Диверсант Назад в ссср

Глава 2

……………………………………………………………………………………………………………

В это летнее воскресное утро Алексей открыл глаза и сладенько потянулся после крепкого сна. На этот день у него был один план — отправляться на долгожданную рыбалку.

Лето, берег реки и удочка — что могло быть более желанным в воскресенье для молодого двадцатисемилетнего парня, у которого жизнь складывалась самым удачным образом. Алексей считал себя счастливчиком среди своих бывших товарищей и школьных приятелей, которые закончили институты и техникумы, а теперь трудились на заводских производствах, тогда как сам он работал вроде бы как простым водителем. Но по сравнению со своими ровесниками он чувствовал себя, как говорится, «кум министру, брат королю». Его работа водителем на развозе мяса и колбасы — это была несбыточная мечта многих мужчин времен дефицитов в СССР. Правда, эта должность досталась ему не без содействия матери, работавшей уже двадцать лет в бухгалтерии на местном мясокомбинате.

Работа водителя приносила Алексею много денег, потому что он был незаменимым звеном в реализации левой продукции, которую производил и сбывал мясокомбинат. Леха даже иногда по два-три месяца не заходил в кассу за своей начисленной зарплатой. Он с презрением вспоминал про свой официальный заработок. Сто сорок рублей в месяц казались ему мелочью по сравнению с тем, что ему выдавал начальник завода за то, что он перевозил неучтенный груз и держал язык за зубами. Его неофициальная получка составляла почти тысячу советских рублей, за такие деньги шахтеру нужно было месяц работать в шахте, где-нибудь за полярным кругом на Новой Земле, а для Лёхи это были просто легкие деньги, которые он получал практически не напрягаясь. И всё благодаря тому, что удачно пристроился в жизни. Парень почистил зубы, умылся и вышел из ванной. Зайдя в спальню для того, чтобы выбрать подходящую для рыбалки одежду, он посмотрел на двуспальную кровать. На кровати совсем голой спала его бывшая одноклассница Ленка, первая красавица в их классе, да и во всей школе. Когда в старших классах он пытался подкатывать к ней, она только смеялась над его наивными юношескими попытками ей понравиться.

Девушка была из интеллигентной семьи и искренне считала, что он не достоин такой умницы и красавицы, как она. Ленка была профессорской дочуркой и почему-то практически презирала Лёху за то, что он неважно учится, и говорила ему, что он никогда не станет достойным и уважаемым человеком. А вот теперь она лежит голая в Лёхиной постели, они встречаются уже полгода и скоро поженятся. Ленка сначала закончила институт и выскочила замуж за какого-то интеллигента, но быстро поняла, что хочет красивой жизни, и когда Лёха начал за ней ухаживать, засыпая её подарками типа дорогого ожерелья, которое стоит как новые «Жигули», и стал водить её по ресторанам, где он сорил деньгами и показывал, что он парень совсем не бедный, девушка, недолго думая, развелась со своим мужем, которого ей сосватали интеллигентные родители. Пожив несколько лет с этим молодым преподавателем из университета, зарплата которого была совсем невысокой, повзрослевшая Ленка выбрала малообразованного Алексея, который умел пристраиваться в жизни и зарабатывать большие деньги. Леха заботливо накрыл спящую обнажённую девушку простынкой и нежно поцеловал её в шею. Пусть спит, вчера была суббота, и они с Ленкой, как обычно, отрывались в дорогом ресторане. Скоро они поженятся. «Еще годик поживем для себя, а потом, глядишь, и детишек заведем», — подумал парень. Алексей почувствовал, что у него еще кружится голова и он еще даже слегка пьян.

«Ничего страшного, — подумал про себя Алексей, — посижу на берегу речки с удочкой, возьму с собой фляжечку коньяка для поправки здоровья, к вечеру приеду домой как огурчик». Попасться сотрудникам ГАИ со стойким запахом алкоголя изо рта он совершенно не боялся, во-первых, потому что он никогда не напивался сильно, а главное, у начальника завода были большие связи в ГАИ. Леха сам лично регулярно отвозил коробки с мясными деликатесами местным начальникам милиции, и поэтому был уверен, что если даже его и остановят ГАИшники, то его не накажут благодаря хорошим связям его начальников, для которых он свой человек и незаменимый специалист.

Собрав в сумку немного еды и не забыв положить флягу с коньяком, Лёха взял удочки и спустился во двор. Подойдя к «Жигулям», которые ему достались еще от отца, он открыл двери и стал заводить машину. «Жигули» были старенькие, еще первого выпуска, поэтому парню пришлось минут десять повозиться с карбюратором. Наконец-то машина завелась, и Лёха стал терпеливо ждать, пока машина прогреется. Конечно же, у Лёхи уже давно имелись деньги на покупку новых «Жигулей», да даже «Волги» на рынке по коммерческой цене, но начальник мясокомбината запрещал им делать такие покупки. Дураку понятно, что если молодой парень, который проработал всего три года, купит дорогое авто, значит, он имеет какой-то серьезный левый заработок. И это может привлечь внимание сотрудников ОБХСС к деятельности руководства завода. Кто надо, конечно, всё знает, но на показ свое благополучие лучше не выставлять.

А вот ремонт в квартире у Лёхи был сделан просто шикарный. Ленка, когда увидела, как живёт Лёха, так сразу и захотела остаться у него на ночь, притом что тогда она ещё была официально не разведена. Они весь вечер сидели тогда и смотрели иностранные фильмы по видеомагнитофону. Предмет особой гордости парня. Настоящий японский «Панасоник», стоил он как новый «Москвич». А кассеты он достал по блату. Этот прибор открывал окно в другой мир — через американские фильмы Алексей узнавал, как живут люди за границей. Лёха хотел, чтобы в нашей стране он мог бы жить так же, как показывают в иностранном кино, — жить богато и не скрываться при этом. Не бояться, что соседи настучат на тебя в милицию. Но говорят, что скоро всё изменится, вон что Горбачёв говорит: «Перестройка», скоро будем жить как на западе или, может быть, даже лучше. Эти ожидания подогревались обещаниями Михаила Горбачёва, звучавшими повсюду из каждого утюга.

Когда двигатель «Жигулей» достаточно прогрелся, Алексей выехал со двора пятиэтажного дома. Несмотря на ощутимое похмелье, которое он испытывал после вчерашнего веселья, парень не собирался ждать, пока он совсем не протрезвеет и запах алкоголя не выветрится из его дыхания.

На выезде из города Алексей остановил машину на светофоре. Дождавшись зеленого сигнала, он плавно тронулся вперед, постепенно увеличивая скорость движения.

Однако через несколько секунд произошло нечто неожиданное: Леха почувствовал ощутимый удар по корпусу машины и послышалось характерное скрежещущее металлическое трение сбоку автомобиля. Парень резко нажал на тормоз. Изумленно посмотрев направо, откуда пришелся удар, он увидел, что с его авто слетело зеркало заднего вида, а рядом вплотную к его машине стояла старая советская легковушка марки «Победа». Её водительская дверь буквально притёрлась вплотную к борту его автомобиля. Из «Победы» вышел шустрый пожилой мужчина и испуганно начал осматривать место удара своей машиной об Лехину.

Охреневший от такой неожиданности парень начал орать на него:

— Что ты делаешь, старик⁈Ты сука, совсем уже ослеп или из ума выжил?

Пожилой мужчина попытался оправдаться:

— Молодой человек, я уверен, что это именно вы сильно сместились вправо! Я просто не успел вовремя отреагировать…

Обида и раздражение взыграли в Лёхе сильнее прежнего. В сердцах ударив ногой по колесу старой машины,которая принадлежала пенсионеру, и начал громко крыть деда последними словами:

— Ты мудак старый! Такое воскресенье мне испортил! Ты у меня, блять, пожалеешь, что ты вообще до пенсии дожил!

Гневно озираясь вокруг, парень грозно добавил:

— Смотри только не вздумай уехать отсюда, я номера твои все равно запомнил!

Оглядевшись по сторонам, Лёха приметил поблизости старую телефонную будку, и решительно зашагал в ту сторону где находился телефон автомат. Путь до телефона занял всего пару минут, открыв дверь телефонной будки Алексей вставил в аппарат монетку достоинством две копейки и дождался сигнала вызова. После нескольких попыток дозвониться Лёхе наконец-то ответил раздраженный голос.

— Тут такое дело, я бы вас по пустякам не беспокоил… Только что на выезде из города я попал в ДТП: какой-то старый мудак въехал прямо в мне в правую дверь. Вы не могли бы в ГАИ позвонить, чтобы меня не признали виновным… ну и это…перегарчиком от меня разит немного… Вы же знаете, я отработаю… Ну с кем не бывает… Да… Огромное спасибо, я вас не подведу.

Алексей с довольной улыбкой повесил трубку и вышел из телефонной будки, и вальяжно пошел в сторону перекрестка, где произошло ДТП.

……………..

Григорий Игоревич, нам срочно нужно искать нового водителя на грузовик! — начальник гаража мясокомбината уже стоял в кабинете Директора мясокомбината рано утром, как только начальник приехал на работу.

Григорий Игоревич Коган уже десять лет занимал должность директора мясокомбината. Его чёрные кудрявые волосы и нос крючком, в купе с фамилией, сразу же выдавали его этническую принадлежность. Да и на самом деле это был не Игоревич, а Израилевич. Для благозвучности его отец ещё в 30-е годы, когда правительство СССР старалось уменьшить количество евреев на руководящих постах, сменил имя так, чтобы оно звучало более нейтрально и не привлекало лишнее внимания к его носителю. Григорий Игоревич снял запотевшие очки и протёр их носовым платком. Он работал в мясной промышленности с молодости и хорошо помнил те времена, когда даже директору завода можно было вынести из цеха максимум одну палочку колбасы. И вот наступили времена, когда можно было хорошо заработать на реализации левой мясной продукции. Но привычка к осторожности заставляла его жить скромно и не привлекать внимание к собственному благосостоянию. Поэтому, будучи подпольным миллионером, товарищ Коган жил довольно скромно и неброско.

— Я не понял, а что случилось? У нас ведь, насколько я знаю, был полный комплект шоферов.

— Да тут такое дело! —замялся завгар.— Один из водителей молодой и толковый парнишка, сын нашей бухгалтерши, в ДТП попал на своей машине в это воскресение. Он, нужный человек в нашем деле.Он за три года работы никогда не подводил, с головой парнишка. Но тут он попал в аварию, и хоть и не пострадал никто, и ущерб-то совсем не большой, рублей на двести, но его прав лишают на один год.

— Ну, если человек нужный, то помоги парню. Я ведь тебя давно лично с начальниками ГИБДД познакомил. Мы с ними в хороших отношениях. Гаишники тоже любят и деньги, и колбасу.—

Зав гар, мял кепку в руках, и ис подлобья посмотрел на начальника.

— Оно вот ведь как всё было. Этот парень нашёл телефон-автомат и сразу же мне позвонил. Сказал, что попал в аварию, на перекрёстке. Я тоже связался с начальником ГИБДД. Он мне сказал: «Не проблема, конечно помогу», но через полчаса сам мне перезвонил. Ругался матом как сумасшедший. Обещал забрать права у всех наших водителей, у меня, и даже у вас, лично Григорий Игоревич!—

. Начальник мясокомбината удивлённо посмотрел на своего завгара.

— С чего это вдруг? Что на него нашло?

— Да, оказалось, что нашему водителю Лёшке этому несказанно повезло! Он столкнулся с бывшим прокурором, который недавно вышел на пенсию. Раньше он был какой-то важной шишкой в прокуратуре Московской области. Потом ушёл на пенсию и недавно приехал сюда к родственникам в гости. Говорят, мужик-то он в принципе хороший, но вот Лёха ему сильно нагрубил… Поэтому он лично попросил забрать права у Лёхи, чтобы он пешочком походил как можно дольше. Местные гаишники его реально боятся… Так что нам проще будет попрощаться с Лёхой и найти другого водилу…

— Да… Час от часу не легче!…. А у нас только расширяются поставки. Нам бы, наоборот, ещё водителей в штат взять, а тут этого проверенного придется уволить. — Начальник мясокомбината снял очки и опять стал нервно протирать запотевшие линзы платком, потом надел очки и посмотрел на завгара.

— Михалыч, делай что хочешь, хоть сам садись за руль, но наша отлаженная система должна работать как часы.

— Мне недавно посоветовали одного серьёзного парня. Бывший десантник, недавно из армии, хорошие рекомендации. Умеет держать язык за зубами. — оживился завгар, он очень боялся потерять свое место работы, которое приносило большие деньги и связи.

— Смотри, Михалыч, ты полностью отвечаешь головой за водителей, которых ты нанимаешь! — Коган постучал ладонью по столу. — За каждого твоего водителя поручиться должен как за самого себя. Смотри, проверяй всех внимательно. — Он сделал паузу, а потом опять поднял глаза на Михалыча.

— Нам придется уволить этого парня, но он много, очень много знает и видел. Как думаешь, он будет держать язык за зубами? Или надо принимать какие то меры?

— Я уверен, что это точно не будет болтать! Во-первых, я пообещаю ему, что возьму его на работу, когда ему права восстановят, а главное то, его мать уже давно работает в нашей бухгалтерии. Так что ему нет смысла говорить лишнее.

Григорий Игоревич вытер лоб платком, который достал из кармана, положил его обратно.

— Ну дай бог! Дай бог!

……………………………………………………………………………….

Уже к вечеру я услышал звук автомобиля и вышел во двор. Встретив подполковника Зверева, я прошел с ним на веранду, и мы сели за стол.

— Ну что, Дима, вот твои новые документы на имя Петрова Сергея Александровича. Так что давай для конспирации и чтобы ты привыкал к новому имени, я теперь тоже буду называть тебя Сергей. Надеюсь, ты не против! — полковник Зверев. Он выложил передо мной документы на стол.

«Еще бы я был против того, чтобы меня называли моим настоящим именем», — подумал я.

— Вот новый военный билет на твоё имя и весь пакет документов, чтобы устроиться на работу. Поскольку у тебя все равно на теле есть десантные наколки, то по этому военному билету ты тоже служил в десанте. Прописку мы тебе тоже организовали, на окраине города, типа у родственников, скажешь, после армии у тетки жил, а потом на Сахалине работал водителем, начальника завода возил. В твоей трудовой всё это записано, но ты тоже запомни всё, что написано в документах. — Подполковник вытащил сигарету из пачки, на которой было написано «Космос», чиркнул спичку и подкурил сигарету. Смачно затянулся и продолжил:

— Еще по этим документам ты был женат, но потом развелся, детей вы с женой не нажили. Легенда такая: жена тебя не дождалась, пока ты был на севере, загуляла, и вы решили развестись, вот в паспорте штамп о регистрации брака, запомни фамилию, имя, отчество своей бывшей несуществующей жены.

— Зачем так было заморачиваться? Не проще ли было состряпать легенду, по которой я не был женат?— немного удивленно спросил я у своего начальника.

— Ну это как сказать! — поднял брови Геннадьевич. — Ну разве сам не понимаешь? Ты же видный здоровый парень, не дурной лицом, опять же мускулатура у тебя вон как развита. Такие бабам очень нравятся, и при этом как так получается, что тебе почти тридцать лет уже, а ты до сих пор не женат и ни разу не был? Вот это точно вызовет подозрение. Даже если тебя эта мафия не заподозрит в том, что ты засланный милиционер, то точно будут подозревать, что у тебя не в порядке с головой. Подумают ещё, чего доброго, что ты псих какой-то, а то и вообще, может, маньяк. И естественно, на работу не возьмут, и плакали все наши потуги по твоему внедрению. А так выходит, что женат ты был, но пока ездил на заработки, супруга твоя загуляла, а это дело житейское! Получается, что ты в доску свой парень! — объяснял мне с улыбкой Геннадьевич.

Я держал в руках свои новые документы и с интересом изучал то что там написано. В будущем, в своей прошлой жизни, я долго служил в военной разведке, но моя служба заключалась в осуществлении скрытых боевых операций на территории и в тылу противника. Там мы передвигались скрытно, избегая визуального контакта с противником, а сейчас мне предстоит стать агентом-нелегалом. Это совсем другая специфика работы! Но ничего, я думаю, что справлюсь и постараюсь выполнить задание, на которое меня сейчас отправляет подполковник Зверев. Черт побери! А ведь теперь получается, что я двойной агент! Я прибыл сюда из будущего, чтобы не допустить теракт на железной дороге, где погибнут важные люди и сгорят важные документы, а теперь меня еще и завербовал полковник Зверев и отправил меня на задание с целью сбора доказательной базы против высокопоставленных чиновников. Честно говоря, самому не верится, что я в такое вляпался!

— Ну всё Серега, теперь у тебя все готово к внедрению! — отвлек меня от моих раздумий Геннадьевич.

— А как с жильём обстоят дела? — спросил я. — Жить-то я где буду?

— Ну, на конспиративной квартире мы тебя поселить не можем!… Как ты понял после изучения известной нам информации, ребята там довольно серьёзные, они вполне могут начать следить за тобой, особенно в первое время. Поэтому, чтобы не вызывать подозрений, я через знакомых снял тебе квартиру небольшую. Там одна старушка жила, сейчас её дети забрали к себе в другой город. Вернется она не скоро, если вообще вернется. Так что, если соседи будут любопытствовать, кто ты и откуда, то скажешь, что знакомый бабы Зины.

— Я буду знать человека, который поможет мне устроиться на работу в гараж мясокомбината? — спросил я.

— Нет, этот человек не сотрудник предприятия, но у него есть там хорошие связи. Вряд ли вы с ним где-то встретитесь. Тебе просто нужно будет обратиться к заведующему гаражами мясокомбината — наш ему человек уже рекомендовал тебя. Скажешь, что от Вадима Викторовича, затем используй своё обаяние и постарайся произвести на него хорошее впечатление. Твоя задача — внедриться в этот преступный коллектив. Мы возлагаем на тебя большие надежды.

Вот адрес твоей квартиры, а вот два комплекта ключей, у меня тоже остался ключ на всякий случай. Кстати, квартира находится не так далеко от мясокомбината, на одном автобусе добраться можно. Завтра утром садись на электричку и приезжай в город, один денек для тебя хватит обжиться в квартире, а утречком к девяти часам садись на автобус № 23, проедешь до остановки «Мясокомбинат». Пойдешь на проходную, покажешь паспорт. Пусть вахтер позвонит в гараж и доложит завгару, что ты пришёл. Ну а дальше — ни пули, ни пера, парень! Я в тебе уверен, что ты нас не подведешь!

Обсудив еще некоторые детали, мы с полковником поужинали и теперь пили чай с печеньем и медом, который Геннадьевич принес с собой в полулитровой банке.

— Я сегодня останусь ночевать здесь, а завтра утром я провожу тебя до электрички, и дальше ты в полной автономке. Телефоны, явки и пароли ты помнишь? Как информацию передавать, я тоже тебе рассказал! — сказал подполковник, попивая горячий чай из чашки.

Я кивнул головой, мысленно прокручивая, что мне еще может пригодится для внедрения в эту местную мафию. Взвешивая плюсы и минусы, я все-таки приходил к выводу, что мне очень повезло, что полковник Зверев дал мне возможность стать секретным агентом милиции. Наверное, если бы я был простым человеком и меня вдруг поймали бы на том, что я пытаюсь собирать информацию, которая может мне помочь предотвратить теракт, хрен бы я доказал, что я не иностранный шпион или доморощенный чокнутый террорист. А так, являясь штатным агентом милиции, я могу совать свой шнобель во все щели, и с меня взятки гладки.

— Я думаю, тебе следует рассказать еще кое-что, Серега: произошло очередное преступление, к которому, мы думаем, причастна наша так называемая мясная мафия. — прервал мои размышления Геннадьевич. — Вот, посмотри!

Он положил на стол несколько фотоснимков. Я взял в руки тот, что лежал сверху. На нём была изображена девушка, которая… висела на дереве.

— Это девушку нашли повешенной в лесу, — сказал Геннадьевич. — Она постоянно ходила через этот лесок, чтобы сесть на электричку, когда ехала с работы домой.

— А кто эта девушка? — спросил я, рассматривая фотографию.

— Она работала ветеринаром на центральном рынке. Дела там творятся мутные. А без печати этой девушки мясо не могло выйти в продажу. Она как ветеринар накладывала свою резолюцию и ставила печать, что мясо не зараженное и пригодно к продаже. Опросили её знакомых, все в один голос говорят, что девчонка она была скромная, но очень принципиальная, ни в каких мутных схемах по реализации мяса она бы не согласилась участвовать!

— Ну да, если ты говоришь, Геннадий Васильевич, что деньги там крутятся большие, мотив для убийства очень даже ясен. Видимо, девчонка для кого-то была серьезным препятствием. Так получается, её убили, а потом пытались всё обставить как самоубийство.

— Получается так. Тут только вот ещё что непонятно: получается, те, кто её убил, или конченные идиоты, или, что хуже всего, вконец оборзевшие твари, которые словно издеваются над нами.

— Это ещё почему? — удивленно спросил я, взяв в руки другую фотографию, где обнаженный труп девушки был сфотографирован в морге.

— А ты обрати внимание! У нее на голове одет берет, в котором она ходила на работу! Когда человек вешается, он с себя снимает головной убор, и уж точно не будет его надевать для того, чтобы лучше смотрелся, когда будет висеть в петле.

Ну а если бы даже предположить, что девушка накинула на шею петлю, а потом надела на голову берет, то тогда, когда она бы задыхалась в агонии с петлей на шее, головной убор обязательно упал бы с её головы. И это всё говорит только об одном, что девушка повесилась не сама… Да и веревка привязана к ветке дерева на высоте почти четыре метра. Сама бы она так высоко не залезла, а если бы залезла, то на одежде бы остались следы коры деревьев, а их как раз и не имеется, судя по экспертизе. Это самоубийство обставлено так, словно убийцы бросают вызов следственным органам, которые будут расследовать это дело.

— А где её нашли? — спросил я, разглядывая прижизненную фотографию девушки. На ней она улыбалась, выглядела красивой и счастливой.

— Её нашли в метрах в пятидесяти от тропинки, которая ведёт на станцию, на которой она садилась на электричку, чтобы доехать с работы домой.

— Исчезла эта девушка, которую нашли повешенной, как раз тогда, когда шла с работы на электричку. Получается, что её кто-то перехватил по дороге на станцию в этой лесополосе, убил и повесил, инсценируя самоубийство. Там в это время, кстати, немало людей шло на станцию, и никто ничего не видел.

— А эксперты не установили, как именно её задушили? Скорее всего, к ней неожиданно подошел сзади и набросил на шею удавку, — предположил я.

— Тут еще странность! Патологоанатом констатировал, что смерть девушки наступила не от удушения, а от остановки сердца.

— Это как так? От испуга умерла, что ли? — удивленно спросил я.

— Да нет вроде! — неуверенно сказал Геннадьевич. — То, что у неё остановилось сердце от испуга, — это первое, что мы предположили! Но патологоанатом сказал, что когда у человека сердце, как говорят, «разрывается от страха», на нем остается множество рубцов, как от инфаркта. А у девчонки сердце выглядело абсолютно здоровым, её сердце просто остановилось, и она умерла почти мгновенно!

— А других повреждений у неё на теле точно нет? — спросил я озадаченно.

— Никаких повреждений, которые могли бы вызвать смерть, врач не обнаружил! Можешь сам посмотреть! — подполковник протянул мне ещё одну пачку фотографий. На этих снимках были сфотографированы малейшие синячки и ссадины на теле мертвой девушки.

Когда я посмотрел почти все снимки, мой взгляд остановился на фото, где была изображена обнаженная грудь трупа девушки, когда она лежала на операционном столе в морге, но её еще не успели препарировать. Черт! Я поднес снимок ближе к глазам. Такого я точно не ожидал увидеть!

— Что так тебя заинтересовало на этом фото? — спросил Геннадьевич, видя, что я немного изменился в лице.

— Посмотрите внимательнее сюда! Вот здесь под левой грудью еле заметный синячок, и сердце остановилось, скорее всего, от точного удара вот в эту область. Она умерла мгновенно, а потом уже её повесили.

— Кто мог так точно ударить человека в сердце? И чем, если синяк совсем маленький, а проникающего ранения нет?

Нанести такой удар мог только тот, кого этому специально учили, — сказал я, глядя в глаза подполковнику. — Я хорошо знаю этот удар. Вот смотри! Такие приемы засекречены, и я подписку давал о том, что не буду их никому показывать, но раз такое дело. Да и без инструктора такой удар самому правильно поставить не удастся. —

Я вытянул руку вперёд, опустив кулак вниз, и направил большой палец вперёд.

— Если вот так нанести удар в определённую точку, то даже у взрослого здорового мужика остановится сердце. А уж тем более у молодой хрупкой девчонки. И синяк у неё расположен именно в этой уязвимой точке, — сказал я.

Полковник Зверев удивлённо посмотрел на меня.

— Ты хочешь сказать, что девчонку ухлопал какой-то профессиональный военный? Спецназовец или что-то в этом роде?

— Получается, что этот убийца как минимум тот, кто служил срочную службу в десанте или где-нибудь в спецназе ГРУ. Или в каких-нибудь других спецвойсках, где учат таким приёмчикам. Этот удар, конечно, на мужика рассчитан. Нам рассказывали, что если, например, у женщины большая грудь, то удар не получится. Эта уязвимая точка будет закрыта левой сиськой, но у этой девчонки грудь очень маленькая. Да и одета она была в легкое платье. Так что можно было нанести этот удар очень эффективно.

— Ты сейчас уверен в том, что ты говоришь? — Подполковник Зверев смотрел на меня удивленно и даже как-то ошарашено.

— Да полностью уверен! — Я, когда служил в десанте, мы отрабатывали такие удары на специальных тренажерах, — соврал я подполковнику. На самом деле я такие удары отрабатывал, когда служил в разведке в будущем. Но это ничего не меняет, этот удар в грудь девушки нанес профессионал, именно таким способом.

— Значит, всё ещё хуже, чем мы думали! — грустно сказал Геннадьевич, глядя на фотографии, разложенные на столе. — Теперь всё больше убеждаюсь, что действительно надо с ними кончать, если у них уже есть профессиональные убийцы со спецподготовкой, то это уже совсем ни в какие ворота. — Подполковник улыбнулся и хитро посмотрел на меня.

— А ты молодец! Разглядел то, чего наши матерые криминалисты не увидели! Значит, я точно в тебе не ошибся, Дима!

— Сергей! — сказал я, укоризненно глядя на Геннадьевича. — Я же теперь Сергей! Сами же сказали, будете меня так называть, чтобы я быстрее привык!

Все-таки называться моим настоящим именем меня больше устраивало.

— А если конкретно, за что могли убить эту девушку? Может, какой-нибудь конфликт был и свидетели имеются? На рынке ведь много людей работает, не может ведь быть так, чтобы совсем никто ничего не знал! —

— Я так предполагаю, что самая правильная версия — это та, по которой девушка не желала быть звеном в махинациях с мясом!

— А какие там махинации могут быть? Я так понимаю, вырастил крестьянин свинью, разделал, потом привез мясо на рынок и продает! Вроде же всё легально!

— Так тут вот какое дело! — многозначительно посмотрел на меня Вячеслав Геннадьевич. — Эти спекулянты навариваются очень нехитрым способом. Дело в том, что мясо в государственном магазине стоит по 2–3 рубля за килограмм, независимо от того кости это, или мякоть, тогда как на рынке мякоть мяса можно продать и по 5 рублей за килограмм. Так вот, что они делают: они тайно вывозят с мясокомбината первосортное мясо и доставляют на рынок, там оформляют, будто бы это мясо с крестьянских подсобных хозяйств, и продают его в два раза дороже, необходимую часть денег возвращают в магазин, поэтому недостачи никакой не образуется, а в магазине остается только одни кости с почти полностью срезанным мясом, которое люди и так раскупят, потому что другого в магазине нет, а на рынке покупать вдвое дороже чем в магазине может позволить себе не каждый. — Подполковник опять закурил сигарету и продолжил:

И вот мы, как говорится, подошли к самому интересному. В этой преступной цепи девушка-ветврач должна была быть очень важным звеном. Именно она и ставит печать на мясе, и дает разрешение на продажу, когда ей привозят мясо на экспертизу с частных подсобных хозяйств. Девушка, видимо, отказывалась давать разрешение на продажу привезенного из магазинов мяса под видом продукции с частных подворий. Она устроилась туда работать недавно, несколько месяцев назад, после института. Родители у неё рано умерли, и она проживает вместе со своим младшим братом, который только что с армии вернулся.

Так вот, когда брата опрашивали, то он рассказывал, что как-то им подбрасывали свиную голову ко входной двери их квартиры. А за пару недель до этого им мазали дверь кровью животного. Он даже хотел заявлять в милицию, но сестра его успокаивала, говорила, что это шутники с рынка или у неё завелся какой-то придурошный ухажер. А теперь становится понятно, что таким образом ей угрожали.

Подождите, Владислав Геннадьевич! А я что-то не могу понять, как же она тогда на рынок ветеринаром устроилась. Если для того, чтобы меня устроить простым водителем милиции, целую операцию провернуть пришлось, как девушка-то туда попала, где ей, как мы уже поняли, рады-то совсем не были?

— Её отец занимал большой пост в «Облисполкоме» нашей области. Он погиб в автокатастрофе лет десять назад, а мать их, видимо, не смогла пережить его смерть и заболела раком, через год умерла. Но их отца очень уважали, и его знакомые помогли ей устроиться на хорошую работу!

— В общем, хотели как лучше! А получилось… вон как!

— Слушай, Геннадьевич, насколько я знаю, в том случае, если при совершении преступления стало известно о применении засекреченных методов рукопашного боя, которые, как предполагается, доступны только тем, кто служит в специальных подразделениях, расследованием такого убийства должен заняться непосредственно КГБ.

— Так-то оно так, Серёжа. Да вот только я совсем не хочу, чтобы чекисты в это дело свой нос совали. У меня как раз подозрение, что некоторые из высокопоставленных сотрудников КГБ и оказывают покровительство этим преступникам. Новые улики, которые не разглядели эксперты, но которые заметил ты, это очень важно и даже в корне меняет всё дело, но пускай это останется между нами. Если КГБ влезет в это дело, то, боюсь, что это очень плохо кончится, все наши наработки пойдуткоту под хвост. У конторы всегда свои интересы, и часто они очень отличаетются от того у чему стремится милиция. Поэтому лучше нам с тобой держать язык за зубами и оставить это всё пока в тайне. Ну а тебе, Серёжа, необходимо быть ещё более осторожным, раз у них в организации есть такие опасные люди.

— Будьте спокойны, товарищ подполковник, я вас не подведу, — пообещал я. А сам в этот момент подумал о том, что я ведь сейчас нагло вру подполковнику Звереву, потому что моя главная задача — это предотвращение теракта на железной дороге.

— Хорошо, Серёжа, я сегодня устал, пойду отдыхать, а ты, если хочешь, можешь посмотреть телевизор.

— Нет, Вячеслав Геннадьевич, я, пожалуй, тоже лягу пораньше, — ответил я.

Ещё немного посидев на веранде, я вытащил прямо во двор раскладушку и улёгся спать, глядя на звёзды. Комары и прочая мошкара не сильно меня беспокоили, поэтому я быстро уснул, под храп подполковника который доносился из дачного домика.

Утром полковник Зверев не объяснил, как добраться до железнодорожной станции.

Я собрал свои немногочисленные вещи в сумку попрощался с Геннадьевичем и пошёл пешком в сторону железнодорожной станции, прогулявшись по утреннему лесу я добрался до небольшой железно дорожной станции где уже собралась небольшая группа дачников, и после недолгого ожидания сел в электричку. Через полчаса я уже был в городе.

На автобусах я добрался до нужного района города, а затем стал искать адрес, который мне назвал подполковник. Наконец то я подошёл к подъезду обычной пятиэтажки. Было уже около двенадцати часов дня, и несмотря на полуденную жару во дворе играло много детей разных возрастов. Самые маленькие играл в песочнице, мальчики постарше — бегали с деревянными автоматами и играли в «войнушку», или катался на велосипедах.

Я подошел к нужному мне подъезду, рядом с дверью, которая вела в подъезд, на лавочках сидела группа из нескольких бабушек раннего пенсионного возраста. Я поздоровался с ними, они кивнули в ответ и вроде бы продолжили свой разговор, но потом, даже не дождавшись, когда я удалюсь на приличное расстояние, они сразу же начали обсуждать меня. Кто я такой, по их предположению, и к кому пришел. Что поделать, бабушки они во все времена одинаковые. Любопытство и бдительность у них всегда на первом месте.

Поднявшись на третий этаж я подошёл к двери квартиры номер восемнадцать, и достал ключ который мне передал подполковник и открыл дверь. Когда я вошел то у моему удивлению, в воздухе квартиры не витал запаха старости или пыли, или нафталина, как я ожидал, хотя подполковник и говорил, что здесь раньше жила пожилая женщина. Видимо, мне повезло, и эта бабуля была очень чистой и аккуратной.

В конце восьмидесятых годов прошлого века типичная хрущёвская квартира выглядела достаточно скромно, но уютно благодаря тому, как её обустроила пожилая хозяйка, проживающая здесь долгие годы. Каждая деталь интерьера отражала эпоху и вкус владельца, мне даже казалось, что я здесь уже был.

Входная дверь была старой деревянной конструкции, снаружи обитой синтепоном, а изнутри просто покрашенной в темно-красный цвет, а рядом с дверью располагался маленький шкафчик для обуви, сделанный из толстой фанеры и обитый дерматином. Коридор в квартире был небольшой и довольно тесный, однако он не был заставлен старыми вещами и множеством мелочей, накопленных годами жизни.

Кухня, как и полагается в хрущевке, была очень маленькая, метров не больше шести квадратов, и освещалась единственной тусклой лампочкой под абажуром. Стены были оклеены бумажными обоями, уже слегка пожелтевшими от времени и сигаретного дыма. Кухонный гарнитур состоял из деревянного стола со столешницей из пластика, пары табуреток и буфета, изготовленного в какой-нибудь столярной артели ещё в довоенные годы. Буфет был украшен кружевом, а внутри хранились семейные реликвии и сервизы советского производства. У моей бабушки был такой же буфет. Он заменял кухонные шкафы. На верхних полках за застекленными дверцами у бабушки, насколько я помню, всегда лежали сладости: конфеты или домашнее печенье, а на самой верхней полке у деда стоял графин с самогоном и лежали пачки «Беломора».

Я осмотрел двухкомфорочную газовую плиту, она была чистой и в исправном состоянии. В углу стоял маленький холодильник. А у окна стоял небольшой стол, за которым могло бы разместиться за обедом не больше чем двое человек. В общем, жить можно было.

Я вышел их кухни и вошел в основную комнату которая называлась гостиная, и была совмещённая с маленькой спальней. Здесь стоял диван-кровать, покрытый старым пледом, комод с зеркалом, два кресла-качалки и телевизор модели «Рубин». На стенах висели картины советских художников. На полу был постелен уже изрядно потертый линолеум, с рисунком напоминающем паркетный пол.

Спальня отделялась лишь тонкой перегородкой от гостиной. Там стояла кровать с высоким изголовьем, украшенным резьбой, старинное трюмо с тремя зеркалами и настенный ковёр возможно даже ручной работы, и привезённый из Средней Азии кем-то из родственников, а затем подаренный хозяйке квартиры.

Окна выходили на двор, окружённый невысокими пятиэтажками, точно такими же, как и эта. Из окон открывался вид на детскую площадку с качелями и песочницами, зелеными газонами и редкими деревьями, посаженными ещё в пятидесятые-шестидесятые годы. Из гостинной на балкон вела застекленная дверь. Я повернул ручку двери и вышел на балкон, он был застекленным, и почти не завален хламом, возле окна стояла табуретка, а на подоконнике расположилась пепельница.

Бабушка, видимо, иногда позволяла себе выкурить сигарету. Но, вероятно, нечасто, поскольку в квартире не ощущалось застарелого запаха табачного дыма.

Итак, что мне нужно сделать первым делом, чтобы наладить свой быт? Я взглянул на свои наручные часы, еще только начиналось время обеда. Мне нужно было потратить остатки этого дня на покупку продуктов по максимуму, чтобы потом не бегать по магазинам и не стоять в очередях. К счастью, у меня ещё остались почти нетронутыми те деньги, которые я получил, выходя на волю из колонии-поселения. За те пару недель, пока я гостил на даче у полковника, я потратил всего лишь пятьдесят рублей, и у меня оставалось еще триста пятьдесят рублей, поэтому закупить необходимый запас продуктов было на что, к счастью, холодильник имеется. Я включил его в розетку, и он с шумом заработал.

Оставив сумку с вещами в квартире, я решил отправиться на рынок. Насколько я помнил, в магазинах СССР в это время были большие очереди, и быстро купить то, что тебе нужно, было практически невозможно.

Так с чем же мне пойти за продуктами, коих мне придется закупить немалое количество? Мне пришлось обыскать всю квартиру в поисках подходящей для этой задачи сумки или с чем там ходили раньше на рынок?

Я перерыл все шкафы и нашёл старый, но крепкий рюкзак на шестьдесят литров и даже начал пританцовывать от радости. Я хорошо помнил эти советские рюкзаки, которые были очень удобными и просто неубиваемые, сделаны из толстого брезента. Во времена СССР такой, только размером поменьше, был у каждого уважающего себя школьника, и не только мальчиков, но и даже у многих девчонок. Потому что советские школьники часто ходили в походы в школе и на разных кружках.

Вероятно, рюкзак принадлежал кому-то из мужчин этой семьи. Такой был очень надёжным и, наверное, мог служить своему хозяину долгие годы.

Надев спортивные штаны, футболку и кеды, я надел на спину рюкзак и в таком виде вышел на улицу, положив ключ от квартиры в надежный карман рюкзака.

Когда я выходил из подъезда, то заметил, что меня просто сверлили глазами старушки, всё так же сидящие на лавочках возле подъезда, но я не рискнул задавать им вопросы, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей персоне. Вместо этого я дошёл до автобусной остановки и просто спросил у людей, дожидающихся автобусов, как мне добраться до городского центрального рынка.

Мне повезло, потому что минут через десять подошёл нужный мне автобус, который, правда, был изрядно переполнен. Но всё же мне удалось втиснуться на ступеньки, и через полчаса такой экстремальной езды я вышел из автобуса на остановке «Центральный рынок» и с удовольствием вдохнул свежий воздух.

На рынке я почувствовал себя так, будто попал в детство, когда мы с отцом и матерью ходили на наш городской рынок. В отличие от государственных магазинов здесь было просто изобилие продуктов: огурцы, помидоры, мясо, молоко, сыр, мёд, фрукты и многое другое. А вот цены на продукты были очень высокими, хотя, несмотря на это, народу на рынке было много, и стоял многоголосый гул, к тому же по местному рыночному радио постоянно делали какие-то объявления. От обилия запахов различных продуктов у меня заурчало в животе, и я вспомнил, что я ел сегодня только яичницу рано утром, когда мы завтракали с подполковником Зверевым, а сейчас уже четвертый час после полудня.

Я почувствовал запах шашлыка, и от голода у меня даже начала выделяться слюна. Я огляделся по сторонам и увидел под навесом самодельный мангал, от которого исходило небольшое облачко дыма и запах жареного на открытом огне мяса. Над мангалом махал веером полноватый мужик лет сорока. Всё в нем выдавало его принадлежность к солнечной Грузии. я поинтересовался у него сколько стоит шашлык.

— Рубль пятьдесят! — невозмутимо улыбнулся сын гор. На рынке во все времена продукты стоили недешево, на то он и рынок.

Я посмотрел на шашлык и увидел, что мяса на шампурах было совсем немного, не больше двухсот грамм, да и мясо было не лучшего качества, в основном сало и прожилки. За такое кулинарное издевательство просить полтора рубля — это было очень смело со стороны этого Грузина.

— Почему так дорого?— несдержался я.

— ЭЭ… Нэ нравитса! Нэ бери!— С пренебрежением ответил шашлычник и стал всем видом показывать, что утратил интерес ко мне.

Ладно хрен с ним потерплю до дома, а там что нибудь приготовлю на скорую руку. И вообще надо выяснить у аборигенов где поблизости находится хорошая и недорогая столовая.Насколько я помню из детства в советском общепите кормили вкусно и недорого. Постояв немного и почитав вывески которые указывали где какие продукты продаются,я отправился туда где продавалось мясо. В Советском Союзе было много рогатого скота, поэтому в отличии от двадцать первого века говядина стоила дешевле свинины. Думаю первым делом необходимо делать стратегический заас мяса, а остальные макароны и прочие крупы достать всегда легче.

— Почем у вас мясо девушка? — спросила я у дородной продавщицы лет тридцати пяти, в засаленном халате.

— Свинина, мякоть — шесть рублей за килограмм, на кости по четыре! — ответила мне продавщица, улыбаясь шаловливой улыбкой и внаглую строя мне глазки. По ней было видно, что она-то мясо кушает регулярно и вдоволь. Немного полноватая, с пышным бюстом и лощеным лицом, она была как будто воплощением успешной рыночной продавщицы. — Говядина, мякоть — по пять рублей, на кости дешевле!

Она кокетливо улыбнулась во весь рот, показав мне пару золотых зубов.

— Ну тогда дайте мне пять кило мякоти свинины и пять килограммов говядины,…тоже мякоть!— подмигнул я ей.

— Даже так! — протянула она и удивлённо приподняла бровь. — Вот это я понимаю хороший покупатель!

Продавщица обернулась и зычно крикнула:

— Мишка, сделай вырезку: пять килограммов свинины и пять килограммов говядины.

За её спиной здоровенный детина в окровавленном фартуке, взял огромный тесак и со знанием дела начал отрезать мясо сначала от свиной, ляшки, а потом достал говяжье бедро и тоже стал отрезать от него большие куски.

Продавщица ловко кинула мясо навесы а потом завернула их в специальную бумагу.

— С тебя пятьдесят пять рублей, парень! Денег-то хватит? Теперь уже она подмигнула мне. Я достал из кармана деньги и протянул ей две двадцатипятирублёвые купюры с Лениным и одну пятёрку.

— Ну заходи еще красавчик! Таким покупателям мы всегда рады.

Я закинул рюкзак на спину и пошёл вдоль рядов, думая, что бы ещё купить.

На глаза мне попалась молодая картошечка по шестьдесят копеек за килограмм, я купил пару кило картошки, много брать не стал, так, на первое время, думаю, с приобретением этого продукта проблем не будет. Я видел, как бабульки-дачницы торгуют картошкой возле автобусной остановки.

Ещё я прикупил редиски, огурцы и помидоры,пару килограммов моркови и лука, теперь мой рюкзак оказался ощутимо тяжелым.

— На неделю другую мне должно хватить, — с довольной рожей сказал я сам себе, и пошел к выходу с территории рынка.

Вдруг я обратил внимание, что двое молодых людей, идущих впереди, начали синхронно двигаться медленнее, постепенно сбавляя шаг. Двое других парней стали приближаться ко мне: один слева, другой справа, стараясь подойти ко мне как можно ближе. Я понял, что дело мое плохо. В советское время на рынках было много карманников. Потому что все пользовались наличкой и носили деньги в карманах или кошельках. Я помню, как мама делала потайные карманы у себя в пальто, до которых было невозможно добраться карманником. У меня в левом кармане брюк лежало ещё около ста рублей. Огромные деньги для конца восьмидесятых годов. Видимо, ребята увидели, как я расплачивался на рынке, и заметили, что у меня ещё остались деньги. Нужно было действовать быстро, иначе они могли бы где-нибудь в толпе разрезать мой карман и вытащить деньги или даже напасть исподтишка.

В такой ситуации, когда против тебя четыре серьезных противника, нет ничего зазорного, чтобы от них убежать. Но на мне был тяжелый рюкзак с продуктами, да и народу было столько, что бежать в этой толпе было невозможно.

Я резко остановился и громко свистнул, так что у эти парнишки вздрогнули от неожиданности.

— Саня! — крикнул я как можно громче и, развернувшись назад, быстро пошел в противоположную сторону. Эти четкие пацанчики на мгновение растерялись, а я, воспользовавшись их временным замешательством, ускоренным шагом отошел от них подальше и постарался затеряться в толпе.

Сделав небольшой крюк по рынку, я опять двинулся в сторону центральных ворот. На этот раз мне удалось покинуть территорию рынка без приключений. Дождавшись автобуса, где людей было как селедок в бочке, я с трудом втиснулся в автобус и поехал на свою съемную квартиру.

На следующий день я встал рано утром, умылся холодной водой и почистил зубы. Старым бабушкиным утюгом я погладил свою рубашку с коротким рукавом и летние брюки. Окончательно придя в себя после сна, я открыл холодильник и стал думать, чем я буду завтракать. Лучше всего, конечно, на завтрак кушать яичницу или молочную кашку, но кашу мне сварить было некому, поскольку я сам её варить так и не научился, да в принципе-то и не из чего, поскольку молока и крупы у меня не было, как, впрочем, и яиц для яичницы. Поэтому я, недолго думая, поставил разогреваться на газовую плиту вчерашнюю картошку с мясом. Конечно, для желудка с утра это тяжеловатая пища, но выбирать не приходилось, не ходить же до обеда голодным. Кстати об обеде, на мясокомбинате должна быть столовая, по крайней мере я надеюсь на это, ведь на всех больших советских предприятиях был свой недорогой общепит.

Нарядившись в наглаженную рубаху и брюки, я надел на ноги кеды и вышел из квартиры. Насколько я помнил, по крайней мере в тех местах СССР, где я вырос, надеть спортивные кроссовки под брюки со стрелками считалось неприличным и было показателем полного отсутствия вкуса у хозяина, но у меня другой обуви пока не было, поэтому я старался не думать об этом досадном недоразумении. Вопрос с одеждой, конечно, придется решать, но попозже, когда я устроюсь на работу.

Когда я добрался до остановки, то, немного подождав, сел в автобус и отправился в сторону мясокомбината. Опасаясь опоздать, я выехал на час раньше, чем можно было. Но лучше, как говорится, ждать, чем догонять и опоздать. В советское время автобусы ходили регулярно с полпятого утра до полвторого ночи. Всё было государством предусмотрено для людей, в том числе и тех, кому надо было очень рано утром заступать на смену или поздно ночью возвращаться с работы.

До мясокомбината добрался я достаточно быстро, поэтому мне ещё пришлось почти час слоняться из стороны в сторону возле проходной, а потом и вовсе решил прогуляться и подышать утренним воздухом, я терпеть не могу стоять на месте и чего-то ждать, для меня так лучше быть в движении. Примерно к девяти часам утра я зашёл на проходную. Меня встретил пожилой дедушка-вахтёр.

— Здравствуйте, я к вам на работу водителем устраиваться, ваш начальник гаража должен быть в курсе. Он должен меня ждать.

— Сейчас узнаю! — Не спеша и вальяжно с видом очень значимого человека вахтёр набрал номер телефона и позвонил.

— Алло, гараж? — сказал в трубку вахтер со смехом, пародируя известную сцену из фильма «Волга — Волга».

— Тут пришел парень, говорит, к вам водителем хочет устраиваться! Говорит, Михалыч ждет его! Сергей Петров его звать… Ага, понял? — Уже серьезным тоном продолжил дедушка-вахтер, посмотрел на меня и сказал:

— Сейчас найдут завгара и перезвонят! —

Мне ничего не оставалось, как стоять, и терпеливо ждать прижавшись к стенке проходной. Мимо меня проходило много народу, мужчины и женщины разного возраста, на мясокомбинате работало больше тысячи человек, сотрудники мясокомбината привычным движением показывали пропуска вахтёру и шли дальше. Хотя было видно, что сторож-вахтер работает здесь давно и знает многих в лицо. Минут через пятнадцать на столе у вахтера зазвонил телефон, он всё стем же многозначительным видом поднял трубку, и выслушал, что ему говорил его собеседник на другом конце провода.

— Так точно, пропустим! — сказал словно отчеканил он, потом вахтер строго посмотрел на меня.

— Паспорт есть?

— Конечно, есть, — сказал я и протянул ему свой паспорт. Он взял мой паспорт, записал мои данные в свой журнал и выписал мне одноразовый пропуск.

Вахтёр вышел со мной на крыльцо и быстро стал объяснять, как мне найти гараж. Я долго шёл по огромной территории мясокомбината, и только через четверть часа я дошёл до гаражей предприятия. Я спросил у пожилого механика, который ковырялся в машине, как найти начальника гаража.

— Тебе нужен Валерий Михайлович? Тогда иди до конца коридора. Его кабинет там! — Механик, черноволосый небритый парень лет тридцати, одетый в промасленную робу, показал в глубь коридора гаечным ключом, который он держал в руке.

Пройдя через гаражные боксы, где стояло штук двадцать грузовиков и пара легковых «Жигулей» и еще одна «Волга», видимо кого то из начальников, я зашел в длинный коридор со множеством дверей, которые вели в кабинеты. В конце коридора я нашел дверь с табличкой, на которой было написано: «Валерий Михайлович, заведующий гаражом Волгоградский мясокомбината № 2». В гараже было довольно шумно, поэтому, чтобы меня услышали, мне пришлось стучать очень громко.

— Да, войдите, — услышал я голос за дверью. Я распахнул дверь и вошёл. За столом сидел пожилой мужчина в рубашке с коротким рукавом и седыми волосами.

— Здравствуйте, я пришёл к вам устраиваться водителем, на рефрижератор! — сказал я.

— Как фамилия? — спросил начальник гаража.

— Сергей Петров!

— А… Понял! — сказал он. — За тебя сказали, что ты толковый парень! Ну, пошли! — Завгар встал из-за стола, взял в шкафу, который стоял рядом со столом, ключи от машины и пошел к выходу из кабинета. Он махнул мне рукой, чтобы я следовал за ним. Мы вышли из кабинета и пошли по гаражу, пока завгар не остановился у грузовика «ЗИЛ» с рефрижераторной будкой.

— Вот эта твоя машина будет, — просто сказал завгар. — Тебе повезло, с этой машиной всё в порядке, всё работает как часы. Парень, который работал на ней до тебя, был толковый и рукастый. Но недавно он, можно так сказать, с жиру забесился и немножко сглупил, поэтому и расстался с правами. — Валерий Михайлович достал из кармана ключи с увесистым брелком и протянул их мне.

— Вот тебе ключи, заводи, поехали! — сказал он открыв двери и залезая в кабину машины на пассажирское сидение.

Я обошёл вокруг автомобиля и занял место водителя. Завёл двигатель «ЗИЛа». Машина действительно завелась с первой попытки.

— Поехали, — он указал прямо на ворота, которые были открыты, и мы выехали из гаражного бокса и поехали к проходной. Завгар сказал мне ехать к воротам, ведущим на выезд в город, и я, честно говоря, был немного удивлён. Меня ведь даже ещё не приняли в штат.

— Посмотрим, как ты ездишь, а там видно будет, брать тебя водилой или нет! — сказал завгар.

Ну что ж, это понятно, придется показать себя с лучшей стороны, грузовики я давно вожу, еще с военного училища, и там в будущем, как бы это ни было печально для нашей страны, в армии грузовики те же самые, что и были в восьмидесятые годы. Поэтому, думаю, проблем у меня не возникнет. Правда, я провёл много лет прикованным к кровати, а теперь я нахожусь в чужом теле, но это тело меня вроде бы хорошо слушается и подвести не должно. Мы подъехали к воротам контрольно-пропускного пункта. Сторож подошёл и посмотрел на меня, он выглядел немного удивлённым.

— Пропуск на выезд, — с подозрением сказал он.

Вячеслав Геннадьевич выглянул из кабины и помахал рукой.

— Выпускай, Паша, это со мной, — крикнул он сторожу.

Старик-охранник кивнул, нажал на кнопку, загудели электромоторы, и массивные металлические ворота медленно отъехали в сторону. Я включил первую передачу, и наш ЗИЛ выехал за ворота.

Валерий Михайлович показывал мне дорогу. Управлять таким непривычным для меня автомобилем было немного сложно, но, возможно, из-за того, что в советское время на дорогах было раз в десять меньше машин, чем в будущем, когда я привык ездить за рулем, через полчаса я освоился и уверенно вел рефрижератор.

Валерий Михайлович объяснил мне, как добраться до торговых точек, куда мы будем доставлять мясо, а также показал мне маршрут, который вел к центральному рынку. Я старался не отвлекать его вопросами, а больше внимательно слушал.

К полудню мы завершили нашу ознакомительную поездку по городу и вернулись на мясокомбинат. Я припарковал автомобиль в гараже, расположенном на территории мясоперерабатывающего предприятия.

Заглушив двигатель, я спросил у Валерия Михайловича:

— Ну как, Валерий Михайлович, мне нужно идти в отдел кадров, чтобы подать документы?

— Да, ты нам подойдешь! Водишь ты нормально! — ответил он. — Сейчас в отделе кадров обеденный перерыв, который закончится через сорок минут. После этого ты зайди к ним и отдай необходимые документы. С завтрашнего дня ты приступаешь к работе.

Он ободряюще похлопал меня по плечу и вышел из машины.

— Завтра ровно в восемь часов будь в гараже!

Я вышел из машины и отправился искать отдел кадров на заводе. Подав документы, которые нужны были для трудоустройства, я расписался в куче инструктажей и был на сегодня свободен.

Уже в три часа дня я покинул территорию мясокомбината, сел на автобус и поехал домой, в свою съёмную квартиру.

Когда я вернулся домой, настроение у меня было приподнятое. Можно сказать, что я уже удачно внедрился. Мне с утра пришлось немного поволноваться, я, честно говоря, боялся, что что-то пойдёт не так и у меня не получится устроиться на эту работу.

Открыв морозильную камеру, я посмотрел на мясо, которое вчера купил. Созданный мною запас из десяти килограммов мяса, конечно, не мог не радовать. И только теперь я осознал, что микроволновок-то в СССР еще не было, по крайней мере я даже не помню, чтобы про них кто-то и упоминал. К счастью, вчера я предусмотрительно порезал на куски, так будет легче его разморозить. Можно просто положить кусок мяса в кастрюлю с водой и немного подогреть.

Я заварил свежий чай в литровом чайнике, который нашел в кухонном шкафу. Привычка часто пить чай у меня осталась еще с прошлой жизни, потому что я родом с Дальнего Востока, с берегов реки Амур. Мои предки были еще первопроходцами в тех глухих, богом забытых местах. Сколько себя помню, дедушки и бабушки постоянно пили чай с молоком, который они называли «Сливан». Еще в этот чай добавляли сахара, сливок или даже немного сливочного масла и бросали щепотку соли, потом варили всё это в кастрюле на печке. Получался практически бульон. Когда меня в свое время мотало по стране, я потом пил такой чай в гостях у бурятов и монголов. Видимо, мои предки у них и позаимствовали этот рецепт. Воспоминаниями о будущем сыт не будешь, поэтому мне нужно что-то приготовить покушать и желательно на пару дней, чтобы не тратить ежедневно время на готовку еды.

Конечно, самое главное, что мне удалось сделать, это запас мяса где-то на месяц, купить другие самые необходимые продукты, я думаю, будет проще.

Никогда не понимал людей, которые становятся вегетарианцами. Неужели они не понимают, что человеческий организм не может жить только на растительной пище? Если человек отказывается от мяса, рыбы и молочной продукции, то он со временем обязательно начинает болеть, и у него нарушается работа пищеварительной системы, потом уже начинаются и тяжелые заболевания. Кто-то скажет, что в Индии миллионы людей не едят мясо. Вот только кроме растительной пищи индусы постоянно употребляют в пищу молоко, молочные продукты и яйца. И к тому же живут индусы в тёплых краях, где вечное лето, а в наших суровых условиях на одной растительной пиши и молочной продукции не проживёшь.

В скором времени мясо немного оттаяло, и я срезал с него тонкие ломтики. Налил на сковороду масло и обжарил мясо. Затем добавил туда очищенный картофель и стал тушить вместе с мясом. Получилось много для меня одного, но это не страшно. Думаю, что как раз на два дня мне хватит. Наложив себе в тарелку того, что у меня получилось, я взял вилку и стал с удовольствием есть картошку с мясом, пока это простое рагу еще было горячим. Конечно, насколько бы я ни любил это блюдо, уже пора подумать о разнообразии своего питания. У меня не было никакой крупы или макарон, и в самое ближайшее время их нужно было добыть.

Пообедав, я налил себе чашку чая и вышел с ней на балкон. Сел на табуретку, на которой, видимо, сидела хозяйка, когда курила на балконе. Квартира, которую я снимал, находилась на третьем этаже, откуда хорошо было видно, что происходит во дворе.

А там кипела жизнь: дети играли, мамы с колясками прогуливались, кто-то выколачивал ковры, и даже вывешивали белье сушиться прямо во дворе, потому что на балконе было мало места. Бабушки сидели на скамейках, а дедушки собрались за длинным столом и играли в домино. Подростки соревновались на турниках, пытаясь больше всех подтянуться или сделать подъём с переворотом. Парни старались показать свою силу и удаль, ведь рядом на лавочках в тени деревьев сидели девчонки, их ровесницы, и наблюдали за ними.

Я хорошо помню это время, когда великая страна перестала существовать, мне было двенадцать лет, и я многое уже понимал в эти годы, а те, кто был моложе меня в 1992 году, хотя бы на несколько лет, уже не помнили, как жили люди в Советском Союзе, потому что были тогда еще слишком маленькими.

А потом пришло поколение, которое родилось уже в России, но им постоянно внушали ненависть к Советскому Союзу, через фильмы и интернет, и даже через школьные учебники. И вот как итог уже в двадцатые годы двадцать первого века молодёжь будет воспринимать СССР как нечто плохое, как ненавистный «Совок».

Интересно, что же было плохого в Советском Союзе? Бесплатные квартиры? Или низкий уровень преступности? Наркомания практически отсутствовала, а тех, у кого были проблемы с алкоголем, отправляли в лечебно-трудовые профилактории. Я лично знал многих, кто рассказывал, что это помогло им бросить пить и начать новую жизнь. Разного рода извращения считались не особенной «любовью», а психическим отклонением, и те, кто страдал этим недугом, получали бесплатное медицинское лечение в соответствующих учреждениях.

Помню, как в те же двадцатые годы двадцать первого века на каждом углу начали открываться алкомаркеты, чтобы люди быстрее спивались, а молодёжь, особенно это стало заметно среди девушек, подсаживалась на алкогольные напитки, которые, чтобы понравиться как можно большему числу людей, были с разными приятными вкусами. Синтетические наркотики мог легко заказать любой школьник через интернет. Когда наконец-то даже до самых тупых начало доходить, что таким образом нас хотят уничтожить изнутри, было уже слишком поздно! Слишком долго и упорно в России не слушали умных людей, смеялись над их предостережениями и называли это «теорией заговора». А потом было уже поздно!

Я посмотрел на двор, со своего балкона, и видел людей, которым было невдомёк, что через несколько лет их привычная жизнь изменится. Предатели Горбачёв и Ельцин запустят механизм развала СССР, а правительство России решит перейти к капитализму и начало продавать всё и вся, и этот кажущийся на первый взгляд хаос, который будет сопровождать страну, на самом деле будет контролироваться из-за океана еще десятки лет. Даже война на Донбассе была спланированной операцией американских олигархов, чтобы захватить месторождения полезных ископаемых, о чём они будут открыто заявлять в СМИ.

Я вдруг вспомнил тот день, когда я остался без ног. Война в Европе длилась уже больше десяти лет и заканчиваться никак не собиралась. Позиция нашей части находилась на передовой в районе Львова, где проходила линия фронта. Пока было небольшое затишье, стороны конфликта пытались в очередной раз договориться о перемирии, и я с передовой поехал навестить в госпитале своих бойцов из группы разведки, которой я командовал, и раздать им заслуженные награды. Уже на обратной дороге, когда до передовой оставалось не больше двадцати километров, вдруг со стороны войск НАТО полетели ракеты и дроны. Видимо, кто-то из командования объединенных войск Европы очень не хотел допустить перемирия между Россией и НАТО.

— Товарищ подполковник! Надо переждать обстрел где-нибудь в более безопасном месте, а потом поедем дальше! — обернувшись, прокричал мне мой водитель Саня.

— Гони вперед, Саня! В первый раз, что ли⁈ Нам нужно скорее попасть в часть, по-моему, основные прилеты как раз туда были! — прокричал я в ответ своему водителю. — Там наверное наша помощь нужна!

Раньше в этот провинциальный городок недалеко от Львова, где стояла наша небольшая воинская часть прилетов ракет и дронов почти не было, а сейчас по улицам в панике бегали люди, стараясь где-нибудь укрыться от осколков. Наш УАЗик «Буханка» ехал по разрушенным улицам города с максимально возможной скоростью, с которой можно передвигаться по разбитой дороге, на которой валяются бетонные осколки от стен домов разной величины, а ещё приходится объезжать воронки от ракет и снарядов, некоторые из них настолько большие, что если машина попадёт в неё, то уж точно без помощи тягача из ямы её будет невозможно достать. Когда мы уже приближались к выезду из города, неожиданно на дорогу выбежала маленькая девочка лет семи и начала махать руками. Сашке пришлось затормозить так резко, что я ощутимо приложился головой о потолок кабины, и, наверное, если бы не каска, то я бы обязательно получил неслабое сотрясение мозга.

Мой водитель выбежал из машины и кинулся к девочке.

— Ты почему одна? Где твоя мама?

— Мама там, в подвале, нас много, там выход завалило, меня в окошко вытолкнули! — запинаясь от слез, заикаясь прокричала девочка так громко, что я её услышал из кабины УАЗика, несмотря на периодически звучащие звуки взрывов.

Я выскочил из машины и подбежал к ним.

— Присев на корточки, я поймал взгляд девчушки, которая уже начала впадать в ступор от страха.

— Где этот подвал? Где твоя мама, сможешь показать? — прокричал я.

— Товарищ полковник! Скоро сюда по-любому прибудут спасатели, нам нужно срочно добраться до расположения части! — прокричал Сашка.

— Да хрен они их сейчас найдут, ты посмотри, что творится! Пока спасатели придут, спасать некого будет, завалит их здесь обломками здания, сто процентов! — громко сказал я своему водителю, стараясь перекричать шум взрывов, на что Сашка покачал головой и тревожно посмотрел на верхние этажи зданий, из которых шел дым.

— Показывай, где осталась твоя мама! — сказал я девчушке, она, вздрагивая от слёз, тем не менее нашла в себе силы побежать к домам, показывая мне направление.

Я побежал за ней, надеясь успеть, пока пожар не распространится и с крыш многоэтажек не начнут падать куски кровли. Девчушка подбежала к одному из маленьких окон, которые находились у самой земли и вели в подвал. Возле этого окна плакало еще несколько маленьких детей.

Заглянув в окно, на которое показывала девочка, я увидел в подвале десятка два женщин и несколько детей. Из подвала доносились крики, от которых закладывало уши. Женщинам хватило сил вытолкнуть на поверхность только самых маленьких детишек, окно находилось примерно на высоте более двух метров, и женщины не могли выбраться из подвала сами, а маленькие детишки боялись убегать и плакали, оставаясь возле окна в подвал. Мы с моим водителем Саней переглянулись.

— Я залезу в подвал и буду выталкивать женщин, а ты принимай их здесь, — сказал я своему напарнику. —

Скинув бронежилет и разгрузку, потому что иначе мне бы было невозможно пролезть, я сел на землю, просунул ноги в небольшое окно подвала и спрыгнул вниз. Я начал подсаживать женщин, а Сашка затягивал их в окно за руки. Последних женщин и детей я выталкивал уже из последних сил.

— Как только вылезите, сразу убегайте подальше от здания, оно начинает рушиться! — кричал я женщинам. Многие из них были в панике, а кто-то, наоборот, впадал в ступор. Дым от пожаров становился все более густым и едким.

— Вроде всех вытащили! — крикнул я Сашке, задыхаясь от дыма.

Внезапно раздался взрыв такой силы, что здание содрогнулось. С потолка посыпалась штукатурка, я упал на пол подвала и увидел, как по стенам подвала побежали трещины.

— Это прилет, товарищ полковник! Ракета попала в верхние этажи! Давайте руку, я вас вытащу! Надо торопиться, теперь здание точно может рухнуть! — услышал я голос Сашки, который просунул голову в окно подвала.

Я встал и, шатаясь, пошел на свет от окна и на Сашкин голос, потому что было практически ничего не видно из-за пыли. Добравшись до окна, я подтянулся, стараясь опираться ногами о стену. Я почувствовал, как Сашка меня тащит, ему удалось вытащить меня почти полностью, как вдруг я почувствовал сильный удар и я потерял сознание.

Дорогие читатели! Прошу отнестись с пониманием! Жизнь у нас сейчас такая, что мне приходится работать на двух работах водителем! А в свободное время писать роман, и поэтому, для того чтобы я мог больше времени отводить написанию романа, я вынужден размещать его платно!

Чем больше читателей оформит подписку на книгу, тем больше времени я смогу работать над романом. Быстрее его закончу и начну писать продолжение. Обещаю Вас не разочаровывать! Я задумал написать цикл из десятка романов!