Князь Беркутов-Туманный. Диктатура Кошмаров

Глава 35

9 февраля 2515 по ЕГК

…Организм, привыкший к ранним подъемам, вернул меня в сознание в районе шести утра. Причем омерзительно бодрым и жаждущим полноценной нагрузки. Попытка вернуться к недосмотренному сну не удалась — сознание, переключившееся в рабочий режим само собой, напомнило о планах на день, активировало прозрение, заставило заметить Настю, несмотря на ранний час, убивающуюся в тренировочном зале, и убедило взять с нее пример. В общем, минут через семь-восемь я нарисовался на пороге самого большого помещения Университета, поздоровался с девчонкой, при виде меня прервавшей процесс калибровки рывка, поздравил с прорывом в первый ранг и спросил, как она себя чувствует. Хотя прекрасно «видел», что ее энергетика «выглядит» просто прекрасно.

— Доброе утро, Игнат Данилович! — радостно заулыбалась она и в кои-то веки дала волю чувствам: — Трансформация началась в четвертом часу утра. Я в это время спала, так что момента выключения не запомнила. Зато, как только пришла в сознание, почувствовала два фантастически приятных ощущения — сумасшедшее переполнение Силой и сродство с магофоном этого места!

— То есть, он больше не «давит»? — на всякий случай уточнил я.

Личная помощница отрицательно помотала головой:

— Неа! Кроме того, меня больше не подташнивает, не знобит и уже не кружится голова. Но сильнее всего радует не это, а ощущение правильности или неправильности умений Разума: я поняла, что мешало создавать плетения, транслирующие требуемые эмоции, и почти уверена, что смогу навязать вам апатию, уныние или неуверенность в себе.

— Навязывай! — весело предложил я и не почувствовал ровным счетом ничего. Но стоило сбросить защиту разума, как меня накрыло безразличием. Да, не таким уж и сильным, но с учетом того, что этот навык был создан менее двух часов назад, перспективы порадовали… после того, как Настя отменила воздействие и превратилась в слух.

— Умничка! — ничуть не кривя душой, довольно выдохнул я, вдумался в совет Дайны и постарался привязать эмпатку к семье еще сильнее: — Как только ты создашь аналогичные умения и поднимешь их до своего нынешнего ранга, превратишься если не в абсолютное оружие, то во что-то достаточно близкое к этому понятию. Но, как это обычно бывает, и в этой бочке меда имеется своя ложка дегтя: если информация о твоих возможностях уйдет на сторону, то тебя возненавидят и постараются уничтожить. Поэтому преврати абсолютно все умения в точечные, избавься от остаточного «фона», научись воздействовать на цели абсолютно незаметно для них и окружающих, никогда не балуйся этим оружием, тренируйся только на нас и на Одаренном зверье, обсуждай магию своей школы только тут, в Пятне, и только с членами семьи, убивай любого, кто заподозрит в тебе мага Разума, не задумываясь о последствиях, и не дури. Кстати, Одаренные твоей или похожей специализации появлялись и раньше. Поэтому в программных оболочках систем контроля за поведением учащихся абсолютно всех учебных заведений«прошиты» алгоритмы обнаружения так называемых «менталистов» по характерным особенностям взаимодействия с окружающими. По уверению Цесаревича, с которым я как-то обсуждал эту тему, контролировать менталистов оказалось физически невозможно, так как в какой-то момент они подминали под себя контролеров и начинали творить всякую дичь. Поэтому самый высокоранговый менталист, живший в эпоху расцвета магии и упоминающийся в архивах Воронецких, дорос до пятого ранга и был уничтожен снайпером ИСБ.

А последнего современного — некоего Григория Витальевича Скрябина, раскачавшегося до второго Кошмарного ранга, превратившего в рабов все свое окружение и планировавшего свергнуть Императора — убили мы. Числа двенадцатого-пятнадцатого июля прошлого года. В яхт-клубе «Адмирал».

Дослушав этот монолог, Настя на несколько мгновений ушла в себя, а затем снова поймала мой взгляд, благодарно поклонилась, почувствовала, что я удивился, и объяснила этот поступок:

— Не обладай я эмпатией, наверняка сочла бы ваши объяснения угрозой или попыткой загнать меня в нужный коридор возможностей. А это умение позволило почувствовать все то, что осталось неозвученным: по-настоящему необходимые советы, обещание меня защитить даже от последствий моей же собственной глупости и неявную просьбу оставаться личностью, достойной уважения. Так вот, советы я приняла. А дурить не стала бы и так: мне безумно нравится ощущать себя продолжением вашей воли и наслаждаться невероятно яркими, светлыми и чистыми эмоциями членов нашей семьи.

— Как обычно, не покривила душой ни в одном слове. Но высказала не все, что хотела… — удовлетворенно заявила Дайна и снова замолчала. А мне захотелось проверить ее последнее утверждение:

— Это ведь не все, что рвется наружу, правда?

— Правда! — подтвердила девушка, чуть-чуть порозовела и открылась. По моим ощущениям, полностью: — Я знаю, что вы приняли меня в семью. Но поверить в это мешает дистанция, на которой вы меня неосознанно держите, чтобы ненароком не обидеть или… хм… не обнадежить. Так вот, я живу в ваших эмоциях, более-менее разобралась в нюансах вашего отношения ко всем членам семьи и ни в коем случае не претендую на место третьей супруги. А вот Полине Сергеевне завидую. Белой завистью. Ведь вы ласково гладите ее по голове за любое личное достижение или по велению души…

— Делай шаг навстречу! Немедленно!!! — потребовал БИУС и переключил меня в режим «Носорога». А в нем мне были по колено даже океаны. Вот этот самый шаг навстречу и сделал — качнулся вперед, взъерошил волосы эмпатки и мягко улыбнулся:

— Теперь полегчало?

— Да! — твердо сказала она и… еще раз доказала, что магия Разума — зло: — Кстати, вы только что переключились в мою самую любимую ипостась. В ту самую, в которой ощущаетесь в разы более цельным, жестким, неудержимым и харизматичным, чем во всех остальных. И это так здорово…

…Настя не «закрылась» даже после того, как на пороге зала возникли Ольга с Полиной, увидели, что мы калибруем рывок, «сообразили», с какого перепугу, и рассыпались в поздравлениях. В другой ипостаси меня бы это, как минимум, заставило засомневаться в искренности демонстрируемых чувств, а в режиме «Носорога» я прекрасно обошелся бы без «диагнозов» Дайны. А с ними чувствовал, что подопечная не играет, гордился девчатами, без каких-либо подсказок с моей стороны врубившимися в суть происходящего и ответной открытостью закреплявшими «правильную привычку», и подливал ракетного топлива в буйный пожар чувств эмпатки. В смысле, описал ее достижения, предложил Стае оценить перспективность новых умений и еще раз растрепал их создательнице волосы.

Кстати, частью сознания наблюдал за Птичкой, которая, теоретически, могла бы и заревновать. Но потомственная аристократка, живущая чаяниями нашего рода, сочла это «поощрение» очередным «крючком» для мага Разума и усилила «зацеп» чертовски своевременной шуткой:

— На-асть, раз ты подставилась под ладонь Игната, осоловела от счастья и выжила, значит, заслужила доверие и главы семьи, и двух Самых Ревнивых Кошмаров во Вселенной. В общем, с тебя причитается!

Та весело поинтересовалась, чем желательно проставляться, и тут снова ожила моя гарнитура:

— Слышь, глава семьи, вам пора возвращаться в Новомосковск: планы на день никто не отменял, а сейчас без пяти семь!

Я кинул взгляд на часы, дал «Самым Ревнивым Кошмарам Надежды» изложить свои гастрономические пристрастия и сообщил веселящимся дамам, что Света откроет «переход» всего через четыре минуты.

Собрались от силы за две. Потом построились в гостиной, дождались появления плоскости сопряжения и по очереди свалили домой. Там чуть-чуть потискали мою младшенькую и Куклу, а затем разбежались по своим покоям.

Я помылся, оделся и «навел красоту» от силы за полчаса, вернулся в гостиную, в которой уже суетились андроиды, сел в свое кресло и решил убить время, знакомясь с последними новостями. Вот к Дайне и обратился. А она, как-то странно хмыкнув, поделилась самой убийственной:

— В час двенадцать по времени Новомосковска Надежда притянула еще один корабль «чужих» размерами с эсминец серии «Сеятель». Эта бандура ни во что не диффундировала, так что мы со Светой сдвинули ее почти на двести метров в сторону. Чтобы наши, амеры и лягушатники ненароком не открыли «окно» в какой-нибудь отсек и не охренели от счастья.

— Сдвинули? Бандуру размерами с «Сеятель»⁈ — ошалело переспросил я и дал волю удивлению: — Как?!!!

— Твоя младшенькая сварганила двенадцать артефактов, формирующих всплески хрен знает какого уровня, а я согласовала технические части начинок. Так что мы просто-напросто подвели эти «проставки» под корпус, приподняли его на четыре с небольшим метра, чтобы не цеплялся за все подряд, и утащили туда, куда сочли нужным. Кстати, «проставки» так под ним и оставили. Дабы, при желании, можно было пропихнуть этот трофей в особо крупный прокол и подарить мне.

— Как-нибудь подарю… — бездумно пообещал я, продолжая представлять весь тот воистину сумасшедший объем работ, который всего за несколько часов выполнила эта маньячная парочка. Потом задал несколько уточняющих вопросов, охренел от ответов, заметил, что в сторону гостиной выдвинулось сразу несколько женских «силуэтов», и заставил себя отвлечься от настолько интересной темы. Кстати, вовремя — не успел откинуться на спинку кресла и оглядеть накрытый стол, как на пороге помещения нарисовалась Кукла, затянутая в парадно-выходную кожу траурных цветов, и принялась делиться новостями «для всех»:

— Воронецкие переиграли свои планы, поэтому на похороны полетит аж пятеро представителей их рода: Людмила Евгеньевна, Михаил Владимирович, Виктор, Татьяна и Вика. Кроме того, эта пятерка прихватит с собой Максакову и мелкую троицу. Дабы девчата морально поддержали Егора и Тихона. Само собой, не обойдется и без телохранителей — на борт Императрицы загрузится одна полная смена, на борт Цесаревича — вторая, а третья, охраняющая твоего лепшего друга, планирует набиться в его «Антей». Далее, вся необходимая одежда и аксессуары для мелкой троицы уже приобретены, отправлены в Дом Гимназистов и вот-вот будут надеты, так что «свита Тани Воронецкой» будет выглядеть достойно. И последнее: сегодня ночью Егор Искрицкий лишил Дара и повесил двоюродного деда, двух его сыновей и двух старших внуков, а еще семерых родственничков отправил на вольные хлеба.

— Как я понимаю, ты говоришь о той компании заговорщиков, которую вчера взяли за жабры Ульяна и ее парни? — на всякий случай уточнил я.

— Угу… — подтвердила Дайна устами Куклы, сделала небольшую паузу и «обиженно добавила» в гарнитуру: — Да, эту компанию взяли за жабры твои родичи. Но заговор обнаружила я! А ты этого не ценишь…

«Неправда: я тебя ценю, уважаю и люблю!» — набрал на телефоне я, так как в гостиную начали вламываться члены Ближнего Круга. А потом поймал очень уж веселый взгляд Натальи Родионовны и вслушался в ее монолог:

— Доброе утро, Игнат Данилович. Мне только что звонил один человечек, живущий под Муромом, и сообщил забавную новость: в начале седьмого утра к нему приехал супруг двоюродной внучки, в недавнем прошлом Искрицкий, и потребовал помощи в восстановлении справедливости. Мой знакомец далеко не дурак, поэтому вытряс из родича подробности, послал его лесом, набрал меня и… попросил передать вам, что род Титовых поддержит законного главу рода Искрицких и его глубокоуважаемую матушку во всех начинаниях…

…К ВПП Муромского аэропорта наш «Антей» притерся первым, врубил реверс, скинул скорость, выкатился на рулежную полосу, выпустил наружу наши «Бураны» и укатил к стояночному месту. Откровенно говоря, я не видел смысла в дополнительной охране приземляющихся бортов Воронецких, так как Дайна уже сутки с лишним «жила» в камерах СКН Муромской области и не заметила никаких признаков подготовки теракта, тем не менее, дождался посадки еще трех транспортников и проводил их к парковочным местам.

Конвой тоже не бездельничал, поэтому лимузины и минивэны с гербами Императорского рода выехали из самолетов без задержек, выстроились в одну колонну и с набором скорости порулили к выезду с охраняемой территории. Три наших кроссовера встроились в кортеж еще на первом километре — один вцепился в задний бампер автомобиля, в котором ехала государыня, второй усилил охрану ее сына, а третий пристроился к «Эскорту» Виктора. Кстати, воздушные стены мы вывесили без дураков и держали всю дорогу до родового гнездышка Искрицких. И пусть они не пригодились, зато Цесаревич, страшно параноивший еще с вечера четверга, более-менее успокоился и к моменту остановки кортежа вернулся в обычное состояние. В смысле, переключился в режим Всесильного Наследника Престола, предложил матушке руку и повел к родовой усыпальнице Искрицких…

Следующие часа полтора-два я чувствовал себя отвратительнее некуда: традиции Империи в этом вопросе почти не отличались от традиций Китежа, так что каждый раз, как мой взгляд упирался в лицо Егора или Тихона, память услужливо подкидывала какое-нибудь особо гнусное воспоминание из моего прошлого — запомнившиеся моменты похорон родителей, поминок и сорока дней — и вынуждала представлять себя на месте этих мальчишек. Само собой, все необходимые телодвижения я совершал, говорил все, что требовалось, давил тяжелыми взглядами нейтралов и представителей оппозиции, помогал Воронецким создавать «правильную» атмосферу, «читал» подсказки Насти и при любой возможности морально поддерживал Искрицких, но напрягало все это со страшной силой. Поэтому на самом краешке сознания ощущалось дикое желание на ком-либо сорваться. Увы, не дурили даже особо самовлюбленные подростки, получившие боевой приказ навести мосты с Егором и, тем самым, начать очередную долгоиграющую интригу. Ведь мы, Беркутовы-Туманные, по совету Дайны деактивировали артефакты сокрытия. Поэтому я, Оля и Света пугали чудовищно плотными аурами взрослых аристократов, а Поля — мелочь, которой, кстати, хватало.

Не менее сложно дались и поминки — Дайна, сорвавшись с нарезки, то и дело озвучивала вводные, действовавшие на нервы, а я ломал себя об колено и воплощал в жизнь ее идеи. Да, не зря: стараниями бестелесной интриганки уже через считанные минуты после начала этого мероприятия мы — то есть, Людмила Евгеньевна, Михаил Владимирович и «я» — загнали весь остальной народ в нужную нам колею и не позволили родичам Валентины Семеновны устроить ни одной из четырех запланированных провокаций, а я, вроде как, стал ощущаться фигурой, равной как минимум Виктору. Но настроения все это, конечно же, не добавило.

Слава богу, в какой-то момент народ начал разъезжаться, и я увидел свет в конце тоннеля. Правда, сваливать одним из первых мне, одному из самых влиятельных союзников Искрицкой, было невместно, поэтому я потерпел еще немного и в какой-то момент получил одну из последних вводных БИУС-а — дать Валентине Семеновне возможность поговорить со мной тет-а-тет. Вот и отошел к окну, выходящему в парк. А через несколько мгновений услышал тихий голос несчастной, но ни разу не сломленной вдовы и ответил согласием на просьбу уделить ей «буквально пару минут».

Женщина благодарно кивнула и сходу взяла быка за рога:

— Игнат Данилович, не отправь вы к нам Ульяну Егоровну и ее отделение, ни мои дети, ни я не дожили бы даже до вчерашнего утра. А ваша сегодняшняя демонстрация флага подарила нам будущее: да, вы, вроде как, прибыли вместе с Воронецкими, но Императорский род «далеко» и, как правило, раскачивается достаточно медленно, а вы, Беркутовы-Туманные, легки на подъем, пугаете до дрожи в коленях и заставили переобуться всех наших родственничков, еще вчера поддерживавших внутриродовую оппозицию. В общем, огромнейшее вам спасибо от всей нашей семьи, я принимаю на себя неоплатный долг и… дальше мы справимся сами.

Я «задумчиво потер переносицу», а на самом деле разогнал восприятие, выслушал монолог Дайны, объяснившей суть местного понятия «неоплатный долг», вдумался в итоговый совет и вернулся в нормальный режим:

— Валентина Семеновна, Ульяну и ее людей я, естественно, заберу. Ибо понимаю, что их присутствие в вашем поместье вот-вот начнет вредить. Но завтра днем к вам прибудут Надежда Олеговна, Наталья Родионовна и Лев Абрамович Фридман. Обсуждать нюансы сразу двух серьезнейших договоров между нашими родами — союзного и делового. Так вот, если вы выслушаете их советы и правильно сольете родственничкам нужный объем информации, то абсолютное большинство нынешних врагов и колеблющихся превратятся в ваших вернейших фанатов…