Диверсант Назад в ссср

Глава 4

Бугай-охранник подвёл меня к человеку, который сидел в шезлонге возле бассейна и лениво наблюдал за поединком.

— Пётр Сергеевич! Вот парень, которого вы ждали. Он машину пригнал, всё нормально!

Охранник обратился к мужчине, который был одет в халат и резиновые тапочки. Волосы у него были совсем седыми, но его телосложение говорило о том, что он находится в отличной физической форме для своего возраста.

— Ты, значит, от Когана машину мне пригнал⁉ Почему ты так долго ехал? Наверное что то в дороге случилось?

— Да слава богу, я нормально доехал! — сказал я. Не рассказывать же ему про нападение на меня этих двух горе-разбойников! Буду изображать вид лихой и слегка придурковатый. Если я им проболтаюсь, что мне известно про заваренное в эту ржавую развалюху золото, то я, скорее всего, до утра не доживу.

— Мы тебя, честно говоря, ещё утром ждали… Почему ты так долго добирался?

Я развёл руками.

— Ну, «ЛуАЗ»-то не предназначен для того, чтобы гонять по трассе с большой скоростью. Поэтому я ехал не очень быстро, чтобы ненароком не перегреть двигатель. — Пётр Сергеевич посмотрел на меня и одобрительно кивнул головой.

— Ладно, завтра денёк отдохнёшь, потом отгонишь к Когану «Волгу». — А пока накормите парня и номер ему подберите, — сказал он, обращаясь к охраннику и тут же отвернулся словно забыв про меня. Охранник учтиво кивнул головой и сделал мне знак, чтобы я следовал за ним.

Я опять пошел за этим бугаем в глубь здания, мы зашли в просторную столовую, рассчитанную, наверное, на одновременный прием пищи нескольких десятков человек. Потолок столовой был отделан светлыми металлическими панелями, которые выглядели как пчелиные соты, такая их конструкция была задумана для того, чтобы гасить эхо. А стены были покрыты деревянными плитами, покрытыми светлым лаком. Таким было убранство практически всех советских санаториев.

Бугай зашел за стойку раздачи и о чём-то поговорил с поваром, и через пять минут повар, средних лет темноволосый дядька, в белом халате вышел с разносом и поставил передо его мной на стол картофельное пюре с двумя котлетами,большие бутерброды с ветчиной и копченой колбасой в количестве пяти штук и кружка с чаем.

«Да, неплохо здесь устроились ребята», — подумал я. «Как это они, интересно, ведомственное заведение оккупировали?» А потом начал вспоминать, что мне рассказывали об этом периоде времени, когда готовили к этому заданию. Сначала такие дельцы и мафиози, чтобы показать свой статус перед себе подобными, просто старались зависать в государственных учреждениях, находясь под крылышком у КПСС и проворачивая для них темные делишки. Это уже потом, после развала союза, они вышли из тени и стали строить себе особняки.

Пока я доедал, я заметил, как в столовую опять вошел «бугай» и подошел к моему столику.

— Номер двести четыре на втором этаже в конце коридора, вещи твои уже там! — сказал он и положил передо мной ключи с большим деревянным брелком. Уже отойдя на пару метров, он обернулся.

— Да… это… Короче, если хочешь, можешь в бассейне искупаться! Сегодня всем, кто хочет, разрешается плавать! —

Я поблагодарил повара и пошёл в комнату, в которую меня поселили. Открыв двери ключом, я попал в двухместный номер с простым советским уютом. Сумка с моими вещами действительно уже стояла на одной из двух кроватей. Я решил переодеться в спортивный костюм, а потом подумал: «Почему бы действительно не пойти и не поплавать в бассейне?» Когда мне ещё представится такая возможность. Плавки, конечно, я с собой не брал, но приличные импортные труселя, в которых не стыдно показаться в бассейне, у меня с собой были. Я спустился вниз и пошёл к бассейну. Этого местного дона Корлеоне, то есть Петра Сергеевича, за его столиком видно уже не было. Ну и слава богу! Не хочу лишний раз мозолить глаза. Я разделся, сложив одежду на один из шезлонгов, которые стояли недалеко от бассейна. Несмотря на то что на улице было уже довольно прохладно, в этом помещении было тепло. я прыгнул в воду и поплыл. В длину бассейн был примерно метров двадцать. Можно сказать, что для такого помещения бассейн был небольшим. Вода была приятно прохладной. Занырнув пару раз и достав до дна бассейна, глубина была примерно метра четыре, я проплыл в несколько раз от бортика до бортика и обратно. Чтобы размять мышцы, я специально плавал различными стилями. Нарезвившись вдоволь в бассейне, я вылез из воды, подошёл к своим вещам и стал вытираться полотенцем.

— А я смотрю, ты десантник⁈ — Я обернулся и увидел, что на меня смотрит здоровый парень в белом кимоно. Я непонимающе смотрел на него, а затем опять вспомнил, что я нахожусь в теле парня, который во время службы в десантуре наколол себе дембельские наколки десантников.

— Ну, служил, было дело, — сказал недовольно я. «Чёрт бы подрал эти наколки, хоть выводи их!».

— А что, правда, что у вас там в десантуре каким-то секретным приёмам учат? Может, покажешь парочку?

— Так они потому и секретные, что их показывать нельзя! Подписка о неразглашении даётся, — сказал я, всем видом показывая что не имею желания продолжать с ним разговор.

— Да ладно, небоись десантура! Тут все свои, и никто ничего никому не расскажет. Пошли на татами, покажешь, чему вас учили.

— Слушай, братан, я устал с дороги, не до спаррингов мне сейчас.

— Да ты, наверное, где-то на пищеблоке просидел, а потом наколками обкололся или вообще в стройбате служил! — заржал как конь парень, а его дружки в кимоно, которые стояли возле татами, подхватили его смех и тоже начали гоготать.

— А ты сам-то служил? — сказал я этому хамоватому парню.

— Да делать мне больше нехуй, — сказал надменно парень. — Я предпочитаю карате заниматься! Уже десять лет занимаюсь, а траву красить и дачи генералам строить я не собираюсь.

— Ну вот и ладно… — сказал я, повернулся и хотел уйти, но вдруг заметил краем глаза, что парень резко двинулся в мою сторону, намеревался сбить меня с ног подсечкой. Я еле успел среагировать и увернуться. Это меня уже не на шутку разозлило, вообще-то пол возле вокруг бассейна был покрыт плиткой, и если бы ему удалось неожиданно сбить меня с ног, то я бы, возможно, получил перелом или вообще заработал сотрясение мозга.

— Ты что делаешь, парнишка?

— Ну ты же не хочешь пойти на татами? — сказал он и показал рукой в сторону бойцовского ринга.— Так что выбирай: либо здесь, либо там! —

Я посмотрел в ту сторону, где возле татами стояли его друзья-каратисты, и смеялись. Я понял, что они от меня просто так не отстанут.

— Да и хрен с тобой! — сказал я и пошел в сторону этой компании, а сам думал: 'А если этот парень сейчас получит от меня по башке, интересно, он вообще умеет проигрывать? И в случае моей победы все его друзья кинутся на меня толпой, и мне придет пиздец, притом полный. Но выбора у меня уже не было. Я был одет только в плавки, и в таком виде пошёл в сторону татами.

Зайдя на место, оборудованное для спаррингов, я обернулся к нему.

— Вот это другое дело, — оживился парнишка в кимоно. Вокруг нас собралось уже человек пятнадцать его друзей. Если они, конечно, все решат на меня напасть, то дела мои будут плохи. Парень без предупреждения решил пробить мне маваши в голову. Я увернулся. Он ещё нанёс несколько ударов, от которых я успел увернуться, надо признать, ногами он махал довольно умело. У меня аж ветер в ушах свистел. Когда он решил провести удар мне прямой удар ногой в корпус, то я увернулся, пропустив его ногу справа от себя. Быстро сделал шаг вперед и схватил его за ногу, которой он пытался меня ударить, и поднял её вверх, ударив его с подсечкой по ноге, на которой он стоял. Ноги парня взлетели вверх, и он упал на лопатки, сильно ударившись спиной и шеей о татами. По рядам его друзей-каратистов прокатились удивленные возгласы. Было видно, что парень немного опешил от удара затылком об татами с высоты своего роста, но где-то через полминуты он уже пришел в себя.

— Тоже мне приёмчики, — зло сказал парень, глядя на меня с пола. Он вскочил на ноги одним прыжком и резко кинулся на меня, стараясь наносить руками мне в корпус, видимо, решил, что у него больше шансов победить меня в ближнем бою, поскольку он был выше и тяжелее килограмм на пятнадцать.

Большинство приемов, которым я обучался в разведке, они не рассчитаны на то, чтобы их показывать на ринге, потому что в боевой обстановке наносятся удары в уязвимые точки противника, от которых человек умирает или теряет способность обороняться. Вот мне и приходилось сейчас выкручиваться и уворачиваться от ударов парня и ставить блоки. Это не могло продолжаться долго, парень уже пробил мне пару чувствительных ударов в корпус. Вообще, он реально был довольно сильным бойцом, вот только действовал он уж больно прямолинейно. Пёр на пролом, как бык.

Увернувшись от его удара левой рукой, я большим пальцем своей правой руки ударил его между рёбер справа в болевую точку, от такого удара все нервные окончания человека пронзает острая боль, и примерно пять секунд, и он не может двигаться. Лицо парня исказилось от боли, он остановился, и не мог пошевелиться. В рукопашной схватке несколько секунд более чем достаточно, чтобы обезвредить соперника или убить. Я сбил его с ног, подсечкой перевернул на живот и заломил ему руки за спину, придавив его коленом в спину.

— Всё, хорош, приятель, подурачились, и хватит! — сказал я, крепко держа руки ему за спиной.

— Отпусти, сука! — шипел он под моим весом, уперевшись мордой в татами. — Ты что, мусор, руки выкручивать? —

— Эй, ты что делаешь! — его друзья начали подходить ко мне. «Ну всё, вот мой пиздец и пришёл».

— Я не понял, что здесь происходит? — услышал я спокойный голос. Ребятки сразу как-то осеклись и замолчали, все обернулись, в паре метров от нас стоял Пётр Сергеевич, засунув руки в карманы халата.

— Насколько я понял, это был честный поединок, так что все успокоились и разошлись!

Спокойно скомандовал он этим парням, они расступились, боязливо глядя на Петра Сергеевича. Я встал со спины этого каратиста и отошёл в сторону. Павел Сергеевич с интересом посмотрел на меня.

— А вы, честно говоря, удивили меня, молодой человек! — сказал он мне. — Я бы хотел с вами серьезно поговорить. Но сейчас уже поздно, поэтому отдохните, а утром часиков в десять подходите сюда.

Он повернулся и пошел. Парни-каратисты, молча зыркавшие на меня недобрыми взглядами, тоже стали расходиться.

Я пошел в свой номер, расстелил кровать, лег, накрылся одеялом и уснул. В мою голову, конечно, закрадывалась мысль, что тот парень, которого я отлупил на ринге, и таким образом, получается, унизил его перед товарищами, вполне может прийти ко мне ночью с разборками, но я заметил, что они очень сильно боятся своего хозяина Петра Сергеевича и не осмелятся наехать на меня, раз он им это запретил. Куда я попал, черт побери? Зачем я, блять, вообще во всё это влез, даже полковник Зверев не представлял всех масштабов происходящего. Хотя, помнится, он говорил, что «нам почти всё известно». Нихрена вам, оказывается, неизвестно, товарищи милиционеры в больших погонах! А как теперь оказалось, что мясная мафия — это только лишь капля в море, раз они золото перевозят килограммами.

Проснувшись утром, я умылся и почистил зубы в умывальнике, который был расположен прямо в номере. Сделав зарядку и отжавшись раз пятьдесят для тонуса, я сложил свои вещи в сумку. Хотелось поскорее уже свалить из этого поганого логова зарождающейся советской мафии.

Я взял с тумбочки у кровати свои наручные часы, которые я снимаю на ночь. Они показывали, что сейчас без пятнадцати девять. Внезапно я вспомнил, что этот местный Аль Капоне назначил мне встречу в десять часов возле бассейна. Что, интересно, ему от меня надо? Явно ничего хорошего мне это не сулит. Я и так уже влез куда не надо, когда согласился на предложение полковника Зверева внедриться в эту чертову мафию. Я спустился на первый этаж и пошел в столовую в надежде, что мне удастся позавтракать. Зайдя в столовую, я увидел, что она наполовину заполнена людьми, которые неспеша завтракают. Не успел я подойти к столику, как ко мне подошла молодая, но уже немного полноватая официантка с разносом и выставила передо мной на стол тарелку с омлетом, кружку с кофе и бутерброд с маслом.

Достав из кармана три рубля, я спросил официантку, сколько я должен, но она равнодушно отмахнулась от моих денег, видимо, кормили здесь бесплатно, и при этом довольно хорошо. Однако было видно, что посетители столовой явно не просто отдыхающие, а, скорее всего, они являлись работниками теневой сферы советской экономики. Среди них преобладали здоровые мужики спортивного телосложения, некоторых я видел одетых в кимоно, когда они поддерживали своего товарища, когда он дрался со мной на ринге. Я то и дело ловил на себе их любопытные взгляды. Они на меня смотрели с интересом и даже, казалось, с каким-то уважением. Для чего они все собрались в этом санатории и какие дела проворачивают, мне, честно говоря, было наплевать, я хотел поскорее свалить из этого логова заражающегося криминала, который будет сотрясать страну через несколько лет.

Позавтракав и немного поплутав по коридорам, я нашел помещение где находился бассейн. Подойдя к бассейну я увидел, что недалеко от бассейна в шезлонге за небольшим столиком сидит Пётр Сергеевич и с кем-то разговаривает по телефону. Из телефонной трубки, которую он прижимал к уху, торчала большая полуметровая антенна. Это был импортный радиотелефон. В советское время большинство граждан такие телефоны видели только в кино в видеосалоне. Когда я подошел к бассейну, он как раз в этот момент закончил говорить, сложил антенну и отдал трубку симпатичной девушке, которая стояла неподалеку и, видимо, исполняла роль официантки. Его взгляд упал на меня.

— А, Серёга! — сказал он и приветливо махнул мне рукой, чтобы я подошёл. Я подошел к его столику, и он показал мне на стул, предлагая присесть к нему за столик…

— Коган о тебе очень хорошо отзывался, сказал, что тебе можно доверять, Серёжа. А вчера ты тем более доказал, что ты серьёзный парень. Я видел, как ты кидал на татами моего лучшего бойца, у него вообще-то чёрный пояс, второй дан по карате! Этот парень чемпион области.

Я виновато пожал плечами.

— Да я просто понял, что он от меня не отстанет, вот и пришлось с ним побиться!

— Вот что я тебе хочу предложить, парень, будешь работать на меня, платить буду намного больше, чем ты получаешь у Когана. Дела у меня посерьезнее, чем мясом спекулировать. Коган отпускать тебя не хочет, но он мне кое что должен и я думаю он скоро согласится что бы ты перешел ко мне.

— Ну, даже не знаю, — сказал я. — Честно говоря, для меня это неожиданно. Я вроде бы в Воронеже обосновался.

— Смотри, Серёжа, мне не принято отказывать! — сказал Пётр Сергеевич вроде бы как с шуткой и мило улыбаясь, но когда такие люди таким образом улыбаются и шутят, то по спине пробегает могильный холодок, и я его в тот момент очень даже почувствовал. Сразу видно, что этот местный «Крёстный отец» настроен серьёзно, видимо, решил использовать меня для каких-то своих целей.

— Разрешите мне немного подумать, — сказал я. — Мне машину как раз отогнать надо нашему директору, нельзя бросать начатое дело.

— Вот и хорошо, Серёжа. Отгонишь машину своему колбасному директору. Ну а я уговорю его тебя тебя в Уфу отпустить. Поверь, такой шанс выпадает только раз в жизни.

«Ну-ну, — подумал я. — Прямо соловьем заливается! Только я уже давно не мальчик и таких сладких речей наслушался. Человек я в Уфе никому не известный, скорее всего, он будет пытаться использовать меня кем-то вроде киллера. Чтобы, если что, потом меня грохнуть, и никто меня искать не будет, будто и не было человека. Ну ладно, посмотрим, до часа икс, точнее, до катастрофы осталось уже меньше года, и в крайнем случае я вполне могу отсидеться это время в какой-нибудь глуши, где он меня не найдет».

К бассейну подошла девушка с красивой фигурой, на голове у неё была зелёная купальная шапочка. Она сняла халат, оставшись в раздельном купальнике, фигура была её восхитительная, эта нимфа не стала сразу прыгать в бассейн, а подошла к нам и села за стол. Взяла бутылку пепси-колы и налила себе в фужер. По тому, как она бесцеремонно вела себя, становилось понятно, что это, скорее всего, молодая жена или любовница этого Петра Сергеевича. Раз она ведёт себя так уверенно. Поэтому я поначалу не стал заострять на ней внимание, хотя её лицо показалось мне очень знакомым. Стоп, несмотря на то, что на голове надета у неё была купальная шапочка, мне показалось, что я её где-то видел. Всё-таки мой взгляд остановился на её лице. И тут челюсть моя, наверное, грохнулась об стол.

— Ты чего так нескромно на девушку уставился, парень? — с недоброй усмешкой сказал Пётр Сергеевич.

А эта красотка посмотрела на мою растерянную физиономию и улыбнулась:

— Да ладно! Как мир тесен! Тебя зовут Сергей, если я не ошибаюсь! — сказала она, улыбнувшись, и перевела взгляд на Петра Сергеевича. — Да мы ведь с ним знакомы!

— Вот как? — удивлённо спросил он и посмотрел на меня.

— Ты что, меня не помнишь? — спросила она притворно обиженным тоном, глядя на мою растерянную физиономию. — На речке летом в дачном посёлке под Воронежем! Ко мне хулиганы пристали, а ты их разогнал! Помнишь!

— Олеся! — ошарашенно сказал я.

— Пути Господни неисповедимы, — сказала девушка, отпивая из бокала напиток.

— Ты знаешь, Петя, а этот человек очень смелый парень, он меня от хулиганов спас, от четверых амбалов, между прочим!— Пётр Сергеевич посмотрел на меня удивлёнными глазами.

— А вы меня не перестаёте удивлять, молодой человек. Думаю, я в вас не ошибся.

После беседы с Петром Сергеевичем я пообедал в столовой, потом поднялся в номер и собрал свои вещи. В номер зашел молодой парень в спортивном костюме, лицо его было мне знакомым, видимо, он был из тех «каратистов», которые лицезрели мой поединок с их тренером или «сенсеем», как каратисты называют своих учителей. Этот парнишка проводил меня в просторный гараж этого пансионата, в котором стояло несколько легковых машин. Там, в гараже, меня встретил сам Пётр Сергеевич, с ним было ещё несколько человек, двое таких же молодых парней в спортивных костюмах, как тот, что сопровождал меня.

— Вот смотри, Серёжа, отгонишь эту красавицу и сдашь её лично Когану, — сказал он, похлопав новенькую белую «Волгу» по капоту. — Вот тебе документы и доверенность, — он протянул мне пакет с документами. — Тут еще деньги, триста рублей, это на бензин и на непредвиденные расходы, остаток оставишь себе в качестве платы за то, что перегнал машину. — Павел Сергеевич положил мне руку на плечо. — Но только у меня к тебе будет ещё одна просьба. — сказал он глядя внимательно мне в глаза и подал знак кому-то, кто стоял в глубине гаража вне поля моего зрения.

Я обернулся и с удивлением увидел, что в мою сторону идет наша с ним общая знакомая, девушка по имени Олеся. Держит через плечо небольшую спортивную сумку. Она была одета в синие джинсы, которые обтягивали её стройные длинные ноги, и кожаную куртку-косуху. Её длинные черные волосы были распущенны и ниспадали ниже плеч. Выглядела девушка просто шикарно. Парни в спортивных костюмах, которые стояли рядом с Павел Сергеичем, украдкой косились на Олесю, опасаясь открыто на неё пялиться.

— Ты возьмёшь её с собой и отвезёшь в Воронеж куда она скажет. Смотри —головой за неё отвечаешь!. Парень, ты серьёзный— поэтому я тебе доверяю!.

Я, честно говоря, здорово растерялся от такой неожиданности и немного ошарашено смотрел то на машину, то на Олесю.

— Что-то не так, — сказала девушка с серьезным личиком, глядя на мою растеряную физиономию.

— Да нет!— глупо усмехнулся я.

— Ну, раз так, тогда в добрый путь, — сказал Пётр Сергеевич, похлопал меня рукой по плечу, потом обнял Олесю и поцеловал её в губы.

— Всё, давай, — сказал он, развернул девушку лицом к машине и смачно хлопнул её ладонью по заднице. Олеся даже не обернулась и без лишних слов открыла дверь машины и плюхнулась на заднее сиденье. Пётр Сергеевич развернулся и пошел внутрь гаража, где был переход в главное здание. Парни в спортивных костюмах пошли за ним. Мне оставалось лишь одно: сесть за руль, завести автомобиль и отправиться к выезду из этого чертового санатория.

Минут десять мы ехали молча, пока не выехали на большую трассу. Олеся сидела сзади с закрытыми глазами, удобно устроившись на просторном заднем сиденье «Волги». Я изредка поглядывал в зеркало на её отражение. Наконец, я решил нарушить это неловкое молчание:

— Олеся, ты же, насколько я помню, в прокуратуре работать собиралась.

Она помолчала примерно минуту, а потом ответила:

— Я закончила юрфак ещё осенью. У Пети большие связи, он обещал мне помочь с устройством в прокуратуру.

Она открыла глаза и подалась вперёд, облокотившись на переднее пассажирское кресло:

— Я знаю, что ты хочешь спросить. Ты, наверное, думаешь, как я связалась с такими людьми как Петя

Я пожал плечами:

— Это не мое дело, но, конечно, то, что ты называешь мужчину, который тебе годится в дедушки и, судя по всему, является авторитетным человеком, просто Петей, это вызывает вопросы! Но я не люблю лезть в чужую жизнь, особенно если меня это не касается!

— И всё-таки я вижу, что ты хочешь это спросить. Ещё тогда, как мы встретились возле бассейна, у тебя на языке вертелся вопрос о том, как я связалась с этим мерзким стариком. Ты, наверное, думаешь, что я с ним… Ну, ты понимаешь. Но всё не так просто, Серёжа.

Олеся снова откинулась на заднее сиденье и сказала:

— Как же я рада, что хоть ненадолго вырвалась из этого гадюшника. Где-то полтора года назад, как раз незадолго до того, когда мы с тобой познакомились там, на дачах, когда купались на речке, и ты меня защитил от этих хулиганов. В это самое время у меня очень сильно заболела мама. Отец мой был военным и погиб где-то в Африке, когда мне было десять лет, я помню, как его хоронили в закрытом гробу, и на похоронах было много людей в форме. Вот так у меня и не стало никого ближе матери, я была единственным ребенком своих родителей. А когда мама сильно заболела, ей нужны были лекарства, которые можно достать только за границей.

Сначала я продала все наши семейные драгоценности, чтобы купить валюту для покупки лекарств. С большим трудом мне удалось договориться со знакомым, который ездит в загранкомандировки, чтобы он купил и привез лекарства из-за границы. Но этих лекарств хватило всего на пару месяцев, и тогда мне посоветовали обратиться к Пете.

Я попросила у него лекарства в долг, пообещав вернуть все деньги. Поначалу мне казалось, что он искренне сочувствует мне, он согласился дать в долг лекарства, которых маме бы хватило на целых полгода. Ради того чтобы моя мама не мучилась, я была готова на всё. Так я начала работать на него.

Я немного ухмыльнулся и покачал головой, видимо, Олеся увидела это в переднее зеркало.

— Зря ты скалишься, парень! Можешь не верить мне, но я ни разу не спала с ним. Максимум, что он позволял себе, это поцеловать меня в губы. Хотя я знаю, что для своего возраста он тот еще кобель! Он специально держит в штате пансионата несколько девушек, которые спят только с ним. И, судя по тому, что о нём говорят, они иногда посещают его пару раз в день. Вероятно, меня он просто приберёг для других целей. Как я понимаю, он действительно планирует отправить меня работать в прокуратуру, чтобы иметь там своих людей.

— Прости, я не знал, что у тебя мать болеет. — сказал я, смутившись, когда до меня полностью дошёл смысл её слов.

— Уже не болеет! Она умерла три месяца назад!

— Тогда тем более прости, я тебе искренне сочувствую! — сказал я искренне и уже чувствовал себя последним мудаком.

— Если бы ты видел, как она мучилась, ты бы понял, что для неё смерть — это избавление. Под конец ей уже никакие лекарства не помогали. Но я была с ней до конца и сделала всё, что могла, а это для меня очень важно.

— Так, значит, тебе теперь нет смысла работать на Павла Сергеевича! Почему ты не уйдёшь от него?

— Ты что, прям такой наивный? — сказала Олеся, опять оперевшись на кресло. Пытаясь заглянуть мне в глаза. — Ты ведь тоже вроде как работаешь на них? Ты что, ещё не понял, что тот, кто хочет уйти от них, он либо исчезает без следа, либо кончает жизнь самоубийством? А милиция оформляет всё как самоубийство или несчастный случай. За все эти полтора года все, кто хотел уйти от них, или повесились, или умерли от внезапной остановки сердца? Поэтому деваться мне теперь некуда. Видимо, мы слишком много знаем, чтобы отпускать нас живыми. Да что я тебе рассказываю, ты сам-то уже глубоко в этом увяз, раз тебе доверили перегонять машины. Скорее всего, и тебя живым не отпустят, если ты перестанешь на них работать.

«Это точно! После того, что я узнал, если я только заикнусь о том, что хочу уйти из этой мясной мафии, я буду очень неудобным свидетелем их тёмных делишек».

К вечеру мы заехали в небольшой поселок городского типа.

— Здесь мы остановимся в гостинице и переночуем, — сказала Олеся.

— Мне по этому поводу ничего не говорили! — удивленно возразил я девушке.

— Ты, может, и привык в машине спать, но мне как-то это не улыбается, — сказала она, многозначительно глядя на меня своими зелеными глазами. — Там для нас номера уже забронированы.

Мы заехали в посёлок. Это был провинциальный городишко. Гостиница вообще была одноэтажным деревянным зданием. Больше похоже на какое-то почтовое отделение. Мы зашли внутрь и Олеся подошла к столику дежурной:

— Мы из Уфы вам должны были позвонить на счет нас! — сказала она, —положив на стол дежурной двадцати пяти рублёвую купюру.

— Конечно. Меня предупредили, что у нас будут важные гости! Я вас провожу. — сказала «дежурная по гостинице». И, взяв ключи из деревянного шкафчика, который висел на стене возле её стола, пошла по коридору. Дежурная была немного полноватая женщина с кудрявыми обесцвеченными волосами, ей было около тридцати пяти лет. Мы шли за ней по коридору. Она достала ключи и открыла дверь. «Вот ваш двухместный номер», — сообщила она. Располагайтесь и будьте как дома, если что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, спрашивайте. — добавила она, глядя на нас дежурной улыбкой, и передала мне ключи.

Честно говоря, я был немножко удивлён тому, что Олеся совсем не парится по поводу того, что ей придется ночевать со мной в одном номере, но пока старался никак не показывать своего удивления.

— Вот только магазины уже закрылись, и продукты купить здесь в это время негде.

— Но не волнуйтесь, мы не останемся голодными, — сказала Олеся, доставая из сумки две палки колбасы, кусок ветчины, булку хлеба, сыр и конфеты.

— Ух ты! Да ты запасливая девушка, — сказал я.

— А ты что, вообще не думал о том, что ты будешь есть в дороге?

Я пошёл плачами:

— У меня есть термос с чаем, я набрал в столовой вашего пансионата. Повар мне пару бутербродов с колбасой сделал. Ночью останавливаться я не собирался, утром приехал бы на место и покушал бы уже нормально.

— Не, я так не могу, — покачала головой Олеся. — Надеюсь, у них можно принять душ, в номере-то душа с туалетом нет! Значит, тут общий санузел! — сказала она, снимая свою куртку и вешая её в шкаф.

Разлив чай по кружкам, которые Олеся предусмотрительно взяла с собой, мы сели за маленький стол и поужинали белым хлебушком с колбасой и ветчиной.

— Пойду спрошу у этой местной тётеньки, как тут с удобствами! — сказала Олеся, вытирая руки полотенцем. — Поселок этот — настоящая дыра, даже раковины, чтобы руки помыть, в номере нет.

Олеся пришла довольная, достала из своей сумки полотенце и тапочки.

— Душ в конце коридора! И воду в «Тене» дежурная для нас уже согрела. Чур, я первая мыться! — сказала девушка и счастливо упорхнула. У меня в голове путались мысли, я вообще не знал, что мне делать в такой ситуации? С одной стороны, вроде она бандитская подружка. А с другой? Девчонка явно без комплексов. Раз даже не парится по тому поводу, что ей придётся ночевать в одном номере с практически незнакомым для неё мужиком.

Черт побери! Ну его на хрен! Не буду я к ней первый подкатывать! И плевать я хотел на этого местного авторитета Петра Сергеевича, и не таким товарищам лоб зеленкой мазать приходилось. Я и так уже увяз в этой роли тайного агента милиции. Я только теперь стал понимать, что перестарался и не стоило мне соглашаться на предложение подполковника о сотрудничестве. Устроился бы куда-нибудь грузчиком, комнату бы получил в общаге, и мне этого было бы достаточно. Переждал бы время до теракта, а потом бы уже и действовал. Если бы ученые, которые меня сюда, знали, какой хернёй я тут занимаюсь, то они бы, наверное, отправили меня куда-нибудь подальше в прошлое, где меня бы сожрали саблезубые тигры.

Где-то через минут сорок дверь в номер открылась, и вошла Олеся в белом халате, на котором были изображены драконы и какие-то иероглифы, халатик явно был очень дорогим и купленным за границей. Халат был довольно коротким, и я не мог отвести взгляд от её красивых и стройных ножек. Девушки всегда замечают, когда на них так смотрят, и Олеся хитро улыбнулась, видимо, довольная произведенным на меня впечатлением.

— Теперь твоя очередь, иди принимай душ, пока вода в ванне не остыла! — сказала девушка, стоя перед зеркалом и вытирая свои длинные волосы полотенцем.

Я как в тумане вышел из номера, просто прихватив с собой всю свою сумку с вещами, решив уже в душе достать оттуда полотенце и мыло.

Душевая оказалась в самом конце коридора и была, на удивление, довольно приличным помещением. Приняв душ, я в одних трико и с голым торсом пошел в номер. Подойдя к двери, я на всякий случай постучался — вдруг девушка переодевается.

— Заходи! — услышал я и открыл дверь в номер. Олеся, видимо, не стала переодеваться. На ней был надет всё тот же халат. Она сидела на кровати и расчесывала волосы. Увидев меня, девушка отложила расческу.

— А я смотрю, ты крепкий парень! Обожаю, когда у мужчин кубики пресса видно!

— Ну ты меня сейчас в краску загонишь! — сказал я, наблюдая за её дальнейшими действиями. Вообще-то с голым торсом я пришел из душа не потому, что хотел похвастаться мышцами перед девушкой, как какой-нибудь подросток, а потому, что просто так привык.

Олеся подошла ко мне вплотную и потрогала рукой мой пресс, потом улыбнулась и, обвив мою шею руками, поцеловала меня в губы.

…………………………

Утром с Олесей мы не спешили вылезать из кровати. Наша страсть была бурной и спонтанной. Я лез на подушки, а Олеся лежала, положив голову мне на грудь. Мне с Олесей было очень хорошо, и даже казалось, что мы знакомы уже давно, и так не хотелось отправляться в дорогу и разрушить этим наш маленький хрупкий мирок, который мы создали вдвоем всего на одну ночь.

— Если честно, то мне с каждым днём всё страшнее и страшнее. Мне кажется, что рано или поздно от меня решат избавиться, как от тех людей, которые якобы покончили собой, — сказала грустно Олеся и с какой-то надеждой посмотрела мне в глаза, будто бы ища во мне поддержки.

Блин, что же я мог сделать для неё? Девчонка и прям вляпалась по самое не балуйся. Мне-то терять нечего, я-то, можно сказать, живу уже вторую жизнь, пока у меня нет здесь близких людей, за кого я буду сильно бояться, меня трудно напугать. Но Олеся мне нравилась, и если так пойдет дальше — то я пропал! У меня есть все шансы влюбиться на старости лет, как мальчишка. Первым делом надо выполнить задание, а там подумаем, как ей можно помочь.

— Давай убежим! — внезапно выдохнула Олеся. — Давай бежим туда, где нас никто не найдёт!

— Ты знаешь, это не так просто, как тебе кажется, — сказал я, гладя её шелковистые длинные волосы.

— Смотри, — сказала девушка. Она взяла свой бюстгальтер с подголовья кровати и из какого-то потайного до кармашка достала маленький мешочек.

— Видишь это? — сказала она, очень аккуратно развязав его, и поднесла его к моему лицу. В мешочке заблестели маленькие камушки.

— Это алмазы! — сказала она. — Я даже не представляю, на какую сумму этих камешков… Но здесь, в СССР, продать их можно только на чёрном рынке, но если попасть за границу, то это будет стоить миллионы долларов!

Я посмотрел на девушку, как будто увидел её в первый раз.

— Откуда это у тебя?

— Я должна это передать, одним очень неприятным людям!

— Так вот какие поручения ты выполняешь у Петра Сергеевича! — Я аккуратно взял один крошечный алмаз кончиками пальцев и отошел к окну, взял Олесину расческу и ей придавил алмаз к оконному стеклу и провел им по стеклу сантиметров десять. Аккуратно взял алмаз в руку, я посмотрел на окно. На стекле осталась четкая царапина. Значит, алмазы самые настоящие, а подделанная стекляшка. Я уже грешным делом начал думать, что эти чертовы мафиози решили меня таким образом проверить, сбегу я или нет с этими камнями. А так получается, что Левушка говорит вполне серьезно, для того чтобы меня проверить, ей бы точно не выдали настоящие алмазы.

— Ты пойми, Олеся, если мы попытаемся сбежать с этими камешками, то я уверен, что нас найдут даже на Луне.

— Ты и в правду думаешь, что от них невозможно спрятаться? — со слезами на глазах сказала девушка. В этот момент она выглядела такой растерянной, милой и беззащитной, что у меня защемило сердце. Наверное, в этот момент я сам больше всего хотел схватить её в охапку и убежать туда, где нас никто не найдет. Но ребята, которые отправили меня сюда, не просто так подарили мне ещё одну жизнь, при этом пожертвовав своими. Поэтому я не могу ставить под угрозу выполнение своего задания.

— Думаю, побег в нашей ситуации — это худшее, что мы можем сделать, — я обнял её и прижал к своей груди.

— Ты прав, я такая дура. Нам теперь из этого уже не вырваться. Единственное, что можно сделать, это сидеть тихо и не высовываться. Делать всё, что они скажут, — сказала девушка погрустневшим голосом. — Прости, это была минутная слабость. Прошу тебя, забудь об этом. Никому не говори, что ты видел, пожалуйста. Иначе они меня убьют. — Она умоляюще посмотрела мне в глаза. Мне её было искренне жаль, и хотелось ей помочь, она казалась такой беззащитной и нуждающейся в заботе, но мне нельзя было забывать зачем я здесь.

— Ты можешь не переживать, — сказал я с усмешкой, гладя её волосы. — Если я скажу, что видел у тебя, эти алмазы то, я думаю, что тогда меня убьют первым!

Я положил алмаз в мешочек и аккуратно завязал его, протянул его Олесе, она спрятала его в потайной кармашек своего бюстгальтера.

— Я вот только не пойму, — задумчиво сказал я. — В СССР ведь алмазы считаются достоянием государства, и продать их даже на черном рынке это очень большой риск. Тогда зачем они им нужны? Кому они их сбывают?

— Да тут как раз всё просто! — сказала Олеся, застилая кровать. Она уже почти полностью оделась и взяла помаду и начала красить губы. — Алмазы позарез нужны таким товарищам, как твой начальник Коган. Сейчас тем, у кого есть родственники в Израиле, разрешили туда выезжать. Вот им-то алмазы и нужны. Камни очень маленькие, прятать их легко, когда проходишь таможню, а за границей их можно продать легально и очень выгодно!

— А где они их берут? Все алмазы же подотчетные и строго контролируются? —

— Эти камешки выносят с предприятий, которые занимаются ювелирными изделиями, их списывают на потерю.— сказала девушка застегивая молнию своей сумки.— Есть там такая статья списания. Если, конечно, КГБ или милиция поймает, то можно и вышку получить, но народ это не останавливает. А те, кто по заграницам ездит, может эти алмазы продать за валюту и при этом очень дорого. Деньги большие там крутятся, поэтому вляпалась я, видимо, в неприятности по самую макушку.

Олеся собрала свою сумку и аккуратно поправила постель на второй кровати, я же по-военному быстро собрал свои вещи и посмотрел на часы. Провалялись мы с ней в кровати почти до одиннадцати часов и явно выбиваемся из графика. Ну тут удивляться нечему, ночью мы почти не спали.

— Ну что, подельница,? Одеваемся и в путь?

Девушка с улыбкой мне кивнула. Мы сели в машину и выехали из поселка на трассу и отправились в сторону Воронежа. На протяжении всего пути Олеся рассказывала истории из своей студенческой жизни, я тоже рассказывал истории своей бурной молодости, только приходилось их основательно корректировать, потому что время моей молодости, которую я сейчас вспоминаю, наступит только лет через двадцать. Сначала Олеся вела себя достаточно раскованно, но потом я заметил, что чем ближе мы приближаемся к Воронежу, тем она кажется всё более напряженной и грустной. Когда мы въехали в Воронеж, я спросил, куда её отвезти.

— Поехали в центр города, — девушка стала рыться в своей сумочке и явно не находила себе места. Я видел, что её что-то тревожит. — Высади меня где-нибудь здесь! — неожиданно сказала она.

— Да мы ещё и до центра то не доехали. Давай довезу тебя до дома, ну или куда тебе надо.

— Я сказала, высади меня здесь. — Она взяла свою сумку и взялась за ручку двери.

— Как мы с тобой увидимся в следующий раз? — спросил я Олесю. Она подняла глаза и серьёзно посмотрела на меня.

— Не ищи меня! Считай, что у нас ничего не было! Это была слабость! Понимаешь? Забудь всё. Так для нас обоих будет лучше! — сказала она и вышла из машины.

Я просто опешил от такого поворота событий. Нет, я, конечно, предполагал, что мы с ней вряд ли завтра пойдем под венец, но так неожиданно и резко меня никогда не отшивали, ни в будущем, ни в настоящем. Хотя у меня было много таких взбалмошных женщин по молодости.Видимо сам таких выбираю. Взяв себя в руки, я вышел из машины, догнал её в два прыжка. Схватил её за плечи, развернул к себе лицом.

— Олеся! —

Девушка подчеркнуто холодно смотрела на меня.

— Черт с тобой, делай что хочешь! Запомни на всякий случай мой телефон и адрес. Если тебе вдруг понадобится помощь, найди меня. —

Когда я сказал ей свой телефон и где меня найти, она молча повернулась и ушла.

Как в тумане я сел в машину и поехал в сторону мясокомбината. Заехав на территорию предприятия, я отогнал «Волгу» в гараж, позвонил из гаража директору и доложил о своем прибытии.

— Вы большой молодец, молодой человек! Даю вам неделю отгулов, как и обещал! — услышал я в трубке немного картавый голос директора. — Ну и премию вы тоже определенно заслужили!—

Когда я вышел с территории мясокомбината, я не стал ждать автобус, а поймал такси, пообещав водителю заплатить три счетчика.

Доехав до дома и поднявшись в свою квартиру, я кинул сумку с вещами на диван в зале. Первым делом я позвонил подполковнику Звереву и доложил, что я приехал из командировки, подполковник обещал зайти ко мне в ближайшее время. Разобрав сумку, я пошел в ванную комнату, хотел было набрать тепленькой водички с пенкой и поваляться с полчасика в ванной. Но, открыв кран, я обнаружил, что горячую воду отключили, а значит, поваляться в ванне с теплой водичкой мне не удастся. Ну и хрен с ним!

Я разделся и залез в ванную, просто помылся холодной водой. А меня такими мелочами, как отсутствие теплой воды, не удивишь и не испугаешь. Вытеревшись полотенцем, я почувствовал приятные ощущения прохладной свежести на своей коже. Постелив кровать, я просто рухнул на подушку. Время для меня словно остановилось. Мои приключения измотали меня до предела. Я решил отоспаться, несмотря на яркое солнце, пробивающееся сквозь занавески на окне. Я действительно уснул и проснулся только вечером, когда услышал стук в дверь.

Я встал с постели и направился к двери, посмотрев в глазок, я увидел, что за дверью стоит полковник Зверев. Я, еще окончательно не проснувшись, открыл ему дверь и пригласил его войти.

— Ты что уже собрался спать? — спросил подполковник, входя в квартиру и глядя на меня в одних трусах и с заспанной рожей.

— Наоборот, только проснулся, — ответил я, закрывая дверь. — Вымотался, честно говоря, как собака.

— Ну что, как поездка? Узнал что-то новое?

— Узнал, и много, — сказал я, присаживаясь напротив полковника. — Но уверен, что вам это совсем не понравится, а мне долго придётся писать докладную обо всём, что удалось узнать.

— Сначала расскажи на словах, а то ты меня заинтриговал прямо!.

Мы прошли на кухню, а я налил воду в чайник, поджог конфорку и поставил его на газовую плиту. Я сел напротив подполковника, и начал рассказывать ему всё, что узнал. Я специально старался наблюдать за его реакцией, мне было интересно, насколько он осведомлён о происходящем в этой преступной группировке.

Как подполковник Зверев ни старался скрыть своё удивление от услышанного, по его выражению лица я понял, что он был не в курсе всего, чем занимается разрабатываемая им преступная организация. Мне показалось, что чем дальше я рассказывал, тем грустнее становилось его лицо.

— Откуда у начальника завода пять килограммов золота? — задумался вслух полковник Захаров, когда я наливал чай ему в кружку. — Это говорит о том, что в этих тёмных махинациях замешано гораздо больше людей, чем мы думали. И ещё эти алмазы…

Подполковник извлёк сигарету из пачки, но не стал её прикуривать, а лишь задумчиво сжимал в пальцах. Отхлебнув горячего чая из кружки, он опустил голову, потом, видимо что-то решив, он поднял взгляд на меня.

— Серёжа, не надо писать об этом в отчёте. Слышишь! Совсем ничего не пиши. Я в твоём деле укажу, что на этот раз значимой информации ты не предоставил.

— Что значит «не предоставил»? — удивился я, размешивая ложкой сахар в своей кружке с чаем.

— Я просто составлю рапорт, что ты не дал мне ничего, что могло бы помочь в дальнейшем расследовании, — пояснил подполковник.

— Но ведь эта информация охренеть как важна для вашего расследования! — удивленно возразил я, глядя на своего собеседника.

— Ты что, сам ничего не понимаешь? Ты перевез пять килограммов золота! И правильно сделал, что никому даже не намекнул, что знаешь об этом, иначе, скорее всего, ты был бы уже совсем не живой!

А если девка тебя не надурила и действительно везла алмазы, а не устроила тебе проверку, то наши с тобой дела совсем плохи! Потому что любые передвижения алмазов отслеживает КГБ. Значит, здесь точно торчат их уши. А все эти «Коганы» и прочие начальнички — это просто мелкие сошки, они всего лишь их марионетки. Понимаешь? Ты понимаешь, к какому выводу можно прийти? А вывод тут один — все эти махинации с мясом, золотом и алмазами — дело рук чекистов. А идти против КГБ у моих начальничков пупок развяжется, да и духу у них не хватит. А свои люди у чекистов в нашем управлении уж точно есть, ты уж не сомневайся, поэтому, если они узнают, как много нам с тобой стало известно, нам с тобой обоим точно придет пиздец. Поэтому и не надо тебе писать этот отчет.

— Ну, как говорится, «хозяин — барин»! Мое-то дело — «наблюдаем да пишем»! Только чего вы так испугались, товарищ полковник? — Я внимательно посмотрел на него, но он курил, опустив голову, и не смотрел мне в глаза. — Неужели всё так плохо?

— Боюсь, Сережа, ты даже не представляешь, как у нас с тобой всё плохо! — согласился грустно подполковник. — Меня вдруг решили отправить на пенсию!

— Как? — не понял я. — В каком смысле? С чего это вдруг так резко?

— Сверху очень сильно настаивают, чтобы я ушел на пенсию! К кому-то я сильно перешел дорогу с этим расследованием! — сказал подполковник. — Поэтому меня хотят убрать, чтобы не мешал, и пока предлагают сделать это по-хорошему. Вчера приезжал проверяющий из Москвы, якобы с внезапной проверкой, но на самом деле он приехал, чтобы сказать мне, и еще нескольким надежным людям, нам следует уйти на пенсию, и что если я не соглашусь уйти на пенсию по хорошему, то со мной будут разговаривать по-другому. А такие люди слов на ветер не бросают. Они могут сделать всё, что угодно, ты сам понимаешь. Могут подставить, уволить по какой-нибудь статье или вообще посадить…… Как тебя в своё время.

— Так!… Ну вы-то на пенсию можете уйти! А мне-то что теперь делать? — спросил я, чувствуя, как внутри всё сжимается от тревоги.

— Беда в том, что я оформил тебя как сотрудника милиции под прикрытием, с сохранением звания, надеялся, что твое дело пересмотрят и тебя реабилитируют, — сказал подполковник. — Поэтому все твои личные данные хранятся в отделе кадров в специальном сейфе, и как только я уйду на пенсию, доступ к твоему личному делу получит тот, кто придет на мое место. Если со мной что-то случится, на тебя выйдут другие люди. Они могут заставить тебя работать на них или, возможно, захотят просто устранить тебя, чтобы не было лишних глаз и свидетелей.

— И что мне теперь делать? — спросил я, неприятно удивленный таким поворотом своей судьбы.

— Есть одна вещь, про которую никто не знает, кроме меня, — сказал подполковник. — У меня есть схрон, чтобы залечь на дно, если что. Но тебе он может пригодиться. Вот, возьми паспорт на другое имя. Если со мной что-то случится, используй эти документы, чтобы начать новую жизнь где-нибудь на другом конце страны.

— Всё настолько серьёзно? — спросил я, насторожившись.

— Да, — ответил подполковник. — Пока я не выясню, что задумали эти ребята, нашу операцию приостанавливаем. А ты веди себя аккуратно, не высовывайся.

— Мне как раз Коган недельку отгулов дал! Будет время разобраться в нашей судьбе злодейке!

………………………………………………………………………………………

Почти всю неделю отгулов, которую мне дал Коган, я провел дома, в основном я отсыпался и размышлял о том, что я буду делать дальше. В понедельник я вышел на работу. Я завел свою машину и, пока она прогревалась, проверил, как работает холодильник-рефрижератор.

Выехав из гаража, я подъехал к складу готовой продукции и стал ждать свою «ненаглядную» экспедиторшу Маринку, которая, как обычно, в начале рабочего дня должна была принести накладные перед загрузкой продукции. Я сидел и думал: что же мне теперь с этой Маринкой делать? Она, получается, жестко подставила меня, натравив на меня своего бывшего любовника. Баба она умная и не могла не понимать, что, подговорив Лёху и его дружка напасть на меня, она спровоцировала очень опасную ситуацию. Такое дело, как вооруженный налет, часто заканчивается летальным исходом. И как теперь мне дальше общаться с ней? Даже чисто по-человечески её надо как-то наказать и серьезное внушение сделать, чтобы впредь не повадно было. Однако час «Икс» уже совсем близок, и мне не стоит предпринимать ничего, что могло бы помешать мне предотвратить теракт. Чтобы избежать лишних проблем, мне лучше сделать вид, что я ничего не знаю. Пусть Маринка ломает себе голову, почему её задумка завладеть золотом не удалась: струсил Лёха или по какой-то другой причине не напал на меня, спрашивать она у него точно не будет, не в той она ситуации.

Я посмотрел на часы, Маринка опоздала уже на полчаса, остальные машины уже почти все загрузились и разъехались по своим маршрутам. Я вылез из машины и поднялся в бухгалтерию, решил сам взять накладные на мясо. В бухгалтерии Маринки, тоже не было видно. Я подошел к секретарше, которая выдавала накладные на вывоз готовой продукции:

«А где Маринка? Её чего до сих пор на работе нет? Заболела, что ли?» Секретарша посмотрела на меня с недоумением, а потом заметно побледнела. Понизив голос, она сказала:

— А ты что, не в курсе, что ли? Я думала, уже все знают!

— Что знают?— не понял я.

— Ты что, парень? Маринку уже три дня назад как дома повышенной нашли!. Сегодня похороны!

.

Я просто остолбенел.

— Найдём мы тебе сегодня кого-нибудь, кто с тобой пока поездит, а завтра кого-нибудь к тебе на постоянную основу закрепим, — сказала секретарша, опустив голову, сделав вид, что очень увлечена тем, что перекладывает бумаги.

Я взял свои накладные и пошёл к машине. Конечно, я был шокирован таким известием. Скорее всего, Маринку тоже кто-то устранил как и тех чю гибель списали на суицид. Она много знает, тем более работает она уже давно. Никогда не поверю, что она могла покончить собой, потому что эта деваха умела и хотела жить. Была сильной и жизнерадостной и здоровой женщиной с очень крепкой психикой. Поэтому я был уверен, что её тоже устранили как ненужного свидетеля. И опять убили её таким способом, который очень легко списать на самоубийство. Получите, товарищи менты, и распишитесь. Вот вам суицид на блюдечке. Осталось только дело списать в архив.

Я стоял возле машины и пытался осознать, что произошло, но мои мысли были как в тумане. В будущем я большую часть своей сознательной жизни провел на войне, руководил людьми, вел их в бой, и был в принципе готовым к любому развитию событий, но тут, в прошлом, вокруг меня мирная жизнь, и я, видимо, порядком расслабился, раз смерть Маринки выбила меня из колеи. Несмотря на то, что мы с ней были любовниками, я не был влюблен в неё и даже, наверное, честно говоря, не был привязан к ней. А совсем недавно она меня ещё и подставила, но, несмотря на всё это, на душе у меня сейчас «кошки скребли», меня немало расстроило известие о её смерти.

Пока я стоял и думал, ко мне подошла другая экспедиторша, пожилая женщина, и начала контролировать погрузку мяса. После того как мы полностью загрузили машину, мы выехали за пределы территории мясокомбината. Весь день я развозил мясо по магазинам города. А ночью, как и водится, поехал с новой женщиной-экспедитором развозить нелегальную продукцию по точкам её реализации. На следующий день у меня был выходной, так как мы вернулись очень поздно. Хотя следующая встреча с подполковником была запланирована через неделю, я по телефону сообщил ему, что нам нужно срочно встретиться. Подполковник приехал ко мне на квартиру через несколько часов.

— Что случилось, Серёжа? — спросил он, только переступив порог и закрыв за собой дверь. — Ты никогда не вызывал меня сам.

— Маринка, моя экспедиторша, повесилась или, скорее всего, её повесили! — сразу сказал ему я — Не верю я, что она собой покончила, здоровая девка, она была очень жизнерадостная, опять же детей двое. Деньги у неё были, мужиками она крутила как хотела, чего ей вешаться-то?

— Наверное, те, кто организовал её убийство, боялись, что она расскажет об их делишках. Деньги там они зарабатывают огромные, поэтому им есть что терять. Ты когда с ней работал, не слышал, может, она соскочить хотела. Увольняться или переезжать она не собиралась? Не говорила она тебе ничего такого?

— Вероятно, она всё-таки решилась уволиться и к мужу на север уехать. Я помню, что она рассказывала, что муж её на север к себе зовет, и работу там ей нашел и жилье для всей семьи им дают. Возможно, она даже написала заявление об увольнении или хотя бы интересовалась в кадрах, как надо увольняться.

— Ну, тогда очень может быть, Серёжа, очень может быть! — сказал полковник Зверев грустно. — А у меня новости, для тебя тоже очень печальные — меня отстранили от этого дела! И вообще мне повсюду препятствия ставят, видимо, я уж очень сильно кому-то мешаю. Не я один, конечно, таких, как я, еще несколько человек в нашем управлении, мы так поняли, что «москвичи» от всей нашей старой гвардии хотят избавиться. Всех неугодных заставляют рапорта на пенсию писать или переводят в какую-нибудь дыру. Некоторые уже решили, что проще будет уйти на пенсию. Но я так этого не оставлю, до самого министра дойду!

— То есть как это отстранили? И что теперь?

— Мои информаторы ещё по старой привычке звонят мне. Но, скорее всего, все материалы у меня, не сегодня так завтра, заберут. И с тобой уже будет работать другой человек.

— Не очень-то хотелось бы, мягко говоря, — сказал я. То, что меня будет курировать как агента кто-то другой, меня совсем не устраивало. — Точнее, я вообще не хочу с кем-то еще, кроме вас, работать!

— Я тебя понимаю. Чего мы с тобой боялись, то, считай, свершилось. Ну, я этого так не оставлю, у меня ещё остались знакомые в Москве. Я к друзьям в больших погонах по такому поводу никогда не обращался, а теперь придётся, другого выбора у меня нет.

— А вы можете позвонить в морг и узнать, была ли смерть Маринки самоубийством? Или есть какие-нибудь следы борьбы на теле?

— Я попробую связаться с моргом, Серёжа! Хотя, кажется, здесь и узнавать нечего, всё ясно как день. В сфере торговли мясом в нашем городе в последнее время слишком много самоубийств. Очевидно, что они убирают опасных свидетелей, а их кто-то покрывает в милиции на высоком уровне. Таких странных самоубийств за последние два года на вашем мясокомбинате и на некоторых рынках уже перевалило за два десятка, судя по почерку, исполнитель профессионал, и мне почему-то кажется, что эти убийства, которые маскируются под несчастный случай или суицид, совершает всего лишь один человек.Уж больно почерк схожий.

Полковник замолчал достал из пачки сигарету и закурил сделав две затяжки он поднял голову и посмотрел на меня.

— Прости меня, Серёжа, — сказал полковник Зверев, потушив недокуренную сигарету в пепельнице.

— За что простить? — не понял я.

— Ну как за что? За то, что втянул тебя во все это! Наобещал тебе, что тебя реабилитируют, орденов на грудь повесят, а теперь получается? Тебя, получается, я подставляю под раздачу, а сам в кусты!

— Да ладно вам, Вячеслав Геннадьевич! Как ни крути, вы все равно мне после тюрьмы помогли социализироваться. На работу устроили, жильём обеспечили. Денег я опять же заработал. У меня же ни семьи, ни кола, ни двора! Я свободный, как ветер в поле. Завтра могу сесть на поезд и уехать, куда глаза глядят. Наверное, уеду куда-нибудь в Сибирь или на Дальний Восток, хрен они меня там найдут. Подумаешь, мафиози какие-то местного разлива! Мало ли у меня врагов было, и когда я опером был, и когда в тюрьме сидел, многие меня хотели на тот свет отправить. Одними врагом больше, одними меньше, мне не привыкать, так что не расстраивайся, Геннадьевич. Наоборот, спасибо вам большое за то, что помогли мне на ноги встать. — По лицу полковника я увидел, что он как-то расслабился после моих слов. У него, видимо, действительно камень с души упал.

— Я поэтому и решил тебе помочь хоть выйти живым из этого болота, в которое я тебя втянул, — сказал подполковник Зверев и достал из кармана рубахи документы. — Вот смотри, я новый паспорт для тебя сделал, он настоящий, и про него никто не знает, он оформлен несколько лет назад, а фотографию я твою вчера вклеил. Когда твое личное дело попадет в руки тем, кто придет после меня, они будут искать тебя по старому паспорту, который я дал тебе в прошлом году. Так что всё сделано «комар носу не подточит», и ты можешь действительно уехать куда-нибудь далеко с этими документами и начать новую жизнь. А вот военный билет к этому паспорту тоже сделал давно, но только по нему ты служил в пехоте, так что свои наколки десантные придется прятать. Я думаю, на всякий случай тебе надо быть готовым податься в бега.

— Спасибо большое, Геннадьевич, вот это действительно дорогой подарок, — сказал я, — взял документы.

— Так что, если запахнет жареным, —сказал Геннадиевич, глядя мне в глаза. — Я думаю, ты парень умный, сам поймёшь когда это произойдет или если со мной что-то случится ноги в руки и беги подальше от сюда.

— А что с вами может случится? — опять не понял я. Не нравился мне настрой подполковника, он мне явно что-то недоговаривает.

— Да все что угодно, если меня посадят, арестуют, или ещё что похуже, то ты сразу «ноги в руки» и реально беги на Дальний Восток, или в Сибирь с этими документами.

— Вячеслав Геннадьевич, я надеюсь, что все-таки до этого не дойдёт.

— Нет, не думаю, если меня уйдут, уйдут на пенсию, то тебе лучше действительно исчезнуть. Потому что те, кто придёт на моё место, либо попытаются использовать тебя в своих интересах, заставят работать на них, угрожая тебе разоблачением, либо просто тебя убьют, как ненужного свидетеля.

Я и сам прекрасно понимал то, что сейчас говорил подполковник, но у меня было задание предотвратить теракт, до которого осталась всего одна неделя, а что будет со мной дальше — меня это мало интересовало. После того через что я прошел на нескольких войнах в двадцать первом веке, жизнь в конце восьмидесятых в СССР казалась просто раем.

— А, черт, была не была! — махнул рукой подполковник Зверев. — Мою вину перед тобой это, конечно, окончательно не загладит. Но ты, наверное, единственный, кому я могу об этом рассказать. У тебя есть листок бумаги и ручка? Принеси сюда, пожалуйста. — Я ничего пока не понимая, принёс ему тетрадку и ручку.

— Вот смотри, Серёга, лет двадцать назад, когда я был молодым опером, я нашёл один схрон, видимо, его ещё немцы во время войны оставили для своих диверсантов, когда отступали. Содержимое этого схрона в целости и сохранности, я ходил проверял год назад, там всё на месте, его никто, кроме меня, до сих пор не нашёл. Мене про этот схрон в конце шестидесятых годов, мой дядька рассказал он во время войны, в НКВД служил, он давно умер и как выяснилось, кроме меня, никому больше не говорил про него. Я нарисую тебе подробный план, как добраться до этого немецкого тайника.Он находится недалеко от города.

— Немецкий схрон — это, конечно, круто! Но почему вы мне именно сейчас о нем рассказываете?

— Там в этом схроне оружие и ещё много чего интересного. Такие тайники немцы для своих разведчиков готовили, при отступлении из Сталинграда, хотели спящую ячейку агентов оставить в нашем тылу. Мне-то это добро, слава богу, не пригодилось, а тебе-то мало ли, может, и понадобится. — сказал Геннадьевич, рисуя карту на тетрадном листе. Отдав мне нарисованную им карту, он встал из-за стола и направился к входной двери.

— Всё. Я пошёл. — сказал подполковник пожимая мне руку. — Ты пока сиди тихо. Работай как ни в чём не бывало и смотри по сторонам. Если в течение пары недель я не выйду на связь, собирай вещи и беги…отсюда…куда-нибудь подальше.

Я закрыл за ним дверь и пошел на кухню допивать чай.

Подполковник Зверев ушел, на улице уже совсем стемнело, а я долго сидел на кухне и думал, что мне делать дальше.

Прошло два дня. Я приехал с работы очень поздно, потому что мы с новой экспедиторшей развозили неучтенные партии мяса по рынкам и ресторанам. На следующий день у меня был выходной, решил поспать хотя бы часиков до десяти утра. Вдруг я проснулся от того, что услышал, как кто-то открывает дверь ключом. Черт побери, кто это может быть? Полковник Зверев так никогда не делал. А я свой комплект ключей никому не давал. Я аккуратно встал с кровати, стараясь как можно меньше шуметь. Я прямо в трусах, не одеваясь подкрался к двери в комнату и встал, прижавшись спиной к стене так, что меня не было видно из коридора.

Судя по звукам кто-то разулся в прихожей, судя по лёгким шагам, что скорее всего это была женщина, которая и не пыталась вести себя тихо.

— Эй! Есть кто дома?—.голос явно принадлежал пожилой женщине. Я прямо в одних трусах вышел в прихожую, передо мной стояла пожилая женщина лет шестидесяти, интеллигентного вида, довольно прилично одетая… Она спокойно смотрела на меня.

— Здравствуйте, — сказала она. Ничуть не смущаясь того, что я стою перед ней не совсем одетый… — Я так понимаю вы знакомый Вячеслава Геннадьевича. — сказала она, глядя на удивлённое выражение лица на моём заспанном лице Я растеряно кивнул головой.

— Тогда разрешите представиться Зинаида Павловна, хозяйка этой квартиры. Дело в том, что о сдаче я договаривалась квартиры я договаривалась только с Вячеславом Геннадьевичем. А как теперь быть, даже не знаю… Вы долго здесь жить планировали, молодой человек?

Я пожал плечами.

— Сейчас я оденусь, —. Я пошёл в свою комнату, быстро одел трико и футболку и вышел к хозяйке.

— Вячеслав Геннадьевич сказал, что вы сдаёте надолго. Ну, если какие-то проблемы, то вы, конечно, хозяин квартиры, я по-вашему первому требованию могу съехать. Ну, вроде как за меня Вячеслав Геннадьевич поручился, можете его спросить.

— Не смогу я его спросить, — сказала Зинаида. — Что ж ты за такой хороший знакомый, если ты про него не знаешь?

— Про Вячеслава Геннадьевича? Чего не знаю? — насторожился я.

— Его уже хоронят завтра, а ты ни сном ни духом.

— Чего? Как это хоронят? Да, я его видел несколько дней назад, — я не верил своим ушам, и смотрел на эту женщину как на сумасшедшую.

А вот так — внезапная остановка сердца! Так бывает, жил, жил человек, раз — и нету его. Вроде здоровый такой был. Но работа у него была нервная! Тут я вообще впал в ступор.

— Ну, я смотрю, ты парень хороший. Я дам тебе время, чтобы новое жилье найти. Сама пока у родственницы поживу. Где-то с месяцок у тебя будет, чтобы съехать.

— Ничего не понял,— я помотал головой всё еще неверя услышанному.— Как это Вячеслав Геннадьевич умер? Я же недавно с ним разговаривал?—

«Неужели они его реально тоже устранили? Сначала Маринка, а теперь Геннадьевич. Хороший он был мужик, я-то уж повидал за годы службы, таких офицеров, как он, во все времена было немного. Я чувствовал себя так, будто убили моего близкого родственника. Видимо, люди, с которыми решил тягаться подполковник Зверев, очень серьезные, раз не побоялись устранить подполковника МВД. Ну теперь, наверное, скоро и за мной придут, чтобы выписать мне командировку в страну 'вечной охоты».

Как меня предупреждал подполковник Зверев, если с ним что-то случится, то это будет сигнал, что мне пора исчезнуть из поля зрения этой мясной мафии. На следующий день я приехал на мясокомбинат и, пройдя через проходную, я не спеша пошел в гараж, я всё думал о том, что мне нужно сваливать из города и ехать в сторону Уфы, чтобы быть пораньше на месте катастрофы и подальше от этой мясной мафии. Заигрался я в двойного агента! Нужно валить из Воронежа, пока меня не отправили вслед за подполковником Зверевым.

Как только я зашел в гараж, мне передали, что директор мясокомбината Коган вызывает меня к себе. Меня это насторожило. Я вышел из гаража и пошел к административному зданию завода и поднялся в приемную к директору, секретарша зашла к нему в кабинет и доложила ему обо мне. На этот раз директор сразу предложил мне войти.

— А, Серёжа, здравствуй! — сказал Коган, увидев меня. — Мне опять нужна твоя помощь. Раз уж у тебя хорошо это получается, не мог бы ты мне опять отогнать машину? Всё туда же, в Уфу, на тот адрес, откуда ты мне «Волгу» пригнал.

Я немного помялся, честно говоря, это было неожиданно. Я думал, это была разовая акция, а оказывается нет, они решили тут целый трафик наладить. И, черт побери, это же мистика какая-то! Я же весь вечер и утро думал о том, как мне побыстрее попасть в Уфу на место катастрофы.

— Да, в принципе, можно, — сказал я вслух, пожав плечами. «Как бы там ни было, больше мы с тобой, товарищ директор, не увидимся», — подумал я.

— Ну вот и хорошо. Так что можешь сегодня быть свободен, я скажу, чтобы тебя заменили. А завтра к тебе начальник гаража опять машину пригонит, документы и деньги на дорогу передаст, и поедешь с богом.

— А на этот раз какая машина? — поинтересовался я.

Коган махнул рукой:

— Старый «Москвич». Тоже продаю своим родственникам по дешевке. Но ты не беспокойся, наш механик его как следует проверит, так что до Уфы ты доедешь на нем без проблем.

Я вышел из кабинета. До теракта оставалось всего пять дней, и теперь, благодаря этому чертову начальнику завода Когану, у меня есть возможность выехать в Уфу любым самым надежным способом. Вот только переправить туда оружие, которое хранится в тайнике? Что-то мне подсказывает, что на этот раз я одними «сирюкенами» не отобьюсь, если на меня нападут, поэтому я думаю, нужно непременно заглянуть в этот немецкий схрон времен войны, про который рассказал мне подполковник Захаров. Потому как люди, которые имеют смелость и возможности взрывать газопроводы, как правило, вооружены чем-то серьезным. Сейчас, в отличие от 90-х годов, гаишники не досматривают машины так тщательно, как это уже будет через несколько лет. И если я найду в тайнике подходящее для меня оружие, то, вероятно, кое-что можно будет перевезти до Уфы, спрятав это в машине.

Судя по карте, до схрона добраться можно будет только на машине, можно, конечно, пешком, но это будет долго, а времени на пешие прогулки по лесу у меня нет. А завтра товарищ Коган мне любезно предоставит машину, чтобы я отогнал её в Уфу для его подельников, и мне кажется, что на этот раз в корпусе ржавого «Москвича» тоже запрятано золото или какие-то ценности. Да и похрен! На этот раз я займусь предотвращением теракта. К счастью, системы ГЛОНАСС ещё не придумали, и никто не сможет отслеживать мои перемещения. Так что, товарищ Коган, вы можете попрощался с вашим золотишком! Больше вы меня не увидите.

Я приехал домой и начал собираться. Настроение у меня было просто прекрасным, почти год томительного ожидания был позади. До катастрофы оставалось несколько дней, и мне не терпелось уже заняться приготовлениями к её предотвращению. Я собрал большой рюкзак, который хранился у хозяйки в шкафу. Я накануне купил на рынке по завышенной цене десять банок мясных консервов и сам насушил пару килограммов сухарей из черного хлеба в духовке еще пару дней назад. Этого запаса мне должно хватить на несколько суток автономки. Спальный мешок я купил в магазине «Охотник». В отличие от тех спальников, которые будут в будущем, он был довольно массивным, но очень добротно сделанным из толстого брезента, а внутри был как бы мешок с толстыми стенками, набитыми хлопком. В таком можно было спать даже на снегу. Советский туристический костюм песочного цвета очень похожий на добротный комуфляж будущего из брезентовой ткани и армейские берцы я тоже купил заранее на рынке и положил их в рюкзак, завернув в них консервы,а сухари положил сверху.

Заварив свой любимый чай с молоком, я сел на кухне и стал думать. Итак, что я имею на сегодняшний день для того, чтобы выполнить задание? Сначала я должен дождаться, когда механик пригонит мне машину, потом я поеду по карте, которую мне нарисовал покойный подполковник Зверев, и пороюсь в этом немецком схроне. Оружие мне очень не помешает. Как-то я упустил этот момент, но что поделать, достать оружие в СССР в восьмидесятые годы было практически невозможно. Это уже в середине девяностых, когда началась война в Чечне и начали «случайно» взрываться военные склады по всей стране, тогда оружие можно было купить на рынке не только на Кавказе, но и почти во всех городах бывшего многострадального союза. Так что мне очень не терпелось пошарить в этом немецком схроне. Я позавтракал и помылся в душе. Вода опять была только холодная, но я уже давно к этому привык. Вытеревшись полотенцем, я сразу завалился спать со спокойной душой, уверенный в том, что у меня практически всё готово к выполнению задания.

Ночью меня разбудил телефонный звонок. Я проснулся и сидел на кровати, не совсем понимая, где нахожусь. Такие провалы в памяти у меня с утра стали появляться всё чаще. Только через минут пять я окончательно пришел в себя. Телефон продолжал настойчиво звонить. Кто бы это мог быть? Подполковника Зверева больше нет в живых, а за всё время, пока я живу, даже хозяйке квартиры никто не звонил. Я подошел к телефону и снял трубку.

— Сережа! Алло! Ты меня слышишь? Это Олеся! — услышал я в трубку.

— Олеся! Ты что… Ты где… Что-то случилось? — от удивления я не мог сформулировать свои мысли.

— Серёжа, тут с тобой поговорить хотят! — сказала Олеся, и почти сразу в трубке раздался мужской вкрадчивый голос: — Привет, Серёга. Узнал меня, это Пётр Сергеевич! Тебе завтра машину пригонят от Когана, чтобы ты её мне пригнал. Дело в том, что меня нет там, где я был раньше. Тебе придется отогнать машину чуть дальше, на другую сторону Уфы. Я сейчас переехал в небольшой городишко, называется Аши, там у меня дача, на окраине города. Приезжай туда, записывай адрес. Заодно и с Олесей увидишься, соскучился, наверное? Дело-то молодое. Я надеюсь, что ты меня хорошо понял, Серёжа.

— Честно говоря, не совсем!

— Но я всё-таки надеюсь, что ты всё сделаешь, как мы договорились. И да, товарищу Когану об этом сообщать совсем не обязательно. Не надо грузить старичка такими мелочами!. Ну всё, давай удачно добраться! Мы с Олесей с нетерпением ждём тебя!.

В трубке раздались гудки. Я еще несколько минут продолжал держать трубку возле уха, пытаясь осознать, что сейчас произошло. С одной стороны, это просто мистика какая-то! Я ведь действительно собирался в город Аши, который находится больше чем за тысячу километров от сюда, потому что в десяти километрах от этого города и произойдет этот страшный теракт, предотвратить который меня сюда и прислали ученые ценой собственной жизни. А теперь получается, что представители местной мафии с непонятной целью, просто заманивают меня в этот злополучный город.

И заманивают меня туда через Олесю, которая позвонила мне после того, как сказала не искать её и вообще забыть о ней. Этот Павел Сергеевич довольно-таки понятно намекнул, что мне надо ехать туда, если хочу увидеть Олесю! Черт побери, мои планы меняются, надо сначала освободить Олесю! Или нет? Предотвратить теракт вот что прежде всего меня должно сейчас интересовать.