солнцу год-полтора.

— А что потом? — спросила испуганно Завирушка.

— В лучшем случае, оно погаснет. В худшем — ещё и угробит при этом Корпору.

— И никто об этом не знает?

— По-твоему, об этом надо кричать на площадях?

— Да. Люди имеют право знать!

— Зачем? Ведь сделать с этим ничего нельзя. Точнее, — поправилась Падпараджа, — было нельзя. Всё изменилось, когда некая девица блеснула своим талантом чудотворца, находясь на корабле Лодочника. Солнце мигнуло, и всё изменилось!

— Так я его не поломала?

— Наоборот, каким-то удивительным образом починила. Учёных бывает трудно понять даже мне, но, по самому свежему прогнозу, у нас появилась ещё как минимум пара лет. Светило как бы перезагрузилось, частично сбросив напряжение Края. Если это воздействие получится иногда повторять, мы успеем подготовиться. Придумаем, как зажечь новое солнце, или изобретём другие источники тепла и света, или хотя бы восстановим геотермальные скважины. Работы над этим ведутся. Если солнце однажды прольётся огненным душем на улицы Корпоры, Утроба будет готова принять всех.

— И вы снова станете самой главной? — понятливо спросила девушка.

— Не я, — равнодушно ответила Падпараджа. — Сидус. Но я очень рассчитываю, что, наняв какого-нибудь Лодочника, мы сможем периодически вывозить тебя на Край, где ты будешь делать то, что там обычно делаешь в таких случаях. Назначим тебя Хранительницей Светила, окружим почётом и комфортом, люди будут тебя любить и славить.

— И всё?

— Почти. Ты будешь под постоянным надзором и контролем, чтобы твои способности не применялись здесь. Твои действия будут строго регламентированы. Ты никогда не будешь делать то, что захочешь. И никаких детей, разумеется.

— Мне это вообще совсем ничуточки не нравится.

— Дебош всё ещё идёт за тобой, — напомнила женщина.

— Но почему бы вам не позволить мне выпустить Вечну? Пусть она снова не даёт солнцу сгореть!

— Потому что эта безмозглая древняя курица чертовски злопамятна.