Диверсант Назад в ссср

Глава 3

Уважаемый читатель, большое вам спасибо за покупку моего романа!

Я пришёл в себя только через месяц в реанимации. Как потом мне рассказали в тот момент, когда мой водила Сашка меня вытаскивал, в здание попала еще одна ракета, и оно начало разрушаться. Упавшая плита передавила мне ноги выше колена. Мой водитель Сашка погиб, его извлекли из-под обломков ещё живым, но спасти его не удалось, он умер по дороге в больницу. Женщины, дети, которых мы спасли, выжили все, потому что успели уйти подальше от здания, они-то и рассказали о нас спасателям.

Меня очень долго перевозили из госпиталя в госпиталь. Самостоятельно я даже не мог передвигаться на инвалидной коляске, мог только лежать или ползти на руках. А затем мне предложили поучаствовать в эксперименте. После небольшой подготовки я оказался здесь.

Я снова посмотрел на двор своего дома. То, что я снова молод и у меня есть ноги, и я вернулся во время своего детства, для того чтобы выполнить задание, по крайней мере, у меня будет возможность спасти шесть сотен человеческих жизней, которые унесет теракт, а это уже очень немало.

На следующий день я приступил к работе водителем на мясокомбинате. Я начал знакомиться с коллегами и постепенно осваиваться в коллективе. Люди, с которыми мне пришлось работать, в принципе были дружелюбными и приятными в общении.

В течение недели я занимался доставкой мяса в государственные магазины. Машина которая мне досталась действительно работала исправно, как часы. Видимо, заведующий гаражом не соврал, и предыдущий водитель действительно был ответственным парнем и заботился о своём транспорте.

А уже через неделю начались мои первые нелегальные рейсы. Мне стали доверять развозить по ночам левые партии мяса и колбасы с мясокомбината на центральный рынок. Немного реже я привозил мясо на рынки поменьше центрального, таких небольших рынков было три, на отдаленных окраинах города.

Во всех этих поездках меня сопровождала экспедитор — тридцатилетняя девушка по имени Марина, которая была родственницей кого-то из руководства мясокомбината. Несмотря на то, что она была замужем и имела двоих детей, она постоянно строила мне глазки и давала понять, что не против завести служебный роман.

В целом эта Марина была довольно привлекательной женщиной, да и за собой она следить умела. Ни разу не видел её на работе без умело нанесенного макияжа. А денежки на дорогую косметику у неё по понятным причинам имелись. После каждого ночного нелегального рейса, когда мы с Маринкой развозили партию левого мяса или колбасы по рынкам, или другим точкам нелегальной реализации, таким как, например, рестораны, мне Маринка отдавала пятьдесят рублей, это примерно треть зарплаты, которая уже считается высокой для простого советского человека. Уж Маринка-то точно получала за один нелегальный развоз колбасы не меньше, чем я. Как-то не выдержал и спросил её, а на хрена она отправила мужа на заработки на север, если сама зашибает больше, чем он на севере.

— А ты слышал, Сереженька, выражение, кто такой идеальный муж для женщины?.. «Это слепой, глухой капитан дальнего плавания»! — немного погрустневшим голосом сказала Маринка. — Вот и мой таким и оказался. Хороший, работящий, почти не пьет, детей любит. А вот сексом позаниматься — так это не для него, пару раз в месяц, и ему достаточно, и он считает, что этого достаточно и мне… Как так понять не могу, вроде мужик здоровый. — развела руками девушка. — А пару лет назад вообще решил на «Север» ездить, чтобы зарабатывать больше. Вот мне и приходится искать женское утешение с другими мужиками.

Я, конечно, очень истосковался по женской ласке, но пока не спешил отвечать взаимностью на её домогательства, ведь это может помешать выполнению моего задания. Маринка любила поболтать, пока мы были в дороге, как и любая другая женщина.

— Лёшка, который здесь до тебя работал, поначалу меня хорошо выручал с этим, — с хитрой улыбкой сказала девушка. — Но потом он встретил свою школьную любовь Ленку и просто помешался на ней, начал её дорогими подарками засыпать и всё таки добился своего, увел её у мужа, стервец. Ну а со мной сразу спать перестал… Романтик хренов! — фыркнула девушка и продолжила:

— Она не к нему от мужа ушла, а к его деньгам, которые ему здесь платили, а теперь он, насколько я слышала, где-то на стройке горбатится. Интересно, бросит его Ленка теперь или нет? — рассуждала вслух Марина.

Я неопределённо пожал плечами и задумался. Стоит ли мне жалеть этого Лёху? Ведь я, как ни крути, занял его место и сломал налаженную жизнь парня. Хотя он, конечно, и занимался криминалом и преступным делом. Думаю, жалеть его не стоит, скорее всего, ему даже повезло. Я регулярно передаю информацию подполковнику Звереву, и рано или поздно они накроют всю эту шайку, когда соберут побольше информации, так что этот Лёха мне ещё должен за то, что будет не у дел и избежит уголовного наказания, когда эту шайку накроют.

— Серёжа, я чего-то не пойму, у тебя же нет девушки, и ты не женат, насколько мне известно. — Маринка положила руку мне на колено и сказала: — Тебе, наверное, тяжело без женской заботы. Ты такой видный парень, а живёшь один,…с тобой-то что не так?

Я не смог сдержать смех, и Маринка удивлённо смотрела на меня. «Знать бы тебе, кто я на самом деле, и что со меной не так», — подумал я, а вслух ответил:

— Нет, почему? Я был женат, детей не нажил, пока работал вахтовым методом на севере. Жена ушла к другому, а новой женой пока не обзавёлся!

«Вообще-то, имею право я или нет на женскую ласку после того, как столько лет провалялся куском мяса на больничной постели?» — подумал я в этот момент и посмотрел на девушку. В тот вечер мы с Маринкой поехали к ней домой, в этот раз её дети ночевали у бабушки, потому что она приходила домой поздно после таких ночных разъездов. И мне пришлось на себе испытать пылкий темперамент девушки и наконец то почувствовать себя по-настоящему живым.

Так прошло больше чем полгода. Минула осень с зимой, и весна уже была в самом разгаре. Мне порой начинало казаться, что вот это и есть моя настоящая жизнь. А та жизнь, которая только будет в будущем, долгие годы войны, а потом годы, когда я был калекой, прикованным к больничной койке, это просто страшный сон. Я вместе с моей экспедитором Мариной ездил по Волгограду и пригороду и развозил мясо в государственные магазины, и на рынок мы неизменно возили нелегальные партии мяса и колбасы. Мы часто заезжали к Маринке домой, когда её детей не было дома, а муж был в длительных командировках на севере. Так наступил новый год, и прошла вся зима, минул март, снег растаял, и в середине апреля уже было довольно тепло.

Я встречал новый год один в своей съёмной квартире, смотрел телевизор в своей съёмной квартире. По первому каналу шёл «Голубой огонёк». В Советском Союзе многое было продумано, и даже эта телепередача служила показательным примером для советских людей. За одним столом сидели доярка и космонавт, учёный и рабочий передовик производства, а артисты и певцы развлекали их, выступая на сцене.

Когда Советский Союз развалится, все эти передовики производства и учёные будут считаться неудачниками. А скоморохи, которые когда-то их развлекали, станут эталоном успеха. Всё перевернётся с ног на голову.

Без особых происшествий я сливал подполковнику информацию, которую удавалось мне узнать. Подполковник Зверев выдал мне портативный фотоаппарат, который вмещался в пачку из-под сигарет. Что и позволяло мне часто фотографировать разгрузку мяса и фигурантов этого дела, так сказать, непосредственно во время преступления, собирая большую доказательную базу. На складе всегда был шум и суета, поэтому можно вполне можно было сфотографировать, не привлекая к себе внимание. Так я, наверное, отснял десятки метров плёнки, когда шла разгрузка мяса, был шум и суета, поэтому делать фото, оставаясь незамеченным, было не так-то сложно. И вот отгремели первомайские демонстрации, до теракта, который произойдет 4 июня 1989 года, оставался всего один месяц. Теперь мне нужно было думать о том, как в ближайшее время попасть на место будущей катастрофы для того, чтобы разработать план операции по предотвращению этого теракта. А пока старался не привлекать внимания и думал, как мне выпросить отпуск, чтобы уехать в Уфу где-то за недельку до теракта. Моя работа водителем на мясокомбинате шла своим чередом.

Примерно месяц назад нам с Маринкой, начальник сказал использовать новый метод сбыта нелегальной продукции. Суть его состояла в том, чтобы продавать колбасу, не указывая её в документах. Для этого колбасный цех работал вечером или ночью, выпуская неучтённую колбасу. Её делали из третьесортного мяса, в ход шли даже жилы и свиная шкура. И вот мы с Маринкой в очередной раз загрузили двадцать ящиков такой колбасы и отправились на машине продавать её в людном месте.

Мы, как обычно, поставили стол в оживлённом месте, возле автобусной остановки, где толпилось много народа. Маринка продавала колбасу с этого столика. Мы старались делать это в дни выдачи зарплаты или аванса. Поэтому колбаса расходилась как горячие пирожки, даже по завышенной цене, потому что в магазинах она была дефицитом, и её было почти не достать, как раз по той причине что колбаса уходила нелегально на рынки.

Маринка продавала колбасу на складном столике, а я только успевал подавать следующий ящик. В рефрижераторной будке стояли ящики с колбасой в картонных коробках. Те коробки с колбасой, до которых я мог дотянуться, стоя на земле, уже кончились, и мне пришлось залезть в будку, чтобы подтолкнуть оставшиеся ящики с колбасой поближе к борту, когда увидел, что сзади к Маринке подкрадывается парень-подросток лет пятнадцати. Парнишка начал аккуратно и незаметно для продавщицы Маринки тащить ящик с колбасой, который стоял на земле слева от столика. Я, видимо, был вне поля его зрения, и он поэтому не видел, как я наблюдаю за его манипуляциями.

В этот момент двое молодых людей пытались отвлечь Марину разговорами. Они задавали ей вопросы, пытались шутить и делать комплименты. Видимо, они работали в группе с этим парнишкой. В будке находился небольшой ящик с инструментами. Я открыл его и взял из него большую гайку. Со всей силы я кинул эту увесистую гайку в спину пацану, который уже на четвереньках полз под машину и тащил за собой ящик колбасы. Расстояние было небольшим, поэтому гайка припечатала в спину пацанчика довольно ощутимо. Он выронил ящик и закричал от боли и неожиданности. Пытаясь дотянуться до ушибленного места, он обернулся и злобно посмотрел на меня. Я показал ему кулак.

— Что ты делаешь, урод? — закричал на меня пацан, корчась от боли.

— А ну пошёл на хер отсюда! — сказал я этому недалёкому воришке.

Молодые парни, которые отвлекали Маринку, злобно посмотрели на меня, после чего развернулись и начали прокладывать себе путь через толпу людей, собравшуюся в очереди за колбасой.

Я спрыгнул на землю из холодильной будки машины и загрузил обратно все ящики с колбасой, которые успел поставить на землю у ног продавщицы, оставил только тот, который стоял перед Мариной на столе. Я решил, что лучше буду подавать ей колбасу, чем давать возможность ещё какому-нибудь неокрепшему уму совершить кражу. Колбасу Маринка продавала по четыре рубля, это было на рубль дороже, чем в магазине, но люди активно её разбирали, уже образовалась немалая очередь и начиналась давка.

— Эй, слышь ты, водила! — услышал я крик слева. Это были те двое парней, которые отвлекали внимание Маринки, когда их подельник пытался украсть у нас ящик колбасы. Они сейчас стояли, сжимая кулаки от злости, и смотрели презрительно на меня. За их спиной стояло еще двое парней и этот неудавшийся воришка.

Я видел таких парней в детстве, когда был маленьким и жил в Советском Союзе. Такие парни, как правило, даже не заканчивали школу, рано шли работать, благо в СССР работы было валом. Такие люди не заморачивались получением образования, но, как правило, были физически крепкими и работали грузчиками где-нибудь в магазине или неквалифицированными рабочими.

Свободное время такие парни проводили нехитро: пытались найти чего-нибудь выпить или от скуки искали, кому набить морду. В таких компаниях были как несовершеннолетние, так и те, кто уже отсидел несколько лет за хулиганство или мелкие кражи.

— Эй, ты вообще-то сломал руку этому мальчику! Урод! — сказал один из них. Вся эта компашка медленно двигалась в мою сторону, стараясь зайти с разных сторон, но толпа людей и машина не давали им этого сделать.

— Что вам нужно, мальчики? Идите мимо своей дорогой, — спокойно сказал им я.

— С тебя сто рублей за лечение этому парню или ящик колбасы нам гони, — сказал тот, кто был, видимо, в этой шайке за главного. Я был удивлён такой наглостью, аж дар речи потерял, но взял себя в руки и сказал:

— Ты дебил что ли, парень, ты что за хрень такую несёшь? Вали отсюда, пока я тебе не навалял. Это же вы заставили того парня украсть у нас колбасу, а теперь пытаетесь сделать виноватым меня. Даже воровать нормально не умеете, придурки!

Как обычно бывает в таких случаях, парни ждали только повод для драки и сейчас они получили его. Самый здоровый из них без предупреждения подскочил ко мне и провел удар кулаком в лицо. Я поднырнул под его руку и пнул его носком ботинка между ног.

Он согнулся пополам от боли. Я резко толкнул его ногой, и он упал на траву.

Двое оставшихся парней не спешили сдаваться, они переглянулись и бросились на меня с двух сторон. Я сделал кувырок вперёд, чтобы переместиться подальше от них, и вскочил на ноги. Посмотрел в сторону Маринки, которая смотрела на всё это с открытым ртом. Ей вроде бы пока ничего не угрожает. Тем временем тот парень, которого я пнул в живот, встал на ноги и, не переставая материть меня последними словами, достал из кармана складной нож и, пошатываясь, пошел в мою сторону. Толпа людей с криками возмущения немного отступила, я схватил со столика, на котором лежал товар, палку копченой колбасы, она была заморожена и удобно лежала в руке, и поэтому её было можно использовать как увесистую дубинку. Удар такой замороженной сырокопчёной палкой колбасы будет поэффективнее, чем удар резиновой дубинкой, из-за её приличного веса.

Парень, как бешеный, начал размахивать ножом, приближаясь ко мне. Насколько я понял, у него в руке был простой перочинный нож, не запрещенный к хранению. То ли парень был совсем неумным товарищем, то ли уже успел выпить и потерял связь с реальностью, потому что нападать на меня с ножом при куче свидетелей было просто идиотизмом, даже если бы он не задел никого ножом, то только за одну эту выходку он бы схлопотал года три-четыре. В СССР с этим было строго. Но все равно этого придурка нужно было остановить, пока он не натворил бед и не порезал тут кого-нибудь.

Улучив момент, я сильно ударил его замороженной палкой колбасы по руке, в которой он сжимал нож. Парень выронил ножик и закричал от боли, схватившись за руку. Вряд ли я сломал ему кисть, но удар был очень болезненным. Для полноты ощущений я ударил его сбоку по голени, от чего он упал на траву. Этот удар очень эффективен и прост, получается, что удар переходит в подсечку и выбивает сустав голени, противник долгое время не может стоять на ногах.

Пока мои противники пребывали в секундном замешательстве, я открыл ящик с инструментами внизу будки и достал оттуда монтировку.

— Пошли на хер отсюда! — прокричал я, размахивая монтировкой. — А то сейчас всем, блять, руки переломаю!

Наконец-то эта четверка хулиганов решила ретироваться. Они подняли своего товарища с травы и пошли прочь, попутно оборачиваясь и выкрикивая в мой адрес маты и угрозы.

— Ну их на хер! — в сердцах сказала Маринка. — Давай сворачиваться, пока эти уроды нам какой-нибудь подлянки не устроили.

— Тогда валим отсюда! Пока эти уроды еще кого-нибудь с собой не привели! — согласился я.

— Так, граждане все! Лавочка временно закрывается! — громко прокричала Маринка.

Некоторые люди, которые стояли в очереди, начали выражать недовольство, но всё же подошли к Марине и начали совать деньги, чтобы по-быстрому купить колбасу. Марина плюнула на опасность, которую представляли эти гопники, и начала торговать. Я оглядывался по сторонам, не выпуская монтировки из рук, чтобы убедиться, что эти молодчики не вернутся и не устроят нам ещё какие-нибудь проблемы. Мы быстро продали всё, что у нас было. Конечно, я понимал, что наша торговля была незаконной, и привлекать внимание милиции дракой с этими людьми было бы неразумно, несмотря на то что у этой мясной мафии милиция была прикормлена, нам не стоило лишний раз светиться. Нам без дальнейших приключений удалось за час распродать всю левую колбасу, затем мы загрузили стол и кассу в машину и уехали оттуда без происшествий.

На следующий день после происшествия меня вызвал к себе директор мясокомбината. Я никогда раньше не видел его лично, и мне было непонятно, зачем он меня позвал. Если бы хотели меня уволить, то просто сказали бы зайти в отдел кадров и забрать документы.

Я поднялся на второй этаж административного здания мясокомбината и вошел в небольшую приемную и посмотрел на дверь кабинета директора, на котором висела табличка «Коган Григорий Игоревич». Секретарша, полная женщина лет сорока, в очках и с обесцвеченными волосами, надменно посмотрела на меня и спросила:

— Вы по какому вопросу, товарищ? —

— Да меня вроде бы сам директор вызывал! — немного растерянно махнул я рукой в сторону кабинета.

Секретарша посмотрела на меня так, будто бы я приперся к ней домой без приглашения, а не в приемную к директору, неохотно встала из-за стола, подошла к двери, постучала и, немного приоткрыв дверь, проскользнула в кабинет. Через минуту она вышла и официальным тоном сказала:

— Можете войти. Григорий Игоревич примет вас!

Я вошел в просторный кабинет. За большим столом сидел пожилой мужчина лет шестидесяти, в очках.

— Здравствуйте, Георгий Игоревич! Вы вызывали меня? —

Директор снял очки и сказал:

— Сергей Петров, если не ошибаюсь? —

Я кивнул и стоял молча, смотрел на директора.

— Я наслышан о ваших подвигах, молодой человек. Инцидент, конечно, получился некрасивый, но лично я считаю, что вы повели себя правильно… И даже, наверное, следует сказать, действовали довольно грамотно… Что говорит о том, что мы не ошиблись, взяв вас на работу. Да вы присаживайтесь, — сказал директор, показывая мне на стулья, которые стояли возле его огромного стола с моей стороны.

О как! Неужели меня позвали, чтобы просто похвалить, хотя по его вкрадчивому тону чувствуется, что не всё так просто. Я отодвинул стул. Сел и внимательно смотрел в глаза директору, пытаясь понять, что ему от меня нужно.

— Видите ли, молодой человек, дело в том, что мне необходимо перегнать машину из Уфы сюда, в Волгоград. Я купил у своего родственника, недорого. — словно оправдываясь, доверительным тоном сказал директор. — Я попросил начальника вашего гаража Михалыча подобрать мне для этого ответственного водителя. А тут вы, молодой человек, на деле доказали, что можете постоять и за себя, и за вверенное вам имущество. Так что, как вы относитесь к небольшой, но хорошо оплачиваемой командировке в Уфу? По прибытию, кстати, вам будут положены несколько дней отгулов.

Уфа! Я едва не подскочил на стуле от неожиданности. Последние дни я был на грани нервного срыва. Оставалось всего ничего до теракта. Вроде бы почти ещё целый год, но я не находил себе места. Я хотел оказаться там под Уфой и увидеть всё своими глазами и продумать, как предотвратить эту катастрофу. Спасти сотни людей и предотвратить ужасные последствия, о которых люди даже не догадываются.

— Да я совсем не против, — сказал я директору, стараясь не показывать своего оживления. — Если надо, то я с удовольствием выполню Ваше поручение!

— Ну вот и хорошо, — обрадовался директор. — А как говорится, чтобы два раза не ездить, я бы попросил вас, молодой человек, отогнать этому моему родственнику в Уфу старенький «ЛуАЗ», пусть на рыбалку с комфортом ездит. Доверенность на машину на ваше имя выпишут. Сегодня же в отделе кадров есть твои данные. Вот тебе командировочные и деньги на бензин, — сказал он, доставая из кармана две купюры по сто рублей, и положил их на стол. — Отчитываться не нужно. Можешь тратить как хочешь. Если возникнут какие-то проблемы, у тебя должен быть телефон нашего завгара, а он, если надо, свяжется со мной. По прибытию получишь еще лично от меня премию.

Я встал из-за стола, задвинул стул. Посмотрел на лежащие на столе сторублёвки. Взял их и засунул в карман.

— Будут ещё какие-то указания? — спросил его я.

— Да нет, Серёжа! Через пару дней, скорее всего в субботу, к тебе приедет наш механик и пригонит машину, «ЛуАЗ», он будет после капитального ремонта, поэтому не бойся, доедешь до Уфы без проблем.

Руководитель мясокомбината поднялся из-за стола и протянул мне руку.

— Ну удачи тебе, сынок, — сказал он.

— Не переживайте, Георгий Игоревич, я вас не подведу!

Я вышел от начальника в приподнятом настроении. Я долго думал, как бы мне попасть на место теракта, который мне нужно будет предотвратить, а тут господин случай в лице товарища начальника завода Когана предоставил мне такую возможность. Ох, чувствую, очень опрометчиво ввязался я в эти шпионские игры с внедрением в эту банду местной мафии. Такому агенту, как я, полагается иметь чистые руки и никакого оружия при себе, потому как его задача — это сбор информации. А я вот как-то раньше служил в войсковой разведке и совсем не привык быть без оружия. А если мне придется столкнуться с кем-нибудь посерьезнее, чем эта мелкая банда местных гопников? С оружием оно сподручнее и на душе спокойнее.

Разрешение на охотничье ружьё мне, скорее всего, и не дадут, потому что я нахожусь в теле судимого парня. Хотя точно не помню, как с этим было в Советском Союзе, но проходить квест по вступлению в общество охотников и рыболовов у меня нет ни времени, ни желания. Значит, надо придумать что-то из подручных материалов. Я долго думал, каким бы мне холодным оружием обзавестись? Ножи я сразу отмел в сторону. В Советском Союзе это с этим было очень строго, конечно, можно было сообразить какую-нибудь простую заточку или нож, но мне это не подходит.

И тут я вспомнил, что когда в будущем я служил в разведке ещё молодым юнцом, нас в качестве ознакомления учили работать с «Сирюкенами». Это древние изобретения японцев, китайцев и прочих азиатов. Только наши спецы его усовершенствовали, а точнее сказать, сильно упростили, из-за чего это метательное оружие стало намного удобнее в использовании. Если у японцев сюрикены (а в простонародье — звёздочки) имеют в основном форму звезды с различными извращениями, то в советской разведке использовались «Сюрикены» просто квадратной формы с заточенными гранями и углами. Я хорошо помню, как такой сюрикен выглядел и как он удобно лежал в руке. В древней Азии такие метательные снаряды часто смазывали ядом, и было достаточно, чтобы сюрикен нанес небольшую рану, и яд попадал в кровь, и человек умирал. А в современной разведке использовали другую функцию сюрикена, а именно отвлечение внимания противника путем нанесения легкого ранения. При рукопашной схватке, если метнуть сюрикен во врага, то можно вывести из строя его конечность или даже серьезно ранить противника. Этого иногда достаточно для того, чтобы взять противника живым.

Такое оружие иметь при себе было бы в моем случае очень удобно, особенно за неимением других вариантов. Я решил сделать несколько таких «сирюкенов» своими руками. В обеденный перерыв я зашёл в гараж мясокомбината, где обслуживались наши машины, и попросил разрешение у механиков поработать на станках по обработке металлов. Сказал, что мне нужно выточить детали для домашнего шкафа.

— Да ради бога, вон там станки к сети сейчас подключены— пожилой у уже совсем седой механик показал мне на старые станки в углу цеха.— Только смотри аккуратно. Умеешь работать на таких?

Я кивнул головой. Порывшись в куче старых запчастей, я нашёл толстую стальную пластину толщиной в пять миллиметров. Насколько я помню, для сюрикена это многовато, у них толщина была миллиметра три, не больше, но, с другой стороны, чем тяжелее будет этот метательный снаряд, тем сильнее будет сила удара. Смазывать его ядом и кидать на предельное расстояние, как это делали на востоке, я не собираюсь. Для меня важнее, чтобы противник прочувствовал силу удара и, по возможности, вообще передумал вступать со мной в рукопашную схватку. На станке я нарезал десять стальных квадратиков размером шесть на шесть сантиметров. Потом я заточил у них грани на точильном станке и просверлил в каждом квадратике по четыре отверстия диаметром пять миллиметров на расстоянии одного сантиметра от каждого угла в сторону центра. Эти отверстия работали как стабилизаторы в для «сирюкена» для более устойчивой траектории полета. Готово!

Даже если милиция найдёт у меня в кармане эти железки, то никто не поймёт, что это метательное оружие, и не менее серьезное, чем специальный метательный нож. Эти железные квадратики легко можно выдать за какую-нибудь деталь например от мебели или еще чего-нибудь. Ну, это если, конечно, не нарвусь на профессионалов. КГБшники уж точно знают, что это такое.

Этим же вечером я на своем грузовике заехал на окраину города и отправился недалеко в лес, подальше от посторонних глаз. Несмотря на то, что рабочий день уже кончился, у меня на руках был выписан еще один путевой лист до десяти вечера. В восемь вечера мне нужно было отвезти партию левой колбасы на центральный рынок, и пока времени у меня еще было много, надо было проверить мои «сирюкены» в действии. Я захватил с собой кусок доски где-то тридцать на тридцать сантиметров и толщиной в три сантиметра. В качестве мишени я выбрал подходящее дерево на полянке, приколотил к нему доску на один гвоздь и начал тренироваться.

Освоить эффективное метание «сирюкенов» и попадать в цель намного проще, чем научиться метать ножи, даже специально для этого предназначенные.

Буквально после нескольких бросков я начал четко попадать в доску с расстояния в пять метров, а через полчаса и с десяти метров я уверенно попадал в центр доски. Чтобы добиться таких результатов при метании ножей, нужно тренироваться с одними и теми же ножами, чтобы к ним привыкнуть, и то нужно несколько месяцев.

Освоив технику метания, я начал тренироваться быстро доставать «сюрикен» из кармана (самым удобным оказалось доставать их из нагрудного кармана). Затем я кидал их в мишень, находясь в движении, сила удара от моего броска уже была такой, что доска, которую я использовал как мишень, шириной в три сантиметра раскалывалась как от удара небольшим топориком. Результат даже превзошел мои ожидания. Это оружие надо было использовать с осторожностью, пробить череп с расстояния пяти метров таким сюрикеном было очень даже реально. В целом я остался очень доволен своим изделием и результатом тренировки. Теперь у меня есть хоть какое-то оружие.

Я с довольной рожей сел за руль своей машины и поехал за Маринкой, скоро нам развозить неучтенную продукцию по точкам её теневой реализации. В таких случаях Маринка заранее отводила своих детей к родственникам, а значит, у неё будет пустая квартира и около пары часов свободного времени. Эти пару часов мы с ней обязательно проведем в постели. Она не простит мне, если я упущу такую возможность.

…………………….

Вечером после работы Лёха заехал во двор своего дома на своей старенькой «Победе». Припарковавшись, он не спешил выходить из машины. На улице кропил небольшой осенний дождик, но не дождь пугал парня, он просто опасался идти домой. Дома его ждала красавица жена, которая привыкла к шикарной жизни, которую он ей обеспечивал на протяжении нескольких лет, пока они жили вместе. Все эти годы он работал водителем на мясокомбинате и регулярно зашибал очень большие деньги, участвуя в теневых махинациях с мясом и колбасой. И жил он, как говорится, «кум министру, брат королю». А сейчас он работает на стройке! Всё тело болит, и спина отваливается после каждого трудового дня. Нет, конечно, он парень-то здоровый, и дело даже не в этом, что он не привык сильно уставать на работе, а дело в том, что получает он за этот (как Лёхе казалось) рабский труд всего лишь сто восемьдесят рублей. А ведь ещё совсем недавно он был белым человеком, развозил мясо и колбасу и получал за это больше тысячи рублей в месяц. Конечно, большая часть из этого была нелегальным и даже преступным заработком. Но парня это мало волновало. «В жизни нужно уметь пристраиваться, а горбатятся пускай дурачки». Так ему говорила мать с самого детства.

В последнее время Алексей не мог перестать думать о том, что его прекрасная супруга Елена, которая связала с ним свою жизнь только из-за его финансового положения и возможности обеспечить ей роскошную жизнь, может уйти от него так же, как когда-то ушла от своего неудачника мужа. Она была привлекательной женщиной, к тому же очень хитрой и расчётливой бабой, и быстро найдёт себе обеспеченного мужика.

Несмотря на то, что Алексей уже несколько лет приносил домой примерно по тысяче рублей в месяц, его накопления должны были скоро закончиться. Он постоянно тратил деньги в ресторанах, которые посещал с Еленой почти каждые выходные, и постоянно дарил ей дорогие украшения. Алексею казалось, что такие деньги будут сыпаться на него постоянно, поэтому он даже не думал откладывать на чёрный день. У него осталось от недавней сытой жизни всего несколько тысяч рублей, а Елена не собиралась менять свои привычки и урезать свои запросы, и Алексей с тревогой думал, что этих денег хватит только на два-три месяца той роскошной жизни, к которой они с ней привыкли, а потом придётся забыть о дефицитных товарах, дорогих подарках и походах в рестораны. На зарплату советского человека такую шикарную ему он Ленке обеспечить не сможет.

Будет ли его любимая Елена, которую он успел избаловать, терпеть его безденежье или уйдёт от него в поисках богатого мужа? Об этом думал Алексей, когда вышел из машины и с грустным видом брёл в сторону своего поезда.

— Привет, Алексей!

Он поднял голову, услышав женский голос. Черт! Это была Маринка! Экспедиторша, с которой он еще совсем недавно, пока у него не отобрали права, развозил колбасу, в том числе и по ночам, подальше от любопытных глаз. Пару лет назад, когда он ещё не увел свою Ленку у её мужа-неудачника, они с Маринкой, как говорят в народе, еще и дружили организмами. Занимались сексом для обоюдного удовольствия, без обязательств и моральных предрассудков. А какого хрена ей от него сейчас надо?

— Ну, привет! А ты что здесь делаешь? — удивлённо и настороженно спросил Лёха.

— Как дела, Алексей? Как жизнь? Я просто проходила мимо, смотрю, ты идёшь, — сказала Марина.

Несмотря на то, что она держала над головой зонтик, было заметно, что она успела изрядно промокнуть, а значит, стояла и ждала его уже достаточно долго.

— Как ты могла пройти мимо, ты же живёшь в другом конце города? — с подозрением раздраженно спросил Алексей.

— Ну как новая работа, Алексей, тебе нравятся работать на стройке? — спросила с улыбкой Марина.

— Ты что, пришла поиздеваться надо мной? — злобно спросил Алексей.

— Нет, что ты, — ответила, заговорщицки улыбаясь, Марина. — Наоборот, я хочу предложить тебе заработать очень много денег. Если всё сделаешь грамотно, то тебе больше не придётся горбатиться на стройке.

Алексей огляделся по сторонам, а затем тихо подошёл к ней. Маринка была, конечно, бабой немного ветреной и слабой на передок. Но вот что Лёха знал точно, это то, что она слов на ветер не бросает и с такими вещами не шутит.

— Ну давай! Рассказывай! — сказал парень, засунув голову под её зонтик.

…………..

Утром в субботу я встал пораньше, почистил зубы и умылся холодной водой. Приготовил завтрак из яичницы с кусочками грудинки. Запив это всё немного сладким чаем, я стал убирать со стола. Глянув на часы, я увидел, что было уже восемь часов тридцать минут. Осень уже вступала в свои права, хотя листья только начали желтеть, было уже немного прохладно, но я открыл форточку, чтобы проветрить в кухне и вдохнуть свежего утреннего воздуха. Я услышал, как во дворе сигналит автомобиль, не боясь разбудить жильцов дома. Да уже и не спал никто, в СССР суббота была рабочим днем. В школах и детских садах был укороченный день, и мамки уже одевали своих детишек. Выглянув в окно, я увидел, что во двор заехал старый коричневый «ЛуАЗик», и из кабины мне машет рукой наш мясокомбинатовский механик. Я махнул в ответ рукой.

— Сейчас выйду! — крикнул я, выйдя на балкон. Взяв свою сумку с вещами, которыми я приготовил в дорогу, я спустился вниз. Я подошел к машине с водительской стороны. Из окна водительской дверцы, опустив стекло, на меня смотрел механик, странноватый и немного нелюдимый мужичок лет сорока с серым прокуренным лицом, испещренным морщинами. Но все водители в один голос говорили, что, несмотря на все свои странности, у него были просто золотые руки.

— Ты, что ли, Серёгой Петровым будешь? — спросил он, весело ухмыльнувшись, от чего стало видно его желтоватые зубы. В целом его улыбка была не намного милее улыбки Фредди Крюгера.

— Ну я!

— Принимай машину! — сказал он, вылезая из-за руля.

Я сел в машину, механик молча отдал мне документы и ключи и сел на пассажирское сидение. Я завел машину, и мы поехали.

— Довези меня до автобусной остановки! — сказал он. — А сам езжай с богом!

Я высадил его на ближайшей остановке и поехал на выезд из города. Даже в это время в 1988 году, когда все едут на работу, на дорогах нет никаких пробок, как это будет потом в будущем. Личных автомобилей еще мало, и поэтому дороги даже в больших городах не перегружены. Очень скоро я выехал за город и поехал по загородной трассе. Чтобы не заблудиться, я взял с собой атлас автодорог, по которому можно было доехать от Воронежа до Уфы.

Ехал я достаточно уже долго. Пару раз остановился, чтобы размять ноги, сходить до ветру, и однажды заметил, что позади меня в метрах трёхстах съехала на обочину старенькая «Победа» и остановилась. Странно, по-моему, я уже видел эту победу несколько часов назад, когда также останавливался, чтобы опорожнить мочевой пузырь. Эх, зря я не взял старенький бинокль, который валялся в кладовке в моей съёмной квартире. Сейчас бы всё рассмотрел поподробнее. Надо запомнить, как машина выглядит, хотя что тут издалека можно разглядеть. Я знал, что у разведчиков-нелегалов есть такое правило: если ты одну и ту же машину увидел два раза, то значит за тобой следят. Хотя в моем случае кому это на хрен нужно — следить за мной?.

Солнце уже клонилось к закату. Я сел в машину и, выехав на трассу, стал набирать скорость. Посмотрев в зеркало заднего вида, я не обнаружил за собой никакого хвоста. Подозрительной машины видно не было. Скоро стемнеет, и я уже был не против отдохнуть. Целый день крутить руль тоже утомляет, особенно с непривычки. На грузовике мое время поездки редко когда составляло больше часа, а потом мне приходилось разгружать мясо или ящики с колбасой, это была хорошая разминка, а сейчас после целого дня за рулем мне казалось, что у меня затекла каждая клеточка моего тела.

Я хорошо помнил, что в те советские времена было практически невозможно найти место в гостинице в каком-либо населённом пункте, если твое предприятие не забронировало его заранее. Все места, как правило, были заняты командированными сотрудниками. Хотя, возможно, за определённую плату можно было решить этот вопрос, но только при условии, что вы знаете, куда и к кому обращаться. И потом, на поиски гостиницы уйдет немало времени, а я человек привычный, без проблем могу переночевать и в машине.

Мне не один год приходилось вообще на земле спать или в блиндаже, поэтому я просто решил съехать с трассы в какой-нибудь укромный лесочек и там переночевать. Сбавив скорость, я начал смотреть по сторонам, где можно было съехать с трассы в лес. Наконец-то я заметил, что впереди по ходу движения появился съезд на проселочную дорогу. Уже почти завернув за деревья, я краем глаза в зеркале заднего вида увидел старенькую «Победу»! Еще не полностью стемнело, и что-то мне подсказывало, что я точно не ошибаюсь, и это та самая машина, которая мне встречается уже третий раз. Блять! А это уже совсем не шутки! Это что получается, за мной кто-то реально следит уже почти шестьсот километров?

А теперь еще получается, что я сам заехал в ловушку, когда свернул с трассы в этот чертов лес.

Если машина повернет за мной, то с высокой долей вероятности меня здесь наверное будут убивать. Хотя зачем, а главное, за что меня преследуют, мне было совсем непонятно. Ладно, о причинах подумаем потом, а сейчас мне надо быстро думать, как выбраться из этой ловушки.

А что тут думать, вариантов у меня сейчас совсем немного. Первый — это остановиться и спросить у моих преследователей, какого хрена им, собственно, надо. Но вот только этот необдуманный шаг может иметь для меня фатальные последствия. Скорее всего, те, кто находится в этой машине, не просто так проехали шестьсот километров, а явно имеют самые серьезные намерения. Остался второй вариант — это остановиться и просто убежать в лес. Лес здесь довольно густой, и листья ещё не опали, несмотря на то что сентябрь подходит к концу, а уж по лесам на войне я набегался. Меня в таком густом лесу ни рота «спецназа», ни даже сам леший не сыщет.

Но все-таки я выбрал третий вариант, отъехав метров триста от трассы, я увидел, что деревья растут достаточно плотно, чтобы за ними можно было спрятаться, я заглушил машину Вытащил ключи из замка зажигания и быстро выскочил из машины я аккуратно закрыл дверь и забежал в лес, стараясь не шуметь. Я зашел недалеко в чащу, спрятался за деревьями, та что бы мне хорошо было видно мою машину. До ней было шагов десять. Уже почти совсем стемнело, и увидеть меня с расстояния даже в пять метров было очень непросто.

Я затаил дыхание и стал прислушиваться к звукам леса. В учебнике разведчика, который я читал еще в военном училище, было написано, что звук в ночном лесу слышен за пять километров. Вот и сейчас я отчетливо слышал тихое гудение двигателя и звук колес машины по проселочной дороге. Судя по громкости звука, машина была уже совсем недалеко, метров сто пятьдесят или двести. А вот света от фар не было видно совсем, и это здорово меня настораживало и говорило только об одном, что кто бы там ни ехал в этой машине, они скорее всего, не задумали ничего хорошего, раз пытаются подобраться ко мне скрытно. Потому как передвигаться по ночному лесу без света фар было довольно опасно, лесная дорога была узкая и очень извилистая.

Где-то буквально минут через пять я увидел, как из-за деревьев показалась эта машина марки «Победа», которая медленно кралась по дороге с выключенными фарами. Когда «Победа" подъехала к моему 'Луазу» метров на десять, она остановилась. Я стоял и смотрел, что будет дальше, на протяжении нескольких минут никто не выходил, а из-за деревьев мне было плохо видно, сколько в машине человек, но все-таки мне казалось, что на задних сидениях никого нет. Вдруг двери 'Победы" резко открылись, из неё выскочили два человека. Они неуклюже побежали к моей машине. Как это мне знакомо, когда долго сидишь в засаде, например, в машине, и часами ждешь, когда появится объект, ноги и все тело затекает, а потом нужно внезапно выскочить из машины и производить захват, а ноги не слушаются из-за нарушения кровообращения. В руках у этих молодых людей явно было огнестрельное оружие, больше похожее на гладкоствольные охотничьи ружья.

Это же кому интересно я так насолить успел в это относительно спокойное время? Если бы это происходило в девяностые, то есть через четыре-пять лет, я бы несколько не удивился, но сейчас мотив этого вооруженного нападения для меня совсем неясен. С целью завладеть машиной? Да её только на металлолом сдавать, на ней реально только в деревне на рыбалку ездить!

Я думаю, сейчас они подойдут к моему автомобилю, чтобы найти там меня, а когда увидят, что меня там нет, и поймут, что я, скорее всего, убежал в лес, и если им нужен именно я, а не ржавая колымага, на которой я приехал, то, скорее всего, они пойдут меня искать в лес.

Уже начало темнеть, и вряд ли они смогут найти меня в лесу. Я не видел их лиц, но слышал, как они тихо переговариваются между собой. Было слышно, что они обсуждают, где я могу находиться: в машине или прятаться в лесу.

А я стоял недалеко от них в лесной чаще, скрываясь за крупным деревом. Парни меня не видели и явно были в замешательстве. По их поведению было понятно, что для них это было в новинку — нападать на автомобили на ночных дорогах. Эти двое вылезли с передних сидений, и, скорее всего, никого больше в машине, кроме них, не было. «Вы что это, ребятки, вдвоем и всего лишь с дробовиками против меня — это считай, что оскорбление», — с азартом подумал я.

Вытащив из нагрудного кармана один сюрикен, я взял его в руку поудобнее. Расстояние до одного из парней было, наверное, метров шесть. С этого расстояния я никогда не промахивался в мишень, бросая такой сюрикен. Чтобы удачно метнуть нож на такое расстояние, надо уже быть большим профессионалом. И то не факт, что у тебя это получится. Ну а сюрикен лежит в руке так, что метать его очень удобно. И благодаря аэродинамике он летит точно в цель. Я резко выбросил руку вперёд, отправить сюрикен в голову того парня, который стоял возле машины лицом ко мне, и мне его хорошо было видно. Это парнишка, лица которого мне в сумраке было не разглядеть, стоял практически неподвижно и водил стволом двустволки из стороны в сторону. Бедолага даже не успел вскрикнуть, когда сто пятьдесят грамм металла угодили ему в лоб, и от сильного удара он упал навзничь, ещё и ударившись головой о дверь машины, а потом уже без сознания сполз на землю.

— Эй-эй, Федька, ты чего? — испуганно спросил его другой парень. Он подбежал к нему и увидел, что тот лежит на траве, а из его головы идет кровь. Бандит отскочил от своего товарища как ошпаренный и начал лихорадочно водить стволами во все стороны и в панике оглядываться по сторонам. — Мужик, ты что? Ты где, сука⁈ — напугано крича, истерил парень, бегая вокруг машины, направив ружьё в сторону леса. Я думал, что мне просто осталось немножечко подождать, и этот воин дороги в ужасе свалит отсюда, забрав своего раненого друга или даже бросив его здесь.

Но этот парнишка повел себя совсем по-другому, он выбил стекло водительской двери моего «Луаза», засунул руку и открыл дверцу изнутри. Озираясь по сторонам, он начал что-то делать под рулем, подсвечивая зажигалкой и громко матерясь. Я понял, что он хочет завести машину без ключа, просто замкнув провода зажигания. Тем временем его товарищ начал приходить в себя и громко застонал. В сумерках я ещё мог видеть, как он пытается встать, рана, которую ему пробил сюрикен на лбу, была, видимо, глубокой, и из неё хлестала кровь, всё лицо парня было в крови, если бы сюрикен угодил ему в артерию, то он, наверное, бы истек кровью. Считай, что ему повезло, и, видимо, сюрикен все-таки попал ему в лоб немножко скользом. Иначе бы он просто застрял у него в лобовой кости. А жалеть я никого не собирался, когда за тобой гоняются по лесу с ружьем, то становится совсем не до гуманизма.

— Сейчас, Федя, сейчас потерпи, только заведу, и мы поедем! — проговорил парень, который пытался завести мою машину. Было слышно, как его голос дрожит от волнения.

Черт побери, да что происходит? Этот парень дрожит от страха, но не собирается бежать! Неужели эти парни преследовали меня сотни километров только ради того, чтобы украсть или отобрать эту старую ржавую машину? А куда они свою «Победу» денут? Тот бандит, которому в лоб прилетел «сирюкэн», явно за руль сможет сесть не скоро. Они что, собрались бросить свою «Победу» ради того, чтобы забрать «ЛуАЗ», на котором я приехал? Бред какой-то! Вопросов у меня появилось очень много, и найти ответы на них можно только одним способом. Надо брать языка!

Ну и как брать этого языка в такой ситуации? Незаметно приблизиться мне точно не удастся: уцелевший бандит, который пытается завести машину, точно знает, что я рядом, и постоянно смотрит по сторонам, держа дробовик наготове. Добегу я до него где-то за секунду, а это много — есть риск, что он выстрелит в меня из дробовика в упор.

Товарищ его на земле начал стонать. «Потерпи, Федька, сейчас заведёмся», — приговаривал испуганный парень. Дверца машины была открыта. Значит, придется закидать его сюрикенами, для того они и были созданы, в основном чтобы обескуражить и отвлечь противника. Была не была, взяв один сюрикен в левую руку, а второй в правую, я метнул сюрикен в парня, целясь ему в голову, но промахнулся и попал ему в левое плечо, не причинив особого вреда, но все-таки заставив его немного впасть в ступор от неожиданности. Выскочив из леса, я уже почти в упор метнул ещё один сюрикен, целясь ему в ключицу. На этот раз сюрикен ударил точно туда, куда я и целился. Видимо, это меня и спасло, потому что в следующий момент он в испуге попытался поднять ружьё. Но рука, повреждённая сюрикеном, не позволила ему это сделать. Я быстро выхватил у него дробовик, отводя ствол оружия вверх и в сторону от себя, прежде чем он успел опомниться. Раздался выстрел. Черт, да он зарядил патроны дробью! Звук выстрела дробью отличается от картечи или свинцовой пули.

— Ты что, решил на меня с дробью поохотиться? — Я вырвал у него из рук двустволку и бросил в сторону. У него во втором стволе остался еще один патрон. Забывать об этом не стоит. Схватив его за голову, я вытащил его из машины, пока он не опомнился, и кинул его на землю. Однако парень оказался не из робких — он вскочил на ноги и бросился на меня с кулаками. Я едва успел увернуться от его ударов. Мне пришлось зарядить ему ногой в пах что бы успокоить, а когда его скрутило от боли, я ударил его ребром ладони по шее, где находится сонная артерия. От такого удара у человека нарушается кровообращение, и он теряет силы. Затем я сбил его с ног подсечкой. Он упал на землю, и я, подскочив к нему сзади, перевернул его на живот и скрутил руки за спиной. Да, крепкий парень оказался, непросто оказалось его скрутить, даже несмотря на то, что я его уже ранил сюрикенами.

Уже почти стемнело, а макушки деревьев сильно закрывали дорогу от последних солнечных лучей. Я вытащил из машины буксировочный трос и связал этого буйного парня. Из ран, нанесённых ему сирюкенами, текла кровь, но раны были несерьезными, так что потерпит. А его раненого друга, который стал приходить в себя и пытался встать на ноги, сопровождая всё это отборным трёхэтажным матом, я связал его же собственным ремнём, заведя руки за спину.

Я посадил связанного парня, которого обезвредил последним, на землю спиной к машине и собирался с ним мило побеседовать.

Взяв его за волосы одной рукой, я поднял его голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Да ладно! — я узнал этого парня. Подполковник Зверев показывал мне его фото — это же тот водитель с грузовика, на чье место я пришел работать. Его, кажется, зовут Алексеем.

— Алёша, если не ошибаюсь?… Ты не можешь мне сейчас внятно объяснить, что тут происходит? С какого хрена ты вдруг решил на меня напасть? — ехидно спросил я у парня. Леха молчал, старательно делая вид, что теряет сознание. Я ему влепил смачную пощечину.

Лёха выругался себе под нос и злобно посмотрел на меня из-под лобья.

— Пошёл ты на хрен! Урод долбаный! — прорычал он и плюнул на меня кровавой слюной.

— Не хочешь говорить, Лёша⁉ Ну это ты зря! — я встал и подошёл к его машине. Открыл дверцу багажника и пошарил там, где должны были лежать инструменты. Краем глаза я смотрел в сторону этих неудачливых разбойников. Леха сидел на земле со связанными руками и украдкой озирался по сторонам. А его товарищ пытался сесть на земле, всё также тихо матерясь себе под нос, но всякий раз заваливался набок. Наконец-то в ящике для инструментов я нашёл пассатижи. «Что ж, думаю, сойдёт».

— Ну что, Лёшенька, — сказал я, — я подошел к парню и пощёлкал пассатижами перед его лицом, — Советую тебе те начать говорить быстро и честно!. Кто тебя отправил сюда и зачем? — Я взял из машины промасленную ветошь и засунул Лёше в рот. Чтобы сильно не орал, схватив его за шиворот я повернул его к себе спиной. Я взял его за руку и прищемил пассатижами кончик мизинца и сильно сдавил. Лёша естественно заорал от боли. Если бы не тряпка во рту, то я думаю, мне бы уши заложило от его криков.

Я взял его за волосы и поднял его голову и посмотрел в его глаза, потом спокойно сказал:

— Лёша, времени до утра ещё очень много, я могу развлекаться с тобой даже без перерыва на сон. Сначала я тебе все пальцы отрежу,…очень медленно, и буду отрезать каждую фалангу по отдельности! А потом, когда мне это надоест, я отрежу тебе яйца. Если ты мне сейчас, сученок, не расскажешь: кто тебя надоумил следить за мной, а потом напасть в укромном месте? Ну как, расскажешь мне правду? — Лёха с выпученными глазами закивал головой, видимо, понял, что долго играть со мной в «Зою Космодемьянскую» у него не получится.

— Ну вот и хорошо, — сказал я, — только если ты будешь мне врать. Я тебе этим пассатижами ещё и зубы начну вырывать. Ты меня хорошо понял?, — сказал я постучав в пассатижами и по лбу парня. Он опять интенсивно закивал головой

— Ну вот и хорошо, — сказал я и вытащил в кляп.

— Золото!— выдохнул Лёха, потом немного отдышался и повторил — Пять килограмм золота!

— Чего? Какое золото? —не понял я.

— В машине у тебя пять килограмм золота! — сказал Лёха, облизывая окровавленные губы. Мои глаза чуть не вылезли из орбит, настолько то, что я услышал, было для меня неожиданным.

— Лёш, ты и правда дурак? Какое, на хер, золото? Это старое ржавое корыто! — я показал на машину, на которой приехал сюда. — Начальник попросил отогнать её своему родственнику который живет под Уфой, чтобы тому было на чем на рыбалку ездить!

Однако парень помотал головой и грустно засмеялся.

— В корпусе этой машины… там…заварены царские золотые монеты, где-то килограмм на пять. Мы не хотели тебя убивать, хотели только попугать и машину забрать и золотишко потом из неё вытащить.

— Убивать не хотели⁈ Ну и на этом спасибо! —сказал я с сарказмом. — Только какое такое золото Лёша? Ты что, блять, реально бредишь? Откуда оно там в машине возьмется? С чего ты это взял? —

— Маринка… Маринка рассказала!.. Та девка, которая у меня на машине экспедитором была. Она ведь сейчас с тобой ездит? — посмотрел на меня с прищуром парень. — Ты меня отпустишь, если я всё тебе расскажу?

— Отпущу! Честно! — сказал я. — Но если ты не будешь врать, предупреждаю, я сразу почувствую, если ты будешь пытаться мне лапшу на уши вешать, тогда я вас просто засуну с твоим приятелем в вашу машину и подожгу, и вы сгорите дотла, так что все подумают, что вы заснули в машине и загорелись!… Поэтому давай, Леша, как на исповеди, всё честно и по порядку выкладывай!….. И, кстати, пообещаешь, что не будешь пытаться на меня ещё раз напасть, если я тебя где-нибудь увижу, то уже точно прибью. Ты меня понял? — спросил его я, многозначительно погрозив ему пассатижами. Леха кивнул головой.

— Маринке это рассказал механик из нашего гаража, то есть из гаража мясокомбината, Сашка Васильев.

— Ну знаю такого! — сказал я. «Это же он пригнал мне машину к самому дому сегодня утром! Во дела! Неужели этот Леха мне и вправду не врет⁈»

У Маринки сестра в больнице работает, и Маринка через свою сестру этому Сашке за большие деньги «морфий» достаёт. Ну и еще спит с ним!…А что ты удивляешься? — оскалился Леха, увидев мое удивленное лицо. — Маринка баба ненасытная! Ты что, думал, что она только с тобой спит? Аппетит у неё такой, что её на целую футбольную команду хватит… Так вот. Недавно этот механик к Маринке пришёл за своим любимым лекарством и ширнулся прямо у неё дома. Потрахались они с Маринкой, значит. Из этого Сашки обычно слова не вытянешь, а вот под «марафетом» он очень разговорчивый становится. Вот он и рассказал ей, как он золото в эту машинку заваривал. Начальник завода это золотишко таким образом в Уфу решил переправить, а обратно ты другую машину погонишь. Так мне Маринка рассказала.

— А тебе-то она зачем это рассказала? — спросил я у Лёхи.

— Ну как это! Понятно зачем! — Леха с презрением посмотрел на меня, как на придурка. — Она хотела, чтобы мы тебя догнали и золотишко это забрали, а потом поделили с ней. После того как я работу потерял, с деньжатами у меня туго стало. Того и гляди, жена меня бросит. Я на стройке ишачить за сто восемьдесят рублей не хочу. Я раньше такие деньги мог за пару дней заработать, когда колбасу развозил… Да ты лучше меня это знаешь, — злобно посмотрел на меня Лёха.

— Ну с тобой всё ясно, а этого бедолагу ты как смог подбить на вооруженный налет? Золото ему пообещал?

— Да нет, он мне много денег должен! Я пообещал ему долги простить, он мне больше как водила нужен был, у меня-то права отобрали!

— Ясно! Короче, слушай, парень, делаем так, — сказал я Лёхе. — Ружья у вас я изымаю и выкину их по дороге, а вы, два идиота, блядь, берите ноги в руки и валите отсюда до ближайшей скорой помощи. Придумайте что-нибудь, чтобы было правдоподобно, скажи, твой товарищ упал в овраг, когда посрать пошел, и разбил башку об камень, а ты полез его вытаскивать и тоже поранился, думаю, сам понимаешь, что вам не резон жаловаться на меня в милицию, вас и самих заберут, — я отнес их ружья в свою машину, потом обшмонал обоих на предмет хранения ножей и огнестрела. (Мало ли? Не хочу получить удар в спину!) Кроме ружей у них больше оружия не оказалось, и я развязал руки Алексею.

— А если попытаетесь ещё раз меня подкараулить и напасть, чтобы отомстить, тогда уже вам обоим хана. Это ты понял?

— Да понял, понял! — сказал Лёха с облегчением, он, видимо, до конца мне не верил, что я отпущу его живым.

Я сел в свой злосчастный «ЛуАЗ», развернулся и поехал на выезд из этого леса в сторону трассы. Уже совсем стемнело. Я был уверен, что эти неудавшиеся «воины дороги» не последуют за мной. Да и ранил я их здорово, думаю, этого хватило, чтобы образумились. Вряд ли Лёша заявит на меня в ментовку. У них теперь у самих теперь, как говорится, рыло в пушку, так что они предпочтут от милиции держаться подальше. Я выехал на трассу и поехал в сторону Уфы. Машин на трасе я встречал всё меньше и меньше.

Уже было глубоко за полночь, и я ехал по трассе уже несколько часов, иногда останавливаясь ненадолго, чтобы на всякий случай убедиться, что эти два придурка не решились ехать за мной, чтобы опять попытаться напасть на меня исподтишка. Спать совсем не хотелось, эта ситуация с ночным налётом меня здорово взбодрила. Машин на дороге я почти не встречал, лишь изредка навстречу мне проезжали грузовые машины. Несмотря на то что я ехал довольно медленно, примерно шестьдесят километров в час, адреналин в крови не давал мне расслабиться и начать засыпать, как это обычно бывает, когда дорога однообразная, а скорость невысокая.

Вообще-то «ЛуАЗ» — довольно хорошая машина в своем роде, очень удобна для того, чтобы ездить по самому лютому бездорожью. Этакий советский джип, который был придуман для нужд военных, для того чтобы доставлять грузы на передовую или вывозить оттуда раненых. Что-то вроде американского «Виллиса» времен Второй мировой войны. Советский «ЛуАЗ» был не только очень проходимый, но и довольно неприхотливый и удобный в эксплуатации. В конце шестидесятых стали выпускать гражданскую версию с двигателем от «Запорожца». Практически все поломки мог самостоятельно починить любой нормальный водитель. Ну конечно, о комфорте и дизайне в этом автомобиле тут и речи не было. Не зря эти товарищи из «Мясной мафии» придумали заварить сюда пять килограммов золота. Вряд ли кто-то кому-то в голову придёт в такой развалюхе искать сокровище.

Я посмотрел на правое сиденье, там на полу стволами вверх стояли два охотничьих ружья, которые я отобрал у этих балбесов. Одноствольное ружьё двенадцатого калибра, мощная штука, даже в эти советские годы такая модель была почти раритетной, её выпускали сразу после войны. И курковое ружьё шестнадцатого калибра. Очень красивое даже, с узорами на стволе, жалко такое выбрасывать, ну что поделать, мне рисковать нельзя. Как бы мне не хотелось оставить себе это оружие, которое выглядело как произведение искусства, нужно было от него избавится. Я остановился на ближайшем мосту через небольшую реку, название которой я не успел прочитать на дорожном знаке перед мостом. Уже была глубокая ночь, и машин на трассе совсем не было. Я на всякий случай посмотрел по сторонам, вытащил одностволку двенадцатого калибра из машины и бросил её без всякого сожаления с моста в реку. Ну а вот курковое ружьё шестнадцатого калибра я выкинул уже с большим сожалением. Помню, у моего деда было точно такое, охотники их очень ценили. Придется и его утопить, мне следы своих «подвигов» нужно заметать, и ничего с этим не поделаешь.

С грустью посмотрев, как по воде расходятся круги от утопленной двустволки, я сел в машину, я поехал дальше. Через пару часов я практически доехал до Уфы, я остановился перед дорожным знаком, который освещали мои фары. На знаке было написано, что до Уфы осталось десять километров. Я достал атлас автодорог и стал думать, куда мне ехать дальше. Что же мне теперь стоит сделать в первую очередь? А первым делом нужно попасть на место будущей катастрофы, и попасть мне туда лучше всего сейчас, пока я рядом с этим местом, судя по карте, до места, где будет утечка газа, осталось девяносто километров, если обогнуть саму Уфу и проехать мимо станции «Аш», и далее выйти к точке, которая находится примерно в десяти километрах от этой станции, и найти то злополучное место, где через несколько месяцев произойдет катастрофа. Это событие само по себе будет ужасным, и погибнет почти семьсот человек, и практически никто из жителей СССР не будет даже подозревать о судьбоносных последствиях этой катастрофы для всей страны в целом. Те специалисты, которые готовили меня для этого задания, были уверенны, что таким страшным способом был уничтожен архив неопровержимых доказательств, которые были собраны истинными патриотами своей страны. И в высоких кабинетах Москвы готовились аресты высокопоставленных предателей, в том числе и самого Горбачева. Всех тех, кто в дальнейшем и будет с маниакальным упорством разваливать страну.

Несмотря на то что до этой судьбоносной катастрофы еще почти целый год, раз я сейчас нахожусь так близко от этого места взрыва, нельзя упускать возможность все осмотреть и детально исследовать.

Тем более в данный момент я еду на «Луазе», а эта машина идеально подходит для передвижения по труднопроходимой местности. Насколько я помню из подготовки, к месту трагедии как раз и было трудно добраться, потому что туда не было подъездной дороги. Я достал карту местности, которую я запомнил в будущем, перед тем как попал сюда, в 1988 год. Я нарисовал её по памяти перед поездкой в Уфу. Судя по карте, можно будет проехать по проселочной дороге на максимально близкое расстояние, а потом нужно будет преодолеть около пяти километров пешком. Решено, еду на место катастрофы, если спросят, почему ехал долго, можно сказать, колесо пробил, да мало ли еще что может в дороге произойти. Помотавшись часа два по незнакомым дорогам, руководствуясь одной картой, я прибыл на место. От трассы в лесу уходила проселочная дорога, в темноте было плохо видно, несмотря на лунную ночь, и я вполне мог ошибиться, поэтому я просто съехал на обочину и стал ждать утра. Было еще темно, и меня уже непреодолимо клонило в сон, поэтому я как смог расположился в задней части машины на полу, расстелив старый матрас, который мне предусмотрительно положили в машину, и укрылся ватным одеялом, немного пахнущим машинным маслом, которое тоже мне положил в машину тот, кто готовил автомобиль к отправке в Уфу.

Через несколько часов я проснулся и посмотрел на часы. Было уже начало девятого утра, и солнце полностью взошло. Поежившись от холода, я постарался быстрее вылезти из остывшей за ночь машины и размять конечности, чтобы побыстрее согреться. Размявшись и отхлебнув чая из термоса, я оделся и сверился с картой при свете дня. Да, ночью я не ошибся и остановился у той дороги, которая вела к месту катастрофы. И тут я пожалел, что не оставил себе хотя бы одно из ружей, которые отобрал у горе-налетчиков. По пути меня не остановил ни один сотрудник ГИБДД, и я мог бы спокойно провести оружие. А сейчас я стоял безоружный и глядел на непроходимый осенний лес, расположенный далеко от населенных пунктов, а значит, в этом лесу могут водиться волки и медведи. Остается только надеяться, что для хищников еще достаточно пищи в конце сентября и животные, скорее всего, не будут нападать на человека.

За годы работы в разведке я выработал у себя фотографическую память, и я перед тем, как отправиться в эту поездку в Уфу, нарисовал по памяти подробную карту этого леса, и места где должна была произойти катастрофа. Я хорошо её запомнил, когда меня готовили к перемещению в прошлое, в тело этого парня, потом уже, когда я работал на мясокомбинате, я пару раз зарисовывал карту, чтобы не забыть. Я оглядел местность. Вот эта проселочная дорога, которая ведет в лес, на максимальное расстояние к тому месту, где произойдет утечка газа. Я завел машину и поехал по дороге, ведущей в лес. Проехав по этой проселочной дороге километров пять, я остановился. По всей видимости, по этой дороге редко ездят, потому что дальше дорога уже зарастала кустарником, и проехать на машине было невозможно. Я с большим трудом развернул «ЛуАЗ», чтобы можно было сразу ехать обратно, когда вернусь. На всякий случай я снял аккумулятор и спрятал его в небольшой ямке в лесу, примерно в двадцати метрах от машины. Я тщательно замаскировал место, где лежал аккумулятор, ветками и листьями, чтобы никто не смог его найти. Вряд ли тут часто кто-то бывает из местных, судя по картам, населенные пункты далеко от склада, но лучше подстраховаться на всякий случай, даже если кто-то обнаружит автомобиль, он не сможет его угнать без аккумулятора.

Я взял карту собственного изготовления и, руководствуясь ей, пошёл в ту сторону, где должен находиться нефтепровод. Именно нефтепровод! Хотя по нему вдруг решили транспортировать газ, кому-то в Москве не терпелось продать газ за границу, и они решили гнать газ в Европу по нефтепроводу. Мне пришлось пару часов идти по лесу, к счастью, деревья росли не очень густо, и можно было пробираться через лес относительно быстро. Листья с деревьев уже пожелтели и опали, но в лесу росло много хвойных деревьев, и они продолжали окрашивать лес в зеленый цвет. Внезапно передо мной появился обрыв, деревья росли по самому краю этого обрыва и я чуть не свалился вниз от неожиданности. Оглядевшись по сторонам, я увидел, что эта низина достаточно широкая, где-то примерно с километр, и глубиной в середине примерно метров двадцать, а на другой её стороне лес был выпилен, и примерно в метрах ста пятидесяти от другого края этой огромной балки хорошо виднелась труба нефтепровода. Мне необходимо увидеть своими глазами то место, где 4 июня 1989 года образуется трещина и запомнить это место. Делать нечего, надо спускаться в эту низину, как бы сложно это ни казалось, потому что обходить её вокруг по лесу придется ещё дольше.

Пройдя вдоль обрыва метров двести, я нашел место, где спуск на дно низины был боле менее подходящим для спуска в низ и можно было спуститься, не рискуя свернуть себе шею. Я аккуратно спустился вниз по склону, держась руками за ветки кустарника, который рос по всему склону низины. Спустившись на самое дно, я прошел по дну низины, пока шел до противоположного склона, я боялся, что дно этой лощины может оказаться заболоченным и не проходимым, но, к счастью, это оказалось не так, дно оказалось усеяно мелкими камнями. С этой стороны склон низины оказался каменистым и достаточно пологим, чтобы на него можно было взобраться. Я вскарабкался вверх и вылез на ровную поверхность. До нефтепровода осталось рукой подать. Отдышавшись от тяжелого подъема, я дошел до трубы нефтепровода которая казалась бесконечной. Это была стальная труба шириной в семьдесят сантиметров и поднятая над поверхностью земли на сваях на один метр. Это был тот самый злополучный нефтепровод, по которому решили переправлять газ. А труба была технически не предназначена для транспортировки газа.

Слева от меня я услышал звук поезда, значит железная дорога находилась на расстоянии всего в один километр, и всего лишь в где то метрах ста от нефтепровода начинался крутой и глубокий обрыв, я подошел к краю обрыва и осмотрел низину со стороны нефтепровода. Именно здесь четвертого июля 1989 года, всего за каких то три часа и скопятся сотни тонн газа, которые непонятным образом воспламенятся, и произойдет взрыв, эквивалентный тремстам тоннам тротила. Взрыв такой мощности равен нескольким тактическим ядерным зарядам.

Одиннадцать вагонов пассажирского поезда, которые в момент взрыва находились на расстоянии километра от эпицентра взрыва, просто скинуло с рельс взрывной волной и смяло, как консервные банки. Деревья, стоявшие на расстоянии четырёх километров от эпицентра, были полностью сожжены, остались стоять лишь обгоревшие стволы. Когда потушили пожар, то картина выжженной тайги на десять километров вокруг напоминала последствия падения Тунгусского метеорита. Однако возникает вопрос: почему взрыв произошел именно тогда, когда два поезда проходили мимо друг друга? И каким образом газ воспламенился именно в этот момент? В будущем, когда я готовился к выполнению задания, мне показали аналитическую справку. Все эксперты единогласно утверждали, что такое стечение обстоятельств просто невозможно. Газ должен был воспламениться именно здесь, рядом с газовой трубой, но здесь нет никаких дорог или поселений людей. Сам по себе газ воспламениться не мог, никаких возгораний в лесу не было. Опять же, если бы трещина в газопроводе появилась в другом месте нефтепровода, буквально ближе или дальше на километр, то скопление газа, которое вызвало такой мощный взрыв, было бы просто невозможно. Газ бы рассеялся по большой площади, его бы разнесло ветром. При таких обстоятельствах даже пожар вряд ли бы случился. Вывод напрашивается только один: кто-то намеренно сделал большую пробоину в трубе именно в этом месте и сначала слил эти тонны газа в эту низину, а потом воспламенил их каким-то образом, скорее всего, удаленно.

Думая об этом, я шел вдоль трубы, пока не добрался до того пролета нефтепровода, где, по данным экспертов, и образовалась трещина. Я положил ладонь на трубу, там внутри должен был протекать сжиженный газ с огромной скоростью и под большим давлением. Место катастрофы я осмотрел и у меня еще есть время что бы её предотвратить. Как? Пока не знаю, но, как говорится, «кто предупрежден, тот вооружен».

Ну всё, пора возвращаться. Люди, для которых я гоню эту ржавую развалюху, знают, что я везу золото, и если я буду опаздывать, то те, кто меня ждет, будут очень сильно нервничать… Могут начать меня искать, а мне ни к чему вызывать лишние подозрение к своей персоне. Обратно пешком по лесу я вернулся уже всего за час, потому что знал дорогу. Я бежал практически бегом. Быстро поставил аккумулятор на машину, и завёл её. полчаса я выехал на трассу с проселочной дороги и поехал в строну Уфы.

Порывшись в атласе автодорог, я не без труда нашёл нужный мне адрес. Место, куда мне нужно было приехать, находилось в десяти километрах от города. Пока я ехал, кругом был лес и редкие постройки. Спрашивая дорогу у редких прохожих, я проехал где-то с километр вдоль бетонного забора, потом показались большие железные ворота. На первый взгляд показалось, что это, скорее всего, какой-то оздоровительный комплекс, похожий на небольшой санаторий. Хотя никаких вывесок с названиями видно не было. Я подъехал к железным воротам и посигналил.

Через несколько минут к воротам подошел мужчина, по-видимому, охранник, и с подозрением уставился на меня.

— Тебе чего здесь надо? — хмуро проговорил он. Мужик был здоровым бугаем под два метра ростом и очень плотного телосложения. С абсолютно лысой головой. Глаза его были глубоко посажены и, кажется, ничего не выражали. Его уши были изрядно поломаны, видимо, в прошлом он был профессиональный борец. Нос у этого бугая был сломан и свернут на сторону. Если такого встретишь в темном переулке, точно в штаны наложишь. Было уже довольно холодно, но он вышел только в импортном спортивном костюме черного цвета, и, казалось, из-за чего будто бы он был больше похож на медведя с лысой башкой, чем на человека.

— Я для Петра Сергеевича, от директора мясокомбината Когана, из Воронежа, машину пригнал!

Этот бугай молча снял замок и открыл мне ворота.

— Вон туда машину ставь, — сказал он сиплым голосом, указывая мне на небольшую заасфальтированную площадку метрах в ста от ворот. Я проехал по асфальтированной дороге куда он сказал, вылез из машины и стал ждать этого бугая, который от ворот шел пешком в мою сторону.

Проходя мимо меня, он посмотрел в мою сторону и махнул рукой, давая знак, чтобы я следовал за ним.

Я пошел за ним по дорожке, выложенной большой бетонной плиткой. Мы проходили мимо небольших двухэтажных зданий, вдоль дорожек росли многочисленные деревья. Летом здесь, наверное, было очень красиво, а сейчас все листья с деревьев уже опали, и немногочисленные дворники, которые попадались нам на пути, сметали в кучи остатки опавших листьев. Через минут пять мы подошли к большому красивому зданию и вошли внутрь. Я увидел, что оказался в большом помещении, где находилось много людей. Позади помещения находился большой бассейн, где плескались несколько человек.

Рядом с ним было оборудовано подобие бойцовского ринга. Двое крепких и рослых парней в кимоно увлеченно бились друг с другом, махая ногами и стараясь не подпустить соперника на близкое расстояние. На обоих бойцах было надето белое кимоно, у одного был повязан зеленый пояс, а у его соперника на поясе красовался коричневый, что примерно соответствовало кандидату в мастера спорта. Полукругом возле этого самодельного татами стояло еще около двадцати крепких парней в белых кимоно с поясами разного цвета и подбадривали своих друзей криками.

Бугай-охранник подвёл меня к человеку, который сидел в шезлонге возле бассейна и лениво наблюдал за поединком.

— Пётр Сергеевич! Вот парень, которого вы ждали. Он машину пригнал, всё нормально!

Охранник обратился к мужчине, который был одет в халат и резиновые тапочки. Волосы у него были совсем седыми, но его телосложение говорило о том, что он находится в отличной физической форме для своего возраста.

— Ты, значит, от Когана машину мне пригнал⁉ Почему ты так долго ехал? Наверное что то в дороге случилось?