Долгое завтра

Часть 10

Прошло две недели, строительство нового склада подходило к концу, уже начали укладывать крышу. Лен работал там, где ему говорили: распределял рабочие смены, разбирал конторские книги и кипы бумаг, но работал автоматически. Мысли его были заняты другим. Как солдат в ожидании взрыва.

Свои пожитки Лен перенес к торговцам, оставив в распоряжении Исо весь верхний этаж, и каждую свободную минуту проводил там, совершенно забыв об Эмити, обо всем, кроме мечты, которая теперь после томительного ожидания могла наконец стать реальностью. Лен вновь и вновь восстанавливал в памяти каждое слово, сказанное незнакомцем. Этот голос звучал в его беспокойных снах. И теперь он знал совершенно точно, что не оставит Рефьюдж и Далинского ни за какие сокровища мира.

Лен знал о приближающейся опасности. Он чувствовал ее в воздухе, читал на лицах людей, заходивших взглянуть на строительство нового склада. Среди них было много незнакомцев, в том числе и нью-меноннайтцев. В базарные дни город был наводнен фермерами, деревенскими проповедниками, торговцами.

Лен не сомневался, что Хостеттер или его друг рисковал головой, когда предупредил его, но непреклонно решил остаться.

Лен злился на Хостеттера и его земляков из Барторстауна. Сейчас, как никогда, стало совершенно очевидно: они прекрасно знают, где находятся он и Исо с тех пор, как оставили Пайперс Ран. Он вспоминал десятки примеров, когда какой-нибудь случайный торговец помогал им. И то, что он нигде не мог отыскать Хостеттера, не было случайностью. Хостеттер явно избегал встречи с ними, в любой момент мог бы забрать их из Рефьюджа туда, куда они так долго стремились.

Лен ничего не рассказал Исо, после ссоры он не верил ему. “Когда-нибудь, — думал Лен, — найдется время поговорить обо всем”.

Лен частенько наведывался к торговцам. Он ничего не рассказывал и ни о чем не расспрашивал, только смотрел и слушал. Но ни одного знакомого лица не встретилось ему, ни один тайный голос не заговорил с ним. Если среди торговцев и был Хостеттер, то он предпочитал оставаться в тени. В Рефьюдже это было сделать очень сложно, и Лену показалось, что скрываться удобнее всего в Шедвелле. Он ощутил потребность сейчас же, немедленно отправиться туда. Может быть, Хостеттер решится заговорить с ним среди незнакомых людей.

У Лена не было предлога идти в Шедвелл, но придумал он его достаточно быстро. Однажды вечером, помогая Далинскому, он сказал:

— Думаю, было бы совсем неплохо наведаться в Шедвелл и выяснить, что там думают о твоем новом складе. Ведь если, в конце концов, все получится, мы лишим их лакомого кусочка.

— Я и так знаю, что они думают, — Далинский задвинул и закрыл на ключ ящик стола, взглянул на зарешеченное окно, — сегодня я видел судью Тэйлора.

Лен, замерев, ждал, что скажет Далинский. За последние недели у Лена сильно сдали нервы и ему показалось, что прошло не меньше часа, прежде чем Далинский заговорил.

— Он сказал, что если я не остановлю строительство, городские власти арестуют меня и всех, кто со мной работал.

— И вы думаете, они это сделают?

— Я напомнил, что не нарушил ни одного закона, ведь тридцатая поправка — федеральный закон, и юрисдикции здесь не имеет.

— И что же он ответил?

Далинский пожал плечами:

— То, что я и ожидал: немедленно, мол, подам запрос в федеральный суд Мэрилэнда.

— Да… На это у него уйдет немного времени. Но ведь есть еще и общественное мнение.

— Общественное мнение — моя единственная надежда, и об этом знают все: и Тэйлор, и старшины Шедвелла. Только это сможет остановить федерального судью из Мэрилэнда.

— Завтра вечером вы проведете собрание. Не секрет, что Рефьюдж против того, чтобы Шедвелл отнял большую часть бизнеса, и многие поддерживают вас, — уверенно сказал Лен.

— А может, тебе действительно нужно наведаться в Шедвелл, — пробормотал Далинский, — ведь это собрание будет очень важным, от него зависит мой взлет или падение, и если старшины Шедвелла собираются причинить мне неприятности, я должен об этом знать. Я дам тебе поручение, чтобы никто не догадался об истинной цели твоего визита. И не вздумай никого расспрашивать, лишь запоминай то, что увидишь. Да, а еще тебе не следует брать Исо с собой.

Лен догадывался о причине, но все же спросил:

— Почему?

— Ты достаточно умен и осторожен, чтобы избежать неприятностей. Кстати, ты не знаешь, где это Исо болтается по ночам?

— Понятия не имею, — Лен был заметно удивлен.

— Ладно, впрочем это не важно. Утром ты сядешь на паром, а к полудню жду тебя здесь, Лен. Твое присутствие на собрании необходимо. Мне нужно четко знать, сколько голосов меня поддержат.

— Я все понял. Доброй ночи! — И Лен пошел по дорожке мимо нового склада. Лен чувствовал, что Далинский все делает правильно, и готов был оказать ему любую услугу.

Из темноты послышался окрик сторожа.

— Привет, Гарри, это я, — сказал Лен.

Четыре человека с внушительными дубинками охраняли склад, всю ночь здесь горели фонари. Лен знал, что Далинский по несколько раз за ночь спускается к стройке, потому что не может заснуть.

Лен и сам плохо спал. После ужина он поболтал с торговцами и лег спать, но мысли о завтрашнем дне не давали ему покоя. Он думал о том, как обойдет весь Шедвелл, отыщет фургоны торговцев, встретит Хостеттера и тихо скажет ему что-то важное, а Хостеттер ответит:

— Ну хорошо, ребята, больше не будем мучить вас и возьмем с собой.

Лен вновь и вновь рисовал себе эту картину, а затем с горечью подумал, что так и не знает, существует ли на самом деле все то, к чему он стремился с детства. Память возвратила его к Далинскому, подумалось о том, где проводит ночи Исо. “Я выясню”, — пообещал себе Лен и удивился, что Эмити ему совершенно безразлична.

Лен окунулся в теплую темноту ночи. Было абсолютно тихо, лишь изредка доносился шум из конюшен. Он вышел на спящие улицы города и дал длинный крюк, чтобы обойти склад. Ему не хотелось вновь встречаться со сторожами.

Лен миновал дом судьи Тэйлора. Темные окна, ничто не нарушало тишины. Он отыскал глазами окно Мити и почему-то почувствовал себя неловко, побрел дальше, к пристани.

Дверь в конторе Далинского была закрыта, но это еще ничего не значило, потому что Исо имел свой ключ. Лен заколебался. Далеко внизу, у самой реки, горели смотровые огни. Ничто не нарушало ночную тишину. Здание конторы казалось пустынным, Лен отпер дверь и вошел. Исо в комнате не было.

Лен постоял в раздумье, в нем закипал гнев, но он быстро успокоился, испытывая презрение к глупости Исо. Что же касается Эмити… В конце концов, какое его дело? Лен больше не сердился. Он отвернул покрывало на нетронутой постели Исо, поставил его сапоги под кровать, подобрал с пола рубашку и аккуратно повесил ее на крючок. Затем зажег лампу, уменьшил огонь почти до предела и вышел, закрыв за собой двери конторы.

В лагерь торговцев он вернулся глубокой ночью и долго сидел на ступеньке перед дверью, глядя в темноту и думая о чем-то. Утром Лен отправился к Далинскому за письмом, которое должно послужить предлогом его поездки в Шедвелл. Там он встретил Исо. Он выглядел таким жалким и замученным, что Лен почти пожалел его.

— Что это с тобой? — участливо осведомился Лен, — Ты как будто чем-то до смерти напуган. А может, кто-нибудь угрожает тебе?

— Занимайся-ка лучше своим чертовым делом, — свирепо отрезал Исо, а Лен улыбнулся про себя. Пусть поломает голову над тем, что за гость посетил его прошлой ночью, пока он околачивался там, где ему совсем не следует бывать. Пусть поразмыслит над тем, кто знает о таинственных свиданиях и ждет его возвращения домой.

Лен спустился к реке и направился к переправе — громадному плоту с лачугой на случай непогоды. Начался небольшой дождик, и противоположный берег заволокло туманом. Незнакомый торговец с юга переправлял свой груз — кожу и доски. Лен помог управиться с упряжкой лошадей, а затем уютно устроился в фургоне. Слушая тихий шелест дождя, Лен неожиданно вспомнил, какими магическими и манящими казались фургоны в детстве. Лен зябко вздрогнул и отвернулся, глядя вниз на реку, медленно несущую свои воды на запад. Против течения упорно прокладывал себе дорогу катер, он подал парому сигнал. Тот ответил, третий сигнал раздался с груженной углем баржи, блестящей от дождя.

Небольшой Шедвелл разрастался с такой быстротой, что недостроенные здания виднелись везде, куда бы ни посмотрел Лен. Паром прогудел еще раз, и впереди стеклянными глазами заблестели окна Шедвелла.

Лен поднялся к конторе шедвеллского склада, туда ему нужно было отнести письмо. Из-за дождя никто не работал. Небольшая кучка людей виднелась на крыльце большого магазина. Лену показалось, что они уж слишком пристально его разглядывают, может быть, потому, что он был тут чужим и пришел с пристани. Лен вошел в контору и подал письмо маленькому человечку по имени Геррит. Тот бегло прочел послание и бросил на Лена уничтожающий взгляд.

— Передай Далинскому, что я следую заветам Библии, которая запрещает иметь дело с грешниками, а ты молод, молодость всегда грешна, и я не желаю попусту тратить слова. Вон.

Он швырнул письмо в корзину для мусора и отвернулся. Лен пожал плечами и вышел прочь. Через грязную площадь он направился к фургонам торговцев. Один из сидящих на крыльце магазина спустился со ступеней к конторе Геррита. Дождь заметно усилился, к реке устремились желтые ручейки.

Фургонов было много. Большинство торговцев спрятались от дождя. Лен не знал никого, и с ним никто не разговаривал. Он еще немного походил среди фургонов и, не найдя ни на одном имени Хостеттера, направился к переправе.

На крыльце магазина собралось уже довольно много народу. Все стояли под дождем лицом к Лену, промокнув до нитки, но уходить не собирались.

— Ты из Рефьюджа? — спросил один из них.

Лен кивнул.

— Ты работаешь на Далинского?

Лен неопределенно пожал плечами. К нему подошли двое и крепко схватили за руки. Лен пытался вырваться, но безуспешно.

— Мы хотим кое-что передать в Рефьюдж, — сказал один, — и это сделаешь ты. Мы ни с кем не станем делиться тем, что по праву принадлежит нам. И если никто не остановит Далинского, это сделаем мы. Ты все запомнил?

Лен опустил глаза и ничего не ответил.

— Ну-ка, мальчики, заставьте его запомнить мои слова, — сказал незнакомец.

К Лену подошли еще двое. Они сбили его с ног, и Лен упал лицом в грязь, его пинали ногами, не давая подняться. Наконец его оставили — униженного, с головы до ног покрытого грязью. Лен с трудом поднялся и, пошатываясь, спустился к переправе, намереваясь вернуться в Рефьюдж, хотя там его ждали гораздо позже. Лен до нитки промок и дрожал.

Паромщик был родом из Рефьюджа. Он дал Лену одеяло и помог немного счистить грязь.

— Я убью их! — Лен с ненавистью сжал кулаки.

— А я вот что скажу тебе, — отозвался паромщик, — пусть только сунутся в Рефьюдж — сразу узнают, что такое настоящие неприятности.

К полудню дождь прекратился, а к пяти часам паром вновь был у пристани Рефьюджа. Лен подробно рассказал о случившемся Далинскому Тот лишь сокрушенно покачал головой.

— Мне очень жаль, что так вышло, Лен. Я должен был все предусмотреть.

— Зато теперь мы знаем, что они наверняка придут на собрание.

Далинский кивнул:

— Пожалуй, ты прав, — сказал он. — А теперь пойди переоденься и поешь. Встретимся позже.

В поселке торговцев Лен столкнулся с Фишером, и тот спросил, удивленно глядя на него:

— Что это с тобой?

— Так, маленькая неприятность, — неохотно ответил Лен, не желая ни о чем разговаривать.

Лен вошел к себе, закрыл дверь и сбросил одежду, покрытую толстым слоем желтой грязи. Сомнения мучали его. Он не переставал думать о том, смогут ли Хостеттер и его друзья что-нибудь сделать, если опасность станет реальностью. Лен помнил, что сказал ему незнакомец: “Тебя не всегда смогут спасти”.