Дочь Азраи

Глава 1

— Черт, я не думал, что он умрет. Они же такие живучие… Прошлый же протянул неделю в таких условиях.

— Возможно, его перед этим не травили хлором? Идиот. И что мы теперь начальству скажем? Медальон хоть нашел?

— Нашел… Студентки как раз все убежали на пожар. Это ты хорошо сработал…. А зачем нам эта безделушка?

— Не знаю, руководство его оговорило отдельно и особо акцентировало внимание. Значит важная вещь. Ложи в машину.

— Положил… — мужчина положит серебристую безделушку на водительское сидение машины, — А что с телом будем делать?

— Что-что, с собой заберем. Какой-никакой, но материал. Хоть что-то…

— А если его кинутся искать?

— Кто? Друзей его уже всех отработали, девушка — у нее, таких как он, вагон с прицепом — она и не заметит. У нее за день под окнами ухажеры по три раза меняются, одним больше одним меньше…

— Женщины зло… — многозначительно изрек один из говоривших, грузя тяжелый мешок в багажник УАЗика. — а вообще странно, что он тут искал? Доктор точно уверен, что он один из этих?

— Уверен… Был. А вот благодаря тебе, мы уже никогда не узнаем, что он делал в нашей стране.

— Я ж не специально…

— Так в рапорте и напишешь…

— Черт! Стой!

— Что там?

— Да какой-то зверь медальон утащил!

— Так лови!

Два мужчины бросились с фонариками за мелькнувшим мелким зверьком в начинающийся прямо у обочины дороги темный лес.

Спустя час, злые и чертыхающиеся, они вышли из лесу, ругаясь и кляня на чем свет стоит как глупость одного из них так и «идиотских зверей». Жалобно хлопнув дверцами, УАЗик отъехал от заброшенного дома в пригороде и, не включая фары, поехал по разбитой грунтовой дороге, оставив после себя только тишину весенней ночи.

В густой траве, с другой стороны дороги, сидел, держа в лапках серебристый медальон на кожаном шнурке, неприметный хорек. Посмотрев блестящими глазками вслед машине, он, смешно фыркнув, скрылся в лесу…

— Здравствуй, Хвост. Что хорошего ты мне принес? — Немолодой бородатый мужчина, в темных спортивных штанах и майке- «тельняшке», сидел за грубо сбитым деревянным столом в небольшом лесном домике и заваривал чай из трав, когда на подоконник вскочил хорек с медальоном в зубах.

— Хм, где это ты утащил? Воришка ты мелкий… И что мне с тобой делать? Сколько не отучаю, а ты все за старое… Эх, видимо убедительно тебя учили цыгане…, - Потрепав расстроено по спинке зверька, мужчина с интересом взял у него принесенное украшение. Круглый, серебристый медальон, с небольшими камешками по контуру, звездочкой в центре и каким-то силуэтом на синем фоне, удобно лег в широкую ладонь.

— Красивая вещь, похоже старинная… И где ее хозяина искать…? А, Хвост? Где хозяин этого подарка? — зверек суетливо запрыгнул на старый шкаф и спрятался за большой коробкой. — да не бойся, я ж тебя не ругаю… Понимаю, выучили тебя так… Ох уж этот воровской народ… Выучить выучили, а заболел — так и бросили без жалости у обочины… Ладно, вылазь… Отдам твою «находку» внучке когда приедет, может понравится… — с этими словами он повесил принесенный медальон на гвоздик забитый в стене и пошел к старенькому тихо урчащему холодильнику стоящему в углу комнаты…

Пятилетняя Оля вышла из дому и, разглядывая пустынную улицу, раздумывала куда идти. Маленькая светловолосая девочка с короткой стрижкой, большими серыми глазами в простом ситцевом платьице и сандалиях стояла с задумчивым видом на залитой солнцем сельской улице. Два ряда новеньких домов на два хозяина, два ряда молоденьких, больше похожих на лозины, а не на деревья насаждений, вдоль улицы… Все смотрелось большим, просторным и даже немного пустынным. Улица заканчивалась неожиданным выходом прямо в поле с цветущей люцерной. Край села, дальше был ставок и поля.

Ранний вечер, жарко, никого из детей еще не было видно, и Оля, как звали девочку, решила идти звать ближайшую соседку. Наташу. Та жила буквально через два двора. Оля только недавно переехала с родителями в это село. После маленького уютного лесничества, в котором они жили раньше, с его изумрудной зеленью и тенистой рекой, местная степь казалась ей на удивление пустой, а село скучным набором домов и дорог. Она не понимала, как здесь можно играть в прятки, куда деваться в жару и как привыкнуть к неприятному привкусу местной воды. Она очень тосковала по своим друзьям и по любимому лесу, но ее мнение никто не учитывал. На ее жалобы мама только улыбнулась и сказала «привыкнешь», хотя немного позже добавила, что каждая местность по-своему красива, нужно просто уметь рассмотреть эту красоту. И Оля честно пыталась, хотя за прошедшие несколько месяцев это у нее пока не очень-то получалось. Она познакомилась с местными детьми, и в свои пять лет, беззаботно проводила большую часть времени на улице, но разительная разница между ровной выжженной степью и густым лесом была слишком заметной. Глядя на поля и посадки, посадки и поля она искренне недоумевала, как все может быть таким однообразным. Впрочем, как оказалось, бегать с детьми по бескрайнему полю люцерны, падая в душистую траву — тоже замечательно. Здесь летали большие яркие бабочки, где-то высоко-высоко пели почти невидимые, но изумительные птицы и чаще чем в лесу можно было увидеть зайца или лису. В поле тяжелей прятаться, и уши зайца, торчащие из травы, или рыжий хвост лисички нередко можно было заметить издалека за окраинами села.

А еще, как компенсация за все чего ей не хватало, и огромным восторгом стало море, к которому они недавно первый раз поехали. Оно находилось сравнительно недалеко — как сказал папа «десять километров не расстояние»! Но Ольге это показалось очень даже приличным расстоянием. Да для нее стало целым событием, приключением, как сама поездка с родителями по полям на мотоцикле к песчаному берегу с горизонтом, в котором сливалось небо и вода, так и само море. Оно было… замечательным. Оля была в диком восторге от бескрайнего горизонта, от величественных чаек, от тихого, какого-то таинственного шепота волн по песчаному берегу. Она носилась по прибрежной полосе, разбрызгивая босыми ногами прозрачную воду, строила с папой замысловатые песчаные замки, собирала ракушки и гоняла огромных, с длинными темными клювами чаек. Но приключение закончилось… Море было далеко и совсем не каждый день… Родители были заняты на работе, ее отправляли в садик… Каждый день в ее распоряжении были солнечные степи и небольшой ставок с утками-гусями — слабое утешение, как после тенистого леса так и после бескрайнего моря.

Но пять лет не возраст для долгих размышлений, и сожаления о прошлом легко перекрываются новыми впечатлениями. Оля зашла за одной подружкой, потом они вдвоем зашли еще за одной и еще… В итоге, уже довольно приличной компанией, дети обосновались на одной из лавочек в конце улицы. Разговоры, интересные истории, игры в «краски» и «гуси-лебеди», латки, пока кто-то не приволок мяч и еще кто-то не предложил играть в «выбивного».

В самый разгар веселья Оля услышала фразу, — «О, смотрите Алина, из дому выбралась. Надо же, а одеться в чистое, или хоть волосы заплести — не смогла». Оля обернулась в ту сторону, куда смотрели остальные дети. Эту девочку она еще не видела на улице.

К ним шла ее сверстница, одетая в мурзанное полосатое платьице, с копной запутанных каштановых волос чуть ниже плечей. Судя по странному хвостику и мятому бантику на конце, она пыталась их заплести в косичку сама, и, честно говоря, не очень-то у нее получилось. Девчонка шла задумчиво, иногда немного затравленно озираясь, словно ожидая сердитого оклика в спину. Но никто ее не окликал.

— Сама наверное косичку плела? — ехидно поинтересовалась одна из девочек, когда новенькая подошла поближе. Но ехидница тут же получила ощутимый толчок в бок от старшей Наташи и комментарий, что «сама то умница и такую не заплетет».

Оля тоже подумала, что сама себе косичку тоже не заплела б, и хотя она обожала длинные волосы, прическу ей мама соорудила, как она сама выразилась «Под горшок. Просто, удобно и с косичками морочиться не нужно». Правда Оля лелеяла надежду все-таки отрастить длинные-длинные волосы… Такие как у принцессы в мультике.

— Это такая прическа, — гордо подняв голову, ответила новенькая, правда тут же отцепив державшийся на одном честном слове бантик, — не очень то и хотелось…

Дети только хмыкнули, но тут же начали спорить начинать или нет игру заново, если появился новый участник. Решили заново играть, и те, кого уже успели «выбить», в том числе и Оля с радостными воплями вернулись на «полосу выбивания».

Алина понравилась Оле, несмотря на неопрятный вид и странную первую реакцию на нее детей.

Она гуляла недолго, и совсем скоро, под какие-то крики с дальнего дома, ушла, а точнее сбежала, словно за ней гналась стая чертей. На робкие расспросы Оли, ей ответили, что «ее мать гоняет как сидорову козу, и странно, что вообще выпустила на улицу».

Вечером, уже засыпая, Оля все не могла забыть немного затравленный, но все же озорной взгляд новой знакомой. Она очень отличалась от прилично одетых и умытых остальных детей на улице, но не только ее внешний вид запомнился Ольге. Было в ней что-то интересное, что-то необычно-неуловимое, что-то родное. Она, почему то напоминала Ольге так понравившееся море, хотя почему — не смогла б объяснить. Девочка все ворочалась и ворочалась, думая о новой знакомой, пока не решила про себя завтра узнать о ней побольше и познакомиться поближе. Только после этого она смогла спокойно уснуть.

Стояла теплая осенняя пора, третьеклассница со светлыми косичками шла домой с портфелем за спиной и прицепленной к нему кофтой, по пути грызя сливы, утащенные по пути с чьего-то дерева растущего у дороги. Ее подружка, темноволосая коротко стриженая девчушка, шля рядом, активно размахивая длинной веткой и рассказывая, как она дома гоняет младшего брата. Рассказывала весело, попеременно строя страшные рожицы и так и норовя попасть по своей подруге веткой. Так что Оля, а это была она, то и дело сгибалась от хохота попутно проявляя чудеса ловкости, уворачиваясь от хлесткой ветки Алины, при этом умудряясь не терять сливы, которыми у нее были забиты все карманы.

Оля с Алиной стали подружками «не разлей вода» и у этого было много причин. Первая и самая очевидная — они вместе ходили в школу и со школы — им было по пути. А так как школа была довольно далеко, в центре села, девочки успевали по пути и наговориться и утащить что-то вкусненькое, так как идти только Ольге в школу от дома было около километра, а Алина жила еще дальше.

Они действительно сдружились. Несмотря на то, что Алина редко показывалась на улице, если она выходила, то ее выдумки и проказы были вдохновением, впрочем, как зачастую и причиной для последующих нагоняев, для всех. Она была озорной, рисковой, смелой, смешной и очень своеобразной. Ее дом находился на отшибе, на краю села, и родителей Алины Ольга выдела очень редко. Несколько раз она попыталось было «отпросить» Алину у ее мамы, но все тщетно. Женщина, первый раз как-то странно отреагировала на Ольгу — очень внимательно и долго ее рассматривала, а потом немного озадаченно и как-то грустно вздохнув, молча ушла, так и не отпустив Алину гулять. А позже вообще позже только хмурилась и неизменно отвечала, что Алина занята.

Позже девочки сошлись на том, что если Алина освобождалась, то просто сама приходила. Ольга была примерным ребенком, и родители ее легко отпускали гулять, просили только говорить куда идет.

Так девчушки изучили все близлежащие овраги, ставки, колхозные сады и посадки. Они ловили бабочек и рассматривали гусениц, искали гнезда птиц и собирали грибы в чахлых посадках между полями. Таскали с полей сырую кукурузу и пекли картошку в кострах. Они учились в разных классах, хотя были почти одногодками и потому, после каждого урока бежали к друг дружке под двери класса, в зависимости, от того, кого раньше отпустили.

Алина была из менее благополучной семьи. Соседские дети рассказывали страшилки о жестокости ее матери, проказах старшего брата и почти никогда не упоминали ее отца. Сама Алина любила папу больше чем мать, но предпочитала не комментировать свою семью, да и Оля предпочла не трогать эту тему, когда поняла, что Алине она не нравится. Хотя, при всех этих проблемах, оптимизма и юмора в Алине было на десятерых. Оля же, как любой ребенок, видела мир в светлых тонах и то, что у взрослых людей вызывало осуждение, неприятие, ее лишь искренне изумляло.

Однажды Алина привела ее в свой двор, когда никого не было дома. Потихоньку подведя ее к сараю, с гордым видом, резко распахнула дверь — в рассыпную бросились крупные животные размером с приличную кошку. Как потом пояснила Алина, это были крысы. Оля удивилась, она то всегда считала, что эти звери гораздо меньше и менее пугливые. И лишь рассказав маме, она по ее реакции поняла, что, наверное, такие большие крысы и в таком количестве, в сарае с домашними животными — это не очень хорошо.

Время летело, подружки взрослели. В семье Ольги родились сестричка и братик, ушел из семьи отец, и жизнь заметно усложнилась. Все время стало занимать немаленькое хозяйство, школа, помощь маме и младшие братик с сестричкой. У матери что-то не ладилось на работе. Из квалифицированного специалиста она как-то резко сместилась в уборщицы, и теперь Ольга после школы не гуляла в яркой теплице с невероятным количеством разных цветов, помогая с пересадкой растений и слушая рассказы о том, что где и как растет, а помогая матери мыть кабинеты и коридоры колхозной конторы. Впрочем, на количестве интересных и познавательных рассказов от мамы это не сказалось… А пустое здание конторы, не смотря на вмененную Ольге обязанность таскать ведрами воду, было по своему интересным. Тихие полутемные коридоры, запах мокрой древесины, винтовая лестница на самый верх здания с обзорным окном, отполированные сотнями рук деревянные перила, разные двери, разные кабинеты…. И тишина… Большое сонное царство и они с мамой его полновластные хозяева. Днем здесь было не так, толпы людей, спешащих по своим делам, важные, напыщенные, бросающие насмешливые взгляды на маленькую коморку уборщицы и сидящую в ней маму и Ольгу, пришедшую после школы…. Впрочем, не все были такими, были и те, кто заходил просто поговорить, угостить Ольгу чем-то вкусным, поделится новостями…

Как то незаметно из благополучной уважаемой семьи они превратились в семью изгоев. На улице Ольга показывалась все реже. Отара овец и коз, которую они держали, чтоб прокормиться, паслась на ближайших балках, и Ольга в теплое время года львиную долю времени проводила в обществе этих милых животных и бескрайней степи. И хотя, поначалу было очень скучно, так как никому из детей не хотелось бродить с ней за компанию целыми днями по поросшим разнообразной растительностью балкам, она постепенно научилась ценить одиночество и находить ему достойное применение. Научилась видеть и ценить красоту и свободу бескрайней степи. Научилась находить удовольствие от мелких радостей. Например, поводом для отличного настроения была хорошая погода, а не проливной дождь, заставший ее в паре километров от дома. Оказавшись однажды, вместе с овечками, под подобным, она сильно впечатлилась. Когда вода начинает с полей литься сплошным потоком, а овцы сбиваются в перепуганное стадо, оказавшись зажатыми водой в балке — это совсем не весело. Как Ольга не погоняла их, как не пугала — животные не хотели идти. Пришлось брать овцу за ногу и тащить метров двести, по-колено в воде, а уже за одной пошли остальные. Причем ягнята шли уже по шею в воде! Еле вывела она тогда свою отарку на безопасное место, а ведь еще немного и утонули бы! По-глупости….

Еще Ольге запоминались встречи с необычными птицами, зверьками, насекомыми, которых было на удивление много в казавшейся на первый взгляд пустой степи. После таких встреч Ольга, придя домой, забиралась в мамины справочники и тщательно искала незнакомое или не совсем знакомое чудо, для идентификации. Почти всегда находила и гордо делилась с мамой новыми познаниями.

А еще были вечно спешащие облака, парящие далеко в небе степные хищники, спешащие к морю степные чайки, купание в близлежащем мелком ставке и книги. Ольга везде таскала книги с собой, с тех пор, как мама подкинула ей пару раз в сумку с «тормозком»-обедом, книженцию интересных рассказов. Стоило Ольге заинтересоваться, как мама начала делать это регулярно, благо книжный шкаф у них был большой и наполненный доверху всяким-разным, от справочников, занимательной физики/химии/биологии до элементарных детских сказок. И хотя, нередко вместе с ней «читали» книги вездесущие ягнята или козлята, и домой печатные издания попадали изрядно потрепанные, покусанные, если не частями, Ольга продолжала их носить и читать. Живое воображение и приличная скорость чтения, делали книги лучшими спутниками девочки.

Ольга, чем дальше, тем больше проводила времени в одиночестве, стала менее общительной в школе, более мечтательной и задумчивой. Единственным человеком, который иногда составлял ей компанию, была Алина. Они контрастно смотрелись вместе. Смуглая, спортивная, кареглазая с коротко стриженными каштановыми волосами Алина и хрупкая на вид, светловолосая Ольга, с огромными серыми глазами. Энергия и сумасбродство Алины активировали фантазию Ольги. Алину, как и Ольгу, теперь не меньше загруженную работой, не спешили звать в свою компанию более «везучие» дети, у которых было гораздо больше свободного времени и которые были не настолько «привязаны» к работе, более обеспечены и беспечны. Вот и получалось, что если Ольга или Алина неожиданно получали возможность погулять, то спешили друг к дружке. Друзья по несчастью, хотя особенно несчастными они и не были. Просто у них была своя маленькая, специфическая, но определенно веселая компания.

Солнечное июньское утро, девочка двенадцати лет со светлыми косичками бродила по берегу ставка в поисках чего-то. Забравшись в высокие заросли полыни, она отломала длинный стебель растения и спустилась к воде.

— Оля, привет, — окликнула ее Алина, спускаясь по склону, — смотрю, овечки бегают, значит и ты здесь.

— Привет. Ага, — Ольга увлеченно что-то мудрила с растением, — Какими судьбами спозаранку? Опять поссорилась с матерью?

— Не, она как раз гонялась за Олегом с утюгом, я и свалила, чтоб под горячую руку не попасть, — весело отмахнулась Алина. Ее старший брат регулярно попадал на нагоняи матери. Причем их мать отличалась изрядной изобретательностью в нагоняях Например, разбудить сына положив ему на ногу и включив утюг — была не самая странная. Хотя нужно отдать должное, сам Олег тоже был тем еще «фруктом» — вечно что-то учудит, куда-то вляпается, что-то украдет…. Поэтому Ольга даже не удивилась такому пояснению, тем более знала, что когда мама Алины в ярости — доставалось всем, а потому, по-возможности, из дому все моментально разбегались как мыши.

— И что это ты такое химичишь? — тем временем заинтересовалась Алина

— Хвост.

— Хм… А ты не должна за овцами смотреть?

— Они пока и без меня справляются.

— Да, справляются на все сто, особенно те, которых я из Светкиного огорода только что выгнала, — хихикнула Алина.

— Что? Черт, вот троглодиты, мало им травы на балке! — возмутилась Ольга. — Спасибо…

— Так-то ж трава, а то отборная, поливная капусточка, я их очень даже понимаю, — рассмеялась Алина.

— Балувані, вони… Нет чтоб пастись в одних каких-то пределах, так нет же все норовят куда то залезть… — вздохнула Ольга, и, подняв голову и внимательно осмотрев своих подопечных, примерно пасущихся почти под боком, словно и не их только что из чужого огорода выгоняли, снова принялась завязывать хитрый узел из травы на ногах. А точнее связывать себе ноги травой.

— Как-то не очень похоже это на хвост, — скептически хмыкнула подруга, — скорей на подготовку к пыткам.

— Не важно, я просто хочу научиться плавать как русалка. А для этого и такой подойдет.

— Так ты ж еще и обычно плавать не умеешь.

— Так то на воде, а это под водой. Под водой я уже плаваю

— Ну да, а на поверхность всплывать тебе не обязательно? Подышать, например?

— Обязательно. Я как раз успеваю переплыть глубокую часть ставка и могу стать уже на мелком месте, чтоб подышать. — улыбнулась Ольга и прыгнула в воду, головой вниз с крутой части берега.

— Фантазерка. Не зря у тебя тоже есть родинка в форме рыбы — рассмеялась Алина, раздеваясь и прыгая в воду следом.

Вода с утра была теплой и прозрачной. Словно и не ставок-лягушатник, а чистое лесное озеро. Оля любила такие моменты. Рано, воду еще не успели замутить остальные любители покупаться, детей, желающих похлюпаться, и поплавать в ставке, естественно хватало. Но пока они не набежали, и ставок не превратился в мутное болотце, под водой можно было открывать глаза и рассматривать подводный мир. И хоть глаза под водой видели не так четко как в обычных условиях, все же рассмотреть длинные покачивающиеся водоросли, пузырьки воздуха и иногда мелькавшую мелкую рыбешку и лягушек можно было. Плавая между ними, Ольга представляла себя русалкой из сказки, и пусть вокруг мелькали только мелкие серые рыбешки, а не яркие морские, и под ногами было илистое дно, а не бездонная синяя глубина, это все равно было замечательно…Немного воображения — и ты сказочная русалка в синем бескрайнем море…

Вынырнув на мелком месте, она увидела удивленное лицо подруги.

— А ты и правда далеко под водой плаваешь.

— А то! Вот только б еще на воде научиться, толком плавать…, - Оля вздохнула и нырнула обратно в сторону подруги. На обратном пути полынь на ногах благополучно порвалась и к Алине она уже плыла стилем «смесь лягушки с собакой». — Алина, давай представим, что мы русалки и живем в красивом подводном замке. Вон там такие водоросли…

— Не, давай лучше просто попрыгаем с обрыва, — отмахнулась Алина, — это гораздо веселей, да и пока можно, а то потом придут пацаны, и фиг мы тут попрыгаем, максимум на скользкой глине свалимся.

— Давай, — Ольга мгновение с жалостью посмотрела на воду, но подруга была права. Подводные водоросли можно было изучать и в другой день самой, Алина далеко не каждый день приходила, а прыгать с обрыва веселей в компании — да, прошлый раз помнится ты «красивая» была после такого съезда…

— Вот-вот, размочили мокрыми ногами пол берега некоторые, а мне потом изображай кикимору болотную, — рассмеялась Алина. Она действительно пару дней назад неудачно поскользнулась на мокрой глине берега и так извазюкалась, что пугала потом еще битый час малышню, приукрасившись дополнительно водорослями, собранными со дна ставка.

Совместное времяпровождение Оли и Алины всегда было очень веселым, правда, иногда это заканчивалось нагоняем для самой Ольги. Потому как за веселыми играми и купанием она регулярно забывала про своих подопечных, и нередко потом под вопли обиженных огородников выскакивала из ставка, или очередной травяной хибарки которую они с Алиной соорудили, чтоб извинится за проказы овец и, соответственно, получить нагоняй за свое поведение. Ольга всегда остро чувствовала свою вину и старалась ее как минимум смягчить, извинится, постараться чтоб, по крайней мере, в этот огород, овечки еще неделю точно не заходили. На большее ее естественно не хватало. Ну как можно все время помнить о овечках, если тут ставок, дети, игры? Впрочем, если по-честному, Ольге редко сильно доставалось Как ни странно обиженные огородники к ней хорошо относились, не смотря на ее хроническую халатность. Но вот если попадалась Алина, особенно на обрывании чьих-то вишен/слив/абрикос и т. д. то в ход шло все — от матов до активных жалоб матери. Ольга всегда недоумевала «почему так?», но объяснений не находила. Алина же вообще не заморачивалась, легко переносила все нагоняи, точнее попросту не обращала на них внимания, ну кроме вливаний от матери — после них она могла по нескольку дней не показываться на улице. Подруга абсолютно не страдала чувством вины, просто училась быть осторожней и меньше попадаться.

Время идет и все меняется. Девочки росли и их интересы, приоритеты — менялись. Как-то незаметно, Алина стала отдаляться от Ольги. Она все реже приходила к ней, когда освобождалась, все чаще освобождалась после девяти вечера, когда Ольга уже однозначно не выходила гулять. Алину стали интересовать дискотеки, мальчики, прогулки вечером. Ольга все так же оставалась во власти книг и с нескромной нагрузки домашней работой. По сути у них дома мама заменяла папу, а она маму, как старшая… Как-то так. Нет, Ольгу мать отпускала гулять и вечером, но Ольга, сходив пару раз на такие вечерние «посиденьки» решила, что оно того не стоит. Она искренне не понимала вечерних гуляний. Когда собеседника не видно, когда вся красота природы скрыта темнотой, и все сводится к общению на довольно скучные, а зачастую просто глупо-похабные темы. А однажды, после долгих уговоров Алины таки выбравшись с ней на дискотеку, Ольга категорически решила, что это ее не интересует. Вот нисколечко! Ей, в ее 15 нравилось танцевать, но компания Алины почти не танцевала, девочки все время бегали из диско зала на улицу и обратно, крутились у зеркала, выскакивали из клуба на улицу поболтать, покурить, а под конец потащили Ольгу с собой пить вино. Вино Ольге не понравилось, потанцевать хронически не удавалось, а все томные взгляды подружек на мальчишек и глупое хихиканье просто раздражало. Она категорически не понимала, как кого-то вообще можно было различить, когда видны лишь одни силуэты, а тем более строить глазки! Кому строить глазки? Невнятному силуэту с сигаретой и бутылкой вина? Зачем? Как понять, что он за человек? Как его даже элементарно рассмотреть? Но ни Алину ни ее новых подруг подобные вопросы не волновали, они вполне комфортно чувствовали себя в таких условиях и вполне понимали «правила игры», в отличие от Ольги. Закончилось все тем, что устав от такого глупого времяпровождения, девочка ушла домой одна, и хоть по темному селу одной идти было немного страшновато, это было хоть каким-то осмысленным действием. Наутро же, встретившись в школе, Ольга вынуждена была слушать, о том, как весело еще было Алине и ее подружкам. И если б она не была там лично, то возможно б поверила рассказу. Но сильное несоответствие личного впечатления и восторженных рассказов Алины надолго отбили у Ольги охоту до таких вылазок. Либо она не такая, либо просто чего-то не понимает. А зачем ломать себя, подстраиваться под всех, если это не приносит удовольствия? Единственное чему она немного завидовала, так это поездкам Алины к морю. Парни, с которыми Алина теперь водилась, ездили на мотоциклах, катали девчонок и подруга стала бывать на море почти каждый день. Ольга же могла позволить себе роскошь выбраться на море летом хорошо, если раз в неделю, а в другое время года еще реже. Иногда она, переделав весь длинный список висевшей на ней работы досрочно, отпрашивалась у матери, и рано утром забросив на багажник старенького, побитого жизнью велосипеда, сумку с бутылкой воды и парой коржиков, выезжала к морю. Мама отпускала, правда по пути естественно давала задания, типа купить свежей рыбы у рыбаков, нарвать очередной жутко полезной травы, привезти ракушек младшим, морской воды, завезти знакомой торговке молоко на реализацию, да мало ли что… Мама умела комбинировать приятное с полезным, впрочем, Ольга не протестовала, это было лучше, чем ничего. От работы все равно никуда не денешься, а удовольствие от такого путешествия перекрывало все дополнительные «бонусы» от мамы.

Вот и сегодня море встретило ее розовыми рассветными облаками, отражающимися в зеркальной глади воды, пронзительными криками чаек и лодкой Михалыча, местного знакомого рыбака, собирающегося в море. Ольга если выбиралась на море, то обычно в дикую рань, когда и солнце еще не взошло — так и времени больше свободного было и все дела можно было на обратном пути переделать.

— Здравствуй, Оленька, тебе сегодня кого выловить?

— Здравствуйте, Борис Михалыч. Нам, бычков немного и кого-нибудь большого и без костей, — улыбнулась Ольга. Рыба совсем без костей — это конечно мечта, но попадающийся у Михалыча средних размеров пеленгас, вполне подходил под данный критерий. Кости, естественно были, но немного и крупные, так что вылавливание микроскопических костей, в том числе и уже в зубах, не грозило. Да и вкусная это рыбы была.

— Хорошо, постараюсь, — Михалыч, добродушно улыбнувшись, благополучно отплыл, а Ольга осталась на берегу. У нее было достаточно времени до его возвращения, и она как обычно, осталась купаться, собирать ракушки у моря и загорать. Мама утверждала, что и в четыре утра загар есть, но как-то по личным ощущениям Ольги — очень сомнительно. Здесь, на краю прибрежного села, живущего в основном рыболовлей и немного туристами, в такое раннее время было тихо. Поэтому Ольга приезжала именно сюда. Нет ничего лучше, чем утренние безлюдные пляжи, когда солнце только-только вынырнуло из-за горизонта и еще не раскалило небосвод, а только озарило, когда растения еще только-только высушили росу, а не свернули листья спасаясь от нещадной жары… Когда вода теплей воздуха и в ней можно греться. Собирая ракушки, после утреннего заплыва за лодкой Михалча, которую она по обыкновению догоняла вплавь несколько раз, Ольга гуляла по пляжу. Незаметно для себя она проходила километры от околицы одного прибрежного поселка до другого, купаясь по пути в прозрачной воде. Безлюдные, песчано-глинистые берега азовского моря были для нее самым замечательным местом на земле. Тихий пляж, плавающие вдалеке рыбацкие лодки, бегающие по ногам маленькие креветки, робко прячущиеся мелкие крабики. Глиняные обрывы берега у воды, на которых росли степные, жесткие, не боящиеся морской соли травы и разнообразные цветы. Маленькие улитки украшающие траву как изысканные елочные украшения, нахальные чайки, выпрашивающие коржик у одинокой девушки, огромное бескрайнее и всегда разное небо, неисчислимое количество ракушек и, естественно, море… Всегда разное, то ослепительно голубое, то грозно-серое, то ровное словно зеркало, то игривое с белыми барашками, то с высокими волнами и сдувающим, сбивающим с ног ветром. Такое разное, такое сильное, такое неповторимое. В нем было столько жизни и равнодушия, столько мудрости и шалости, столько всего…Оно было самым большим, самым мудрым, самым терпеливым и самым верным другом Ольги. Но время прогулок было ограничено и, набрав с собой ракушек, купив рыбы у Михалыча, Ольга неизменно возвращалась домой к нескончаемой работе и, в связи с этим, вынужденному одиночеству. Ну как сказать одиночеству, действительно одной ей дома побыть практически не удавалось, так как младшие брат и сестра были те еще «радио без выключателя», но ведь это не то общение… Скорей, «фоновый шум», под который она научилась иногда просто отключаться, думая о своем, переживая или стараясь предугадать сюжет очередной книги, вспоминая свои поездки к морю.

Из собранных даров моря, она по удачно обнаруженной у мамы книге, научилась плести из ракушек и лески разнообразные украшения, которые многим в селе нравились, а некоторые даже продавались редким «залетным» туристам. Их село было в стороне от основных маршрутов и для продажи чего-либо люди ездили поближе к морю и побережью. Браслеты, сумочки, кашпо… У Ольги даже был свой «фирменный знак» — розочка из ракушек. Его даже Алина оценила в один из редких моментов, когда они случайно пересеклись. Ольга подарила ей небольшую подставку под чашку, как раз с такой розочкой. Ей отчаянно хотелось вернуть прошлые времена, когда они были подругами, но… Алина в ней сейчас не нуждалась, а напрашиваться было не в стиле Ольги.

С бывшей подругой они виделись теперь совсем редко, а другие сверстники не планировали к ней заходить, они точно знали — Ольга всегда занята. Под рукой все так же оставались книги. Разные: приключенческие, познавательные, научные, легко читаемые и требующие вдумчивости… И Ольга ушла в них с головой.

Книги заполнили все ее свободное время. Она читала везде, где была хоть какая-то свободная минутка. И поле с овечками не исключение. С полей книги перекочевали в школу, где теперь все перемены она проводила с книгой в руках. Открывая книгу, она словно уносилась в иной мир, и даже вопли одноклассников, шум разговаривающих и ходящих мимо людей ее не отвлекал. Она его словно и не слышала. Из этого состояния ее выводил только звонок на урок, только он заставлял ее закрыть с сожалением очередную книгу и идти на урок. Ее нередко ловили с книгой на уроках. При этом ловили почти все учителя и на всех предметах. Даже физрук и тот удостоился такой участи. Он чуть не потерял дар речи от возмущения, когда одна из его любимых учениц (спасибо овечкам, бегала она на отлично) в отличие от своих одноклассниц, использовала небольшую передышку в волейболе не для обсуждения мальчиков и дискотеки, а достала неизвестно откуда книгу и, уткнувшись в нее, уселась на лавочке. Так учителя физкультуры еще никто не обижал…

Вообще учителя реагировали очень по-разному, кто-то забирал книгу с возмущением на пренебрежительное отношение к своему предмету и возвращал ее только матери, кто-то после всех уроков отдавал, кто-то просто делал замечание. Историк же вообще после урока подошла к Ольге на перемене и, посмотрев, что она читает, с усмешкой сказала — «да, практически по теме». Оказалось, учительница заметила, что Ольга под учебником что-то читает, но, учитывая неплохую успеваемость ученицы, решила закрыть на это глаза. Правда после такой реакции Ольге стало стыдно, и на уроках истории она старалась не злоупотреблять доверием учителя. А учебник истории был тоже неплохой книгой.

Некоторые учителя посмотрев, что она читает, даже просили одолжить книгу. Читала Ольга много, все подряд, начиная с детективов и заканчивая фантастикой. Она была единственной в классе, кто прочитал злополучные четыре тома «Война и мир». И хотя повесть ее не особо впечатлила, это не составило труда. К десятому классу в школьной библиотеке Ольга прочла почти все, что можно было прочесть. Алина, однажды увидев ее у стеллажа с книгами, изумленно уставилась на то, как Ольга рассматривает книги. А Ольга вела пальцем по корешкам книг тихонько бормоча «читала, читала, читала…. этот учебник не здесь должен стоять,…читала, читала, читала, скучная…читала…» Она поставила в тупик Ольгу вопросом «А зачем ты это все читала?». Девочка не могла понять, почему ее логичные ответ — «потому, что интересно», абсолютно непонятен для Алины. Подруга ее детства посмотрела на нее, так словно у Ольги неожиданно выросли рога и копыта… Было странно и грустно, что ее бывшая подруга ее совсем не понимает и не пытается. Но менять Ольга уже ничего не стремилась. Она вообще не пыталась навязывать людям свое мнение, но и подстраиваться под чужое не хотела. Реальный мир был для нее длинным, скучным и до жути чужим сном, а в книгах была реальность. В книгах она жила… В них мир обретал тысячи разных оттенков, эмоций, событий, смысла от прожитого времени. Когда она была с книгой — отодвигались на второй план работа, бедность, косые взгляды сверстников, усталость, глупость и острое несоответствие личных ощущений и мнения окружавшей ее толпы.

Одноклассники сторонились Ольги. Она ставила в тупик их своим поведением, интересами и даже манерой разговаривать. В ее фразах частенько мелькали заимствованные из книг термины и выражения, заставляя сверстников недоуменно кривиться. Некоторые реально не понимали, что она говорила! Правда, далеко не многие в этом признавались, большинство делало «морду кирпичом» и, презрительно что-то пробурчав, старалось ретироваться. Это было местами даже весело, если б не было так грустно. Как то странно было объяснять одноклассникам, что она не «умничает», а просто так думает, пару раз попытавшись, девочка просто махнула рукой. Ольгу абсолютно не интересовали дискотеки, похождения вечерних компаний, выпивка и мальчики. Ей было странно видеть столько восторгов от такого времяпровождения, она все пыталась понять, «в чем подвох?». Иногда аккуратно прислушиваясь, о чем говорят сверстники, она пыталась найти смысл, причину их настолько кардинально-различных точек зрения, но чаще всего в очередной раз ничего интересного не услышав, возвращалась к книгам. Она себя все чаще чувствовала случайным человеком в этом классе, этой школе, этом селе и вообще возможно в этой эпохе или этом мире.